Текст книги "Помнишь меня?"
Автор книги: Маделин Уикхем
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 21 страниц)
– По ходу дела разберетесь, – неопределенно бросила мать. – Лекси, милая, клянусь, ты напрасно волнуешься. Он просто замечательный.
– Если не учитывать его парик, – вставила Эми. – И нацистское прошлое.
– Эми! – Мать укоризненно поцокала языком и приоткрыла дверь: – Эрик, извини, что заставили тебя ждать. Заходи, уже можно!
После невыносимо долгой паузы дверь открылась, и в комнату с огромным букетом цветов вошел самый сногсшибательный красавец, какого мне когда-либо доводилось видеть.
ГЛАВА 5
Я потеряла дар речи. Все, что я могла, – это смотреть на вошедшего, чувствуя, как внутри растет недоверие. Молодой человек был очень, до острой зависти, красив. Как модели у Армани. Я разглядывала коротко стриженные вьющиеся каштановые волосы – не очень темные, но и не светлые, голубые глаза, широкие плечи и дорогой костюм. И еще у моего мужа оказалась квадратная челюсть, безукоризненно выбритая.
Да как же мне удалось подцепить такого парня? Как? Как?! Как?!
– Привет, – прозвучал глубокий, хорошо поставленный, как у актера, голос.
– Привет, – с трудом выдохнула я.
Вы только посмотрите на эту могучую грудь… Небось каждый день ходит в спортзал. А уж его сияющие туфли и великолепные часы…
Мой взгляд вновь остановился на его волосах. Вот уж никогда не думала, что выйду замуж за кудрявого. Подумать только, две курчавые головы на одну семью! Хотя в принципе я не против вьющихся волос – такому красавцу они изумительно идут.
– Дорогая… – Он подошел к кровати, шурша чудесным букетом. – Ты выглядишь гораздо лучше, чем вчера. И новая палата уютнее. Как ты себя чувствуешь?
– Прекрасно. Э-э… Спасибо большое. – Я взяла цветы. Это был самый изумительный, элегантный и модный дизайнерский букет, который мне случалось видеть, составленный из роз всех оттенков белого и коричневого. Где он, черт побери, достал коричневые розы?!
– Стало быть, ты… Эрик? – уточнила я для стопроцентной уверенности.
На его лице отразилась крайнее замешательство, но он пересилил себя и улыбнулся:
– Да, верно. Я Эрик. Ты меня по-прежнему не узнаешь?
– Не очень. Честно говоря, вообще не узнаю.
– Я тебе говорила, – защебетала мать, покачивая головой. – Мне так жаль, Эрик. Но я уверена, она скоро вспомнит, если хорошенько постарается.
– Что это значит? – не сдержалась я, почувствовав себя глубоко уязвленной.
– Ну, детка, – пробормотала она, – при таких состояниях все дело в силе воли. Я читала. Дух должен возобладать над телесной немощью.
– Я только и делаю, что пытаюсь вспомнить, ясно? – Моему возмущению не было предела. – Ты думаешь, мне действительно хочется оставаться такой, как сейчас?
– Мы попробуем постепенно, – сказал Эрик, игнорируя тещу, и присел на постель. Давай попробуем расшевелить воспоминания. Можно?.. – Он посмотрел на мою руку.
– М-м… Да, – кивнула я, и Эрик взял меня за руку. Пожатие оказалось очень приятным – теплым и сильным. Но это была рука незнакомца.
– Лекси, это я, – сказал он твердо и звучно, – Эрик, твой муж. Мы женаты почти два года.
Я засмотрелась на этого чудесного мужчину и ничего не ответила. Вблизи Эрик выглядел еще лучше – немыслимо гладкая загорелая кожа, прекрасные белые зубы…
О Господи, озарило меня, я же занималась с этим мужчиной сексом!
Он видел меня обнаженной. Он срывал с меня нижнее белье. Мы вытворяли черт знает что, а я даже не знаю этого человека. (По крайней мере я предполагаю, что он срывал с меня белье и мы черт-те чем занимались. Спросить не решаюсь, при маме-то.)
Интересно, каков он в постели? Исподтишка я прошлась взглядом по его фигуре. Да уж, я удачно вышла замуж. Он просто обязан быть чертовски сексуальным.
– Ты о чем-то задумалась? – Эрик заметил мой отсутствующий взгляд. – Дорогая, если у тебя есть вопросы, прошу, задавай!
– Нет-нет! – вспыхнула я. – Пустяки. Извини. Продолжай, пожалуйста.
– Мы встретились почти три года назад, – с готовностью продолжил Эрик. – На приеме в «Пирамид-ТВ». Они делали реалити-шоу «Амбиция», к которому мы оба имели отношение. Между нами сразу возникла взаимная симпатия, и в том же году, в июне, мы поженились. Медовый месяц провели в Париже, жили в «Георге Пятом». О, это было великолепно – гуляли по Монмартру, осматривали Лувр, начинали утро с café au lait…[10]10
Кофе с молоком (фр.).
[Закрыть] – Он замолчал. – Ты что-нибудь из этого помнишь?
– Нет, – виновато призналась я. – Извини.
Может, мама не так уж не права и нужно просто хорошенько постараться? Ну давай же! Париж. «Мона Лиза». Жгучие брюнеты в полосатых рубашках. Думай. Мысленно я пыталась пробить черную стену изо всех сил, отчаянно желая совместить лицо Эрика с видами французской столицы и хоть что-нибудь вспомнить.
– Мы поднимались на Эйфелеву башню? – спросила я наконец.
– Да! – просиял он. – Ты начала вспоминать? На смотровой площадке было ветрено, мы фотографировали друг друга…
– Нет, – оборвала я его. – Я просто предположила. Ну там, Париж, Эйфелева башня… Ассоциативный ряд.
– А-а, – протянул Эрик с явным разочарованием, и мы замолчали.
К счастью, в дверь постучали, и я громко сказала:
– Войдите!
Вошла Николь, в руках у нее была папка с зажимом.
– Пора померить давление… – начала она, но осеклась, увидев, что Эрик держит меня за руку. – О, извините, я не хотела мешать.
– Ничего-ничего, – ответила я. – Это Николь, одна из медсестер, которая за мной смотрит. А это… – по очереди указала на присутствующих я, – …моя мама, сестра и… мой муж, которого зовут… – тут я многозначительно посмотрела в ее глаза, – Эрик.
– Эрик! – В глазах Николь засветились огонечки. – Очень приятно познакомиться.
– Я тоже рад знакомству, – кивнул он. – Я в неоплатном долгу перед вами за заботу о моей супруге.
«Супруге»! При звуках этого слова желудок на секунду сжался. Я его супруга. Ой, это так по-взрослому! Держу пари, у нас и ипотека имеется, и охранная сигнализация…
– О, не стоит благодарности. – Николь улыбнулась с профессиональной любезностью. – Лекси – очень хорошая пациентка. – Она проворно обернула манжету мне выше локтя, приговаривая: – Сейчас я откачаю воздух, и манжета сожмется… – Одними губами Николь проартикулировала «красавец» и незаметно показала мне два больших пальца. Я зарделась от удовольствия.
Это правда, мой муж действительно очень хорош собой. Мне ни разу в жизни не удавалось завести роман с парнями класса люкс, а уж выйти замуж за такого – несбыточная мечта. Я и представить не могла, что буду поедать с одним их таких парней круассаны в отеле «Георг V».
– Я бы очень хотел сделать благотворительный взнос, – обратился Эрик к Николь своим глубоким актерским голосом, наполнившим палату. – Если у вас есть особый счет или какой-нибудь фонд… |
– Это было бы чудесно! – радостно воскликнула медсестра. – Нам как раз нужен новый сканер.
– Хотите, я проведу марафон в пользу больницы? – предложил Эрик. – Я каждый год веду марафон для сбора средств на различные цели.
Я чуть не лопалась от гордости. Никто из моих прежних бойфрендов не имел ничего общего с марафонами. Взять хоть Лузера Дейва – тот был способен лишь перебегать от дивана до телика.
– Ну что ж, Эрик, – сказала Николь, приподняв брови и выпуская из манжеты воздух, – было очень приятно с вами познакомиться. Лекси, давление у вас в норме. – Она записала что-то в моей карте. – Это ваш ленч? – спросила она, заметив нетронутую еду на подносе.
– Ой, я и забыла про него!
– Вы должны есть. И я хочу попросить всех присутствующих не утомлять пациентку долгими посещениями. – Николь повернулась к моей матери и Эми. – Конечно, вы хотели бы подольше посидеть с Лекси, но она еще не вполне оправилась. Ей нельзя переутомляться.
– Я сделаю все, что нужно. – Эрик сжал мою руку. – Мне очень хочется, чтобы моя жена поскорее поправилась.
Мама с Эми поднялись и начали собираться, но Эрик остался сидеть.
– Позвольте мне несколько минут побыть с Лекси наедине, – попросил он. – Ты не против, дорогая?
– О-о… – Меня кольнуло недоброе предчувствие. – Ну… Хорошо.
Мать с Эми обняли меня на прощание – мама сделала последнюю попытку наскоро причесать мне волосы, – и они вышли. Когда за ними закрылась дверь, мы остались с Эриком одни, тишина казалась напряженной и гнетущей.
– Ну вот, – произнес наконец он.
– Да. Знаешь, все это… так странно. – Вырвавшийся у меня короткий смешок мгновенно угас. Эрик пристально смотрел на меня, нахмурив брови.
– Что говорят врачи? К тебе когда-нибудь вернется память?
– Они считают, что да, но не могут назвать точных сроков. Мой муж поднялся, подошел к окну и некоторое время постоял в раздумье.
– Стало быть, это игра на выжидание, – сказал он. – Могу я чем-то ускорить процесс?
– Не знаю, – беспомощно сказала я. – Может, расскажешь мне о нас и наших отношениях?
– Ну конечно же! Отличная идея. – Эрик повернулся ко мне. Его силуэт четко вырисовывался на фоне окна. – Что ты хочешь знать? Спрашивай о чем угодно.
– Ну… Где мы живем?
– В Кенсингтоне, в пентхаусе свободной планировки. – Он произнес это так торжественно, словно читал текст, написанный прописными буквами. – Лофты – это мой бизнес. – При этих словах он плавно повел обеими руками, словно пододвинув кирпичи на конвейерной ленте.
Bay, мы живем в Кенсингтоне! Я судорожно пыталась придумать новый вопрос, но выбор тем оказался невероятно широк; я словно тянула время на важном собеседовании. – А чем мы занимаемся на досуге? – спросила я наконец.
– Ну, мы ходим по ресторанам, бываем в кино. На прошлой неделе смотрели балет, потом ужинали в «Айви».[11]11
«Айви» – элитный лондонский ресторан.
[Закрыть]
– В «Айви»?! – Я буквально задохнулась от этой новости.
Ну почему я ничего этого не помню?! Я крепко зажмурилась, изо всех сил пытаясь мысленно завести собственный мозг, как мотоцикл ножным стартером… По нулям.
Ощущая легкое головокружение, я открыла глаза и увидела, что Эрик смотрит на кольца на ночном столике.
– Это же твое обручальное? – уточнил он. – Почему оно здесь?
– Сняли перед сканированием, – объяснила я.
– Ты позволишь? – Взяв кольцо, он завладел моей левой рукой.
Меня кольнула тонкая иголочка паники.
– Я… М-м-м… Нет! – Не успев опомниться, я отдернула руку. Эрик вздрогнул. – Извини, – сказала я после неловкой паузы. – Не хочу тебя обижать, но… ты мне будто чужой…
– Конечно. – Эрик отвернулся, не выпуская кольца. – Конечно. Глупо с моей стороны.
О Господи, ему ведь очень обидно! Ну зачем я ляпнула «чужой»? Нужно было сказать что-то вроде: человек, который еще станет мне другом.
– Эрик, мне очень жаль. – Я закусила губу. – Очень хочу узнать тебя… Любить тебя. Должно быть, ты и вправду прекрасный человек, иначе бы я за тебя не вышла. И выглядишь ты замечательно, – позолотила я пилюлю. – Я не ожидала, что мой муж будет хоть наполовину таким красивым. Мой последний бойфренд тебе и в подметки не годится!
Я встретилась глазами с Эриком, смотревшим на меня с непонятным выражением.
– Странно… – сказал он, помолчав. – Ты полностью изменилась. Доктора меня предупреждали, но я не думал, что дело зайдет так далеко. – На секунду он сник, но тут же расправил плечи: – Ладно, как есть, так есть. Ты поправишься. Вот увидишь, все будет хорошо. – Эрик осторожно положил кольцо на тумбочку, присел на кровать и снова взял меня за руку. – И еще, просто чтобы ты знала, Лекси. Я люблю тебя.
– Правда?! – просияла я, не успев придержать язык. – То есть я хочу сказать – как клево! Огромное спасибо.
Никто из моих дружков не признавался мне в любви как полагается – в середине дня, как взрослые, а не по пьяни или во время секса. Нужно что-то ответить. Господи, что сказать-то?
«Я тоже тебя люблю»?
Нет.
«Наверное, я тоже тебя люблю»? Опять не то.
– Эрик, я уверена, что тоже люблю тебя, я чувствую это в самой глубине сердца, – сказала я наконец, стиснув его руку. – И я вспомню. Может, не сегодня. И возможно, не завтра. Но… у нас ведь навсегда останется Париж. По крайней мере у тебя останется. И ты в любой момент сможешь мне об этом рассказать.
Эрик сидел со слегка озадаченным видом.
– Съешь свой ленч и отдохни, – предложил он, похлопав меня по плечу. – Я лучше оставлю тебя в покое.
– Может, я проснусь завтра и все вспомню, – с надеждой сказала я, когда он встал.
– Будем надеяться. – Несколько секунд Эрик пристально изучал мое лицо. – Но даже если не вспомнишь, дорогая, мы это переживем. Договорились?
– Договорились, – кивнула я.
– До свидания.
Он тихо вышел. Некоторое время я сидела молча. Снова начала болеть голова, и все стало как в тумане. Слишком много на меня сегодня обрушилось: у Эми синие патлы, Брэд Питт прижил дитя любви с Анжелиной Джоли, а у меня красавец муж, который только что признался мне в любви. Засыпая, в глубине души я ожидала, что на следующий день проснусь в 2004 году с жутким похмельем на полу у Каролин и пойму, что все это мне приснилось.
ГЛАВА 6
Увы, это оказался не сон. Утром, когда я проснулась, 2007 год продолжался как ни в чем не бывало и у меня по-прежнему были идеальные сияющие зубы, прекрасные каштановые волосы и большая черная дыра в памяти. Я приканчивала третий бутерброд, прихлебывая чай, когда открылась дверь и вошла Николь, толкая перед собой целую тележку цветов. У меня вытянулось лицо при виде такого изобилия – не меньше двадцати композиций: готовые букеты, орхидеи в горшках, великолепные розы…
– Который из них мой? – не удержалась я. Николь явно удивилась.
– Все. Вчера они стояли в вашей прежней палате.
– Как все? – Я чуть не подавилась.
– Вот такая вы популярная девушка. У нас даже вазы кончились! – Николь протянула мне стопку визиток. – Вот, передали для вас.
– Ого! – Я взяла первую карточку и прочла:
Лекси, детка моя дорогая, береги себя, поправляйся, скоро увидимся. С самой горячей любовью – Розали.
Розали? Не знаю никого по имени Розали. Озадаченно отложив визитку, я решила разобраться с ней потом и взялась за следующую:
Наилучшие пожелания. Поправляйся скорее! Тим и Сьюки.
Этих я тоже не знаю.
Лекси, ты скоро поправишься! Не успеешь оглянуться, как вернешься к своим трем сотням приседаний! От всех друзей в спортзале.
К трем сотням приседаний? Я?!
Что ж, это объясняет окрепшие мышцы ног. Я взяла следующую карточку, и – о чудо! – она оказалась от людей, которых я прекрасно знаю.
Поправляйся скорее, Лекси! Наилучшие пожелания от Фи, Дебс, Каролин и всего коллектива отдела продаж напольных покрытий.
От вида знакомых имен на сердце потеплело. Глупо, но я почти поверила, что подруги забыли обо мне.
– Ваш муж просто сногсшибательный красавец! – прервала мои размышления Николь.
– Вы так думаете? – с напускным безразличием произнесла я. – Да, он мил, даже довольно красив…
– Он потрясающий! Знаете, он вчера заходил в сестринскую и снова всех нас благодарил за заботу о вас. Так редко кто делает.
– Я в жизни не встречалась с такими парнями, как Эрик! – К чему эти попытки казаться безразличной? – Честно говоря, никак не могу поверить, что он мой муж. Ну сами посудите – я… и ОН!
В дверь постучали. Николь крикнула:
– Войдите!
В палату протиснулись мать и Эми, взмокшие и раскрасневшиеся. Они тащили по крайней мере шесть хозяйственных сумок, набитых фотоальбомами и большими пухлыми конвертами.
– Доброе утро, – улыбнулась Николь, придерживая дверь. – Хочу вас обрадовать – Лекси гораздо лучше.
– О-о-о, только не говорите мне, что она все вспомнила! – У матери вытянулось лицо. – После того как мы тащили эти сумки в такую даль! Вы хоть представляете, сколько весят альбомы? На парковке не было мест, так мы…
– У Лекси по-прежнему амнезия, – прервала ее Николь.
– Слава Богу! – Мама заметила выражение лица медсестры и осеклась: – Я хотела сказать… Лекси, детка, мы принесли тебе фотографии. Может, это расшевелит твою память.
Я уставилась на сумки, загоревшись интересом. Фотоснимки восполнят недостающую часть истории. Они позволят проследить мою трансформацию из Зубастика в… ту, которой я стала.
– Скорее! – Бросив на одеяло визитки, я села прямо. – Покажите мне мою жизнь!
Я уже многому научилась, лежа в больнице. Одно из благоприобретенных открытий заключается в том, что, если у вас есть родственник с амнезией и вы хотите помочь ему вспомнить все, просто покажите его старые снимки – не важно, в каком порядке. Однако прошло десять минут, а я так и не увидела ни одной фотографии – мать с Эми никак не могли договориться, с чего начать.
– Мы же не хотим завалить ее информацией, – повторяла мама, пока они перерывали гору фотографий. – Вот хорошая! – Она взяла снимок в картонной рамке.
– Ни за что! – Эми вырвала фотографию у мамы из рук. – У меня прыщ на подбородке! И я здесь толстая.
– Эми, это крошечный прыщичек, его почти не видно!
– Нет, видно. А здесь я еще хуже! – И Эми начала урвать фотографии.
Я тут сижу, с нетерпением ожидая знакомства с годами, выпавшими из моей биографии, а она уничтожает вещественные доказательства?!
– Не буду смотреть на твои прыщи! – закричала я. – Да покажите же мне снимки! Любые!
– Хорошо. – Мама подалась к кровати, держа фото без рамки. – Я буду держать его вертикально. А ты внимательно присмотрись и прислушайся к себе – не дрогнет ли что-нибудь в душе. Готова? – И она перевернула фотографию изображением ко мне.
На снимке была собака в костюме Санта-Клауса.
– Мам, – сказала я, пытаясь скрыть разочарование. – Почему ты показываешь мне собак?
– Детка, ну это же Тоска! – с глубокой обидой воскликнула мать. – Она очень изменилась с 2004 года. А вот Рафаэль и Эми на прошлой неделе, оба прелестно выглядят…
– Я выгляжу ужасно! – Эми выхватила фотографию и разорвала ее на мелкие клочки, прежде чем я успела взглянуть.
– Прекрати рвать снимки! – заорала я. – Мам, а ты принесла другие фотографии? Каких-нибудь знакомых, например?
– Эй, Лекси, а это помнишь? – Эми вышла вперед, держа очень красивое ожерелье с нефритовой розой. Я напряглась, глядя на него во все глаза и тщетно прислушиваясь к себе.
– Нет, – сказала я наконец. – Ничего не шевельнулось.
– Круто. Можно тогда мне его взять?
– Эми! – возмутилась мать, недовольно пересматривая снимки, которые держала в руке. – Может, подождем Эрика? Он должен привезти видеозапись свадьбы. Если уж она тебе ни о чем не напомнит, тогда ничего не поможет.
Видеозапись свадьбы. Моей свадьбы.
Всякий раз, как я об этом думала, внутри все сжималось от сладостного предвкушения. У меня есть видеозапись свадьбы. У меня была свадьба! Мысль об этом казалась престранной. Я решительно не представляю себя в роли невесты. Неужели я надевала платье со шлейфом и буфами и фату с каким-нибудь кошмарным веночком? У меня язык не поворачивался спросить.
– А он вроде бы ничего, – сказала я. – Ну, Эрик. Мой муж.
– Да, он супер, – рассеянно кивнула мама, не в силах отвлечься от снимков собак. – И много жертвует на благотворительность. Вернее, компания жертвует. Но ведь это его собственная фирма, так что все равно из его кармана…
– У него своя фирма? – в замешательстве нахмурилась я. – Мне казалось, он риелтор.
– У него компания по торговле недвижимостью, детка. Большие квартиры со свободной планировкой по всему Лондону. В прошлом году часть фирмы продали, но Эрик сохранил контрольный пакет.
– У него десять миллионов фунтов, – добавила Эми, по-прежнему разбиравшая сумку с фотографиями.
– Сколько? – задохнулась я.
– Он до отвращения богатый, – подняла глаза моя сестрица. – И не начинай, типа, ты и не предполагала…
– Эми! – одернула ее мать – Не будь такой грубой!
Я не могла выговорить ни слова и даже ощутила приступ дурноты. Десять миллионов фунтов?! В дверь постучали:
– Лекси, можно войти?
О Господи, это он! Я наскоро глянула на себя в зеркало и спрыснулась какой-то «Шанелью», флакон которой нашелся в сумке «Луи Вуиттон».
– Входи, Эрик! – отозвалась мать.
Дверь распахнулась, и на пороге возник мой муж, державший в руках две огромные, явно тяжелые сумки, очередной букет и подарочную корзину с фруктами. Он был одет в полосатую рубашку, коричневые брюки, желтый кашемировый джемпер и лоферы с кисточками.
– Здравствуй, дорогая. – Он легко поставил сумки на пол, подошел к кровати и нежно поцеловал меня в щеку. – Как ты себя чувствуешь?
– Гораздо лучше, спасибо, – улыбнулась я.
– Но она по-прежнему не знает, кто ты, – встряла Эми. – Для нее ты всего лишь тип в желтом свитере.
Эрик и бровью не повел. Похоже, он привык к бесцеремонным манерам моей сестрицы.
– А мы сегодня за это возьмемся, – бодро сказал он и приподнял сумку. – Я принес фотографии, видеодиски, сувениры… Будем заново знакомить тебя с твоей жизнью, Лекси. Барбара, не поставите ли запись нашей свадьбы? – Эрик протянул матери сияющий диск. – А вот тебе для начала наш свадебный альбом. – Он положил на кровать очень дорогой с виду фотоальбом в переплете телячьей кожи. Не веря своим глазам, я прочла надпись, сделанную тиснением: «Алексия и Эрик, третье июня 2005 года».
Я открыла альбом, и все внутри у меня сжалось. Передо мной был черно-белый снимок – я в свадебном платье, длинном, белом и облегающем. Волосы уложены в гладкую прическу с узлом на затылке, а в руке простой, без всякой вычурности, букет лилий. Никаких буфов я не увидела и с облегчением перевела дух.
Боясь вздохнуть, перевернула страницу. Вот рядом со мной стоит Эрик в черном костюме, при галстуке. На следующей странице мы держим бокалы с шампанским и улыбаемся друг другу. Мне показалось, мы выглядим ненатурально роскошно, словно на снимке из глянцевого журнала.
Это моя свадьба. Настоящая, реальная свадьба. Если мне нужны доказательства, то вот они.
С телеэкрана внезапно донесся гул голосов и смех множества людей. Я подняла глаза и испытала новый шок. На экране мы с Эриком позировали в свадебных одеяниях, стоя t перед огромным белоснежным тортом. Мы вместе держали нож и смеялись над кем-то, кто не попал в поле объектива видеокамеры. Я не могла отвести от себя глаз.
– Церемонию мы решили не записывать, – пояснил Эрик. – Это свадебное застолье.
– Понятно. – Мой голос неожиданно сел.
Меня никогда особенно не трогали свадьбы, но от созерцания того, как мы режем торт, улыбаемся в объективы фотоаппаратов гостей, снова позируем для тех, у кого не получился снимок, у меня защипало в носу. Это же моя свадьба, самый счастливый день в жизни девушки, а я, хоть убей, ничего не помню!
Камера описала широкий полукруг, и я увидела лица гостей, которых не узнала. Заметила лишь маму в темно-синем костюме и Эми в фиолетовом платье на бретельках. Мы находились в каком-то огромном помещении с современной отделкой, модными стульями и многочисленными цветочными композициями. Толпа гостей с бокалами шампанского, не помещаясь в зале, выплеснулась на широкую террасу.
– А что это за место? – полюбопытствовала я.
– Дорогая… – Эрик немного нервно рассмеялся. – Это же у нас дома!
– У нас до… Но это же огромный зал! Ты только посмотри!
– Это пентхаус свободной планировки, – напомнил мой муж. – Именно такие я люблю.
Такие? Да это же пентхаус площадью с футбольное поле! Моя маленькая квартирка в Болхэме уместится на одном из устилающих пол ковров!
– А это кто? – указала я на миловидную девушку в ярко-розовом платье с открытыми плечами, что-то шептавшую мне на ухо.
– Это Розали, твоя лучшая подруга.
Моя лучшая подруга? В первый раз вижу эту особу. Тощая, загорелая, с огромными голубыми глазами, массивным браслетом на запястье и поднятыми наверх темными очками, придерживающими светлые локоны а-ля калифорнийская девушка.
Она прислала мне цветы, вспомнила я. «Лекси, детка моя дорогая… С самой горячей любовью – Розали».
– Она работает в «Коврах Деллера»?
– Нет! – Эрик улыбнулся, словно я отпустила удачную шутку. – Вот, сейчас будет интересно. – Он указал на экран. Оператор вышел за нами на террасу, я услышала свой голос: «Эрик, что ты задумал?» И тут все гости одновременно посмотрели вверх.
В безоблачной синеве неба появилась надпись, сделанная каким-то цветным газом: «Лекси, я буду любить тебя всегда!» Гости восхищенно ахали, указывая друг другу на оригинальное поздравление, и я увидела, как смотрю в небо, прикрыв глаза ладонью, как щитком, а затем целую Эрика.
Муж организовал для меня скайрайтинг в день свадьбы, а я ничего не помню?! Мне захотелось заплакать.
– А это мы на Маврикии в прошлом году… – Эрик переключил плейер на следующую дорожку, и я уставилась на экран, борясь с желанием протереть глаза.
Неужели эта девушка, идущая по песку, – я? Волосы заплетены в косу, я загорелая, тоненькая, в алом бикини. На таких красоток я раньше смотрела с завистью. Неужели я стала одной из них?
– А это мы на благотворительном балу. – Эрик снова что-то переключил, и я увидела, как в облегающем синем вечернем платье танцую со своим молодым мужем в каком-то роскошном зале.
– Эрик – очень щедрый меценат, – вступила в беседу мать, но я не ответила, засмотревшись на красивого черноволосого мужчину, стоявшего на танцполе. Точно, я его знаю!
Конечно! Я знала его раньше! Наконец-то!..
– Лекси? – встревожился Эрик, заметив выражение моего лица. – Ты что-то вспомнила?
– Да! – не смогла сдержать радостной улыбки я. – Вот этот мужчина слева. – Я ткнула пальцем в экран. – Не скажу точно, кто он такой, но я его знаю. И очень хорошо! Он добрый, остроумный, кажется, работает врачом… Или мы встречались в казино?
– Лекси, – мягко прервал меня Эрик. – Это Джордж Клуни, актер. Он тоже был на балу.
– О… – Я смущенно почесала нос. – Понятно. Джордж Клуни. Ну конечно, это он! А я идиотка. Сникнув, я откинулась на подушки.
Когда дело касается давних событий, от которых с души воротит, так с памятью все отлично. Как в первом классе пришлось есть манную кашу, и меня едва не вырвало. Как в пятнадцать лет я надела в бассейн белый купальный костюм, а Он – кто бы мог подумать? – намокнув, стал прозрачным и все мальчишки ржали до колик. Я превосходно помню жгучий стыд и унижение, будто это было вчера.
Но я, хоть убей, не могу вспомнить, как шла по красивейшему песчаному пляжу на Маврикии. Я не помню, как танцевала с мужем на роскошном балу. Алло, мозг? У тебя вообще приоритеты есть?!
– Я вчера читала об амнезии, – сказала Эми. Подвернув ноги по-турецки, она сидела на полу. – Знаешь, что лучше всего запускает обломавшуюся память? Запах. Может, тебе понюхать Эрика?
– Это правда, – неожиданно поддержала маленькую засранку мать. – Вспомните у Пруста. Едва он вдохнул запах волшебного пирога, как его затопили воспоминания.
– Не тяни волынку, – ободряюще сказала Эми. – Игра стоит свеч.
Я в нерешительности взглянула на Эрика:
– Ты не возражаешь, если я… тебя понюхаю?
– Нет, конечно, нюхай на здоровье. Кстати, это неплохая идея. – Эрик поставил видеозапись на стоп-кадр и присел на кровать. – Мне поднять руки или…
– Ну, можно и поднять…
Эрик торжественно поднял руки вверх. Я осторожно приблизила лицо к его подмышке и, втянув воздух, ощутила аромат дорогого мыла, лосьона после бритья и едва заметный горьковатый мужской запах. Но никакие воспоминания не хлынули в мозг бурным потоком, обгоняя друг друга. Разве что подумалось о Джордже Клуни в «Одиннадцати друзьях Оушена», но это можно не считать.
– Ну что? – с надеждой спросил Эрик, замерев с поднятыми руками, словно при окрике полицейского.
– Пока ничего, – ответила я, снова понюхав подмышку мужа. – Я имею в виду, ничего определенного…
– Ты должна понюхать его в паху, – заявила Эми.
– Деточка… – только и произнесла мама.
Не удержавшись, я бросила взгляд в район ширинки Эрика. На пах, за который выходила замуж. Бугрилось там порядочно, хотя по внешнему виду никогда нельзя сказать что-то наверняка. А вот интересно…
Нет. Сейчас речь не об этом.
– Что вам нужно сделать, так это заняться сексом, – продолжала Эми в возникшей неловкой тишине и щелкнула жвачкой. – Ощутить острый запах плоти друг друга…
– Эми! – перебила ее мать. – Дорогая! Ты сказала достаточно!
– Я же по делу! Это естественный способ лечения амнезии!
– Ну что? – Эрик опустил руки. – Пока без особых успехов?
– Да уж.
Может, Эми права и нам нужно заняться сексом? Взглянув на Эрика, я поняла – он подумал о том же.
– Ничего страшного. После аварии прошло совсем мало времени, – улыбнулся Эрик, закрывая альбом. Но я видела, что он разочарован.
– А вдруг я никогда не вспомню? – Я оглядела собравшихся. – Что, если воспоминания «стерлись» навсегда и мне не удастся их восстановить?
Оглядев хмурые, озабоченные лица родных, я окончательно пала духом. Примерно такую же беспомощность я ощущала, когда сломался мой компьютер и исчезли все электронные письма. Нет, теперь все в миллион раз хуже. Тогда приходил компьютерщик и сказал, что нужно было сделать резервную копию. Но как прикажете скопировать информацию из собственной головы?
Днем я говорила с психиатром-невропатологом. Им оказался Нейл, приветливый молодой человек в джинсах. Я сидела за столом рядом с ним и отвечала на вопросы тестов. Должна сказать, результаты у меня вышли отличные. Я повторила почти все из двадцати предложенных слов, запомнила короткий рассказ и нарисовала картинку по памяти.
– Лекси, вы просто молодец, – сказал Нейл, заполнив последний пункт на своем листе. – Способности исполнителя остались при вас, кратковременная память отличная, учитывая, что у вас нет когнитивного расстройства… Но вы страдаете выраженной локальной ретроградной амнезией. Знаете, это довольно редкий феномен.
– Но за что же именно мне такое счастье?!
– Это связано с характером ушиба головы, – оживился Нейл. Подавшись вперед он изобразил в блокноте человеческую голову в профиль и начал рисовать внутри мозг. – У вас так называемая инерционная травма. При ударе головой о ветровое стекло мозг как бы резко мотнуло в черепе, и маленькую область вашего мозга, фигурально выражаясь, поцарапало – ну, как компьютерный диск. Возможно, вы нанесли ущерб вашему «складу воспоминаний» или повредили способность извлекать воспоминания из памяти – «склад» стоит целехонький, но вы не можете открыть дверь.
Его глаза сверкали, словно он сообщал мне невесть какую радостную новость и ожидал ответного восторга.
– Может, сделаете мне электрошок? – расстроенно предложила я. – Или стукнете по голове еще раз?
– Боюсь, не поможет. – Нейла явно позабавило мое предложение. – Вопреки распространенному мнению повторная травма головы не помогает вернуть память, так что не вздумайте экспериментировать дома. – Он оттолкнул стул и встал. – Я провожу вас до палаты.
Я повела Нейла в свою цветочную палатку, где мать и Эми по-прежнему смотрели видеозаписи, а Эрик говорил по сотовому. Увидев меня, он тут же оборвал разговор и сложил телефон.
– Ну, как успехи?
– Ты что-нибудь вспомнила, дорогая? – встряла мама.
– Ничего, – призналась я.
– Когда Лекси окажется в знакомой обстановке, память! может к ней вернуться совершенно естественно, – заверил нас Нейл. – Правда, на это потребуется некоторое время.
