355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » М. Х. Боросон » Девушка, видящая призраков (ЛП) » Текст книги (страница 4)
Девушка, видящая призраков (ЛП)
  • Текст добавлен: 1 августа 2018, 03:30

Текст книги "Девушка, видящая призраков (ЛП)"


Автор книги: М. Х. Боросон



сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)

И теперь он лежал раненый, наполовину слепой и страдающий. Из-за меня.

Его оставшийся глаз пылал на лице. От бинтов он выглядел еще напряженнее. Гнев сделал лицо острее, выделив ухоженные седеющие усы и строгие брови.

Я сидела на деревянном стуле у кровати. Мне нужно было задать столько вопросов, но он удерживал меня взглядом оставшегося глаза.

– Лю Цянь, – прогудел он, голос был напряженным, но хриплым. – Расскажи, как этот слабак тебя одолел.

Я опустила голову. Отец знал Лю Цяня и низко его оценивал. Я покраснела от стыда. Я хотела плакать, рвать волосы от глупости. Отец будет плохо обо мне думать, узнав все.

– Лю Цянь не одолевал меня, отец. Он пришел в храм с Томом Вонгом. Они просили меня доставать паспорт души.

Он проницательно посмотрел на меня.

– И ты поверила?

– Да, отец, – сказала я. – С ним был Том Вонг. Я подумала, этого хочет господин Вонг.

Отец медленно кивнул и отвел взгляд.

– Том Вонг никогда не выступил бы против присяжного брата из Аншень-тонг, – сказал он. – Его обманули.

– Но почему он не помешал Лю Цяню резать меня?

Отец посмотрел на меня, строго хмурясь.

– Должно быть объяснение.

– Отец, почему это произошло? Кто этот Лю Цянь?

Он подвинулся на кровати, а ответил с отвращением в голосе:

– Лю Цянь, – сказал он, – мелкий человек. Слабый и злой. Он был одним из учеников шифу Ли на моей стороне. Все ученики шифу были сильными и способными юношами. Все, кроме Лю Цяня. Цянь был слабым. Был дураком. Остальные и я подставляли ноги, когда он нес чай. Как-то раз, – сказал он с улыбкой в уголках рта, пока вспоминал, – другие держали его, а я писал ему на лицо.

Я не скрывала отвращение на лице. Слова вырвались изо рта раньше, чем я подумала:

– Чем он заслужил такое жестокое унижение?

– Он не был одним из нас, – отец спокойно пил из деревянной чашки. – Даже шифу знал, что он слаб. Он не пустил его дальше пятого сана.

Слышать это было больно. Учитель отца выразил презрение, дав Лю Цяню всего пятый сан. Отец не повышал меня дальше второго. Было больно слышать, что отец звал Лю Цяня слабым и дураком. Было больно знать, что дурак обманул меня. Слабак задирал мою одежду и резал мою кожу.

На лице отца было далекое выражение, он словно забыл, что я была здесь.

– Ты расскажешь больше, отец? – спросила я.

Он повернул лицо ко мне.

– Я не видел Цяня годами. Потом меня вызвали остановить вора душ. Выпивающего жизнь. Он прятался за деревом ночью и бросал парализующей пылью в лица прохожих. Пыль сковывала их надолго, и он заходил за их спины и срезал их косички.

Мы молчали какое-то время. Рассказ был противным. Косичка была символом места в мире, была связана с верностью императору. Косичка была физическим воплощением трети высшей души. Без нее мужчина был бы неполным, хуже того – он стал бы Яо, грязным изгоем. Монстром.

Я кривилась. Человек, делавший это, лишавший людей части их душ, был ниже зверя.

Отец продолжал:

– Вор душ отрезал косички и делал бумажные фигурки. Они были не больше твоей ладони. Сжигая косичку, он оживлял сотню фигурок. В фигурках была частичка духа человека, но они были не из духовного мира. Они летали по воздуху, их было видно даже днем. Стаи летали по деревне по ночам и пугали всех.

Он кашлянул несколько раз, я ждала, когда он продолжит:

– Я засек вора душ, добрался до его логова и выступил против него. Это оказался Лю Цянь. Он поднял руку и направил стаю бумажных фигурок на меня, – глаз отца был далеким, словно он видел события той ночи.

– Как ты их остановил? – спросила я.

– Бумажные фигуры – пустяк, – сказал отец с насмешкой. – Они слабые, как Лю Цянь. Они летели ко мне стаей птиц, и я разрешал их своим стальным мечом. Лю Цянь прятался в хижине, и я отрезал его руку.

Я моргнула. Так это произошло. Это объясняло, почему у Лю Цяня не было руки, и почему он пересек океан и искал моего отца спустя столько лет. Для мести. Для лица.

Теперь они были зловеще равны. Отец отрезал Лю Цяню руку, а теперь лишился из-за него глаза.

– Он хотел убить тебя моими руками, – сказала я. – У него был союзник в мире духов. Призрак.

– Призрак должен был захватить тебя, – кивнул он. – Он собирался напасть на меня в твоем теле, убить меня внезапно. Знаю. Я расшифровал план, прочитав талисман на твоей коже, а потом перебил его заклинание, вырезав талисман сильнее.

– Отец, – сказала я, – паспорт души был со мной в мире духов.

Он застыл. Понял значимость. С моим паспортом и красной нитью призрак мог бы обойти заклинание отца.

– План был умным, – медленно сказал он. – Почему он не сработал?

– Я сразилась с призраком, отец. Я одолела его.

Он ухмыльнулся.

– Ты молодец, – сказал он.

Я покраснела и опустила голову.

– Не лучше, чем на тренировках, – сказала я и кивнула. – Но зачем ты послал мне дух своего глаза? – отец скривился.

– Не было выбора. Как это выглядело бы, если бы Лю Цянь прошел в мой храм, запер мю дочь в мире духов, и я не смог бы спасти ее? Даоши седьмого сана сильнее слабака пятого сана. Я не мог потерять лицо.

Лицо. Стоило понять. Для некоторых лицо было важнее дружбы, денег и любви. Важнее глаза и уж точно дочери.

Он явно не заметил иронию, ведь испортил свое лицо, чтобы сохранить лицо.

– Ты уничтожишь это, конечно, – сказал он.

Я застыла. Я уставилась на него. Голова кружилась, было не по себе.

– Что ты сказал? – спросила я.

– Монстр. Нельзя, чтобы дух моего глаза бегал по округе. Это вызовет стыд у моих предков. Ты его уничтожишь.

Я уставилась на отца и молчала. Он хотел, чтобы я изгнала господина Янци, спасшего меня, когда я застряла в мире духов. Кроха был другом, и от мысли об его убийстве мне становилось плохо. Вспомнились старые раны, старые потери, смерти матери и мужа. Я уже познала столько горя, что от мысли об убийстве господина Янци хотелось перестать жить.

Но отец был прав. Моя дружба к духу глаза не давала мне права добавлять китайскому кварталу духа, особенно так близко связанного с отцом.

Отец отдал за меня глаз. Если его глаз будет ходить и говорить, это будет портить все, ради чего старался отец.

– Ты уничтожишь это, – повторил он.

Я ощущала себя как бумага, медленно рассыпающаяся пеплом и дымом. Во мне была пустота, я была призраком, когда сказала:

– Да, отец. Я это сделаю.

– Идем, – он сел на кровати. – Идем в мой храм.

– Отец, – я хотела попросить его лечь, но не могла ему приказывать, было неуважительно даже предположить, что он ошибается.

Он пошел по лестнице, смеясь над воплями доктора Вэя, говорящего отдыхать. Миссис Вэй только смотрела на нас. Я пожала плечами.

Мы покинули лазарет. Отец шел быстро и гордо, как всегда.

– План был умным, – сказал он. – Слишком умным для одного Лю Цяня. Он дурак, Ли-лин. Кто-то ему советовал.

Я согласно кивнула. Если отец рассказал правду о Лю Цяне, то план придумал кто-то другой. Отец теперь пришел в себя, принимал решения, но я переживала. Мне нужно было выступить против Лю Цяня, отомстить ему за то, что он сделал. Но отец был во главе. Это был его бой, и ему не требовалась моя помощь. Если он не даст мне помочь с Лю Цянем, я не смогу отомстить за себя. И я не выдержала бы мысль об этом.

Господин Янци сидел на ступеньке у магазина.

– Ли-лин! – крикнул он, я не слушала его. Я уничтожу его, но не хотела причинять ему боль. Потребуется время, чтобы найти такой способ. – Ли-лин! – крикнул он. – Берегись пса!

Я обернулась, чтобы понять, о чем он. Я услышала рычание, а потом увидела большую черную собаку, бегущую по кирпичной улице. Дым вырывался из ноздрей, пес скалил зубы, созданные, чтобы рвать мясо на клочки. Желтая пена в пасти говорила о его безумии. У него не было глаз. За пустыми глазницами ревело белое пламя.

Пламя бушевало, безумный дух-пес мчался к нам.

11


Я завопила:

– Осторожно! – но было поздно. Пес ударил отца в спину как гигантский кулак. От столкновения отец рухнул на меня, и мы растянулись на кирпичах. Мой локоть ударился о землю, и сотня ледяных иголок пронзила мою руку. Отец закричал, и я услышала, как зубы рвут плоть.

Под их весом я не могла дотянуться до оружия. Я не могла дышать, локоть кровоточил от столкновения о кирпичи. А потом вес отца пропал.

Гончая оттащила отца, он отчасти свисал из пасти. Она мотала им в стороны, пыталась сломать отцу шею.

Паника пронзила меня. Я оттолкнулась от земли и вытащила меч из персикового дерева. Отец был без оружия. Он тщетно размахивал руками.

Моей целью было защитить отца, и я приняла стойку багуа вместо моей обычной тайдзи. Багуа была для телохранителей. Эти навыки подчеркивали движения дугами, словно вихрь, чтобы отделить нападающего от жертвы. Шаги уводили нападающего за собой, но когда враг нападал, ты уже оказывался за ним, и атака приходилась в пустоту.

Глаз отца был огромным, отчаянным, пес мотал его в стороны, словно тряпичную куклу. Было больно видеть его беспомощным. Я быстрее стрелы бросилась и ударила по морде пса персиковым мечом. Появился красный порез. Хорошо. Его можно ранить. Я бросилась к задним лапам пса.

Он раскрыл пасть, чтобы зарычать на меня, и отец выпал на землю. Он рухнул как монета в воду, обмяк. Он не двигался, но я не могла его проверить. Шагая в стойке багуа, я встала между отцом и гончей и убедилась, что пес пошел за мной.

Дым черно-зеленого цвета и с гадким запахом вырывался из пасти монстра. Я ощущала вкус в воздухе. Дух-пес рычал, охваченный безумием. Он скалил зубы, и они были большими и острыми. Желтая слюна капала из его пасти, и я боялась. Я ощущала себя хрупкой, маленькой и неумелой перед таким чудищем.

Он прыгнул, огромный и убийственный. Он приближался быстро, его размер ужасал. Я не рассчитывала, что он так быстро доберется до меня.

Я отскочила в сторону, чтобы избежать пса, сжалась, повернувшись к нему, и развернула при этом меч. Меч ударил пса по задним лапа. Дух взвыл от удивления, но отскочил, чтобы я не атаковала дальше.

Монстр повернулся ко мне. Я не думала, что это возможно, но дух казался страшнее, чем раньше. Он скалился, желая убивать. Я поежилась.

Я взглянула на отца. Он был жив, но не двигался. Я хотела, чтобы он поднялся. Я хотела отдать ему свой меч, чтобы он порезал монстра на кубики. Он не двигался.

Я не могла сражаться с большим чудовищем одним мечом, так что начала колдовать. Я знала, что моя магия мало влияет на духов, но я боролась за жизнь, хотела ударить пса всем, чем могла.

– Тян, дэ, зиран, – я воззвала к небу, земле и природе, – яо, ци, яо, ци, яо, ци, – я сосредоточилась и перевела силу в приказы духовному миру. – Быстрее, быстрее, – закончила я, – ведь это Закон!

Тонкие нити силы потекли от моего заклинания. Они потянулись к собаке пальцами звездного света. Мое заклинание попало по гончему псу и рассыпалось о его черную шерсть. Я выругалась.

Заклинание было создано из моей воли, посланное звуками в мир духов. Одна воля, усиленная вторым саном. Даоши шестого и седьмого сана могли брать силу всех даоши, что были до него. Восемьдесят поколений усиливали магию.

Но отец на земле был без сознания, а сила была в нем.

У меня появилась идея.

Я не успела пошевелиться, пес побежал на меня. Я ткнула меч в его пасть, но слишком медленно. Он задел мой левый рукав зубами, мои шаги нарушились.

В панике я размахивала мечом и убегала. Меч оставил порез на его морде. Я снова взмахнула мечом, но пес сбил меня на землю.

С рукавом в его пасти я перевернулась на спину на камнях. Я была в ужасе. На земле и рядом с чем-то таким большим и грозным. Страх переполнил меня, я задрожала. Нельзя пускать монстра ближе. Если он придавит меня, у меня пропадут шансы.

Пульс колотился в голове, такой громкий, что я едва могла думать. У зверя было два оружия: челюсти и масса. Пес поймал меня пастью. Я была на полу, потеряла рычаг, я не могла ударить левой рукой. Но пока монстр держал меня за рукав, он не мог укусить.

Пес попытался обрушить на меня свой вес, но я повернула ноги, а с ними и тело.

Теперь мы бились на земле, я отчаянно отбивалась, но не могла найти выгодное положение. Я уставала. От ударов о камни кончались силы, и я была слишком испугана, чтобы сражаться. Нужно защищаться.

Я ударила обеими ногами, и они взлетели в воздух. Я повернулась к черному псу с белым огнем в глазах. Он все еще держал меня за рукав, пригнул лапы и пятился. Он тянул меня, спотыкаясь.

Могла ли я снять одежду? Я быстро оглянулась, увидела, что собралась толпа. Около двадцати человек стояло на безопасном расстоянии, со страхом глядя на бой. Доктор Вэй и его ученики ухаживали за отцом, а господин Янци, казалось, вот-вот схватит оружие и бросится в бой. Я поняла, что пса видели все.

Вокруг было так много людей. Снятая одежда спасла бы мне жизнь, я это знала, но я умру, а не дам отцу потерять лицо. Должен быть другой способ высвободить рукав из пасти.

Я нырнула вперед и рухнула на спину на камни, сунула меч между его зубов. Я откатывалась, отбиваясь ногой, используя размах, чтобы оказаться на спине зверя.

Я коснулась его лишь на миг, но меня охватило ужасное ощущение. Он кипел смертью, страхом и болью, голодом. Так много голода. Меня подташнивало. Я хотела умереть. Но я держалась, оттолкнулась от меча в пасти пса. Мой вес и движение надавили на его пасть. Еще полдюйма, еще чуть-чуть…

Его пасть приоткрылась, захлопнулась снова, но пес был слишком медленным. Мой рукав высвободился, и я отлетела, кувыркаясь, на пол.

Я быстро вскочила на ноги. Монстр повернулся ко мне быстрее, чем я рассчитывала. Но я бежала к нему, прыгнула в нужный момент.

Одна нога коснулась его спины, я оттолкнулась, пес оказался за мной, и я побежала. Зверь развернулся и бросился за мной. Он был быстрее. Я знала, что не смогу оторваться. Но я должна была.

Я не пыталась сбежать. Каждый шаг вел меня все ближе к двери храма отца.

И к нити тканевых талисманов над дверью.

Пес был в шести шагах за мной, и я начала процессы циньгонг: легкость. Пять шагов, и я распределяла вес, делая себя легче. Четыре шага, и я поднимала ноги все выше, моя ци была связана с бурлящим ручьем энергии в пятках. Три шага, и я прижалась ногой к стене храма, потом другую, пробежала пару шагов по стене. Я вытянула руки над головой, отчаянно схватила ткань, коснулась ее пальцами…

И чудовищный черный пес врезался в меня. Его масса ударила меня о кирпичную стену, и я начала падать, ошеломленная и лишенная дыхания. Лапы пса ударились о стену, и мы упали вместе.

Гончая пришла в себя первой. Пес прыгнул на меня, пока я перекатывалась на спину. Его пасть раскрылась, острые зубы были покрыты желтой слюной, я ощутила гадкое дыхание.

Я сунула нить талисманов из ткани в раскрытую пасть. Челюсти сомкнулись вокруг талисманов и моей руки. Зубы пронзили кожу моей руки, от боли я вскрикнула. Из раны потекла кровь.

У меня было мало силы над миром духов. Но талисманы сделал отец. Талисманы защиты, изгнания, все были усилены седьмым саном, восьмьюдесятью поколениями даоши.

Глаза монстра расширились, сияли, как луны. Их наполнила влага, зверь заскулил. Я знала, что пес скоро развалится на кровавые куски. Я уже видела, как духи-звери умирали, это было ужасно. За часы мясо рассеется дымкой духа.

Моя рука все еще была в челюстях пса, я встала на ноги и смотрела, как дух содрогается.

– Умри уже, гадкий демон.

Пес кашлял, случилось то, чего я не видела раньше. Пса охватил огонь, словно изнутри. Он сгорел, как бумага. Ярко вспыхнув, он за пару секунд догорел. Я смотрела, как его голова вспыхивает вокруг моей руки, но я не ощутила жара. Черный пепел падал на камни.

Я еще видела голубые следы огня перед глазами. Я посмотрела на пепел. Он был не из мира духов. Он лежал на улице, где все его видели. Это было странно.

Я подняла талисманы и рассмотрела их. Слизь прилипла к ним, но их сила сжигала ее. Они были целыми. Пепел был не от талисманов.

Ко мне подошел господин Янци.

– Ты в порядке, Ли-лин? – спросил он с тревогой в голосе.

– Да, – сказала я. Кровь текла по моей руке, тело затекло. Бой с псом был жестоким, но я была в порядке. – Как отец?

– Я слышал, доктор Вэй сказал, что он выздоровеет, – ответил глаз.

Я ощутила облегчение и кивнула.

Я повернулась к отцу. На улице была кровь, но доктор Вэй и его ученики занимались с ним с особым вниманием. Я вспомнила, как доктор Вэй склонялся над моим мужем на улице, пытался остановить кровь. Мой мир закончился так быстро, без предупреждения. Я не могла выплакать всю эту боль.

Я вытерла слезы с глаз. Я не смогла защитить мужа, но, может, сохранила жизнь отцу.

Я повернулась к пеплу от монстра. Физическому пеплу. Этот монстр чуть не убил меня, а я не знала, чем он был. Может, знал отец.

12


– Сяни, – ворчал доктор Вэй, вытирая очки тканью, – вы меня добьете.

Отец улыбнулся с кровати и бросил в друга подушкой. Доктор Вэй смог ее поймать.

– Я буду сражаться с призраками и гоблинами, пока кости не увезут в Китай, – сказал ему отец, – и ты будешь исцелять мои раны.

– Что это был за монстр? – спросила я. – Это был демон? – я знала, что было грубо говорить, когда к тебе не обратились, но мне нужно было знать.

Отец пытался качать головой, но бинты не давали двигать шеей.

– Нет, – сказал он, и слово было наполнено недовольством, насколько им можно было наполнить это слово. Он говорил так, что я дура, что стоило говорить, когда ко мне обратятся. – Это был не демон, не яогуай, не дух. Это был цяньшень.

Доктор Вэй был бледен, как я.

– Дух-пес? – спросила я. Это не казалось правильным, зверь не был близок к духам-лисам, о которых я знала, или к духам-котам. – Но почему он вспыхнул огнем?

Отец строго поджал губы.

– Цяньшень не дух, – сказал он. – Это заклинание, – он посмотрел на друга. – Дай поговорить с дочерью наедине.

Доктор Вэй встал с фырканьем подвинул очки на носу.

– Мне нужно проверить других пациентов, – сказал он и вышел за дверь.

– Отец, – медленно сказала я, – это была бумажная фигура Лю Цяня?

Он пытался покачать головой, но ему снова помешали бинты на шее, он скривился. С недовольным видом он продолжил:

– Это не магия даоши, это даже не кража души, Ах Ли, – сказал он, сократив мое имя. – Это яо шу, грязная магия. Заклинание из Японии, и там такого зверя зовут инугами, – он скривился, словно японское слово причинило ему боль. – Не верю, что Лю Цянь может создать цяньшеня.

Я не понимала.

– Кто-то сделал того пса?

– Дай договорить, Ах Ли, – сказал отец, хмурясь. – Цяньшень – дух-слуга.

– Как Пять призраков?

Отец нахмурился сильнее.

– Да, можно так сказать. Пять призраков – мои духи-слуги. Они слушаются любого даоши седьмого сана.

– Но Пять призраков – духи-воины Дао, – сказала я.

– Больше не перебивай, – отец строго посмотрел на меня. Я прикусила губу, чтобы молчать. – Пять призраков – честные. Но есть грязные волшебники, – продолжил он. – Которые не следуют Дао, и у них есть… другие способы… вести духовную войну, – отвращение на лице вернулось. – Чтобы сделать цяньшень, – продолжил отец, отведя взгляд, – волшебник готовит особую голубую бумагу для талисманов. И он… берет собаку. Сковывает. Ставит миску с мясом вне досягаемости. И пес голодает… днями. Дважды в день он убирает миску с мясом, и пес борется с цепями, чтобы хоть что-то поесть.

Я понимала отвращение отца. Он продолжил:

– Ты можешь представить, Ли-лин? Весь этот голод и отчаяние. Он весь день так близко чует мясо. Когда пес сходит с ума от гнева и голода, волшебник отрезает ему голову. Он обмакивает кисть в кровь пса, пока она свежая, и использует как чернила. Он рисует имя жертвы на голубой бумаге, заковывая дух пса в талисмане.

– Со всем голодом и безумием, – тихо сказала я и села от бури эмоций. Этот монстр пытался убить нас? Я уничтожила дух страдавшего животного

Отец снова заговорил:

– Цяньшень не дух, Ах Ли. Это оружие. Кто-то практикует плохую магию. Кто-то взял кровь того пса и написал мое имя призракописью. Не знаю, как давно убили того пса. Вчера или двадцать лет назад. Сегодня кто-то сжег талисман цяньшеня и выпустил монстра со всем его безумием и гневом. Он пришел убить меня, но мои талисманы разрушили его.

Его талисманы? Похоже, я не заслужила лицо за уничтожение монстра, ведь сделала это талисманами отца. Я вздохнула.

Отец услышал это и пронзил меня взглядом. Он молчал пару мгновений.

– Когда мне станет лучше, – сказал он, – я исполню ритуал третьего сана.

Мои глаза расширились от удивления, рот раскрылся. Я была так взволнована, что опустила взгляд, чтобы скрыть смущение.

– Благодарю, отец, – сказала я. – Я верну честь роду.

– Лучше бы так, – сказал он.

Я кивнула, гордая и благодарная.

– Отец, я узнаю, что задумал Лю Цянь, и остановлю его планы.

– Планы? – спросил отец.

– Ты думаешь, что волшебник помогает ему, – сказала я. – Они явно пытаются убрать тебя с дороги для применения сильной магии.

Его взгляд был строгим.

– Конечно, – сказал он, отведя взгляд и быстро моргая, как всегда делал, когда врал. – Я думал об этом, – я опустила голову, чтобы он не видел мою улыбку. – Что-то большее происходит. Все не так в китайском квартале после того, как я вернулся из золотой шахты и нашел тебя вне тела.

– Ты возвращался из шахты?

– Да, – сказал он. – Господин Вонг работает над знаменательным проектом. В Сакраменто есть золотая шахта, что обвалилась двадцать лет назад, раздавив тридцать китайский шахтеров. Они там умерли. Теперь мистер Вонг эксгумирует их тела, чтобы отправить кости для похорон в Китае.

– С их предками.

Он кивнул.

– Они эксгумировали трупы, когда монстр напал на них в темноте.

– Какой монстр?

– Цзянь-ши, – сказал он. – Сила течет в минералах, она могла коснуться последнего дыхания одного из трупов и превратить его в нежить.

– Отец, ты не о… ган-цзизи?

– Нет, Ах Ли, не разносчик чумы. Просто ходячий труп, слепой и без разума.

Я поежилась. Мертвецы ходили одеревенело, из-за слепоты они ощущали человека по энергии в его дыхании. Я едва могла представить, как отец задерживал дыхание в темноте, охотясь на мертвеца.

– Не представляю, чтобы для тебя стал проблемой один цзянь-ши, отец.

– Он и не стал, – сказал он.

– Трупы были там десятки лет, – сказала я. – Господин Вонг сказал, почему решил выкопать их сейчас?

Отец опустил взгляд.

– Господин Вонг не сказал мне лично, – ответил он. – Его сын вызвал меня.

Я уставилась на него.

– Том Вонг отправил тебя в Сакраменто бороться с монстром? В тот же день, когда пришел в храм с Лю Цянем?

Отец пытался пожать плечами, но не смог из-за бинтов.

– Господин Вонг занят знаменательным делом, Ах Ли, – сказал он. – Можешь представить этих мертвых? Их трупы давно забыли. Господин Вонг великий человек, он заботиться о них сейчас.

– Но почему сейчас, отец?

– Это не важно.

– Зачем Том Вонг послал тебя помогать мертвецам, а меня в мир духов? – я замолчала на пару минут. – А если он собирает эти трупы для своих целей?

Отец нахмурился сильнее, пока я говорила.

– Что это может значить, отец?

– Ничего, – сказал он.

– Почему нападение Лю Цяня совпало со временем, когда ты не мог защитить меня? Зачем ему и Тому тридцать трупов?

Отец фыркнул.

– Ты не понимаешь эти дела, Ах Ли, – сказал он. – Присяжный брат из Аншень-тонг не направил бы на меня меч.

Я заговорила, но он поднял палец.

– Уважай старших, Ах Ли, – сказал он. – Молчи.

Я выдержала взгляд миссис Вэй и возмущения доктора Вэя, пока выходила из лазарета на улицу Дюпон, где стучали кареты с лошадьми по широкой дороге. Дальше я отправлюсь в полосу Бай-Гуй Цзян. Мне нужно было поговорить с господином Вонгом.

13


– Ли-лин! Ты в порядке? Как твой отец? – дух глаза прибежал ко мне на белых ножках.

Я не хотела его видеть. Не хотела его слышать. Он был мне другом, но оставался монстром, и моим долгом было уничтожить его.

– Что такое? – крикнул он. – Ты меня слышишь?

Я повернулась к нему.

– Я тебя слышу, монстр, – сказала я. – И я изгоню тебя или уничтожу. Но не сегодня.

Он отпрянул на шаг от потрясения.

– Хорошо, – сказал он. – Меня уничтожат. Куда мы идем теперь?

Я удивленно посмотрела на него.

– Вы не хотите жить, господин Янци?

– Да, – сказал он, – хочу. Но исполнение долга важнее жизни. Я думал, ты это понимаешь.

– И какой у вас долг?

– Спасти тебя.

Слова ударили дождем, я этого не ожидала. Спасти меня. Это был приказ отца, надпись на его талисмане. Он сделал дух из своего глаза и дал ему цель. Спасти Сян Ли-лин. Для этого духа не было ничего важнее этого простого приказа. И он спас меня в мире духов, и он будет исполнять этот долг снова и снова, пока существовал.

Спасти меня было целью жизни господина Янци.

От этого кружилась голова. Никто не хотел защитить меня, кроме моего мужа. После его смерти меня никто не защищал. Он защищал всех. Моим долгом было оберегать их вместо него.

А этот крохотный монстр, дух глаза моего отца, был смешным и чопорным. У него не было силы. Но это не имело значения. Для него было важно только защитить меня.

– Идем, – сказала я и протянула руку, чтобы поднять господина Янци на плечо.

Господин Вонг жил за рестораном на улице Бай-Гуй Цзян. Переулок получил название из-за белого торговца, умевшего говорить на китайском. Он и означал «Белый дьявол говорит».

Я шла по улице, когда ко мне подошли два констебля. Первый был юношей с короткими соломенными волосами, вел себя так, словно жалел меня.

– Девчонка с контрактом? – спросил он на английском.

Меня охватил гнев, пронзая кинжалом живот. Он думал, что я была шлюхой. Я хотела исправить его, потребовать уважения, чтобы он больше не думал так о китаянках. Мой рот начал искажаться в оскале, но были дела важнее потери лица. Я не дала себе сорваться. На это не было времени.

– Плостите, – сказала я. – Английский не знать.

Он мрачно улыбнулся.

– Ты меня поняла, – сказал он. – Да? Или нет?

– Бобби, – сказал другой констебль серьезным тоном. Он был старше, рыже каштановые усы сочетались с такими же бакенбардами. – Бобби, это Лили Чан.

Я застыла от удивления, услышав имя, что газеты на английском дали мне после смерти моего мужа. Я посмотрела на старшего мужчину, пригляделась. Я не знала его.

– Добрый день, мисс Чан, – сказал юноша, снимая круглую фуражку. Его лицо выдавало предсказуемое сочувствие и уважение, ему было неловко. – Я слышал. О произошедшем. Мне ж-жаль. Сожалею о вашей потере.

– Благодарю, – сказала я на английском, – и хорошего дня вам, офицеры, – я развернулась и пошла прочь.

Через несколько минут я встала в очередь у ресторана Хан-Синь и пансиона. Рабочие приходили в ресторан, чтобы поесть за длинными столами. Жалкая замена семье, но все лучше, чем есть одному.

Господин Вонг, конечно, владел рестораном. Ему принадлежал храм моего отца и лазарет доктора Вэя. Ему принадлежали дома с квартирами для тех, кто был без семей. Он содержал игорные дома, логова опиума и бордели, и это приносило плоды. Изгои искали в Аншень-тонг защиты и общения. Нас было много, и общество Аншень-тонг было важнее, чем его деятельность.

Отец рассказывал мне, что господин Вонг проводил дни за Хан-Синем, встречаясь с 438-ю. Это были представители Аншеня, те, кто управлял особыми ветвями большой организации. Отца пару раз приглашали туда.

Вкусные запахи доносились из ресторана. Рыбу жарили в кунжутном масле. Свинину и лук жарили в сливовом соусе. Я почти ощущала анис и чеснок в пудре из пяти специй. Аромат риса вызывал голод. Мне приходилось не есть рис и другое зерно, чтобы магия работала лучше всего. Но запах был аппетитным.

– Я смогу зайти? – спросил глаз отца.

Я покачала головой.

– Отец повесил талисманы над дверью каждого здания Аншень-тонг, господин Янци. Это делает отец. Защищает людей от духов.

– Он защищает Аншень-тонг от духов, – сказал глаз на моем плече.

Я пожала плечами, и он покачнулся.

Пару минут спустя я продвинулась в очереди. Оставив господина Янци, я вошла в Хан-Сунь.

Люди в столовой были радостными, сидели группами. Они были незнакомцами со всего Китая. Они прибыли без семей, без влияния. Если бы они были из уважаемого региона, они ели бы с Шестью обществами, а не здесь, но для того и была Аншень. Общество людей, у которых никого нет.

Я оглядела комнату, впитывая ароматы еды. Люди сидели на простых деревянных стульях, ели люцерну и утиный суп с прозрачной лапшой. Они говорили и смеялись. Шум здесь был счастливым. Я ощутила старую тоску. Я хотела быть частью общества, их семьи, но не могла. Суеверные боялись меня. А остальные посчитали бы доступной женщиной. Никто не позвал бы меня как друга за стол.

Даже здесь я была изгоем.

Я прошла по ресторану в коридор в задней части.

Коридор был не таким, как я ожидала. Он был тесным, жарким и влажным. Затхлый запах пота и мускуса ощущался в воздухе. По сторонам были узкие двери. Некоторые были закрыты, другие приоткрыты. Из-за закрытых слышались животные звуки, пыхтение и стоны.

Я посмотрела на открытую дверь. Внутри была узкая комната с бамбуковым стулом, миской и матрасом. Женщина стояла у окна, была в простой блузке и юбке. Я заметила, что она босая. В воздухе был спертый соленый запах. Она кричала в переулок уставшим голосом:

– Две монеты, чтобы посмотреть, четыре, чтобы ощутить, шесть, чтобы сделать, – сказала она.

Двадцать пять, пятьдесят или семьдесят пять центров к оплате ее контракта с господином Вонгом.

Я поежилась. Я бы не смогла жить как она.

Я побежала по коридору и ворвалась в дверь на другом конце.

Господин Вонг стоял в конце большой комнаты, рядом с ним – пара телохранителей. Он кормил попугая в клетке, два телохранителя встали между нами, вытаскивая оружие.

Пистолеты.

На улице у воинов Аншень не было того, что констебли примут за оружие. Бандит с топором мог заявить, что рубил дерево, и лесоруб поддержал бы его. Бандит с ножом мог сказать, что был поваром, и хозяин ресторана поручился бы за него. Никто из китайцев не носил пистолеты на улице.

Но в комнате господина Вонга за рестораном они направили два пистолета на меня.

Ненавижу пистолеты. Я боялась, когда их направляли на меня, как боится ребенок. Я хотела скулить и молить о защите. Я хотела сжаться под столом, пока пистолеты не пропадут.

Господин Вонг был в большой черной рубахе с серебряным значком на лацкане. У него были тонкие губы, тяжелое лицо, а еще притяжение, как у планеты. Человечки, как я, телохранители и другие, могли или вращаться вокруг господина Вонга, или врезаться в него.

– Отойдите, братья, – сказал господин Вонг. – Дайте посмотреть на нее.

Все еще осторожничая и направляя пистолеты на меня, телохранители отошли, и господин Вонг окинул меня взглядом. Его губы дрогнули, он увидел мои ноги.

– Большие, – просто сказал он, и мне стало обидно.

Я заговорила, но заметила младшего телохранителя. Я узнала его. Мы с Хонгом Сяохао учили английский вместе. После смерти моего мужа Сяохао хотел завоевать меня, но я решила оставаться вдовой. Было сложно выбрать жизнь в одиночестве. Сяохао был одним из некоторых, кто не смотрел за мои странные брови и большие ноги. Он видел не только дочь экзорциста, не только юную вдову. И я отказала.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю