Текст книги "Нежный гром"

Автор книги: Макс Лукадо

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц)

раз звали Его?

Почему Иисуса так долго не было?

Почему все еще нет?

Мне кажется, что ответ я услышал из соседней комнаты. Когда я пишу эти строки, моя десятилетняя дочь играет на

пианино. Она во втором классе, и ее учитель недавно поднял плату за уроки. Никаких слащавых песенок я больше слушать не

намерен. Никаких мультяшных хитов. Пришло время двигаться вперед. И вот ритмический рисунок становится все

разнообразнее, аккорды звучат увереннее... Совсем другое впечатление. Однажды это даже будет приятно слушать...

возможно.

Пока же все получается не так уж быстро. Пальцы порой не слушаются, и Дженна готова сдаться при первой же

возможности. Вы думаете, что я жестокий отец, так как заставляю ребенка продолжать занятия? Думаете, что я

несправедлив, потому что побуждаю ее практиковаться все больше и больше? Нет, я совсем не безразличен к ее

страданиям. Я слышу их. Я вижу ее слезы. Я знаю, что она с большим удовольствием пошла бы в бассейн или посмотрела

телевизор.

Но тогда почему я позволяю ей страдать?

Потому что люблю. Я знаю, что сегодняшние усилия превратятся в прекрасную музыку завтра. Марк пишет, что Иисус

во время шторма увидел Своих учеников «бедствующих в плавании» (Мар. 6:48). Он увидел их сквозь тьму ночи. Сквозь

бушующие волны. Но как любящий отец Он ждал. Ждал правильного времени, нужного момента. Ждал, пока не

почувствовал, что пора. И тогда Он пришел.

Почему именно это время было правильным? Не знаю. Почему девятый час лучше четвертого или пятого? Не могу

ответить. Почему Бог ждет, пока закончатся все деньги? Почему позволяет болезни прогрессировать? Почему вмешивается

лишь тогда, когда камень уже привален к входу могилы?

Я не знаю. Знаю только, что Он не опаздывает. Могу лишь сказать, что Он сделает все как надо. «Бог ли не защитит

избранных Своих, вопиющих к Нему день и ночь, хотя и медлит защищать их?» (Лук. 18:7).

Даже если ты не слышишь, Он все равно говорит. Даже если ничего не видишь, Он все равно действует. В жизни с

Богом не бывает случайных происшествий. Каждый инцидент – это возможность приблизиться к Нему.

Позвольте привести один хороший пример. Из Египта до Израиля пешком можно дойти за одиннадцать дней. Но Бог

повел израильтян длинным путем в сорок лет. Почему? Внимательно читай объяснение.

И помни весь путь, которым вел тебя Господь, Бог твой, по пустыне, вот уже сорок лет, чтобы смирить

тебя, чтобы испытать тебя и узнать, что в сердце твоем, будешь ли хранить заповеди Его, или нет. Он

смирял тебя, томил тебя голодом и питал тебя манною, которой не знал ты и не знали отцы твои, дабы

показать тебе, что не одним хлебом живет человек, но всякимсловом, исходящим из уст Господа, живет

человек; одежда твоя не ветшала на тебе, и нога твоя не пухла, вот уже сорок лет (Втор. 8:2-4).

Обрати внимание, что Бог сделал в пустыне. Он избавил израильтян от гордости. Испытал их сердца. Доказал, что

способен их обеспечить. Хотел ли Бог, чтобы дети Израиля дошли до обетованной земли? Конечно..Но Он больше думал о

том, чтобы они пришли туда подготовленными к новой жизни, нежели о том, чтобы они пришли туда поскорее.

Все это напоминает мне историю о том, как двое известных музыкантов пришли на концерт послушать

многообещающую молодую исполнительницу. Один тут же обратил внимание на чистоту ее голоса. А другой ответил: «Да, но она будет петь гораздо лучше, если переживет сердечную драму». За некоторые уроки приходится платить болью. И

бывает, что Бог позволяет нам пережить внутреннюю трагедию для того, чтобы наша песня зазвучала ярче.

А чем же Бог занят, когда нам больно? Что Он делает, пока нас терзает буря? Ответ вам понравится. Он молится за нас.

Иисуса не было в лодке, потому что Он пошел в горы молиться (см. Мар. 6:46). Он ходатайствует. И это замечательно. Еще

более замечательно то, что Иисус не перестал молиться, когда ученики вступили в схватку со стихией. Он слышал их крики, но продолжал молиться.

Почему? Возможны два ответа. Или Ему на нас наплевать, или Он верит в силу молитвы. Я думаю, вы знаете

правильный вариант.

И кое-что еще. Иисус ведь не изменился. Он по-прежнему молится за Своих учеников. «А Сей, как пребывающий вечно, имеет и священство непреходящее, посему и может всегда спасать приходящих чрез Него к Богу, будучи всегда жив, чтобы

ходатайствовать за них» (Евр. 7:24,25).

Так что же нам делать, когда Иисус молится, а на нас налетела буря? Все просто. Нужно вести себя так же, как вели

себя ученики. Нужно работать веслами. Апостолы гребли большую часть ночи. Марк пишет, что они «бедствовали в

плавании». Слово «бедствовали» здесь может быть также переведено как «были мучимы». Было нелегко. Было неприятно.

Большую часть жизни приходится «грести». Выползать из кровати. Готовить завтрак. Менять пеленки. Оплачивать

счета. Рутина. Одно и то же. Больше сражений, чем побед. Больше испытаний, чем благословений.

Когда мы с Деналин отправились в Бразилию, мы думали, что жизнь миссионера полна очарования. Христианство в

стиле Индианы Джонса. Действительность оказалась иной.

С вами та же история? Вы думали, что семейная жизнь – это одно бесконечное свидание влюбленных? Вы думали, что

воспитание детей походит на подработку няней? Были уверены, что взявшая вас на работу фирма будет воплощать в жизнь

все идеи, посетившие вас в колледже?

Но действительность оказалась иной. Медовый месяц закончился. Позвонили из налоговой. Начальство отправило вас

на неделю в Техас. Большую часть жизни нужно «грести».

Да, бывают дни торжеств, дни отдохновения. Мы накрываем праздничный стол. Ну а потом снова – бутерброды с

колбасой. И чтобы иметь первое, приходится переносить второе.

Понемногу все наладилось. Мы с Деналин провели пять замечательных лет в Бразилии. Мы осознали, что в нужное

время Бог все-таки приходит. Он всегда появляется в свое время. Не прыгай за борт! Не сдавайся! Не бросай весла! Господь

достаточно умен, чтобы иногда забывать о тебе, но слишком влюблен, чтобы сделать тебе больно. Если Иисуса не видно, доверься Ему. Он в это время молится молитвой, на которую Сам же чуть погодя ответит.

5. Секрет прощения

Бог великой благодати

Иисус, зная, что Отец все отдал в руки Его, и что Он от Бога исшел и к Богу отходит, встал с вечери, снял с Себя верхнюю одежду и, взяв полотенце, препоясался.

Потом влил воды в умывальницу и начал умывать ноги ученикам

и отирать полотенцем, которым был препоясан.

Иоанна 13:3-5

Не так-то просто смотреть, как Иисус моет ноги...

Бог, массирующий человеческие пятки, – это, ну, как-то неправильно... Скорее уж ученики должны были мыть Ему

ноги. Нафанаил бы лил воду. Андрей держал полотенце. Но они этого не сделали. Никто. Вместо того чтобы служить, они

спорили, кто из них самый великий (см. Лук. 22:24).

Как, должно быть, расстроился Иисус, услышав их «дискуссию».

«Я апостол номер один!»

«Да нет, я же более духовный, чем ты!»

«Вы, ребята, с ума сошли. Это же я привел к Иисусу людей больше, чем кто-либо!»

Они спорят, а тазик стоит в углу. Полотенце лежит на полу. Передник слуги висит на стене. Все они видят эти

предметы. Знают их предназначение. Но никто и не думает что-либо предпринять. Кроме Иисуса. Ученики пререкаются, а Он

встает.

Но ничего не говорит. Снимает свое платье и берет с вешалки передник прислуги. Снимает с полки кувшин. Наливает

воду. С тазиком и мочалкой в руках встает на колени перед спорщиками и начинает мыть им ноги. Полотенцем, повязанным

на поясе, вытирает их. Это неправильно.

Разве мало того, что эти руки однажды утром пронзят гвозди? А сегодня Он будет соскребать грязь с галилейских

рыбаков? Да и вообще, заслужили ли ученики, чтобы им мыли ноги? Их любовь к Иисусу, кажется, идет на убыль. Их

преданность вызывает серьезные сомнения.

Мы хотим сказать, что...

Вот хотя бы Иоанн, взгляни на него, Иисус. Тот самый Иоанн, что предлагал тебе разрушить город. Тот Иоанн, что

требовал ввести цензуру в отношении проповедей последователя Христа, не принадлежавшего к их группе. Как Ты можешь

мыть ему ноги?

А Иаков? Уж его-то пропусти! Он хотел воссесть на троне славы! Он и его братец требовали особого обращения с

собой. Сунь ему полотенце и пусть сам моет себе ноги. Будет хороший урок!

Ну уж если такое дело, то и Филиппа надо бы обойти. Он сомневался, что ты сможешь накормить толпу людей. Не

верил в Тебя. Ты испытывал его, а он провалился. Ты давал шанс, а он его профукал.

Ну а Петр? Конечно, это те самые ноги, что ходили по воде. Но эти же ноги пошли ко дну. И он не поверил Тебе.

Конечно, он исповедовал Тебя Христом, но он же сказал, что Тебе не стоит умирать. Он не заслужил омовения ног.

Да и никто из них не заслужил. Когда в Назарете Тебя хотели побить камнями, хоть кто-то из них поспешил на помощь?

Когда фарисеи собирались сделать то же самое, они предложили себя на Твое место? Ты же знаешь, чем они были заняты.

Да к тому же Тебе известно, что им еще предстоит натворить!

Ты уже слышишь, как они храпят в Гефсиманском саду. Обещают бодрствовать, а сами... Ты покрываешься кровавым

потом, а они видят сны. Видишь, как они потихоньку стараются улизнуть от солдат? Сегодня клянутся в верности, а завтра

разбегутся.

Посмотри, кто сидит с Тобой за столом. Сколько из двенадцати останется на суде Пилата? Кто разделит с Тобой

истязание плетками? А когда Ты упадешь под тяжестью креста, кто из них подбежит и поможет нести это бремя?

Никто. Ни один. Позовут постороннего, потому что учеников не будет рядом.

Не мой им ноги, Иисус. Пусть они омоют Твои.

Так ведь мы хотим сказать? Но почему? Несправедливо? Не хотим видеть своего Царя в позиции слуги? Бог на коленях, с мокрыми руками, растрепанными волосами... Мы возражаем потому, что не хотим, чтобы этим занимался Бог, или потому, что не хотим этим заниматься сами?

Подумай минутку. В нашем мире есть такие же люди, какими были ученики Христа?

Лживые предатели. Ненадежные друзья. Говорят одно, делают другое. Может быть, они и не покинут тебя на кресте, но запросто оставят один на один со счетами, мучительными вопросами, тяжелыми болезнями.

Или, может, ты уже остался один у алтаря, в холоде, с протянутой рукой.

Вдов забывают. Контракты нарушают.

Логика утверждает: «Сожми кулаки!»

Иисус говорит: «Наполни тазик...»

Логика заявляет: «Разбей ему нос!»

Иисус призывает: «Омой ему ноги...»

Логика настаивает: «Он не заслужил!»

Иисус отвечает: «Конечно, но ведь и ты тоже...»

Я не понимаю, как Бог может быть так добр с нами, но Он – добр. Он встает на колени, берет наши ноги в Свои руки и

моет. Поймите, пожалуйста, что, омыв ноги учеников, Он омыл и наши ноги. Это история о тебе и обо мне. Мы сидели за тем

столом. Нас омыли. Не от грязи – от грехов.

Омовение – это не просто красивый жест. Это необходимость. Послушайте, что сказал Иисус: «Если не умою тебя, не

имеешь части со Мною» (Иоан. 13:8).

Иисус не сказал: «Если не вымоешь ноги...» Почему? Потому что мы сами не можем. Не способны избавиться от

собственной грязи. Не в состоянии удалить собственный грех. Наши ноги должны оказаться в Его руках.

Не упусти суть вопроса. Окунуть наши ноги в тазик Иисуса значит отдать самые грязные части нашей жизни в Его руки.

На Древнем Востоке ноги людей после ходьбы покрывались коркой дорожной грязи. Слуга, прислуживавший гостям, должен

был проследить, чтобы их ноги были вымыты. Иисус берет на Себя роль слуги и очищает самые темные стороны вашей

жизни.

Если ты позволишь. Слуга прольет Свою воду, только если мы признаемся, что испачкались. Если исповедуем, что

покрылись толстым слоем нечистот, что ходили неверными путями, что следовали за ложными богами.

Подобно Петру, мы склонны сопротивляться из гордости: «Да я не такой уж и грязный, Иисус! Брызни чуть-чуть, несколько капель, и все будет в порядке!»

Какая ложь! «Если говорим, что не имеем греха, – обманываем самих себя, и истины нет в нас» (1 Иоан. 1:8).

Нам никогда не очиститься, не исповедовавшись. И нам никогда не омыть ноги других, тех, кто обидел нас, если мы не

позволим Иисусу, которого обидели мы, заняться нами.

Вот в чем секрет прощения. Ты никогда не сможешь простить кого-то больше, чем Бог простил тебя. Он омывает твои

ноги, и только тогда у тебя есть сила омыть ноги другого.

Непросто вообразить такое? Трудно даже подумать, что придется простить кого-то, кто оскорбил тебя?

Если так, то зайди еще разок в свою молитвенную комнату. Представь, как Иисус идет от одного ученика к другому.

Видишь? Слышишь плеск воды? Чувствуешь, как Он опускается наземь перед очередным «клиентом»? Отлично. Сохрани этот

образ в памяти.

В Евангелии от Иоанна (13:12) сказано: «Когда же умыл им ноги...» Обрати внимание: Он закончил мыть им ноги. Это

значит, что ни одного не оставил грязным. Почему это важно? Да потому, что это значит, что Он и Иуду омыл от грязи. Своего

предателя. Он обошелся с ним так же как и с остальными. Всего через несколько часов ноги Иуды поведут римских солдат в

Гефсиманский сад. Но пока они нежатся в руках Христа.

Я бы не сказал, что Иисусу было легко сделать это.

Я бы не сказал, что тебе будет легко.

Но я бы сказал, что Бог никогда не попросит тебя сделать то, чего однажды не совершил Сам.

6. Хлеб жизни

Бог, питающий душу

Я есмь хлеб жизни.

Иоанна 6:35

Хлеб – голодным, Иисус – страждущим душам.

В какую страну ни приедешь, в какой ресторан ни придешь, обязательно на стол поставят хлеб. Самый главный

продукт. Если у бедняка нет другой еды, у него есть хлеб. Если у богача есть все, что угодно, все равно у него будет и хлеб.

Это не какая-то национальная еда, этническая кухня. Хлеб может продаваться в виде тортильи в Мексике или как бублик в

Нью-Йорке. Но, так или иначе, он есть везде. Так же и Христос. Он не знает границ. Не принадлежит какой-то отдельной

стране. Не является монопольной собственностью особой нации. Он повсюду в одно и то же время. Универсально

доступный.

Хлеб едят каждый день. Некоторые фрукты можно купить только в определенное время года. Есть напитки, которые

пьют только по праздникам. Но к хлебу это не относится. Не относится это и к Иисусу. Его можно подавать к столу каждый

день. Нам нужно, чтобы Он питал наши сердца не только по особым дням, но ежедневно.

Хлеб бывает разных видов. Запеченный тостом, намазанный маслом, раскатанный лепешкой. Может быть в виде

сэндвича, сдобного рогалика, булки для хот-дога, круассана, рулета.

Хлеб может восполнить самые разные нужды. Точно также, как Христос. У Него есть слово и для одинокого, и для

знаменитого. Он способен помочь и физически больному, и эмоционально ущербному. Если ты видишь ясно, Он придет к

тебе. Если твой взор затуманен, Он все равно не оставит тебя.

Теперь понимаешь, почему Иисус назвал Себя «хлебом жизни»? Но я подумал еще об одном сходстве. Как делают

хлеб? Вспомни процесс. Пшеница растет в поле, ее собирают, веют, перемалывают. В конце концов тесто попадает в печь, а

затем развозится по магазинам. Только так хлеб становится хлебом. Каждый этап чрезвычайно важен.

Убери процесс выращивания растений, и не будет зерна. Устрани помол, и не будет муки. Вздумаешь обойтись без

печи, и не будет готового продукта. Все этапы необходимы.

А сейчас подумай об Иисусе. Он взошел как «росток из сухой земли» (Ис. 53:2). Один из миллионов на всей планете.

Один из тысяч во всем Израиле. Один из сотен в Назарете. Ничем не отличающийся от любого другого человека на улице.

Такой же, как и соседские дети. Увидь вы Иисуса подростком, догадались бы вы, что Он – Сын Божий? Может, заметили бы, что парень очень вежлив, прилежен, обходителен, но вряд ли поняли бы о Нем главное. Он был обычным мальчишкой.

Похожим на сотни других. Также как зерна пшеницы все одинаковы в поле.

Но как пшеницу, Его «собрали». Как мякину толкли и молотили. «Но Он изъязвлен был за грехи наши и мучим за

беззакония наши» (Ис. 53:5). И подобно хлебу, Он прошел через огонь. На кресте Он страдал в огне Божьего гнева. Не из-за

Своих грехов – из-за наших. «Господь возложил на Него грехи всех нас» (Ис. 53:6).

Иисус пережил все этапы процесса приготовления хлеба. Рост, обмолотку и обжиг. И также, как каждый из них важен

для приготовления хлебопродукта, все стадии были необходимы, чтобы Христос стал для нас «хлебом жизни». «Не так ли

надлежало пострадать Христу и войти в славу Свою?» (Лук. 24:26).

Последний этап – распространение, продажу – Господь оставил нам. Мы Его дистрибьюторы. Людей нельзя

заставить есть хлеб, но их можно убедить. По каким-то причинам мы занимаемся этим весьма неохотно. Гораздо проще

просто сидеть в пекарне, чем развозить продукт потребителям. Как показано в нижеприведенной притче, мы не знаем, как

дать людям хлеб, даже тогда, когда они сами просят его у нас.

Хлеб и нищий

Ко мне пришел нищий и заявил: «Я хочу хлеба!»

«О, ты мудрый человек! – стал хвалить я его. – Хлеб – именно то, что тебе нужно. И ты правильно выбрал

булочную!» Я снял с полки поваренную книгу и принялся рассказывать посетителю все, что я знал о хлебе.

Я говорил о приготовлении муки и выращивании пшеницы, о видах хлебных злаков и ячмене. Я живописал рецепты

приготовления различной выпечки и не забыл упомянуть, сколько, куда и чего нужно добавить. Произнесенная речь

впечатлила даже меня самого. Но вот я взглянул на просителя, а на его лице не было и тени удовольствия. «Мне просто

нужен хлеб!» – опять сказал он.

«Отлично! – приветствовал я его выбор. – Давай пойдем со мной, и я покажу тебе нашу пекарню». Я повел бродягу в

святая святых нашего предприятия. Я останавливался у различных помещений и рассказывал, как готовится тесто, как

печется хлеб.

«Ни у кого другого нет такого ассортимента. У нас тут хлеб на любой вкус. А сейчас ты увидишь гордость нашей

пекарни. – Я распахнул перед ним двери в следующую комнату. – Это место нашего всеобщего вдохновения», – сообщил

я. Я знал, что он будет потрясен, как только мы войдем в этот зал с разноцветными витражами.

Нищий не проронил ни слова. Я прекрасно понимал его молчание. Я положил руку ему на плечо и прошептал: «На меня

и самого все это производит потрясающее впечатление».

Я ловко взобрался на сцену и принял свою любимую позу за кафедрой. «Люди приезжают издалека, чтобы послушать

мои лекции. А раз в неделю здесь собираются все наши работники, и я читаю им новый рецепт из поваренной книги».

Нищий уселся в первом ряду.

«Хочешь послушать, как я выступаю?»

«Нет, – сказал он, – я хочу хлеба!»

«Молодчина! – И я потащил его к входным дверям булочной. – То, что я сейчас скажу, очень важно, – сообщил я, когда мы уже стояли на улице. – Здесь ты можешь обнаружить множество других булочных, но будь осторожен. Их хлеб не

настоящий. Я знаю, например, что один пекарь добавляет на килограмм муки две ложки соли вместо одной. А у другого

пекаря температура в печи на три градуса выше нормы. И хотя они называют свои изделия „хлебными”, их рецепт

приготовления не соответствует тому, что написано в поваренной книге».

На этих словах нищий повернулся и собрался уходить.

«Разве ты не хочешь хлеба?» – удивился я.

Он на мгновение остановился, посмотрел на меня и ответил, пожимая плечами: «Кажется, я потерял аппетит».

Я лишь покачал головой и вернулся в свой офис.

«Какой позор! – бормотал я сам себе. – Этот мир даже не желает отведать настоящего хлеба!»

Я даже не знаю, что невероятнее: то, что Бог завернул хлеб вечной жизни в упаковку в виде деревенского плотника, или то, что доверил нам ключи от хлебного фургона. Оба проекта кажутся весьма рискованными. Однако плотник Свою

часть контракта уже исполнил. И кто знает, может, и мы справимся со своей.

7. Длиннее вечности

Бог дерзновенной любви

Явил делом, что, возлюбив Своих сущих в мире, до конца возлюбил их.

Иоанна 13:1

Славьте Господа, ибо Он благ, ибо вовек милость Его.

Псалом 135:1

Бог, у меня вопрос: почему Ты любишь Своих детей? Не хочется выглядеть непочтительным, но только Ты Сам знаешь, сколько боли мы Тебе причинили. Зачем Ты нас терпишь? Каждое наше дыхание – благодаря Тебе. А мы говорим в ответ

«спасибо»? Ты дал каждому тело, не похожее ни на чье другое. А мы прославили Тебя?

Случается, но редко.

Мы жалуемся на погоду. Недовольны игрушками. Спорим, кому достанутся вновь открытые земли, и какой пол, мужской или женский, лучше. И секунды не проходит, чтобы кто-нибудь где-нибудь не использовал Твое имя, чтобы не

проклясть ближнего, потрясая своим указательным пальцем и призывая Тебя в арбитры справедливости. (Как будто есть

Твоя вина в случившемся.)

Ты наполнил мир пищей, а мы виним Тебя за голод. Ты делаешь все, что нужно, чтобы Земля не опрокинулась, а льды

Арктики не растаяли. Ты предлагаешь голубое небо, а мы требуем дождя. Даешь дождь – нам нужно солнце. (Как будто мы

сами знаем, что для нас лучше.)

Мы готовы сильнее аплодировать мускулистому метателю шаров, нежели сотворившему нас Богу. Мы написали

больше песен о лунном свете, чем о спасшем нас Христе. Мы песчинка на хвосте слона, и все равно требуем, чтоб Ты

обеспечил нас местом для парковки, когда оно нам понадобится. А если не дашь, мы скажем, что Тебя не существует. (Ведь

наше мнение так много значит!)

Мы загрязняем мир, который Ты нам доверил. Мы не заботимся о телах, которыми Ты нас наградил. Мы игнорируем

Слово, которое Ты послал в мир. И еще мы убили Сына, в котором воплотился Ты Сам. Избалованные дети. Толкаемся, пинаемся, надуваем губы, оскорбляем окружающих.

У Тебя есть все причины бросить нас.

Я бы сделал именно так! Умыл бы руки и начал все сначала где-нибудь на Марсе! А Ты поступишь так?

Я читаю Твой ответ в лучах восходящего солнца. Я слышу его в шуме океанских волн. Чувствую, прикасаясь к коже

новорожденного ребенка.

Отец, Твоя любовь не иссякает. Никогда. Даже если мы презираем Тебя, игнорируем, не слушаемся, Ты не меняешься.

Наше зло не может истощить Твою любовь. Наша доброта не может ее увеличить. Мы не заслужили ее нашей верой, но и не

подвергли опасности своей глупостью. Ты любишь нас не меньше, если мы падаем. Ты не любишь нас больше, если мы

преуспеваем.

Твоя любовь никогда не кончается.

Как объяснить такое?

Возможно, мы найдем ответ в вопросе. Мамы, за что вы любите ваших новорожденных? Знаю, знаю, глупый вопрос.

Простите меня. Но все-таки почему?

Месяцами этот ребенок причинял вам боль. Из-за него (или из-за нее) кожа покрывалась красными пятнами, а походка

стала как у утки. Из-за него вам так хотелось сардин или соленых крекеров, а по утрам тошнило. Это он пинал вас в живот.

Занимал место, которое ему не принадлежало, и ел пищу, которую сам не готовил.

А вы его согревали. Оберегали. Кормили. А он хоть сказал вам «спасибо»?

Ты что, шутишь? Только вывалился из утробы и принялся орать! То в комнате слишком холодно, то одеяло слишком

грубое, то сиделка неприятная. А чего он хотел? Маму.

А отдохнуть вам хотя бы удавалось? Я хочу спросить, кто делал всю работу по дому эти девять месяцев? И почему

папа не может взять все на себя? Нет, папа не может. Ребенок хочет маму.

Он ведь даже не предупредил вас, когда собирается родиться. Просто явился, и все. И как явился! Вел себя просто

варварски. Ты кричала. Ты потела. Кусала губы и рвала простыни. А после? Спина болит. Голова кружится. Тело промокло от

пота. Каждый мускул в напряжении.

Тебе бы надо злиться, а ты?

Далека даже от мыслей о злобе. На твоем лице – оттенки неземной любви. Он для тебя ничего не сделал, а ты его уже

любишь. Он истязал твое тело и устраивал рвоту по утрам, а ты бережешь его как величайшее сокровище. Его личико все

сморщено, а глазки еле различимы, но ты уже рассуждаешь о его красоте и великом будущем. Еще недель шесть он будет

будить тебя по ночам, но и это не важно. Это написано у тебя на лице. Ты просто сходишь по нему с ума.

Почему?

Почему мать так любит свое дитя? Потому что это ее ребенок? Нет, в этом есть нечто большее. Потому что это ее

ребенок Потому что это ее плоть и кровь. Ее кость и нерв. Ее надежда. Ее наследие. Ее не беспокоит тот факт, что младенец

ничего не способен ей дать взамен. Она знает, он беспомощный, слабый. Она знает, что дети не сами просятся в этот мир.

Бог знает, что и мы не просились.

Мы Его идея. Мы Его. Его лицо. Его глаза. Его руки. Его прикосновение. Мы – это Он. Всмотрись в лицо любого

человека на земле и заметишь Божье подобие. Некоторые, может, и выглядят как очень дальние родственники, но на самом

деле это не так. У Него нет двоюродных братьев, есть только дети.

Каким-то невероятным образом мы объявлены Телом Христа. И хотя и не можем делать то же, что творит наш Отец, нет более великой истины чем эта: мы – Его. И это навечно. Он любит нас. И это неизменно. Ничто не может отделить нас от

любви Христа (см. Рим. 8:38,39).

Если бы Бог не сказал всего этого Сам, я оказался бы полным глупцом, напиши я такое. Но раз уж Он сказал, я буду

полным глупцом, если Ему не поверю. Ничто не отделит меня от любви Христа... Но как непросто многим из нас вместить в

себя эту истину.

Ты думаешь, что совершил нечто, что навсегда сделало тебя недосягаемым для Его любви. Измена. Предательство.

Нарушенная клятва. Ты думаешь, что Он любил бы тебя больше, веди ты себя лучше, делай ты больше добрых дел? Если бы

ты был почище, то и Его любовь была бы поглубже? Так ведь?

Не так. Не так. Не так.

Божья любовь – не человеческая. Она необычная. Она видит твой грех и все равно любит. Оправдывает ли она твои

ошибки? Нет. Нужно ли тебе покаяться? Да. Но ради кого ты каешься, ради Него или ради себя? Ради себя. Его эго не требует

извинений. Его любви не нужны подпорки.

Он и так уже не может тебя любить больше, чем любит прямо сейчас.

8. Уроки садоводства

Бог, возвращающий святость

И когда сказал им: это Я, они отступили назад и пали на землю.

Иоанна 18:6

Мой отец преподал мне этот урок довольно рано: «Нельзя безобразничать в саду!» В мяч надо играть во дворе. Бегать

можно по аллеям парка. Строить крепость лучше всего у большого дерева. А сад, будь добр, оставь в покое.

У нас был совсем маленький садик. Размером с комнату. Ничего экзотического мы там не выращивали, кроме какой-то

особенной мяты. Летом мы заваривали ее листья в чае. Хотя наши собственные овощи были довольно вкусными, все-таки

культивировать их у дома не было такой уж необходимости. Можно было купить на рынке. Но почему тогда отец так строго

наказывал не озорничать в саду?

Он любил жизнь. А сад был именно таким местом – местом первозданной девственной жизни. Там набухали почки, там ростки продирались сквозь почву. Там росли и репа, и помидоры, и тюльпаны. Это место нуждалось в любви и защите

отца. Цветы ведь всегда кажутся такими хрупкими. А первые побеги бесконечно дороги сердцу садовода. Поэтому

приходилось вырывать сорняки, уничтожать вредителей, сооружать забор, ставить пугало.

«Сынок, чем бы ты ни занимался, пожалуйста, не топчись в саду!»

Мне совсем не нравится мысль о том, что у меня может быть нечто общее с дьяволом, но порой кажется, что это

именно так. Сатана должен был зазубрить тот же самый урок «Не болтайся по саду!» По саду, принадлежащему Отцу.

Библия представляет собой историю двух садов – Эдемского и Гефсиманского. В первом – упал Адам. Во втором —

устоял Иисус. В первом Бог искал Адама. Во втором Иисус искал Бога. В Эдеме Адам спрятался от Бога. В Гефсимании Иисус

восстал из могилы. В Эдеме дьявол привел Адама к дереву, породившему смерть. Из Гефсимании Иисус пошел на древо, провозгласившее жизнь.

Сатану не звали в Эдемский сад. Это не его место. Там такие на работу не требовались. Он пролез туда как змея и

распространил среди Божьих детей заразу.

Этим он с тех пор и занимается. Пробирался ли он когда-нибудь в твои «святые сады»?

У нас даже выражение такое есть – «святое супружество». Слово «алтарь», например, предполагает присутствие Бога.

Брак тоже был идеей Бога. Первую свадьбу сыграли в первом саду. Но дьяволу-то какая разница. Он готов по-змеиному

пробраться в любую семью с одной лишь целью – разрушить созданное.

Сексуальная близость – Божий дар. Девственность – роза с клумбы Божьего сада, предназначенная для

одного-единственного партнера. Сатана смеется над верностью такого рода. Он отец инцеста и насилия. Он автор

безнравственности. Он садовый сутенер.

Мы клянемся в верности и даем торжественные обещания. Божимся, что будем хорошими родителями, честными

компаньонами, преданными друзьями. Но, услышав подобные заверения, дьявол тут же оборачивается в нашу сторону. «Ну

что ж, посмотрим», – ухмыляется отец лжи.

В Божьих глазах Его дети святы. Невинность юности. Свежесть детства. Радость младенчества. Не бывало такого, чтоб

Иисус отверг ребенка. Не бывало такого, чтобы дьявол не ненавидел детей. Он убивал новорожденных, чтобы добраться до

Моисея. Он уничтожал младенцев, чтобы найти Христа. Его тактика не изменилась. Миллионы становятся жертвами абортов.

Тысячи подвергаются насилию. Иисус сказал о сатане: «Он был человекоубийца от начала» (Иоан. 8:44).

Есть ли какая-то область жизнь, не затронутая дьяволом? Есть ли место, не изуродованное его мечом? Церковь?

Правительство? Дети? Чистота? Обетования?

А ты? А я? Мы ведь призваны к святости. Мы сотворены для нее. Отделены для благих дел Господа. Мы праздничный

букет цветов из Его сада. Но есть ли хоть кто-то на земле, кто не почувствовал на себе пяту «оккупанта»?

Сегодня сатана занят тем же, что творил в Эдеме. Поэтому мы обязательно должны знать, что и Иисус сегодня делает

то же, что совершил в Гефсимании. Он восстанавливает святость. Бог не будет сидеть молча, пока дьявол уничтожает то, что

священно. В нужный момент Иисус встанет и сделает заявление. А когда Он встает и говорит, дьявол обычно запинается и

умолкает.

В точности так было в Гефсимании.

Иоанн пишет, что «Иуда, взяв отряд воинови служителей от первосвященников и фарисеев, приходит туда с

фонарями и светильниками и оружием» (Иоан. 18:3).

Изучение Писания дает понимание того, что сатана готовился сделать сильный ход. Он напряг все мускулы, способные

оказать влияние на исход драмы: римляне, иудеи, апостолы.

Во-первых, у него был «отряд воинов». По-гречески speira . Есть три значения этого слова. Римская когорта из трех

сотен человек. Кавалеристы или пехотинцы общим числом тысяча девятьсот, Воинское соединение, известное как манипула,состоящее из двухсот солдат.

Удивительно. Мне всегда казалось, что Иисуса арестовала небольшая горстка легионеров. Я был не прав. Как

минимум двести воинов прибыли, чтобы задержать одного плотника и его одиннадцать друзей.

К тому же там еще были некие «служители». Храмовая полиция. Их задачей была охрана Святилища во время