Текст книги "Лекарь-палач (СИ)"

Автор книги: М. Браулер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)

Глава 24. Чистая приманка

В это утро я не слышал громких голосов, никто не разговаривал в горнице. Я проснулся сам, стараясь выровнять бешеный стук сердца.

Как медик, я прекрасно знал, что самое худшее – это поддаться панике, и пытался успокоиться. Сердце не слушалось, отбивая бешеный ритм.

Я не мог не думать о том, что наступило утро воскресенья. Срок в трое суток жгли мозг горячим огнем, оставалась одна последняя жертва. И я был уверен, что догадался, кто запланирован на роль шестой, последней.

Братья-купцы были в отъезде, в доме оставались я, Агафья, Елисей да конюх Тимофей. В обычное время жизнь протекала спокойно, и проблемы с количеством людей в доме не возникло бы. Только сегодня был особый день, ужасный, и в ожидании неминуемой угрозы я сильно нервничал.

Оставался всего один день, чтобы убийца завершил свой дьявольский ритуал, действие должно произойти в полночь с воскресенья на понедельник.

«Я так и не понял, как убийца уговаривает девушек поехать с ним? – размышлял я, одеваясь. – Доказано, что в крови девушек был дурман, насильно такое не влить. Значит совершенно спокойно девушки ехали с убийцей в отдаленное место. Принимали от него напиток? Зачем? Почему не бежали без оглядки подальше от дьявольского кошмара? Что такого он им говорил?».

Важной данная деталь была по той причине, что я должен был знать, каким образом убийца подберется к Елисею и что такого скажет, что подросток согласится поехать с ним? Мыслей в принципе не было.

Конечно, логично и по-взрослому было бы серьезно поговорить с подростком, запретить строго настрого с кем-то чужим разговаривать. Можно было попросить вообще не выходить из дома. Сказать, оставаться в комнате.

Елисей необычный подросток, он точно бы послушал. Так бы и сделал нормальный человек. Я же пребывал в лихорадочном безумном состоянии.

Вспоминая позже доводы собственного мозга, я хотел сам себя сильно ударить по голове. Чтобы больше никогда не изображать из себя детектива.

Фильмов, наверное, насмотрелся в свое время.

Я решил вычислить убийцу. Как я и сказал старосте, нужно было найти место, где сумасшедший алхимик будет пытаться приготовить себе зелье.

Идиот, что тут еще сказать. Надо было бежать к губному старосте и все рассказать. Надо было бежать к сотнику и сказать все военным.

Нет же, я подумал, что я самый умный. Наверное, потому что перенесся сюда из двадцать первого века и думал, что сумею сам все сделать. Тот факт, что глупость не зависит от века, в котором находишься, я не учел.

После завтрака я вышел во двор и пошел к Тимофею в конюшню.

– Здравствуй, Тимофей, – вежливо поздоровался я.

– Чего ради, господин лекарь, в конюшню пожаловал? – затараторил конюх. – Прикажешь к выезду лошадей готовить?

Очень хорошо, что все относятся ко мне как к тому, кто имеет право пользоваться купеческими лошадьми. Именно это мне и нужно было.

– Скажи, Тимофей, сколько ехать повозкой до села Чукавино? – попытался я спросить максимально нейтральным голосом.

– Знамо часа два, может чуть поболе будет, – уверенно сказал конюх. – Дождей не было дней несколько, дорога сухая. Когда ехать изволите?

Вспоминая все страшные события, я постоянно вычислял моменты, где я еще мог повернуть назад. И это был один из последних пунктов. Мог же не доводить до конца свой идиотский план, мог просто уйти с конюшни и отправиться к старосте. Да к кому угодно, чтобы рассказать, все, что я понял.

Нет. Видно, феноменальная память не означает наличие ума.

– Тимофей, у меня к тебе будет просьба, – набрался я смелости. – Возможно мне придется ехать в село Чукавино, только ночью. Ты умеешь вести повозку в темноте? Не заблудишься?

– Так я от младенства с конями рос, – рассмеялся конюх. – Все о конях ведаю. С закрытыми глазами ночью и до Москвы довезу, не заплутаем.

Я понял, что сморозил глупость. Радовало, конечно, что есть профессиональный кучер. Если пришлось бы самому ехать, не представляю, чем бы это закончилось. Так близко лошадей я увидел только здесь.

– Хорошо, – вслух сказал я. – Тимофей мне нужно, чтобы ты точно запомнил все, что я сейчас скажу и в точности выполнил порученное

Конюх подошел и внимательно слушал каждое мое слово.

Дав четкие инструкции Тимофею, я продолжал лихорадочно думать, как осуществить остальные детали моего гениального плана. Ну про то, что мои намерения были безумно глупыми, я понял гораздо позже.

План строился на нескольких ключевых моментах.

Прежде всего, я хорошо помнил рассказ Агафьи про то, как она забирала кадку, которую забыла в якобы заброшенной аптеке. По сумбурному расскажу девушки я быстро понял, что только в аптеке в Чукавино, за пятнадцать километров от Старицы, и могла быть лаборатория убийцы. По наличию многих сосудов и колб, я понимал, что безумный, возомнивший себя «черным алхимиком» будет пытаться приготовить свой эликсир только там.

Да, что-то мне все это напоминало. Однажды я уже не сказал ни майору, ни другим полицейским, что догадался, где может быть лаборатория убийцы. Почему мы не учимся на своих ошибках? Вопрос чисто риторический.

Я догадался, где будет лаборатория алхимика не потому, что вдруг стал умным детективом. Подсознательно я опирался на недавние воспоминания. Картина стоящего в отдалении здания заброшенной аптеки что-то сильно напоминала. Я интуитивно понимал, что лекарь, совершающий подобные адские убийства, будет пытаться приготовить свой «вечный напиток».

Значит я знал, куда ехать. Почему-то в голову не пришла умная мысль, что я собираюсь делать один на один с опаснейшим убийцей? Убеждать?

В тот момент я был уверен, что я самый умный профессор, все вычислил и догадался и сам разберусь. Ну тупица, по-другому не скажешь.

Оставалась самая сложная часть плана. Безумного и опасного. Сколько раз я корил себя потом за временное помешательство. Ладно себя подставлял второй раз, в этот раз я же придумал, как подвергнуть опасности и других людей. Совершенно не повинных. Говорят, одержимость, заразна.

Время до обеда пролетело очень быстро, и за обеденным столом снова оказались мы втроем, я, Агафья и Елисей. Еда, как всегда, была превосходной, и представлена в огромном количестве. На удивление я сильно проголодался.

Елисей, наоборот, был чересчур задумчивым, и как мне показалось, бледнее обычного. Я же внимательно изучал достаточно яркий пример, так называемых «северных людей». Разумеется, внешние признаки отражались и во внутреннем плане. То, как подросток говорил, как слушал, как смеялся, все отличалось. Не могу сказать, как именно, но достаточно заметно.

– Что ты сегодня делал, Елисей? – спросил я, чувствуя ответственность за подростка, оставшись единственным взрослым в доме.

– Читал много, Евангелие и молился, – мелодичным голосом ответил подросток, и внутри меня все сжалось.

Все это время я боролся сам с собой, понимая, что я собираюсь сделать.

– Молился о чем? – невпопад спросил я, думая о своем.

– О батюшке, чтобы Бог сохранил от всякого зла в поездке, да чтобы торговля шла успешно, – серьезно ответил Елисей, доедая пирог.

«Кто мне дал право принимать такие мерзкие решения? – в очередной раз спросил я сам себя. – Невинный ребенок, чистый, как кристалл. Вот только и выхода другого нет, сейчас есть возможность реально поймать убийцу».

Метался я не только сегодня. С того дня, когда я понял, что Елисей явно заинтересует убийцу, как жертва, я планировал страшное, по сути, действо.

Я решил сделать Елисея приманкой.

Мозг настойчиво твердил, что нужно поступить, как положено. Логичным для взрослого человека было бы защитить подростка, закрыть в доме и не выпускать. Или отправить под охрану губного старосты и десятских, или в дом конных стрельцов. Любыми способами, но спрятать от убийцы.

Но я настолько сильно хотел поймать изувера, что перешел все границы разумного. Совесть нещадно жгла сильнейшим чувством вины.

«Попробую просто поговорить с Елисеем, – наконец нашел я компромисс между одержимостью поймать убийцу и желанием защитить необычного ребенка. – Как он скажет, так пусть и будет».

После обеда, Агафья осталась убирать со стола, я же попросил Елисея выйти со мной во двор. Как я и ожидал, подросток с готовностью согласился.

–Елисей, я хочу, чтобы ты внимательно меня послушал, – вздохнул я, собираясь описать казавшийся мне гениальным план поимки убийцы.

– Ты можешь увидеть человека, высокого, в черном плаще, который заговорит с тобой и пригласит поехать с собой, – пытался я обрисовать детали.

– Я видел высокого черного человека, – спокойно сказал подросток. – Два раза уже. Вечером, когда молюсь пред иконами святым и задуваю свечи у окна, видел, как он стоит напротив и смотрит пристально прямо на меня.

Меня словного током ударило. Одно дело додумывать, другое дело получить подтверждение, что оказался прав насчет шестой жертвы.

– Ты хотел сказать, что видел человека в черном плаще, – автоматически поправил я, лихорадочно думая, как же все объяснить.

– Нет, – с удивительным упорством сказал Елисей, повернулся и пристально мне прямо в глаза. – Он внутри черный. Полностью. Едино зло.

В этот раз я застыл не только от глубоких переливов в лазурных глазах подростка. Особое восприятие, наверное, прилагалось вместе с необычной внешностью северных людей. Елисей прекрасно все понял, мельком видя убийцу ночью напротив дома. Потрясающая проницательность.

– Ты правильно догадался, Елисей, он и есть чистое зло, – вздохнул я, осознавая, насколько опасным является мой якобы гениальный план.

– Чего душегубец ищет? – спросил подросток.

– Ты уже взрослый, Елисей, я могу сказать тебе правду? – я решил, что лучше расскажу все, что знаю, пусть сам принимает решение.

– Всегда надобно истину глаголить, – проговорил подросток.

– Ты слышал же про страшные убийства? – начал я издалека.

– Как не слыхать, все токмо про то и толкуют, – вздохнул Елисей.

Помолчал немного, повернулся и посмотрел мне прямо в глаза.

– Убивец меня погубить норовит? – спросил подросток спокойно.

Наверное, я никогда не перестану удивляться, общаясь с Елисеем. Даже взрослый бы испугался, узнав, что намечен жертвой ужасного убийцы. Только не странных худой мальчик шестнадцати лет. Он вообще не волновался.

– Убийца очень опасный и страшный человек, и думаю, именно его ты и видел за окном ночью, – медленно сказал я. – Я думаю, что да, ты можешь стать следующей жертвой. Не буду тебе рассказывать все детали, но ты очень подходишь по качествам, которые важны для безумца.

Я выдохнул, вроде без страшных подробностей, но обрисовал ситуацию.

– Он придет намедни, в полночь, да? – задумчиво спросил подросток.

– Откуда ты знаешь? – удивился я.

– Агафья сказывала, – твердо сказал Елисей и я понял, что девушка для него непререкаемый авторитет. – Показывала в книжке, какую монах оставил. Луна в полном сиянии будет ночью. Окружность вся заполнена.

Невольно я усмехнулся. В будущем любые вопросы и новости буду спрашивать сначала у Агафьи. Девушка непонятным образом собирала любую информацию и в результате все знала. Уникальный экземпляр.

– Верно сказала Агафья, – вслух сказал я. – Сегодня ночью полнолуние, и убийца планирует убить еще одну жертву. Я думаю, что ты в опасности. Конечно, мы с Тимофеем будем тебя охранять и не дадим в обиду.

– Так вы не словите убийцу, – я понял, что слишком часто вздрагиваю, поражаясь невероятной интуиции и чувствительности подростка.

Вот чего я не смог сделать, так это соврать кристально чистому созданию, явно не от мира сего. Я сделал глубокий вдох, и решился.

– Елисей, конечно, у меня была идея попытаться словить убийцу, когда он придет за тобой, – сказал я размеренным тоном. – Называется это приманка. Только мы говорим о реально злом человеке, как ты правильно сказал, черном внутри. Я не могу подвергать тебя такой опасности, я могу не успеть вовремя защитить тебя. Что угодно может пойти не так, поэтому лучше не рисковать.

– Защищает не человек, а Бог, – сказал рассудительно подросток.

Странно, когда Елисей изрекал подобные вещи, это не выглядело нравоучением. Он искренне верил во все, что говорил. Я почувствовал еще более сильные угрызения совести. Не мог я рисковать настолько чистой душой. Но я не успел сказать все, что запланировал.

– Убивец будет и дальше страшное зло творить, если вы его не споймаете, – сказал Елисей. – Говорите, что делать надобно.

Был же момент, когда я мог еще передумать. В голосе подростка звучала недетская уверенность, а я очень сильно хотел воплотить свой план.

– Ничего особенного делать не нужно, – я старался разъяснить все детали. – Думаю, убийца придет за тобой сегодня поздно вечером. Позовет. Не знаю, что именно он будет говорить, но уверен, что позовет тебя выйти и пойти с ним. Тебе нужно сделать вид, что ты согласился, и выйти за ворота.

– Не бойся, – поспешил заверить я Елисея. – За воротами будет все подготовлено, мы спрячемся, чтобы убийца нас не видел. Только не уходи далеко от дома! Попробуй задержаться, может быть спроси что-нибудь, чтобы мы успели с Тимофеем вовремя подойти и схватить убийцу.

– В точности исполню, – сосредоточенно сказал Елисей.

Я должен был обрадоваться, но понял, что теперь нервничаю еще больше. Какое у меня было право использовать единственного сына Петра, который по доброте душевной дал мне кров, безумной авантюре?

Да что же на меня нашло? Одержимость точно заразна. Я готов был просто на все, чтобы в этом времени не упустить безумного изверга.

Да где я мог прочитать такое? И почему я не могу никак вспомнить?!

Все начиналось, как я и запланировал. Я стоял в своей комнате, прислушиваясь к каждому звуку. Не знаю, как убийца проник во двор, услышал я только голоса. Затем хлопнула входная дверь и я осторожно выглянул. Высокая фигура в длинном плаще до самой земли и Елисей подошли к входным воротам. Дверь в конюшню была слегка приоткрыта, как я и сказал Тимофею, следить все ночь, если отрок выйдет со двора.

По каким-то причинам Елисей не в точности выполнил все. Не знаю, что говорил мужчина, но подросток послушно пошел за ним. У меня не было другого выхода, как только красться сзади. Мы отошли от ворот примерно на сто метров и между деревьями на дороге я увидел запряженную повозку.

Елисей стоял ко мне спиной, я пытался, но не мог разглядеть лицо мужчины, плотный капюшон почти полностью скрывал лицо.

Метнулся я потому, что увидел в руке фигуры в темном плаще нечто наподобие платка. Не много ума нужно, чтобы догадаться, что тряпка была пропитана чем-то наподобие хлороформа. Из всего, что удалось узнать, было понятно, что убийца прекрасно разбирался в растворах.

«Вот как девушки с ним едут, – пронеслось в голове. – Изначально он усыпляет жертву. Значит вино с дурманом заливает уже в неподвижное тело».

Мой стремительный выход и нарушил изначально хороший план.

Почуяв неладное, со скоростью дикого зверя высокая темная фигура метнулась в ночи и вскочила на повозку, которая стояла неподалеку. На полном ходу лошади сорвались с места и понеслись по дороге, ведущей из города. Проклиная все на свете, я развернулся, чтобы бежать во двор за Тимофеем. Конюх тоже оказался очень сообразительным. Прямо рядом со мной остановилась повозка, где на месте кучера сидел Тимофей.

– Господин лекарь, садись не мешкай! – командным тоном сказал конюх.

Залазить в повозку времени не было, я вскочил на козлы и сел на место рядом с Тимофеем. Я обернулся и прокричал стоявшему подростку.

– Иди в дом, Елисей! – прокричал я, переживая, что он не услышит.

Почему-то я даже не удивился, когда увидел бегущую по направлению к Елисею девушку. Агафья и правда всегда все знала. Очень хорошо.

– Агафья, отведи Елисея в дом! – распорядился я. – Закройте дом и никому не открывайте! Слышишь? Никому! Ждите, когда я вернусь.

Успел только увидеть, что девушка закивала, и лошади буквально с места сорвались в галоп. Тимофей прекрасно понял, что начинается погоня, и применил все свое мастерство. Лошади неслись со скоростью света.

– Нам нужно в Чукавино, к заброшенной аптеке, – сказал я громко.

Тимофей согласно кивнул, не поворачиваясь, продолжая гнать лошадей.

Я встряхнул головой. Показалось. Тот момент, когда убийца пробежал до повозки, я видел, как он хромал на правую ногу. Просто совпадение.

Глава 25. Двойное бессмертие

Всю дорогу, пока мы неслись в темной ночи на нереальной скорости, я не мог избавиться от дикой злости. Злился прежде всего на самого себя. Утешало то, что я видел, как Агафья подбежала к Елисею и они оба зашли в дом. Убийца был впереди нас, так что опасности для подростка больше не было.

Я пытался понять, кто надоумил убийцу, что убийства представителей вымирающей подрасы северных людей даст бессмертие? Судя по словам Корнилия, про шесть невинных жертв, которые должны быть убиты в полночь, про стекловидное тело и про печень, написано в книге черных алхимиков. Причем в моем времени книга явно дошла до адресата, потому что в мельчайших деталях повторялись невероятно жестокие убийства.

Допустим. Один убивал здесь, руководствуясь тайным манускриптом, другой нашел манускрипт и пытался сделать то же самое.

Я-то откуда мог это знать? Я же был уверен, что убийств будет шесть и в своем времени, и здесь. Знал, что девушки должны быть девственницами и про то, что убийца ищет ингредиенты для эликсира бессмертия.

Каким образом ко мне попали такие знания?

Ладно в моем времени у меня была ужасная память. Но сейчас я в прямом смысле мог прочитать любую страницу из энциклопедии, и не только. Я мог узнать все, что угодно, увидев страницы в собственной голове.

Только не одно событие. Я где-то читал, что из тел шести «чистых душ» извлекаются жидкость глаз и печень, что ритуал проводится ровно в полночь в шесть ночей до полнолуния. Рецепт приготовления безумно сложный и включает важные компоненты, кроме извлекаемых из тел. Тот, кто выпивает приготовленный напиток в полночь полнолуния, может прожить еще сто лет.

Память молчала о самом главном, зато в огромном объеме давала информацию по всему остальному. В целом я догадывался, кто в Старице в шестнадцатом веке мог заниматься подобным, и кто готовил дьявольские зелья в аптеке за пустырем. Уровень навыков и знаний, которые нужны были для извлечения органов, дистилляции жидкостей и приготовления подобных растворов, не часто можно было встретить в шестнадцатом веке.

Тем более, что я собственными глазами видел у государя всея Руси симптомы отравления ртутью. Подобное мастерство могло быть только у царского лекаря Бомелия, самой загадочной фигуры в истории России.

Стресс и скорость, на которой мы неслись по нервным дорогам ночью не влияли на уникальную возможность читать учебники в собственной голове. Я итак примерно знал историю царского лекаря, который профессионально занимался астрологией и магией. В летописях часто упоминался «злой волхв Бомелий» и «злой еретик», который готовил смертельные яды, предсказывал будущее. Я был почти уверен, что именно Бомелий по прибытию в Россию навещал старца Корнелия, пытаясь выведать нужные сведения.

Поэтому, кого я встречу в заброшенной аптеке в Старице, я примерно понимал. Только не знал, как узнаю, что передо мной именно Бомелий,

Портретов, разумеется, не было, а изображали злостного лекаря все художники по-разному. Вот была бы хоть одна отличительная черта.

«Агафья говорила, что тот, кого она видела в заброшенной аптеке, хромал на правую ногу», – подумал я и невольно ухмыльнулся. Я легко принял тот факт, что Агафья и правда все знала. Позже я вспоминал свои выводы относительно девушки без ухмылки. Только сильный аналитический мозг Агафьи и редкая способность все знать, спасли меня от верной смерти.

Очень хорошо, что подросток во всем доверял девушке, убиравшейся в доме, стиравшей и подававшей на стол. Елисей, конечно, рассказал все Агафье, а невероятная сообразительность девушки и сильная воля позволили принять быстрое и верное решение. Девушка сразу вспомнила, что рассказывала мне про заброшенную аптеку. Иначе, где бы меня искали посреди ночи, когда я в безумном состоянии решил преследовать убийцу?

Все это я узнал намного позже. Сейчас я же пытался усидеть на козлах с учетом того, что Тимофей нещадно гнал лошадей. Невольно подумал, что конюх и правда умел управлять лошадьми. В другой ситуации я бы искренне восхитился мастерством конюха. Он не хлестал лошадей, не кричал, казалось, что лошади слушались даже вздоха своего хозяина. Сейчас правда было не до этого. Где-то впереди ехал самый безумный человек, которого я когда-либо встречал, и что я собирался делать один на один с убийцей, я не знал.

Но и отпустить преступника я не мог. Не после всего, что я видел. Я не мог простить растерзанных невинных девушек с белыми волосами и кристальными голубыми глазами. Которые виновны были только в том, что относились к редкой подрасе таинственных северных людей.

Размышления прервал громкий голос конюха.

– Подъезжаем к селу, лекарь! – сказал Тимофей.

– Притормози! – резко сказал я. – Нельзя, чтобы он нас заметил. Постарайся подъехать поближе к заброшенной аптеке, но, чтобы он не видел.

Тимофей быстро понял, что мне нужно, и повернул лошадей на более узкую, почти заросшую травой дорогу. Я понял, что мы объезжаем здание с другой стороны. Позже понял, почему. С парадного, так сказать входа, открывался просторный пустырь, и все было видно, как на ладони. С задней стороны здания почти сразу за зданием стоял густой непроходимый лес.

Конюх прекрасно все понимал, и решил, что спрятать повозку с лошадьми можно только в лесу. С этого момента и началось дежа вю.

В голове заметались обрывки воспоминаний. Темная ночь, впереди где-то бежит убийца, в старое заброшенное, отдаленно стоящее здание.

Вместо федеральной трассы, на которой я вылетел под фуру, грунтовая дорога. Вместо машины, я на повозке с лошадьми, которых Тимофей гнал во весь опор. Вместо старого здания медицинского университета на окраине Москвы, заброшенная аптека старицких князей в селе Чукавино.

В какой-то момент вихрь похожих картин перемешался, и я боялся, что перестану отличать одну реальность от другой. Нет, мозг справился.

Тусклый свет пробивался через небольшие окошки полуразрушенного здания. Он был там. Безумный убийца, которого я в каком-то бреду решил изловить собственными силами. Можно считать меня умным?

– Лекарь, повозку надобно спрятать в лесу, – затормозил Тимофей.

– Да, конечно, – проговорил я, ощущая, как по позвоночнику ползли ледяные капли страха. – Спрячь повозку и жди меня в лесу.

Конюх молча кивнул, завел медленно повозку в чащу метров на двадцать, я спрыгнул с козлов. Вдох, выдох. Нужно успокоиться.

– Надобно было людей служивых в помощь брать, – сказал Тимофей с сожалением, и я не прекрасно понимал, что он прав.

– Тимофей, – повернулся я к конюху. – Подожди меня какое-то время. Если меня долго не будет, или ты увидишь что-то подозрительное, немедленно гони лошадей к губному старосте и вези сюда, понял?

– Да, лекарь, будет исполнено, – с жаром ответил конюх.

Я пошел по густой траве, поправляя футляр на поясе и берет, который чуть не снесло в бешеной гонке. Интересно, перед кем я прихорашивался?

Мозг работал самостоятельно. Все-таки я был химиком, составляющим разные растворы, а не детективом. Убийства, разумеется, пугали до полусмерти. Но непроизвольно мозг постоянно переключался на так называемый рецепт эликсира бессмертия? Неужели он думал, что у него получится? Вещества, полученные из стекловидного тела и печени, имели огромный потенциал омоложения. Кроме того, я знал составы, которые необходимо добавить к жидкостям, извлекаемым из жертв.

Не мог поверить, что кто-то собирался на полном серьезе получить возможность продлевать жизнь. Явно не в шестнадцатом веке.

Ну вот и все. Точка невозврата. Я стоял с задней стороны заброшенного здания темной ночью. С одной стороны густой лес, с другой пустырь. Внутри явно самый жестокий убийца, еще и помешанный на бессмертии.

Я медленно обходил здание аптеки, понимая, что есть последний шанс повернуть назад, сесть на повозку и умчаться с Тимофеем подальше от зловещего места. Но шел вперед. Как и тогда, в своем времени.

Дверь была открыта, осторожно ступая я зашел в небольшое помещение, сени. Дверей не было и прямо из сеней начиналась горница.

Картины накладывались одна на другую, потому что все было нереально похожим. В комнате слабо мерцали лучины и зеленоватый свет.

Я затаил дыхание и смотрел на высокого человека в черном длинном плаще, который стоял ко мне спиной и переставлял сосуды на столе.

Нет, это не просто игра воображения. В слабом свете я видел руки колдуна. Мираж какой-то. На правой руке мужчины был огромный шрам, который нельзя было ни с чем перепутать. У человека, которого я знал, как гениального медика в своем времени, на тыльной стороне кисти был шрам такой же формы. Тогда он говорил, что обжегся в результате неудачного эксперимента. Хотя больше походило на специально выжженный символ. В своем времени я не придал шраму особого значения. Очень зря.

Я впился глазами в выжженный ртутью символ. В отражении зеркала я четко видел на кисти большой круг с двенадцатью лучами. Между которыми было еще двенадцать малых лучшей. Черное солнце.

Невозможно. Мне казалось, что стоял я в оцепенении минут двадцать, на самом деле прошло несколько секунд. Мысли проносились в голове на дикой скорости. Как и в своем времени, так и сейчас я понятия не имел что буду делать, когда окажусь один на один с убийцей. Тогда я был уверен, что смогу воззвать к разуму человека, которого знал много лет и перед талантом которого преклонялся. Сейчас же я стоял напротив жестокого убийцы, который совсем меня не знал. И который был очень опасен.

Вывод мог быть только один, человек, которого я знал в своем времени, нашел древние манускрипты «черных алхимиков» и решил создать эликсир бессмертия. Здесь же передо мной стоял собственного оригинал, тот, кто совершал точно такие же убийства в шестнадцатом веке.

Всего этого было бы достаточно, чтобы оказаться в ментальной клинике на долгие месяцы, поправляя расшатанное душевное здоровье.

Однако Вселенной видно показалось этого мало.

Фигура в черном плаще повернулась. И я точно понял, что выражение «окаменеть от ужаса» не является образным. Пошевелиться я не мог физически. Не сдался только мозг, автоматически выполняющий работу по восприятию и переработке информации. Лучше бы замер мозг.

Передо мной стоял ректор престижного столичного университета. В котором я когда-то работал на кафедре передовой медицины. Гениальный медик, которого я безмерно уважал и который научил меня всему. Получивший статус академика за невероятные достижения в медицине.

Только теперь ректор стоял с черными, как смоль волосами, опускающимся до плеч. В черном свободном плаще, с нестриженными черными ногтями. И с дьявольским блеском в янтарно-желтых глазах.

«Понятно, откуда он так много знал», – пронеслось в голове.

Я пытался выдохнуть. И не мог поверить. Такого физически не может быть. Потомок, однозначно. Генетически возможно рождение очень похожих людей через несколько поколений. Мозг на бешеной скорости выполнял свою работу. Такого сходства не бывает ни при какой комбинации генов. Я точно знал, что видел. Лицо ректора в обрамлении черных длинных волос и сверкающие с желтым оттенком глаза. Абсолютно идентичное сходство.

Конечно, как медик я знал, что янтарный, почти золотисто-желтый цвет глаз, являлся следствием редких генетических особенностей. И я также знал, что ректор носил линзы карего цвета, объясняя это редкой травмой.

И шрам. Повторить рисунок можно, и в обычном состоянии я бы так и подумал, даже заставил бы себя поверить, чтобы избежать безумия.

Теперь у меня была фотографическая память. Я не просто помнил. Я мог видеть в собственной голове фотографии страницы энциклопедий, загнутые листы или надорванный уголок. И этот выжженный символ я уже видел.

В мельчайших деталях, с неровностями некоторых лучей, шрам злого колдуна Бомелия совпадал с тем, который ректор выдавал за случайный ожог.

«Святый Боже! – я бы перекрестился, если бы смог поднять руку. – Эксперимент был успешным. Он смог создать эликсир бессмертия».

Бомелий повернулся, и я случайно увидел лежащую на столе черную кожаную книгу с золотым символом. Взгляд метнулся на стоящую рядом колбу. В мутном растворе лежал отрезанный мизинец. С четырьмя фалангами.

– Что ты творишь здесь смертный, в моих владениях? – грубый хриплый голос впился тысячами иголок в утомленный мозг.

И вот здесь в самый ненужный момент включилась память. Отдал бы все на свете, чтобы поменяться с кем-нибудь своим необычным даром.

Казалось бы мелочь. Символов черного солнца с двенадцатью большими лучами первым кругом, и двенадцатью малыми лучами вторым кругом, можно найти тысячи во всемирной сети. Подумаешь, мизинец. Как и в средние века, так и в моем времени можно найти более уникальные уродства.

Воспоминание, которое я всеми силами пытался вытянуть из глубин подсознания и в том времени, и в этом, огромной волной хлынуло в мозг. Я сцепил зубы, чтобы не упасть. Позже я подумал, что вспомнить я не мог, так как стоял прочный эмоциональный блок. Как жертва не может вспомнить лица насильника, если это был близкий человек. С университета я обожал самого гениального медика, которого только можно встретить. Я верил всему, что он говорил, и только благодаря его руководству добился невиданных успехов.

Теперь же передо мной стоял злобный и мерзкий убийца, с блестящими черными волосами и горящими от ненависти золотисто-желтыми глазами.

– Хотел узнать, удалось ли тебе создать «вечный напиток», – процедил я сквозь зубы, ощущая не только страх, но растущую ярость.

Блок доверия и уважения разбился вдребезги, и я чудом вспомнил.

Вспомнил, как сидел на лекции в далекой молодости. Вот почему с самого первого убийства я точно знал, зачем высасывалось стекловидное тело и изымались органы, особенно печень. Точно знал, что жертв будет шесть и нужны девственницы. Прекрасно знал ритуал, который повторяет убийца.

Я учился на втором курсе университете, и жил в студенческом общежитии. Безумно радовался, когда, как лучший студент, был приглашен не лекцию известного академика, гения в передовой медицине. С замиранием сердца слушал каждое слово, с обожанием смотря на своего кумира. На то же самое лицо, которое видел сейчас. Разумеется, ректор был аккуратно подстрижен, в черном дорогом костюме, только голос остался таким же.

– Откуда знать можешь, недостойный, о великом делании непознаваемого солнца? – в хриплом голосе отчетливо прозвучала угроза. – Тайны бытия открываются лишь истинным. Что ты можешь знать дитя праха?