Текст книги "супермаркет(СИ)"

Автор книги: Людмила Мацкевич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 11 страниц)

– До этого дня еще месяц, а я уже несколько подарков приготовил, – сказал Веня и легонько потерся щекой о ее волосы, – о каких-то расскажу сейчас, а какие-то подождут.

– А у меня только один, и целый месяц я скрывать не смогу, расскажу сегодня, но начинай ты.

– Заинтриговала, – улыбнулся Веня. – Хорошо, слушай. Во-первых, мы берем отпуска и уезжаем на пару недель куда-нибудь далеко-далеко. В кабинете на столе лежат проспекты, выберешь сама. И определись, пожалуйста, с датой. Во-вторых, ты хотела дом за городом, и я соглашаюсь. Мы себе это можем позволить. Об остальных подарках пока помолчу, пусть ждут своего часа. И еще... Знаю, что ты не очень любишь сборища, но с друзьями эту дату придется отметить, закажу ресторан.

– Надо так надо, – согласилась Соня, – делай, как знаешь. Дом – это прекрасно, а вот с поездкой далеко-далеко...

– А что не так? – удивился Веня. – Начальство не отпустит?

– Начальство тут ни при чем, дело во мне.

– Тааак, – удивленно протянул он, – выкладывай, что случилось.

– Случилось, милый муж, случилось...

Соня перевела дыхание, улыбнулась и осторожно положила его руку на свой живот. Все-таки с ожиданием уже любимого ребенка не сравнится ничто! Неожиданно вспомнилось, как после рождения сына Веня, видя вконец измученную бессонными ночами жену, целый год настаивал на приглашении няни. Соня так же упорно отказывалась, потому что просто не могла представить, как чужие руки будут касаться ее ребенка. И только когда сыну исполнилось полтора года, в доме появилась добрая пожилая женщина.

– Это и есть мой подарок. Скоро получишь девочку с бантиками, как и хотел.

Да, он действительно хотел второго ребенка, часто заводил об этом разговор, но жена постоянно просила еще немного подождать. Чего ждать, Веня не знал, но сильно давить на жену не хотел, так как догадывался о причине ее нежелания. А причина была: Соня никогда до конца не верила в его верность. И хотя он всегда очень старался скрывать свои похождения, но, видимо, она как-то догадывалась о них или слухи делали свое дело. Маленькие шалости, по его мнению, не имели никакого значения, никак не влияли на его отношение к семье, но не будешь же с женой это обсуждать! Вот такой он, и ничего с этим не поделаешь.

– Сонечка! – Веня обнял ее и крепко прижал к себе. – Спасибо! Этот ребенок как объяснение в любви! Знаю, что я не самый лучший муж, но все будет хорошо. Мы любим друг друга – это главное.

Он был действительно рад, и в эти минуты она нисколько не сомневалась в его любви. Но ведь были и другие минуты, горькие минуты отчаяния и уверенности в том, что он снова проводит время в чужой постели. Откуда приходило знание, она не понимала, но это не умаляло его правдивости. Сейчас же Соня легко отбросила ненужные мысли, как уже давно научилась это делать, и осторожно высвободилась из его объятий.

– Подожди, – прошептала она, стараясь поймать взгляд мужа, – подожди. Я хочу сказать, что все дело действительно в любви. Я поняла, что вряд ли смогу когда-то изменить свое отношение к тебе.

Конечно, он понял смысл ее слов, понял, что она окончательно смирилась с его, мягко скажем, недостатками. В конце концов, так живут многие, почему бы не жить и им?

– Родная моя, спасибо! Люблю до конца жизни! – прошептал он, не отводя благодарного взгляда, и снова потянулся к ней.

Три последующие недели были лучшими в их жизни. Сын готовился к отъезду в Москву: начиная с первого класса, два месяца летних каникул он проводил с дедом. Соня, сначала не одобрявшая такого длительного отсутствия ребенка, в конце концов смирилась с этим и довольствовалась разговорами с ним по телефону.

Дед внуку скучать не давал: день мальчика был расписан по минутам. Здесь нашлось место для занятий футболом, плаванием, английским языком, для посещения театра и многого другого. Соне иногда казалось, что составлением расписания для любимого внука старший Рубцов начинал заниматься сразу же после Нового года.

– Мне кажется, он видит во внуке своего сына, – как-то сказала Соня мужу. – Да и как не видеть? Вы так похожи!

Веня даже вздрогнул, поразившись правдивости ее догадки. Ему стало не по себе.

– Может быть, может быть, – пробормотал он и, пожав плечами, перевел разговор на что-то другое.

Соня, как всегда, все поняла правильно и больше разговоров на эту тему не заводила.

Сын и вправду походил на Веню: такие же светлые, как у отца, волосы, холодные глаза и легкая улыбка, изредка кривившая губы. Как и отец, он был умен, серьезен и ироничен, старался быть во всем первым. Казалось, что мальчик давно расписал по годам свою жизнь и живет согласно составленному расписанию. Соня видела в этом влияние деда.

Да, на протяжении всех этих лет старший Рубцов был незримым членом семьи с правом голоса. До школы Веня летал с сыном в Москву три-четыре раза в год, чтобы дед мог проводить с внуком хоть какое-то время. Отказать, разумеется, было нельзя: все эти годы отец высылал достаточно денег, чтобы семья сына могла жить безбедно. Кроме этого, после окончания учебы отец, как и обещал, помог Вене открыть частную клинику. Правда, главного бухгалтера привел сам, и первые три года без его одобрения не был подписан ни один значимый документ. Веня подчинился, потому что таково было условие. Сейчас же он являлся полновластным хозяином своего бизнеса. Дела шли неплохо, все были довольны.

Соня с горечью видела, как год от года тает ее влияние на сына. Взрослея, он и разговаривать с ней стал каким-то вежливо-снисходительным тоном, никогда не вступая в споры и пререкания. Просто молча выслушивал наставления матери и часто делал по-своему.

Как-то за ужином Соня завела о том, что недалеко от дома открылась математическая школа, и, возможно, сын захотел бы там учиться. Веня поддержал разговор и попросил его подумать над этим.

– Хорошо, – ответил мальчик, – я посоветуюсь с дедушкой.

– Думаю, тебе стоило бы быть более самостоятельным в своих решениях, – несколько раздраженно сказала Соня.

– Я приму решение сам, – медленно сказал сын, поднимая на мать холодные серые глаза. – Хочу лишь сказать, что дедушка – член нашей семьи, и меня интересует его мнение. Он всегда говорит, что для дела хорошо знать мнение многих, но решать самому.

– И мама, и дедушка правы, – поспешил высказаться Веня.

– Я понимаю, – мальчик слегка наклонил голову в знак согласия, – но дедушка советуется со мной в вопросах бизнеса, поэтому и я должен советоваться с ним.

– Дедушка советуется с тобой? – удивленно переспросила Софья.

– Что в этом особенного? В последнее лето я по три часа работал в его офисе. Дедушка меня хвалил.

Родители переглянулись.

– Ты будешь работать и в этом году? – продолжила допытываться Соня.

– Конечно, – сын снова вскинул на нее холодные глаза и сказал тем вежливо-снисходительным тоном, который она так ненавидела, – ведь когда-то эта фирма будет моей.

До конца ужина никто не проронил ни слова. Когда мальчик, сухо поблагодарив за еду, вышел из комнаты, Соня подняла на мужа полные слез глаза и сказала с горечью:

– Это уже не наш ребенок.

– Не сгущай краски, – тихо попросил Веня и поторопился закончить ужин.

И все-таки эти три недели были лучшими в их жизни! Веня старался возвращаться домой пораньше и каждый вечер радовать чем-либо жену. Им казалось, что возвратилась острота чувств молодости, когда каждый взгляд, каждое прикосновение казались такими важными и наполненными одним им ведомым смыслом. Они уже посмотрели пару домов, выставленных на продажу, но решили не торопиться с покупкой, поискать что-то лучшее. Оба понимали, что этот дом может стать их последним пристанищем.

Однажды, придя с работы, Веня застал жену в спальне плачущей. Полный самых дурных предчувствий, он бросился к ней и обнял, желая защитить ее от всех и каждого.

– Что случилось? Что? – спросил он, замирая от страха, когда жена немного успокоилась.

– Я так счастлива, – выговорила она, наконец, – я думала, что вот так состарюсь и умру.

– Как так? – тоже успокаиваясь, осторожно спросил он.

– Так, – упрямо повторила она явно понравившееся слово, – так, не испытав еще хоть раз того, что было у нас в самом начале.

– Сонечка, это гормоны. Но все же... Что у нас было в самом начале? Что ты боялась не испытать?

– Какой же ты глупый!

Соня ладошками вытерла мокрые щеки и неожиданно улыбнулась.

– Какой же ты глупый! – с нежностью повторила она. – Тогда у меня пела душа, и я свято верила, что буду единственной для тебя. Сегодня у меня тоже пела душа. Я так хочу, чтобы наша девочка родилась поскорее.

Веня, от страха вновь затаивший дыхание, с облегчением выдохнул: хорошо, что ее мысли свернули куда-то в сторону. Одному Богу известно, куда могли завести ее эти воспоминания, и чем это могло закончиться.

Каждый мужчина должен уметь успокаивать любимую женщину. Веня это умел. Вскоре он целовал ее так, как целовал когда-то давным-давно, теряя голову и забывая обо всем.

– Соня, – прошептал он, – когда придет сын?

– Позвонил, что через два часа, – ответила она прерывающимся голосом.

Длинные волосы упали ей на лицо, и он, осторожно откинув их, увидел ее пьяные от страсти глаза.

– Милая, я так счастлив с тобой, – снова прошептал он.

– Я тоже, – она потянулась к его губам, а потом засмеялась тем счастливым смехом, которого он не слышал уже давно.

Ресторан был заказан на следующую субботу, пригласительные открытки разосланы, новое платье куплено. Осталось одно маленькое дело. В эту субботу они были приглашены на день рождения к одному из врачей клиники. Зная о нелюбви жены к подобным мероприятиям, Веня клятвенно пообещал, что они пробудут там только час. Соня, пребывавшая в последнее время в приподнятом настроении, согласилась.

Они приехали, когда веселье было в самом разгаре. Кого-то из коллектива мужа Соня знала, кого-то нет, но старалась улыбаться всем одинаково приветливо. В комнате было довольно душно, и она, посидев какое-то время за столом, решила выйти на балкон. Веня собрался было пойти за женой, но она лишь покачала головой, пообещав скоро вернуться. Выход на балкон был из кухни, и хозяйка любезно ее проводила.

Какое-то время Соня, удобно устроившись в кресле, разглядывала светящиеся окна стоящего напротив дома, но вскоре вечерний холод заставил ее подняться. Соня подошла к двери, ведущей в зал, и остановилась за спинами стоящих там двух мужчин. Они за кем-то внимательно наблюдали. Соня хотела попросить их уступить дорогу, но услышав злой голос мужа, невежливо оттолкнула одного из них и встала так, чтобы можно было видеть происходящее.

Муж, стоявший у окна, был по-настоящему зол. Он пытался освободиться от блондинки, намертво вцепившейся в лацканы его пиджака. Девушка, видимо, выпила лишнего, поэтому вела себя так, словно рядом никого не было.

– Оставь меня в покое, – раздраженно говорил он, стараясь разжать ее пальцы.

– Ты уже неделю не приходил, – возражала она, – я устала ждать.

– Завтра поговорим, – пообещал он и в этот момент увидел жену.

Лицо Вени стало растерянным, и он в отчаянии опустил руки. Девушка, приняв это за добрый знак, еще теснее прижалась к любовнику, уткнувшись лицом в его грудь.

У Сони на миг закружилась голова, но она тут же взяла себя в руки и грустно улыбнулась. Она узнала нечто новое? Нет. Надо было что-то сделать, вот только что? В зале стояла мертвая тишина, когда она подошла к ним и дотронулась до руки блондинки.

– Девушка, послушайте меня...

Удивительно, но та подняла голову и посмотрела на Соню. И глаза ее не были глазами пьяной женщины.

– Послушайте меня, – повторила Соня и снова слабо улыбнулась, – я думаю, он сдержит слово, и вы обязательно поговорите завтра. А сейчас отпустите моего мужа, сегодня очередь жены.

Блондинка разжала руки, и ее кто-то тут же оттащил в сторону.

– Нам пора, – сказала Соня, обращаясь к имениннику и его жене, – я не очень хорошо себя чувствую, поэтому мы заехали ненадолго. Спасибо за все.

Она совершенно не хотела этого, но последняя фраза прозвучала довольно двусмысленно, однако исправить сказанное было совершенно невозможно. Уже возле двери Соню схватила за руку хозяйка, ее глаза были полны слез.

– Простите нас... Кто же знал, что так получится, – бормотала она, стараясь поймать взгляд уходящей гостьи.

Хозяин молча стоял рядом, опустив голову.

– Не расстраивайтесь, для меня это не новость, – успокоила женщину Соня и вышла в коридор. Веня, так и не сказавший за это время ни одного слова, проследовал за ней.

Такси ждали недолго. Ни в машине, ни дома он и не пытался начать разговор, давая жене время успокоиться и боясь сделать еще хуже. Она же испытывала какое-то странное облегчение, словно долго несла неудобную тяжелую ношу и только сейчас, освободившись от нее, вздохнула полной грудью.

Веня сразу же скрылся в кабинете, а Соня вошла в спальню и повернула ключ в замке. Простыни были прохладными, и она, по привычке свернувшись калачиком на своей половине кровати, с удовольствием ощутила прилив радости от того, что все наконец-то встало на свои места, и больше не будет необходимости думать о собственной ущербности, из-за которой муж постоянно ей изменял. В чем была ее ущербность, она так и не узнала, но теперь это не имело никакого значения. Потом с удивлением подумала, что никогда особенно не винила Веню, хотя, наверно, нужно было об этом поразмышлять давно.

Раздался осторожный стук в дверь, а затем приглушенный голос мужа.

– Соня, мы могли бы сейчас поговорить?

– Нет, – тут же откликнулась она, – я уже засыпаю. Давай отложим разговор на утро.

В воскресные дни Соня любила поваляться в постели подольше, но сегодня встала рано и приготовила завтрак. Сын, устававший за неделю, появлялся из своей комнаты лишь после девяти, поэтому обычно муж и жена завтракали вдвоем. Веня, выглядевший так, словно вчера ничего не случилось, появился в столовой вовремя и ровным голосом пожелал доброго утра. Ответив, Соня поставила перед ним тарелку с кашей и кофе. Ели молча. Наконец завтрак был закончен. Соня вымыла посуду и, сев на прежнее место напротив Вени, спокойно спросила:

– Ты готов меня выслушать?

– Соня, – заторопился муж, – я знаю все, что ты скажешь. И будешь права. Я только прошу простить меня и поверить, что этого никогда не повторится. Не превращай нашу жизнь в руины. У нас сын, мы ждем второго ребенка. В конце концов, я не был самым плохим мужем, все годы ты жила в достатке и спокойствии.

– Остановись, – прервала его Соня, – я тоже знаю все, что ты скажешь, поэтому не надо лишних слов. Во-первых, в нашем достатке не твоя заслуга, а твоего отца. Во-вторых, я понимаю, что теряю, но больше так жить не хочу. Ты был для меня всем, и это я остаюсь на руинах. Отец уехал из города и явно не горит желанием со мной общаться после того, как мама повесилась. Иногда мне кажется, что она это сделала, потому что узнала о нас и ребенке. Сыну я уже сейчас не нужна: у него есть отец и дед. И последнее, все эти годы милая глупая Соня в твоих изменах винила себя, потому что ты не нашел в ней то, что тебе было необходимо. Это о моем спокойствии. Вот поэтому я за два дня все обдумаю и сообщу о своем решении.

Соня встала, намереваясь выйти из столовой, но ее остановил резкий голос Вени.

– На развод даже не надейся, я никогда не соглашусь.

– Держи себя в руках и не забудь отменить ресторан, – не оборачиваясь, проронила Соня и вышла.

Стрелки часов, казалось, остановились на месте. Она открыла книгу, попробовала читать, но поймала себя на том, что не помнит прочитанного. Пробовала уснуть, но сон не шел, а все мысли крутились вокруг понедельника, на который уже было намечено множество дел. Однако до следующего дня требовалось еще дожить. Надо было бы срочно найти какое-то дело, чтобы отвлечься от грустных мыслей, но и делать ничего не хотелось. Подруг, к которым можно было пойти и поплакать, у Сони отродясь не было: семья заменила ей все.

Раздался стук в дверь, и на пороге появился сын. На его лице не было уже ставшего привычным отстраненного спокойствия, сейчас оно выражало крайнюю степень растерянности.

– Что случилось, сын? – спросила Соня, поднимаясь с кресла и направляясь к нему.

– Папа сказал, что ты хочешь нас оставить...

Губы мальчика дрогнули, а на лице появилось такое страдальческое выражение, будто он собирается заплакать. И Соня вдруг увидела, какой он в сущности еще ребенок. Мальчик, который изо всех сил старается казаться взрослым. В груди стало горячо, и захотелось зарыдать горько, навзрыд.

Она взяла сына за руку и потянула к кровати. Он, не поднимая повлажневших глаз, уселся на краешек.

– Послушай, так у взрослых случается, но тебя я не бросаю и никогда не брошу, надеюсь, ты будешь жить со мной.

– Ты полюбила другого мужчину, – упавшим голосом высказал предположение мальчик и еще ниже опустил голову.

– Нет, – улыбнулась Соня и отрицательно покачала головой, – я всегда любила и люблю только твоего отца.

– Значит, папа полюбил другую женщину?

Сын был настойчив, видимо, во что бы то ни стало решил докопаться до истины.

– Что ты все о любви да о любви? Никто никого не полюбил и не разлюбил.

– Тогда я совсем ничего не понимаю, – вздохнул мальчик и с укором посмотрел на мать.

– Это потому, что ты еще маленький, – Соня взяла его руку и легонько сжала теплые пальцы. – Это дела взрослых.

– Но я живу с вами и вижу, что папа ни в чем не виноват!

Сказано это было так, что у Сони не осталось сомнения в том, что сын безоговорочно на стороне отца. Славно же постарался Веня!

– Ты считаешь, что виновата я? – мягко спросила она.

Мальчик долго молчал, потом медленно покачал головой и вновь опустил глаза.

– Ты не изменишь решения?

Голос его был едва слышен.

– Нет, – твердо ответила Соня, – но я хочу, чтобы ты жил со мной. Подумай об этом.

После ухода сына захотелось выйти на свежий воздух. Надо было куда-то пойти, вот только куда? Ну, не в кино же, чтобы посидеть на первом ряду! И тут Соня вспомнила о письме, которое пришло пару недель назад и теперь лежало в прихожей на полке. Их приглашали на встречу одноклассников. Письмо было перечитано еще раз. Да, так и есть. Их класс собирается сегодня в кафе. Такие встречи происходили ежегодно, но ни Соня, ни Веня желания встречаться с кем-либо из прошлого не испытывали, поэтому на них и не появлялись. Но сегодня приглашение оказалось кстати.

Соня уже минут пятнадцать стояла у кафе, старательно делая вид, что кого-то ждет, и не решалась войти. Она уже хотела было вернуться домой, когда перед ней остановился молодой человек.

– Девушка, Вы не меня ждете? – спросил он, широко улыбаясь.

– Нет, – буркнула Соня, отворачиваясь, – я уже ухожу.

– Вот так всегда: как красивая, так не моя, – шутливо сказал он.

Соня, ничего не ответив, торопливо направилась к остановке. Она уже жалела, что приехала сюда. Однако молодой человек вновь оказался перед ней.

– Извини за глупую шутку, – сказал он покаянно. – Ты меня правда не узнала?

Соня остановилась, коротко взглянула на незнакомца и покачала головой.

– А помнишь выпускной класс? Новенькие Женя и Веня. Кстати, где твой благоверный? Ты его ждала?

– Нет, – сказала Соня, – не его. Я просто раздумывала, стоит ли заходить. А тебя, Женя, я, конечно, помню. Ты был великим спортсменом.

– Был да сплыл. Теперь от спорта далек, – сказал он и довольно рассмеялся. – А ведь и правда помнишь.

– Рада была тебя повидать, прекрасно выглядишь, – в ответ улыбнулась Соня. – Поеду-ка я домой.

– Не сбегай... Пожалуйста... Давай зайдем ненадолго, а потом я тебя провожу. Не стоит одной по вечерам ходить.

Наверно, надо было отказаться, но возвращаться домой не хотелось. Что ее там ждет? Очередной ненужный разговор с мужем и бесконечно длинная ночь в закрытой на ключ спальне?

– Хорошо, – наконец, решилась она, – только позвоню сыну.

Разговор был коротким: Соня предупредила, что может задержаться в гостях и просила ее не дожидаться.

В кафе собралось человек пятнадцать.

– Ребята, посмотрите, кого я привел, – радостно заявил Женя, подталкивая Соню вперед.– Правда, она стала настоящей красавицей?

Все были уже изрядно навеселе и радостно загалдели. Соне пришлось рассказать о себе: замужем за Веней, растет сын, окончила институт, работает бухгалтером. Женя потянул ее за руку, и они сели на краю стола.

– Мне немного вина, – попросила Соня и принялась разглядывать одноклассников. Женя кратко рассказывал о каждом. Лариса, конечно же, была здесь, и, как всегда, в центре внимания. Оказывается, это она организовывала ежегодные встречи, а кроме того успешно продвигалась по карьерной лестнице и уже имела за плечами два неудачных брака.

В последний раз Соня встретила ее случайно в универмаге. До родов оставалось два месяца, и будущая мама потихоньку запасалась одеждой для малыша. Почти столкнувшись с Ларисой, она в последний момент успела отойти за прилавок и какое-то время старательно делала вид, что занята разглядыванием этикеток. Однако уловка оказалась напрасной: одноклассница сама подошла к ней.

– Быстро вы, – она глазами показала на живот Сони.

Пришлось пожать плечами и улыбнуться.

– Так получилось, но мы рады.

– Поздравляю, – сказала Лариса, язвительно улыбнувшись в ответ. – Но ты особо нос-то не задирай, что Веня тебе достался. Хорош он, конечно, в постели, хаять не буду, но видали мы и лучше. А ты, дурочка беспросветная, продолжай хлебать счастье большой ложкой.

Убедившись, что ее слова поняты правильно, Лариса дурашливо помахала на прощание ладошкой и спокойно удалилась.

Соня толком и не помнила, как добралась до дома, как дождалась мужа и со слезами на глазах рассказала ему о происшедшем. Выслушав жену, Веня весело рассмеялся.

– Она тебе всегда завидовала, вот и решила отомстить таким образом, а ты, конечно, поверила. Даже говорить об этом не хочу. Забудь.

Кому из двоих Соня должна была поверить? Конечно, мужу, хотя уже тогда понимала, что незачем было Ларисе на себя наговаривать.

Народ веселился, а они сидели рядом и тихо разговаривали. Женя рассказал о себе: лет пять назад женился, но брак оказался неудачным, сейчас живет один.

– А как у тебя? Ты, наверно, из класса самая счастливая, у вас же с Веней такая любовь была.

Соня пожала плечами, но промолчала, хотя очень хотелось с кем-то поделиться своими бедами, а может, и поплакать.

– У тебя что-то случилось, – утвердительно сказал Женя, – иначе бы ты не пришла.

– Да, – нехотя призналась Соня, – случилось.

– Можем поговорить об этом. Я – могила, – он на минуту прижал пальцы к губам. – Дело, конечно, в муже?

– Знаешь, – вместо прямого ответа задумчиво произнесла Соня, – как-то в интернете мне попалось стихотворение. Хочешь послушать?

Женя кивнул. Он помнил со школы, что она любила стихи и знала их множество.

– Тогда слушай. Кто автор, правда, забыла.

Она на минуту замолчала, потом, глядя Жене в глаза, нараспев прочла:

Ну да, конечно же, ну да,

От буквы первой и до я

Тебя придумала сама.

Какая долгая зима...

Придумала руки тепло,

Твое надежное плечо,

В шкафу пиджак, еще лосьон

И с твоим фото медальон.

И множество других вещей

Придумала в тиши ночей.

Теперь сама уж не пойму,

Во сне ты был иль наяву.

А ждать тебя или не ждать

Не могут карты подсказать.

Ну да, конечно же, ну да,

Такая странная игра...

Она замолчала, молчал и Женя.

– Пойдем отсюда, – сказал он, наконец, вставая и подавая ей руку. – Посидим где-нибудь в другом месте, тут очень шумно.

Ни с кем не прощаясь, сопровождаемые удивленными взглядами, они вышли в прохладу вечера.

– Правильно я понимаю, что домой возвращаться не хочется, а мое общество тебя вполне устраивает?

Вопрос был задан, надо было отвечать, но Соня колебалась. Конечно, завтра она оставит мужа, но вот сейчас не в омут же с головой? Да и не нужны ей никакие приключения, не до того. Видимо, Женя все понял по ее лицу и улыбнулся.

– Нет у меня никаких грязных мыслей, честное слово. Просто скажи, хочешь сейчас вернуться домой или нет.

– Не хочу, – ответила она и тряхнула головой, словно отгоняя сомнения.

– Вот и хорошо. Доверься мне и не бойся, я одноклассниц не обижаю, – подытожил он и махнул рукой, подзывая такси.

Она и не боялась...

Они подъехали к его дому и поднялись на лифте на нужный этаж.

– Проходи.

Он открыл дверь, пропуская Соню вперед. Она без колебания вошла.

Пока Женя, отказавшись от ее помощи, готовил на кухне чай, она сидела на диване, бездумно смотрела на экран телевизора и думала, что, наверно, зря пришла в квартиру к человеку, с которым когда-то давно просидела год в одном классе. Только и всего. Что она знала о нем тогда? Ничего. Что знает о нем сейчас? Тоже ничего. Они даже не разговаривали никогда. Так почему сейчас ведут себя словно старые знакомые? Нелепый день, нелепый вечер, нелепая встреча!

Соня встала с намерением зайти на кухню, извиниться и отправиться домой. Она уже сделала несколько шагов, когда увидела Женю. Маленький с оборочками фартучек казался таким нелепым на его большом теле, что она невольно заулыбалась.

– Забыл снять, – проворчал он, ставя на стол поднос.

– Ничего страшного, обещаю, что никому не расскажу. Буду бережно, как лучшее воспоминание, хранить в своей памяти, – все же засмеялась Соня, видя, как он торопливо избавляется от легкомысленного клочка материи.

– Извини, пригласил в гости, а угостить нечем, – повинился он, пододвигая ей чашку. – Если хочешь, я быстро сбегаю в магазин.

– На ночь есть вредно, – менторским тоном, явно кого-то передразнивая, заявила Соня, однако пару бутербродов съела с аппетитом.

– Хочешь вина? – спросил с удовольствием наблюдающий за ней Женя и, не дожидаясь ответа, наполнил бокал.

– Ну вот, – он отпил глоток и откинулся на спинку кресла, – накормил, напоил, можно и разговоры разговаривать. Так что у тебя случилось? Помощь нужна?

– Боюсь, что покажусь тебе глупой, но так получилось, что подруг не завела, отец в другом городе. Вот поговорить и не с кем. Так и живу: дом, работа, дом. Все свободное время для семьи.

– Не покажешься, – успокоил ее Женя. – Тебя обидел муж?

– Нет, он, наверно, лучший семьянин, – Соня покачала головой. – В этом смысле он меня не обижает. Ты вот скажи, зачем мужчине любовницы, если он любит жену? А если не любит, то зачем ему жена?

Она немного помолчала, а потом с горечью добавила:

– И так пятнадцать лет.

– Значит, он свои паскудные привычки не изменил, – после долгого молчания утвердительно сказал Женя и снова поднес бокал к губам. – Неужели ты до свадьбы этого не почувствовала?

– Когда влюбишься, сразу и не заметишь, как по капельке пьют твою кровь, – Соня опустила голову. – На его отношении к сыну, ко мне это не отражалось, и я молчала. А потом в какой-то момент поняла, что смогу закончить, как мама.

Глаза Сони стали влажными, и она горестно вздохнула.

– А что случилось с мамой? – осторожно спросил Женя.

– Я никогда ни с кем об этом не говорила, – прошептала Соня и блестящими от слез глазами пытливо посмотрела на него, – ты не обманешь мое доверие?

– Никогда, – с готовностью тут же заверил он и повторил, – никогда.

Когда она, опуская подробности, рассказала об отце Вени и своей матери, ее страшной смерти, они опять надолго замолчали.

– И что ты намерена делать?

– Уйти и развестись.

Ее ответ прозвучал достаточно твердо, и он удовлетворенно кивнул головой.

– Ты можешь жить здесь сколько хочешь, а я переберусь к брату.

Соня отрицательно покачала головой.

– Спасибо, но отец оставил мне квартиру, она свободна.

– Помощь нужна? – прозвучал следующий вопрос.

– Справлюсь сама. Ты вот лучше скажи, что со мной не так, зачем ему другие женщины?

Соне действительно хотелось услышать ответ.

– Выбрось глупости из головы, – похоже было, что Женя рассердился. – Ты умница и очень красивая женщина. Я когда тебя увидел, дар речи потерял.

– Помню твое красноречивое молчание, – она невесело улыбнулась.

Он, так и не ответив на вопрос, легко улыбнулся и подвинул ей бокал.

– Пей вино.

Лицо Сони стало виноватым, и она пробормотала:

– Я сегодня не обедала, и я в полном восторге от твоих бутербродов!

– Ну, этого добра сколько хочешь!

Он ринулся на кухню, а когда вернулся, то увидел, что одноклассница, по-детски свернувшись калачиком и подложив под голову руку, спит. Вздохнув, Женя на цыпочках пошел за пледом.

Соня, как всегда, проснулась в шесть; как всегда, не открывая глаз, лениво откинула рукой упавшие на лицо пряди и замерла: что-то было не так. Она осторожно открыла глаза и обнаружила себя лежащей на диване в чужой комнате. К нему вплотную было подвинуто кресло, а в нем сидел Женя и внимательно следил за ее пробуждением. Соня испуганно зажмурилась и замерла. Господи, пронеслось в ее голове, господи, сделай, пожалуйста, так, чтобы это мне снилось.

– Доброе утро, – послышался звук отодвигаемого кресла, – в ванной чистое полотенце и халат, а я пока приготовлю завтрак.

Он вышел из комнаты, а ей ничего не оставалось, как только последовать данному Женей указанию.

Когда Соня, закутанная в его халат, зашла на кухню, завтрак уже ее ждал. Пряча от неловкости глаза, она осторожно села и, как примерная ученица, сложила перед собой руки.

– Мне так неудобно, – смущенно заговорила она. – Я не знаю, что на меня вчера нашло. Ничего подобного раньше не случалось. Ни разу в жизни я ни с кем, кроме Вени, не откровенничала, не ходила в гости к малознакомым мужчинам, пусть даже и одноклассникам, не пила с ними вино, не просыпалась на чужом диване и, просыпаясь, не видела так близко чужое лицо. Я понимаю, тебе было неудобно меня разбудить и выпроводить. Прости!

Когда она подняла лицо и провела ладошкой по горевшим от растерянности щекам, он положил перед ней салфетку и улыбнулся.

– Хочешь, я научу тебя правильно начинать день? – и, не дожидаясь ответа, продолжил. – Надо встать у окна и порадоваться дню новому. Потом найти позитив в дне прошедшем. Это примерно так: как хорошо, что вчера я встретила одноклассника, и он пригласил меня к себе. Я впервые за много лет рассказала о своих проблемах другому человеку. После этого мне стало легче настолько, что я смогла спокойно заснуть. Как хорошо, что есть на белом свете такие замечательные люди, как Женя, умеющий внимательно слушать и отлично готовить геркулесовую кашу. Я спокойна и готова к новому дню, мне все сегодня по плечу.

Соня выслушала это наставление внимательно, не сводя с Жени все еще встревоженных глаз.

– Спасибо, я попробую, – поблагодарила она и пододвинула ближе тарелку. – Скажи, а я не храпела?

Она замерла в ожидании ответа, Жене же захотелось рассмеяться и сжать ее в объятьях так, чтобы у обоих перехватило дыхание, и чтобы уже было не разобрать, где она, а где он.