Текст книги "Данута (СИ)"

Автор книги: Макс Роуд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц)

Вот ещё!

Глава семнадцатая. Бенедикт

Несколько раз предварительно постучав, священник осторожно приоткрыл дверь и, не глядя в образовавшуюся щель, громко спросил:

Можно, Ваше Святейшество?

Проходите-проходите! – раздался в ответ бархатный баритон, однако прежде чем они успели воспользоваться полученным разрешением, папа сам появился на пороге. Это был крупный мужчина, среднего роста, с волевым жестким лицом. Недавно ему исполнилось шестьдесят, но на вид можно было легко дать и на десять лет меньше. На нем была белая дзимарра, опоясанная муаровой фашьей, и узкие кожаные туфли красного цвета. В руках папа держал пульт управления телевизором, а на голове, вместо убора, возвышались, поднятые с глаз, темные электронные очки.

Священник, приведший Дануту и Умберто, посторонился, давая им пройти вперед, а сам замер возле входа, ожидая, видимо, дальнейших распоряжений.

Ты можешь идти, Клаудио! – не сводя глаз с Дануты, Бенедикт махнул в его сторону рукой. – Так вот вы какая, дочь моя! Брези, старый лис, не обманул – такие глаза говорят о многом!

Данута улыбнулась:

И что они вам говорят?

Говорят, что с вами можно вести дело! Да вы проходите, молодые люди, проходите, – Бенедикт взял Дануту за руку и махнул Умберто, почтительно застывшему неподалеку. – Не стесняйтесь, вот вам шикарный диван, а я, если позволите, сяду в кресле напротив. Ничего официального, вы не думайте – просто так лучше видно своего собеседника.

Рассевшись по местам, некоторое время они смотрели друг на друга. Умберто, конечно, смущался, но между Данутой и Бенедиктом сразу установилась та невидимая связь, по наличию которой люди инстинктивно определяют свое отношение друг к другу. Чувствуя себя легко и свободно, Данута даже позволила себе заговорить первой.

Что это за комната? – спросила она, переводя взгляд на экран телевизор, на котором шла трансляция теннисного матча.

Это комната отдыха, – Бенедикт улыбнулся. – Здесь папы проводят время в перерывах проводимых консисторий. Раньше здесь все было сделано очень помпезно, но я убрал излишества, предоставив место комфорту. Кстати, вы неплохо владеете английским языком, дочь моя, хотя акцент грубоватый.

Вспоминаю его вот уже два дня, Ваше Святейшество. Поначалу было еще хуже, но я быстро учусь. У вас, кстати, тоже произношение не оксфордское!

Папа в ответ неожиданно звонко рассмеялся:

Но я же итальянец, в конце-то концов, мне это также позволительно! Ну а ваш спутник тоже ведь итальянец, да? – он перевел взгляд на Умберто. – Расскажите мне о себе, молодой человек. Ваша кандидатура уже утверждена, я все про вас знаю, но мне хотелось бы услышать лично от вас вашу историю.

Что рассказать, Ваше Святейшество? – под взглядом Бенедикта Умберто выпрямился и расправил плечи.

Всё! – папа широко махнул рукой. – От рождения до сегодняшнего дня. Мне необходимо понять ваше состояние – говорите, а мы послушаем. Только максимально коротко и информативно. А потом я того же попрошу от вас, Данута, – он перевел взгляд на девушку. – Поймите, дети мои, что сейчас это все нужно не только для меня, но и для вас. Может быть, вы конечно уже и общались друг с другом, рассказывали о себе, но вам предстоит столько находиться вместе, что какие-то недомолвки недопустимы. Что-то забыли, что-то не хотелось рассказывать малознакомому человеку, а потом из-за этого вырастают проблемы. Поверьте пастырю человеческих душ, я-то знаю! Вы, готовы, Умберто?

Да, Ваше Святейшество!

Не кривите при этом душой, – папа предостерегающе поднял указательный палец, – помните, перед кем вы находитесь!

Нет, я скажу все!

Тогда, мы готовы слушать. Вы готовы, Данута, или вам не очень интересно слушать эту историю второй раз?

Он мне ничего не рассказывал, – ответила она, посмотрев на Умберто. – Мы не успели настолько близко познакомится.

Ну и отлично – надо ведь знать, с кем проводишь время! Начинайте, сеньор Раух!

Да, конечно, – Умберто несколько раз кашлянул, собираясь с духом и начал свой рассказ. – Я родился в Турине 18 апреля 2018 года. Отец работал инженером по строительству, а мама – детский врач. До двенадцати лет я жил как все, садик – школа – дом, а потом, после окончания начальной школы, меня отдали на учебу в общевойсковое кадетское училище. В двадцать лет я получил звание лейтенанта, а через год премьер-лейтенанта. Принимал участие в нескольких операциях на Ближнем Востоке, а после того, как за все это время в моей роте не случилось ни одной потери, мне предложили перейти в контртеррористическое подразделение. Сначала при нашем генштабе, а затем в общенациональном легионе. А в начале прошлого года я вошел в состав оперативной бригады быстрого реагирования при президенте европейского союза. Осенью был переведен в Тренто в качестве постоянного резидента с особыми полномочиями. Официально занимаю должность второго помощника начальника службы охраны архиепархии Тренто. Вот, пожалуй, и все, Ваше Святейшество.

Видите, какой герой! – Бенедикт со значением посмотрел на Дануту. – Специалисты такого уровня у нас наперечет и им доверяют то, что другие выполнить просто не смогут.

Я представляла себе всё несколько иначе, но всё оказалось еще круче, – удивленно сказала Данута, оглядывая Умберто с головы до ног.

Что, например?

Я думала, что это какая-то тайная кардинальско – папская гвардия.

Короче говоря, примерно как рыцарь какого-то ордена, да? – подытожил папа. – А знаете, на самом деле та организация, к которой относится наш герой, вполне могла бы называться орденом, будь сейчас другие времена.

А кому-же ты подчиняешься? – спросила Данута у Умберто, но за него ответил сам папа.

Резиденты подчиняются только своему верховному командованию, а также высшим должностным лицам страны своего постоянного пребывания. Направить резидента на операцию можно только их совместным приказом. В вашем случае произошло так: президент Словении, получив от доктора Рупника ошеломляющие известия, связался со мной, я с Парижем, где находится штаб-квартира резидентуры. Они подыскали подходящие кандидатуры, тут было немаловажно близкое географическое расположение их дислокации от вашего Есенице, и вот вы здесь – вуаля!

Понятно, – Данута вздохнула. – От судьбы не уйдешь – как сложилось, так тому и быть. Ну а теперь, видимо моя очередь рассказывать?

Да, пожалуйста! – папа вновь откинулся в своем кресле и приготовился слушать.

Конечно, оперировать такими четкими однозначными формулировками, как Умберто, Данута не умела. Её рассказ вышел в несколько раз длиннее, но он нес в себе частичку души девушки, чем покорил новых слушателей точно так же, как недавно был покорен им Джорджио Брези. Все эти люди представляли сейчас ее единственную надежду и опору, и скрывать от них что-то было бы просто неприлично.

М-да, – проговорил папа, когда она закончила. – Как всегда, при живом изложении все выглядит несколько иначе. Ни досье, ни отзывы других людей, не дают полноты картины, не говоря уже о невозможности установить духовную связь. Ну что же, друзья мои, будем считать, что познакомились! О себе говорить не буду – думаю, вы и так знаете, а вот о вашей будущей спутнице я кое-что расскажу. Умберто скоро встретится с ней в Бельведере, а завтра вечером познакомится и Данута. Зовут ее Софи Мардан, она француженка, ей тридцать два года. Было предложено несколько кандидатур, но компьютер, совместив все ваши данные, выбрал именно Софи. До этого она работала в Бельгии, старшим инструктором по конспирологической подготовке для сотрудников личной охраны высшего руководства европейского союза. На службе уже четырнадцать лет, имеет опыт боевых действий в Африке, награждена несколькими знаками отличия. Она один из лучших европейских специалистов по конспиративному обеспечению и ее опыт будет незаменим при ваших перемещениях.

У меня сейчас возник вопрос, Ваше Святейшество, – сказала Данута. – Я хочу задать его Умберто при вас, можно?

Да, дочь моя, пожалуйста.

Умберто, – Данута повернулась к итальянцу, – скажи, ты отправляешься со мной по приказу, и ты выполнишь его, какой-бы он ни был?

Ну-у… да, – тот неуверенно посмотрел на папу, одновременно стараясь избегать глаз Дануты.

А что будет, если, например, возникнет прямая опасность захвата меня теми, другими, людьми?

Итальянец мотнул головой:

Этого не должно произойти!

А все же? – продолжала настаивать Данута, в то время как папа внимательно следил за их разговором.

На этог счет я еще не получал распоряжений, – признался Умберто.

Вот слышите! – Данута перевела взгляд на Бенедикта. – Прошу прощения, но мне показалось, что меня будут сопровождать роботы, а не живые люди. Подготовка и все такое – это, конечно, хорошо, но должна присутствовать еще и душа! А если меня прикажут им убить? Так просто – требование ситуации и ничего личного!

Данута, зачем ты так? – чувствовалась, что Умберто действительно задели ее слова. Не зная, что сказать, он почти умоляюще посмотрел на папу, уголки рта которого уже тронула тонкая улыбка.

Данута, вы устали, – мягко сказал он, а затем, неожиданно легко встал и сел между ними. – Вас можно понять, но уверяю, что то, о чем вы подумали, не имеет под собой никаких оснований. И Умберто, и Софи осведомлены о вашем предназначении. Они всем сердцем восприняли оказанную им честь, и в случае необходимости отдадут жизнь за вас. Если же возникнет прямая опасность вашего захвата, то будьте уверены, что с вашей головы не упадет ни один волос. Захватят, значит так тому и быть. В конце концов, для человечества польза будет и в этом случае. Так что, пожмите друг другу руки и давайте расходиться. Умберто еще ждет незаконченное дело, а вы, дочь моя, отправитесь спать. Завтра силы понадобятся нам всем – дел много, а времени мало. Следующей ночью вам уже предстоит первый перелет, и не куда-нибудь, а в Новую Зеландию. Брези предупреждал вас об этом?

Данута вдруг всхлипнула:

Простите меня, Ваше Святейшество, прости Умберто – я была не права. Спасибо за то, что вы делаете для меня.

Ничего, дочь моя, ничего, – папа ласково погладил её по голове. – Всё проходит, завтра будет новый день, вы отдохнете и все будет восприниматься по иному. Сейчас вас отведут в спальные покои, а в девять часов утра я жду вас к завтраку.

Да, конечно… ты не сердишься на меня, Умберто? – собираясь вставать, Данута через плечо папы посмотрела на итальянца.

Нет, – тот широко улыбнулся. – Все мы люди!

Глава восемнадцатая. Ватиканские сутки

Обычно для гостей папы предлагались номера отеля Алиманди, расположенного неподалеку от северной стены. Однако самые близкие и важные гости могли поселиться в доме Святой Марты, где уже полсотни лет во время конклава жили кардиналы. Дануте же выпала особая честь – выделенные ей покои находились непосредственно в пентхаусе Апостольского дворца, примыкая к покоям самого папы. Конечно, такая мера была вынужденной и диктовалась особыми обстоятельствами, требовавшими соблюдения тайны ее пребывания, но все же мало кому из смертных случалось жить в резиденции самого понтифика.

Нельзя сказать, что теперь Дануте совсем уж не нравилось происходящее с ней. Будем честны – простой девушке из глухого европейского городка, затерянного где-то в Юлийских Альпах, постепенно становилось все приятнее сознавать, что вокруг нее развивается борьба, на кону которой стоит, возможно, судьба всего мира. Данута была не глупа, и сейчас, лежа на перине на огромной кровати, под расписанным золотом балдахином, она наконец по-настоящему осознала свою избранность и предназначение. Судьба выбрала ее и надо было гордиться этим, быть благодарным провидению. Раз ей выпала такая доля, надо было с честью и достоинством нести груз свалившейся ответственности. Молодость быстро брала свое, помогала приспособиться к случившимся переменам, не воспринимать их как трагедию. В конце концов, бабушка – единственный родной человек, была жива и здорова, ее парень предал её при первой возможности, а врачи, которые пострадали, прикоснувшись к тайне – так в этом не было вины самой Дануты, да и знала она их лишь несколько часов.

Видимо, сама атмосфера места, где она находилась, была такова, что помогала людям находить правильный выход из любых, самых сложных, ситуаций. Размышляя о том, что уже было сказано выше, Данута долго не могла уснуть, а заснув, на утро проснулась другим человеком. Камердинер, который ночью проводил ее в покои, поставил будильник на половину девятого утра, но, проснувшись на пятнадцать минут раньше, она сама выключила его звонок, спокойно привела себя в порядок и стала дожидаться, когда ее позовут к обещанному завтраку.

Приглашение не заставило себя ждать: когда на часах было без пяти минут девять, в дверь раздался звонок и, нажав кнопку переговорного устройства, Данута увидела вчерашнего слугу. Она помнила, что его зовут Марио, и когда он вежливо представился, в ответ назвала его по имени, давая понять, что не стоит придерживаться строгих церемоний.

Столовая комната находилась неподалеку. Большой деревянный стол стол был уже накрыт на двоих, но папа еще не подошел и Дануте пришлось обождать еще несколько минут, прежде чем появился Бенедикт.

Доброе утро, дочь моя! – с хода приветствовал он её.

Доброе утро, Ваше Святейшество!

Во-от, давайте позавтракаем, чем бог послал! – Бенедикт быстро обошел вокруг стола и сел на красный стул, заботливо отодвинутый камердинером. – Что это вы так скептически смотрите на сервировку – чего-нибудь не так?

Все нормально, Ваше Святейшество, но за последние полтора суток я полноценно ела только один раз… ммм… у вас нет какой-нибудь яичницы с ветчиной? Я люблю и овсяную кашу, и выпечку, но сейчас очень кушать хочется. Боюсь, мне этого не хватит.

Марио, нашей гостье могут поджарить яичницу? – папа хитро посмотрел на своего камердинера.

Сию минуту, Ваше Святейшество! – камердинер взял в руки домашний видеофон, лежавший на особой полочке и, связавшись с кухней, озвучил заказ.

И ветчины чтобы побольше – пусть не экономят! – папа подмигнул Дануте. – Может, что-нибудь еще желаете?

Спасибо, этого будет достаточно.

Ну и прекрасно! – Бенедикт взял в руку стаканчик с молоком и кивнул на стол. – Кушайте, дорогая! Яичницу скоро принесут, но и здесь есть немало полезного.

Покончив с завтраком, понтифик пригласил Дануту в свой кабинет. Обычно помещением для бесед и переговоров служила библиотека, но учитывая непубличный характер их встреч, сейчас они прошли в небольшое помещение, все убранство которого заключалось в письменном столе с тремя приставленными к нему стульями, да высоком книжном шкафу. Свет проникал через большое окно, наполовину завешанное бардовыми шторами из мягкой парчи и шелковым тюлем.

Как вы думаете, что там может быть? – войдя внутрь, папа указал на соседнюю стену, где находилась широкая двустворчатая дверь.

Данута, в это время с интересом осматривающая черно-белую плитку, которой был выложен пол, только пожала плечами.

А вы посмотрите! – он открыл одну из створок и пригласил девушку в следующее помещение, своими размерами и отделкой в точности повторяющее кабинет, но начисто лишенное мебели. Единственным предметом интерьера в нем был небольшой деревянный помост с перилами, стоявший возле окна. Встав возле него, Бенедикт с хитрой улыбкой посмотрел на свою спутницу. – Ничего не напоминает?

Сейчас…, – подойдя поближе, Данута встала на помост и выглянула наружу. – Ничего себе! Это то самое окно?

Папа кивнул. Действительно, они находились в том самом помещении, откуда уже много лет все папы выступают перед людьми со своими посланиями. Перед Данутой во всем своем великолепии раскинулась как площадь святого Петра, так и вся панорама юго-восточной части Вечного города. От этого зрелища, а также от осознания грандиозности момента, у Дануты захватило дух. Она с таким восторгом смотрела наружу, что папа, видя ее состояние, несколько минут молчал, чтобы не перебить торжественность момента.

Только осторожнее с занавесками, дочь моя, – предупредил он, видя, что Дануте очень хочется увидеть еще больше. – К этому окну постоянно прикованы сотни любопытных глаз и объективов, так что любое заметное движение вызовет ненужный ажиотаж.

Я вижу – вон на площади сколько народа!

Папа кивнул:

Здесь всегда многолюдно, в любое время. Ватикан – это огромный музей, самый величественный и богатый, так что сюда приезжают туристы со всего мира. Теперь это место особенное вдвойне – люди молятся за исцеление, за счастье иметь детей. Разве не символично, что вы сейчас здесь? Пожалуй, в этом действительно есть правда и логика. Эх, знали бы они, что сейчас происходит… но нельзя.

Некоторое время, встав рядом с Данутой, папа молча смотрел на город, а затем, сделав шаг назад, развернулся и направился к кабинету.

Пойдем, дочь моя, – остановившись в дверях, он обернулся. – Нам надо обсудить несколько вопросов, а время идет. Красиво там, правда?

Да! – вздохнула Данута, сходя с помоста и направляясь к нему. – Кажется, что так и стояла бы до самого вечера. В этом столько спокойствия, силы, вечности.

Бенедикт мягко улыбнулся:

Вот видите – даже для вас, неверующей, доходит это чувство. А представьте себе, что ощущают христиане, находясь здесь? Да одно мгновение, проведенное на вашем месте, для любого человека стало бы главным в жизни. Но сейчас все наоборот, и знаете, я горжусь тем, что участвую во всем происходящем, участвую в вашей жизни и тем, что вы здесь.

Значит, мы друг друга стоим! – Данута весело рассмеялась. – А это вам архиепископ Брези передал, что я вне веры? Вас это не смущает?

Он сказал, да и материал на вас я читал, – сказал папа, пропуская Дануту в кабинет и закрывая за ней дверь. Пригласив ее присаживаться на один из стульев, он обошел вокруг письменного стола и сел, достав из одного из ящиков компьютер.

Быть верующим человеком, – продолжил он, одновременно направляя луч экранного лазера на метр справа от себя, – еще не значит быть хорошим человеком. Более того, можно вообще не быть человеком, не в прямом понимании, конечно. В мире творится столько мерзости, прикрываемой словесами о боге, что становится страшно. Конечно, всех этих подлецов впоследствии ждет суд божий, но живем-то мы сейчас, и наказание к ним вовсе не спешит. Жаль, конечно, но так было всегда. Вера – это великое таинство, доступное человеку, но заставлять верить является такой дикостью, какой не место в наше время.

Я верю в то, что где-то что-то есть, – сказала Данута, глядя на висевший в воздухе экран, на котором загружалась операционная система. – Но поверить в то, что все вокруг сделал бог, я не готова.

И не надо! – Бенедикт улыбнулся. – Давайте не будем погружаться в теологию. Займемся лучше нашими земными делами. Я хочу, чтобы вы сейчас выбрали себе кое-что из одежды, которую возьмете с собой. Спортивный костюм, конечно, хорошо, но его одного будет явно недостаточно. Вот вам указатель, – он бросил ей маленькую прозрачную трубочку, – выбирайте все, что необходимо, и после обеда будете уже примерять обновки.

А вы что будете делать?

А я, может быть, помогу вам советами. Этот сайт самый лучший – приступайте смело, о деньгах можете не думать. Только вот что – не выбирайте ярких запоминающихся вещей. В вашей поездке выделяться будет небезопасно. Лучше золотая середина – как все, понимаете?

Конечно. Вот это я люблю: обновки – моя страсть! – Данута села поудобнее, поджав под себя одну ногу. – Всё-всё можно выбирать?

Бенедикт снова улыбнулся:

Всё, что угодно, но помните, что чемодан у вас будет только один. Кстати, у нас еще одно небольшое, но важное дело. Чуть не забыл!

Взяв телефонную трубку, лежавшую перед ним на столе, Бенедикт напрямую связался с камердинером и попросил зайти какого-то Пьетро. Через несколько минут дверь кабинета открылась и в нее вошел толстый немолодой мужчина с большим черным кофром в руках. Разложив его прямо на полу, Пьетро, оказавшийся личным папским фотографом, сделал несколько десятков снимков лица Дануты и молча удалился.

Это для моего досье? – улыбнулась Данута, провожая его глазами.

В ответ Бенедикт усмехнулся:

И не только! Вы продолжайте-продолжайте, не отвлекайтесь – скоро все узнаете!

Поход в виртуальный магазин увлек Дануту. Целый час она бродила среди сотен видов одежды, обуви и аксессуаров, а папа Бенедикт оказался не только не плохим советчиком, но и истинным ценителем модных новинок. Его отец владел известным итальянским брендом одежды и до своего рукоположения молодой Алессандро де Джусти, как его звали в миру, активно участвовал в развитии семейного бизнеса. Вместе с Данутой он словно возвращался на сорок лет назад, в тем времена, когда и сам был молодым миланским щеголем, для которого вопрос внешнего вида всегда стоял на первых местах. Совместными усилиями они подобрали ей не только великолепный гардероб, имевший идеальное сочетание высокого стиля с функциональностью и удобством, но также всю необходимую косметику и новый компофон.

Ну, признаюсь я от вас не ожидала такого! – воскликнула Данута, когда они закончили формирование заказа. – Вы первый человек, первый мужчина, с которым мне было интересно заниматься подобными вещами.

Вы не так и много видели в своей жизни, дочь моя. Всегда можно открывать для себя нечто новое, не переставая удивляться. Образ любого священника, от аббата до папы, например, всегда создается искусственно, но внутри это всегда человек. Хуже всего, когда этот образ начинает превалировать над человеческой сущностью – здесь уже начинается компетенция медицины.

Да, многие люди становятся ненормальными, едва получив власть и деньги, – согласилась Данута. – Но куда привезут эти вещи, которые мы заказали? Не сюда же – не в Ватикан!?

Бенедикт рассмеялся:

Естественно, нет! Вы об этом не волнуйтесь – Марио, мой камердинер, обо всем позаботится. Заказ привезут на частную квартиру, а затем доставят сюда. Время до этого еще есть, так что сейчас предлагаю вам пройти на экскурсию по Ватикану, а потом вновь вернуться к обновкам. Экскурсоводом будет выступать Клаудио, вы его помните, он встречал вас по прибытии из Тренто. Между прочим, Клаудио – главный мажордом и имеет сан архиепископа. Я зову его по имени только учитывая наше старинное знакомство, для всех остальных он монсеньор ди Строцци. Я же пока пока поработаю – дел, как говорится, невпроворот.

Большое спасибо, Ваше Святейшество, за все, что вы делаете для меня! – Данута явно обрадовалась возможности пройтись по уникальному ансамблю Ватикана. – Но у меня есть еще один вопрос и если я его не задам, то не буду чувствовать себя спокойной.

Пожалуйста, дочь моя!

Скажите, что будет с моей бабушкой?

А что будет с бабушкой? – Бенедикт приподнял брови. – Для нее, как и для остальных, вы бесследно исчезли. Так надо поступить сейчас, дочь моя, но когда появится возможность, ваша бабушка все узнает. Правда, не буду скрывать, я не уверен, что это будет совсем скоро, но как только медики получат нужный результат, ваше положение перестанет быть нелегальным. Такой ответ вас устроит?