Текст книги "Перед рассветом (ЛП)"

Автор книги: Макс Аллан Коллинз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 17 страниц)

Макс повернула голову, чтобы увидеть, как Джексон отходит от дома, и задержала дыхание, ожидая, что он вот-вот повернет голову и увидит ее, стоящую за окном… но он этого не сделал. Вскоре туманная лужайка поглотила его.

– Моралес, – обратился главный, его голос стал мягче, – ты идешь направо, а я налево.

И главный открыл дверь и вошел в комнату справа, Моралес – в левую. В течении секунды, когда вторая дверь была открыта, Макс разглядела за ней картину в золотой раме на дальней стене.

Она решила, что поиски стоит начинать в этом направлении.

Прошла минута. Бросив взгляд в направлении, куда ушел главный, а затем на лестницу, Макс убедилась, что никто из них еще не возвращается, по крайнем мере в этот момент.

И она начала действовать.

Она выскользнула из своего укрытия и пересекла холл. Открыла дверь медленно, осторожно и очень тихо, заглянула в комнату… … и не увидела Моралеса.

Она вошла.

Комната была большой… даже огромной, и больше напоминала музей, чем дом. Высокие потолки, красивый деревянный поли темные панели из красного дерева, здесь находилось множество картин, холсты покрывали все четыре стены этой комнаты без окон, и были развешаны в три, а где-то даже в четыре ряда, словно комната была оклеена фантастически дорогими обоями. Несколько стульев в колониальном стиле стояли в центре комнаты, но они были абсолютно пусты, и – что еще важнее для Макс – свободны.

Проходяя по галерее, она заметила другую дверь у противоположной стены. Моралес, очевидно, вошел, никого не увидел и вышел с другой стороны, чтобы проверить следующие комнаты.

Макс прогуливалась по центру зала, разглядывая картины по обе стороны от нее. Некоторые их них она видела прежде в книгах Муди, в журналах и в сети. Но другие были ей не известны, хотя стили были знакомыми, и она могла бы поиграть в «угадай художника по картине»…

Это превосходило все, что она могла вообразить.

Она снова подумала, что здесь можно украть столько, чтобы уйти на пенсию. И ей даже не понадобится фургон, она просто вырежет картину за картиной из их рам, свернет и заберет целую партию. Уроки Муди не прошли даром, и ее глаза подсказывали, что ей даже не понадобится Вогельсанг для поисков Сета. Она сможет купить детектисное агенство в городе и, черт, она сможет купить Мантикору!

Эти фантазии проносились у нее в мыслях, но она остановила их – слишком много времени, много риска. В этом доме с четырьми вооруженными охранниками солдатской закалки она не может тратить время на такие мысли. Она должна забрать проклятую картину – и может еще парочку – и убираться отсуюда к чертям.

Воровка обнаружила Гранта Вуда в центре стены справа от себя. Она не потратила много времени на то, чтобы перерезать охранный провод, снять картину и освободить ее от антикварной позолоченной рамы… которую Макс горько оплакивала, так как она могла быть продана по хорошей цене. Но к сожалению это сделало бы ее груз более громоздким, чем сейчас.

Лист мазонита размером тридцать на тридцать девять дюймов был тяжелым и твердым, и возможно она должна была отказаться от этой цели, и довольствоваться парой других полотен. Но эта картина была внушительной вещью, предметом, который она изучила очень хорошо.

Запланируй и выполни, как сказал бы Муди, импровизируй на свой собственный риск…

Макс осторожно убрала картину в водонепроницаемый чехол на молнии, который был сложен под ее жилетом, и огляделась вокруг, пытаясь понять, успеет ли она забрать еще один приз, прежде чем вернутся мальчики из охраны.

Пока ее взгляд бегал от рамы к раме, что-то в углу в дальшей части комнаты привлекло ее внимание – пьедестал, на котором стоял плексигласовый ящик размером с баскетбольный мяч, внутри него на черном бархате что-то поблескивало. Единственная вещь была выставлена таким образом в этой комнате, поэтому складывалось впечатление, что это только временное место, пока не найдется лучшей витрины.

Она подходила ближе и наконец начала осознавать, на что же она смотрит. Ее живот скрутило и появилось чувство, что внутри извивается клубок змей…

На черном бархате самодовольно возлегало, так же как это было в Музее Голливудского Наследия, Сердце Океана.

Воздух как будто стал разреженне, ее дыхание ускорилось, она начала задыхаться. Вопросы возникали у нее в голове как ударяющиеся друг о дружку костяшки домино…

Как оно сюда попало?

Мог ли Стерлинг быть покупателем Муди?

Или кто-то другой купил его у Муди и продал Стерлингу?

С момента кражи прошло достаточное количество времени, чтобы любая из этих сделок успела совершиться, но Макс все еще не могла понять как ожерелье переместилось из кармана Муди в эту комнату, в этот дом. Что-то казалось… неправильным.

Очень неправильным.

Ее лицо горело, в животе был лед, и от страха по ее руками бегали мурашки. Такого не случалось с тех пор… она как будто перенеслась в лес, в ночь побега, прочь от Мантикоры, прочь от Лайдекера…

– Красиво, не так ли? – спросил теплый голос у нее за спиной.

И все же в нем был холод.

Голос будто заморозил ее. Сумка с Грантом Вудом была зажата в ее левой руке, как абсурдно увеличенный кошелек.

Это не был голос кого-то из наемных помощников, он принадлежал самому Джареду Стерлингу. Она узнала его, не оборачиваясь, по видео клипам, которые смотрела на компьютере Кендры.

Все еще глядя на голубой камень, она произнесла:

– Кто-то однажды мне сказал, что бриллианты – лучшие друзья девушек.

– Плохое кино… Не хочешь вернуть картину на место?

Макс медленно качнула головой.

– Не особенно. Я очень постаралась, чтобы получить ее.

– Как и я.

Дверь открылась и другой голос позвал:

– Сэр!

– А, Моралес. Займись делом, будь добр. Я просто хотел взять стакан теплого молока… снова моя язва.

Сзади себя, она услышала, как щелкнул курок пистолета.

– Постарайся не убивать ее, – попросил теплый голос. – У нее очень красивая попка.

Другая дверь открылась, и она услышала эхо удаляющихся шагов.

Снова зазвучал новый голос, он говорил с южным акцентом:

– Эй ты, повернись… медленно.

Она сделала то, что было сказано, – хорошая девочка! – и теперь Моралес стоял перед ней, дуло его пистолета было нацелено в середину ее грудной клетки.

– Теперь тихо и спокойно, – приказал он. – Я хочу, чтобы ты положила эту сумку на пол, как если бы это была твоя старая любимая бабушка.

И опять она сделала то, что ей говорили, даже несмотря на то, что у нее никогда не было «старой любимой бабушки», о которой она бы знала.

Другая рука Моралеса приблизилась к его рту, и он сказал в свой рукав:

– Злоумышленник задержан в галерее, повторяю, в галерее.

Медленно поднимаясь, она услышала отрывистое «десять-четыре» из наушника Моралеса.

Затем охранник медленно двинулся к ней, его лицо оставалось безразличным, а в глазах промелькнуло что-то сексуальное, когда он произнес:

– Я собираюсь положить тебя на пол.

– Я так не думаю.

– Положи руки за голову, девочка, и подними локти.

Моралес наклонился, продолжая держать пистолет и взгляд направленными на нее, его свободная рука дотянулась до сумки. Он начал медленно подниматься, когда звук шагов в коридоре привлек его внимание, и он отквлекся всего на мгновение, которое было так необходимо Макс.

Она скрутилась в талии, поворачивая свое тело, как будто делала гимнастику, и один из локтей, которые она подняла по просьбе Моралеса, ударил его по голове.

Уклоняясь от удара, он сделал один шальной выстрел, пуля попала в стену между двух ценнейших картин. Она ударила его правой ногой по горлу, и он, выведенный из равновесия, упал на спину, задыхаясь. Перед тем, как Моралес коснулся пола, Макс выбила пистолет из его пальцев, и он вращаясь проскользил по паркету через всю комнату.

Моралес хрипел, не было понятно в сознании ли он, но подняться не пытался.

За ней, от той двери, за которой скрылся Стерлинг, раздался глубокий голос:

– Замри!

Вместо этого Макс сделала два колеса, и когда она находилась в прыжке, стриженный ежиком лидер сделал два выстрела, оба раза мимо цели, которой была Макс. Одна пуля похоронила себя в стене, другая в одной из картин.

Взломщица с кошачьими повадками приземлилась перед главным, возможно в ярде от него. Этого расстояния ей хватило, чтобы выбить пистолет из его руки. Затем она сделала пируэт и с разворота ударила главного охранника в живот. Он согнулся, и она пнула его так, что он пролетел через весь зал и врезался в стену с такой силой, что несколько висевших на ней картин сломалось.

У него все еще был пистолет, так что она двинулась к нему с невероятной скоростью, он пытался подняться и оглядывался по сторонам в поисках Макс, не находя ее… и затем он глянул вправо, где она стояла теперь.

– Не могу поиграть с тобой, – сказала она. – Прости…

Ее левая нога пнул его в пах, он резко вскрикнул и снова осел на пол. Макс не дала ему ни единого шанса, и как только ее левая нога коснулась пола, правая нанесла ему удар в подбородок, он потерял сознание и проскользил по полированному полу как ребенок на санях.

Она метнулась туда, где пускал пузыри Моралес – теперь он был без сознания – и схватила водонепроницаемую сумку. Зател она разбила плексигласовый ящик и – уже во второй раз! – взяла драгоценное Сердце Океана, включая звонок сигнализации.

Макс сунула ожерелье в карман жилета, и застегнула его на молнию. Держа сумку с картиной в левой руке, она двинулась к двери, которая должна были вывести ее обратно в фойе – она вошла через главный вход, через него же она и выйдет.

Она почти дошла до пульта сигнализации, когда столкнулась с черным парнем, Морером, который наконец спустился вниз. Он выглядел немного взъерошенным и потным после очевидно бесплодных поисков на верхних этажах. MP7A был в его руках, и он поднимал его наверх, целясь в нее… … но Макс высоко подпрыгнула и отточенным ударом отправила оружие прочь. Когда MP7A приземлился на мраморном полу, от удара произошел выстрел, который заставил загореться бесценный стул работы Франка Ллойда Райта.

Морер был готов к бою, и двинулся на нее с поднятыми кулаками.

– Хочешь побоксировать? – спросила она.

Прямой удар правой сломал ему нос, другой пришелся по челюсти и сопровождался приятным хрустом. Морер упал назад с прямыми ногами, и это была еще одна оплошность, так как его голова со стуком ударилась о мрамор. Макс задавалась единственным вопросом: вырубил ли его ее удар или мраморный пол…

Она не стала еще раз беспокоить клавиатуру, было не похоже, что они не знают, где она находится. Макс распахнула парадную дверь, включая сирену – на этот раз настойчивый гудок, диссонирующий со звонком из галереи (разные звуки указывали на разные охранные точки – Макс восхитилась стратегией).

Плохой ход, думала она, понимая, что должна была потратить немного времени и ввести код. В мыслях она видела, как Муди хмурится и качает головой.

Эти соперничающие гудение и звон привлекли внимание не только оставшихся охранников, но еще копов и соседей на милю вокруг, если, конечно, они не были глухими.

На полпути через двор, скользя в тумане, она внезапно увидела Джексона, выходящего из дымки и поднимающего на нее MP7A.

Не дожидаясь его действий, Макс бросилась в сторону, подныривая и откатываясь, и исчезла в густом тумане.

Охранник был достаточно умен, чтобы не стрелять в туман – он мог подстрелить кого-то из своей команды – и когда он преследовал ее, предполагая, что она движется, практически столкнулся с Макс.

Его глаза удивленно распахнулись, и прежде, чем он смог выстрелить, она нанесла удар в висок, роняя его на лужайку как сбитого садового гнома.

Под похожий на музыку из шоу ужасов рев сигнализаций с водонепроницаемой сумкой подмышкой, Макс обошла дом, перемахнула через забор, и осторожно подкралась к месту, где была спрятана лодка, на случай, если охранники Стерлига обнаружили тайник.

Но ждала ее только лодка, Макс освободила ее, спустила на воду, и она, Грант Вуд, Сердце Океана и немудреное туристическое снаряжение исчезли в окутанном туманом озере.

Ограбление получилось не идеальным, но добыча была хороша, и даже несмотря на несколько промахов, она знала, что Муди будет гордиться своей девочкой. Этот вечер легко принес ей семизначную сумму, достаточную для финансирования поисков Сета и возвращению к анонимной честной жизни… хотя бы на некоторое время.

Несколькими часами спустя, когда сияние наступающего дня уже освещало небо на востоке, Макс сидела на кушетке в своей квартире и разглядывала ожерелье.

Она все еще не имела понятия, как Стерлингу удалось завладеть им, и также не знала, что она будет делать с ожерельем. Картину надо продать, чтобы покрыть текущие расходы. Но к сожалению, у нее не было такого рода связей в Сиэтле… пока.

Она не звонила Муди в Лос-Анджелес с тех пор, как приехала в город и обустраивала эту новую жизнь. Она хотела полного разрыва… но теперь надо поговорить с ним. В это время дня… или утра… она не смела побеспокоить его. Но через несколько часов она, черт подери, узнает, что происходит с этим ожерельем.

Она положила камень в черный бархатный мешочек и спрятала у себя в спальне, затем вернулась в гостинную, чтобы пытаться расслабиться – ей было очень тяжело заснуть после операции…

К удивлению Макс, на кушетке уже сидела Кендра и смотрела телевизор.

– Что случилось? – спросила Макс.

Кендра ответила соседке смущенной улыбкой:

– Только что вернулась домой. Была на свидании.

– Правда? – Макс присела рядом, и хитро постотрела на нее. – Милый парень?

Кенда широко улыбнулась:

– Нет, он был плохим, плохим мальчиком… много, много раз.

Они рассмеялись, возможно чересчур громко – Кендра была слегка пьяна, а Макс истощена долгой бессонницей.

– Подробности, – попросила Макс, – давай подробности.

– Ни за что.

– Я бы тебе рассказала.

Ее рот открылся в притворном удивлении, и Кендра произнесла:

– Ты бы не рассказала, мы обе это знаем – ты самая скрытная маленькая пчелка на этой планете… И ты еще выкачиваешь из меня подробности?

– Я не выкачивала, – ответила Макс со смехом. – Я просто хотела знать, кто качал тебя?

– О, какая ты злая…

Их разговор прервали телевизионные помехи. Обе девушки знали, что это значит, их разговор стих, и они переключили свое внимание на холодные, но все же страстные глаза на экране. Глаза, сверху и снизу которых располагались синие полосы, со словами «потоковое видео свободы», бегущими по красному фону.

– Не пытайтесь изменить настройки, – спокойный но настойчивый голос произнес то же вступление, что и раньше о канале взломанном на шестьдесят секунд и единственном в городе голосе свободы.

– Посмотри на эти глаза, – сказала Кендра.

– Тсссс, – прошипела Макс.

– Он может взламывать мой кабель в любое время…

– Тише, Кендра.

– Этот выпуск содержит сцены насилия, и мы просим удалить от экрана юных зрителей. Этот материал, который мы получили из Лос-Анджелеса, где два дня назад произошла резня, является отрезвляющим свидетельством того, что происходит с людьми, стоящими за свободу.

Глаза Макс расширились от ужаса, когда она увидела любительскую сьемку окрестностей Китайского театра.

– Официальные источники сообщают, что ответственность за это несет бандитская группировка Выводок, – продолжал измененный электроникой голос, – но СМИ умалчивают об одетых в черное тяжело вооруженных солдатах, которые были замешаны в произошедшем, говорят о том, что правительство было вовлечено и даже содействовало расправе.

Камера приблизилась к театру и показала четыре изрешеченных пулями тела в патио. Пальцы Макс судорожно вцепились в обивку кушетки.

– Китайский Клан, борцы за свободу в Лос-Анджелесском регионе…

Борцы за свободу? Промелькнула мысль в голове у Макс. Едва ли…

Камера переместилась в фойе, где лежало еще больше тел, некоторые принадлежали членам Выводка. Макс задавалась вопросом, была ли команда Муди в состоянии сопротивляться, сдерживать нападение и ограничить резню… – … которые были расстреляны Выводком, предположительно, в борьбе за украденное добро.

И Макс увидела Фреска, лежащего в своем поношенном Доджеровском жакете в куче мусора рядом с обезглавленной девочкой… Нинер? Жакет Фреска, первоначально синий, теперь был уродливого фиолетового цвета от впитавшейся крови.

– Никто из этой группы борцов за свободу не избежал гнева Выводка.

Теперь оператор был в зале. Тела устилали пол, как брошенные поломанные игрушки.

– Жестко, – сказала Кендра, но ее глаза были прикованы к экрану.

Снова Макс ощутила на своих щеках теплую влажность, но она оставалась пассивной, просто сидя на диване и смотря на видео на свою мертвую семью.

– Источники Зоркого сообщили, что Выводок может добраться до Сиэтла, – продолжил голос. – И если эта преступная группировка действительной имеет поддержку правительства, наш город будет порабощен.

Камера обходила зал, чтобы поставить финальную точку заявлению Зоркого: голова Муди, наколотая на палку. С обоих сторон от нее были головы Типпетта и Габриэля…

– Выключи это! – прошипела Макс и отвернулась.

Кендра щелкнула пультом, но трансляция уже закончилась, уступив место CNN. Слезы на щеках Макс заставили ее соседку удивиться.

– Что случилось, Макс? Ты вроде не из брезгливых.

– Я знала их… знала.

– Что?

– Я была одной из них… Китайский Клан. Они были… семьей. Как семья…

Кендра обняла Макс за плечи:

– О, господи, Макс, мне так жаль. Чем я могу помочь?

Макс отключилась от своего горя, как будто у нее была кнопка для этого.

– Ты можешь помочь мне найти Зоркого. Я должна поговорить с ним. Я должна узнать, что случилось в том театре.

Глаза Кендры расширились, она встряхнула головой.

– Милая, я ничего о нем не знаю – никто не знает. Он выходит в эфир, когда хочет, рассказывает свои штучки и исчезает.

Макс покачаа головой:

– Здесь должно быть что-то большее. В городе должно быть подпольное движение.

– Ну даже, если так, я все равно ничего об этом не знаю. И я не знаю никого, кто знал бы что-нибудь о Зорком… С тобой все будет хорошо?

Кивнув, Макс ответила:

– Я в порядке.

– Нет, ты не в порядке. Ты все держить в себе, а это не пойдет на пользу. Если ты не отпустишь все…

– Я уже ничего не могу сделать для них.

Кендра беспокойно нахмурилась:

– Ты уверена, что не хочешь поговорить об этом?

– Да, я уверена.

– Хорошо, – соседка Макс поднялась и зевнула. – Я думаю, что мне надо немного поспать… конечно, если ты уверена…

– Кендра, иди спать… Я буду в порядке.

После того, как Кендра пошла в постель, Макс вернулась в свою комнату и достала из тайника черную бархатную сумочку с ожерельем.

Этот камень стоил Муди и остальным жизни… и ее не было с ними…

Она несколько минут проплакала, закрыв лицо руками. Ее мысли начали проясняться.

Зоркий, Сет, ожерелье, Выводок, коллекционер Джаред Стерлинг и может даже Мантикора и Лайдекер были вовлечены в события, которые положили конец Клану.

Но как?

Она знала, с чего начать. Не с Зоркого – его местоположение и личность были покрыты тайной. Сет залег на дно и не появлялся после той стычки с копами. Ожерелье было немым свидетелем. Выводок был в Лос-Анджелесе, а Лайдекер в Мантикоре.

Это оставляло один вариант.

Команда из десяти охранников будет готова к ее следующему визиту, но другого выбора у нее не было: Макс должна была вернуться на место преступления.

Глава 9. ЗОРКИЙ

КВАРТИРА ЛОГАНА КЕЙЛА

СИЭТЛ, ВАШИНГТОН, 2019 ГОД

Даже в постимпульсном мире, звук дверного звонка был, в общем, безобидной вещью.

Прямо сейчас, около полуночи, звонок в кондоминиуме Логана Кейла был приветом неводомого гостя. Здание охранялось, и обычно охрана в холле предупреждала прежде, чем пропустить кого-нибудь.

Но в этот раз не было предупреждения – просто звонок в дверь.

А для Логана Кейла, ответ на дверной звонок мог стать последней вещью, которой он сделает на земле.

Во-первых, был риск, что кто-то из правительства – или же «человек с зазвитым чувством гражданского долга», ищущий денежной награды – войдет и обнаружит засекреченную домашнюю студию, с помощью которой Логан транслировал киберновости своего секретного альтер-эго, Зоркого.

Во-вторых, Логан принадлежал к числу американцев, родившихся в достатке, которые испытывают чувство стыда – и даже вины – за свою привилегированную жизнь, чувство, которое превратилось в подлинное социальное беспокойство. И, в то время как его подпольная личность, Зоркий, кажется защищенной, его репутация крайне левого журналиста была известна всем.

Это естественно не могло бы уберечь Логана от того, чтобы стать еще одной богатой мишенью. Семья Кейлов владела таким бизнесом, который с легкостью пережил Импульс и его проблемы и последствия… например, похищение богатых ради выкупа.

Как и во времена Великой Депрессии двадцатого века, этот неуклюжий вид предпринимательства стал хлебом для многих преступников, от самых низкосортных до искушенных в своей проффессии. И как это было во времена Линдберга, жертв обычно находили мертвыми, даже если выкуп был полностью выплачен.

Так, что… если звонящий не был тем, о ком думал Логан, то он может больше никогда и никому дверь не открыть.

Логан мог проигнорировать звонок. УеЕго двухсот пятидесяти пяти фунтового охранника, и бывшего копа, Питера был выходной, и – если только это не был полномастабный налет с вышибанием двери – Логан мог продолжать свои дела и ждать пока незванный гость уйдет.

Но, если звонящий был тем, кем думал Логан, то предпочел бы провести встречу в отсутствие Питера. Если это был кто-то еще, значит хорошо, что Питер получил ночь отгула. В тех редких случаях, когда Логану приходилось открывать дверь самому, он делал это в компании дробовика.

Звонок зазвонил снова.

Паранойя усугубляется, подумал Логан с кривоватой усмешкой, вспоминая очень старую песню. Он поднялся из-за стола, загроможденного различным компьютерным оборудованием – включая дюжину мониторов и сетевой ноутбук, – и шагнул от своего рабочего места с легким изяществом, предполагающим принятие всего, что могло бы с ним случиться в этот донкихотском, но таком необходимом крестовом походе.

Ростом более шести футов, темный блондин с голубыми глазами за круглыми очками, Логан Кейл был в команде гребцов в Йеле и продолжал тренироваться по сей день, поддерживая стройное, но все же мускулистое телосложение университетского атлета. Его одежда – джинсы, серый свитер и кеды – добавляли штрихи к его образу вечного студента, хотя он этого не осознавал.

Его окружение – большая современная квартира, обставленная качественно и со вкусом (во всяком случае ему нравилось так думать) – было одной из привилегий богатства, которую Логан себе позволил. С паркетными полами в каждой комнате и редкими коврами, квартира имела абсолютно мужской характер. Комнаты разделяли прозрачные перегородки, окрашивая этот мирок в бледные оранжевые, персиковые и желтые оттенки.

В гостинной каждая стена имела свой цвет, землистые оттенки в различных сочетаниях. Две стены соединялись, образуя стеклянный угол во всю высоту, который позволял большому потоку света проникать в комнату днем. Несмотря на то, что вся мебель была дорогой – твердое дерево, гладкие линий, дизайнерские штучки – главной идеей был минимализм. Мягкий коричневый диван доминировал в центре комнаты, по бокам от него располагались маленькие белый и серебряный столики, а промо напротив того же оттенка кофейный стол. Боком к дивану стояли стулья, контролируя, что бы все в комнате соответствовало требованиям фэн-шуя.

С дробовиком в руках Логан приблизился к двойной двери, которая служила главным входом в квартиру. Маленький экран справа служил электронным глазком.

Ростом примерно с Логана, его визитер был зловеще привлекательным молодым человеком около двадцати лет – короткие карие волосы, зеленые глаза и длинное узкое лицо – в черной кожаной куртке, темно-синей футболке и черных джинсах.

Логан открыл дверь.

– Где тебя черти носят? – спросил парень, его голос был глуже и старше его лет, и в нем слышался неприкрытый гнев.

– И тебе привет, Сет, – сказал Логан. – Прости, теперь я буду постоянно сидеть под дверью и ждать, когда ты опять явишься без предупреждения.

Невеселый смешок Сета был единственным ответом.

Логан старался не принимать негативное отношение Сета на свой счет, парень относился так практически ко всему и всем.

Логан пригласил Сета войти, что тот и сделал. Пока Логан закрывал дверь и украдкой поглядывал на монитор камеры безопасности на случай, если кто-то следил за Сетом, парень подошел к дивану и развалился на нем с такой небрежностью, будто бы был членом семьи.

– Чувствуй себя как дома, – сухо произнес Логан, следуя за своим гостем.

– Мне проще было бы это сделать, если бы ты предложил мне выпить, – сказал Сет, и снисходительная улыбка скривила его тонкие губы.

Логан сделал глубокий вдох и медленно выдохнул, борясь с раздражением. Этот ипорченный ребенок умел выглядеть счастливым и печальным в одно и то же время, как старый киноактер… как же его звали? Логан вспомнил: Джеймс Дин.

Решая не стирать ухмылку с юного лица, Логан спросил:

– Виски, я полагаю?

– Давненко я не пил Боско.

Очаровательно, думал Логан по пути на кухню. Он вернулся со стаканом, наполненным льдом и прозрачной жидкостью, и протянул его Сету.

– Это вода, – заметил парень, просто посмотрев на стакан.

– Больше ничего тебе предложить не могу.

– Ты что… теперь мой папочка? Я просто хочу проклятый виски.

– Может «папочка» не хочет, чтобы твои суждения стали еще резче, чем они есть сейчас.

Сет очевидно понял, что Логан имел ввиду, выпил воду, и поставил стакан – глубокомысленно – на край кофейного столика.

Отношения между этими двумя были напряженными с самого начала – каждому не нравились стиль и манеры другого. Но они нуждались друг в друге (взаимозависимы, думал Логан), каждый мог предложить знания и возможности, которых не было у другого. И это делало их пусть каменистым. С одной стороны был Сет с неприятием любого человека, входящего в его жизнь – и практически каждого, кто подходил близко, – а с другой – Логан, всегда сосредоточенный на борьбе и нетерпимый к тем, кто его страсть не разделял.

Они были представлены друг другу меньше месяца назад Беном Дэйли, неприметным медтехником средних лет, который был их общим знакомым. Одним из занятий Зоркого было создание некой подпольной дороги. И кибер-борец за свободу работал над планом безопасной переправки Дэйла в Канаду, где техник надеялся с помощью Кейла исчезнуть с новой личностью.

Дэйли скрывался от своего бывшего работодателя, частной корпорации, которая делала темные делишки для правительства. Медтехник и его коллеги проводили эксперименты в области биоинженерии, но новый проект – проект Мантикора – переместило эксперимент в использование рекомбинантной ДНК для создания совершенных солдат. Когда Мантикора начала использовать детей как подопытных свинок, Дэйли решил, что с него хватит.

Другой ученый-исследователь осмелился подать заявить об уходе, и это подтолкнуло Дейли к тому, чтобы назначить встречу с начальством и подать свое заявление… а следующей ночью ученый был сбит неустановленной машиной. Глава Мантикоры полковник Дональд Лайдекер с пугающим спокойствием заявил Дейли:

– В каком же опасном мире мы живем. Так о чем вы хотели со мной поговорить, мистер Дэйли?

Так что Бен Дэйли остался, делал свою работу и ждал случая. Он представился позже, после Импульса, и он сбежал – работа в Мантикоре была из разряда той, с которой нельзя уволиться… только сбежать, как из тюрьмы – и прятался годами, последние три в Сиэтле, работая низкооплачиваемым (но живым) лаборантом.

А затем Дэйли был разыскан Сетом. Сначала Дэйли думал, что X5 был послан Мантикорой, но вскоре убедился, что он просто ищет избавления от приступов, мучивших его и его братьев с юности. Беглец. Однако внезапное появление Сета вселило в Дэйли отчаянное желание покинуть Сиэтл и найти другой камень, под которым можно спрятаться. Если Сет, ребенок в бегах, работая в одиночку, смог разыскать Дэйли, то это только вопрос времени, когда человек Лайдекера явится за ним.

И хотя он был не способен решить проблемы со здоровьем Сета, Дэйли проинформаровал X5 о триптофане – гомеопатическом нейромодуляторе – который мог помочь держать под контролем симптомы. И пытаясь избежать выволочки от Сета, за то, что не смог положить конец его приступам, Дэйли представил изменчивого молодого человека Логану.

Дэйли, конечно, не был в курсе, что Логан и есть Зоркий, но он знал, что Логан был антиправительственным журналистом из очень богатой семьи.

– Может вы сможете разыскать доктора или исследователя, – сказал Дэйли, – который разберется в состоянии Сета… может сможете связаться с этим Зорким. Кто знает?

– Кто знает – ответил Логан.

Логан подозревал, что Дейли не интересует, получит X5 помощь или нет. Медтехник просто надеялся, что Сет изберет Логана новым объектом для вымещения своего темного настроения. Даже если и так, стратегия Дейли оказалась успешной: техник находился в маленьком городке на границе полярного круга, а Сет все еще был в Сиэтле и играл в опасные игры вместе с Логаном Кейлом.

Растянувшийся на диване в кроссовках Сет мог показаться пациентом в кабинете психоаналитика. Касательно Райана Девайна – коррумпированного шефа секторной полиции, продававшего все от подпольных секторных пропусков до подростков рабовладельцам – Сет заметил:

– Проблема решена.

У немногих в Сиэтле, не взирая на их политические убеждения, были какие-то сомнения в том, что Девайн был плохим человеком… некоторые называли его дьяволом, но его положение было настолько крепким, что никто не мог до него добраться… кроме Зоркого.

– Решена – механически повторил Логан.

– Сделал то, что ты хотел – сказал Сет.

– То, что я хотел, и даже больше.

– Ты хотел, чтобы я остановил его, – Сет невинно улыбнулся Логану, расположившемуся на стуле. – Я остановил.

– Ты убил его.

Сет пожал плечами, сложил руки на макушке и уствился в потолок.

– Это самый эффективный способ остановить кого-то.

Логан встряхнул головой и сказал:

– Самый эффективный не всегда самый лучший.

– Согласен… Но в этом случае, так и было. Ты же не собираешься читать мне лекцию на тему, что смерть ничем не оправдать? Нас учили этике в гребаной Мантикоре.

– Я в этом уверен. А они говорили вам что-нибудь о правосудии?

Молодой человек обдумывал это какое-то время:

– Правосудие свершилось… что дальше?

– Никогда не знаешь, что будет дальше, – сказал Логан и встал, подталкиваемы гневом. – И с чего ты взял, что правосудие должно означать убийство?

Сет глянул на него с выражение ложной невинности:

– Может дети, которых продали в рабство за это время?

– Это не правосудие.