Текст книги "Дикая принцесса (ЛП)"

Автор книги: М. Джеймс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 17 страниц)

– Тебе что-нибудь нужно? – Тихо спрашиваю я, наклоняясь вперед так, чтобы вырез платья с драпировкой чуть-чуть приоткрылся, демонстрируя верхнюю часть груди.

Это немного опасная игра, учитывая, в каком месте мы находимся, но я доверяю Левину позаботиться обо мне.

– Я в порядке. – Он слегка изгибается, встречаясь с моими губами так коротко, что мне кажется, будто это только показалось. Тем не менее, этого достаточно, чтобы убедить любого наблюдателя, что я с ним. Я чувствую, как температура в комнате немного повышается, а напряжение за столом усиливается. Теперь деньги Левина, не единственное, что у него есть, и они обращают на меня больше внимания, чем когда-либо.

В животе завязывается узел беспокойства, но я пережидаю его, потягивая вино из того же бокала и наблюдая за игрой Левина. Я все еще не знаю, выигрывает он или проигрывает, и это напряжение сводит меня с ума, подстегивая к новому приключению с ним. Я знаю, что это опасно. Все это опасно. Но я не уверена, что меня это волнует. С ним даже опасность, это просто другой вид возбуждения.

Когда игра наконец заканчивается, Левин встает и собирает деньги в центре стола. Сердце прыгает в груди, когда я смотрю, как он складывает купюры в тугой рулон и ухмыляется остальным мужчинам, обступившим его.

– Хорошая игра, джентльмены, – говорит он с ленивой улыбкой, бросая несколько купюр вниз. – Хорошей ночи, – добавляет он, а затем быстро поворачивается ко мне. – Пойдем, – говорит он низким, тягучим голосом, обхватывая меня за талию и притягивая к себе, демонстрируя вид слегка пьяного мужчины, которому не терпится потискать свою жену наедине. Его рука скользит по шелковистому материалу моего платья, лаская мою попку, пока мы идем к лестнице, и я чувствую, как меня охватывает еще один жаркий трепет от его столь нетерпеливых прикосновений.

Я знаю, что, скорее всего, это не продлится долго, когда мы вернемся в мотель, не так легко, но я не могу не почувствовать проблеск надежды. Я хочу, чтобы Левин повалил меня в постель, как только мы вернемся в номер, и не выпускал до завтра.

Я не хочу, чтобы сегодняшний вечер заканчивался.

– Ты выиграл? – Спрашиваю я, задыхаясь, когда мы выходим из бара на главную улицу, где он может поймать нам такси, и Левин усмехается.

– Да. – Его рука все еще вокруг моей талии, и у меня перехватывает дыхание от того, что я так долго была рядом с ним, так легко, как будто мы действительно вместе. – Я их всех вычистил. Поэтому нам пришлось убраться оттуда быстрее.

В его голосе уже нет легкой грубости, он совершенно трезв, и он берет первое попавшееся такси, быстро открывая для меня дверь.

– Нам нужно уехать, пока они не решили забрать свои потери, или забрать что-то еще, что они могли захотеть.

В его голосе звучат мрачные, защитные нотки, от которых меня пробирает до мурашек. Даже то, что мне грозила опасность, о чем я уже догадывалась, ничуть не умаляет ее.

– У нас все получилось, – говорю я ему, полуобернувшись. – И теперь у нас снова есть деньги.

Левин с любопытством смотрит на меня, пока такси едет обратно в ту часть города, где мы остановились.

– Ты совсем ничего не боишься? – Спросил он меня наконец. – Что бы ни случилось, ты всегда думаешь, что все в порядке. Ты чуть не погибла в авиакатастрофе, Елена. Ты застряла на пляже, где мы могли умереть с голоду. И все равно...

– Но мы не умерли. – Я смотрю на него в тусклом свете такси, свет с улицы пробивается сквозь окна и освещает резкие черты его лица. – Мы не утонули, мы не голодали, мы сбежали от людей Диего, и сегодня вечером мы выбрались из бара с твоим выигрышем. Какой смысл думать о том, как плохо все могло сложиться? Ничего не случилось, и, если повезет, мы справимся и со всем остальным.

Пока мы не вернемся в Бостон.

Левин не сводит с меня глаз, и мне интересно, считает ли он меня наивной. Может, я ему нравлюсь больше или меньше от того, что мне удается сохранять оптимизм во всем этом. В любом случае, я такая, какая есть, я учусь. За последние несколько недель я узнала о себе больше, чем за всю жизнь, прожитую в позолоченной клетке дома, в котором я выросла.

Думаю, мне нравится человек, которым я стала.

– Ты получил достаточно денег сегодня вечером, чтобы мы улетели?

– Без паспортов нет. – Левин вздохнул. – Этого хватит, чтобы продержаться еще какое-то время, но недостаточно, чтобы получить новые документы и расплатиться с пилотом достаточно хорошо, чтобы он не взял взятку у кого-то другого. Мне нужно больше.

Не знаю, что это говорит обо мне, что я чувствую облегчение, когда он это говорит. Все, что я могу думать, это то, что это означает, что все еще не закончилось, что у меня есть еще время с Левиным, что наша неизбежная разлука откладывается еще на какое-то время. Я хочу этого больше, чем ехать в Бостон, даже если я ужасно скучаю по сестре. В конце концов я доберусь туда. Я в этом уверена. Но сейчас я наслаждаюсь этим приключением, каким бы смертельно опасным оно ни было.

Когда мы возвращаемся в мотель на ночь, после того как Левин проходит свой обычный ритуал проверки комнаты и блокировки двери, он тяжело садится на край кровати и смотрит на меня.

– Так что мы будем делать? – Я опускаюсь рядом с ним. Его выражение лица выглядит болезненно серьезным, и я чувствую, как мой желудок сжимается от сочувственного беспокойства. Еще минуту назад я чувствовала себя вполне спокойно, но трудно не волноваться, когда он так смотрит на меня.

Левин испустил долгий вздох.

– У меня есть предварительная идея, – медленно говорит он. – Но я не уверен, что нам стоит это делать. Это не очень безопасно для тебя.

– Для меня ничто не было безопасным, – замечаю я. – Неважно, принимала ли я активное участие или просто ждала в стороне, пока ты пытался все исправить.

– Тем не менее, я не хочу быть тем, кто решил подвергнуть тебя опасности. – Он проводит рукой по губам. – Наверное, лучше отбросить это.

– Что за идея? – Теперь, когда он заговорил об этом, я не думаю, что смогу оставить это без внимания. Мне очень любопытно.

Левин делает паузу, как будто раздумывая, говорить мне или нет.

– Ты помогла сегодня вечером, – говорит он наконец, и я чувствую прилив счастья от мысли, что я хорошо справилась. – Ты отвлекала внимание, хотя мы этого не планировали, и я думаю, что благодаря тебе я выиграл больше. Есть игры с более высокими ставками, в которых я могу участвовать. В том месте, куда мы сегодня зашли, не было ничего особенного, просто случайная игра, но есть возможность попасть в более крупные игры, занять место за столом, где я смогу выиграть гораздо больше. Если ты будешь отвлекать всех, я смогу делать то, что иначе не смог бы. Но это опасно. Если нас кто-нибудь поймает или даже если у них появятся основания для подозрений...

– Мне все равно. – Я уже чувствую, как мою кожу покалывает от одной только мысли об этом. Это как будто что-то из фильма, романтический гамбит, который мы можем предпринять вместе, и я хочу помочь. Я хочу быть частью этого.

Левин качает головой, встает, засовывает руки в карманы и смотрит в сторону окна.

– Я не хочу подвергать тебя опасности. Раньше...

– Что значит твое "раньше"? – Я затаила дыхание, пытаясь найти в себе мужество спросить его о том, о чем мы еще не говорили. – Это из-за твоей жены? Это как-то связано с ней?

Челюсть Левина сжимается, и на мгновение мне кажется, что он не собирается мне отвечать.

– Лидия работала на меня, – наконец говорит он, все еще глядя в сторону, как будто не может встретиться с моими глазами, пока говорит мне это. – Работала – это не совсем точный термин. Она была в отношениях с кем-то, кого Синдикат взял в работу, или мы так думали. Они хотели, чтобы она была нашим человеком, так сказать, изнутри, чтобы выудить из него информацию. Конечно, в тот день, когда я связался с ней, чтобы убедить ее выполнить эту работу, она порвала с ним, узнала, что он женат. Было чертовски трудно уговорить ее на это.

Не знаю, что я чувствую, когда слышу о его покойной жене. Я слышу тоску в его голосе, как бы он ни старался ее скрыть. Я знаю, что он все еще скучает по ней, все еще горюет о ней. Я не могу представить себе такую потерю. Я никогда не испытывала ее. Самое близкое, что я пережил, это лишение семьи, но я знаю, что это не сравнится, по крайней мере, они живы. И даже если бы их не было, я не могу представить, каково это, потерять супруга. Того, с кем ты делил постель и жизнь, с кем планировал будущее.

– Как ты заставил ее сделать это? – Тихо спрашиваю я, и Левин прикрывает рот рукой.

– Я шантажировал ее, – наконец говорит он, и я смотрю на него, не совсем уверенная в том, что правильно его поняла.

– Что ты делал?

Он вздыхает, и я вижу, как напрягается его челюсть, мышцы на ней слегка подрагивают.

– Елена, это была моя работа. Я знаю, что это не обязательно оправдывает некоторые из моих поступков. Но все гораздо сложнее, чем я мог бы объяснить тебе за ночь или даже за несколько. Есть вещи, которые я никогда не смогу тебе рассказать. Вещи, которые я никогда не расскажу тебе, потому что ты будешь видеть их в своих кошмарах до конца жизни, просто пытаясь представить их себе.

Левин поворачивается ко мне, на его лице появляется мрачное выражение. У меня возникает желание отпрянуть назад, отползти на кровать, но я этого не делаю. Я не хочу, чтобы он подумал, что я боюсь его, что я бегу от него. Это не так. Просто это не то, чего я ожидала.

– Я пытался заставить тебя понять, что я не всегда был хорошим человеком, что я не считаю себя хорошим человеком даже сейчас. За эти годы я много раз пытался искупить грехи своего прошлого, и я полагаю, что буду продолжать это делать до того дня, когда кто-нибудь уложит меня в землю. – Он качает головой и смотрит на меня. – Я предупреждал тебя, что я не тот, с кем тебе стоит быть, Елена. Мне не следовало заходить так далеко, как я это сделал.

– Вот тут ты ошибаешься. – Я отталкиваюсь от кровати и иду к нему, почти вплотную, чтобы коснуться. – Ты совершал хорошие поступки, я это видела. Ты защищал меня, когда Диего напал на мой дом. Ты увез меня с аукциона. Ты убивал людей, чтобы защитить меня, ты вытащил меня из самолета, а теперь...

– Это не делает меня хорошим человеком. – Челюсть Левина сжалась. – Ты недостаточно знаешь мир, чтобы понять, Елена...

– Не говори так. – Слова прозвучали резче, чем все, что я когда-либо говорила ему раньше. – Не говори мне, что я слишком молода или слишком наивна, чтобы понять. Я не хочу этого слышать. Я прошла через ад с тех пор, как Диего пришел за мной. Какой бы невинной я ни была в прошлом, теперь все это в прошлом. Возможно, я еще не так много повидала на свете, но я быстро учусь. И я хочу помочь.

– Это слишком опасно. – Левин делает шаг назад, качая головой. – Елена, ты не знаешь, сколько ночей я провел без сна, представляя, как можно было бы все сделать по-другому все эти годы. Когда я уговаривал Лидию сотрудничать с Синдикатом, я говорил себе, что делаю это, чтобы защитить ее, что если я не буду следить за этим, то мой босс пришлет вместо меня людей похуже. И это правда, но я мог попытаться увести ее. Я мог уйти. Я мог рискнуть собственной безопасностью и попытаться уговорить его на другой вариант действий. Я мог сделать все, что угодно, кроме слепого следования приказам, и если бы я сделал это, то, возможно, Лидия была бы жива. Может быть, она была бы счастлива, занималась бы садоводством за каким-нибудь красивым белым домом с забором, собакой и тремя детьми, выкапывала бы морковку и притворялась бы с детьми, что откапала артефакт. Может быть, она была бы одинока и находилась бы где-нибудь на раскопках. Я, конечно, ни хрена не знаю. Но я знаю, что в тот день, когда она встретила меня, она подписала себе смертный приговор, и я не могу быть ответственным за это снова.

Медленно я снова подхожу к нему, осторожно провожу пальцами по его груди, мягкий хлопок под моими кончиками пальцев.

– Ты много думал об этом, не так ли? – Мягко спрашиваю я, и Левин издает грубый звук глубоко в горле, тяжело сглатывая.

– Ты понятия не имеешь, – Признается он, и моя грудь сжимается от горя, которое я вижу в его глазах.

– Ты не можешь вернуться назад и отменить что-либо из этого, – шепчу я. – Ты не можешь изменить это. И откуда ты вообще знаешь, что она хотела бы этого? Может быть, это стоило того, для нее, ради времени, которое вы провели вместе.

– Я знаю, что не могу ничего изменить. – Голос Левина, хрипловатый. – Вот почему я стараюсь не повторять ошибок, Елена.

– Ты этого и не делаешь. – Я поднимаю на него глаза, желая, чтобы он понял. – Ты меня ничем не шантажируешь. Я говорю тебе, что хочу помочь. Это и мое будущее тоже, и я не хочу, чтобы меня оставляли напуганной в гостиничном номере, пока ты пытаешься облегчить это будущее.

Я делаю глубокий вдох, пытаясь найти слова, чтобы выразить все, что крутится у меня в голове.

– Я провела всю свою жизнь, закрывшись от мира, в то время как все остальные строили свою жизнь вокруг меня, – шепчу я, приковав свой взгляд к его лицу. – Теперь я хочу быть частью своей собственной жизни. Я хочу быть частью того, что ее исправит, и я хочу помочь тебе.

По выражению его лица я вижу, что он хочет сказать мне нет. Оставить внутри ждать и запереть дверь пока он вернется. Но он также знает, что не так-то просто будет заставить меня остаться здесь и ждать его.

– Если мы сделаем это, – медленно произносит Левин, и я вижу, как у него снова напрягаются мышцы на челюсти, когда он говорит, – ты должна слушать все, что я скажу, Елена. Я имею в виду все. Этот мир мне знаком, но для тебя он новый. Тебя могут убить или даже хуже, если кто-нибудь узнает, что мы делаем. А если мы добьемся успеха, станет не легче, а труднее. Опаснее. Ты понимаешь? – Он смотрит на меня, и его взгляд так серьезен, как я никогда не видела. – Сейчас я играл с грубыми, но мелкими людьми, которым не потеряли много денег, и они были достаточно опасны. Но когда я доберусь до высших столов, там будут хайроллеры и люди с властью. Они опасны по-другому, потому что все они считают, что им причитается выигрыш. Если им покажется, что его у них каким-то образом украли, они будут мстить, а власть делает их еще более безжалостными.

– Я понимаю, – мягко говорю я.

– Я не уверен, что ты понимаешь. – Губы Левина сжались, и я вижу, что он собирается изменить свое решение еще до того, как оно будет принято. – Елена, все это...

– Это моя борьба, так же, как и твоя, – говорю я ему так твердо, как только могу. Я чувствую себя маленькой и неуверенной, стоя перед ним вот так, прося его понять. Но я не хочу, чтобы меня оставили вне игры. – Я не хочу, чтобы меня оберегали и защищали, как это было всю мою жизнь. Я знаю, что твоя работа – защищать меня. Я понимаю это. Но хотя бы защищай меня, пока я пытаюсь помочь тебе что-то сделать с этим. Я хочу что-то сделать. А не просто сидеть здесь и надеяться, что ты вернешься.

Последние слова застряли у меня в горле, и до этого момента я не понимала, насколько сильно это меня беспокоит. Не только потому, что без Левина я не смогу понять, как выбраться из этого города, и почти наверняка снова окажусь в руках Диего, но и потому, что я не хочу, чтобы с Левином что-то случилось. Он мне небезразличен. Я не могу сказать ему это словами, потому что знаю, что он не послушает. Но я могу попытаться показать ему это, помогая, как могу.

– Я не хочу быть девушкой в беде, – мягко говорю я ему. – Я хочу быть частью решения проблемы.

– Ты ведь не позволишь мне отказаться, правда? – С горечью спрашивает Левин. Он протягивает руку, как будто не в силах остановиться, и его пальцы проводят по моей скуле. – Ты такая же упрямая, как твоя сестра, но в более мягкой форме. Из-за этого тебе еще сложнее отказать.

– Я думаю, это комплимент. – Я чувствую, как уголки моего рта подергиваются, и у Левина, словно назло себе, через мгновение тоже. – Изабелла всегда была более упрямой, чем я. Но я тоже учусь бороться за то, чего хочу.

Я вижу момент, когда он почти спрашивает меня, чего я хочу, но потом передумывает. Его рука убирается с моего лица, и я скучаю по его прикосновению в тот момент, когда оно исчезает.

– Тебе нужно отдохнуть, – говорит Левин, отворачиваясь. – Если мы это сделаем, то нам нужно купить тебе более красивую одежду. Мы должны пойти и сделать это завтра, как можно незаметнее. А потом мне нужно будет поискать другую игру, лучше, чем ту, в которую я играл сегодня. У меня еще есть кое-какие связи, но я не хотел бы подвергать их ненужной опасности, поэтому сначала попробую сам купить игру с более высокими ставками. Если понадобится, я обращусь к тебе.

Он наполовину разговаривает сам с собой, и мне приятно, что он делает это вслух, что даже в такой малой степени я участвую в разговоре. Это лучше, чем оставаться на задворках всех решений, принимаемых в отношении моей жизни, как это было всегда раньше.

– Ты идешь спать? – Вопрос вырывается прежде, чем я успеваю его остановить, и мне кажется, что я знаю ответ еще до того, как он его произнес.

– Я собираюсь остаться и понаблюдать некоторое время, – медленно говорит Левин. – На тот случай, если кому-то удалось увидеть, куда мы направились после того, как покинули бар, или если Диего снова следил за нами.

Я знала, что он не придет в постель, не после того, о чем мы говорили, и не с напряжением, мерцающим в воздухе, которое сейчас можно назвать не иначе как сексуальным. В данный момент я хочу даже не этого, я хочу, чтобы он был рядом со мной, чтобы я могла прижаться к нему, почувствовать его тяжелую руку на своей талии и ощутить себя в безопасности. Но я не могу сказать ему об этом.

– Хорошо. – Я прикусила губу и потянулась за футболкой, чтобы переодеться в нее для сна. – Я выйду через минуту.

Когда я выхожу из ванной, Левин не смотрит на меня. Он сидит в кресле на противоположной стороне комнаты, смотрит в сторону окна и ничего не говорит, когда я опускаюсь на кровать, выключая свет рядом с ней.

– Спокойной ночи, – тихо говорю я и скольжу под одеяло, страстно желая ощутить его тепло рядом с собой.

На мгновение мне кажется, что он не ответит. И тут я слышу его голос, низкий и тихий.

– Спокойной ночи, Елена.

14

ЛЕВИН

Часть меня жалеет, что я вообще заговорил с ней об этой идеи.

В эту ночь я почти не сплю. Я сижу в кресле напротив кроватей, положив пистолет на колено, и жду, что что-то произойдет: либо снова придут люди Диего, или кто-то проследил за нами от бара, или Васкес послал людей выследить нас, а не ждал, пока мы сами придем к нему. Я наблюдаю за спящей Еленой, за ее неподвижной фигурой под одеялом, лежащей на боку, за волосами, которые время от времени шевелятся от ее дыхания, падая на щеку. Мне очень хочется подойти и убрать их с ее лица, но я заставляю себя оставаться на месте.

Если я подойду к ней и дотронусь до нее, то вряд ли смогу удержаться от того, чтобы не разбудить ее и не пойти дальше, а сейчас, как никогда, мне нужно быть осторожным. Я внутренне проклинаю себя за то, что позволил предварительной идее плана зайти дальше. Мне не следовало делиться с ней этой идеей, я должен был знать, что она ухватится за нее, что она захочет помочь. Для такого защищенного человека у нее удивительно слабое чувство самосохранения. Или, как я часто подозреваю, она просто недостаточно повидала мир, чтобы понять, насколько реальна опасность. Но решение принято, и я не могу от него отказаться. Теперь я должен обеспечить ее безопасность в совершенно новых обстоятельствах.

Я не могу допустить, чтобы то, что случилось с Лидией, случилось с Еленой. Я не могу стать причиной того, что она погибнет или еще хуже, потому что я втянул ее в мир, частью которого она никогда не должна была быть. Я не могу смотреть, как история повторяется снова и снова.

В какой-то момент мне удается задремать. Я всегда просыпаюсь от малейшего шума, поэтому мне не удается отдохнуть по-настоящему, но к тому времени, как Елена просыпается, у меня уже есть как минимум несколько часов прерванного сна. Она приподнимается и проводит рукой по лицу. Она выглядит такой сложной смесью сексуальности и очарования, сидя в футболке больших размеров, ее волосы в беспорядке разметались по лицу, а простыни сбились вокруг бедер. Мне требуется все, чтобы оставаться на месте и не идти к ней.

Я хочу ее так сильно, что это причиняет боль, и не только физическую. Я начинаю заботиться о ней, причем так, что это выходит за рамки той работы, которую мне поручили. Я знаю, как это опасно.

– Какие планы на сегодня? – Спрашивает она, проводя одной рукой по своим темным спутанным волосам. – Ты сказал, что мы должны купить мне одежду получше.

– Да. – Я встаю, засовываю пистолет за пояс и смотрю на нее. – Я пойду за завтраком, пока ты будешь принимать душ и одеваться, а потом мы найдем, где сделать покупки.

– Звучит как план. – Она сползает с кровати, рубашка падает на бедра, и моя грудь напрягается, когда я борюсь с желанием подойти к ней. Я почти чувствую, как ее волосы путаются в моих пальцах, как мягки ее губы под моими, и как легко я могу повалить ее обратно на кровать и оставить там еще на некоторое время. Мой член дергается, желая продолжить эту линию мыслей, но я заставляю себя не обращать на это внимания.

– Я вернусь, – быстро говорю я Елене. – Заблокируй дверь, пока не услышишь меня.

Она кивает, и я направляюсь к двери, намереваясь уйти, пока не наделал новых ошибок.

Когда я возвращаюсь, она сидит за столом в своих шортах для йоги и еще одной футболке больших размеров, и это не должно быть сексуально, это не должно вызывать у меня желание сделать с ней все то, что я никогда не должен был делать.

Я ставлю контейнеры на стол и подталкиваю один к ней.

– Я не совсем эксперт по покупкам, – говорю я ей с гримасой. – Но, думаю, у меня есть идея, куда мы можем пойти.

– О? – Елена откусывает кусочек яйца своей пластиковой вилкой, и меня поражает, что она ни разу не жаловалась на все это. Она выросла в роскоши, в особняке со всеми удобствами, которые только можно было пожелать, с персоналом, который ее обслуживал, с лучшим из всего, что можно купить за деньги. А теперь она бегает со мной из дешевого мотеля в дешевый, носит одежду из дешевого магазина и ест еду из пенопластовых контейнеров. Она ни разу не пожаловалась ни на что, ни на душ, который не всегда горячий, ни на слишком жесткие кровати, ни на другие вещи, которые, как я знаю, намного хуже тех, к которым она привыкла.

Она выносливее, чем я когда-либо мог бы подумать о ней, это точно.

– Я думаю, самое мудрое, что можно сделать, это отправиться в более туристическую часть города, где находятся приличные магазины. Поначалу это покажется нелогичным, но там будет больше народу, так что затеряться будет проще, а тот, кто будет нас искать, вряд ли пойдет искать в хороший магазин. Нам просто нужно будет позаботиться о том, чтобы денег хватило.

Елена кивает.

– Я тебе доверяю, – просто говорит она. – Если ты считаешь, что так будет лучше, то мы так и поступим.

Я поднимаю на нее взгляд, на мгновение ошеломленный. То, как она это сказала, как будто должно быть очевидно, что она доверяет мне, ранит мое сердце так, как я не ожидал. Я не считаю себя достойным такого доверия. Не после всех тех способов, которыми я все испортил за эти годы.

Поездка на такси в лучшую часть города прошла в основном в тишине. Елена снова переоделась в шелковый сарафан, чтобы не выглядеть неуместно в магазинах, куда мы планируем зайти, после того как мы перекинули его через перила у мотеля, чтобы выветрить запах сигарет из бара прошлой ночью. Я все время слышу в голове ее смех, когда мы пытались удержать его от того, чтобы он не развевался на ветру.

Наблюдая за тем, как она прильнула к окну такси, пока мы едем, с нетерпением рассматривая все достопримечательности, я снова чувствую тесноту в груди. Я должен вернуть ее в Бостон. Она заслуживает счастливой жизни в месте, где она сможет быть со своей сестрой и решать, какой будет ее жизнь. Я не сомневаюсь, что, оказавшись там, она не захочет возвращаться. Живя с Изабеллой и Найлом, она сможет выбрать для себя любую жизнь. У нее так много впереди.

– Это должно быть весело! – С улыбкой говорит Елена, когда мы выходим из такси и попадаем в центр Рио. Как я и ожидал, здесь очень многолюдно, и я чувствую напряжение в каждом мускуле, оглядываясь по сторонам, готовый действовать, если покажется, что что-то идет не так.

Мгновение спустя я чувствую руку Елены на своей руке.

– Расслабься, – мягко говорит она, в ее голосе звучит нотка смеха. – Ты сам сказал, что нас будет трудно найти среди всех этих людей, и никому не придет в голову искать нас здесь. С нами все будет в порядке.

– То, что ты так легкомысленно к этому относишься, как раз и говорит о том, что мне нужно быть внимательнее, – говорю я ей напряженно, но при этом делаю вдох, пытаясь немного расслабиться. Кажется, что в любой момент что-то может пойти не так, и я очень хочу, чтобы Елена вернулась в отель, где она в полной безопасности.

Мы идем по тротуару в сторону одного из магазинов, и я очень хорошо понимаю, как близко Елена находится ко мне. Она держится рядом со мной, как я и просил, и, как выясняется, это своего рода обоюдоострый меч. То, что Елена рядом со мной, удивительно отвлекает.

Как только мы заходим в магазин, я чувствую, что немного расслабляюсь. Он заполнен покупателями, ничего плохого, а воздух прохладен и пропитан ароматом каких-то трав. Маловероятно, что нас здесь выследят, и, быстро оглядываясь по сторонам, чтобы понять, где находятся выходы в случае необходимости, я говорю себе, что нужно взять пример с Елены. Я должен быть бдительным, но не таким нервным.

Высокая блондинка в черном костюме и белой рубашке с кружевным воротничком идет к нам, улыбаясь накрашенными розовыми губами.

– Кому-нибудь из вас нужна помощь? – Спрашивает она, глядя между мной и Еленой, и я киваю.

– Мы ищем несколько коктейльных платьев. – Я наклоняю голову в сторону Елены. – Если кто-то может помочь ей...

– Конечно! Я свободна прямо сейчас. – Женщина улыбается Елене и направляет ее к примерочным, а я следую чуть позади. – Мы устроим вас в одной из комнат, а потом я принесу вам несколько вещей для примерки. Как вам это?

– Звучит замечательно. – Елена улыбается ей, легко вживаясь в роль девушки, отправившейся на шопинг.

– Я только принесу вам обоим шампанского, – говорит женщина, быстро уходя и усаживая нас в свободную зону отдыха рядом с примерочными. Елена смотрит на меня с ухмылкой.

– Как думаешь, она считает тебя моим парнем, мужем, сладким папочкой или настоящим отцом? – Елена спрашивает, на последнем слове у нее вырывается смешок, и я бросаю на нее взгляд.

– Я не настолько стар, Елена.

– Ты прав, – говорит она с очередным хихиканьем. – Ты не старый. И, кроме того, я… инициатор того, чтобы спать с тобой.

И тут, прежде чем я успеваю остановить ее, она поднимается на носочки и прижимается губами к моим, положив руку мне на грудь, как раз в тот момент, когда женщина возвращается.

Я уверен, что она чуть не уронила фужеры с шампанским, которые держала в руках.

– Шампанского? – Спрашивает она, быстро приходя в себя и ставя на стол ведерко со льдом, в котором находится бутылка и два фужера. – Я сейчас принесу несколько платьев, чтобы вы их примерили.

– С удовольствием, – говорит Елена с улыбкой, и, когда женщина уходит, она делает глоток шампанского, ухмыляясь ей вслед.

– Ты слишком веселишься, – говорю я ей, садясь в одно из черных бархатных кресел с нетронутым фужером шампанского.

– А почему бы и нет? – Елена пожимает плечами. – Нет никаких причин, чтобы это не было весело, не так ли?

Я вздохнул и провел рукой по губам.

– Наверное, нет.

– Видишь? Все будет хорошо. Просто сиди здесь, пей шампанское и говори мне, какое из этих платьев, по твоему мнению, лучше всего подходит для того, что нам нужно сделать. Я никогда не была ни на чем подобном, так что я рассчитываю на тебя.

Она подмигивает мне и, развернувшись, исчезает в одной из комнат с бархатным занавесом. Я смотрю ей вслед с явным ощущением, что это будет испытанием моей силы воли, и когда она выходит в первом платье, я оказываюсь абсолютно прав.

Первое, которое примеряет Елена, это облегающее красное платье из какого-то тонкого материала, который облегает каждый идеальный изгиб ее тела, с тонким разрезом с обеих сторон на талии, чтобы показать кусочек загорелой кожи, еще одним разрезом по одной ноге, который останавливается чуть выше колена, и V-образным вырезом, демонстрирующим ее декольте. От одного взгляда на нее, когда она выходит, у меня пересыхает во рту. У меня возникает внезапное видение, как я затаскиваю ее в гардеробную, поднимаю юбку и нагибаю ее перед зеркалом, которое, несомненно, находится внутри нее.

Мой член набухает на ширинке, и я стискиваю зубы. Меньше всего мне нужна эрекция, которая не проходит, пока мы находимся в центре этого очень дорогого магазина. Но Елена крутится передо мной, покачивая бедрами, и это похоже на битву, которую я быстро проиграю.

– Как тебе… нравится? – Она снова поворачивается ко мне, наклоняя голову через плечо, чтобы посмотреть на себя в зеркало.

– Оно великолепно, – честно говорю я ей. – Ты будешь отвлекать внимание, это точно. Может быть, даже слишком.

– Я тебя отвлекаю? – Нахально спрашивает она, поворачиваясь ко мне лицом.

Я беззвучно молюсь о силе для всех, кто слушает, пока тянусь за шампанским. Больше, чем вы можете предположить.

– Продолжай примерять эти платья, а там посмотрим, – говорю я ей, понимая, что только отталкиваю неизбежное искушение. Но Боже, помоги мне, мне нужно, чтобы она вылезла из этого красного платья и переоделась во что-нибудь другое, прежде чем я сам сниму его с нее.

Она дразняще улыбается мне и исчезает в комнате с женщиной, помогающей ей, она примеряет еще четыре платья, и все они заставляют меня почувствовать, что я нахожусь в секунде от того, чтобы попросить женщину дать нам время, чтобы я мог изнасиловать ее в примерочной. Она выглядит красивее, чем я когда-либо видел ее, а ведь она еще даже не полностью накрасилась, чтобы соответствовать платью.

– Что скажешь? – Спрашивает Елена, выходя в последнем, черном платье с разрезом по обеим сторонам, тонкими золотыми цепочками на бретелях и драпированным декольте. Оно потрясающе на ней смотрится, но не так откровенно сексуально, как красное платье.

Это не мешает мне думать о том, чтобы провести руками по ее ногам, пока я стою перед ней на коленях, задрать ткань на ее бедрах и удерживать ее там, пока я раздвигаю ее для своего языка... Мой член предупреждающе запульсировал, вырывая меня из короткой фантазии. Я чувствую, что становлюсь тверже, желая ее, и вижу, как взгляд Елены опускается к моим коленям, а ее губы искривляются в улыбке.