Текст книги "Перед рассветом (ЛП)"

Автор книги: Макс Аллан Коллинз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 17 страниц)

Прежде чем водитель и высокий мужчина, оба одетые в джинсы и тяжелые пальто, преградили ей путь, Макс проскользнула между ними.

– Что за черт! – пробормотал водитель, рефлекторно отступая назад и прикрываясь руками, неумышленно осободив ей путь.

Макс изящно приземлилась на погрузочную площадку, и ее голые ступни почувствовали холодный бетон после относительно теплого пола трейлера. Она сделала шаг навстречу удивленным мужчинам и, повернувшись, спрыгнула на покрытую снегом землю. Мужчины бежали и кричали на нее, а Макс понеслась вдоль рядов трейлеров к далекому забору.

Она могла слышать раздражение двух мужчин позади нее, и снова на лице Макс появилась небольшая улыбка: они не собирались ловить ее.

Семифутовый сеточный забор, ограждающий стоянку, был ничем по сравнению с забором Мантикоры, она забралась на него, как паук по стене. А паре немолодых мужчин с избыточным весом было далеко до вертолетов и снегоходов.

Она сбежала предже чем, мужчины преодолели половину двора. За забором проходила двухполосная щебеночная дорога, а через дорогу, Макс увидела что-то вроде завода.

Утро все еще не кончилось, солнце подсказало ей, что время около полудня, а небесный компас говорил, что запад лежит по левую сторону от нее. Не имея никакой объективной причины, она выбрала это направление, прыгнула на дорогу и побежала по ней изо всех сил.

Макс следовала принципу «дело ради дела», пытаясь не позволить новым ощущениям отвлечь ее. Однако вид реальных вещей, так непохожих на те, что она видела в учебных фильмах, взволновал и пробудил ее. Она продолжала работать руками и ногами и, наконец, оставила позади промышленную зону и оказалась в жилом районе.

Дома.

Оказавшись в населенном пункте (здесь живут гражданские, полумал молодой солдат), она притормозила, и, наконец, позволила себе оглядеться. Эти постройки вовсе не походили на домик Ханны. Они были гораздо больше и находились близко друг к другу, они смутно напомнили Макс замки из книг Мантикоры.

Несмотря на то, что большинство построек были белыми, иногда встречались голубые или желтые – это была радуга для ребенка, выросшего в серо-синем мире – и все они казались двухэтажными и имели по гаражу. Несколько машин было припарковано вдоль улицы, все с вайомингскими номерами, как у Ханны прошлой ночью. Но она не увидела ни одного человека и задавалась вопросом где же они.

Звук мотора вверху улицы позади нее заставил Макс укрыться в пространстве между двуми домами. Она обошла дом слева, возвращаясь на место где стояла раньше, в то время как автомобиль проехал вниз по улице, не обратив на нее никакого внимания.

Машины сильно отличались от тех, что она видела в Мантикоре, и когда она посмотрела на название, она смогла разобрать одно слово: авалон. Она не имела ни малейшего понятия, что это значит. Девочка знала, что люди Мантикоры передвигаются на машинах, которые называются тахо и хамви, а этот белый авалон не был похож на них.

Макс прикинула насколько далеко она сейчас от Мантикоры и насколько далеко ей надо оказаться, чтобы быть в безопасности. Хотя ее чувству времени помогало солнце, о расстоянии же она не знала ничего. Небыстрым шагом она двинулась вперед, зная что ее рубашка привлечет внимание, и ей нужно снова найти укрытие до темноты… и чем раньше, тем лучше.

Зайдя за угол, она оказалась на новой улице. Макс не смогла бы отличить ее от предыдущей, дома выглядели одинаковыми, будто были построены по одному проэкту, машины тоже казались такими же, и казалось, что вокруг не было людей, кроме нее и водителя только что проехавшей машины.

Макс прошла вдоль нескольких участков, и вдруг заметила вялое движение на следующем дворе на другой стороне улицы.

Ребенок… … примерно ее возраста играл во дворе. Вид этого ребенка заставил Макс задуматься о ее братьях, чувство нарастало в ней, чувство заботы и грусти, она задавалась вопросом, смог ли кто-то из них сбежать.

Она могла никогда не узнать, что случилось с Джонди и другими – она боялась, что Зак был убит – и она не знала, как ей найти их, если вдруг им удалось сбежать.

Но стоя на углу и смотря на этого ребенка, играющего в снегу, Макс дала клятву, которая будет формировать ее характер в последующие годы: она никогда не перестанет искать своих братьев и сестер…

Никогда.

Глава 2. НОЧЬ ТИТАНИКА

КЕПКА

ЛОС-АНЖЕЛЕС, КАЛИФОРНИЯ, 2019

Вися на тонкой нейлоновой веревке на уровне восьмого этажа над ночным Лос-Анжелесом, Макс думала о Куске пирога…

Веревка, связывающая ее со зданием, была обвязана вокруг ее осиной талии. Несмотря на то, что холодный ветер носился по городу, более холодный, чем можно было бы ожидать в начале марта, это никак не отражалось на Макс, погода не имела для нее особого значения. Ее гибкое, спортивное тело было обтянуто черным комбинезоном, дающим достаточно тепла ее генетически улучшенному телу. К тому же ее тренировки в Мантикоре в холодные вайомингские зимы, не могли сравниться ни с какими погодными условиями, с которыми она могла столкнуться в Лос-Анжелесе. Ее темные шелковистые волосы, сильно отросшие с тех пор, как она сбежала, были спрятаны под черной шапочкой, и она казалась анонимной бесполой фигурой, решившей притвориться человеком пауком.

Как и музыка, которая была здесь однажды создана, звукозаписывающая компания, разработавшая технологию псевдосложенного диска (сюда она вскоре проникнет), имела длинную историю. После Импульса, группа гангстеров забрала это здание вместо невыплаченных лицензионных платежей в результате переговоров, которые по слухам были ни чем иным как настоящей бойней.

Уличный сброд, обосновавшийся в старом Главном Здании Звукозаписи, превратил его в крепость, готовую противостоять любым атакам… вплоть до Большого Землетрясения 2012 года. После этого здание когда-то похожее на стопку дисков, стало напоминать слоный торт, верхние четыре слоя которого смазал большим пальцем облизывающий глазурь Бог.

Второе поколение гангстеров, занявших здание, – теперь оно было извесно как Кепка – особая группа преступников с рождения были теми, кому Макс планировала испортить вечер. Выводок, так они себя называли, будет покупать, продавать и обменивать что-угодно, покуда это является незаконным.

Например, прямо сейчас у Выводка были в распоряжении планы системы безопасности Голливудского Музея Наследия, находившегося в Нагорье – переделанном офисном здании (некогда принаддежавшем могущественному «агенству» – так сказали Макс; шнионы, предположила она), там хранилось множество сохранившихся настольгических экспонатов из города, основным бизнесом корого (до Импульса и Большого Землетрясения) были развлечедния.

Макс знала, что Выводок планирует обчистить музей, и она и ее единомышленники собирались предотвратить это… не изчувства гражданской ответственности, просто хотели заработать себе очки.

После нескольких лет борьбы секторная полиция наконец отступилась от Выводка, заперев их в зоне, ограниченной старой 101 на севере и востоке, Кахенгой на западе и бульваром Сансет на юге. Голливудское шоссе, старое 101, проходило вокруг Кепкии и на нем все еще иногода наблюдалось периодическое движение, машинами управляли люди, достаточно смелые (или безумные), чтобы пересечь территорию Дорожных Кабанов.

Вися с северной стороны здания, так же бесстрашно и обыденно, как ребенок качается на качелях на заднем дворе, Макс смотрела вниз на мерцающую абстракцию, которой было 101, и безразлично наблюдала, как Дорожные Кабаны преследуют какую-то несчастную душу, имевшую глупость пытаться убежать по шоссе. Она легонько улыбнулась и тряхнула головой, как опрометчиво, подумала девушка, висевшая на стене башни.

Смотря на север в сторону Горы Ли, Макс могла различить пятидесятифутовые буквы, которые теперь почти скрылись в лесу, их белизну можно было различить даже глубокой ночью. Можно было прочитать ГО ВУД, когда Макс приехала в Голливуд в 2013, спустя год после того, как Землетрясение разрушило большинство из того, с чем не справились постимпульсные беспорядки. В последний визит Макс город еще больше превратился в пристанище мусорщиков и уличных бродяг.

Она проверила часы: время пришло.

Создав точку опоры на оконном карнизе, Макс опустилась на живот на стальной тента над седьмым этажом. Она повернулась на животе и медленно поползла к краю, ее голова была опущена вниз, чтобы заглянуть в окно.

Но она не увидела ничего кроме темноты.

Тихо, она отсчитывала секунды до того, как начнется диверсия Муди.

Муди – глава китайского клана, группы, к которой принадлежала и Макс – занял место в жизни Макс (хотя она никогда не создавала эту эмоциональную связь умышленно) в роли отца, с которой однажды был смещен полковник Лайдекер.

Пожилой мужчина по меркам этого времени – пятдесят пять, может даже шестьдесят – у Муди были проникновенные зеленые глаза, подстриженная седая бородка и усы, в которых встречались черные пятна, его длинные серебрянные волосы были зачесаны назад и обычно собраны в длинный хвост. Тон кожи говорил о том, что он редко видит дневной свет, а его нос – извивающийся ряд холмов на равнине лица – свидетельствовал о множестве переломов, в то время как тонкая розовая линия его губ держала мысли этого человека под замком. Его черная одежда: черная кожаная куртка, черная майка, черные джинсы – вдохновили Макс на ее собственный похожий стиль одежды.

Члены Китайского Клана были ворами и назывались так не потому что имели китайское происхождение, а скорее потому что они жили в месте, которое раньше было Китайским Театром Манн, самым большим из многих брошенных кинотеатров. Импульс и Землетрясение объединились, чтобы прикончить киноиндустрию, кинокомплексы по всей Америке пустовали, их конструкция, была слишком специфической, чтобы использовать с пользой, хотя некоторые были превращены в ночлежки, крепости, публичные дома, и даже иногда в больницы.

Образовавшийся Китайский Клан занял театр в первые дни после Импульса, и юная банда Муди пресекла все попытки полиции и конкурирующих банд выселить их.

Пять, спокойно думала Макс, четыре… три, ее большие темные глаза сосредоточились на окне… два… один…

Взрыв качнул мир, яркий оранжевый столб пламени поднялся с восточной стороны здания как огненный призыв к небесам!

Грохот, раздавшийся секундой позже, напомнил Макс об артиллерийских взрывах во время военных учений в Мантикоре, и даже когда взрывная волна перекатывалась по зданию, она на секунду почувствовала холод, пронизывающий ее до костей.

Второй взрыв, на этот раз на восточной стороне, взметнул в небо пламя, будто оражевые и синие голодно облизывающиеся языки.

Отталкивая воспоминание, Макс смогла различить движение за затемненными окнами седьмого этажа. Дверь распахнулась и свет из корридора внезапно осветил комнату и членов Выводка, выбегающих в холл, как будто они было под обстрелом.

Они были не так уж и неправы, наблюдая за огнями, горящими ниже. Идея Муди о диверсии казалась Макс слишком простой для штурма цитадели Выводка. Теперь дигаясь быстро, так как не была уверена надолго ли фейерверки Муди отвлекут внимание бандитов, Макс опустилась на подоконник седьмого этажа и начала работать. Используя нож для стекла, она начертила круг, достаточно большой, чтобы пропустить ее тонкую фигуру, она ударила по нему, и затем схватилась за край, чтобы удержать равновесие и перерезала веревку, державшую ее.

Маленькая воровка освободилась от веревки, предоставив ей висеть перед окном, затем прыгнула головой вперед в дыру, и приземлившись на матрасы, сваленные на полу, перекувыркнулась и сразу же заняла боевую позицию.

Комната была пуста, если не считать запаха, который оставила после себя дюжина немытых парней, спавшая в этой комнате, служившей некогда офисом для одного человека. Из мебели, которая раньше делала эту комнату местом, где занимаются бизнесом, остался только стол. Он находился слева от Макс, на нем лежал матрас, другой был снизу, один его конец был подвернут так, что голова человека, отдыхавшего на нем, находилась там же, где некогда были ноги рабочего. В Выводке это видимо было способом защиты от землетрясения.

Подходя к двери на цыпочках, Макс прислушивалась к звукам, которые могли бы ей сказать, что она на этаже не одна. Информацию о системе безопасности Муди получил от посредника в Выводке, обменявшего ее на взятку от Китайского клана, рискуя навлечь на себя гнев собственной банды.

Согласно сведениям, Михаил Кафельников, известный своей жестокостью, лидер Выводка, хранил план системы безопасности музея в сейфе на этом этаже в его личном офисе в дальнем конце холла.

Здание, тихое как могила, казалось опустело, поскольку Выводок стекал вниз, чтобы проверить где были взрывы. Двигаясь к холлу, Макс своим гиперслухом улавливала любой звук: скрип пола, потрескивание обуви, даже что-то настолько несущественное, как дыхание охранников… ничего.

Ничего кроме отдаленного потрескивания пламени и поднимающихся с нижних этажей голосов.

Макс приподняла бровь и перешла в непродолжительй бег, который принес ее на порог офиса Кафельникова.

Она хотела еще раз убедиться, что этого зловещего сукина сына не было внутри, она снова прислушалась, но ничего не услышала, попробовала открыть дверь… заперто.

Макс думала о том, чтобы взломать замок – у нее были и инструменты, и знания, но потом она решила, что ее весьма ограниченное время лучше провести в самом офисе. Отступив на шаг, она ударила возле замка, дверь раскололась с ужасающим треском и распахнулась.

Время – деньги, думала она, двигаясь по пустой комнате.

Пустой от людей, по крайней мере. Это было нечто среднее между офисом, квартирой… и арсеналом. Слева, вдоль всей стены располагалась стойка с ружьями, винтовками, автоматами и дробовиками. На полках сверху лежали коробки с гранатами, взрывчаткой и огромный выбор пистолетов. Это возможно могло ей помочь, но с тех пор, как Лайдекер стрелял в одного из ее братьев по X5 той ночью в барраке, у Макс было стойкое отвращение к огнестрельному оружию. Она ненавидела грязные штучки тогда, ненавидит их и теперь.

У стены напротив пушек, справа от Макс, стояла ужасающая круглая водяная кровать, покрытая шелковыми простынями. Напротив нее, как строгий родитель, стоял высокий стальной холодильник. Сама стена представляла собой огромное окно, сквозь которое проникал лунный свет цвета слоновой кости. В центре кабинета прямо перед Макс стоял массивный овальной формы стол, позади которого расположилось троноподобное кожаное кресло. Широкоэкранный телевизор, приподнятый как алтарь, справа (и позади) стола был повернут к кровати. Позади кожаного трона, написаный маслом портрет Кафельникова (не очень хороший) занимал почти всю стену.

Осмативая эту комнату и все барахло, девушка думала, ну и эго у этого ублюдка Кафельникова…

Информатор Муди сообщил, что сейф, в котором находятся планы системы безопасноти, прямо за картиной. Если сейф окажется таким же большим как портрет, думала Макс, то его замок должен быть размером с покрышку.

Обходя стол, она достала из кармана раскладной нож и нажала на кнопку, лезвие выскочило с резким щелчком. Она нашла металлическую корзину для мусора, перевернула ее вверх дном, в результате чего мусор рассыпался, поставила корзину на пол, и, встав на нее, заглянула в самодовольное лицо русского бандита. Затем изобразив собственную самодовольную улыбку, Макс воткнула нож в нарисованное маслом сердце Кафельникова и разрезала холст кверху, как если бы картина сама по себе кричала в агонии.

Сейф быд там, где и должен, и замок был нормального размера. Несмотря на всю сложность плана Муди, эта часть работы казалась опытной юной воровке рутинным грабежом. Убрав нож, Макс настроила свой слух, приложила ухо к металлической двери и начала поворачивать замок.

Менее чем через пятнадцать секунд Макс открыла сейф, еще через пять она уже нашла планы музея, а в сдедующую секунду она спрятала их под свой комбинезон. Большая куча наличных в левом углу была настолько заманчивой, что тоже исчезла в ее карманах.

Муди не нужно знать об этом, она назовет это бонусом.

Теперь, закончив свои поиски, она собралась уходить. В этот момент она почувствовала первую собаку.

Она слышала, что Выводок держит собак, чтобы ловить злоумышленников, но Муди опроверг эти слухи.

Но огромный черный зверь с блестящими глазами и зубами-лезвиями, мерцающими в лунном свете, не был слухом. Собака, какая-то помесь добермана, двигалась вперед, пригнувшись к полу, ее мускулы перекатывались как тени под гладкой шкурой. Животное издало низкий горловой рык, показывая свою обеспокоеннось.

– Милый щеночек, – Макс пыталась успокоить собаку, ее рука была протянута к ней в жесте предлагающем мир, показывая пустую неугрожающую ладонь.

Собака зарычала.

И этот охранник был не один…

Онамогла слышать шаги их лап в холле, и еще четверо появились в корридоре и вошли в комнату – вытренированные, не мешающие друг другу – почти по-военному рыча и удерживая свои позиции. Каждый был почти таким же большим, как их лидер, слюна капала их пастей, они скалились и рычали, этот звук сливался в безобразный квартет с их лидером, державшимся ближе.

Макс выпрямилась в полный рост. Ее мягкие уговоры провалились, поэтому она рявкнула высоким строгим голосом:

– Сидеть!

Собачий лидер гавкнул, будто бы хотел сказать: «Пошла ты!» Макс сделала глубокий вдох:

– Выбор за тобой! Я не хочу делать этого, но ты напрашиваешься…

И кошка приготовилась встретиться с собакой, принимающей боевую позицию.

Первая собака прыгнула, Макс уклонилась, и доберман с визгом врезался в стену. Вторая и третья собаки пытались напасть на нее, разделившись и обойдя ее с разных сторон, – сложный обманный собачий маневр – в тот момент, когда животные бросились Макс запрыгнула на стол подальше от визжащего комка лап, когтей и хвостов.

Одна из двух оставшихся в дверном проеме собак, бросилась на Макс. Девушка крутанулась и пригнулась вниз, голова животного повернулась, пытаясь укусить Макс. приземлившись на пол собака перекувыркнулась и отступила, так как последняя собака перешла в наступление.

Выбегая в холл, Макс попытась закрыть за собой выбитую дверь, но она не смогла бы сдерживать животных долго, девушка знала, что собаки будут преследовать ее по пятам. Их яростный лай говорил о том же.

Она побежала к лифту, желая, чтобы его двери открылись до того, как она окажется там, и… они открылись.

Она оказалась лицом к лица с Кафельниковым и половиной дюжины ребят их его Выводка. Они смотрели с такой же яростью как и собака, в особенности Кафельников.

Подожди, пока увидишь свой портрет, подумала Макс.

Высокий и худой, русский иммигрант тем не менее был достаточно мускулистым, с коротко подстриженными светлыми волосами, проникновенными голубыми глазами и чувственными розовыми губами. Он был одет в коричневую кожаную куртку длиной ко колен, оранжевую шелковую рубашку, расстегнутую у горла с золотыми ценями, черные кожаные штаны и черные ботинки змеиной кожи.

Как удачно заметил Муди, Кафельников пропогандирует стиль и образ жизни предимпульсной рок-звезды, которой был когда-то его отец, или по крайнем мере так говорили. Сын возможно имел музыкальный талант, но избрал криминальный путь, который лучше оплачивался, и это было очень своевременно, учитывая, что индустрия развлечений погибла.

Русский мог бы показаться Макс привлекательным, если бы не разгневанное выражение на лице, которое выдавало все его наклонности. Привлекательный насколько это возможно для смертоносного маньяка.

– Кто ты такая? – спросил застывший на секунду русский. Изучая маленькую фигурку в маске, русский сказал – Это девчонка… просто девчонка…

Его парни, закивали, соглашаясь с ним, и в этот момент от взревел:

– Кто эта маленькая сучка?

Прежде чем она смогла каким-либо образом ответить (и слова бы не были ее первым приоритетом), она, Русский и его ребята дружно обернулись на звук, донесшийся их холла… … и стая собак, наконец прорвавшаяся через разбитую дверь, бежала к ним по корридору, сверкая клыками, высунув языки и брызжа слюной.

Повернувшись к Кафельникову, Макс сказала:

– Я пришла погулять с собачками, ты меня звал. Разве не помнишь?

Он находился в замешательстве каких-то полсекунды, пока Макс не нанесла в грудь Русского такой удар, что воздух вышел из него со свистом, и он рухнул обратно в лифт, сбивая своих подчиненых как кегли в боулинге.

Не задерживаясь, чтобы насладиться плодами своих усилий, Макс побежала по корридору, собаки бросились за ней. Когда она снова ворвалась в комнату, в которую она ранее пробралась, собачий вожак был менее чем в двух футах позади нее. Подняв руки над головой, будто ночь впереди, была озером, куда она ныряла, она проскользнула через дыру в окне, жалея, что она не сделала ее больше, рычащая собака была позади нее.

Схватившись за ожидающую ее веревку, она полетела по широкой дуге прочь от здания. Собака, недооценив размер дыры, врезалась в оконное стекло, взвизгнула, и скрылась в офисе, исчезнув из вида. Остальные собаки, увидев неудачу своего вожака, остановились перед окном, их головы то и дело пропадали из поля зрения Макс, поскольку она лаяли и клацали челюстями. Одна собака даже высунула голову в отверстие и, пытаясь дотянуться до девушки, кусала воздух.

Но в этол время, Макс взбиралась по веревке, и собачий лай превратился в рык, так как они в бессильном гневе наблюдали, как она скрывается на крыше.

Она услышала голоса позади себя. Все еще поднимаясь вверх по веревке, она посмотрела вниз и увидела бледное злое лицо Кафельникова, высунувшего голову из дыры в окне, печальная жертва, положившая голову на гильятину.

– Я убью тебя, сучка! – выкрикнул он.

– Я так не думаю! – ответила она, спокойно и самодовольно.

Его ответ был бессловесным, и он ударился головой, и возможно даже порезался об стекло.

Ухмыльнувшись, она продолжала карабкаться, зная, что люди Русского уже на полпути к крыше, чтобы перехватить ее. Оглянувшись вниз, она увидела, что голова Кафельникова исчезла, ее заменила голова парня из Выводка, которого она видела в лифте. Худой парень с длинными темными волосами пытался дотянуться до веревки, но как только он дотронулся до нее, Макс проворно оттолкнулась от стены здания, вырывая конец из его пальцев. Он почти выскользнул.

– Сучка! – завопил он, его глаза расширились от гнева.

У этих парней очень ограниченный словарный запас, подумала Макс, продолжая лезть вверх.

Парень внизу выскользнул наружу и прыгнул в ночь. Он ухватился за веревку, и этот рывок чуть было не сбросил Макс вниз. Удивленная его смелостью, она чувствовала вес парня на другом конце веревки и знала, что их обоих она не выдержит…

– Веревка не выдержит! – крикнула она вниз, поддразнивая парня.

– Пошла ты, девчонка!

Словарный запас казался зловеще ограниченным…

Чувствуя себя теперь не такой уверенной, она стала забираться еще быстрее, двигаясь к крыше, парень, поднимавшийся по веревке за ней, не осознавал опасности, которой подвергал их обоих. Взглянув на оставшиеся десять футов, она могла увидеть натянутую веревку, перекинутую через погнувшийся от тяжести металлический край крыши. Сверкающие в небе звезды будто освещали ее путь, пока их не заслонило лицо… … Кафельникова.

Открыв с противным щелчком раскладной нож, лидер Выводка произнес:

– Тупая сучка… Я говорил, что убью тебя!

– Я действительно устала от того, что вы, парни, так меня называете, – сказала она. – Ваши манеры отстой…

Не имея никаких альтернатив, учитывая тот довесок снизу, Макс продолжала карабкаться, сокращая расстояние между собой и Выводком на крыше.

Кафельников наклонился, и нож начал скользить по тонкой веревке.

– Еще пара секунд… и никто не будет называть тебя сукой, будь уверена, дорогуша… Никто не сможет назвать тебя никак иначе, чем мертвой!

Русский перерезад веревку, ее нити лопались, его ужасное бледное лицо над ней приближалось и приближалось…

– Босс, нет! – заскулил тощий парень под ней, но было уже поздно.

Нож Кафельникова перерезал веревку.

Макс разжала руки, веревка и тощий парень летел с глаз долой, словно кричащий человек верхом на змее.

Но предже чем отпустить веревку, Макс подтянулась и бросила себя вверх и ухватила обеими руками за отвороты куртки Кафельникова. Как только сила тяжести подействовала на них обоих, два члена Выводка и удержали, едва удержали, его и Макс, чуть было не перевалившихся через ограду на крыше.

Так она и висела, держась за его куртку, лицо Кафельникова было в нескольких дюймах от ее – они могли бы поцеловаться, если бы его дыхание (кажется это были сардины?) не было таким отталкивающим. Два бандита, пытающиеся уберечь своего бесстрашного лидера от падения, держали его руки, мешая ему освободиться от Макс.

Но сила тяжести непреклонно приближала их к краю. В панике Кафельников попытался освободиться из рук своих помощников, чтобы оторвать руки Макс от куртки, но его верные ребята были достаточно сильны и продолжали оттаскивать своего босса от края.

Казалось, что тощий главарь Выводка и красивый воришка упадут в ночь вместе, но Макс взглянула на Русского и улыбнулась.

Глаза Кафельникова расширились в удивлении и гневе – возможно он подумал, если бы только она была одной из моих ребят! Затем Макс нанесла удар головой, сломав ему нос и практически вырвав его из рук бандитов.

Русский взвыл, разбрызгивая кровь. Высвободив одну руку, он потянулся к лицу Макс, но она просто отпустила его… … и он скрылся из поля зрения с крыши, захватив с собой двоих приспешников.

Макс смотрела в ночное небо на падающую звезду, наслаждаясь свежим воздухом на своем лице. Она не только сделала то, зачем сюда пришла, но и сломала нос главарю Выводка– неплохо для одного вечера, во всяком случае пока.

Пролетая мимо седьмого этажа, она дернула металлическое кольцо на своем костюме, которое раскрыло купол над крошечным турбинным вентилятором. Он заполнил купол теплым воздухом, что обеспечило ей восходящий поток для легкого спуска и относительно мягкого приземления.

Она надеялась не использовать для посадки территорию Кепки, поскольку могла приземлиться прямо в руки в руки бандитов Выводка, выгнанных взрывами на улицу. План состоял в том, чтобы отсидеться на крыша, пока тротуары не опустеют, так как Выводок вернется в здание выяснять, что было украдено. Тогда она спланировала бы на землю.

Но этот план сорвался. Помощи ждать было не откуда – Муди и Китайского клана не было поблизости, чтобы смотреть, как она будет удирать по улице, что совсем не удивило Макс… В конце концов их задача была обеспечить диверсию. Они сделали достаточно и скрылись. Она спланировала на землю, выключила вентилятор и отстегнула купол.

Потом она повернулась, чтобы увидеть спешащих к ней бандитов, страшных болванов в изорванных джинсах. Первый упал от удара ногой с разворота по голове, второй – от прямого в пах, третий получил удар справа.

Потом она побежала, гангстеры преследовали ее. Повернув за угол, она оказалась несущейся по Вайн Стрит с половиной Выводка на хвосте. Она добежала до середины улицы, ее ботинки топали по мокрому асфальту. Отодвигая канализационный люк, Макс задумалась, почему улица была влажной – сегодня не было дождя, его не было уже неделю. Как только Макс почувствовала, что люк отъехал в сторону, Макс остановилась и приняла бойцовскую стойку.

Увидев серебряные нити, вырывавшиеся их люка, и почувствовав, как запах бензина, который нельзя спутать ни с чем, жжет ей ноздри, Макс вдруг поняла, почему улица была мокрой…

Она повернулась и побежала изо всех сил – а их было очень много. У себя за спиной Макс услышала шипение воспламеняющегося газа. Кто-то из выводка закричал, но она решила, что это был крик страха, а не боли. Муди не позволил бы им приблизиться настолько, чтобы попасть в огонь… вероятно.

Идея была в том, чтобы остановить преследователей, а не спалить их, хотя из-за нескольких обожженых сна у Макс или у Муди не поубавится. Оглядываясь на бегу через плечо, Макс увидела стену огня, отделившую ее от преследователей, которые отступали обратно в ночь, возвращаясь домой в их башню разбитых надежд.

И она увидела Муди, исчезающего в люке, как будто его здесь и не было. Призрак, посещающий место, которое когда-то было самой известной улицей Голливуда.

– Спасибо, – сказала она ночи и исчезла.

Менее чем через час, ориентируясь по планам системы безопасности, Макс отключила электронные замки и первый ряд лазеров на первом этаже здания, бывшего когда-то офисным центром и теперь служившая пристаницем Музея Голливудского Наследия. Ее цель находилась в конце второго этажа в закрытой комнате, и ее охраняло больше лазеров, ловушек и специальных сигнализаций, чем все здание в целом.

Всего два охранника патрулировали музей по ночам, и один из них уже спал за своим столом на первом этаже.

Предполагалось, что в музее не было ничего действительно ценного, только демонстративная ностальгия, но Макс, спасибо Муди, знала больше. Множество выставок объектов американской киноистории демонстрировалось только богатым коллекционерам предимпульсных вещей. Но ни один из вульгарных артефактов не мог сравниться с настоящей драгоценностью, ожидающей ее в конце корридора.

На первом этаже разместилось множество вещей той эпохи, которую плакаты расположенные здесь же называли «Золотые Годы Тишины». Трость, котелок и черный фрак комика по фамилии Чаплин, несколько арабский костюмов, которые женоподобный актер Валентино носил в паре немых фильмов, и даже двигатель поезда, плакат рядом с гордостью заявлял, что он прибыл из фильма Бастера Китона «Генерал».

Беззвучно поднявшись по последним ступеням лестницы на второй этаж, Макс попала в корридор, вывеска в котором звала посмотреть «Золотые Годы Студии». Для места со столькими «золотыми годами», подумала Макс, здесь должно было бы быть побольше настоящего золота. Крадучись по корридору вдоль стены, кошачьи глаза Макс заметили другого охранника, крупного парня в дальнем конце зала, ее обостренный слух уловил щелканье его ботинок по плиточному полу.

Она продолжила движение, скользя между фигурами из мюзикла «Поющие под дождем», четверкой манекенов одетых во льва, топорного робота, чучело и девочку с косичками в сине-белом клетчатом платье, держащую маленькую собачку. Последняя группа называлась «Волшебник страны Оз», но Макс не могла понять как эти странные персонажи могут быть связаны с волшебством. Единственными волшебниками, которых она знала был Гарри Поттер с друзьями.

То, что ждало ее в комнате в конце корридора, не имело ничего общего с «Золотыми Годами Студии», но это была самая охраняемая комната в здании… поэтому, конечно же, здесь хранились самые ценные экспонаты.