Текст книги "Перед рассветом (ЛП)"

Автор книги: Макс Аллан Коллинз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)

– Спасибо, – сказала она, вставая. – Но с суммой, которую ты получишь за Сердце Океана, все будет нормально.

Поднимаясь, он произнес:

– Скорее всего, это правда… но твой уход будет ощутим. – он обошел вокруг стола и остановился напротив нее. – Ты можешь подождать до завтрашнего обмена? Я могу использовать резерв.

Она сожалеюще покачала головой:

– Я думаю, что он в беде, и мне нужно найти его как можно скорее.

– И куда ты направишься.

– Я просто поеду, Муди. Куда я собираюсь имеет значение только для меня.

Муди принял это кивком.

– У тебя достаточно денег?

– У меня есть запасы. Их не хватит на всю жизнь, но они доведут меня туда, куда я направлюсь… Муди, мне жаль.

– Максин, не извиняйся, что следуешь за своим сердцем… никогда. Такие инстинкты – единственная чистая вещь, оставшаяся в этом грязном мире.

Ее улыбка была теплой, а взгляд любящим.

– Ты был адским учителем.

– Правда? – он поднял что-то со своего стола – фото. – Узнаешь?

Она посмотрела и с легкостью ответила:

– Трафальгарская площадь Модриана. Пиет Модриан.

Его улыбка была восхищенной, и она могла сказать, что восхищался не только ее приятной внешностью.

Тряся фотографией, ее наставник произнес:

– Большинство кретинов, живущих в этом городе, считают, что Модриан – это предимпульсный отель и ничего больше. Но ты знаешь его картины, все… – … большинство… – … все, и сколько они стоят, и как они защищены, и где их достать.

– Это ты научил меня быть хорошим вором.

– Я отшлифовал тебя, дорогая. Ты была хорошим вором, когда вступила в Клан… Теперь ты лучшая.

Он вернулся обратно к столу, открыл ящик и достал стопку купюр, перетянутую резинкой. Он бросил ей пачку, она поймала, прикинула – черт! тут по крайней мере пять кусков! – и бросила пачку обратно.

– Муди, я же сказала тебе – у меня есть запасы.

Смущенная улыбка рассекла лицо Муди.

– У тебя есть немного денег, я уверен. Но я всегда придерживал часть твоей добычи… на случай, что этот день когда-нибудь настанет. По правде сказать, я делаю это для всех вас.

– Не правда, – просто сказала она.

– О… нет. Но звучало красиво. – Он кинул ей связку обратно. – В твоем случае это так. Потому что я заботился о том, чтобы ты была рядом со мной.

Больше, чем просто была, подумала она, но произнесла:

– Я их не хочу, Муди. Отдай их детям.

Он затряс головой:

– Тебе они нужны больше, чем нам. У нас намечается самый большой куш в истории. Мы будем больше чем в порядке.

Поднимая связку, она спросила:

– Никаких сильных чувств теперь?

Его глаза и ноздри затрепетали.

– Конечно есть сильные чувства, дорогая, это то из чего состоит жизнь, из сильных чувств… но без гнева, и не без капельки любви. Иди, Максин, найди своего брата, и если захочешь, можешь возвраться с ним. Тогда у вас обоих будет семья.

Тем временем Макс сдерживала слезы, льющиеся по ее щекам. Она обошла стол и обняла Муди. Это длилось очень долго.

Когда она наконец отстранилась, Макс спросила:

– Ты скажешь всем? – она указала рукой на театр. – Я ненавижу чертовы прощания.

– Уверена, что не хочешь сделать это сама?

Она встряхнула головой.

– Господи, нет! Я плачу, когда говорю тебе… как, ты думаешь, я сделаю это перед ними?

Он осторожно засмеялся:

– Ах, Максин, моя Максин… для генетически улучшенной машины для убийств ты не кажешься слишком тредой.

– Тогда помоги мне сохранить свой имидж. Попрощайся с детишками за меня.

Ухмылка тронула щеку Муди.

– Думаю, эти переговоры мне было суждено проиграть.

Они обнялись в последний раз.

Прежде чем уйти, Макс позвола Фреска в аппаратную и попросила его присмотреть за ней, пока она отправится в «маленькое путешествие».

– Могу я пойти с тобой? – даже его веснушки, казалось, поблекли.

– Нет, ты мне там не нужен. Но ты мой парень, не так ли?

– Я? То есть… Я!

Она пожала плечами.

– Хорошо, тогда пригляди за моим барахлом. Я возьму только мой байк.

– Нет проблем.

Она заговорчески положина руки ему на плечи:

– И ты должен сделать еще одну вещь для меня.

– Что угодно.

– Приглядывай за Нинер. Она кажется хорошим ребенком, но она еще зеленая… Ей нужен мужчина, который будет за ней приглядывать.

Фреска, казалось, немного вырос из-за того, что Макс назвала его мужчиной.

– Не беспокойся об этом.

– И еще, Фрес, возьми это. – Она протянула ему пачку купюр, которую дал ей Муди.

Его глаза стали размером с яйцо.

– Ты ведь шутишь, правда?

– Положи их в карман и никому не говори, что они у тебя есть, или где ты их достал.

– Почему?

– Потому что каждому нужна заначка… и это твоя.

– Круто – сказал он не дыша, его большой палец перелистывал купюры.

– И всегда помни, Фрес, ты мой брат, тоже.

Он был в замешательстве.

– Тоже? У тебя есть другой брат?

– Возможно, – сказала она. – Я дам тебе знать.

Они обнялись, затем она сказала:

– Пора трогаться.

– Тогда трогайся сейчас – ответил он.

Она вывезла свой байк и уехала.

Глава 5. ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В ОБЕЗЬЯННИК

ШОССЕ НА ПОБЕРЕЖЬЕ ТИХОГО ОКЕАНА

ЭУРИКА, КАЛИФОРНИЯ, 2019 ГОД

Как ядовитые грибы, она разрастались по всей стране после Импульса, эти деревни ветхих лачуг, куда люди – немного больше чем настоящие беженцы – приежали жить, а чаще – умирать. Названный Джеймстауном – в честь Майкла Джеймса, президета США в то время, когда грянул импульс, – деревни были в двадцать первом веке аналогом Гуверсвиллей времен Великой Депрессии прошлого века, многочисленных сообществ, названных в честь другого менее знаменитого президента.

Этот Джеймстаун, расположенный на восточном побережье в Эурике, Калифорния, образовался после Лос-Анжелесского Землетрясения 2012 года. То, что началось с нескольких картонных лачуг, переросло в последствии – следуя новым государственным тенденциям – в настоящий город за прошлые семь лет, здесь были бары, торговые центры, церковь и даже школа. Занимая акры, которые принадлежали заповеднику Секвойя, Джеймстаун использовал вольеры для животных в своих целях.

Хотя большая часть заповедника была превращена в человеческое жилье, обезьянник давно был переделан в бар с аналогичным названием, и в нем работали люди, по крайнем мере технически. Оградой «Обезьяннику» (который неоновая вывеска называла баром) была большая роща величественных деревьев, которую большинство людей, – даже того сорта, что приездажают вот в такой Джеймстаун, – предпочитало ночью обходить стороной. Несмотря на то, что деревушка была вполне миролюбивой, лес был центром плохих вещей, происходящих здесь: обычных… убийств, изнасилований, грабежей. Лесной растительности никогда не доставало удобрений благодаря потоку разлагающихся тел.

Через дорогу от «Обезьянника» военные палатки, поставленные вокруг старых зданий зоопарка, давали приют сотням путешественников, которые оставались здесь на срок от трех дней до трех или четырех месяцев в зависимости от их возможности – финансовой или физической – двигаться дальше.

Последние несколько недель палаточный лагерь был домом для банды варварских байкеров СоКол, остатков печально известной предимпульсной банды Ангелы Ада. Новые Геллионы относились к своему названию серьзно, купались в славе своих предшественников и пытались жить так, чтобы соответствовать этому имиджу каждый день, на каждой дороге.

Фигура, прогуливающаяся по этим мерзопакостным постимпульсным трущобам, как если бы это была безобидная уличная ярмарка, принаддежала подтянутой, красивой, грудастой темнокожей женщине с высокими скулами, широким носом и огромными карими глазами, подчеркнутыми голубыми тенями. Ее темные брови были изогнуты в иронической уверенности, и это было не выражение, и ее объемные косички были украшены несколькими розовыми полосами.

Для одинокой женщины в подобном городе, «Чудачка Синди» МакИчин не показывала страха… более того, она его не чувствовала.

Кожаные штаны облегали ее фигуру как вторая кожа, угольно-черные, с оранжевой полосой обнаженного живота наверху, она едва нуждалась в маленькой маечке, которая обнажала подтянутый животик, вершины грудей и плечи, словно бросая вызов. И не удивительно, что множество мужчин приняло этот вызов, на эту женственную фигуру устремилась пара липких взглядов байкеров, выходивших из Обезьянника.

Вы, ублюдки, можете смотреть, думала она, на ее ногах были туфли на шпильке, но двигалась она так легко, будто танцевала. Вы никогда не видели никого, похожего на Чудачку Синди, но не смейте трогать, варварские отродья…

Пересекая улицу, сотрясая данными ей Богом прелестями, Чудачка Синди чуть было не врезалась в пару байкеров, выходящую из «Обезьянника».

Привычная нахмуренность толстого мужчины мгновенно сменилась плотоядной ухмылкой, когда он увидел округлые формы, с которыми он почти столкнулся. У него были длинные спутанные темные волосы, которые мылись время от времени, носил он рваных джинсовый жилет с обязательными джинсами и ботинками. Несмотря на тяжелый пивной живот руки байкера могли толщиной соперничать с растущими неподалеку секвойями, каждый бицепс был обвит вытутаированными змеями, которые волновались при сгибании рук.

– Моя вина – протянула Чудачка Синди.

Парень обвил свою змеиную руку вокруг своей спутницы, тощей, маленькой бывшей королевы выпускного бала, одетой в джинсы и кожаный жилет с цепями, с длинными светлыми волосами, усталыми голубыми глазами и душным воздухом вокруг нее. Наркотики и алкоголь до сих пор не отняли у нее остатки привлекательности.

Чудачка Синди улыбнулась женщине, та улыбнулась в ответ.

Большой пьяный байкер подумал, что улыбка предназначалась ему и сказал:

– Я мог бы принять твои извинения, Коричневый Сахарочек, – и сделал шаг к Чудачке Синди… что было ошибкой.

Первым, что он потерял, была болндинка. Выскользнув из-под обвитой змеей руки, королева бала, бросила ему:

– Будь проклят ты и твой Харлей! – и скрылась в палаточном городке, оставив байкера пялиться на Чудачку Синди.

– Эй, детка, – произнес он с все той же плотоядной усмешкой, его речь была немного нечеткой. – Трое это толпа, в любом случае.

Чудачка Синди положила руки себе на бедра и отклонила назад голову с афрокосичками:

– Ты что правда подумал, что я улыбнулась твоей жирной заднице?

Его лоб напрягся, поскольку он пытался думать.

Чудачка Синди продолжила свои наставления:

– Я улыбнулась сладкой цыпочке, которая пошла туда, – длинный палец указал направление, в котором ушла подружка байкера.

Его глаза расширились, а ухмылка поникла:

– Исус! Чертова лесбиянка!

Он сделал еще один шаг к ней, на этот раз угрожающий, но остановился, когда она приняла боевую позу.

– Будешь осуждать мои сексуальные предпочтения в другом месте… ты уверен, что хочешь туда? – спросила она.

Синди направлялась в Сиэтл, после того как не так давно ушла из армии. И женщина, ветеран она или нет, не проделала бы путь из Форта Худ, Техас, если бы не знала, как защитить свою задницу.

На секунду байкер решил отступить, но его эго взяло верх, и он достал складной нож. Нож с щелчком открылся, и в темноте сверкнуло лезвие.

Но с тем же успехом он мог начать играть в ножички, это не изменило бы реакцию Чудачки Синди, которая лишь слегка ухмыльнулась.

– Знай, что говорить, – сказала она, – проживешь дольше…

Велосипедист отодвинул несколько сальных локонов с глаз.

– Теперь ты должна извиниться, сука.

Она наклонила голову и стала разглядывать его, как если бы байкер был мелким шрифтом, который она пыталась разобрать.

– Знаешь, – начала она, – ты еще не сделал ничего, кроме того, что обзывал Чудачку Синди теми словами на букву «л» и букву «с»… и ты на полпути к тому, чтобы почувствовать мой ботинок в твоем отвратительном жирном заду.

Его глаза расширились на столько, что можно было увидеть белки, окружающие зрачки, и он употребил еще один эпитет – на этот раз на букву «б».

– Это раз… – сказала она. В этот момент он кинулся на нее, она отклонилась в сторону и нанесла удар из-за спины в ухо, когда он пролетал мимо нее, а затем пнула его под зад.

Это было вторым, что потерял байкер, его достоинство… если конечно оно было.

– Проклятье! – проревел он, хватаясь за краснеющее ухо, – Я отрежу твои чертовы патлы, черная сучка!

Ее ответ на это оскорбление был бессловесным: бойцовским прыжком она нанесла великолепно точный удар каблуком в его грязный рот.

Байкер рухнул как мешок с зерном, нож выскользнул их его разжавшишхся пальцев и закатился в кусты, будто пытался убраться подальше от этого места. Здоровяк снова попытался заговорить, но из его рта вырывались нечленораздельные звуки вперемежку с зубами, которые он выплевывал как нераскрывшийся попсорн. Кровь стекала по его подбородку на его голую волосатую грудь, оставляя цветные полосы.

– Ооо, – сказала Чудачка Синди, руки снова на бедрах, вздрагивая в притворном отвращении, – Теперь ты знаешь, как вывести девушку из себя… Ты хочешь еще как-нибудь меня назвать? Ты можешь прододжить это занятие… Конечно тогда мне придется тебя убить.

Байкер пытался встать на ноги, его глаза сузились от ненависти, и он поглядывал в кусты, туда где под листьями виднелся его нож.

– Нет, тебе не стоит даже думать об этом, знаешь ли. Твоя мама ведь не растила дебила? Ты ведь должен знать, когда тебе надерут зад?

Ответом на эту дипломатичность было:

– Пошла ты!

Она покачивала головой и подняла палец:

– Нет, сэр, без шансов, это не твой день… даже если доберешься до этой заветной штучки, ты будешь повержен.

С истерической яростью, байкер бросился в кусты, где его ждал нож. Чудачка Синди преградила ему путь и встретила его ударом в голову. Байкер снова упал… и на этот раз остался внизу. При дыхании в его разбитом рту пузырилась смесь крови и слюны.

Небрежно повернувшись к палаткам, Чудачка Синди думала, где теперь тот кусочек рая, который звал ее к себе?

Блондинки не было видно.

– Черт, – сказала в пустоту Чудачка Синди. – Только я подумала, что у нас был момент.

Повернувшись обратно, она зашла через плетеную дверь в бар. Две вещи немедленно напали на нее: хриплый рев плохой рок-группы в дальнем конце зала – почти двадцать лет прошло с начала двадцать первого века, а альбомы Зизи Топ все еще на вершине – и аромат сандалового дерева, перебивающий запах обезьяньего дерьма. Чудачка Синди решила, что правильней будет дышать через рот – это значит, что она будет вписываться в группу.

Заведение было набито тем сортом сброда, который сделал дорогу своим домом. Смесь пота, дешевого алкоголя и зловонного дыхания была приглашением убраться отсюда поскорей. Но Чудачка Синди не лодырь, напомнила она себе, к тому же… Синди была выжжена. Она искала зелье прежде чем удовлетворила жажду, пиная задницу байкера. Так что она пробиралась к бару.

Группа продолжала терзать свои инструменты, а певец орал в раскачивающийся микрофон. Но Синди знала, что понадобится кто-нибудь с докторской степенью в области рок музыки, чтобы разобрать, какую песню Зизи Топ они в данный момент поганят.

Бармен – тощий бледный жалкого вида парень с большим количеством волос, чем мог удержать его ободок, и опухшими черными глазами, не оставляющих никакой надежны недовольному клиенту – подошел к ней.

– Пива! – прокричала она, сквозь грохот группы и шум толпы.

Он кивнул и отошел.

Она повернулась чтобы взглянуть на толпу, которая состояла преимущественно из байкеров. В последний раз она видела такое обилие джинсы и кожи на родео неподалеку от Форта Худ. Но здесь было по-другому… слава Богу. Даже байкеры были совершеннее дерьмоковбоев в Техасе. Чудачке Синди от них не доставалось, но она терпеть не могла жлобов.

Или жлобских групп как эта – два гитариста, басист, барабанщик и вокалист в поисках музыки. Они звучали как скрип мрамора по металлу вместе с парой спаривающихся кошек в придачу.

Чудачка Синди все еще трясла головой в неверии, что в этот настоящий момент это было частью ее культурной и социальной жизни, когда бармен вернулся с бутылкой холодного пива. Она достала трехдолларовую купюру из своего бумажника – с президентом Джеймсом собственной персоной – и бармен вырвал купюру из ее пальцев.

– Черт! – выругалась она. – Не желаешь пойти и удовлетворить себя?

Бармен отошел.

– Неудивительно, что ты проклятый енот, – пробормотала она, – Держи свои чаевый, Принц Очарование! – хотя она знала, что он уже взял больше, чем требовалось.

Она потягивала пиво, надеясь растянуть его надолго. С этими ценами трезвость казалась правильным выбором. Кроме того эта публика и группа не стоили одного пива и пятнадцати минут ее жизни. Никто, кто разделял бы ее мировоззрения, казалось, не посещал этого заведения, и, если она не хотела повторения стычки с байкером, ей следовало допить пиво и убраться к черту из этого места.

Она продолжала пить и, несмотря на то что была Чудачкой Синди, вести себя сдержанно. Тем не менее, байкеры пялились на нее, заставляя чувствовать себя более заметной, чем ей хотелось бы.

Она не была напугана – черт, ничего не пугало ее кроме, может быть, самой жизни, но тридцать байкеров против одного отставного темнокожего солдата выглядели не очень заманчиво. Прикончив свое пиво, она повернулась к двери как раз в тот момент, когда байкер, которого она проучила, шатаясь (больше от ее ударов, чем от пива) вошел в дверь. Его рот был злобно исривлен, кровь продолжала стекать с подбородка, как у неаккуратного вампира.

– Теперь ты получишь свое, черная сучка, – проревел он, хотя слова получились нечленораздельными, так как был пьян, и у него не хватало нескольких зубов.

Группа продолжала играть, но каждая пара глаз в баре уже повернулась к двери, а теперь переключилась на Чудачку Синди. После этого ее уход точно не останется незамеченным…

– О, парень… Я думала, что разобралась с твоей жалкой задницей, – проговорила она и оглянулась на других посетителей, пытаясь заручиться их поддержкой. Раз драка была закончена, значит драка была закончена, не так ли? Идите вы со своими жалкими жизнями!

Но байкеры уже сжимали кольцо вокруг нее, обходя барную стойку у нее за спиной, и оставляю пьяному толстяку путь, чтобы он мог добраться до Синди.

Опять жирный байкер двигался на нее, и снова в его руке был тот проклятый нож. Круг замкнулся, обеспечив компактную сцену для грядущего действа.

Так что она ударила первой, взяв со стойки пивную бутылку и разбив ее о голову ближайшего байкера, который мешком повалился на пол. Группа наконец-то заметила, что ее никто не слушает и перестала играть, обеспечивая ужасное, гробовое молчание.

Чудачка Синди нарушила эту тишину:

– Кто-нибудь еще хочет потягаться с Чудачкой Синди? – указав на себя обеими руками, она вышла в центр круга и, источая браваду, произнесла, – Тогда выходите в круг!

К несчастью для нее, они приняли это предложение.

Пространство было слишком маленьким, чтобы маневрировать, к тому же сзади была барная стойка, и хотя она уже сломала нос одному байкеру ударом справа и оправила другого на землю коленом в пах, это был только вопрос времени, когда байкеры повалят ее, распластав на полу как мертвую бабочку в альбоме коллекционера. Они держали ее тесно прижатой к полу, пока толстяк, поверженный ей на улице, не пробился к ней через толпу.

– Что же ты теперь не такая дерзкая, а, сука?

Она глянула на него, разыгрывая свою единственную карту:

– Ты испуганный котенок, боишься, что не справишься с девчонкой самостоятельно? Твои дружки обязательно должны держать ее?

Он наклонился и ударил ее, это прозвучало как выстрел в бетонных стенах бывшего обезьянника, ее голова взорвалась от боли, сопровождаемой яркими цветными пятнами.

– Я готов принимать твои извинения, сука…

Сплевывая кровь ему в лицо, Чудачка Синди сказала:

– Я просила, что бы ты не называл меня так!

Он поднял свою обвитую змеями руку, чтобы ударить ее снова, но прежде чем он смог нанести удар, маленькая ручка схватила его за запястье.

Девушка с оливковой коже, одетая в кожаную куртку и брюки, была миниатюрной, и на проскользнула сквозь круг байкеров, и никто даже не подумал остановить ее. Те кто заметили ее, просто восхищались ее гибкой чувственной фигурой, другие же были удивлены видом такого маленького существа, прогуливающегося по арене этого цирка.

Все замерли, включая противника Чудачки Синди, его ноздри расширились, а глаза сузились, когда он поворачивался, чтобы посмотреть, кто посмел помешать ему, и чей стальной захват сдерживал его запястье.

– Уходи, – посоветовала ему девушка.

– Ты… должно… быть… шутишь, – проговорил байкер, его верхняя губа растянулась в беззубой улыбке.

Девушка улыбнулась в ответ. На полу, где ее все еще удерживали другие байкеры, Чудачка Синди купалась в лучах улыбки незнакомки, ожидая, что эта сладкая штучка скоро окажется рядом с ней на полу, и по ним пройдется ужасный байкерский поезд…

– Да, – с улыбкой сказала девушка, слегка пожав плечами. – Я тут просто шучу.

Все еще удерживая его запястье, одетая в черное девушка, нанесла удар сбоку, которые угодит байкеру под колени и отправил его на пол. Из своего неудобного положения, Чудачка Синди не смогла разглядеть то, что произошло потом.

Затянутая в кожу девушка превратилась в бестию, удар, поворот, снова удар, и снова удары, от которых байкеры разлетались в разные стороны. Внезапно поняв, что она свободна, Синди вскочила на ночи, в состоянии разглядеть только пятно, бывшее ее внезапной спасительницей, раздающей пинки и вырубающей одного байкера за другим, как в чертовом фильме с Брюсом Ли. Но жирный байкер, который все это затеял, поднимался на ноги, в руке у него все еще был нож.

Чудачка Синди выбросила маленький твердый кулачок в сторону его головы, в то время как девушка в коже нанесла удар сбоку, выбивая но из руки парня. Байкер был все еще на ногах, но шатался. Чудачка Синди дала ему коленом в пах, и его рот открылся в немом крике, который она остановила ударом справа.

И уже во второй раз за сегодняший вечер большой байкер с крошечными мозгами, едва в сознании упал на пол, выплевывая зубы как семечки.

Меньше чем за тридцать секунд, на ногах в баре осталось стоять всего несколько человек: группа, бармен и двое женщин. Остальные находились в разных стадиях бессознательности, стонали, сворачивались в клубок, несколько пыталось отползти в угол, чтобы истечь там кровью.

– Я Макс – представилась девушка.

– Чудачка Синди.

Макс подняла кулак и Чудачка Синди коснулась его своим, никто из не получил в драке ни царапины. Бармен улыбался – скорее всего кто бы не победил в этой схватке, его реакция была бы неизменной. Он поставил на стойку два победоносных бокала пива и поднял ладони: бесплатно.

Поднимая тост, Макс произнесла:

– Ты можешь постоять за себя, девочка.

– Сестренка, – сказала Чудачка Синди, осматривая повреждения, – у тебя есть несколько стоящих приемов.

– Думаешь, нам стоит объединиться?

– Да, мы вроде утихомирили этот обезьянник, ты так не думаешь?

– Немного уныло?

– Не думаю, что эти люди впредь захотят развлекаться.

Небрежно перешагивая через жертв, две женщины покинули бар.

– Этим ублюдкам повезло, что ты пришла одна, – Чудачка Синди обхватила свои плечи.

Макс кинула на нее удивленный взгляд:

– Им повезло?

– О да, как раз перед тем, как ты сунула свой маленький носик, я собиралась надрать их задницы и нанести им серьезные повреждения.

Макс хихикнула:

– Ну тебе следовало сказать что-нибудь, и я не испортила бы тебе веселья.

– Как ты вообще узнала, что надо вмешаться?

– Не знаю, у меня вроде как нюх на неприятности.

– Чудачка Синди слышала о таком, особенно этот запах силен, когда их так много, как здесь.

Ночь внезапно показалась Чудачке Синди очень холодной, и она обняла себя руками. Макс скинула с себя куртку, оставаясь в светло-голубой обтягавающей майке без рукавов, и протянула ее Синди.

– Спасибо, – ответила та и надела куртку.

– Нам наверно не стоит болтаться поблизости.

– Брось всю эту ерунду, нам нужно получше приглядывать за своими задницами в этом Джеймстауне, иначе нам кто-нибудь по ним надает.

Макс остановилась перед стильным черным мотоциклом.

– Это моя тачка. Ты на колесах?

– Вот колеса Чудачки Синди, – она подняла вверх большой палец. – Мое барахло припрятано в лесу.

– Барахло?

– Ты думаешь, это единственная одежда Чудачки Синди? – ухмыльнулась она. – Нужно забрать несколько стильных вещичек из их леса.

– Ты сможешь найти свой склад в темноте?

– А папа римский срет в лесу? А медведи католики?

Макс засмеялась и забросила ногу на байк.

– Залезай Ч.С., мы заберем твои вещи и созданим расстояние между нами и тем байкерским мозговым центром.

– Чудачку Синди не надо просить дважды, – она села на мотоцикл позади Макс, ее руки обвились вокруг затянутого в кожу водителя.

Макс повернула ключ, байк взревел и, выпуская облако дыма, влетел в лес. Они забрали багаж Чудачки Синди из ее тайника и выехали на дорогу. Макс держала спидометр в районе сотни, делая беседу невозможной, пока они не остановились около маленького придорожного кафе на дальнем конце Национально Парка Редвуд.

В чистом по постимпульсным стандартам заведении было шесть кабинок вдоль одной стены, стойка с дюжиной стульев около нее и стена, во всю ширину которой располагалось окно в маленькую кухоньку. В этот час повар и официантка были единственными людьми в кафе, они расположились по разные стороны стойки, каждый читал свой раздел газеты. Одетый в белую футболку и джинсы повар встал, когда они вошли. Пузатый мужчина за сорок с глазами жука и сальными темными волосами, повар двинулся на кухню, не говоря ни слова. На официантке были темные брюки и коричневая блуза. Она была обладательницей коротких темных волос, птичьего тела и вытянутого коровьего лица. Она оставалась на месте, пока девушки не выбрали себе кабинку.

– Кофе вам обеим? – спросила она, вставая.

Они обе ответили:

– Да.

Официантка двигалась быстро, для человека, который был на полпути к кладбищу, она принесла им по чашке кофе и стакану воды.

– Вы готовы заказать?

– Пока этого достаточно – сказала Макс.

– Да, мне тоже – согласилась Чудачка Синди.

Кивнув, официантка вернулась на свое место к газете:

– Ложная тревога, Джек!

Парень из кухни вернулся и тоже занялся своей газетой, но на этот раз он остался на своей стороне стойки.

– Чудачка Синди хотела поблагодарить тебя за помощь сегодня ночью. – Она наклонилась вперед и погладила руку Макс. – Сестры могут уладить разногласия и выбрать чертову правильную сторону.

Тряхнув головой, Макс ответила:

– Не могу позволить сестрам получать каждый подлый удар от таких типов, как те отбросы.

– Все равно она не во вкусе Чудачки Синди.

– Опустившиеся байкеры.

– Задроты.

Макс глянула на нее.

Чудачка Синди объяснила, что послужило причиной разногласий с байкером – блондинка. С осторожностью глядя на Макс, она произнесла:

– Ты должна знать, кого взяла на борт.

– Не мое дело, – ответила Макс, – куда люди опускают свои весла.

Чудачка Синди улыбнулась, и Макс ей ответила. Так они сидели и пили свой кофе, позволяя тишине нарастать, каждая при этом чувствовала себя комфортно.

Наконец Чудачка Синди снова подалась вперед и спросила:

– Что же все-таки там такое было?

Макс сдержанно пожала плечами:

– Что было?

Чудачка Синди изобразила руками несколько движений Кунг-Фу.

– Эти аля Джет Ли и Джеки Чан штуки – что это было?

Еще одно пожатие. Избегая прямого взгляда, Макс произнесла:

– Тренировалась немного.

Другая девушка погрозила пальцем:

– Нет, девочка, нет, нет… Чудачка Синди была в армии, немного тренировалась и может постоять за себя… но ничего похожего на то, что было в том баре.

Макс пялилась в свой кофе:

– Давай просто скажем, что я хорошая ученица.

– Ты хочешь это просто оставить?

Макс подняла свою чашку с кофе друмя руками, будто согравала их.

– А ты не возражаешь?

– Все круто. Давай оставим это так.

На лице в форме сердца расцвела улыбка:

– Спасибо.

– Ты меня благодаришь? Это сильно.

– Ну если ты так говоришь…

– В любом случае, Чудачка Синди хотела сказать, что она теперь твоя должница.

Это, казалось, смутило Макс, и она бесцеремонно проговорила:

– Просто я приревновала, что все внимание доставалось тебе.

– Хорошо, ты теперь моя девочка, все, что тебе нужно, в любое время, Чудачка Синди все сделает.

Макс отсалутовала ей чашкой с кофе и серьезно сказала:

– Приятно это знать.

– Теперь ты моя подружка.

Макс нахмурилась и выглядела взволнованной:

– Я, ммм… думала, что ясно дала понять, что я не по этой части.

Чудачка Синди поперхнулась и рассмеялась, а Макс продолжала изучать ее.

– Быть подружкой это не… это, Макс, это значит держаться вместе, прикрывать твою спину, ну ты меня поняла… это значит быть связанными. Ты моя подружка.

Естественная улыбка появилась на хорошеньком личике Макс:

– Хорошо, теперь… ты моя подружка… тоже.

Это неловкое слово снова рассмешило Чудачку Синди, и на этот раз Макс уловила волну, и две девушки просто сидели и хихикали около минуты.

Затем Чудачка Синди выставила кулак, по которому Макс ударила своим.

Когда официантка заново наполняла их чашки с кофе, девушки притихли. Затем, когда она ушла, они продолжили болтать, перескакивая с темы на тему.

– Итак, – начала Синди, – куда ты направляешься?

– В Сиэтл.

– Не шутишь?

Макс посмотрела на нее с любопытством:

– А должна?

– Нет, девочка, я просто… Я сама направлялась домой.

– Сиэтл – твой дом?

– Один из них. Я прожила какое-то время в Изумрудном Городе?

Глаза Макс сузились в замешательстве:

– Изумрудном Городе?

– Да, так люди называли Сиэтл перед Импульсом. Ну знаешь… как в «Волшебнике страны Оз»?

На лице Макс было забавное выражение:

– Я слышала об этом…

– Ну конечно! – Чудачка Синди смотрела на Макс так, будто она говорила на языке эсперанто. – Кто не смотрел лучший фильм, который когда-либо был снят?

– Я – подтвердила Макс.

– В старые времена все дети видели этот фильм.

– Ну… у меня было своего рода защищенное детство.

– О, подружка, мы должны посвятить тебя в прекрасные вещи.

Усмехаясь, Макс сказала:

– Я согласна.

– Смотри, дорогая, давай договоримся: Чудачке Синди нужно в Сиэтл… а ты уже едешь в том направлении.

Макс посмотрела в свою чашку.

– Мне нужен проводник. Я вроде… встречаюсь там кое с кем.

– Чудачка Синди поможет тебе в этом. Чем раньше мы доберемся туда, тем раньше мы там будем… правильно?

Глаза Макс расширились, но она все же улыбнулась:

– Как я могу спорить с логикой?… Двинулись, подружка.

На лице Чудачки Синди вспыхнула улыбка:

– Подружка, Изумрудный Город еще не видел парочки таких прекрасных ведьмочек…

Двигаться внутри страны по автомагистралям между штатами было бы быстрее, но Макс все-таки принимала меры предосторожности, избегая всяческих возможных контактов с Мантикорой, так что они придерживались открытых прибрежных шоссе на неторопливой скорости восьмидесяти пяти – девяноста миль в час.