Текст книги "Лекарь-палач (СИ)"

Автор книги: М. Браулер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)

Вот, что меня волновало все это время. Ни девушки, ни Елисей не обладали такими характеристиками. Отсутствие цвета выглядит по-другому.

«Так нужно сосредоточиться и найти в голове нужную информацию, – попробовал я снова наладить управление собственной памятью. – Я должен понять, что ищет убийца в жертвах с такими характеристиками».

Постепенно так и привыкну читать книги в собственной голове.

«Мутация в генах кератина и меланина, – появился текст перед глазами. – Перламутровый цвет волос может быть вызван дополнительной мутацией, которая приводит к накоплению кристаллического гуанина. Гуанин входит в основание ДНК, но в свободной форме может образовывать кристаллы. Поэтому такой отблеск в волосах, словно отливают перламутровым блеском».

Кроме странного дара памяти я все же был профессионалом по комбинированию и сочетанию препаратов, получил несколько наград за приготовление передовых лекарств. Мозг работал быстрее, чем обычно.

«Кристаллический гуанин встречается в коже рептилий и амфибий, – подумал я. – С таким отклонением люди могут жить намного дольше».

Гипотеза была фантастической, однако и убийства были, прямо скажем, далеко не обычными. Не совсем сходится, волосы девушек он не отрезает, он вырезает глаза, вернее высасывает стекловидное тело из жертв.

«Лазурные прозрачные глаза, – подумал я, вспомнив проникающий взгляд Елисея. – В роговице практически отсутствует мутный слой. У обычных людей роговица защищает глаза и рассеивает свет. Получается, роговица кристально прозрачная. За счет мутации в генах коллагена».

На последней фразе я остановился. Еще в своем времени я знал, что убийца пытается синтезировать коллаген, как средство омоложения. Мутация же коллагена обладает гораздо более сильными свойствами.

«Коллаген применяется для создания биоматериалов, – прозвучала в голове фраза, сказанная заведующим моей лаборатории. – В хирургии и в современной косметологии. Господи, конечно! Цвет глаз не имел особого значения для убийцы, голубой оттенок мог быть вызван накоплением определенного вида белков. Просто красивый оттенок. Дело было в мутации. В глазах жертв стекловидное тело обладало намного более высокой концентрацией коллагена вот почему убийца охотился за этими девушками».

Я прекрасно помнил, что читал до того, как попал сюда. В своем рабочем кабинете, готовясь к докладу. У древних темных алхимиков стекловидное тело считалось особой субстанцией, которая обладала жизненными свойствами. Считалась символом «чистого духа» и «божественного света».

Значит за мистическими фразами стояли совершенно точные научные факты. Да как убийца в шестнадцатом веке мог догадаться?

Глава 21. Мертвое место

Запускать машину памяти я немного научился. Остановить не мог.

«Для своих дьявольских целей он ищет высокую концентрацию коллагена, – лихорадочно проносились мысли, наслаиваясь одна на другую. – Прозрачная субстанция считалась носителем чистой жизненной силы, и это не просто присказка. Стекловидное тело европейские и арабские алхимики пытались использовать для оживления, причем в некоторых манускриптах говорилось о девственницах. Только у «чистых» девиц в глазах была особая субстанция, которую можно использовать для создания эликсира бессмертия».

– Вопрос не только в том, как убийца находит жертв, – прошептал я, пытаясь собрать разрозненные куски головоломки. – Как он вообще догадался, что у девушек с белыми волосами и прозрачными глазами будет нужная концентрация коллагена? И у юношей, с учетом внешности Елисея.

Гораздо интереснее был вопрос, откуда у такого количества людей одинаковая генная мутация? Я прекрасно знал, что может быть отклонение у одного человека, которое передается по наследству. Но не у большой группы людей. Значит я все же прав, речь идет о какой-то нордической подрасе, не известной даже современной науке в двадцать первом веке.

«Генетическая мутация могла возникнуть только в изолированной популяции, – память услужливо предложила цитату из энциклопедии. –Причем условия проживания должны были сильно отличаться».

Я знал, что описано множество случаев, когда испарения газов из расщелин гор и другие природные явления постепенно меняли физический облик тех, кто проживал рядом. Одно из племен индейцев в горах отличалось огромной грудной клеткой и красным лицом, потому что легкие постепенно приспособились к недостатку кислорода. Да полно таких случае описано.

Здесь же должно было быть какое-то фоновое излучение, которое я пока не мог определить, чтобы изменить вообще генетическую структуру.

Ладно, я не настолько умный, и не смогу раскрыть всех особенностей формирования подрасы, заниматься этим должны команды профессионалов.

Меня волновал совсем другой вопрос. Откуда убийца об этом знал?

Совершенно точно и безошибочно выслеживал девушек с одинаковыми генетическими отклонениями. В разных городах древней Руси. Не было ни Интернета, ни картотек. Как он определял, в каком городе или селе могли жить высокие худые девушки, с перламутровыми волосами и лазурными глазами.

Сам и ответил на свой вопрос. Типаж был слишком необычным. Скорость распространения слухов в этом времени была феноменальной, в чем я сам успел убедиться. Все знали буквально все и обо всех.

Значит, по слухам убийца определял, где живет девушка с нужными характеристиками. Допустим. Как он знакомился с беловолосыми девушками и заставлял пойти с собой в роковую ночь, я все равно понять не мог.

Странно, я был уверен, что при такой активной работе мозга, точно не смогу заснуть. Однако, когда открыл глаза, на улице начинало темнеть.

«Ничего себе поспал, – подумал я, вставая и надевая пояс. – Сейчас, наверное, часов шесть или даже ближе к семи. Ну ладно, зато отдохнул».

Даже не удивился, услышав снова голоса. Все в этом времени разговаривали довольно громко. Я надел кафтан и вышел в горницу.

– Добрый вечер, – вежливо сказал я, увидев стоящего у двери губного старосту в сопровождении двух десятских.

– Вопросить тебя, лекарь, надобно, – сказал размеренно староста.

Я немного замешкался, не зная, имею ли я право в чужом доме приглашать гостей присесть на стол. Спасла снова догадливая Агафья.

– Нечего у дверей стоять, присаживайтесь, – быстро сказала девушка. – Сбегаю на кухню, квасу принесу, да пироги с обеда остались.

Староста присел на лавку, десятские, правда остались стоять у двери.

– Врач местный осмотрел девицу, что утром нашли, – староста сказал медленно, непроизвольно передернув плечами. – Вот чего в толк взять не могу, чего ради убивец пальцы отрезает? Али тоже ритуал какой?

Хорошо, что я не успел взять огромную чашку кваса, примерно на пол-литра, потому что точно бы выронил. Руки непроизвольно задрожали.

– Какие пальцы? – сиплым голосом пробормотал я.

– Малый перст, левой руки, – староста отпил кваса и поставил чашку. – Дело свое дьявольское он сделал, калечить мертво тело без надобности.

«Мизинец, – молнией пронеслось в голове. – Он отрезал мизинец левой руки девушки. Святые угодники, да палец то зачем? Почему же я не увидел?».

– Не знаю, – проговорил я. – Скажи пожалуйста, Игнат, а не было ли разговоров или слухов, что мизинец у той девушки другой был?

– Таки было, – закивал староста. – В селе судачили, что уродство имелось, потому может и сидела в девках. Пятый палец длиннее был, выпирал.

«Ну почему я не спросил майора, когда мог? – мысленно отругал я себя. – Эксперт называется. Профессор. Мало того, что не заметил, так еще и не узнал, у всех ли девушек были отрублены мизинцы левой руки».

Несмотря на страшную ошибку, я должен был разъяснить все до конца.

– Смотри, – положил я руку на стол прямо перед старостой. – Вот видишь мой мизинец? Косточки, одна, две, три. Три фаланги.

– Знамо у девицы еще одна косточка была, выше, – староста кивнул и отпил квас. – Встречаются в наших местах, уродство прирожденное.

До того, как меня накрыло паникой, услужливо вступила Агафья.

– Также у Елисейки нашего, – со знанием дела сказала девушка. – Так и у матери его было, как сказывают, да на писанном видно.

Всеми силами я старался не думать о страшной опасности, нависшей над блаженным подростком. Напрасно. Все сошлось. Теперь меня затрясло.

– На каком написанном? – не понял я последней фразы.

– В светлице батюшки купца образ супружницы писанный, – с готовностью пояснила Агафья. – Руки тонкие, аки лучины. Обе десницы хорошо видны, и крайний палец длинен больно.

«Надо обязательно уговорить Петра показать портрет его жены», – подумал я, пытаясь справиться с подкатывающим страхом.

– Так ведомо тебе, лекарь, на что палец девицы убивцу понадобился? – переспросил староста, внимательно посмотрев на меня.

– Палец зачем, не знаю, – вздохнул я, хотя в голове роились десятки мыслей, которые никак не выстраивались в логичную гипотезу.

– Следственно, чего ради он глаза да корень крови берет, тебе ведомо? – староста явно умел вести профессиональный допрос.

«Корень крови, уникальное название печени», – проскользнула мысль.

– Да, – вслух ответил я, думая, как все это объяснять слугам правопорядка в шестнадцатом веке. – Пойми, Игнат, убийца безумен. Искать логику в действиях сумасшедшего бесполезно. Я могу объяснить, что он собирается делать с жидкостями из вырезанных органов. Только получить то, что он хочет, невозможно. Делает это абсолютно ненормальный человек.

– Знамо, бесовское отродье, – в сердцах сказал староста. – Токмо смысл деяний мне понимать надобно, чтобы изловить изувера.

Логично. Как хороший следователь, староста хочет составить портрет преступника. Какими бы безумными мотивами ни руководствовался убийца, последовательность в действиях наблюдалась выверенная. С учетом того, что убийства совершал гениальный хирург и лекарь. С острым отточенным умом.

– Понимаю, – сказал я. – Я расскажу все, что я понимаю в действиях убийцы. Дальше делай выводы сам. Но пока понятия не имею, ни где искать убийцу, ни как он дела свои страшные проворачивает.

– Ты сказывай, лекарь, – староста сел поудобнее на лавку и взял кусок пирога. – На то я и поставлен, чтобы лихих людей разыскивать.

Хорошо. Попробую составить портрет преступника и описать характер убийств для следователей шестнадцатого века. Так себе задачка.

– Понимаете, господин староста, все собрать довольно сложно, – покачал я головой, так как не раз пытался собрать куски мозаики.

– Я тебе сказывал, можешь называть меня Игнатом, – проговорил староста. – Изъясняй все подряд, от начала до конца.

– Ну если по порядку, как в землях голландских принято, тогда так, – я привыкал прикрываться Европой, когда хотел рассказать что-то из своего времени. – Преступник мужчина, немолодой.

– Отколе ведаешь? – цепким взглядом посмотрел на меня староста.

– Мужчина однозначно, потому что владеет навыком сложных операций, – уверенно ответил я. – Потом тела переносить надо, тяжело. Не молодой, потому что в безумии пытается создать эликсир бессмертия.

– Коли бы молод был, и в ум бы не взял, – подхватил Игнат.

В который раз я удивился острому уму служителя закона.

– Совершенно верно, – кивнул я. – Теперь самое главное. Переносить тяжести любой сильный мужчина может, но вот делать сложные операции может только обученный человек, лекарь.

– Стало быть волхв, чародей? – спросил староста

– Не совсем, – покачал головой я. – Знать надо, где и как резать. Из того, что я видел, преступник опытный хирург, причем обученный.

– Резник, – заключил староста. – Кровь испущает и струпы раздирает.

Игнат, скорее всего, переводил мой современный на понятный себе язык. Я же старался перевести старые обороты на современный русский язык. Ну да, резник, может делать кровопускание и вскрывать гнойные раны.

– Да, верно, – снова кивнул я. – Получается, преступник, немолодой мужчина, опытный резник, умеет не только вскрывать раны, но и профессионально вырезать органы. Значит, он где-то учился.

– Иноземный, стало быть, – проговорил староста.

– Наверное, – кивнул я.

– Скажи, лекарь, – снова цепкий взгляд прямо в глаза. – Ты же тоже из других земель, яко в грамоте написано. Иноземный, стало быть. Там в немецких землях учат лекарей, людей чтобы уметь резать?

– Поверь мне, Игнат, такому нигде не учат, – я невольно передернул плечами. – Я же тебе сразу сказал, преступник не в своем уме. Научить могут, как раны вскрывать, кровь пускать, да как людей лечить. То, что преступник делает с девушками – абсолютное безумие. Нельзя подобному научить.

Внутри что-то дернулось. Возникло внутреннее противоречие тому, что только что сказал. Научить можно всему, услужливо подсказала память, но я был слишком занят разговором, чтобы подумать об этом.

– Ведомо, глаголи дальше, – староста отпил кваса, запивая пирог.

– Сложно собрать остальные обстоятельства дела в одну картину, – вздохнул я. – Тот факт, что преступник вырезает органы, не главное. Ткань не является компонентом того, что он пытается приготовить. Нужна жидкость. Вот здесь и возникают сложности. Извлечь жидкость из глаз и из печени очень сложный процесс. Требуется не просто место, а специальное оборудование.

– Алхимийная палата, – проговорил староста.

Я напрягся, хотя прекрасно знал, что именно в это время на Руси вместе с лекарями стали появляться первые алхимики, приглашенные государем. Готовил же доклад об исследованиях, о редких экспериментах. Удивило скорее всего то, что об этом знал губной староста небольшого городка.

– Все верно, – подтвердил я. – Как бы ужасно это ни звучало, но изъятые органы убийца куда-то приносит. В палате, как ты сказал, должны быть специальные сосуды, перегонные дистилляторы, фильтры, много чего.

– Искать надобно место, где душегуб окаянный зелья свои бесовские готовит, – в голосе старосты прозвучала уверенность.

Говорят же, как ищейка напала на след. Понятно, появилась хоть какая-то возможность, искать взрослого мужчину в нескольких городах и селах, когда нет никакого описания внешности, как искать иголку в стоге сена.

Я тоже прекрасно понимал, что подходящих под лабораторию алхимика зданий в шестнадцатом веке на Руси было не так много. Максимум можно было насчитать с десяток на несколько городов и сел, если не меньше.

– Да, и это единственное твое преимущество, – подтвердил я. – Не могу тебе сказать, где именно может находиться такая палата. Убийства, как мы уже определили, происходят в разных городах и селах. Хотя, все места в пределах конной езды несколько часов. Значить убийца где-то рядом.

– Скажи, лекарь, как палата зелейника безумного зрится? – напряженно спросил Игнат. – С виду как найти то?

Разумеется, что еще мог спросить староста. Я все время об этом думал. И правда, как может выглядеть здание, в котором окончательно свихнувшийся лекарь пытается создать эликсир бессмертия? Будут ли внешние отличия?

– Сложный вопрос, – медленно начал я, рассуждая на ходу. – Можно попробовать представить. В обычной избе вряд ли такое получится делать. Вокруг соседи, все друг друга знают, через несколько дней все село будет знать, что в избе происходит нечто странное. Сразу донесут старосте.

– Должно быть заброшенное здание, которое стоит подальше от домов, где люди живут, – пока говорил, в сознании вертелось что-то важное, но я не обратил внимания. – Тайное место, может изба заброшенная, сарай.

– Как далече искать надобно избу пустую? – спросил Игнат.

– Хорошо, что ты спросил! – обрадовался я, потому что понял, забыл что-то важное. – Изъятые органы нельзя везти часами. Нужно специальное оборудование и холод. Значит сразу после того, как преступник изымает ткани, он почти сразу проводит определенные процедуры. Получение жидкости из тканей, дистилляция, очень сложный процесс. Как я и сказал, нужно специальное оборудование, сосуды, нагрев, растворы.

– Стало быть палата безумца недалече будет от мест, где девиц зарезанных находили? – спросил староста, посмотрев задумчиво в окно.

– Да! – удовлетворенно кивнул я, потому что наконец разобрался сам.

– Поистине важное обстоятельство, – сказал удовлетворенно Игнат. – Убивца бесовского искать надобно по месту. Ежели сможем найти палату, где зелья свои дьявольские готовит, дойдем и до лиходея.

В общем то верное рассуждение.

– Ты, лекарь, умен больно, дознанию сильно поспособствовал, – посмотрел на меня с благодарностью Игнат. – Великую службу оказал. Ежели еще вопросы будут, можно ль у тебя будет спросить?

– Конечно, в любое время, – кивнул я.

– Час поздний ужо, идти надобно, – староста встал.

Десятские, молча сидевшие все это время на лавке, также встали. Служители закона вышли, я остался сидеть за столом, думая о своем.

Почему я не рассказал старосте всего, я и сам не понимал. Мог сказать про то, что будет шестая жертва в ночь с воскресенья на понедельник. Хотя и не был уверен, откуда я вообще знаю про количество жертв. Мог сказать про то, что Елисей полностью подходит под типаж жертвы и попросить защиты.

Не сказал. Решил поиграть в сыщика. И доигрался.

Когда староста ушел, было уже и правда очень поздно. Глаза просто закрывались от усталости. Не заметил, что Агафья слышала весь разговор.

– Господин лекарь, – тихо спросила девушка и я резко повернулся.

Агафья стояла у стола, сворачивая и разворачивая льняное полотенце, которым вытирала посуду. Привычки редко меняются, я понял, что, когда девушка говорит тихо и что-то перебирает в руках, явно хочет что-то сказать.

– Говори, Агафья, – коротко сказал я, сил на вежливость уже не осталось.

– Вы сказывали про девиц, да про Елисейку нашего, – осмелела девушка. – Худы все больно, да высокие. Белесые да светлоглазые.

– Да, говорил, – усталось быстро улетучилась.

– Надобно вам поговорить с монахом, который Елисейку и меня грамоте обучал, – с уверенностью сказала Агафья.

– Зачем? – удивился я.

– Так он сказывал историю о людях белесых да высоких, – сказала девушка. – Таки люди токмо на Руси и были, давным-давно пришли далече, с самого края северного. Сказывал, что расселилися люди северные в городах да селах. Женилися, детей рожали, да смешалися со здешним народом.

Я не мог выдохнуть, как будто кто-то ударил под дых,

– Как зовут монаха? – с трудом проговорил я.

– Корнилий, – ответила Агафья. – В монастыре он, в Успенском.

– Спасибо большое, Агафья, – наконец выдохнул я.

Я долго лежал в кровати не только из-за насыщенного событиями дня. Господи, я просто обязан поговорить с монахом, как на небольшой территории встречается определенный генетический тип людей. За которыми убийца и гоняется. Читал же исследования про особенности генетического кода русских. Что если я нашел основу? Происхождение народа от редкой северной расы? Картина с ангельским лицом и кристально-чистыми невинными глазами. Подростка, который, как я думал, и должен стать шестой жертвой.

Глава 22. Здравие государя

Наверное, я все же согрешил в прошлой жизни. Потому что уже почти неделю в новом для меня мире я каждое утро просыпался от громких голосов. Да и новости были обычно не из приятных. По моим расчетам убийства быть не могло в субботу утром, если убийца придерживается срока в трое суток.

Кто еще мог прийти до завтрака?

Вздохнув, я надел кафтан, проверил футляр на поясе и взял сумку. Похоже я теперь всегда должен так буду делать. За лекарем приходят только по делам медицинским. Войдя в горницу, я увидел сотника в сопровождении конных стрельцов. Господи, за всеми этими убийствами да расследованием, я почти забыл, что государь российский принимает противоядие!

– Помогло? – даже не поздоровавшись спросил я.

– Государь всея Руси милостью Божией на улучшение пребывает, – размеренно сказал сотник.

«Поправляется, значит», – непроизвольно выдохнул я с облегчением.

– Отлично, – вслух сказал я. – Лекарство, что я приготовил продолжать давать строго по расписанию. Должно хватить еще недели на две.

– Мы прибыли сопроводить тебя, лекарь, – проговорил сотник. – Великий государь воочию видеть повелел.

Непроизвольно я напрягся. Жизнь научила, что благодарят обычно заочно, для наказания же вызывают лично. К начальству по хорошему поводу не вызывают, только если возникли серьезные проблемы.

Отказать конному отряду, я, разумеется, не мог, поэтому оставил свои мысли при себе. Не зря взял сумку. Вздохнул и пошел за сотником.

Почти привык забираться в повозку. Да и не только. Я все чаще ловил себя на мысли, что слишком быстро освоился в шестнадцатом веке. Не просто смирился, нет, мне нравилось все. Я с удовольствием выходил во двор на свежий воздух и смотрел на невысокие деревянные избы, поля, лес. Вместо бешенного ритма крупной столицы, бесконечного движения машин и грохота, здесь попадал в таинственную тишину. Можно было услышать пение птиц, почувствовать запах травы, вместо бензина, постоять и просто расслабиться.

В этом времени не было гонки, и даже несмотря на страшные события, которые здесь меня сопровождали, я влюблялся в размеренный стиль жизни.

Ехали мы примерно час, как и в прошлый раз. Все это время я смотрел в окошко на необъятные поля, на покрывающиеся золотом деревья. Вдыхал утренний осенний воздух и странным образом ощущал, что я попал домой.

Жаль поездка быстро закончилась. Тревога по поводу встречи с самим государем не помешала мне остановиться и еще раз полюбоваться золотыми и синими куполами Старицкого Успенского монастыря. От белых стен отражались лучи осеннего солнца, и монастырь казался мистическим дворцом.

– Какая красота! – невольно вырвалось, когда я осмотрелся вокруг.

Монастырь располагался на высоком берегу Волги, откуда открывался изумительный прекрасный вид. Сооружение больше напоминало крепость, чем религиозное учреждение. В прошлый раз я обратил внимание на каменные укрепления, башни и специальные ходы. Очевидно, что здания монастыря использовались не только в духовных целях, но и в военных.

Иногда мне казалось, что уникальный дар памяти, который я получил здесь, выдает любую информацию, только не ту, которая действительно нужна. Вот и сейчас я словно читал в голове страницу учебника по истории:

«Старицкий Успенский монастырь являлся важнейшим духовным и оборонительным центром Руси. Монастырь имел оборонительное значение, особенно во времена Ливонской войны, так как защищал подступ к Москве на западном направлении. Здесь велось летописание и переписывались книги».

На слове «книги» я невольно вздрогнул, потому что хотел посмотреть на некоторые источники, в которых есть упоминание о северных людях, расселившихся по всей Руси. И которых безжалостно истребляет убийца.

– Государь ожидает в палатах, – прервал мои размышления сотник.

Я внутренне собрался, понимая, что нужно точно определить состояние человека, которого достаточно долго травили ртутью.

«Так, подойти к государю всея Руси и осмотреть, наверное, нельзя, – промелькнуло в голове. – Постараюсь стать поближе и оценить по общим характеристикам. В прошлый раз я же смог по симптомам определить и отравление, и причину. Нужно сконцентрироваться на речи и походке царя».

Сопровождавшие сотника конники остались снаружи. Мы вдвоем зашли внутрь, прошли несколько коридоров и оказались в той же комнате, где государь российский встречал нас в прошлый раз. Я не мог снова не удивиться красоте и богатому убранству царских палат. Белокаменные стены, расписанные библейскими сюжетами и орнаментами, сходились сводом.

Впечатление было потрясающим, но я быстро себя одернул. Не на экскурсии. Нужно собраться. Возможно, у меня будет всего несколько минут.

В палату зашел государь в сопровождении монаха. Я напрягся, стараясь уловить мельчайшие детали.

Походка царя была намного ровнее, никаких нарушений координации. Хорошо. Я внимательно смотрел на руки. Заметного тремора, который легко бросался в глаза в прошлый раз, не было. Отлично. Вроде бы все хорошо.

Я поклонился и постарался, как мог, употребить понятные слова.

– Каково ваше царское здоровье? – спросил я.

– Облегчение великое от твоего зелья, чувствую, лекарь, – проговорил государь. – Не зря тебя по грамоте на Русь выписали. Знаешь свое дело.

«Мне обязательно нужно спросить про те симптомы, которые я не вижу, – подумал я. – Ладно, я готовил зелье, я должен это знать. Будь что будет».

– Простите, что спрашиваю, милостивый государь, – на всякий случай я еще раз поклонился. – Но для правильного решения нужно знать симптомы.

Показалось, что царь все-таки усмехнулся, и в этот момент вовсе не казался грозным или странным. Обычный человек, который хотел лучшего для своего государства, но которого окружало слишком много врагов.

– Спрашивай, лекарь, – вслух сказал государь.

– Чувствуете ли вы сильную слабость, бывают ли сильные головные боли? – аккуратно спросил я, думая еще о том, чтобы царь меня понял.

– Отступила болезнь, – степенно проговорил государь. – Голова светлая стала, не шумит более. Крепость в теле появилась.

– Какой аппетит? – быстро спросил я, опасаясь, что не успею узнать все симптомы. – И позвольте спросить, когда принимаете пищу, бывает ли, что тошнит и привкус такой металлический?

Удивительным для меня всегда было то, как местные жители понимали мою речь. Очень быстро улавливали смысл, наверное, мысленно переводили на понятный язык и отвечали уже на привычном наречии.

– Ломота в утробе такоже прошла, – сказал государь. – Вкус железа во рту более не ощущаю, ежели только самую малость.

Я облегченно выдохнул, на что сразу обратил внимание государь.

– Каково заключение твое будет, лекарь? – внимательно посмотрел на меня государь, прекрасно понимая, что я оценивал симптомы.

Я не смог сдержаться и слегка улыбнулся, снова поклонившись. Как-то мне казалось, в присутствии царя нужно почаще кланяться.

– Царское здоровье вне опасности, на улучшение пребываете, государь, – решил я употребить термин, сказанный ранее сотником. – Лекарство, которое я приготовил, действует, только нужно продолжать принимать еще две недели точно. Потом я приготовлю более слабую дозу, и надобно будет тоже принимать, чтобы избавиться от всех симптомов отравления.

– Благодарствую, лекарь! – сказал государь, и мне показалось, что в голосе прозвучало огромное облегчение.

Наверное, я всегда буду помнить момент, когда великий государь российского государства посмотрел мне прямо в глаза. Читая историю, иногда сложно понять мотивы тех или иных поступков правителей. Теперь я точно знаю, почему Ивана Грозного считают великим государем всея Руси.

Вспомнил невольно споры о цвете глаз российского государя. Лично я увидел ясные серо-голубые глаза. Наверное, черные или карие глаза рисовали уже художники, опираясь на свои ощущения, либо глаза государя угасали в силу страшной болезни. Отравление ртутью смертельный, в общем-то, диагноз.

Я невольно сжался от пронзительного взгляда, в котором увидел несгибаемую волю и мощный интеллект. За несколько секунд я понял, что только государь мог объединить разрозненные княжества и создать великое государство. Со своими проблемами, конечно, но устойчивое и сильное.

– Скажи, лекарь, чем воздать за твои труды? – спросил государь.

– Хочу открыть в Старице лекарскую горницу! – я не думал ни секунды.

Мечта появилась сразу, когда я приготовил природный антибиотик сыну Петра, Елисею. Желание искать нужные ингредиенты, смешивать препараты, лечить людей было непреодолимым. Я точно знал, что это – мое призвание.

– Тако да будет! – коротко ответил государь. – Дело ты свое знаешь. Отворяй лечебную горницу, лекарь, злато из казны выделим!

Чудом я сдержался и не подпрыгнул от радости.

Прием длился не более десяти минут, царь повернулся и ушел с сопровождавшим его монахом. Мы с сотником вышли из палаты. Сотник может и просто шел по коридорам, я же летел, как на крыльях.

У меня будет своя собственная лаборатория! Я смогу официально готовить лекарства и растворы. Я смогу вылечить столько болезней!

Почему мечтам никогда не дают развернуться? Остаться в хорошем настроении и планировании лаборатории не получилось. Во дворе я заметил, что сотник чем-то озабочен, несмотря на то что царь пошел на поправку.

Вежливость вроде бы требовала спросить, в чем дело. Да и у меня было еще одно важное дело в монастыре, и я надеялся, что сотник мне поможет.

– Царь поправляется, – решил начать я с хороших новостей.

– Знамо, весть сия радостная, – проговорил сотник, задумчиво смотря на стены монастыря. – Благодарствую, лекарь, за твое усердие.

– Продолжать давать лекарство нужно обязательно, – решил я на всякий случай закрепить предписания. – Недели через две, дам новое зелье, послабее, поможет сгладить все последствия отравления.

Сотник промолчал, и я рискнул.

– О чем-то другом думаешь? – коротко спросил я.

– Чего ради травить государя? – проговорил сотник, решив поделиться тяжелыми размышлениями. – Выгода царскому лекарю какая с того?

Так, нужно четко продумать ответ. Я-то читал разные версии и одна из версий была, что Бомелий напрямую связан с польскими царями.

Не мог же я рассказать сотнику, что читал множество исторических справок, что Елисей Бомелий мог быть агентом польского короля Стефана Батория. Бомелий из Голландии, подозревался в связях с Речью Посполитой. Соответственно, действовал в интересах западных держав. Именно в Ливонскую войну выгодно было отравить государя Руси, чтобы была смута. По некоторым историческим данным, лекаря и обвинили в 1580 году в переписке с польским королем, за что и казнили.

Правда смерть Бомелия вызывала множество споров среди историков.

Следы отравления ртутью я видел собственными глазами. Добавлять яд в вино мог только приближенный человек, каковым и был Бомелий в то время для Ивана Грозного. Про Ливонскую войну я прекрасно знал и без своей феноменальной памяти. Против России выступал союз Польши, Литвы, Швеции и Дании. Мотивом для отравления могло быть желание ослабить Русь в критический момент войны, чего и добивалась Польша.

Говорить или не говорить о своих изысканиях сотнику? Первое, доказательств никаких у меня нет. Второе, со знанием таких деталей, в тюрьму и, скорее всего, на казнь отправят меня, а не Бомелия. Я же не мог объяснить представителю царской охраны, откуда у меня могут быть такие данные.

– Война затяжная, как я понимаю, сейчас идет, – начал я издалека.

– Ливонский поход, – кивнул сотник. – Долгие годы в ратном деле находимся. Затянулась война, конца-края не видать.

Я не ошибся, когда заметил, что простая речь обманчивая. Люди, поставленные на службу государства, с которым я во всяком случае столкнулся, обладали острым аналитическим умом. Что губной староста, что сотник, поражали меня уникальной догадливостью и сообразительностью.

Сотник резко повернулся и посмотрел прямо в глаза: