Текст книги "Данута (СИ)"

Автор книги: Макс Роуд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 18 страниц)

Глава девятнадцатая. Москва. V

Ты знаешь, мне не верится, что все это происходит в действительности, – сказала Данута, которая, едва войдя в квартиру, бросила в угол свою сумку и, сев на кровать, устало вытянула ноги. – Часа два назад я стала ходить и говорить как машина.

Сейчас шесть вечера, – ответил Алекс. – Мы ездили без малого восемь часов, а событий было столько, что я сам иногда ловил себя на том, что теряю связь с реальностью. Но согласись – идет все неплохо.

Конечно, когда все продумано, иначе и быть не может. Но неужели сегодня все это закончится? – Данута медленно провела ладонями по лицу, словно снимая накопившееся утомление. – Я так понимаю, что все эти люди летят сюда с уже готовыми решениями?

Несомненно. Сейчас все их советники в авральном режиме вырабатывают стратегию, с которой они будут вести переговоры. Самое интересное в данной ситуации то, что все будут находиться в жутком цейтноте, поскольку ни один человек на земле не должен узнать об этой встрече. Неформальная встреча лиц подобного ранга всколыхнет общественное мнение сильнее любого природного катаклизма, а там недалеко и до журналистских расследований, которые обязательно дадут результат. Все покупается и продается, как видишь, и любая информация лишь вопрос суммы, которую за неё могут предложить.

Но если никто не узнает, то и вопросы не возникнут, да?

Алекс кивнул.

Отстали бы только они от нас, – Данута глубоко вздохнула. – Я готова хоть каждый день сдавать кровь, но чтобы это происходило в своем доме, в нормальной обстановке, а не где-нибудь на краю света, да еще и опасаясь каждого шороха.

Для этого мы всё и делаем, милая. Сейчас мы с тобой запустили такие тектонические процессы, что и результат от них будет соответствующий. Остается подождать еще совсем немного.

За нами приедут в полночь?

Да.

Символично.

Алекс развел руками:

Это самый ранний срок из всех возможных. Разница во времени с Европой у нас два часа, так что папа, например, не сможет выехать из Рима ранее десяти вечера, чтобы не вызвать подозрений, а то и переполоха. За такими людьми всегда следят сотни глаз – публичность обходится дорого.

Ладно, пока у нас есть время, давай хоть сколько-нибудь не будем об этом говорить. Я пойду в душ!

Данута встала и, медленно сняв с себя верхнюю одежду, устало побрела в ванную комнату, но, дойдя до двери, вдруг остановилась и оглянулась:

Пойдем со мной?

Ровно в одиннадцать часов вечера Алекс использовал последний телефонный чип из купленных накануне. Более скрываться не было смысла, а потому, позвонив по номеру, указанному в письме из администрации президента, он назвал адрес, по которому они проживали, и теперь им оставалось только ждать. Механизм был запущен и сейчас от них уже не зависело ничто.

Нарастающее волнение давало о себе знать. Данута беспрерывно ходила по квартире, не находя себе места, и даже Алекс, поддавшись ее состоянию, вскоре отбросил в сторону компофон, на котором еще минуту назад внимательно изучал какой-то сайт. Они ничего не говорили – всё было понятно и без слов, а потому раздавшийся в тишине звонок во входную дверь, заставил вздрогнуть обоих.

Ну вот и началось, – проговорил Алекс, доставая из-под подушки пистолет, который всегда держал рядом.

Это зачем? – Данута кивнула на оружие.

На всякий случай, – Алекс медленно подошел к двери и нажал кнопку переговорного устройства. – Кто там?

Алекс Бравов? – спросил в ответ грубый мужской голос.

Да.

Мы за вами.

Назовите слово, которое я установил в качестве пароля для вас при личном разговоре с президентом.

Навуходоносор!

Правильно. Ждите внизу, мы скоро выйдем, – Алекс отжал кнопку домофона и оглянулся на Дануту. – Помнишь, о чем я тебе говорил?

Не отвечать самой на неожиданные вопросы.

Да, милая, – Алекс подошел к ней поближе и нежно обнял. – При переговорах важно каждое слово, а опытный переговорщик может зацепиться за всё, что угодно, стремясь получить преимущество. Чем меньше мы говорим, тем мы сильнее – это правило работает везде и всегда, так что на возможные провокации предоставь право отвечать мне.

Как скажешь, дорогой.

Тогда пойдём – ты готова?

Не совсем, – Данута улыбнулась.

Что случилось?

Ничего… мне очень хорошо с тобой, – прошептала она, а в следующее мгновение их губы слились в долгом поцелуе…

На улице их ждала, как и следовало ожидать, большая черная машина. Внутри сидело двое мужчин в строгих костюмах, по одному виду которых сразу угадывались номенклатурные работники высшего ранга. Поздоровавшись с Данутой и Алексом, они представились – оба, Александр и Михаил, работали в секретариате президента, имея должности заместителя руководителя и помощника начальника секретариата. Сидевший справа, тот, который только что говорил с Алексом, объяснил, что к делу решено не привлекать рядовых сотрудников, а потому даже на роли водителей привлечены сотрудники администрации, которые осуществят перевозку лиц, принимающих участие в предстоящей встрече.

Куда мы едем? – спросила Данута, после того, как их машина, вырулив с узких улочек на Аминьевское шоссе, начала резко набирать ход, явно удаляясь от центра города. – Кремль в другую сторону!

Встреча будет происходить в загородном доме президента, – мужчина, сидевший справа от водительского сиденья, обернулся к Дануте и Алексу, устроившимся на заднем диване. – Максимальная конспирация, госпожа, максимальная!

Где это?

На Рублевском шоссе, отсюда по прямой.

Значит, ехать недолго?

Минут двадцать.

Хорошо, спасибо! – Данута откинулась на спинку и посмотрела на Алекса, внимательно смотревшего по сторонам. – Ты знаешь эти места?

Да, по Рублевскому шоссе я ездил, – кивнул тот. – Ты как, нормально?

Да, а ты?

Всё ок.

Между тем, оставив позади последние московские дома, машина пересекла кольцевую автодорогу и въехала в Подмосковье, сразу встретившее их густым лесом по обеим сторонам шоссе. Причудливо освещенная яркими светодиодными фонарями, полностью уничтожающими темноту, трасса уходила то вверх, то вниз, петляла среди леса, огибая неровности местности, нигде не выпрямляясь более чем на несколько сотен метров. Данута даже приоткрыла окно, чтобы вдохнуть свежего лесного воздуха, да так и оставила его, опьяненная дивным сосновым ароматом, который стал только гуще, когда машина свернула с трассы на боковую дорогу.

Вскоре путь им преградил шлагбаум, возле которого стояла полицейская автомашина и несколько часовых. Проверив документы только у водителя, они тут же отдали ему честь и пропустили вперед, переключив внимание на следующий автомобиль, показавшийся на лесной дороге.

О, съезжаются господа! – Алекс оглянулся назад и тут же сморщился от яркого света фар. – Сколько будет гостей, Михаил?

Я не знаю, – ответил мужчина, сидевший спереди. – У нас задача доставить вас к половине первого, а остальное уже решают другие. Знаю только, что из гаража задействовано восемь машин, так что примерно сами можете сосчитать.

Понятно, спасибо!

Миновав второй шлагбаум, а за ним еще несколько крутых поворотов, вскоре их машина остановилась перед стальными воротами, по обеим сторонам от которых расходился высокий глухой забор. Из двери проходной вышел человек в темной форме, который, не подходя к автомобилю, просветил его сканером, после чего дал команду по рации открыть ворота, а сам приготовился заниматься следующими посетителями. К удивлению Дануты, за воротами оказалась вовсе не шикарная усадьба, а такая же лесная дорога, проложенная среди деревьев. Только через несколько минут, миновав вторые ворота, их автомобиль въехал на территорию президентской дачи, где, обогнув несколько огромных клумб, остановился возле широкого двухэтажного дома.

Ничего себе! Смотри! – сидевший за рулем повернулся к своему напарнику, указывая на одинокую фигуру, стоявшую на верхней ступеньке главного подъезда.

Это Марков, точно! – воскликнул тот в ответ. – Ого, а что нам теперь делать?

Увидев президента, его голова сама собой вжалась в плечи, а в глазах появилась растерянность. Он в нерешительности оглянулся на Алекса и Дануту, словно желая у них получить ответ на свой вопрос:

Вас встречает сам президент! Мы не ожидали этого, это не по этикету!

А что вы боитесь? – спросила Данута. – Подойдите к нему и представьте нас.

Нет, нет – так нельзя! Я сейчас выпущу вас из машины, а вы идите сами. Я не имею права первым подходить к нему.

Михаил, спокойнее! – Алекс улыбнулся. – Делайте так, как вы только что сказали, но не заставляйте вашего президента ждать!

Да, да, да, что же это я! – спохватился тот. – Конечно… сейчас!

Выйдя наружу, этот рослый и уверенный мужчина, словно сразу уменьшившись в размере, подобострастно поздоровался с Марковым, уже сходившим по ступенькам вниз и, открыв заднюю дверь, пригласил выйти столь важных и привилегированных пассажиров.

Глава двадцатая. Переговоры. I

Доброй ночи! – Марков с приветливой улыбкой поцеловал руку Дануте, а затем обменялся крепким рукопожатием с Алексом. – Рад видеть вас здесь, в Москве, в России! Я рад, что вы избрали нашу страну в качестве посредника в столь важном деле. Здесь вы получите необходимую защиту и самые лучшие условия, если пожелаете остаться. Пройдемте же в дом – там уже собралась весьма впечатляющая компания!

Папа приехал? – спросила Данута, которую Марков пригласил проходить вперед.

Нет, он следует сразу за вами, вы даже, наверное, могли заметить его машину. Его встретит мой помощник.

Такая честь нам, господин президент!

А как же! – Марков усмехнулся. – Вы самый главный в мире человек, моя дорогая. Или вы так не считаете?

Данута бросила на Алекса быстрый взгляд:

Считаю, и очень рада, что наконец-то это оценил такой человек, как вы!

Проходите, проходите! – Марков сам открыл перед ними дверь в дом, после чего, дав несколько коротких указаний двум мужчинам, стоявшим в самом начале коридора, продолжил разговор.

Дом еще совсем новый, – сказал он, обведя рукой вокруг себя. – Этот коридор, по которому мы идем, опоясывает все здание, а затем повторяется на втором этаже. Мы решили не тянуть постройку вверх, а добиться увеличения внутреннего пространства путем большой общей площади. Дом как-бы размазан по территории, но зато это позволяет разбить его на несколько секторов, не связанных друг с другом.

А зачем это нужно? – спросила Данута, на ходу рассматривая потолок, отделанный светлыми породами дерева.

Чтобы работать, отдыхать и принимать гостей можно было в одном доме, не меняя предназначение помещений. Это очень важно для сохранения в них необходимой атмосферы.

Хорошо придумано, – согласился Алекс. – И везде свой вход, да?

А как же! Но главный вход есть – стилистика обязывает… так, господа, нам сюда! – Марков жестом пригласил их к одной из дверей, мимо которых они только что проходили. – Это малый зал для переговоров, – сказал он, прежде чем войти внутрь. – Держите себя свободно, расковано, по-домашнему. В случае необходимости не стесняйтесь спрашивать или просить о чем-либо. Сегодня можно всё, и неизвестно, представится ли еще когда-нибудь такая возможность. Во всяком случае, могу говорить уверенно – в таком составе, как сейчас, мы больше не соберемся никогда.

С этими словами хозяин дома вновь собственноручно открыл перед ними дверь и впустил Дануту с Алексом в светлый зал, отделанный в лучших русских традициях. В нем искусно переплетались как самые современные материалы и оборудование, так и элементы позднего ренессанса, вместе создавшие неповторимый колорит и придавшие воздушность довольно большому помещению. Зал для проведения переговоров не должен был утомлять находящихся в нем людей, давить на них, а потому, кроме огромного круглого стола, являющегося центральным элементом обстановки, остальные предметы мебели были сведены к минимуму. Вдоль стен стояло несколько диванов из светлой кожи, десяток стульев, два небольших сервировочных столика и несколько трюмо, расположенных одно напротив другого. Окон в помещении не было.

Излишне говорить, что с того самого момента, как двери в зал отворились, все внимание присутствующих сразу было приковано к вновь вошедшим. Президент Марков не стал представлять Дануту и Алекса сразу от входа (всем было и так понятно, кто они), но лично, на правах хозяина, подвел их к сидящим за столом господам, предоставив возможность познакомится с каждым в отдельности. Первым был президент Евросоюза Уве Райбах, высокий сухопарый мужчина в строгих очках, вторым – его первый заместитель, Алан Монтро, немолодой, но очень подвижный и улыбчивый человек. Третьим оказался президент корпорации «Норд Крафт АГ» Винс Гейбл – монументальный господин с волевым, очень крупным лицом. Его помощник, Марк Вольски, молодой человек весьма делового вида, находился рядом. Слева от него сидел маленький благообразный старичок – Морис Айкрофт, президент не менее могущественной корпорации «Ворлд Мэдишайн», который прибыл сюда по особому приглашению вместе со своим советником – профессором Джанни Морко. Следующая троица уже знакома читателю – это были Жан Кокто, Эмилия Крафт и Говард Андерсон, фигурировавшие в самом начале повествования. Эмилия к этому времени занимала пост директора международного агентства по рождаемости и планированию семьи, заняв место профессора Хольдебранта, скончавшегося несколькими годами ранее, а Жан Кокто, получив профессорское звание, перешел на работу в министерство социальной политики Евросоюза, которое возглавил Говард Андерсон. Имя последнего человека, который вошел в зал одновременно с тем, как президент Марков закончил представлять присутствующих, было известно всем и каждому, несмотря на его необычный, вполне светский вид – им был папа римский Бенедикт. Появившись на пороге в сопровождении Марио, он с порога благословил присутствующих, а затем, выслушав их приветствия, занял свое место за столом.

Ну что же, кворум есть, – улыбнувшись, президент Марков, принявший на себя обязанности посредника при переговорах, обвел присутствующих долгим внимательным взглядом. – Наверное, еще никогда в истории, люди, влияющие на судьбу всего мира, не собирались вместе столь странной компанией. Я уверен, что еще никто не видел римского понтифика в деловом костюме с галстуком, но даже это не идет ни в какое сравнение с тем, что сейчас здесь находится девушка, от которой в прямом смысле зависит жизнь на земле. Что касается меня, то могу сказать честно и откровенно – до сегодняшнего дня я даже не подозревал о происходящем. Также не сомневаюсь, что практически никто из глав государств не был посвящен в ту борьбу, которая разгорелась за нашими спинами, но винить никого не собираюсь – каждый борется за себя так, как может. Как бы то ни было, сейчас мы всё равно оказались вместе, и мне кажется, что не только я один вижу в этом высшую справедливость. Так, господа?

Против воли провидения спорить бесполезно, – первым, после некоторого молчания, подал голос Морис Айкрофт, – поверьте, я знаю о чем говорю. Но люди всегда стараются обмануть его, в итоге оказавшись обманутыми сами. Благие цели, впрочем, не всегда достигаются благими методами, так что вы правы, господин президент, давайте сейчас говорить о текущем моменте, а не о его преамбуле.

У нас накопилось множество вопросов друг к другу, но все мы серьезные люди и потому давайте решим сейчас только глобальные проблемы, оставив окончательную очистку конюшен тем, кто призван это делать по долгу службы, – поддержал его Винс Гейбл. – Нам всем было очень непросто выбраться сюда, оставшись незамеченными, и каждый лишний час может оказаться фатальным, когда до общества может дойти хоть какая-то информация о наших передвижениях. Святой отец не от хорошей жизни переоделся в свой костюм, но он пошел на это ради участия в переговорах, показывая свое уважение и степень участия в решении проблемы.

Бенедикт согласно кивнул:

Спасибо, Винс. Да, давайте уважать друг друга, потому что только проявив его, мы решим все вопросы, не скатываясь к взаимным претензиям, которых у нас у всех друг к другу предостаточно. Наше совместное участие в переговорах я предлагаю считать фактическим заключением мира, и именно мира, а не перемирия. Слишком серьезен вопрос, который надо сейчас обсудить, чтобы припоминать то, что было. Для нас есть только конкретное «сейчас», а про это «было» придется забыть… как это ни прискорбно. Что касается моего костюма, так поразившего всех присутствующих, то его я надел, чтобы незаметно выбраться из Ватикана, иного выхода не было, как только притвориться кем-то другим. Но знаете, господа, я не скажу, что мне в нем так уж неудобно – походили бы вы каждый день в тяжелой рясе до пола, так сразу поняли бы мои ощущения.

Самоирония папы пришлась присутствующим по вкусу. Обстановка сразу разрядилась и через некоторое время президент Марков предложил начать высказываться всем по-очереди, не превращая встречу в бесконечный обмен репликами. Весь предыдущий день он вникал в проблему, общаясь с множеством информированных лиц, и сейчас имел вполне четкое представление о том, кто какую роль играл в данном деле. Испросив согласия остальных, Марков сам назначил тех, кто за кем будет выступать, и первой стала, конечно же, Данута. Чувствуя на себе множество заинтересованных взглядов она сначала смутилась, но потом, нащупав под столом руку Алекса, быстро осмелела и начала говорить уверенно. Причем настолько, что привела некоторых в замешательство.

Спасибо, господин президент, – сказала она, когда Марков передал ей слово. – Я не готовилась ни к какой речи, честно, но раз уж говорить надо и от меня так много зависит, то я скажу. Так вот, мне кажется, что не все за этим столом знают суть происходящего, потому я расскажу в двух словах – мне не трудно. В первую очередь это для господ из руководства Евросоюза и многоуважаемых наших профессоров, особенно для месье Кокто. Итак, я родилась в Словении 29 января 2025 года и как все, перенесла заболевание, вызываемое вирусом Кокто. Я сирота с восьми лет, воспитывалась бабушкой и до последнего момента ничем не выделялась от прочих людей. Но однажды, а именно 11 мая этого года… слушайте, какой кошмар! – Данута внезапно осеклась и широко открытыми глазами оглядела присутствующих, затаивших дыхание под ее рассказ, каждое слово которого давало им понимание того или иного момента. – 11 мая, а сегодня 5 июня! Меньше месяца прошло, а мне кажется, что половина жизни! Невероятно! Впрочем, прошу простить меня, господа, это слишком личное…

Ничего, дочь моя, ничего. Мы все понимаем! – Бенедикт участливо кивнул, взяв на себя роль выразителя общего мнения. – Пройти через такое – удел избранных.

Данута смущенно кашлянула:

Спасибо, святой отец. Кстати, знаете, я пришла к выводу, что мне действительно надо было пройти через все эти тернии, чтобы сейчас видеть вас всех перед собой за этим столом. Я даже благодарна всем вам за то, что всё это произошло, потому что в ином случае я никогда не встретила бы человека, который не только открыл мне глаза, но и сделал все так, что не полюбить его было невозможно. Это лучший мужчина на свете и мой будущий муж, Алекс Бравов. Отнеситесь к этому как к свершившемуся факту, потому что никаких разговоров на эту тему я больше вести ни с кем не намерена. А теперь, прошу меня извинить за лирическое отступление, я продолжу. Так вот, 11 мая этого года у меня была выявлена беременность, которая затем подтвердилась с помощью самой современной аппаратуры (здесь Жан Кокто, Эмилия Крафт и Говард Андерсон резко вскинули головы, не веря собственным ушам, остальные вели себя более спокойно). Доктор Роп, первым выявивший мою беременность, обратился к своему старому другу, доктору Рупнику, с просьбой помочь донести до нужных людей информацию о моем положении, но тот обратился ни к тем – его, как и всех врачей, кто ему помогал, убили в ночь на 15 мая. Был также убит мой знакомый, который также решил нажиться на мне и обратился с предложением не к тем дядям, с которыми можно так разговаривать. Меня же постарались выкрасть неизвестные, которые сначала применили недозволенные методы, приведшие к выкидышу, а затем сами были уничтожены людьми, посланными противоборствующей стороной. Наверное, только для наших уважаемых профессоров будет откровением узнать, что этими сторонами являлись не только правительства некоторых стран, но и руководство корпораций, представленное сейчас здесь, а также церковь, имеющая миллиарды сторонников. И всё это ради власти, которую может дать лекарство, синтезированное из полученного от меня биоматериала. Три недели я носилась по миру, постоянно преследуемая, а люди вокруг меня платили своими жизнями за то, что должно принадлежать всем, а не какой-то одной силе, претендующей на абсолютную власть. И только с появлением Алекса, поставившего на карту собственную жизнь и своим умом добившейся этой встречи, я начала жить по другому. Знайте же, что я хочу, чтобы лекарство принадлежало всем людям, дарило им счастье и не принадлежало никому, как вода, которую мы все пьем.

Присутствующие переглянулись. Со стороны, наверное, было весьма поучительно смотреть на их лица, выражавшие самые разные чувства, когда сказанное одним человеком, остальными интерпретировалось по-своему.

Каковы остальные ваши требования? – спросил Винс Гейбл, все время ее выступления чертивший какие-то замысловатые линии в своей записной книжке. – Мы договорились обходиться без претензий, хорошо, но пока я так и не понял, что требуется от столь многоуважаемого собрания.

На это отвечу я, – Алекс поднял руку, привлекая внимание. – Разрешите?

Марков кивнул:

Да-да, пожалуйста. А после вас мы выслушаем, что скажет Его Святейшество – это очень важный момент для всех.

Требований не так и много, – Алекс явно старался вложить в интонацию как можно больше твердости. – Во-первых, мы хотим, чтобы нас оставили в покое. Мы согласны выполнять все условия и предписания, необходимые для получения препарата, но делать это в нормальных условиях, в специализированной клинике. Во-вторых, каждый из присутствующих должен дать гарантии того, что по отношению к нам не будут применяться репрессивные методы даже в том случае, если мы пожелаем изменить место пребывания по собственному желанию. Я полагаю, что такая свобода не ущемит ничьих интересов, но согласитесь, если девушке просто надоест где-то жить, то она вольна распоряжаться собой. Я не многого прошу?

Нет, – ответил Гейбл, уже несколько раз переглянувшийся с Айкрофтом. – Мы охотно дадим вам такие гарантии, поскольку требования-то совсем невинны. Вы лично, господин Бравов, никого не убили, ничего не украли, а контрактные обязательства были нарушены из-за форс-мажора, прописанного в вашем договоре с корпорацией. Мы понимаем что такое любовь – не думайте, что все тут такие бирюки. Но это все ваши требования?

Этого мало? – Алекс усмехнулся. – А для нас, знаете ли, это целая жизнь. Для меня, например, в прямом смысле этого слова. Я не хочу через какое-то время окончить ее при невыясненных обстоятельствах, как говориться, а хочу дождаться старости и быть счастливым с любимым человеком.

Никто не против таких требований? – президент Марков обвел взглядом сидевших за столом людей. – Ничего противоестественного и противозаконного в них нет, как я вижу. Ну что же, молодой человек, – обратился он к Алексу, внимательно следившему за реакцией остальных, – господа из представленных корпораций согласны выполнить ваши условия, а я, равно как и мой коллега, президент Райбах, даем вам гарантии того, что они будут выполняться. Уважаемые господа из агентства по рождаемости тому свидетели. Вы удовлетворены?

Алекс улыбнулся:

Письменный договор. Только он будет гарантией, а особенно, когда размножится в электронном виде на сотни экземпляров.

Вы нам не доверяете? – спросил папа.

Я доверяю только ей, – Алекс указал на Дануту, одновременно взяв её за руку, и себе. Жизнь переменчива, ваше Святейшество, а страхование еще никто не отменял – наоборот, это очень прибыльный бизнес.

Бенедикт развел руками:

Я согласен на письменный договор. Думаю, скрепленный подписями людей, находящихся здесь, он станет вам истинной защитой. От себя хочу сказать следующее… сейчас очень важно, чтобы никто не чувствовал себя проигравшим или ущемленным в собственных желаниях. Мы вступили в противоборство с господами из корпораций, руководствуясь, надо признать, более собственным честолюбием, нежели объективной реальностью. Впрочем, тут мы квиты – господа Гейбл и Айкрофт также затеяли игру далеко не из человеколюбия. Признать себя виноватым и вести диалог со всеми – вот высшее человеческое достоинство. Лучше осознать свою неправоту поздно, чем никогда, а осознав, признаться в этом не только себе, но и окружающим. Да, господа, я был не прав, и я это признаю. Я руководствовался собственным эгоизмом, возжелав завладеть тем сокровищем, которое должно принадлежать всем людям. Но выбор был невелик – если бы мы не начали сотрудничать с госпожой Берич, то ее неминуемо перехватили бы другие. Ситуация была патовая, поскольку донести до всего мира о том, что появился человек, который может дать им долгожданное избавление от напасти, было невозможно в принципе. Это потрясло бы все государственные основы, вызвав среди людей смуту, равной которой еще не было. Держать ситуацию в руках – вот что было главное, и мы с этим справились. Также я хочу отметить, что если бы мы повели себя иначе, то этот круглый стол в принципе оказался за гранью фантастики. Так что сейчас, имея возможность далеко продвинуться в вопросах взаимного сотрудничества и выработки единой стратегии по дальнейшему изучению феномена Дануты, мы должны быть благодарны провидению за то, что у нас появилось осознание необходимости сотрудничества.

Как далеко вы продвинулись в деле создания препарата? – спросил Айкрофт.

Это вопрос не ко мне, – ответил Бенедикт. – Давайте лучше заслушаем господина Райбаха.

Пожалуйста, господин Райбах, – Марков жестом пригласил президента Евросоюза к выступлению. – Просветите нас – мы внимательно слушаем!