Текст книги "Город, опутанный злом (СИ)"

Автор книги: М Грант

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)

– К сожалению, отец не собирается возвращаться в общественную жизнь, – невесело заметила Эстель. – Он, кажется, устал; он стал чаще обращаться к врачу, бережет силы. Я ценю, Луи, то, что вы сказали; я передам ему ваши слова, ему будет приятно.

– Ваш отец всегда был сторонником реформ, – сказал Уайлдертон. – Имя судьи Мартина Бенбрука могло бы всколыхнуть общество. Такие сторонники нового, как Стивен Ратли, такие люди, как мэр Марклот, директор Борман и другие из городской администрации, – все они поддержали бы кандидатуру судьи Бенбрука. Еще раз повторю, Эстель, ваш отец – единственный человек, ради которого я с удовольствием отказался бы от собственных притязаний на пост окружного прокурора. Если...

Уайлдертон замолчал. Они остановились на углу напротив отеля Маджестик.

Люди останавливались, заслышав звуки сирен. Мимо промчался полицейский автомобиль; два мотоцикла с ревом свернули за угол. Повсюду мелькали цвета хаки, что в Вестфорде ассоциировалось с Летучим отрядом.

– Это выглядит так, будто на кого-то охотятся! – воскликнул Уайлдертон. – Может быть, они напали на след этого убийцы, Дорша. Подождите здесь, Эстель, я пойду спрошу.

Двое полицейских в синей форме осматривали улицу. Уайлдертон направился к ним; они узнали окружного прокурора, отдали честь. После короткого разговора, Уайлдертон вернулся к тому месту, где стояла Эстель. Они продолжили путь к дому девушки, он объяснил ситуацию.

– Проблемы в доме Адама Вудстока, – сказал Уайлдертон. – Его нашли мертвым. Вудсток, по всей видимости, совершил самоубийство. Там коронер. Когда прибыла полиция, в доме находился кто-то посторонний. Они предполагают, что это Шоу, соучастник Дорша.

– Они схватили его? – поинтересовалась Эстель.

– Нет, – ответил Уайлдертон. – Они говорят, – парень был одет таким образом, что это помогло ему скрыться. Он удрал из особняка Вудстока. Они последовали за ним в город и загнали в ловушку, в тупик.

– Он был одет в черное?

По лицу Вудстока скользнуло удивление, когда он услышал тон, каким Эстель задала этот вопрос. Кивнув, он ответил:

– Да, правильно, он был в черном. Поэтому ему удалось ускользнуть. Они загнали его в тупик...

– И хладнокровно изрешетили пулями?

– Почему нет, Эстель? Именно так он поступил с Дансоном. Он не оставил бедняге ни единого шанса.

Эстель сжала губы и ничего не ответила. Уайлдертон выложил последнюю информацию, полученную от полицейских.

– Но, так или иначе, беглецу удалось выскользнуть из ловушки, – заявил он. – Несмотря на то, что он был ранен; полицейские обнаружили пятна крови на тротуаре. Этот парень, должно быть, очень хитер, и перевязал полученные раны, по крайней мере, временно. Кровавый след был потерян. Сейчас они прочесывают район.

Уайлдертон и Эстель дошли до дома девушки. Окружной прокурор хотел было войти вслед за дочерью судьи через боковые ворота, но Эстель остановила его и указала на машину, припаркованную перед домом.

– Вам еще работать, Луи, – напомнила она. – То, что сейчас произошло, только прибавит ее. Вам нужно поспешить в офис. У меня есть ключ, я открою без проблем. Спокойной ночи, Луи.

В то время, как Уайлдертон направился к своей машине, Эстель поспешила по проходу к двери. Ее рука дрожала, когда она пыталась попасть ключом в замочную скважину. Ключ выскользнул из ее пальцев и зазвенел по ступенькам.

Эстель наклонилась, чтобы его поднять. И почувствовала влагу.

Задыхаясь, Эстель достала из сумочки носовой платок, положила на ступеньку и прижала, чтобы впитать жидкость; она была уверена, что это кровь. Нашла упавший ключ. Поспешно вставила в замочную скважину, но ключ не повернулся. Дверь оказалась не запертой.

Эстель открыла ее и вошла в коридор. Увидела тусклый свет в холле и уже было собиралась пойти туда, но спохватилась, что забыла запереть дверь.

Повернув ключ, Эстель направилась в холл. Наткнулась на что-то, лежащее на полу; едва удержалась, чтобы не упасть. На столике в холле стоял подсвечник с несколькими свечами. Она зажгла свечу и вернулась.

То, что она увидела, заставило ее вздрогнуть.

На полу, лицом вниз, лежала фигура в черном плаще, неподвижная, будто мертвая. Вернулся тот, кто спас ее прошедшей ночью. Преследуемый убийцами, охотившимися за ним, он добрался до этого спасительного пристанища. Но здесь силы оставили его.

Неужели Тень мертва?

Девушка очень боялась, что так оно и есть. Затем, взяв себя в руки, начала действовать. И действовать решительно; в прошлом она сама, без помощи прислуги, ухаживала за своим больным отцом. Полученный опыт очень пригодился ей сейчас.

Эстель приподняла голову Тени; шляпа упала; стало видно лицо с ястребиными чертами, бледное, похожее на маску. Но девушке некогда было его рассматривать.

Ее руки пробежали по пропитанному кровью плащу Тени. Замерли на плече.

Осторожно сдвинули черную ткань и обнажили рану.

Пуля попала в левое плечо Тени, но рана оказалась не очень серьезной. Тень, проникнув в дом, лишилась сознания от потери крови. Толстый носовой платок, которым Тень перетянула рану, сумел задержать кровотечение, но ненадолго.

Тень пошевелилась, когда Эстель попыталась поднять ее. С трудом открыла глаза, почувствовав кого-то рядом. С помощью девушки, ей удалось подняться на ноги. Эстель поддерживала ее, пока она, шатаясь, преодолевала коридор, по направлению к темной передней комнате, где девушка уложила ее на кушетку.

Эстель вышла; вернулась с ножницами, бинтами и тазом с водой. Подвинув к кушетке стол и стул, занялась раной Тени.

Это было очень болезненно, хотя Тень старалась не подавать виду. Когда Эстель закончила работу, левое плечо Тени было аккуратно перевязано. Девушка пожертвовала своим плащом; она отрезала кусок ткани снизу, чтобы сделать повязку.

Она заметила, что глаза Тени следят за ней; его тонкие, прямые губы двигались, пытаясь задать вопрос. Но она не успела этого сделать. Раздались шаги, Эстель повернулась и испуганно вскрикнула – в комнату вошел ее отец.

Судье Мартину Бенбруку было под семьдесят. Он стоял, выпрямившись, широко расправив плечи, несмотря на то, что опирался на тяжелую трость. Его лицо было суровым; черты лица словно высечены искусным скульптором. Пышные седые волосы добавляли виду судьи особого величия.

Он был одет подобающим образом. Старомодный сюртук сочетался с брюками без манжет; сильно накрахмаленная рубашка под жилетом с глубоким вырезом. Широкий галстук, выбивавшийся из-под воротничка под гладко выбритым подбородком.

Глаза судьи сверкнули, когда он увидел Тень. Огонек вспыхнул и в глазах Тени. Каждый из них признал другого; каждый из них был боец, и ценил в другом это качество. Эстель заметила этот безмолвный обмен приветствиями. На ее лице появилась улыбка. Поднявшись, она подошла к судье.

– Отец, – сказала девушка, – это тот самый незнакомец, о котором я тебе говорила. Тот, кто спас меня от смерти...

– Это вовсе не незнакомец, – торжественным тоном произнес судья Бенбрук, словно оглашал приговор в судебном заседании. – Это человек, который выступает на стороне Закона. И, следовательно, он наш друг.

Медленной, но твердой походкой, судья подошел к Тени. Не меняя тона, добавил:

– Я читал заголовки полицейских рапортов. И понял, что здесь, в Вестфорде, кто-то пытается восстановить справедливость, несмотря на многочисленность противника! Вы ранены; но в какой бы схватке вы не получили это ранение, в этой схватке вы сражались за правое дело!

Заканчивая говорить, судья Бенбрук пошатнулся. Эстель поспешила к нему; помогла сесть в кресло возле дивана. Судья улыбнулся; едва заметно кивнул, давая понять, что все в порядке.

– Оставайся здесь, отец, – сказала Эстель. – Я принесу тебе лекарство.

Как только девушка ушла, судья Бенбрук тихо проговорил, обращаясь к Тени.

– Теперь вы понимаете причину моего бездействия, – сказал он. – Каждое утро мне кажется, что ко мне возвращаются силы. Каждый вечер я убеждаюсь в обратном. Странная болезнь, не понимаю, что со мной происходит. Тем не менее, она мешает мне вступить в схватку, как бы мне этого ни хотелось.

Замолчав, судья пристально взглянул на Тень. Заметил бледность лица последней.

– Вы ранены, – сказал он. – Вам необходим отдых. Сон вернет вам силы; я позвоню своему собственному врачу...

Эстель вернулась; она услышала последние слова отца. Девушка не смогла удержать тревожного восклицания; судья замолчал. Эстель покачала головой и поставила пузырек с таблетками и стакан воды на стол.

– Нет, папа! – воскликнула она. – Мы не можем полагаться на то, что доктор Ланден будет хранить молчание. Сколько раз я просила тебя обратиться к другому врачу! Твое состояние нисколько не улучшилось за то время, пока он тебя лечит.

Судья Бенбрук знаком призвал ее к молчанию. Губы Тени зашевелились. Тихо, но отчетливо выговаривая каждое слово, она произнесла:

– Телеграфируйте в Нью-Йорк. Вызовите доктора Руперта Сейра...

Тень замолчала и закрыла глаза; Эстель и ее отец посмотрели друг на друга и кивнули. Они оба понимали, что Сейр является личным врачом Тени.

Тень снова открыла глаза; ее взгляд встретился с взглядом судьи Бенбрука. Их разделяло небольшое расстояние, Тень заметила сильно расширенные зрачки судьи; его глаза выглядели слегка стеклянными.

Эстель вытряхнула на ладонь три капсулы из пузырька. Тень сделала движение правой рукой, как если бы пыталась ее остановить.

– Дайте мне две, – попросила она. – И только одну судье Бенбруку.

Эстель была удивлена, но выполнила просьбу Тени. Последняя проглотила капсулы по очереди, запивая каждую глотком воды из стакана, протянутого ей Эстель. Тень слабо кивнула, в знак того, что ее предположения подтвердились.

– В этих капсулах содержится опиат, – сказала она, глядя в сторону судьи Бенбрука. – Они облегчат мою боль. Это также объясняет, почему к вам не возвращаются силы.

– Вы имеете в виду, мне дают наркотик? – спросил судья Бенбрук. – Что значительная доза, предписанная доктором Ланденом, виной моего состояния?

Тень кивнула.

– Примите только одну, – повторила она. – Поговорите о них с Сейром, когда он прибудет. Он уменьшит дозировку. Ничего не говорите вашему врачу.

Судья Бенбрук взял капсулу и проглотил ее. Наблюдая за Тенью, он мог убедиться в правоте ее слов. Ее глаза слегка помутнели и закрылись. Наступило облегчение, на губах показалась улыбка. Судья Бенбрук встал с кресла, его дочь смотрела на него с торжеством.

– Он уснул! – сказал судья. – Скоро он поправится. Надеюсь, моя болезнь тоже пройдет; наш друг обнаружил ее истинную причину. Мы будем общаться с Ланденом осторожно, Эстель. Мы оставим его в неведении о том, что узнали о его предательстве.

Величественный старый судья пошел к двери; повернулся и взглянул на засыпающую Тень. Внушительным тоном произнес, одновременно для нее и для себя.

– Вместе, – сказал он, – мы победим в этой борьбе! Истина в Вестфорде восторжествует! И когда это случится, преступному миру придет конец!

Тень, погружаясь в глубокий сон, должна была услышать эти слова. Эстель Бенбрук, стоявшая возле дивана, увидела, как ее губы растянулись в улыбке.

ГЛАВА XVII. ГРОМ СРЕДИ ЯСНОГО НЕБА

С той ночи, когда Тень была вынуждена искать убежище в доме судьи Мартина Бенбрука, прошло пять дней. За это время ничего не случилось.

Из Нью-Йорка прибыл доктор Руперт Сейр. Во время своего краткого визита, ему удалось направить обоих пациентов на путь выздоровления. Он осмотрел раны Тени.

Уменьшил дозу опиата, которую по предписанию личного врача принимал судья Бенбрук. Сейр выписал ему другой рецепт.

Вне дома судьи, решались другие вопросы. Коронер объявил, что смерть Адама Вудстока наступила в результате самоубийства. Его вердикт имел под собой веские доказательства; документы, найденные в картотеке Вудстока, яснее ясного говорили о том, что Вудсток был как раз тем самым человеком, который нанял Бизера Дорша для убийства Прескотта Дансона.

Коронер был честным чиновником, хотя и незначительным. Он не принадлежал к людям Стивена Ратли; он просто попал в ловушку, устроенную последним.

Прескотт Дансон собирался рассказать правду относительно коррупции, связях с преступным миром. Собственное заявление Вудстока доказывало, что он обманул Вестфорд, украв у него кругленькую сумму. Все документы были переданы в руки Луи Уайлдертона.

Молодой окружной прокурор заявил, что заставит компанию Вудстока оплатить нанесенный ущерб – почти полмиллиона долларов. Компания была богата; она быстро выплатила предписанную сумму. Таким образом, деньги вернулись в городскую казну. Но они не должны были там задержаться. Мэр Марклот занялся поисками другой компании, возглавляемой другим человеком, похожим на Вудстока; человеком, который примет правила игры и вернет часть денег в обмен на контракт.

Но существовала одна проблема. Присутствие Тени в доме Вудстока, когда тот совершил самоубийство, ставило под сомнение вердикт коронера. Директор Борман сам занялся этим; детективы дали показания, что, войдя в дом, Тень оказалась в ловушке. Следовательно, она не могла иметь отношения к смерти Вудстока. Было заманчиво представить Тень в качестве убийцы, но было решено действовать в соответствии с заранее разработанным планом.

Никто из детективов не смог хорошо разглядеть Тень; не удалось это также лейтенанту Маклейру и его людям. Только люди из Летучего отряда знали того, кто им противостоял. Они дали показания, что этого таинственного человека зовут Шоу. Таким образом, был сделан вывод о том, что Шоу служил посредником между Адамом Вудстоком и Бизером Доршем.

Подобно Бизеру, Шоу был объявлен в розыск; но никого из них найти не удалось. Ратли и его коллеги пришли к выводу, что Тень была вынуждена покинуть Вестфорд.

Тем не менее, Лэнс Джиллик придерживался мнения, что в один прекрасный день Тень может вернуться. Ратли решил не рисковать. При посредстве Бормана, он организовал охрану своего дома членами Летучего отряда.

Ратли не знал, что Тень обнаружила секретный проход к соседнему дому; но он хотел, чтобы его охрана была абсолютно надежной. Этот путь также необходимо было заблокировать, чтобы не оставить никаких лазеек.

Бизер Дорш комфортно разместился в квартире Лэнса Джиллика. Общественность была убеждена, что Бизер бежал из Вестфорда в ночь убийства Дансона.

Чтобы еще больше успокоить город, состоялось заседание Общественного клуба, главной организации, отвечающей за реформы в Вестфорде. Эта встреча была запланирована на вторую половину дня, в штаб-квартире клуба. В назначенный час все собрались. Председательствовал Стивен Ратли.

Стоя на трибуне, Ратли произнес речь. В возвышенном тоне, он высоко оценил деятельность городских властей в успешной борьбе с преступностью и коррупцией. Речь была встречена аплодисментами; мэр Марклот и директор Борман улыбались, сидя на возвышении позади Ратли. Затем тон выступления стал скорбным; Ратли заговорил о Прескотте Дансоне.

– Мы не должны забывать о человеке, всю свою жизнь отдавшего реформам, – гудел Ратли. – Этим человеком был Прескотт Дансон! Хотя он и не пользовался нашей всесторонней поддержкой, тем не менее, мы готовы были предоставить ему пост, в обмен на его обещание покончить с коррупцией. Я считаю, что наш настоящий окружной прокурор, – Ратли повернулся в сторону Уайлдертона, сидевшего рядом, – отошел бы в сторону, не став баллотироваться, и эту должность по праву занял бы Прескотт Дансон. И он сдержал бы свое обещание. Но он пал мучеником в борьбе за дело реформ! Опасаясь Дансона, который был врагом коррупции, преступники перешли всякие границы. Я имею в виду Адама Вудстока, нанявшего убийц, ставших проводниками его злой воли. Но и сам Вудсток не выдержал напряжения. И покончил жизнь самоубийством. Что ж, атмосфера Вестфорда от этого только стала чище. Нам следует продолжать дело реформ, имея перед глазами пример истинного мужества, каковым для нас стал Прескотт Дансон. Но ведь кто-то же должен занимать должность, которую, будь он жив, занимал бы Дансон. И я думаю, что никто не справится с ней лучше того, кто занимает ее сейчас, Луи Уайлдертон. И призываю вас оказать единодушную поддержку...

Стивен Ратли остановился; в задней части зала возник переполох. Его слова были заглушены. Люди вскакивали, приветствуя человека, приход которого произвел на Ратли эффект разорвавшейся бомбы.

По центральному проходу, твердым шагом, величественно выпрямившись, шел человек с энергичным лицом и ниспадающими волосами. Его появление вызвало шквал аплодисментов, он чем-то напоминал крестоносца из далекого прошлого. Реформаторы неистово приветствовали судью Мартина Бенбрука.

По мере того, как судья приближался к трибуне, Ратли отходил в сторону, кланяясь и улыбаясь; он понимал, что ему надлежит поступать именно таким образом. Когда судья остановился и повернулся к залу, наступила мертвая тишина. В немногих словах старый судья объявил о своем намерении.

– Я пришел, – твердо заявил он, – заявить о своем возвращении к общественной жизни. Я намерен выдвинуть свою кандидатуру на пост окружного прокурора!

Присутствующие снова словно обезумели. Судья Бенбрук ждал, пока шум стихнет. Стивен Ратли улыбался принужденной улыбкой. Мэр Марклот и директор Борман едва сдерживали волнение. Шум стих, и судья добавил:

– Я высоко оцениваю действия нынешнего окружного прокурора, – он повернулся в сторону Уайлдертона. – Тем не менее, неблагоприятные условия не позволили ему выложиться до конца. Мой опыт работы судьи позволит мне провести необходимую реорганизацию работы окружной прокуратуры. И, конечно же, Луи Уайлдертон будет нужен мне в качестве помощника.

В зале раздался гул одобрения. Уайлдертон встал; метнувшись мимо Ратли, молодой окружной прокурор подскочил к судье Бенбруку и пожал его руку.

Договор был заключен; надежды Ратли рассеялись как дым. Но, будучи во главе сторонников реформ, он был обязан поддержать этот пакт.

Когда снова наступила тишина, судья Бенбрук начал говорить. Его речь, на первый взгляд, не содержала ничего особенного; но постепенно в ней стало проглядывать завуалированное обвинение.

– Смерть Прескотта Дансона заставила меня принять такое решение, – сказал судья. – Он обещал раскрыть правду о преступности и коррупции. Он пообещал навсегда избавить от них Вестфорд. Есть ли у нас твердое убеждение в том, что надежды Дансона сбылись в полной мере? Нет! Вам хотелось бы узнать причину; я раскрою ее перед вами. Среди высших чинов нашего города существует небрежность, – судья сделал паузу, чтобы присутствовавшие могли в полной мере оценить его слова. – Если бы наше городское управление функционировало как должно, преступность и коррупция были бы изгнаны из нашего города. Разве нет вины нашей полиции в том, что город наводнен убийцами? Как могли наши высшие должностные лица подписать договор с Адамом Вудстоком?

Эти слова напрямую обвиняли мэра Марклота и директора Бормана. Они поморщились и чувствовали себя в своих креслах очень неуютно. Судья Бенбрук закончил.

– Как окружной прокурор, я инициирую расследования в каждом отделе нашей городской администрации! Я знаю, что честные чиновники приветствуют такое расследование. Они поддерживают реформы. Я уверен, что они приложат все силы к тому, чтобы впредь наш город управлялся достойно.

Старый судья смягчил окончание своей речи. Его слова дали передышку Марклоту и Борману. Они слишком нервничали, чтобы заметить это; но Ратли поспешил воспользоваться моментом.

Улыбнувшись своей самой доброй улыбкой, глава преступного мира поднял руки и стал демонстративно аплодировать сказанному. Он едва заметно кивнул Борману; тот подтолкнул мэра Марклота. Оба они поднялись, подошли к судье Бенбруку и демонстративно крепко пожали ему руку.

Сидя в гостиной, в доме судьи, Тень слушала радио, из которого доносился голос Бенбрука.

Заседание Общественного совета транслировалось на весь Вестфорд. Аплодисменты, которыми прервалась речь судьи, служили лучшим свидетельством о том приеме, который получил судья.

Тень выключила радио; поднялась по лестнице на второй этаж.

Судья Бенбрук действовал в том же ключе, что и сама Тень. И добился результата. Вместе им удалось внести путаницу в планы преступников.

Встреча в Общественном Совете завершилась. Мэр Марклот и директор Борман первыми пожали руку судье Бенбруку, надеясь таким образом доказать, что они относятся к числу тех самых честных чиновников, о которых тот упомянул. Стивен Ратли дал оценку выступления судьи самым благожелательным образом. Когда присутствовавшие стали подходить к трибуне, Марклот и Борман незаметно исчезли.

Они направились на квартиру Ратли. Они находились там, когда появился ее хозяин, чтобы сообщить, что он оставил судью Бенбрука в окружении восторженных членов Совета. Нетерпеливым жестом остановил хлынувший на него поток вопросов.

– Я позвонил Лэнсу, – сказал он им. – И спросил его, где мы прокололись. Док Ланден должен был удержать судью в постели.

Марклот и Борман взволнованно кивнули.

– Что-то пошло не так, – пробормотал Ратли, принимая озабоченный вид, что делал всегда, когда его что-то очень сильно злило. – Нам нужно найти способ исправить сложившуюся ситуацию.

– Старый судья сказал много, – заявил Борман. – И даже слишком много.

– Он знает больше, чем сказал, – подтвердил Марклот. – Он владеет информацией, хотя я даже представить себе не могу, откуда он ее получил.

– Думаю, мы справимся, – сказал Ратли, – посредством Лэнса Джиллика. Он вывел нас на доктора Ландена. Тому долгое время удавалось удерживать судью вне игры. Ланден нас подвел; но это его вина, а не Лэнса. Вспомните, мы вывели Лэнса из-под подозрений. Он чист в глазах общества; вся вина за преступление лежит на Бизере Дорше. В течение часа Лэнс будет здесь. Я переговорю с ним, с глазу на глаз. Пока же нам следует поступать в соответствии со старым планом.

Прощаясь, Стивен Ратли махнул рукой. Марклот и Борман уходили, обретя некоторую уверенность. Ратли заверил их в том, что проблема будет решена; они были уверены, что босс найдет правильное решение, чтобы предотвратить надвигающуюся катастрофу.

Ратли наблюдал за тем, как они уходят. На его губах играла улыбка, свидетельствовавшая о его уверенности.

Возможно, он не улыбался бы, если бы знал, что возвращение ушедшего в отставку судьи Бенбрука к общественной деятельности было вызвано вмешательством Тени. Ратли был бы озабочен еще больше, если бы знал, что Тень подозревала в Лэнсе Джиллике человека, от которого в настоящее время сильно зависел большой босс.

ГЛАВА XVIII.  ЛЭНС НАХОДИТ РЕШЕНИЕ ПРОБЛЕМЫ

Вскоре после того, как мэр Марклот и директор Борман ушли от Стивена Ратли, в дом судьи Мартина Бенбрука был доставлен пакет.

Эстель получила его; она знала, что он предназначен для Тени. Девушка отнесла пакет вверх по лестнице; постучала в дверь. Тихий голос пригласил ее войти.

Наступил вечер; в комнате было темно; возле окна Эстель увидела фигуру в плаще. Когда девушка вошла, Тень обернулась; подошла к ней и взяла пакет. Положив его на стул, подвела девушку к окну.

Извлекла из-под плаща два конверта. Протянула их Эстель; тихо произнесла:

– Это для вашего отца. Он должен вскрыть маленький конверт и ознакомиться с его содержимым. В нем объяснены доказательства, хранящиеся в большом конверте.

Эстель кивнула, взяла конверты и поспешила вниз, к отцу. Тот стоял на крыльце; простившись с провожавшими его членами Общественного совета, вошел в дом вместе с Эстель. Девушка протянула ему конверты; войдя в кабинет, судья вскрыл меньший, достал лист бумаги и принялся за чтение.

Его глаза вспыхнули. Он смял записку Тени и бросил в пылавший в камине огонь. Оглядевшись в поисках места, где можно было бы спрятать большой конверт, заметил музыкальный шкафчик. Открыл его и положил конверт в нижний ящик.

– Здесь он будет в безопасности, – сказал судья дочери. – Позже я передам его Луи Уайлдертону и поясню содержимое. Может быть, – судья посмотрел в сторону лестницы, – да, я полагаю, что должен объясниться с нашим другом, несмотря на то, что он достаточно полно изъяснил все в своей записке.

Но прежде, чем судья начал подниматься наверх, кто-то позвонил у входной двери. Полагая, что это вернулся кто-то из Общественного совета, судья подождал, пока Эстель откроет. Вошел человек, с полным, лунообразным лицом. Снял шляпу, обнажив лысоватую голову. Увидев судью, бросился к нему с возгласом:

– Судья Бенбрук! Вы снова нарушили мои предписания. Вынужден настаивать на том, чтобы вы, как мой пациент, воздерживались от новых волнений...

– Входите, входите, – усмехнулся судья Бенбрук. – Вы кое о чем забыли, доктор Ланден. Я платил вам за то, чтобы вы поставили меня на ноги. Вы в этом преуспели. Так что мне больше незачем выполнять ваши предписания.

– Но лекарство, которое вы принимаете...

– Хорошо себя зарекомендовало. Позвольте, доктор; помню, вы когда-то говорили мне, что я вскоре поправлюсь. И что как только слабость исчезнет, я снова могу вернуться к прежнему образу жизни.

– При условии, что ты будешь продолжать принимать лекарство, – добавила Эстель, кивнув отцу. – Именно таковы были слова доктора Ландена.

Ланден поморщился. Он припомнил свои оптимистичные заявления.

– Хорошо, – решил он. – Но предупреждаю вас, судья, если на вас опять навалится болезненная слабость, в этом будете виноваты вы сами.

Тень, наверху, стояла перед зеркалом. Она надела новый костюм из пакета, принесенного Эстель; новый наряд был броский, но вполне соответствовал чертам лица Тени. Достала из пакета маленькую плоскую коробочку с макияжем. Несколькими ловкими движениями нанесла макияж.

Новое лицо Тени казалось длинным, грубым, с большим носом. Она подбила брови так, что они стали тяжелыми, а взгляд – сердитым. Окно было открыто; Тень слышала, как хлопнула входная дверь. Она выглянула и увидела в сумерках, что это уходит доктор Ланден. Губы Тени дрогнули, как если бы она издала смешок.

Сунув пистолеты в кобуры под мышками, Тень надела шляпу и плащ. Взяла маленький саквояж и спустилась вниз.

Судья Бенбрук и его дочь вернулись в гостиную. Тень слышала смех Эстель; девушка поздравила отца с тем, как тому удалось избавиться от доктора Ландена. Тень бесшумно проследовала в коридор. Двигаясь через темноту, оказалась возле боковой двери, от которой у нее имелся ключ.

Доктор Ланден удалялся от дома. Если бы он оглянулся, то мог бы заподозрить, что кто-то следит за ним. Достаточно было повнимательнее присмотреться, и можно было бы заметить странный сгусток мрака, иногда проскальзывавший под светом фонаря. Мало кто был способен обнаружить неведомого преследователя; а доктор Ланден в настоящее время был слишком поглощен своими мыслями, чтобы заподозрить слежку.

Доктор направился к клубу Адэр. Войдя, направился к столику у дальней двери. Подал знак метрдотелю, который кивнул в ответ.

Ландена впустили в комнату, где шла игра.

Лысоватый врач с любопытством взглянул на колесо рулетки; вздохнув, направился к двери в офис Лэнса Джиллика. Энергично постучал. Дверь открылась.

Лэнс кисло улыбнулся, увидев гостя. Владелец клуба кивнул Ландену; закрыл за ним дверь и прорычал:

– Итак, ты с дурными вестями, – сказал он, – как такое могло случиться?

– К несчастью, Лэнс, – не стал скрывать Ландон, – судья перестал следовать моим предписаниям.

– Вот как? Понятно. Значит, ты выбываешь из игры. Твои услуги больше не требуются.

– Но я должен тебе двадцать тысяч...

– Забыто. Я сегодня разговаривал с... Не важно, с кем. Твой игорный долг аннулирован. Но и бонус ты не получишь.

– Значит, я могу покинуть город?

– Так будет лучше всего. Ты слишком засветился здесь. Если бы не я, кое-кто давно бы уже поставил под сомнение твою фальшивую лицензию.

Ландон, казалось, испытал облегчение, вполне довольный представившейся ему возможностью выйти из сложившейся ситуации. Он направился к двери, но Лэнс остановил его.

– Минуту, – сказал он. – Ты все правильно рассказал мне об этой чертовой дури?

– Клянусь, Лэнс! – остановился Ланден. – Три таблетки – это максимум. Если дать больше, наступит смерть; а если бы судья Бенбрук умер, коронер, вне всякого сомнения, узнал бы о причине смерти.

– Может быть, этот парень просто привык к большой дозе, и таблетки перестали действовать?

– Это единственное правдоподобное объяснение. Потому что он продолжает их принимать. У мужчин его возраста не так легко формируется привыкаемость к препарату. Но эффект от его регулярного приема может ослабеть. Тем не менее, я не мог рисковать большей дозировкой.

– Ладно. Можешь быть свободен.

– Но если с судьей Бенбруком что-нибудь случится...

– Ты будешь вне подозрений. Или, во всяком случае, далеко отсюда. Так что чем быстрее ты уедешь, тем лучше.

Как только Ланден ушел, Лэнс вернулся к размышлениям, прерванным его приходом. Он составлял телеграмму человеку по имени Роджер Каллистер, иначе «Красавчику» Каллистеру. Лэнс намеревался представить его директору полиции Борману. Сегодня вечером, на встрече со Стивеном Ратли, Лэнс снова заговорил о Красавчике.

Лэнс совсем недавно вернулся от Ратли, получив инструкции относительно действий Красавчика в Вестфорде. Сейчас он находился вне города; он был вынужден покинуть его в ночь рейда лейтенанта Маклейра в гостиницу Миссисипи. Лэнс намеревался снова вернуть его в город; но был вынужден отложить свое намерение, поскольку оно казалось ненужным.

Сейчас Красавчик будет очень полезен, главным образом потому, что не засветился в недавних событиях. Это означало, что по возвращении, он окажется вне подозрений.

Пока Лэнс подыскивал нужные для телеграммы слова, раздался стук в дверь. Он сунул телеграмму в ящик стола и крикнул, чтобы входили. Дверь открылась и закрылась. Лэнс повернулся на своем вращающемся кресле.

Его губы растянулись в довольной улыбке. Вошедшим был Красавчик Каллистер, собственной персоной.

У Красавчика было вытянутое лицо и нос с горбинкой. Взгляд обычно казался сердитым; но его манеры отчасти сглаживали эти недостатки. Имея репутацию убийцы, Красавчик использовался главным образом в качестве мошенника – он обладал способностью входить в доверие к самому осторожному простаку.

По-видимому, он только что прибыл в Вестфорд. В руках у него был саквояж, который он поставил на стол. Лэнс вытащил телеграмму и протянул ему.

– Как ты догадался, что я тебя жду? – спросил Лэнс. – Я думал, ты затаишься, пока не получишь от меня известий.

– Никакой телепатии, – спокойно ответил Красавчик. – Я читаю газеты, Лэнс. Сначала я видел, что в Вестфорде жарко. Потом – что жара спала.

– Разумно, – согласился Лэнс. – И тем не менее, почему ты решил, что я нуждаюсь в твоих услугах?