Текст книги "Старый, но крепкий 3 (СИ)"

Автор книги: Макс Крынов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 19 страниц)

Глава 23

Я шагал рядом с Лиссой. Девушка без устали щебетала, размышляя – что это за зверь такой, «Создание рунных массивов».

Как только мы вошли в аудиторию, я понял, что на этом занятии будет нечто совершенно иное, чем тренировки с Ци или физические упражнения. Комната была просторной, но не такой, как тренировочные залы. Вместо оружейных стоек и манекенов здесь стояли длинные столы из тёмного дерева. На каждом из них аккуратно разложены стопки бумаги, кисти и чернильницы. В воздухе пахло почти как в библиотеке – смесью свежих чернил и старых книг.

Мастер уже ждала нас. Она стояла у наставнического стола, спиной к аудитории, и быстро записывала что-то в блокнот. Её длинные чёрные волосы были собраны в строгий пучок, и даже сзади она выглядела так, будто каждое её движение было выверено до миллиметра. На ней был идеально выглаженный костюм: юбка и пиджачок глубокого синего цвета. Я даже слегка растерялся, до этого вся одежда либо была простого кроя, вроде рубахи и штанов, либо все было на восточный манер: хуньфу, чаншань, ципао, даопао и прочие «пао», шэньи и дуаньда. Хотя нет, приглядевшись, я понял, что это не пиджачок, а как раз таки очень похожая на пиджак дуаньда: короткая куртка, которую носят с юбкой или брюками. Значит, все в порядке.

Мы расселись за столами. Я занял место ближе к центру, чтобы лучше видеть и слышать. Мастер обернулась к нам только тогда, когда последний ученик сел. Она окинула нас острым взглядом, словно оценивая, кто достоин находиться здесь.

– Меня зовут Мэй Лань. Добро пожаловать на первый урок по созданию рунных массивов.

Звонкий голос мастера звучал негромко, но разносился по всей аудитории. Лисса и Сеона смотрели на женщину с тем самым выражением, с которым смотрят на соперниц. Парни любовались.

– Создание массивов, – повторила Мэй. – Это искусство требует не только силы, но и ума. Здесь вы научитесь тому, что может изменить ход сражения или судьбу целой деревни, а то и города! Но предупреждаю сразу: одна ошибка – и вы можете уничтожить себя.

Сказанное ею было слишком абстрактным, чтобы заинтересовать всю нашу группу. Лемур неловко почесал шею, беспокойно заворочался Гар Рус, но никто не решился заговорить.

– Начнём с простого вопроса, – продолжила Мэй Лань, чуть приподняв бровь. – Что вы будете делать, если встретите бесплотного злого духа?

Повисла тишина. Ученики переглянулись, никто не хотел отвечать первым.

Наконец, Гар Рус неуверенно поднял руку.

– Э-э… Попробую атаковать его?

Мэй Лань посмотрела на него так, будто он только что предложил прыгнуть со скалы без парашюта.

– Чем?

– Ну… мечом.

– И у вас ничего не выйдет, – её голос стал холоднее. – Кроме того, вы умрете в муках. Бесплотного духа нельзя атаковать напрямую. Ваш удар пройдёт сквозь него, а он воспользуется вашей ошибкой.

Снова тишина. Через несколько секунд Лемур пробормотал:

– Может… позвать на помощь?

Мэй Лань едва заметно кивнула.

– Это уже разумнее. Но какова вероятность, что рядом будет человек, способный помочь вам?

Я поднял руку и уверенно ответил:

– Бежать.

Её взгляд задержался на мне чуть дольше, чем на остальных. В уголке губ мелькнула тень улыбки.

– Принимается, – коротко кивнула она. – Иногда лучший способ выжить – это отступление. Но и не всегда у вас будет такая возможность.

Она сделала паузу и прошла вдоль столов. Её шаги были такими же выверенными и точными, как всё остальное в ней.

– Бесплотного мононоке нельзя ранить обычным оружием. Его не всегда можно уничтожить даже энергией Ци или техниками. Эти существа достаточно живучи, чтобы быть постоянной головной болью для королевства. Но его можно сковать рунным массивом.

Она остановилась у моего стола и посмотрела прямо на меня.

– А теперь скажите: если вы решите использовать рунный массив против духа, что будет вашей первой ошибкой?

Я почувствовал, как взгляды всех устремились на меня.

– Мастер Мэй Лань, я не знаю ничего о рунных массивах и не могу дать вам ответ.

Вопреки ожиданиям, мастер просто кивнула.

– Если вы неправильно рассчитаете символы или их порядок, массив может не сработать или обернуться против вас. Ци, заточенная в нем, может оторвать вам руку или голову. Запомните: в рунных массивах важна каждая деталь. Неправильный наклон линии или излишняя энергия могут привести к катастрофе. Поэтому мы с вами будем учить массивы до тех пор, пока вы не сможете чертить их идеально и по памяти. На наших занятиях я смогу обучить вас десяти массивам. Последний вы освоите как раз к моменту становления адептом или личным учеником одного из мастеров.

Она вернулась к своему столу, взяла в руки мелок.

– Кто не сбежит, встретив духа, умрёт, – повторила она, и её голос прозвучал спокойно, будто речь шла о погоде. – Если у вас нет клинка, способного уничтожить бесплотное существо, или если вы не умеете создавать печати, сопротивление будет бесполезным. Духи не знают усталости и сострадания. Они питаются страхом, жизненной и духовной энергиями и человеческой глупостью.

В аудитории повисла напряжённая тишина. Ученики ёрзали на своих местах.

– Сегодня вы начнете изучать основы построения рунных массивов. Или печатей, если проще, – продолжила Мэй Лань ровным голосом, без единой эмоции. – За следующие две недели я научу вас двум печатям. Первая, защитная, оградит вас от слабых духов. Вторая, более сложная, но она способна заточить слабого мононокэ в предмет.

Она повернулась к стене, взяла мелок и начала чертить. Движения были быстрыми и точными. Линии пересекались под идеальными углами, складываясь в сложную геометрическую фигуру. Затем она вписала внутрь символы и руны, каждую с таким вниманием к деталям, будто от этого зависела её жизнь. Возможно, так когда-то и было.

– Ваша задача на сегодня – изучать эту печать, – произнесла Мэй Лань, обведя нас строгим взглядом. – Перечерчивайте ее на бумагу, изучайте. Можно подходить ближе к печати, если кому-то не видно. Старайтесь как можно точнее перерисовать себе печать. За следующую неделю каждому из вас нужно выучить её наизусть и повторить самостоятельно. Если вы не сможете сделать это идеально, я не буду держать вас в этом классе. Машите мечами и тренируйте мышцы.

Я внимательно изучал узор на стене. Линии, символы, их расположение – всё это накрепко отпечатывалось в памяти. В какой-то момент я закрыл глаза и представил перед собой печать. Воспоминание было четким и ясным, спасибо умению обращаться со своей памятью.

Я поднял руку.

– Мастер Мэй Лань. Я уже могу повторить ее.

Комната замерла. Несколько человек повернулись ко мне, на лицах удивление и недоверие. Мэй Лань прищурилась, изучающе глядя на меня, словно пытаясь понять, серьезен ли я.

– Я не потерплю розыгрышей и шуток на своих уроках.

– Понятное дело, – киваю. – Хорошо, что у нас достаточно бумаги и чернил, чтобы проверить меня.

– То есть, хотите сказать, что готовы нарисовать печать по памяти, соблюдая все пропорции? Очень самоуверенное заявление, молодой человек, – холодно заметила она.

– Но я действительно могу. У меня хорошая память.

– Тогда продемонстрируйте. На вашем столе есть пустые листы, есть кисти и чернила. Сядьте спиной к печати и повторите ее.

Я пожал плечами, сел так, чтобы рисунок остался позади. Затем – сосредоточился, снова вспоминая печать, и начал рисовать, копируя не только печать, но и порядок, в котором мастер эту печать чертила.

Каждая линия приходила сама собой. Я помнил углы, порядок символов, их соотношение. Это было похоже на интуицию, подкреплённую ясным образом в голове. Две минуты спустя я встал и отнес лист Мэй Лань.

Женщина внимательно изучила листок. Лицо оставалось непроницаемым, но она задумчиво почесала переносицу указательным пальцем. Это единственный жест за все занятие, который выбивался из образа снежной королевы.

– Так… – протянула она тихо. Затем подняла на меня взгляд. – Будь добр, останься после занятия.

Я кивнул и вернулся на место. Остальные ученики переглядывались – кто-то с интересом, кто-то с завистью. Одна Лисса сверлила женщину мрачным взглядом.

– Остальные – чертим, запоминаем! – скомандовала Мэй Лань. – Я преподаю уроки, которые могут спасти вашу жизнь. Не пренебрегайте этими знаниями.

Когда урок закончился и все разошлись, я остался в классе наедине с Мэй Лань.

Она стояла у доски, задумчиво глядя на мелок, словно решая, с чего начать.

– Ты неплох, – наконец произнесла она, не поворачиваясь ко мне. – Скажи, ты уже знал эту печать?

– Нет. Впервые увидел.

– Сейчас я дам тебе второй массив, – сказала она и начала рисовать. – Это более сложная работа. Она способна заточить духа в предмет… Предмет помещается вот сюда, в этот круг. Справишься?

Пожимаю плечами.

– Я легко ее выучу.

Она посмотрела на меня с лёгким прищуром, все еще сомневаясь. Затем кивнула.

– Вперед.

Я сел за стол и взял перо.

Печать оказалась сложнее первой: больше линий, больше символов, запутанная структура. Но, как и прежде, я закрыл глаза, сосредоточился, вспоминая все до детали, и начал работать. Линии и руны всплывали в памяти. Через три минуты я закончил.

– Готово.

Она внимательно изучила рисунок, не говоря ни слова. Её лицо оставалось спокойным, но я заметил едва уловимое напряжение в пальцах. Она провела мелком по линии на доске, сверяя с тем, что нарисовал я.

– Неплохо. Очень неплохо, – наконец сказала она. – Ты действительно запоминаешь это с одного взгляда?

Киваю.

– Ты сейчас никуда не торопишься?

Качаю головой. Мне уже самому интересно, что она мне предложит.

Мэй Лань кивнула и подошла к доске.

– Тогда я расскажу, как работает построение массивов. Если ты захочешь добиться большего, чем просто копировать чужие работы, тебе нужно понять принципы, лежащие в основе этой дисциплины.

Следующие полчаса женщина показывала мне каждую деталь начерченных на доске печатей: знаки, линии, их взаимодействие.

Я слушал, впитывая каждое слово, но все больше понимал, что с этой дисциплиной мне не по пути.

– Вот эти знаки, например, – указывала она на одну из частей массива, – отвечают за радиус действия печати. Если тебе нужно ограничить её действие в пределах комнаты или поля – это то место, где ты устанавливаешь параметры. Их просто вычислить: вот формула… Ты знаком с математикой?

– М-м-м… Нет.

То есть, именно с математикой этого мира я не был знаком. Да и земные алгебра с геометрией порядочно подзабылись.

– Так, ладно… Значит, вычисления пока пропустим. Смотри, вот здесь пишется условие срабатывания. Например, «если дух пересечёт границу» или «если кто-то прикоснётся к предмету». Но если в центре массива стоит такой вот знак… – она нарисовала символ, похожий на раздавленную гусеницу, – то условие срабатывания переносится во-от в эту часть массива…

Я внимательно слушал, запоминая каждую деталь. Но чем дальше она объясняла, тем яснее становилось одно: запомнить всё это я, конечно, могу, но понимание ускользает. С каждым новым элементом сложность возрастала. Логика массивов была многослойной, запутанной – слишком запутанной для моего восприятия. Вдобавок, чем сложнее был массив, тем больше вычислений и переменных нужно было учитывать при построении печати: время суток, фазу луны.

Наше внезапное индивидуальное занятие длилось около получаса, пока наконец Мэй Лань не закончила объяснения фразой «для начала все».

Одурев от количества переменных и необходимых вычислений, я поднял руку.

– Мастер Мэй Лань. А чего вообще можно добиться с помощью массивов? Силовые… то есть, невидимые барьеры можно с помощью массивов ставить?

– Нельзя.

– Перемещение в другой город?

– Такое с помощью массивов тоже устроить очень сложно, и энергии займет уйму. С помощью массивов в основном можно взаимодействовать с Ци. Можно с разной Ци, которую ты перед этим в массив влил, но очень ограниченно – сжечь противника вряд ли получится. В основном массивы направлены на духов и на взаимодействие с Ци. Можно подчинить духов, можно увеличить плотность Ци в каком-то месте – если встречал где-то места, где медитировать лучше…

– Встречал, – киваю, вспомнив беседку у реки Вейдаде.

– Ну, вот – там работали мастера печатей. Вообще можно многое сделать, но самое внушительное выходит у самых сложных печатей. Я мечтаю однажды создать формацию, на территории которой духи не смогут появляться в реальности.

Значит, магическим… то есть, духовным роялем, который будет меня вытаскивать из любых ситуаций, эти знания не станут. Не создадут из ничего еду и на физический мир влияют только опосредованно. Очень жаль.

– Попробуй на основании всего, что я тебе сказала, составить что-нибудь простое, – попросила женщина. – Например, печать для обнаружения духа в радиусе пяти метров. Сперва карандашом, а как составишь, возьми чернила.

Я взял карандаш и начал чертить. Линии, символы… Но всё выходило отвратительно. Одна часть массива конфликтовала с другой, где-то я забывал учесть важную переменную – а их приходилось учитывать множество. В конце концов, я отложил карандаш и покачал головой.

– Не получается? – спросила она.

– Нет, – признался я. – Слишком много переменных. Я помню о них, но учитывать сразу все, рассчитывать радиус кругов и толщину линий, решать, какие руны обязательны, а какими можно пренебречь… нет. Слишком сложно и муторно.

Женщина тяжело вздохнула, потёрла виски.

– У тебя потрясающая память, но совершенно не тот склад ума для этого. Я бы с твоей памятью такого могла достичь!

В голосе Мэй Лань звучала горечь, однако мне было побоку на ее разочарование. У меня есть свои цели: зелья, глефа, работа с энергией. Ну не собираюсь я учиться еще и построению массивов и что? Нельзя овладеть всем.

– Давайте я просто буду заучивать готовые массивы, – спокойно предложил я. – Самые простые, для которых не нужно постоянно вычислять переменные, опираясь на фазу луны, время суток и количество разумных вокруг.

Она даже не посмотрела на меня:

– Разумеется, будешь. Я обучу тебя всем простейшим массивам. Но я хотела большего.

Я пожал плечами. Её трагедия оставалась только её трагедией. А мне было достаточно того, что я мог запомнить любую печать с первого взгляда.

Закончив с рунными массивами, я пообедал, зашел в оружейную за копьем с металлическим шариком на наконечнике, а потом отправился на плац.

И там передо мной развернулось зрелище, от которого перехватило дыхание. По площадке мечутся два бойца с копьями. Их движения слишком быстрые для моего глаза, и уследить за ними выходит только когда они прекращают обмен ударами. Наконечники копий мелькают молниями, звуки ударов сливаются в шквал ударов. Каждый выпад нанесен (насколько я успеваю замечать) с такой грацией и точностью, что я невольно чувствую себя новичком, только взявшим в руки копье. И пусть умения в действиях практиков этого кружка не больше, чем у меня, насколько я успел понять за все дни наблюдения, в основном они сражаются на чистой скорости, но и это впечатляет!

Однако я пришёл сюда не для того, чтобы восхищаться.

Когда бой заканчивается, я шагаю к высокому мужчине с острыми скулами и длинными русыми волосами, собранными в хвост. Он считается лидером этой группы привилегированных бойцов. Пусть я пока не дотягиваю до этих ребят по рангу и не могу двигаться так же быстро, как они, я смогу многому научиться в поединках с ними – эти ребята сильнейшие из числа обучающихся и адептов. Эти бойцы – элита, и я хочу заниматься среди них.

Когда я подошёл ближе, лидер заметил меня. Его взгляд скользнул по мне: расчетливый и оценивающий, как у хищника, который оценивает, стоит ли его внимания другой хищник. И сразу сменился на снисходительный. Он решил, что внимания я не стою.

– Ты что-то хотел? – вежливо и скучно поинтересовался мужчина.

– Я хотел бы провести тренировочный поединок, чтобы присоединиться к вашей группе.

Мужчина высокомерно изогнул уголки губ. Он медленно и напоказ осмотрел меня с головы до ног. Остальные бойцы оценили эту пантомиму: по толпе пробежали смешки.

– Ты? Ты новенький, верно?

– И что с того? Разве это имеет значение? Дайте мне шанс показать себя.

В безыскусных фильмах, которые постоянно крутили по телевизору, в такие моменты против «дерзкого сопляка» выставляли кого-то, чтобы посмеяться над новичком. Я тоже рассчитывал на это, однако лидер показал другую свою сторону:

– Парень, да я бы с радостью, правда. Мы уже пытались расширить наши ряды, но это привело к переломам и ранениям у всех новичков. Сталевар потратил кучу зелий на залечивание травм и наставники обязали нас согласовывать через них каждого новичка. Мы не принимаем в свои ряды тех, кто только что переступил порог секты, это не наша блажь. Вдобавок ты даже не знаешь половины того, что знаем мы, будь то мастерство сражения на мечах, копьях. Хорошо, что ты решителен и не побоялся подойти, но твоя решимость здесь ничего не значит.

– Но я могу…

– Не можешь. Мы тренируемся на уровне, который тебе даже не снился. Посмотри на своих коллег по секте – ты думаешь, они смогут хотя бы увидеть наши движения? Ты сам сможешь?

Он резко вскинул руку с копьём и наконечник оказался у моего горла. Мое копье запоздало ударило, отбивая чужой наконечник.

Я даже не успел заметить момент удара. Всё произошло за долю секунды.

– Сам видишь, насколько ты медленный, – сказал он миролюбиво. – Может, быстрее своих одногруппников, но я с тобой нянчиться не буду, уж извини. Возвращайся к своим тренировкам. Мы будем рады тебя здесь видеть, когда подрастешь.

Он отвернулся от меня и махнул рукой остальным бойцам. Через мгновение новая пара зашла на плац и начала смертоносный танец. На меня никто не смотрел и никто обо мне уже не помнил, словно меня здесь никогда и не было.

Глава 24

Библиотека закрывается в шесть вечера. Рановато, на мой взгляд. Я бы с удовольствием просиживал там до полуночи, если бы позволяли. Но правила есть правила, и спорить с ними бесполезно.

Самое обидное для меня – книги, которые мне действительно интересны, нельзя выносить. Хотя я нашел вариант решения проблемы.

Я догадался спросить у Мэй Лань, не родственница ли она той самой строгой библиотекарши, что следит за порядком. Оказалось – да. Тогда я попросил написать для её сестры записку с рекомендацией, о том, что мне можно доверить ценные книги для самостоятельного изучения. Она согласилась, хоть и смотрела на меня с лёгким сомнением. А сегодня я впервые вынес из библиотеки книгу, которую давно хотел прочесть, но не хватало времени.

И сейчас наслаждался чтением отличной, интереснейшей литературы, лежа в своей комнате под теплым пледом. На столе рядом стоял кувшин с травяным взваром, который я утащил из столовой, договорившись с поваром. Там же стояла чернильница, и лежал листок бумаги для записи (я почти составил рецепт концентрированного зелья для улучшения иммунитета). Тёплый свет двух свечей освещает страницы. Одной свечи недостаточно – глаза устают, а я хочу наслаждаться чтением, а не мучиться. Пыль старых страниц приятно щекочет нос, за окном успокаивающе звенят цикады.

В общем, вечер был приятным настолько, насколько возможно. Но это ощущение нарушил внезапный стук в дверь.

– Не заперто, – бросаю я с лёгкой досадой, не отрывая взгляд от страницы.

На пороге появляется Лисса. Девушка одета в платье с подолом до колен.

– Что делаешь?

– Читаю, – отвечаю я, нехотя отрываясь от книги. – Провожу вечер в самой приятной компании, занимаясь любимым делом.

Её глаза блестят озорством, уголки губ подрагивают в улыбке. Похоже, ничего хорошего для моего спокойного вечера это не сулит.

– Мне льстит, что ты считаешь мою компанию приятной.

Лисса закрывает дверь, шагает по комнате, осматриваясь, словно впервые видит мои вещи. Тонкие девичьи пальцы касаются стола, затем берут случайный предмет – чернильницу. Она вертит её в руках, будто играя – ещё немного и прольёт на стол.

– Пойдём прогуляемся, Китт? Ты обещал. И сейчас, как я понимаю, у тебя нет срочных дел?

Сухо отвечаю:

– Не люблю, когда меня отвлекают от чтения.

– Ну извини, – пожимает плечами Лисса так беспечно, что становится ясно: извиняться она вовсе не собиралась. – Я же не знала, что ты читаешь.

Она шагает ближе, присаживается на край скрипнувшей кровати. Глаза девушки лукаво блестят в свете свечей. Да что ей неймётся именно этим вечером⁈

– Ну же, Китт, разве у тебя есть дела интереснее, чем возможность прогуляться в самой приятной, как ты сам сказал, компании? С красивой девушкой, м-м?

Я молчу, наблюдая за ней. Вот как она заговорила… «с девушкой». Не с соратником, и не другом, не учеником секты, не товарищем. Я откладывал этот разговор, как мог. И не потому, что совсем рядом, а иногда даже чересчур, маячила Фаэлина. Мне не хотелось определяться и принимать решение в делах, которые, несомненно, были интересны, но стояли пока что ниже учебы в списке приоритетов.

Может, поставить их повыше?

– Или боишься остаться со мной наедине? – добавляет она, прищурившись, с таким нахальством, что я невольно улыбаюсь. – Ну же, пошли прогуляемся! Я и копья нам взяла, пока оружейная была открыта!

– Планируешь избить кого-то?

– Просто выйдем за ворота, посидим на холме.

С лёгким стуком кладу книгу на край стола.

– Ладно, пошли.

Я задуваю свечи и направляюсь к двери. Лисса довольно улыбается и выходит первой. Запираю дверь и следую за девушкой в ночь, точно зная: спокойного вечера мне уже не видать.

Мы шли бок о бок, и я не мог не отметить, как легко и непринуждённо двигалась Лисса. Её походка была уверенной и грациозной. Ветер играл с её волосами, заставляя их мягко развеваться. Я же держался спокойно, размеренно. Не спешил.

Подхватили копья, которые девушка оставила у входа в дом учеников, вышли за ворота и пошагали по дороге. Пахло полевыми цветами. Где-то у реки хором квакали лягушки.

– Ты сегодня очень уверена в себе.

Лисса повернулась ко мне с легкой улыбкой.

– Разумеется. Я всегда такая! Тебя это пугает?

Я усмехнулся, не давая ей повода подтвердить свои догадки, тем более мне, и правда, нечего было пугаться.

– Нет. Скорее, интригует.

Лисса насмешливо фыркнула и снова посмотрела вперёд.

Мы свернули на боковую тропку и начали взбираться на холм молча, слыша лишь шорох травы под ногами, шелест крон деревьев и далеких лягушек. Я ощущал её присутствие рядом – лёгкое и светлое. Рядом с ней легко, даже молчание не было тягостным.

Когда мы добрались до вершины холма, я замедлил шаг.

Это место вызвало у меня странное чувство. Здесь мастер Линь не так давно показывал мне город – россыпь домов, окружённых городскими стенами, растянувшуюся на километры. Тогда он говорил о перспективах и о величии секты. В чем-то я убедился. Что-то теперь наоборот, вызывает больше вопросов.

Лисса не стала ничего говорить. Она просто уселась на гребень холма и жестом пригласила меня присоединиться.

Я сел рядом, оставив между нами небольшое расстояние.

Ветер здесь был прохладнее, а звёзды казались ближе. Внизу мерцали огоньки городских фонарей – крохотные точки света в океане темноты.

– Красиво, правда? – вдруг сказала она, глядя на город.

– Да. Здесь хорошо думается.

– Правда? Мне кажется, что здесь наоборот приятно не думать ни о чем.

Некоторое время мы сидели молча. Я смотрел на город, размышляя о прочитанном в книгах, но постепенно все мысли о зельеварении и прочем будто уносились ветром, пока в голове не осталось ни единой мысли. Я поймал состояние полного покоя и концентрации на текущем моменте.

– У тебя есть братья или сёстры? – спросила девушка неожиданно.

Я посмотрел на неё. Её лицо было обращено к городу, но взгляд устремлён куда-то сквозь все эти огни и тени.

– Есть брат, но мы почти не общаемся.

– Понятно… – Она слегка кивнула и опустила взгляд на свои руки. – У меня тоже есть брат. Старший.

Её голос звучал легко, но я уловил в нём едва заметную нотку грусти. Лисса говорила так, будто вспоминала что-то значимое и затрагивающее самые чистые чувства.

Пожалуй, стоит узнать Лиссу получше. Обычно мы не говорим о личных темах. Учеба, тренировки, шутки и подтрунивания, но не задушевные разговоры.

– Какой он? – поддержал я тему.

– Он… всегда и во всём первый. Знаешь таких людей? Тот самый идеальный ребёнок: умный, талантливый, сильный… Все только им и восхищались. А я… – Она усмехнулась и покачала головой. – Я просто младшая сестра: для родителей, для ровесников и друзей.

Я внимательно слушал. Её слова звучали с лёгкой иронией над собой, но я чувствовал: за этим скрывалось нечто большее. Возможно, старая, хорошо спрятанная обида.

– И тебе это не нравилось? – спросил я осторожно.

– Не то чтобы… Просто… – Она замолчала, подбирая слова. – Иногда хочется быть не в тени кого-то другого, а самой по себе. Понимаешь?

– Понимаю.

Я кивнул, хоть она и не смотрела на меня.

– Конечно, он всегда заботился обо мне, – голос девушки стал тише, серьёзнее. В нём больше не было той игривости, с которой она обычно разговаривала. – Но иногда это было… ну, слишком. Как будто он думал, что знает лучше меня, что мне нужно. А я хотела доказать ему… доказать всем, что я способна сама решать за себя.

Она резко замолчала и выпрямилась, словно поймала себя на излишней откровенности. Затем коротко усмехнулась – немного натянуто.

– В общем… вот такая у меня семейная история.

Я посмотрел на неё внимательно. Её силуэт чётко выделялся на фоне лунного неба: тонкие плечи, слегка склонённая голова… В этот момент она казалась хрупкой, несмотря на всю свою уверенность.

– Поэтому ты здесь? Пытаешься доказать что-то другим? – осторожно предположил я.

Она повернула голову и посмотрела прямо мне в глаза. Её взгляд был цепким, испытующим.

– А ты думаешь, мне нужно? – спросила она с лёгким вызовом в голосе.

Я выдержал её взгляд и спокойно ответил:

– Может, и нет. У тебя идеальная техника Тьмы, ты преуспеваешь в учебе и в поединках выступаешь в лучшей половине, обгоняя четырех парней. Я думаю, тебе уже не нужно никому ничего доказывать.

На мгновение её лицо смягчилось. Она отвела глаза и снова посмотрела на город внизу.

– Может быть… – тихо сказала она.

Некоторое время мы сидели молча. Ветер шевелил траву, звёзды мерцали над головой.

Лисса больше ничего не сказала о брате или семье. Девушка смотрела вдаль, на огоньки города, но пару раз искоса посмотрела на меня.

– Я хочу тебе кое-что сказать, – вдруг проговорила она, повернув ко мне голову.

– Теперь расскажешь про старшую сестру?

Вот только Лисса не улыбнулась в ответ. Во взгляде не было привычной игривости – только серьёзность, слишком глубокая, чтобы отмахнуться или перевести в шутку.

– Ладно, говори, – отвечаю я спокойно, когда тишина затягивается.

Она придвинулась ближе. Я почувствовал тепло её кожи. Её дыхание – совсем рядом. Я не отводил глаз.

– Я давно хотела сказать тебе… – она на мгновение замялась, но не отступила. – Ты особенный. – О нет. – Сильный, добрый, лучший среди нас, – о боже, нет. – И я хотела… хочу тебя спросить…

– Предлагаешь дружить? – ухватился я за соломинку. – Знаешь, я хотел предложить то же самое.

Девушка прикусила губу. На лице застыло смущение, она явно хотела согласиться, выбрать легкий вариант не нащупывать путь в новом для себя: в чувствах, в отношениях.

– Нет, – все-таки покачала она головой. – Я хочу, чтобы мы были парой. Думаешь, это прихоть? – девушка выдержала паузу, пристально всматриваясь в меня. – Нет. Я давно решила. Думаю… думаю, я достойна этого. Достойна тебя. Что думаешь? Ну, Китт, не молчи!

На этих словах её уверенность немного пошатнулась. Лисса показалась мне уязвимой. Такое случается всегда, когда человек обнажает свои чувства.

– Достойна, – повторил я, словно пробуя это слово на вкус. – Как можно быть недостойной или достойной по отношению к другому человеку? В этом нет смысла, потому что все мы обладаем волей и свободой выбора, все мы разные и можем друг друга любить, ненавидеть или просто не обращать внимания.

– Хорошо, называй это симпатией или отголосками моих детских комплексов, – она немного выпрямилась и глубоко вздохнула. – Фух. Спокойно.

Я поразился её проницательности по отношению самой к себе. За весёлой и позитивной улыбкой таилась глубокая рефлексия и, возможно, тысячи часов самокопания.

Я чувствовал её дыхание – ровное, но глубже, чем обычно. Будь я чуть менее внимательным, я бы не заметил, как дрогнули её ладони, закрывающие голые колени.

– Лисса… – я сделал паузу, подбирая слова. – Ты всегда кажешься такой уверенной и весёлой, а сейчас волнуешься. Такой я тебя ещё не видел.

– А ты бы не волновался? – она нервно усмехнулась. – Я слишком долго держала это в себе, но я больше не хочу притворяться. Каждый раз, когда мы пересекаемся где-нибудь, мне приходится натягивать на лицо улыбку, хотя не могу сказать, что она неискренняя, просто ты же не знаешь, чего я хочу…

Я кивнул, понимая её больше, чем она, возможно, думала.

– И чего же ты хочешь, признаваясь мне? – спросил я мягко.

– Чтобы ты посмотрел на меня так, как я смотрю на тебя, – ответила она. – Вот единственное, чего я хочу больше всего.

Она не требовала, не умоляла. Её голос был твёрд, как у человека, который действительно знает, чего хочет.

Милая девушка, влюбленная. Это не секс с Кирой, приятный и ничего не обещающий (не рассказывай никому).

Итак, стоит ли и дальше безостановочно штудировать учебники, или лучше обратить внимание на реальную жизнь? Отвечать не только за себя, но и за хрупкий внутренний мирок восемнадцатилетнего человека?

Это в каких-нибудь простеньких бумажных романах все просто, где подружка главного героя картонна, будто из подростковых фильмов, скучна и герою и читателю. У нее всегда хорошее настроение, всегда безоговорочная поддержка главного героя, ей надо всего лишь полчаса внимания главного героя (и в эти полчаса входит секс), она всегда исчезает, когда она неудобна и всегда появляется, когда нужна, ей не нужны знаки внимания. В жизни сложнее.

С другой стороны, нужна ли мне женщина типа Киры, с которой можно спать в любых позах, но в случае проблем ты остаешься разгребать их с другими людьми? Или лучше Лисса, которая с вывихнутой ногой подбирает камень и бесстрашно хромает на помощь против парня, который из ладоней огонь швыряет?

То, что Лисса вывела меня и предложила завязать отношения, было не слишком типичным, но и не выходящим из ряда вон.

Кому-то со стороны могло показаться, словно я плыву по течению. Но это не результат глупости или безволия. Я не хотел принимать решение поспешно. Фаэлина или Лисса? Обе девчонки были достаточно симпатичны и по-своему привлекательны, чтобы так просто выбрать одну, отказавшись от другой. Кто хоть раз стоял перед выбором между двумя симпатичными девушками, меня поймет.