Текст книги "Запретная одержимость (ЛП)"

Автор книги: М. Джеймс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 12 страниц)

– Итак, расскажи мне немного о себе, – говорит Ник, когда мы устраиваемся за нашим столиком, просматривая меню напитков. – Я буду "Манхэттен", – добавляет он официанту. – А ты?

– Джин с тоником, – быстро говорю я, выбирая то, что кажется знакомым.

– Хороший выбор, – говорит Ник с усмешкой. – Так что?

Я колеблюсь, чувствуя себя так, словно у меня берут интервью впервые в жизни.

– Я… эм… ну, я работаю помощницей по хозяйству в русской семье. Я живу с ними, недалеко от города.

– Похоже, это хорошая работа. – Он ухмыляется. – Ты русская? Твоя фамилия Федорова, верно?

Я киваю.

– Это так. И да. Хотя я не имею к этому особого отношения.

– У тебя все же есть акцент. – Его глаза слегка мерцают, и мне кажется, я замечаю в них намек на тепло. – Значит, ты не могла пробыть здесь долго.

– Год. – К счастью, как раз в этот момент официант приносит наши напитки, и я делаю глоток своего, пытаясь успокоить бешено колотящееся сердце.

– Всего год? Ты прибыла сюда ради работы?

О, черт. Я не хочу лгать этому мужчине, который кажется достаточно милым, хотя немного переутомлен и странно возбужден моим акцентом. Но я не могу представить себя говорящей через пять минут после встречи с ним: ну, я была приемным ребенком в России, и я… Год назад я оказалась здесь жертвой торговли людьми. Единственная причина, по которой я сейчас не стою на коленях перед каким-нибудь миллиардером или саудовским принцем, заключается в том, что меня изнасиловали, и, следовательно, вся моя ценность была утрачена. Честно говоря, это кажется слишком большим, чтобы сразу заявлять об этом. У меня есть доля секунды, чтобы принять решение, и я слышу, как говорю:

– Да, верно. По работе.

Что ж, теперь уже слишком поздно не врать. Я же не собираюсь выходить за него замуж или что-то в этом роде.

– Это, должно быть, был настоящий культурный шок.

Ты даже не представляешь.

– Да, – говорю я бодро, может быть, даже чересчур. – Но мне здесь действительно нравится. И я люблю семью, в которой работаю.

– Сколько детей? – Спрашивает Ник, когда официант подает на стол блюдо с улитками и тартаром из говядины. Я смотрю на обе тарелки, не уверенная в том, как я отношусь к улиткам и сырому мясу, но я изо всех сил старалась быть предприимчивой в еде, пока жила с Виктором и Катериной, и пока это не сбило меня с пути истинного.

– Четверо, – говорю я ему, накладывая ложкой одну из маслянистых улиток с травами на свою тарелку. – Двое из них совсем малыши. На самом деле близнецы.

Ник приподнимает бровь.

– Вау. Четверо детей, да? Это много. Ты хочешь детей?

Я колеблюсь, чувствуя, что разговор продвигается немного быстрее, чем мне бы хотелось.

– Может быть. – Я уклоняюсь. – Я не знаю. Работа няней в некотором роде заставляет меня чувствовать, что мне и так хорошо, но кто знает? Возможно, однажды я захочу завести своего собственного ребенка. Я никуда не спешу.

Я можно сказать девственница по эту сторону баррикад, думаю я, так что мне предстоит пройти долгий путь, прежде чем я захочу детей.

– У меня три брата и сестра, – говорит Ник с усмешкой. – Я всегда хотел детей. Но только пару, понимаешь? – Его взгляд скользит по мне. – У нас были бы хорошенькие малыши.

О, боже. Я заставляю себя улыбнуться, отправляя в рот еще одну улитку, чтобы не отвечать. Это на самом деле вкусно, и я делаю глоток своего джина с тоником, прежде чем спросить:

– А как насчет тебя? Чем ты занимаешься?

– О, я менеджер хедж-фонда. – Он выглядит очень гордым собой, когда говорит это. – Это отнимает много времени, но оно того стоит, понимаешь? У меня есть квартира с видом на город, визитная карточка компании и такие ужины вне дома, когда я захочу. Все, что девушка может желать от парня, верно?

И снова я уклоняюсь от ответа, откусывая кусочек тартара из говядины. Это не мое любимое блюдо, но это лучше, чем пытаться придумать ответ. Я хочу сказать, что на самом деле меня все это не волнует, но я не думаю, что он воспримет это очень хорошо, и я действительно не знаю, что я должна делать в подобной ситуации.

– У меня похожая ситуация, – выдавливаю я из себя после того, как мы отдали официанту заказ на первые блюда и попросили вторую порцию напитков. – Комната в особняке, водитель, который отвезет меня, куда я захочу, приглашения на вечеринки, которые устраивают мои работодатели. Иногда это слишком. До этого я привыкла к более простой жизни.

– Но светская жизнь – это правильный путь, верно? – Он улыбается мне. – Я понял. Ты мне очень нравишься, Саша.

Нет, ты совершенно не понял, что я пыталась сказать. Я заставляю себя улыбнуться, но внутренне я просто скучаю по Максу. Даже при наших недопониманиях по поводу того, какими каждый из нас хочет видеть наши отношения, или какими мы позволяем им быть, когда мы разговариваем, все течет гладко. Это никогда не ощущается так … неуверенно и неловко, как будто мы говорим мимо друг друга.

– И что, тебе нравится твоя работа? – Осторожно спрашиваю я, ковыряясь в своем первом блюде, утке с гарниром, который я не совсем узнаю. – Это то, чем ты всегда хотел заниматься?

Ник пожимает плечами.

– Ну… когда я был ребенком, я хотел быть пожарным. Но они зарабатывают не так уж много денег. – Он подмигивает мне. – Не могу сказать, что мне это нравится, но льготы того стоят. Кстати, у меня есть ложа в оркестре, если ты захочешь пойти…

– На самом деле мне бы этого хотелось, – говорю я, прежде чем у меня появляется шанс по-настоящему задуматься о последствиях второго свидания и о том, действительно ли я хочу провести еще один вечер с этим парнем. Казалось, это то, что я должна была сказать, и слова вырвались прежде, чем я смогла их остановить. – На самом деле я знакома с первой скрипачкой, Софией Романо. Она только что вернулась после родов, они с мужем дружат с моими работодателями.

– Ну, посмотрите на нее. – Ник ухмыляется, отправляя в рот кусочек стейка. – Я думаю, из нас с тобой получилась бы хорошая пара. По-настоящему сильная пара, особенно когда ты уйдешь из бизнеса помощницы по хозяйству. Чем еще ты хочешь заниматься? Модельный бизнес? Я слышал, многие помощницы по хозяйству пытаются этим заняться. С такой внешностью ты действительно могла бы далеко продвинуться. – Он задумчиво улыбается. – Я мог бы встречаться с моделью. Русской моделью. Мои приятели в фирме позавидовали бы.

Мне приходится прилагать усилия, чтобы заметно не поморщиться, и я искренне сожалею, что приняла его предложение о втором свидании. Я задаюсь вопросом, есть ли какой-нибудь способ избежать этого, поскольку официант возвращается, чтобы забрать наши тарелки, и вскоре возвращается с десертом: фруктово-сырной тарелкой и шоколадным муссом. Я чувствую на себе взгляд Ника, когда откусываю кусочек, и поднимаю на него взгляд.

– Ты, конечно, можешь поглощать много еды для такой худенькой девушки. Впечатляет. – Он улыбается, как будто это комплимент, и внезапно я не могу дождаться окончания свидания.

Может быть, я действительно попытаюсь отказаться от этого второго свидания. Но даже когда я думаю об этом, я слышу, что скажут все остальные:

Он просто нервничал. Дай ему шанс. Может быть, второе свидание будет лучше.

После этого я не сохраняю большую часть разговора, так как Ник оплачивает счет прежде, чем я успеваю предложить, и ждет меня, пока я достаю свой телефон.

– Мне просто нужно отправить сообщение моему водителю, – объясняю я, когда мы спускаемся по лестнице, и он присвистывает.

– Круто, – говорит он с усмешкой. – Я подожду с тобой.

Я бы хотела, чтобы он этого не делал, тем более что я могу представить, чего он ждет, но у меня действительно не хватает смелости сказать ему нет. Вместо этого я жду, пока не увижу, что снаружи подъезжает машина, и Ник идет со мной туда, где водитель придерживает для меня открытую дверь.

– Увидимся на следующей неделе? – Спрашивает он, и я киваю, уверенная теперь, что не смогу отвертеться. Я вижу, как он начинает наклоняться для поцелуя, и поспешно ныряю к машине, проскальзывая внутрь с улыбкой.

– Увидимся позже, – выдавливаю я. – Спасибо за вечер.

Я не хочу видеть выражение его лица, когда машина отъезжает, но мне также на самом деле все равно. Я откидываю голову на кожаное сиденье, чувствуя, что борюсь со слезами. Если это должно было показать мне, каковы мои настоящие чувства к Максу, то этого я добилась. Все, что это показало мне, это то, насколько Макс по-настоящему добрый, заботливый, порядочный и уважительный, и как сильно я действительно хочу его, как сильно он мне нравится, и за тот год, что мы знаем друг друга, он стал мне нравится все больше и больше.

Предполагалось, что все наладится, но когда машина въезжает в пробку, чтобы отвезти меня домой, все, о чем я могу думать, это о том, что все кажется намного хуже.

17

САША

Я боюсь завтрака, потому что точно знаю, о чем будет разговор. Еще хуже то, что, когда я спускаюсь вниз, усталая, с кругами под глазами от недосыпания, с волосами, собранными в неряшливый пучок, одетая в кроссовки для бега трусцой и футболку, Макс сидит за столом.

Блядь. Это действительно полный отстой.

– Саша! – Катерина отрывается от выкладывания яичницы-болтуньи на тарелку для Елены, на ее лице застыла понимающая улыбка. – Как прошло твое свидание?

Взгляд Макса устремляется прямо на меня, и я чувствую, как румянец поднимается от шеи к щекам.

– Все прошло хорошо, – бормочу я, садясь рядом с Аникой. Я чувствую на себе его взгляд и с трудом сглатываю, поднимая взгляд на Катерину. – Вообще-то, нет. Это было отстойно. Но так или иначе, я согласилась на второе свидание, сама того не желая.

Катерина смотрит на меня сочувственно.

– В самом деле? Что случилось?

Я вздыхаю, протягивая руку, чтобы наполнить свою тарелку едой.

– У него было много комментариев по поводу моей внешности, он говорил о том, сколько денег он зарабатывает, предложил мне стать моделью, а затем рассказал о том, как завидовали бы его приятели, если бы он встречался с моделью. И, кажется, ему действительно понравился мой акцент.

– Мне тоже нравится твой акцент! – Аника умолкает, и я улыбаюсь ей.

– Спасибо, дружище, – говорю я ей, взъерошивая ее волосы. – Мне тоже нравится. Только не тогда, когда странные парни комментируют это.

– Судя по всему он не сильно отличается от многих мужчин моего круга, – говорит Виктор, и Катерина бросает на него взгляд.

– Именно поэтому Саша ни с кем из них не встречается, – сладко говорит она. – Они не в ее вкусе.

Он усмехается.

– Что ж, это справедливо. Они, как правило, бывают немного резкими, например, как как Адрик тогда вечером.

Я вздрагиваю при этом воспоминании, все еще стараясь не смотреть на Макса.

– Что за второе свидание, на которое ты должна пойти? – С любопытством спрашивает Катерина.

– В оркестровую ложу. – Я кладу кусочек тоста на тарелку Аники. – Он был очень впечатлен тем, что я знаю Софию.

– Что ж, может быть, это свидание пройдет лучше, – ободряюще говорит Катерина. – Может быть, он просто нервничал. Мы с Софией завтра идем за покупками, пойдем с нами, подберем что-нибудь новенькое для свидания. По крайней мере, это будет весело!

Вот оно. Я заставляю себя улыбнуться, киваю и сосредотачиваюсь на своем завтраке, надеясь, что тема перекинется на другие вещи. Так и есть, и я надеюсь, что Макс уйдет до того, как я останусь с ним наедине. Последнее, о чем я хочу говорить после недельного молчания, это о моем свидании с другим мужчиной.

Конечно же, все происходит не так. Кажется, что он специально задерживается после того, как Виктор уходит, а Катерина выводит детей. Я встаю, наконец заставляя себя посмотреть на него, пока он неловко стоит у двери. Он выглядит грустным. Это единственное слово, которое я могу придумать для выражения его лица, как будто мой поход на свидание расстроил его. Но он ничего не говорит, пока я не начинаю уходить.

– Я рад, что ты решилась, – внезапно говорит он, и я оборачиваюсь, подняв брови.

– Ты рад? – Я не могу сдержать недоверия в своем голосе и вижу вспышку эмоций в его глазах, его губы сжимаются.

– Да, – твердо говорит он. – Это хорошо для тебя, Саша. Даже если этот парень был придурком, хорошо, что ты выбираешься куда-то.

Я знаю, что должна уйти и принять это. Но это причиняет боль. После того, что произошло между нами, мысль о том, что он рад, что я встречаюсь с кем-то другим, вызывает у меня желание наброситься на него.

– Серьезно? – Огрызаюсь я, понизив голос, чтобы никто больше не услышал. – После того, что мы делали на днях? Так, я полагаю, это было все? Год дружбы, тебе наконец отсосали, и теперь ты рад, что я двигаюсь дальше?

Выражение лица Макса становится явно обескураженным.

– Саша, нет. Ты знаешь, я не это имел в виду, я не хотел, чтобы мы…

– Ну, мы это сделали. И с тех пор ты со мной не разговаривал.

– Я пытался дать тебе пространство…

– Я не хочу пространства! – Шиплю я, стараясь не расплакаться. – Я хочу тебя. Это все, чего я хочу. Я не хочу идти на еще одно свидание с Ником. Я вообще не хочу больше ходить ни на какие свидания. Это просто показало мне, как мне повезло познакомиться с тобой, какой ты хороший парень, и заставило меня увидеть гораздо больше того, чего я упускаю. Что бы это ни было. – Я жестом указываю на пространство между нами. – Так что не говори мне, что ты рад, потому что я нет.

– Саша, пожалуйста… – Макс тянется к моей руке, но я отдергиваю ее. – Я пытаюсь не причинить тебе боль. Я пытаюсь не навредить никому из нас.

– Ну, у тебя фигово это получается, – огрызаюсь я, чувствуя, как эмоции поднимаются и забивают мне горло. – Мне нужно идти.

Если он и говорит что-то, когда я ухожу, я этого не слышу. Я отворачиваюсь, чувствуя, как болит мое сердце, как будто оно вот-вот расколется, и смахиваю подступающие слезы.

Я не хочу снова плакать из-за него.

***

В итоге на следующий день я отправляюсь за покупками с Катериной и Софией и решаю немного побаловать себя. Как бы приятно ни было получить подарки от Катерины на свой день рождения, я никогда не покупала себе ничего дорогого, и я знаю, что могу себе это позволить. Жизнь в бедности до того, как я приехала сюда, превратила меня в человека, который почти патологически экономит деньги, но быстрая проверка моего банковского счета и почти нулевого баланса на кредитной карте говорят мне, что я определенно могу позволить себе дать повод с нетерпением ждать свидания, поскольку это определенно никак не будет относиться к Нику.

– Он был впечатлен, что ты меня знаешь? – София смеется, когда мы идем по улице к магазину Версаче, качая головой. – Это странно впечатляюще.

– У меня сложилось впечатление, что ему просто нравится, когда его видят с кем-то, у кого есть связи, – сухо говорю я ей, когда мы входим и останавливаемся у витрины с сумочками-клатчами.

– Тебе следовало сказать ему, что твой работодатель пахан Братвы, – хихикает София. – И что мой муж Дон нью-йоркской мафии. На таких мужчин всегда больше производят впечатление титулы других мужчин.

– Честно говоря, я думаю, что он бы описался в штаны – говорю я ей со смехом, беря в руки черный стеганый клатч с элегантным филигранным V-образным вырезом спереди.

– Ну, это дало бы тебе повод не идти на второе свидание, – невозмутимо отвечает Катерина, и мы все смеемся.

Поскольку все знают, что на самом деле я не хочу идти на это свидание, день превращается в мероприятие, чтобы убедиться, что я получу как можно больше удовольствия, выбирая для него свой наряд. Меня уговорили купить клатч, несмотря на мой ужас от того, что я трачу больше тысячи долларов только на сумочку, но я должна признать, что это едва ли отразится на моем балансе. Все мои счета за проживание, питание и медицинское обслуживание оплачиваются в дополнение к щедрой зарплате. Как только я справляюсь с трепещущим сердцем, когда впервые покупаю себе что-то настолько дорогое, я обнаруживаю, что действительно приятно немного побаловать себя. Даже если у меня нет намерения превращать это в привычку.

Мы выбираем мне платье перед тем, как остановиться на ланч: черное облегающее платье с открытыми плечами, длиной до середины икры и разрезом чуть выше колена. После обеда в любимом итальянском бистро Софии мы отправляемся за ювелирными изделиями, они убеждают меня купить пару изумрудных сережек – капелек… и обувь.

– Я хочу что-нибудь, в чем я буду казаться немного опасной, – говорю я им со смехом. – Просто чтобы он был немного застигнут врасплох.

В итоге это вылилось в пару черных туфель на каблуках от Louboutin с разбросанными по ним шипами, которые я бы обычно не купила, но когда я примерила их к платью, эффект получился именно таким, на какой я надеялась.

Это также то, на что я надеялся, когда встретил Ника за пределами оркестра, и его взгляд одобрительно скользнул по моему телу, вплоть до туфель. Я вижу, как его глаза расширяются от изумления.

– Это… – Он прочищает горло. – Круто.

– Тебе нравятся? – Я улыбаюсь ему, просовывая руку ему под локоть, и он делает все возможное, чтобы быстро прийти в себя.

– Это те дорогие туфли с красной подошвой, верно?

Я мило улыбаюсь.

– Лабутены? Они самые.

– Мило. – Он улыбается, его шок от стиля мгновенно смягчается ценой.

Второе свидание лучше, только если в силу того факта, что поход в оркестр означает меньше времени на то, чтобы слушать выступление Ника. К сожалению, я поставлена в тупик относительно того, хочу ли я выпить кофе после этого, и в очередной раз сдаюсь перед лицом необходимости отказаться лично. В итоге мы оказываемся в маленьком итальянском кафе недалеко от театра, и я заказываю макиато и фисташковое печенье, просто в ответ на комментарии Ника о моих предпочтениях в еде. На этот раз он ничего не говорит, но я не могу забыть наш первый разговор.

В целом, я не думаю, что он плохой человек, просто не тот, с кем я хотела бы встречаться. Все, что он говорит – о своей работе, семье, о том, чего он хочет от жизни, просто служит напоминанием мне о том, насколько мне нравится взгляд Макса на вещи и насколько комфортнее я чувствую себя с ним. Я не могу представить, как откроюсь Нику о своем прошлом и расскажу ему правду о том, что со мной случилось. Честно говоря, я не думаю, что он знал бы, что сказать, а если бы и попытался, это определенно было бы неправильно.

– Могу я увидеть тебя на следующей неделе? – Спрашивает он, когда мы выходим на улицу, и я отправляю сообщение своему водителю.

– Я… – я колеблюсь, заставляя себя не соглашаться на третье свидание, которого я определенно не хочу, из чистой неловкости. – Я думаю, мы все уезжаем из страны на следующей неделе. Импровизированное путешествие по Европе. Я не знаю точных дат, когда мы вернемся, но я свяжусь с тобой, когда вернусь! – Все это полностью выдумано, но я чувствую себя не так уж плохо. Я не думаю, что он воспринял бы правду, что я просто не хочу его больше видеть, так спокойно.

Ник наклоняется, чтобы попытаться поцеловать меня, и я отстраняюсь, глядя в сторону улицы.

– О, я думаю, это мой водитель, – быстро говорю я, хотя на самом деле еще не вижу машину. – Тебе не нужно ждать. Я напишу тебе!

Я быстро ухожу, прежде чем он успевает ответить, не заботясь о том, сочтет ли он это грубым или нет. От мысли о поцелуе с ним у меня внутри все переворачивается, особенно когда я думаю о том, какие чувства вызвал у меня мой первый поцелуй с Максом. Я не думаю, что что-то могло бы заставить меня чувствовать себя так, когда-либо снова, если только это не было с Максом.

Неужели мне просто придется довольствоваться меньшим?

Я всматриваюсь в поток машин, надеясь, что Ник не последует за мной. Где моя машина? Пробок много, но обычно моему водителю не требуется так много времени, чтобы добраться до меня. Чья-то рука обхватывает мою руку, и я оборачиваюсь, думая, что это Ник, который подходит попытать счастья с поцелуем.

– Я не хочу… – начинаю говорить я, но затем слова замирают у меня на губах, когда я вижу странного курносого мужчину с темными волосами, стоящего передо мной, его рука сжимает мою руку, когда он начинает уводить меня с тротуара. – Остановитесь! – Я вырываюсь из его хватки, оглядываясь по сторонам, когда люди расступаются и проходят мимо нас. – Помогите! Уберите от меня свои руки!

Я слышала об этой истории, о девушке, на которую напали, и сколько бы она ни кричала, никто не пришел на помощь. Я не верила в это, что кто-то может пострадать на виду у других, и ни один человек не придет ей на помощь, но, во всяком случае, люди вокруг нас, кажется, двигаются быстрее, когда он тащит меня в переулок, как будто они хотят убежать от нас.

– Пошел вон! – Кричу я, пытаясь вырваться или волочить ноги, но это бесполезно. Он продолжает тащить меня вперед, в переулок, и я пытаюсь ударить его коленом по яйцам, отчаянно пытаясь помешать ему отвести меня туда, куда он пытается затащить.

– Ты маленькая сучка! – Рычит он, сильно ударяя меня по лицу. Я отшатываюсь назад, его ногти впиваются в мою кожу, и я издаю тихий вскрик, когда мы проходим половину переулка. Я начинаю пытаться нанести удар, хотя, по-моему, толку от этого будет немного, когда в голову приходит другая идея.

Я закидываю ногу за спину, хватаю одну из своих туфель и стаскиваю ее, когда он отворачивается. Я вздрагиваю, когда моя босая нога касается чего-то мокрого, но у меня нет времени испытывать отвращение к этому. Я пинаю его по лодыжке, и когда он разворачивается, чтобы ударить меня снова, я бью его по лицу туфлей с острыми шипами так сильно, как только могу.

Это работает. Шипы цепляются за его кожу, оставляя кровавые борозды, когда я провожу ими по его лицу, и шок от этого заставляет его отпустить меня на долю секунды, ровно настолько, чтобы я успела скинуть вторую туфлю, поджать хвост и убежать.

Пожалуйста, будь там, отчаянно думаю я, когда бегу по переулку, слыша, как мужчина ругается позади меня, пытаясь догнать. Я не могу достать свой телефон, моя сумочка потерялась в потасовке, и я лихорадочно осматриваю тротуар в поисках знакомой машины.

Есть. Я вижу ее ближе к кафе и бегу сквозь толпу, расталкивая всех вокруг, не заботясь о том, кто сердится на меня за это. Я не осмеливаюсь оглянуться и вижу потрясенное выражение на лице моего водителя, когда проталкиваюсь к машине и запрыгиваю в нее, когда он закрывает дверь.

– Поехали! – Кричу я, когда он открывает свою дверь. – Поторопись! – Я вижу курносого мужчину в нескольких футах от себя, он близок к тому, чтобы добраться до машины. Мое сердце подскакивает к горлу, когда водитель отъезжает от бордюра, машина вливается в поток машин как раз в тот момент, когда рука мужчины касается боковой стороны моей дверцы.

Я съеживаюсь на сиденье, дрожа, все еще сжимая окровавленный ботинок. Мое сердце бешено колотится, слезы подступают к горлу, тихие всхлипывания вырываются из-за плотно сжатых губ, когда я отчаянно пытаюсь не впасть в приступ паники. Одно нападение могло быть совершено просто ограблением, каким-то парнем, который думал, что может ограбить или напасть на меня. Но второе, в этой череде… что-то происходит. Что-то плохое, и я понятия не имею что.

Мужчина, который изнасиловал меня, мертв. Алексей мертв. Кто мог хотеть причинить мне боль сейчас? Я ни для кого ничего не значу, просто девушка-иммигрантка, которая сейчас работает няней. Даже если кто-то хотел навредить Андреевым, зачем им приходить за мной? Я знаю, что я что-то значу для Катерины и Виктора, тем не менее, никто бы не предположил этого, как и не предположил бы, что любой другой сотрудник что-то значит для них. Если бы кто-то хотел причинить им боль, было бы разумнее напасть на Катерину или детей. Возможно, они охотятся и за ними, но даже это не имеет смысла. Я не была с семьей, я была на свидании, если только нападавший не планировал заставить меня выдать какую-то информацию. И все же, как бы я это ни крутила, ничего не сходится. Я прокручиваю события снова и снова, как первое нападение, так и второе, но даже к тому времени, когда машина подъезжает к особняку, я не могу придать им смысла.

Медленно я выхожу из машины, немного прихрамывая, направляюсь в дом. Уже достаточно поздно, чтобы все должны были лечь спать, а это значит, что, по крайней мере, мне не придется отвечать ни на какие вопросы до утра… я надеюсь.

Мне не так повезло.

Едва я вступаю в освещенный коридор, ведущий в гостиную, как слышу голос, зовущий меня по имени… голос, который я, конечно, знаю.

– Саша? – Я слышу шаги Макса, приближающиеся к дверному проему, и вздрагиваю, пытаясь отвернуться, пока он не увидел, но он выходит на свет раньше, чем я успеваю. – Саша, что, черт возьми, произошло?

В одно мгновение он оказывается передо мной, его лицо искажено гневом и беспокойством.

– Кто это с тобой сделал? Это был Ник? Клянусь Богом, если этот ублюдок прикоснулся к тебе…

Внезапный, порочный гнев в его голосе, это тот же самый тон, который я слышала в переулке, когда Макс отбивался от нападавшего. Как и тогда, это вызывает во мне острую потребность, чувство, что он защищает меня, даже отомстит за меня.

– Если он прикасался к тебе, я…

– Это был не он, – устало говорю я. – Это был кто-то другой. Другой мужчина, который пытался схватить меня, как тот, от которого ты отбивался, но это был не тот же самый мужчина. Я…я не знаю, кто это был.

– Как тебе удалось сбежать? – Взгляд Макса блуждает по мне, как будто он пытается оценить, насколько я ранена.

Уголок моего рта приподнимается в печальной улыбке, когда я поднимаю окровавленный каблук с шипами.

– Туфли. Я ударила его по лицу.

Улыбка, которая расплывается на лице Макса, почти гордая.

– Хорошая девочка, – говорит он, и волна жара, накрывающая меня, настолько внезапна, что я чувствую, как у меня подгибаются колени.

Макс видит это и мгновенно интерпретирует как что-то другое.

– Давай, я помогу тебе подняться наверх. – Он нежно берет меня за руку, видит, как я вздрагиваю, и немедленно кладет ладонь мне на поясницу. Мою кожу покалывает от его прикосновения, и как бы я ни злилась на него, как бы я ни была уверена, что смогу самостоятельно добраться до своей спальни, я не могу устоять перед возможностью снова быть рядом с ним, наслаждаться его прикосновениями вот так.