Текст книги "Нежный гром"

Автор книги: Макс Лукадо

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)

Во тьме. И даже если мы говорим, что он не мог слышать, разве знаем мы, слышал ли он когда-нибудь тот Голос, который

один-единственный действительно важен?

Добрый Пастырь знает Своих овец по имени. Он не ковбой, а мы не скот. Он не обжигает нас Своим клеймом и не

ведет продавать на рынок. Он – впереди, указывает путь. Кормит, поит, перевязывает раны. И в Слове сказано, что Он не

бросит нас, пока мы не доберемся до дома.

12. В Его руках

Бог, страхующий от падений

И Я даю им жизнь вечную, и не погибнут вовек; и никто не похитит их из руки Моей.

Иоанна 10:28

Я хочу исповедаться перед вами в одном прегрешении. Долгое время я держал его в тайне. Но все-таки не могу

отрицать содеянное. Не могу оспаривать истину. Я упал. Есть даже свидетели. Они могут все подтвердить. Просто

смилостивившись надо мной, до сих пор они никому не рассказали о случившемся. Заботясь о моей репутации, не раскрыли

тайны. Однако слишком уж долго она хранится. Пришло время открыть всю правду.

Однажды, будучи в семейном загородном лагере, я поскользнулся.

Вместе с дочерьми мы взбирались на отвесную стену – тренажер-симулятор для альпинистов. Сама стена

деревянная, а из нее торчат скалообразные выступы. В целях безопасности скалолаз надевает на пояс страховочный ремень.

Тот в свою очередь закреплен на канате, который наверху стены вдет в специальный разъем; внизу же канат держит

инструктор, отвечающий за безопасность всего мероприятия.

И вот со мной произошел несчастный случай. Что такое стена в пятьдесят футов для сорокалетнего писателя? Я махнул

инструктору рукой и пополз. Первую половину пути преодолел блестяще. Но где-то на середине начал чувствовать

усталость. Писательские руки и ноги совсем не привычны к скалолазанию.

Осталось футов двадцать, когда я по-настоящему начал сомневаться в том, что смогу справиться с этим испытанием. Я

даже думал, не сказать ли инструктору, чтобы тот оставшееся расстояние просто протащил меня на канате. Ладони были

содраны почти до крови, ноги начали дрожать, а я мысленно сокрушался по поводу всех съеденных мной биг-маков. Но

мысль о капитуляции затерялась в криках дочерей, уже праздновавших победу наверху.

«Давай, папа! Ты сможешь!»

Я старался изо всех сил. Но их не хватило. Мои руки-ноги соскользнули, и я упал. По-настоящему упал. Но недалеко.

Мой инструктор крепко держал канат. Во-первых, потому что он всегда наготове; во-вторых, потому что он просто крепкий

парень. Мое падение длилось всего пару секунд. Я повис на страховочном ремне, раскачиваясь в воздухе. Перспектива

публичного позора придала мне сил, я глотнул воздух и принялся вновь карабкаться вверх.

Угадай, как я вел себя, оказавшись наверху? Думаешь, хвастался? Хвалился, что покорил вершину? Ничего подобного.

Я первым делом отыскал взглядом того, кто спас меня от падения на землю. «Спасибо, приятель!» Мне и в голову не пришло

исполнять какие-либо триумфальные жесты. Я не спрашивал окружающих, были ли они свидетелями моего достижения. Я

сделал лишь одно (и это было правильно) – поблагодарил того, кто спас меня.

Ах, если бы все мои падения были такими легкими. Такими короткими. Такими безболезненными. К сожалению, это не

так. В этой жизни я падал не только с тренажеров для альпинистов. Были и нарушенные клятвы, и растоптанные убеждения.

Случалось, что руки мои соскальзывали с драгоценных камней истины. И я даже вспомнить не могу, сколько раз я

мечтал покорить вершину, а сам оказывался в подвешенном состоянии между небом и землей, болтаясь на страховочном

канате, который держали чьи-то сильные руки.

«Попробуй еще», – настаивал Он. И я пробовал.

Мы с тобой оба находимся на середине пути к великому покорению великой вершины. Гора высока, но ставки еще

выше. Первый шаг на этом пути ты сделал, исповедовав Иисуса Христа Сыном Божьим. Он дал тебе Свой страховочный

ремень – Духа Святого. А руками ты цепляешься за Его канат – Слово Божье.

Первые шаги выглядели довольно уверенно, сильно. Но в пути ты устал. Чем выше забирался, тем сильнее были

страхи. Ноги скользили. Глаза теряли цель. Хватка слабела. И ты падал. Какое-то мгновение, казавшееся вечностью, ты летел

вниз на дикой скорости. Потеряв контроль над ситуацией. Потеряв ориентиры. Потеряв уже занятые позиции. Просто —

вниз.

Но вот канат натягивался. Ты повисал на страховочном ремне, чувствовал его упругую силу. Хватался за канат и

понимал, что он вполне надежен. Искал взглядом инструктора и находил Иисуса, ответственного за безопасность твоей

души. Робкое исповедание, твоя улыбка Ему, Его улыбка тебе – и ты вновь принимался за дело.

Становился умнее. Понимал, что двигаться лучше помедленнее. Был осторожен, но уверен. Знал, что можешь

положиться на канат и страховочный ремень. Уже проверено: снаряжение не подведет, оно способно уберечь от падения.

И вот до вершины осталось несколько футов. Поэтому, что бы ни случилось, не сдавайся. Как бы велики ни были твои

падения, Его сила больше. Ты справишься. Ты увидишь вершину. Однажды взойдешь на нее. И тогда не забудь сразу же, прежде всех прочих дел, вместе с другими удачливыми скалолазами исполнить перед Ним вот эту песнь:

«Могущему же соблюсти вас от падения и поставить пред славою Своею непорочными в радости, Единому

Премудрому Богу, Спасителю нашему чрез Иисуса Христа Господа нашего, слава и величие, сила и власть

прежде всех веков, ныне и во все веки. Аминь» (Иуд. 24, 25).

13. Сказка о Золушке

Бог, пренебрегший Своей красотой

И неся крест Свой, Он вышел наместо, называемое Лобное, по-еврейски Голгофа; там распяли Его и с Ним двух других, по ту и по другую сторону, а посреди Иисуса.

Иоанна 19:17,18

Бог в окружении преступников. Именно там Он и хотел оказаться.

Три человека, три креста. Хорошо знакомая нам картина. Даже не такие уж преданные последователи Христа знакомы

с этой голгофской троицей. Мы все немало размышляли над их страданиями, представляли себе их лица, анализировали

слова.

Но давайте представим себе ту же картину с иной перспективы. Больше не будем смотреть на крест снизу вверх, с

земли. Встанем рядом с троном Бога и посмотрим вниз. Что видит Бог? Колючки терна, впившиеся в плоть? Текущую по лицу

кровь? Слышны ли на небесах крики умирающих и стук молотка, вбивающего гвозди?

Конечно. Но Бог видит нечто большее. Он видит Сына в окружении греха. Двух преступников, покрытых грехом.

Подобие темного облака, висящее над их душами. Толпа зевак сжимается от ужаса, глядя на кровавые реки, текущие по

телам распятых. На небесах же рыдают о духовной тьме в их сердцах. Земля сокрушается об увечьях тел. Небо – о

состоянии душ.

Я вот думаю: можем ли мы хотя бы представить то впечатление, что наш грех производит на обитателей небес? Ответ

дан нам в Откровении: Иисус обещает исторгнуть из Своих уст «теплую» церковь (см. Отк. 3:16). Буквально глагол, употребленный в этом месте, можно перевести как «выблевать». Уж извините мне это выражение, но так и есть: наш грех

вызывает у Бога рвоту. Он не просто не приемлет наши действия, они омерзительны Ему.

Случалось ли вам чувствовать нечто подобное? Например, вы были свидетелями какого-то поступка другого человека, и увиденное внушало вам ужас, омерзение, вплоть до рвоты? Однажды в новостях показывали сюжет о том, как отец поджег

своего десятилетнего сына. Он сорвал с мальчика футболку, облил легковоспламеняющейся жидкостью и поджег. Почему?

Потому что парень взял несколько отцовских продовольственных талонов*. Разве подобное не вызывает у вас омерзения?

Не приводит вас в бешенство? А если уж мы, сами люди грешные, так реагируем, что же тогда думает об этом святой Бог? В

конце концов это ведь Его закон нарушен. Его дитя подверглось насилию. Его Слово в пренебрежении. Его святость

поругана.

* Продовольственные талоны в США дают право на получение продуктов бесплатно или по льготным ценам в рамках специальной

государственной программы. —Прим. перев.

Вопрос не в том, может ли Бог закрыть глаза на грех. Вопрос в том, каким чудом этому миру предоставлена

возможность получить прощение. Вопрос не в том, почему Богу так трудно прощать, а в том, как Он вообще находит в Себе

силы делать это.

Поэтому с Божьей точки зрения трагедия тех преступников на кресте была не в том, что они вот-вот умрут, а в том, что

они умрут с нераскаянным грехом. В том, что они покидали этот мир в состоянии войны с Богом. Отвергнув Его истину.

Воспротивившись Его призванию. «Потому что плотские помышления суть вражда против Бога; ибо закону Божию не

покоряются, да и не могут» (Рим. 8:7). Грех – это не какая-то случайная промашка или достойный сожаления поступок. Это

позиция открытого неповиновения Богу. Именно это видно с небес.

Впрочем, Тот, Кто висит на кресте в центре, не имеет над Собой этой скверны греха. «Ибо мы имеем не такого

первосвященника, который не может сострадать нам в немощах наших, но Который, подобно нам,искушен во всем, кроме

греха» (Евр. 4:15). Безупречен. Самоотвержен. Даже на кресте, предназначенном грешникам, святость Иисуса озаряет

небеса.

И вот первый Его сосед читает надпись над крестом: «Царь Иудейский». Слышит, как Тот молится за Своих убийц. Как

ни странно, но что-то в поведении этого плотника убеждает его, что перед ним и вправду царь.

У второго жулика иное мнение. «Если Ты Христос, спаси Себя и нас» (Лук. 23:39). Как вы думаете, человек перед

смертью может употребить оставшееся время на что-нибудь иное, нежели ругань и оскорбления? Этот, видимо, нет. Тьма

греха вокруг его сердца, очевидно, столь велика, что, даже корчась от боли, он злословит окружающих.

Но тут вдруг до его слуха доносятся чьи-то слова: «Или ты не боишься Бога, когда и сам осужден на то же? (Это тот, первый преступник.) Мы осужденысправедливо, потому что достойное по делам нашим приняли, а Он ничего худого не

сделал» (Лук. 23:40,41).

Все-таки хоть кто-то да защитил Иисуса. Апостол Петр сбежал. Остальные ученики тоже где-то спрятались. Иудеи

бросали в лицо обвинения. Пилат умывал руки. Многие могли бы возвысить свой голос в защиту Христа, но таких не нашлось.

До того момента. И вот: слова благодати из уст вора. И просьба: «Помяни меня, Господи, когда приидешь в Царствие Твое!»

(Лук. 23:42).

Спаситель поворачивает отяжелевшую голову к блудному сыну и обещает: «Истинно говорю тебе, ныне же будешь со

Мною в раю» (Лук. 23:43).

Среди стоявших у подножия креста этот диалог, возможно, вызвал любопытство. Наблюдавшие же за происходящим

с трона небес были возмущены. Они и вообразить такого себе не могли! Как это вор может попасть в рай?! Как может

грешник спастись?! Им предстояло это увидеть.

Возмущение среди ангелов. Переполох среди демонов. Все они стали свидетелями ответа на молитву. Грехи того

злодея (и всех нас, прочих преступников) оставили его и покрыли Иисуса. Сначала крошечными пятнышками, затем

хлопьями побольше, ну и в итоге огромными комьями грязи. Каждая злая мысль. Всякое подлое деяние. Безумство

грабителя. Его злословие. Его жадность. Его грех. Все эти нечистоты обрушились на Христа. Отныне то, что вызывало

омерзение у Бога Отца, было покровом Его Сына.

В то же мгновение одежды святости оставили Иисуса и покрыли распятого грабителя. Покрывало сияющего

великолепия окутало его душу. Подобно тому, как отец из притчи о блудном сыне одел в новое платье вернувшегося

странника, Иисус одел Своей святостью висящего рядом с Ним преступника. И не только святостью – но и Самим Собой!

«Все вы, во Христа крестившиеся, во Христа облеклись» (Гал. 3:27).

Безгрешный наполняется грехом. Тот, чья жизнь была полна греха, становится безгрешен.

Самый странный за всю вечность обмен. Апостол Павел объяснял происшедшее так: «Христос искупил нас от клятвы

закона, сделавшись за нас клятвою» (Гал. 3:13).

Увидев грех, праведный Бог должен назначить наказание нам или взять вину на Себя. Господь выбрал второй вариант.

«Потому что Бог во Христе примирил с Собою мир, не вменяя людямпреступлений их, и дал нам слово примирения» (2 Кор.

5:19).

Я знаю, Иоанн рассказывает, что Иисус, поднимаясь на казнь, Сам нес Свой крест. Это не так. Он нес наш крест. Он нес

его ради нас, разбойников и негодяев. «Ибо не знавшего греха Он сделал для нас жертвою загрех, чтобы мы в Нем

сделались праведными пред Богом» (2 Кор. 5:21). Он не Своей смертью умер, а нашей. Не Своим грехом стал, а нашим.

Прекрасная иллюстрация жертвы Христа пришла мне на ум, пока я писал эту главу. Когда я сочинял два предыдущих

абзаца, мне позвонил один друг. Назовем его Кении. Вместе с семьей он только что вернулся из Диснейленда. «Я видел

такое, чего никогда не смогу забыть, – заявил он. – Хочу тебе рассказать».

Он и его семейство забрались в замок Золушки. Там уже было полно детей и родителей. Неожиданно вся малышня

бросилась в одном направлении. (Если бы это была лодка, она бы точно перевернулась и пошла ко дну.) В замок вошла

Золушка.

Золушка. Сказочная принцесса. Олицетворение невинности. Кении уверял, что актриса на эту роль была подобрана

просто превосходно. Эффектная девушка, отлично уложенные волосы, безупречной свежести кожа, лучезарная улыбка. Дети

доставали ей едва до пояса. И все хотели ее потрогать.

И тут Кении зачем-то взглянул в противоположную сторону. Площадка, которая была совсем недавно заполнена

детьми, теперь опустела. Но Кении заметил там одиноко стоящего мальчика лет семи-восьми. Точно определить его возраст

было затруднительно из-за физических дефектов тела. Очень маленький рост, лицо деформировано. Он стоял там и смотрел

на. все происходящее задумчиво спокойно, держа за руку старшего брата.

Знаешь, чего он хотел? Конечно же, он хотел быть вместе с другими детьми. Жаждал оказаться посреди ребячьей

толпы, тянущей свои ручонки к Золушке, выкрикивающей ее имя. Но ты же понимаешь его страх? Страх новой

отверженности. Страх перед новыми колкостями и насмешками.

Ты бы хотел, чтобы Золушка сама подошла к нему? Так ведь? И знаешь, что? Она так и сделала.

Она заметила этого паренька. И тут же направилась к нему. Вежливо, но настойчиво расчистила себе в толпе путь, быстро пересекла свободное пространство, присела, опустившись до уровня лица ребенка, и поцеловала его.

«Я просто подумал, что тебе понравится эта история», – сообщил мне Кении. Мне понравилась. Она напоминает мне

о Том, Кого мы с тобой только что изучали. Персонажей зовут по-разному, но сам-то сюжет тот же самый. В описанном моим

другом случае речь шла о принцессе из царства Диснея, а мы с вами говорили о Принце небес. Кении рассказал о мальчике в

сказочном замке, а я вам – о грабителе, распятом на кресте. В обоих случаях есть дар. В обоих случаях есть любовь. В

обоих случаях тот, кто любит, совершает поступок, а не просто сыплет словами.

Но Иисус сделал для нас больше, чем Золушка. Гораздо больше.

От Золушки пареньку достался лишь поцелуй. Потом она встала и ушла, а вместе с ней ушла и вся ее красота. Мальчик

по-прежнему был обезображен. А что если бы Золушка сделала то же, что Иисус? Взяла бы на себя уродство ребенка? А ему

отдала свою красоту?

Именно это совершил Иисус.

Но Он взял на Себя наши немощи и понес наши болезни; а мы думали,что Он был поражаем, наказуем и

уничижен Богом. Но Он изъязвлен был за грехи наши и мучим за беззакония наши; наказание мира нашегобыло

на Нем, и ранами Его мы исцелились (Ис. 53:4,5).

Не ошибись.

Иисус подарил нам больше, чем поцелуй. Он отдал нам Свою красоту.

Он не просто оплатил адвоката. Он взял на Себя нашу вину. Он не просто провел с нами время. Он отдал Себя за наши

грехи.

14. Глашатай плохих вестей

Бог непоколебимой веры

Иисус, взяв хлебы и воздав благодарение, роздал ученикам,

а ученики возлежавшим, также и рыбы сколько кто хотел.

Иоанна 6:11

Мне совсем не понравился проповедник, рядом с которым я оказался в самолете. Знаю, знаю, я должен любить всех

людей, но этот парень...

Ну, начнем с того, что он занял место рядом со мной. Я-то надеялся, что оно останется свободным. Но самолет был

полон людей. Дело было днем в воскресенье, и я чувствовал себя уставшим после проведенного мной утреннего служения.

А уже вечером мне предстояло проповедовать в Атланте, поэтому в полете я собирался вздремнуть.

Но у этого парня были совсем другие планы. Хотя в билете у него значилось другое место, он сел рядом со мной, потому что оно было ближе к выходу. А усевшись, он занял собой каждый миллиметр окружающего пространства. Уж

простите меня, но я очень серьезен в том, что касается территориальной неприкосновенности подлокотников сидений. Мой

сосед предъявил претензии на ручку моего кресла и никак не хотел сдавать позиции.

Поняв, что уснуть не удастся, я решил, что просмотрю свои записи для предстоящего вечернего служения. Поэтому я

вытащил свою Библию.

«Что изучаем, дружище?»

Я ему объяснил, но он, казалось, не слышал.

«Церковь выглядит абсолютно потерянной, – заявил он. – Полный инсульт и паралич».

Выяснилось, что он евангелист. Каждую неделю проповедует в новой церкви. «Мне приходится будить их, – рычал

мой новый знакомый. – Христиане спят. Совсем не молятся. Не любят друг друга. Не заботятся друг о друге».

Здесь он включил свою привычную проповедническую интонацию и начал перечислять все церковные горести и

недостатки. «Слишком ленивые... слишком богатые... совершенно испорченные... разжиревшие...»

Люди вокруг начали прислушиваться к разговору, а мое лицо начало краснеть. Я конечно не должен был поддаваться

на эту провокацию, но не смог. Я из тех ребят, которые никогда не находят, что ответить во время спора, зато потом всю

неделю думают: вот что я должен был ему сказать!

Поэтому следующую неделю я провел в размышлениях, и вот что я хотел бы сказать этому глашатаю плохих вестей: Божья верность никогда не зависела от верности Его детей. Он верен даже тогда, когда мы Его предаем. Когда мы теряем

смелость, Он ее не теряет. Вся история полна примеров того, как Господь использовал людей, несмотря на всех их слабости.

Хотите пример? Кормление пяти тысяч человек. Это единственное чудо Христа, упоминание о котором имеется во

всех четырех Евангелиях. Почему все четверо евангелистов посчитали нужным об этом написать? Может, потому что и они

были знакомы с проповедниками вроде того, рядом с которым я оказался в самолете. Может, потому что хотели показать, что Бог не сдается даже тогда, когда мы готовы пойти на попятную.

День начался с новостей о смерти Иоанна Крестителя. Продолжился возвращением учеников из короткой

миссионерской поездки. Оказалось, что количество последователей уже приблизилось к пяти тысячам мужчин и женщин.

Иисус попытался скрыться от толпы, переправившись на другой берег моря. Но те же пять тысяч уже ждали Его по прибытии.

Он хотел оплакать в одиночестве гибель Иоанна, а Его всюду окружали люди. Он хотел остаться лишь в обществе учеников, а оказался среди толпы. Ему было необходимо время, чтобы осмыслить происходящее, а пришлось встречаться с тысячами

уверовавших.

Какое-то время Он учил собравшихся, а потом обратился с просьбой к Филиппу: «Где нам купить хлебов, чтобы их

накормить?» (Иоан. 6:5). Не забудьте, что Филипп целый день изгонял бесов и исцелял больных (см. Мар. 6:13). Очевидно, он

должен быть в Хорошем расположении духа. Исполнен веры. В конце концов он ведь несколько недель видел, как

совершается невозможное.

А что отвечает Филипп? Он говорит примерно то же, что и проповедник, встреченный мною в самолете. Проблема

определена, но ключ к ее решению неизвестен. «Им на двести динариев не довольно будет хлеба, чтобы каждому из них

досталось хотя понемногу» (Иоан. 6:7).

Приводит статистические данные, но что делать, не знает. Сыплет цифрами, но сконструировать хоть какой-то ответ не

способен. Ответ на молитву стоит буквально рядом с ним, но он даже не думает молиться.

Так же беспомощно и молчание остальных учеников. Разве они большие оптимисты? Прочитай их слова и посмотри на

себя. «Ученики Его, приступив к Нему, говорят: место здесьпустынное, а времени уже много, – отпусти их, чтобы они пошли

в окрестные деревни и селения и купили себе хлеба, ибо им нечего есть» (Мар. 6:35,36).

Вы что, ребята?! А как же вера? «Ты можешь накормить их Иисус. Тебе все вызовы по плечу. Мы видели, как ты

исцеляешь больных и воскрешаешь мертвых. И сейчас мы уверены, Ты сможешь накормить эту толпу».

Но они совсем не это говорят. Если сравнивать веру с горящей свечой, то ученики оказались в полной тьме.

Им даже в голову не пришло доверить эту проблему Иисусу. Только у Андрея мелькнула подобная мыслишка, но и его

вера была слишком мала. «Здесь есть у одного мальчика пять хлебов ячменных и две рыбки; но что это для такого

множества?» (Иоан. 6:9).

Андрей по крайней мере обратился к Христу с какой-то идеей. Но веры и у него не хватило. Трудно было на том холме

найти человека, исполненного веры. Филипп был откровенно циничен.

Андрей сомневался.

Остальные были полны разных негативных мыслей.

Проповедник, встреченный мной в самолете, почувствовал бы себя среди этих ребят как дома. Посмотрите: они не

молятся, не верят, не ищут решения. Пытаются подсказать, что должен сделать Христос. «Отпусти их, чтобы они пошли».

Довольно начальственный тон, не находите?

Кажется, что с учениками случился «полный инсульт и паралич». Они выглядят «слишком ленивыми... слишком

богатыми... совершенно испорченными... разжиревшими». Позвольте мне прояснить свою позицию. Я согласен с тем

проповедником по сути: церковь действительно слаба. Я могу подпевать этой скорбной песне о состоянии святых. Когда он

жалуется на духовное состояние церквей, я с ним не спорю. Но когда он заявляет, что мы все идем в ад, я возражаю! Я

просто думаю, что Бог больше наших слабостей. Я даже считаю, что именно наши слабости дают повод Богу проявиться во

всем Своем величии. Другому борцу Он уже как-то сказал: «Довольно для тебя благодати Моей, ибо сила Моя совершается в

немощи» (2 Кор. 12:9). История про кормление пяти тысяч в этом смысле отличный пример. Этот сюжет будто бы сам собой

являет ответ на вопрос: «Что делает Бог, когда Его дети ничего сделать не могут?»

Если бы Богу был нужен повод, чтобы нашей неверностью оправдать Свою неспособность творить чудеса, рассматриваемый случай – просто прекрасная возможность. Он должен просто прогнать всех этих последователей и не

подпускать близко к Себе, пока те не научатся верить.

А что Он делает? Смотри сам. «Иисус, взяв хлебы и воздав благодарение, роздал ученикам, а ученики возлежавшим, также и рыбы, сколько кто хотел» (Иоан. 6:11).

Если ученики не молились, Иисус молился Сам. Когда ученики не искали Бога, Иисус искал Его Сам. Когда ученики

бывали слабы, Христос являл Свою силу. Когда у них не было веры, у

Него она была.

Он возблагодарил Господа.

За что? За преследующую Его толпу? За все это столпотворение? За усталость? За верность учеников? Да нет, Он

благодарил Бога за корзину с хлебом. Он проигнорировал сгустившиеся тучи и разглядел средь них один солнечный лучик.

За него Он и благодарил.

Смотри, что Он делает дальше. «Преломив, дал хлебы ученикам, а ученики народу» (Мат. 14:19).

Вместо того чтобы наказать учеников, Он им послужил. А они отправились раздавать еду, о которой сами не просили, радуясь ответу на молитву, которой сами не молились. Если бы Иисус действовал на основании веры учеников, толпа

осталась бы голодной. Но ничего подобного не случилось. Бог верен, даже если мы забываем о Нем.

Божьи благословения распределяются соответственно богатству Его благодати, а не глубине нашей веры. «Если мы

неверны, Он пребывает верен, ибо Себя отречься не может» (2 Тим. 2:13).

Почему так важно это знать? Чтобы не стать циником. Посмотри вокруг. Голодных ртов больше, чем хлеба?

Неисцеленных ран больше, чем докторов? Нуждающихся в истине больше, чем ее проповедников? Больше спящих церквей, нежели огненных?

Что же делать? Опустить руки и убираться восвояси? Объявить миру, что мы ему не поможем? Именно это хотели

сделать ученики. Сдаться и даже не пытаться изменить положение дел в церкви? Кажется, именно такое решение принял тот

проповедник в самолете.

Нет, мы не сдаемся. Мы поднимаем взгляд. Мы доверяем. Мы верим. И наш оптимизм небезоснователен. Христос

достоин доверия. Он доказал, что никогда не подводит, хотя мы Его подводим почти всегда.

Вероятно, я больше никогда не увижу того провозвестника пессимизма. Но вдруг его встретите вы. Тогда передайте, пожалуйста, ему от меня это послание.

Бог верен даже тогда, когда Его дети неверны.

Именно это делает Бога Богом.

15. Последний свидетель

Бог, подчеркивающий значимость событий

Много сотворил Иисус пред учениками Своими и других чудес, о которых не писано в книге сей Сие же написано, дабы

вы уверовали, что Иисус есть Христос, Сын Божий, и, веруя, имели жизнь во имя Его.

Иоанна 20:30,31

Иоанн не рассказывает нам обо всем, что сотворил Иисус. Но он описывает те факты, которые должны возбудить в нас

веру. Иоанн выбрал только семь чудес. Его повествование набирает обороты постепенно: сначала превращение воды в вино, в конце воскрешение Лазаря. Нашему вниманию предлагаются семь чудес. И семь свидетелей. Каждый последующий

подтверждает свидетельство предыдущего.

Давайте посмотрим, сможем ли мы осознать описанное во всей его полноте.

Представь, что ты в суде. Зал практически пуст. В нем всего четверо: судья, адвокат, ребенок-сирота и его опекун.

Судья – это Бог. Иисус хочет стать опекуном. А сирота – это ты. У тебя ни имени, ни наследства, ни дома. Адвокат

предлагает, чтобы тебя поручили заботам Иисуса.

А кто этот адвокат? Галилейский рыбак по имени Иоанн. Он уже предложил суду выслушать шестерых свидетелей. И

вот пришло время выступать седьмому. Но прежде чем вызвать его Иоанн еще раз повторяет суть дела. «Мы начали

рассмотрение вопроса со свадьбы в Кане, – говорит он, взвешивая каждое слово. – У них не было вина. Совсем не было.

Но после слов

Иисуса вода превратилась в вино. В самое лучшее вино. Просто превосходное. Вы слышали показания устроителей

того свадебного пира. Они видели, как это произошло».

Он делает небольшую паузу, а затем продолжает. «Затем мы выслушали представителя иностранного дипкорпуса. Его

сын уже почти умер».

Ты киваешь. Хорошо запомнил свидетельство этого человека. Старательно излагая мысли, он рассказывал о том, как

обращался к разным докторам и испробовал самые разные средства. А когда уже совсем потерял надежду, кто-то рассказал

ему о Целителе из Галилеи.

Из-за сильного акцента ты едва разобрал его объяснения. «У меня просто не было выбора. Я пошел к Нему от

безнадежности. И вот, смотрите, что Учитель сотворил с моим сыном!» Встает мальчик Ты рассматриваешь его во все глаза.

Трудно поверить, что этот цветущий подросток когда-то был близок к смерти.

Ты слушаешь, как Иоанн продолжает свою речь. «Не забудьте и о паралитике, лежавшем у купальни. Он не ходил

тридцать восемь лет. А потом пришел Иисус, и, что случилось, суд видел сам. Помните? Бывший паралитик сам вошел в этот

зал. Мы все слышали его рассказ.

Ну а если и этого недостаточно, то все мы также слышали свидетельство мальчика, владельца корзинки с хлебами. Он

был одним из тех нескольких тысяч, что следовали за Иисусом в надежде услышать учение и получить исцеление. Мальчик

только собрался приняться за еду, как его попросили отдать хлеб Иисусу. Всего минуту назад у него была еда, а еще через

минуту начался всеобщий пир».

Иоанн снова делает паузу, как бы позволяя говорить самой тишине судебного зала. Невозможно пренебречь этими

свидетельствами. Судья слушает. Адвокат слушает. И даже ты, сиротка, сидишь молча.

«Затем был шторм. Петр описал его нам. Рассказал, как лодка качалась на волнах. Как гремел гром. Как сверкала

молния. Казалось, что так нас всех может и поубивать. Уж я-то знаю. Я почти всю жизнь свою на лодках провел.

Свидетельство Петра истинно. Я тоже там был. Учитель пришел к нам по воде. И как только Он ступил в лодку, мы были

спасены».

Иоанн снова останавливается. Солнце, светящее в окно, легло на пол ярким квадратом. Иоанн встает в этот квадрат.

«Вчера вы видели человека, который не знал о том, что такое свет. Он никогда его не видел. Его мир состоял из одной лишь

тьмы. Потому что этот человек был слеп. Слеп от рождения. – Иоанн изображает драматическое свидетельство слепого: —

Иисус исцелил мои глаза!»

Итак, даны шесть свидетельств. Шесть чудес подтверждены. Иоанн указывает на стол для вещественных

доказательств. Кувшин, в котором было вино. Заключение от лечащих врачей исцеленного мальчика. Раскладушка

паралитика. Корзинка для хлеба. Петр притащил сломанное весло, чтобы показать, каким сильным был шторм. А слепой

предоставил свою тросточку и кружку для милостыни.

«А сейчас, – сообщил Иоанн, поворачиваясь к судье, – нам предстоит выслушать последнего свидетеля и

рассмотреть еще одно вещественное доказательство».

Он идет к своему столу и берет оттуда белую льняную простынь. Ты наклоняешься вперед, стараясь разглядеть, что же

он там показывает. «Это погребальный саван, – сообщает адвокат. Положив вещдок обратно на стол, он объявляет: —

Ваша честь, с вашего разрешения я приглашаю нашего последнего свидетеля – Лазаря из Вифании».

Тяжелые двери зала суда открываются, и в помещение входит высокий господин. Идя по проходу, он останавливается

рядом с Иисусом, чтобы сердечно пожать Ему руку и произнести «спасибо». Легко услышать, с какой нежностью он это

говорит. Затем Лазарь занимает место в кресле свидетеля.

«Сообщите ваше имя суду».

«Лазарь».

«Слышали ли вы о человеке, называемом Иисус из Назарета?» «Кто же о Нем не слышал!» «Как вы с Ним

познакомились?»

«Он мой друг. У нас с сестрами свой дом в Вифании. Когда Иисус ходил в Иерусалим, Он часто останавливался у нас.

Мои сестры Марфа и Мария тоже уверовали в Него».

«Уверовали?»

«Да, в то, что Он Мессия, Сын Божий». «А почему вы верите в это?» Лазарь улыбается:

«А как же мне не верить? Я был мертв. Четыре дня. Лежал в могиле. Меня похоронили. А Иисус велел мне выйти из

могилы». «Расскажите нам, что произошло».

«Ну, я всегда был немного болезненным. Поэтому и остался жить с сестрами. Они обо мне заботятся. Мое сердце не

такое уж сильное, поэтому приходится быть осторожным. Марфа, старшая сестра, она, можно сказать, мне как мать. Это она

позвала Иисуса, когда сердце опять начало шалить».

«И вы умерли?»

«Да, но не сразу. Я еще лежал несколько дней, но чувствовал, что конец близок. Доктора приходили, качали головой и

уходили. Одной ногой я уже был в могиле».

«И тогда пришел Иисус?»

«Нет, мы надеялись, что Он придет. Марфа сидела по ночам у моей кровати и все нашептывала: «Держись, Лазарь.