Текст книги "Лекарь-палач (СИ)"

Автор книги: М. Браулер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц)

– Дело не в этом, – мысли в голове накладывались одна на другую, мешая выстроить логическую теорию. – Капитан прав, все жертвы студентки, и места связаны с высшими учебными заведениями. Вам нужно тщательно проверить преподавателей университетов, где были найдены жертвы.

– Есть на примете один очень назойливый профессор, – майор продолжал иронизировать, явно пытаясь скрыть страх и растерянность.

– Меня можете проверять, сколько хотите, – пожал я плечами. – Понять бы правда, кто он? Технические, математические, физические университеты отпадают. Преступник явно медик, причем очень высокого уровня.

– Профессорский состав, – промолвил капитан.

– Да, – кивнул я. – Утверждать наверняка не могу, но старшие преподаватели или аспиранты никогда в жизни не сделали настолько точную операцию на земле ночью. При всех ужасных деталях, в любой другой ситуации я бы снял шляпу перед хирургом такого уровня. Такой талант да в обычной операционной, он мог бы спасать сотни жизней.

– Кое-что нашли на месте четвертого убийства, когда преступника спугнули, – неуверенно проговорил капитан, поглядывая на майора.

– Да говори уже, и правда не до секретов, – отмахнулся майор.

Капитан пошел по направлению к стоявшей рядом полицейской машине, достал какой-то пакет и вернулся обратно.

– Убийца не оставляет никаких улик, – с сожалением сказал капитан. – Все, что удалось найти, помещается в одном пакете. Пока не знаем, что с этим делать. Посмотрите, вы когда-нибудь видели такой значок?

С последними словами капитан протянул мне прозрачный сейф-пакет, запечатанный по всем правилам хранения улик. На дне пакета лежал небольшой предмет, поблескивавший искусственным золотым блеском.

Не заорал я во все горло только потому, что подавился собственным криком. Я с ужасом смотрел на предмет, который капитан назвал значком. Академический нагрудной знак. Знак отличия, обычно позволявший определить принадлежность к университету. Только сейчас в сейф-пакете лежал специальный знак, который выдали трем профессорам два года назад. Как награду за высшие достижения в медицине. И правда, высший состав.

Один знак был у меня, и я точно знал, что никого не убивал. Второй знак был у человека, который не справился бы с подобными операциями в силу старости и другой специализации. Заведующий моей лабораторией, прекрасный специалист по веществам и растворам, но хирург никудышный.

И я знал, у кого был третий знак. Кто хромал на правую ногу. Кто был лучшим хирургом и получил награду за достижения в современной хирургии.

Глава 5. Разлом времени

Пытаясь вспомнить позже события этого дня, я так не смог восстановить всю картину событий. Мысли путались, словно в тумане.

Шансы на то, что академический знак оказался на месте четвертого убийства случайно, равнялись нулю. В полночь, перед студенческим общежитием. Нереально. И я точно знал, что было всего три знака.

Почему я сказал о своей гипотезе майору? Почему вообще скрыл от следствия тот факт, что знаю, кому принадлежит найденный значок?

Не знаю. Много раз, пытаясь вспомнить, что же произошло в тот день, я спрашивал себя, зачем? Зачем вообще решил играть в детектива? Почему не бежал без оглядки от адского кошмара? Правда, не знаю.

– Вас отвезут домой, – последние слова майора, которые я помню. – Утром жду заключение по пятой жертве. Отдохните хорошенько.

Я молча кивнул и пошел к машине, едва сдерживаясь, чтобы не рассказать майору о своих догадках. Да что со мной не так?

Изначально план был простой – проверить страшную догадку. Место убийства последней шестой жертвы при всем желании я предугадать не мог.

Зато я мог точно сказать, кто совершает нечеловеческие преступления. Разумеется, у меня не было доказательств. Интуиция. Все то же внутреннее чутье, которая не раз приводила к научным открытиям.

И если я прав, можно застать убийцу рядом с лабораторией, куда он должен вернуться с ингредиентами, извлеченными из шестой, последней жертвы. Я невольно передернул плечами, представляя, что именно будет делать преступник, когда я буду ждать у лаборатории.

Другого выхода не было. Предугадать кто станет шестой жертвой и попытаться спасти девушку, было невозможно. Встретить же убийцу там, где он хранит извлеченные компоненты, я мог. Я был уверен, что прав.

Я долго не мог заснуть, думая не о пятой жертве и не о том, что планировал сделать. И даже не о том, что я практически знал, кто убийца, но не сказал ничего полиции. В голове вертелось воспоминание, которое не могло прорваться в сознание. Откуда я мог знать про страшный ритуал?

Поздно утром я с трудом продрал глаза, потому что настойчиво звонил телефон. Неохотно я поднял трубку и удивился, услышав взволнованный голос заведующего своей лаборатории, Ивана Николаевича.

– Иван Сергеевич! – пожилой доктор явно нервничал. – Вы должны срочно приехать. Наша лаборатория ночью была взломана… Вернее, как бы сказать поточнее. Не взломана, открыта. У кого еще есть код доступа?

Я прекрасно знал, что на двери лаборатории была установлен умный электронный замок и зайти могли только те, у кого был доступ.

– Петр Николаевич, как быстро вы сможете проверить, что именно пропало? – быстро спросил я, вставая с кровати.

– Так…, – заведующий немного замешкался. – Потребуется время, конечно. Часа за два-три управлюсь. С виду все вроде на месте, никакого разгрома нет. Но дверь точно открывалась. Причем глубокой ночью.

– Понял, – сказал я коротко. – Пожалуйста, постарайтесь определить, что именно пропало. Я скоро буду.

Смутные воспоминания прорывались по частям, и после звонка Ивана Николаевича, в голове непонятно откуда появились названия двух компонентов. Которые нужны были для смешивания с жидкостью, которую дистиллировали из стекловидного тела и кровью, извлеченной из печени.

Пытаясь позже вспомнить события этого дня, я постоянно задавал себе один вопрос. Почему я решил в одиночку вычислить настолько опасного убийцу? Ну почему я не связался с майором и не рассказал все. Особенно после взлома лаборатории. Я ведь прекрасно знал, у кого еще есть доступ.

Вместо этого во мне проснулся доморощенный детектив, и я решил... Непонятно, что я решил. Идти навстречу верной смерти?

«В моей лаборатории он не может готовить все компоненты, – сосредоточенно думал я, пока ехал в университет. – Невозможно, в любой момент зайдет заведующий или сотрудники. Значит есть другая лаборатория. Он же должен проводить тщательную дистилляцию, перегонку и жидкостей стекловидного тела, и кровь печени через испарение и конденсацию. Долгий процесс. С учетом того, что материал появляется неравномерно».

На последней мысли я чуть не выпустил руль, машину крутануло, и я остановился. Пульс резко подскочил и страшно задрожали руки,

Материал. Медиков часто обвиняют в холодности. Правильно делают. Рассуждая об убийце, и какое именно средство он пытался получить, я напрочь забыл, что жидкость извлекается у живой молодой девушки, привязанной к кольям на земле, и умирающей в страшных мучениях.

Немного успокоившись, я медленно выехал из колеи и поехал дальше.

На второй день после страшного происшествия в моем университете постепенно все приходило в норму. Студенты и преподаватели занимались обычными делами, со стороны могло показаться, что все в порядке.

Я вздохнул, мельком глянув на почти высохший бордовый круг, и зашел в здание. Лаборатория находилась на третьем этаже. Набрав код, я сразу пошел искать Ивана Николаевича, который нахмурившись смотрел в монитор.

– Что-то не так? – спросил я.

– Не могу понять, кому вообще могло понадобиться подобное, – в голосе заведующего лабораторией слышалось искреннее недоумение.

– Перечислите вещества, которые пропали, – сказал я сосредоточенно.

– Пропало несколько синтетических препаратов, – Петр Николаевич пролистывал список веществ на мониторе. – Некоторые относятся к экспериментальным, только тестируются в разных исследованиях. Ничего не понимаю, кому понадобились транскрипционные факторы?

– Какие именно препараты? – с напором спросил я.

– Пропали две ампулы, – заведующий нахмурился. – Препаратов, которые усиливают движение клеток и метаболизм.

– Понятно, – задумавшись сказал я. – Используются в комбинации в экспериментах по репрогаммированию стволовых клеток. Причем опубликованы некоторые обнадеживающие результаты японскими учеными.

– Да, оба препарата могут использоваться только в регенеративной медицине, – я не сомневался, что при необходимости Петр Николаевич мог назвать точные пропорции, да и сам ход подобных экспериментов.

– Понятно, – пробормотал я сдавленно.

– Кому вообще это могло понадобиться, да еще в такой странной комбинации? – удивленно пробормотал Петр Николаевич. – Во-первых, взято два вещества из необходимых четырех факторов. Во-вторых, без специального лабораторного оборудования это совершенно бесполезные вещества.

– Значит у того, кто взял компоненты, есть нужное оборудование, – промолвил я, убеждаясь, что интуиция не подвела и в этот раз.

– Допустим, хотя в нашей лаборатории самое передовое оснащение в стране, – все же услышал Петр Николаевич. – Но для чего?

– Для приготовления «вечного напитка», – тихо прошептал я, чувствуя, как медленно по позвоночнику поднимается холодок.

Я до последнего момента не предполагал, что окажусь прав.

До какой же степени безумия мог дойти гениальный медик, чтобы поверить в рецепты «черной алхимии»? Неужели образованный умнейший человек мог поверить, что может создать эликсир бессмертия? Поверить настолько, что решиться на дьявольски жестокие убийства.

– Какого напитка, простите? – оторвался наконец от монитора заведующий и с недоумением посмотрел на меня.

– Не обращайте внимания, Петр Николаевич, – постарался я сказать нейтральным тоном. – Отметьте все, что пропало, в журнале, запишите оставшееся количество и спокойно продолжайте работать

Я медленно вышел из лаборатории и пошел в свой кабинет. Мысли метались, перекрывая одна другую и мешая выстроить логичную концепцию

Сильно мешала этическая сторона. Конечно, я в большей мере был рациональным человеком, но подобная жестокость сильно давила на эмоции. Я реально не мог понять, как невероятно умный человек мог дойти до подобного безумия. Да и никто не мог. Изучением того, как формируются безумные идеи, занимались много лет. Так никто и не определил.

Голова страшно гудела, думаю от голода. Я не завтракал и пропустил обед в университетской столовой. Хотя есть особо не хотелось.

Нервное напряжение нарастало. Я прекрасно понимал, что сегодня в полночь будет последнее шестое убийство. Ничего поделать с этим фактом я не мог и это сильно давило на психику. Представлять, как молодая красивая девушка умирает в страшной агонии было невероятно сложно.

Однако несмотря на эмоциональное состояние, мозг продолжал свою работу. Я был уверен, что прав. К великому сожалению. Я знал, где может находиться лаборатория, в которой убийца проведет последний эксперимент.

«Господи, неужели современный образованный доктор мог поверить в подобную ересь? – я честно пытался понять, что движет безжалостным убийцей. – Допустим, начитался древних трактатов алхимиков шестнадцатого века. Допустим, собирается использовать экспериментальные препараты для регенерации клеток. Он что и правда собрался создать эликсир бессмертия? Нереально. Как подобная идея вообще появилась в такой светлой голове?»

Я встряхнулся, понимая, что психиатрию я не потяну.

Сейчас важнее было поймать убийцу.

Позже я саркастически смеялся над собственным порывом. Реально, идиот. Что я собирался делать один на один с извращенным убийцей? Ну почему я не позвал полицию, когда понял, где работает преступник?

Весь этот день в памяти отложился неясными фрагментами, обрывками. Помню, что весь вечер я просто бездумно колесил по городу, пытаясь успокоиться. Много гулял в темных парках поздним вечером, стараясь не думать о том, что скоро будет совершено изуверское убийство.

Я не мог вспомнить, как оказался у невысокого трехэтажного здания, стоящего недалеко от трассы, ведущей из города к Московской области и дальше по направлению к Тверской области. Зато помнил, почему.

В здании заброшенного медицинского института планировалось открытие лаборатории. Завозилось оборудование, аппараты и мебель. Когда пять лет назад меня назначили на должность заведующего кафедрой, было принято решение оборудовать более современную лабораторию в самом университете. Про здание, из которого так и не вывезли оборудование, быстро все забыли. Три человека стояли в основе создания первой лаборатории. Фанатично преданные своему делу и горящие желанием изменить мир.

Мощные открытия, сделанные на примитивных аппаратах в старой лаборатории, и позволили получить новые гранты и выбить современнейшее медицинское оборудование. Все трое получили признание и академические нагрудные знаки. За новейшие медицинские открытия.

«Как? – металась в сознании одна мысль. – Каким образом с таких высот, достигнув в жизни все, о чем мечтал, человек мог скатиться до древней алхимии и ритуальных убийств? Что же толкнуло его к этому?».

Тогда я на задал самый важный вопрос, который стал ключевым в дальнейших событиях. И я, и Петр Николаевич не обладали достаточными знаниями для совершенных открытий. Я должен был сопоставить все и понять, что уникальные медицинские достижения, которым аплодировал весь мир, исходили от третьего участника. Именно он все знал. Какие компоненты смешивать, в какой пропорции, и какой будет результат.

Открытия получили мировые патенты, и я должен был заострить внимание на том, что знал об этом только он. Безжалостный убийца. Тот, кого я решил дождаться в заброшенном здании глубокой ночью.

На что я рассчитывал? Наверное, на то, что мне удастся достучаться до мозга абсолютно гениального учения. Глупее ничего нельзя было придумать. Интуиция была на высоте, подвел элементарный инстинкт самосохранения.

Я помнил, как быстро мелькали огни, когда в полночь безжалостно гнал машину по федеральной трассе, вдавив ногу в газ. Помнил, как затормозил у заброшенного здания. Смутно помнил, как заходил в здание и как оказался на третьем этаже перед самой дверью бывшей лаборатории.

Дальнейшие события покрывались более густой пеленой тумана…

Фигура в темном плаще почти до пола. Человек хромал на правую ногу. Зашел в лабораторию. Дверь осталась открытой, человек же был уверен, что он совершенно один в заброшенном здании. Я медленно осмотрелся.

Все оборудование стояло, как и пять лет назад. Заброшенное, пыльное.

Размытые воспоминания сложно собрать в одну картину. Но вот что я точно помню, это яркий зеленый свет. Откуда в лаборатории взяться такому освещению? Непроизвольно я шел к источнику слепящего освещения.

Зеркало. В самом центре комнаты стояло громадное зеркало, от которого исходило странное люминесцентное свечение. Причем никакого другого освещения не было, что странно для проведения экспериментов.

В память врезался большой манускрипт, обтянутая черной кожей с выгравированным золотым символом. Где-то я уже видел эту книгу…

Хорошо, что человек стоял спиной и я не видел того, что лежит на столе. Хотя прекрасно знал, что. Почему-то вошедший не снял плащ, и голова была закрыта капюшоном. Человек был сильно занят и, очевидно, спешил. В полумраке в отражении зеленого света я видел только руки.

Умелые руки помещали все добытые страшным путем жидкости в колбу. Позже я убедил себя, что воспаленное воображение сыграло злую шутку. Потому что после смешивания всех препаратов, зазвучал глубокий хриплый голос. Дословно всех заклинаний, я, конечно, знать не мог, но понимал, что произносятся изречения темных алхимиков.

Странно, но струящийся свет полной луны я запомнил хорошо. Полнолуние. И шестая жертва. Свет проникал через окно и попадал прямо в центр стола, где стояла колба со всеми собранными компонентами.

Я просто стоял и смотрел. Ничего не мог с собой поделать. Всегда думал, что нельзя буквально быть парализованным от ужаса. Оказалось, можно. Говорят «помню, как в тумане». В странной дымке я видел, как забурлили жидкости в колбе и ядовитый слепящий зеленый блеск осветил стол и зеркало.

«Когда колба светится зеленым, значит алхимик добился успеха», – пролетело в голове на дикой скорости.

Застывшими глазами я смотрел на руки, которые тянулись к колбе. Все. Сомнений не осталось. На правой руке был огромный шрам от ожога, который нельзя было ни с чем перепутать. У человека, которого я знал, как гениального медика, на тыльной стороне кисти был шрам странной формы. Говорил, что обжегся в результате неудачного эксперимента. Хотя больше походило на специально выжженный символ. Пять лет назад я не придал шраму особого значения. И зря. В отражении зеркала я видел, как рука со шрамом взяла в руки колбу, бурлящую ядовитым зеленым светом. Раздался дьявольский смех.

Дальше я помню только, что бежал… бежал изо всех сил…

Мозг наконец выполнил свою работу по защите и дал команду бежать как можно быстрее из адского места. Не помню, как я садился в машину и дрожащими руками пытался вставить ключ, как на дикой скорости рванул подальше от темного заброшенного здания. Дальше просто яркий свет.

Белый, не зеленый. Свет фар приближающейся фуры. Я вылетел на трассу, которая, разумеется, была оживленной. Дикий грохот. И темнота.

Вот и все, что я мог вспомнить из событий последнего дня.

– Идиот, надо же было смотреть на дорогу, – первое, что я сказал дрожащими губами, когда пришел в себя на обочине дороги.

Медленно попытался сесть, голова гудела. Попробовал пошевелить руками и ногами, ощупал шею. Странно, повреждений особых нет.

Я же точно видел громадную фуру, которая должна была размазать меня вместе с машиной по всей трассе. Хм… Ну ладно, может пронесло?

Первое наблюдение было связано с травой. Попытавшись опереться, чтобы встать, я понял, что сижу посреди густой высокой травы.

Медленно встал и разгибаясь огляделся.

– Когда это прямо рядом с трассой успело вырасти поле травы? – не знаю, почему я разговаривал вслух сам с собой.

Наверное, последствия шока. Через секунду понял, что трава не самое удивительное наблюдение. Трассы не было. Вернее, дорога была. Только другая. Да где это я? Не могло же меня отнести ударом на километры от столицы? Я поворачивал голову во все стороны, пытаясь собраться.

Прямо передо мной проходила дорога. Грунтовая, узкая. На месте, где должна была быть федеральная трасса. Дорога из утоптанной земли привела меня просто в ступор. Какой-то задней частью мозга я отметил, что, скорее всего, недавно был дождь, потому что четко виды колеи от телег.

Каких, ради всего святого, телег?!

Глава 6. Новое начало

Последствия сильного удара могли быть непредсказуемыми, мне ли не знать. Только впервые сталкивался со случаем, когда в результате аварии вокруг сменилась вся реальность. Я огляделся, пытаясь в темноте хоть что-то разглядеть. Узкая грунтовая дорога проходила посреди поля с высокой травой.

Что же это такое? Непроизвольно я сделал несколько шагов, так как заметил какое-то препятствие на дороге. Мост. Ну как мост, настил из бревен.

Продолжал я идти чисто на автомате. А что я должен был сделать?

«Может машину протащило за фурой? – метались сумбурные мысли. – Как тогда вынесло на грунтовую дорогу? Где я нахожусь вообще?».

Я медленно брел по обочине дороги. Сосредоточиться на странностях всего, что я видел вокруг мешало еще и то, что я видел совсем недавно.

«Надо позвонить майору, срочно рассказать…», – в голове стоял образ бурлящей ярко зеленым цветом колбы и руки со шрамом на всю кисть.

По привычке рука потянулась к внутреннему карману. Достать телефон и не получилось. Не было никаких карманов. Пиджака не было. И брюк тоже. От удивления я встал, пытаясь оглядеть себя без зеркала.

Только сейчас я обратил внимание на то, что вокруг было необычно темно. Фонарей не было. Да и не ставят фонари у земляной дороги.

Руками я пытался ощупать странное одеяние, которое по неизвестным причинам оказалось на мне. Длинная одежда, что-то наподобие робы, опускалась до самых колен. Когда я поднял руку, с удивлением обнаружил, что рукава расширяются к кисти. На рукавах и по низу одежды был мех.

Час от часу не легче? Да как после аварии на мне могла оказаться одежда с какого-то маскарада? Цвет длинного халата, который почему-то был на мне определить в темноте я не мог, однако по низу и на рукавах поблескивала вышивка. Руки нащупали широкий кожаный пояс с металлическими пряжками. Странно, к поясу было прикреплено нечто вроде футляра.

Мозг как-то странно работал в этот момент. Удивление отошло немного на задний план и включилось элементарное любопытство.

Я посмотрел вниз и даже поднял одну ногу, чтобы понять, какая на мне обувь. Какие-то странные сапоги с квадратными носами. Час от часу не легче.

Когда я наклонился, чтобы посмотреть на странную обувь, с головы чуть не упал головной убор… Что? Я никогда в жизни не носил шляп.

Взяв в руки то, что было у меня на голове, я попытался рассмотреть и пощупать. Берет. Мягкий. Тоже с меховой оторочкой.

«Как же мне добраться до города? – пронеслось в голове. – Должно же быть логическое объяснение тому, что со мной происходит…».

– Чего ради, господин боярин в нощи ходишь?

Наверное, если бы меня ударило током, эффект был такой же. Я просто подпрыгнул. Одновременно пытаясь понять смысл сказанного.

Хриплый голос прозвучал снова:

– Не ко времени, боярин, в тьме бродишь, только лихие люди по ночам шарахаются, – каким-то чудом я сдержался, чтобы не закричать.

Я резко повернулся на голос и увидел телегу. Ну а чего удивительного? Если я разодет как клоун, то чего удивляться, что по земляной дороге и правда едет телега, запряженная лошадьми. Двумя. С колокольчиками.

Повозка была с крытым верхом, явно для защиты от дождя.

И правда, чему удивляться то? Маскарад, так по полной программе.

– Заблудился я немного, – несмело проговорил я. – Добрый человек, подскажи дорогу. Как мне добраться до города?

– Кто такой будешь то? – с подозрением спросил сидящий на сидении, расположенном над передней осью телеги, и державший в руках вожжи.

Глаза немного привыкли к темноте, и я понял важную вещь.

Я не один участвую в маскараде.

Сидящий на повозке мужчина также был одет в странную длинную одежду, доходящую до колен. Одеяние было перехвачено широким кожаным поясом с металлическими бляхами. Цвет одежды разглядеть я не мог, но что-то довольно темное. Поверх было надето нечто вроде кафтана.

На ногах были надеты сапоги, похожие на мои, с квадратными носами. На голове мужчины была круглая шапка с меховой оторочкой.

– Какого роду-племени будешь? – переспросил возница.

Час от часу не легче. Ну откуда я могу знать, какого я рода? Подсознательно понял, что называть фамилию и должность не следует.

– Прости, добрый человек, не знаю…, – ответ вырвался сам собой.

– Вижу больно тебя угораздило, – на удивление возница не разозлился, в голосе прозвучало понимание. – Не помнишь, какого роду.

«Отлично, надо делать ставку на удар головой…, – быстро пронеслось в голове. – Упал, ударился, потерял память».

– Чего речь такая странная? – спросил недоверчиво человек, перебирая в руках вожжи. – Не здешний што ли?

– Нет, не местный, из Европы я, из Голландии, – не знаю, как вырвалось.

Мозг автоматически искал спасения из неизвестной ситуации. То, что я отличался от места, в котором находился, я уже понял. Разумнее было соврать, что я из далекой страны. Чужестранец, ну понятно почему отличается.

– А, видать лекарь заморский, от немцев присланный? – закивал человек на повозке.

– Он самый, – подтвердил я, радуясь, что получилось.

Объяснять разницу между немцами и голландцами не хотелось вовсе.

– Садись, лекарь подвезу, – подобрел человек.

Я подошел ближе к телеге, пытаясь сообразить, как забраться.

– Суму свою лекарскую не забудь, – сказал человек.

Я оглянулся. Рядом с дорогой и правда стояла кожаная сумка, похожая на саквояж. На фоне остальных событий я уже устал удивляться. Молча дошел до сумки, стоящей в траве рядом с дорогой. Взял и пошел обратно.

– Сильно же ты головой стукнулся, – неодобрительно проговорил человек. – Ишь ты, забыть лекарские свои штучки.

Я промолчал и кое-как забрался на повозку и сел рядом с человеком, держащим вожжи. Одеяние доставляло много неудобств, да и чемоданчик некуда было пристроить. Поставил на колени, и вздохнул.

– Как звать то тебя, лекарь? – спросил человек, когда повозка тронулась.

– Иоганн, – моментально перевел я собственное имя, чтобы было похоже на имя голландского лекаря.

– Иван по-здешнему будет, – пояснил человек.

В общем-то неплохо, сохранилось имя, буду знать на кого отзываться.

– Прости, мил человек, а как тебя звать? – я понял, что нужно перестраивать речь, чтобы не так сильно выделяться.

– Меня Петром зовут, – серьезно сказал человек. – Из купцов я, из местных буду. Вот товар продал, возвращаюсь обратно.

Вот чего я не знал, так это как ощущается поездка по грунтовой неровной дороге, сидя на облучке. Надо же название вспомнил.

– Петр, а как ты понял, что я лекарь? – осторожно спросил я.

– Дак на тебе же цепь с ладонком, – удивился Петр, постегивая лошадей. – Известно ж, что лекари всегда таковые носят.

«Ладонок вроде старинное слово для медальона», – пытался я перевести неизвестные слова на свой русский. Хотя откуда я мог знать такое?

– Знахарь, в общем, заморский – промолвил Петр. – Не колун ли?

– Нет, нет, – как-то слишком резко отреагировал я. – Лекарства умею хорошо делать, собирать составы всякие лечебные. Людей лечу.

Непроизвольно пощупал рукой прикрепленную к поясу коробку.

«В футляре должны инструменты и аптекарские флаконы, – пронеслось в голове. – Надо обязательно посмотреть, что в сумке».

– Это хорошо, лекарство всегда дело нужное, – закивал Петр в такт раскачивающейся телеги.

Какое-то время ехали молча.

– Куда мы едем? – все же осмелился спросить я.

– Знамо куда, в Старицу, – спокойно ответил Петр. – Из Старицкого городка я, как и вся родня. Ткачевы мы. Торгуем тканями разными.

«Старицкий кремль, Старицкое городище, – непонятно откуда в голове пробегали мысли стройным текстом. – На мысу при впадении реки Верхняя Старица в Волгу. Расстояние от Москвы до Старицы 213 км по трассе».

Второй раз за сегодня я подумал, что знаю, каково это, когда в человека попадает молния. Меня словно пронзило током сверху донизу.

Ни при каких обстоятельствах в обычной жизни я не вспомнил бы даже названия города. Сейчас же словно кто-то включил невидимый аппарат и мысли пропечатывались в мозге телеграфными строками. Я словно читал в собственной голове страницу энциклопедии. Я помотал головой, подумав, что возможно проступает запоздалая реакция на страшный удар.

– А далеко мы от Старицы сейчас? – я понимал, что вызываю подозрения подобными вопросами, но решил, если что, буду делать упор на то, что иностранец, который сильно ударился головой и все забыл.

– Память то тебе напрочь отшибло, мил человек, – покачал головой Петр, словно читая мои мысли. – Почти подъезжаем к городу. Без малого двадцать верст осталось. Темно, да и дорогу после дождей размыло. Часа два-три осталось, так думаю. К утру должны приехать.

«Маршрут от Москвы до Старицы шел через Клин, затем вдоль реки Волги. Москва – Клин – Тверь – Старица», – пронеслось в голове.

В этот раз я вздрогнул так сильно, что чуть не свалился с повозки. Возникло ощущение, что мысли сами по себе пропечатывались в голове. Не было это похоже на воспоминание. Детальный текст отражался целиком.

Смешно. После сильного удара, на фоне остальных необъяснимых событий у меня появилась память. Которой никогда не было в принципе.

Фотографическая (эйдетическая) память. Я знал, что при такой памяти люди помнят все прочитанное до последней буквы, вплоть до того, как выглядели страницы и где были загнуты уголки. Причем ощущения людей описывались аналогично, как будто телеграфная передача текста.

Вселенная и правда решила подшутить.

«Скорее всего, последствия удара головой, – пытался я себя успокоить. – Известны же случаи, когда человек заговорил на другом языке после того, как на голову упал тяжелый предмет. Мозг должен скоро прийти в норму».

Чтобы как-то отвлечься, я решил изучать окружающий пейзаж. Темнота немного рассеивалась, скорее всего было около четырех-пяти часов утра.

Решение осмотреться было правильным. Я немного успокоился, наблюдая как над высокой травой появляется предутренняя дымка и едва заметные солнечные лучи отражаются от кончиков стебельков. Красота русских земель и правда завораживала. Непроизвольно я улыбнулся.

Постепенно стали появляться редкие дома. Как бы сказать поточнее. Больше было похоже на избы. Я, конечно, понимал, что современные люди склонялись к стилизации под старину. Но не настолько. В темноте еще сложно было разглядеть все детали, но в основном мелькали невысокие бревенчатые постройки с двускатной крышей, покрытой соломой или берестой.

Пару раз повозка с трудом переезжала настилы из неровных бревен, так как дорога была размыта до состояния болота.

Не было вокруг ни знакомых электрических столбов, не было и линий электропередач. Не было никаких указателей. Ничего не было.

Постепенно мысль о том, что я оказался участником инсценировки, отступала на задний план. Слишком сложно было переделать все, включая бесконечную грунтовую дорогу с ухабами, дома и мосты…

Безумная мысль, что я оказался в другой исторической эпохе, блокировалась рациональной частью мозга. Не может же быть такого?

Наконец я осмелился и набрал побольше воздуха.

– А не скажешь, Петр, какой сейчас год?

Легенда с иностранцем и ударом головой реально помогала.

– Ишь ты, некрещенные немцы и года по-басурмански считают, – неодобрительно покачал головой Петр. – Нынче идет семь тысяч восемьдесят третий год, по церковно-славянскому, нашенскому, календарю.

«7083 год, значит 1575 год», – пронеслось в голове.

Осознание о том, я из двадцать первого века перенесся на четыреста пятьдесят лет назад, пришло позже. Наверное, на фоне нескольких сильных потрясений, сил на удивление больше не осталось.

Тот факт, что я оказался в 1575 году, я принял спокойно. Еду в повозке, запряженной настоящими лошадьми, по грунтовой дороге. По направлению в город Старицы, где находится Старицкий кремль Ивана Грозного.

Скорее всего, больше просто не осталось сил реагировать.

– К кому в Старице ехать изволите, боярин? – прервал стук колес Петр.

– В каком смысле? – удивился я.

– Останавливаться у кого будете? – пояснил Петр. – Коль от немцев присланный, так должны были и пристанище определить.