Текст книги "супермаркет(СИ)"

Автор книги: Людмила Мацкевич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 11 страниц)

– Хорошо, звони. Только все должно быть тихо, никакого шума.

– Я тебя учу, да? И ты не учи, – так, чтобы не услышал Игорь, проворчал Марат, набирая номер.

Игорь уже минут десять переминался с ноги на ногу, ожидая, когда же разговор пойдет о Маше. Но, видимо, у Марата так дела не делались, и он долго о чем-то спрашивал, внимательно выслушивая ответы, потом говорил сам. Разговор шел не на русском, и Игорь уже стал терять терпение. Наконец Марат по-русски сказал:

– Слушай, брат, дело есть. Узнай, в городе ли хозяйка квартиры... Только осторожно, а то клиент больно нервный.

Он насмешливо покосился на Игоря, на что тот только покачал головой.

– Завтра после обеда все узнаешь, – это было уже сказано начальнику нормальным голосом.

В кабинете Игорь вспомнил, что не называл ни имени девушки, ни адреса. Звонивший их знал.

После оглашения завещания все пошло своим чередом, только Софья старалась лишний раз не показываться Игорю на глаза. Ему это было неприятно, и, когда документы на подпись принесла не она, как это было заведено, его терпение кончилось. Он позвонил в бухгалтерию.

– Все хочу спросить, перемывают тебе кости из-за наследства?

Разговор намеренно был начат без предисловия. В голосе звучали нотки участия и озабоченности. Ответа долго не было, Игорь уже было решил, что и не будет. Наконец услышал тихое:

– Шепчутся!

– Наплюй, – сказал он решительно, – я с тобой и за тебя, что бы ты себе не придумала. И будь добра, впредь приходи с документами сама.

Марат сообщил, что квартира сдана на полгода и хозяйка после отъезда не появлялась. Поиски зашли в тупик. Дни шли за днями, но тоска по Маше не утихала, становилась все сильнее. Игорь, казалось, помрачнел еще больше, все боялись попасть ему под горячую руку.

В один из дней Эмма Петровна зашла к нему в кабинет без приглашения, хотя Игорь подобного терпеть не мог, и сообщила адрес, по которому в этом городе проживала Маша. Оказывается, ее привела на работу сотрудница, которая долго болела и только сегодня появилась на работе. Маша была ее соседкой.

Игорь, забыв поблагодарить Эмму Петровну, молча оделся и вышел. Не верилось, что через какое-то время он сможет увидеть ту, по которой так тосковал. Дверь открыл молодой парень. Из одежды на нем были только серые спортивные штаны, и Игорь не мог не оценить его молодости, привлекательности и накаченности мышц. Наверно, он и Маша составляли прекрасную пару. Отогнав от себя непрошенные мысли, Игорь попросил позвать Чернецову.

– А Вы кто? – хмуро поинтересовался молодой человек.

– С работы, – ответ, видимо, прозвучал довольно убедительно. – Она не получила расчет. Где ее можно найти?

– Хотел бы я знать, – несколько расслабившись, задумчиво произнес парень, – пришел с работы, а на столе записка, что уехала.

– И до этой поры не появлялась? – спросил, холодея, Игорь.

– Сам ничего не понимаю. Мы ведь собирались пожениться. Даже не поругались ни разу, – казалось, парень и вправду был удручен случившимся.

– Но есть же место, куда она могла поехать? – продолжал расспрашивать Игорь, стараясь, однако, не показать особой заинтересованности.

Парень раздраженно пожал плечами.

– Был я в ее квартире, она там не появлялась, – буркнул он и отвернулся, всем своим видом заверяя, что разговаривать больше не о чем..

Игорю осталось только вежливо откланяться.

Он не знал, что делать: радоваться ли, что она не с женихом, огорчаться ли, что и эта ниточка оборвалась. Одно оставалось ясным: без нее было очень плохо, без нее было невозможно, и поиск надо продолжать.

Прошли девять дней после смерти Резникова, шел сороковой. В бухгалтерии был накрыт стол, и все желающие могли зайти на минуту и помянуть бывшего хозяина. Было грустно: Резникова любили все. Зашел и Игорь. Поникшая Софья сидела во главе стола, больше стульев не было, и ему пришлось подождать, когда принесут. Кто-то налил рюмку водки, и он молча выпил.

– Сижу целыми вечерами в квартире одна, – неожиданно заговорила Софья, – так с ума сойти недолго. Ты мог бы иногда заходить, ведь при нем часто приходил.

– Ну, это вряд ли, – почему-то растягивая слова, сказал Игорь и поднялся, чтобы уйти, – я занят.

Софья еще ниже опустила голову, ей стало ясно, что квартира Резникова стала для Игоря пустым местом. Стало ясно и то, что для нее еще раз очерчивался круг их общения, за который ей никогда не выйти: работа.

В один из унылых вечеров тишина в квартире стала совершенно невыносимой. Желание найти Машу разрывало Егорову сердце, оно изматывало. " Уехать бы куда", – с тоской подумал он и вдруг неожиданно для себя понял, что должен сделать. Надо просто поехать в родной город Маши и попытаться во всем разобраться самому.

Он тут же позвонил Эмме Петровне и предупредил, что завтра его не будет. Второй звонок был Марату.

– Я все понял, Игорь Васильевич, – сказал тот, нисколько не удивляясь решению начальника, – все будет в порядке. Ты во сколько выезжаешь?

– В семь.

– На въезде в город есть кафе для дальнобойщиков. Остановись там. Тебя встретят, помогут. Верь им, как мне.

– Спасибо, друг.

– Да ладно... – смущенно сказал Марат, потому что таких слов от Игоря никогда не слышал. – Давай. Счастливо.

До городка Егоров доехал без происшествий. У кафе остановился, и к машине тут же подошел молодой парень.

– Игорь Васильевич? – спросил он вместо приветствия.

– Да.

– А я Арсен. Марат – мой дядя. Я сам поведу машину, так быстрее будет.

Игорь пересел на пассажирское сидение и проворчал:

– Только учти, я лихачей не люблю.

– А я их просто ненавижу, – сверкнул белозубой улыбкой парень и рассмеялся.

Ехали они недолго, и вскоре машина остановилась у ничем не примечательной пятиэтажки.

– Первый подъезд, второй этаж, квартира пять, окна во двор, – отрапортовал парень. – Я в машине подожду.

На звонок отозвались довольно быстро: дверь открыла молодая женщина.

– Здравствуйте! – сделав доброжелательное лицо, произнес Игорь. – Я ищу Машу.

– А Вы ей кто? – полюбопытствовала она.

И тут Игорь сказал то, что, видимо, подкупило женщину и помогло ему:

– Друг. Я ее люблю.

– Значит, от жениха сбежала, а до тебя не добежала? Заходи, если любишь. Эх, пользуется наша Маша успехом! Твое счастье, что моего мужа дома нет, уже двоих развернул. Да он и не знает ничего, а я знаю.

Она провела Игоря на кухню и указала на стул.

– Садись. Чаю хочешь?

Он помотал головой. Что, он похож на того, кто приехал сюда чаи распивать?

– Ну, нет, так нет, – легко согласилась женщина. – Я бы тоже ради такого красавчика от жениха сбежала. Ладно, не хмурься, шучу я. В городе твоя Маша. Я ее из окна видела. Наверху живет Нина Николаевна, подруга матери. Вот к ней она и приходила, больше не к кому. У нее и спроси.

Игорь поднялся на этаж выше и позвонил в нужную квартиру. Ему повезло второй раз: Нина Николаевна оказалась дома.

– Нет, нет и нет, – говорила старушка, – не велено мне ничего никому говорить. Даже и не проси.

– Правильно, – согласился Игорь, – ничего и не говорите, раз не велено. Я только хотел деньги передать, она уехала и не получила расчет. Так и сделаем: я Вам деньги отдам, а Вы передадите Чернецовой. Я тут проездом, некогда мне ее разыскивать.

Игорь сунул в руку растерявшейся Нине Николаевне несколько купюр и вышел на улицу.

– Порядок? – спросил Арсен, делая музыку в салоне тише.

Ответ был уклончивым:

– Подождем.

Ждать пришлось недолго: старушка вышла из подъезда и засеменила куда-то вглубь домов.

– Кажется, повезло в третий раз, – сказал севшим голосом Игорь и прокашлялся. – Арсен, проследи-ка за этой старушкой.

– Не вопрос.

Заскучавший от безделья парень с удовольствием выбрался из машины и вскоре скрылся за поворотом. Время тянулось медленно, от сигарет уже было горько во рту. Игорь попробовал слушать радио, но из этого ничего не вышло: он никак не мог сосредоточиться на услышанном. Наконец появился Арсен, и Игорь с надеждой посмотрел на него.

– Старушка уже домой возвращается. Сейчас подъедем, тут недалеко.

Это действительно оказалось близко. Игорь стоял у нужной двери и медлил, потому что совершенно не представлял, что делать дальше, если той, которую он так долго искал, здесь не окажется. Наконец решился и нажал на кнопку звонка. Дверь открыла Маша. В простеньком халатике, домашних тапочках она показалась ему такой родной, что от нежности к ней защемило сердце.

Унылыми вечерами, сидя в темноте у окна, он часто представлял будущую встречу и придумал добрый десяток вариантов того, как и что скажет, чтобы убедить девушку вернуться. Сейчас же не помнил не одного.

– Маша, что ж ты творишь? – наконец спросил он и тут же испуганно замолчал, видя, как она побледнела.

Он ласково обнял ее и привлек к себе, чувствуя, что напряжение последних месяцев начинает медленно спадать. Значит, не зря искал, мучился, и отныне и навсегда его место рядом с ней. Какое же это счастье, после долгой разлуки обнять родного человека, вдохнуть его запах!

– Собирайся, мы уезжаем, – проговорил, наконец, он, отстраняясь. – Во всем разберемся потом, дома.

– Значит, ты не женился?

Вопрос был таким неожиданным, что Игорь замер.

– А должен был? – осторожно спросил он. – Тебя ведь не было...

– Не шути. Она сказала, что через две недели у вас свадьба.

– Кто? – встревожился Игорь.

– Твоя невеста.

– Но у меня нет никакой невесты.

Маша укоризненно покачала головой.

– Неправда, в доме были ее вещи, я видела. И еще, она хотела дать мне денег, сказала, что ты иногда забываешь расплатиться.

Игорь замер: такого от Вики он не ожидал. Бедная Маша, что ей пришлось пережить! А он жалел себя и считал, что произошло какое-то легкоразрешимое недоразумение! Игорь осторожно, с опаской, вновь привлек девушку к себе, и был рад, что она не оттолкнула его рук.

– Прости, – покаянным голосом сказал он, прижимаясь лицом к ее волосам, – этого не должно было случиться. В тот день умер Резников, и я должен был быть там. Я не собирался жениться, я никого не обманывал. Ты просто мне верь, всегда верь.

Он еще долго и торопливо о чем-то рассказывал, просил, как мог успокаивал, пока не услышал тихое:

– Хорошо, буду всегда верить.

Чтобы добраться до дому засветло, пора было ехать, и он напомнил об этом Маше. Но оказалось, что все не так просто: надо было договориться о срочной подмене.

– Отдохни в гостинице. Я не знаю, сколько придется ждать, – убеждала девушка Игоря, но он только отмахивался.

– Подожду в машине, не хочу быть от тебя далеко.

Выйдя на улицу, Игорь поблагодарил Арсена и распрощался с ним. Маша с небольшой сумкой в руке появилась только часа через три. Все это время Игорь, как и хотел, был рядом.

Разговор в машине то возникал, то затухал, но и молчание не было тяжелым.

– Знаешь, я был женат, – неожиданно для себя сказал Игорь, – но это было давно, в первой жизни.

Он собирался рассказать ей обо всем, но хотел сделать это позднее, когда оба будут готовы узнать тайны друг друга, однако почему-то заговорил сейчас.

– А что было во второй?

– Вторая еще менее интересная. Я убил человека и был осужден. Я этого не хотел, так получилось.

Он замер, боясь увидеть осуждение на ее лице, но Маша лишь ласково провела рукой по его плечу и спокойно сказала:

– Что бы ты ни сделал, я всегда буду рядом. В этом даже не сомневайся.

Игорь, ободренный ее словами, продолжил, потому что хотел быстрее покончить со своей исповедью. Резников был единственным человеком, которого он впустил в свою жизнь. Откровенничать с другими до сегодняшнего дня даже не приходило ему в голову.

– А в третьей меня нашел Резников, очень помог, и я старался ответить добром на добро. Когда-нибудь я тебе о нем расскажу. Есть и четвертая жизнь. В ней я встретил тебя.

Игорь и не предполагал, что помнит те слова, которые говорят, обычно в молодости. Но он их помнил и говорил! Вряд ли кто из знакомых узнал бы сейчас в нем постоянно мрачного неразговорчивого человека. И для таких перемен нужно было всего-то полюбить!

В дороге пришлось сделать остановку, потому что Маша неожиданно почувствовала себя плохо.

– Умойся, и тебе станет легче, – голос Игоря звучал озабоченно, – тебя, наверно, укачало.

Она коснулась теплыми пальцами его щеки и мягко улыбнулась.

– Нет, просто наш ребенок решил, что папе пора о нем узнать.

Двое стояли на обочине у машины. Он обнимал ее, оба молчали. Да и зачем говорить, когда можно понимать друг друга без слов? Счастье двоих – оно ведь тихое.

Часть вторая Дыши глубже, Маша!

Андрея Маша знала всю жизнь: они жили в одном доме, в одном подъезде, их квартиры были рядом. Даже первый раз в школу шли вместе. Нарядная Маша, с двумя огромными белыми бантами на голове, держала за руки бабушку и маму. А за ними шел Андрей и тоже держал за руки своих родителей. Бабушка по такому случаю была в новом синем платье с затейливой вышивкой на воротничке, а мама пусть и не в новом, но тоже очень красивом. У бабушки в другой руке был букет белых астр, а у мамы – дочкин ранец.

Все первоклассники выстроились у крыльца, потом что-то недолго говорил громким голосом директор, затем детей разделили по классам и учителя повели их в школу. Но тут случилось то, чего родные Маши и Андрея не ожидали: дети оказались в разных классах.

Андрей, насупившись, остался стоять у крыльца и на вопросы встревоженных родителей заявил, что без Маши учиться не будет. Скоро на крыльцо вывели и заплаканную Машу, а потом всех вместе пригласили к директору.

– Что за бунт в первый же день? – улыбаясь, спросил он детей.

– Мы хотим в один класс, – сказал, насупившись, мальчик.

– И сидеть за одной партой, – добавила, шмыгая носом, девочка.

– А иначе никак?

Было видно, что директор сдерживается из последних сил, чтобы не рассмеяться. Родители тоже стояли с серьезными лицами.

– Никак, – ответил Андрей за них двоих и крепко взял девочку за руку.

Действительно, они с Машей уже давно договорились об этом и сейчас не понимали, почему должно быть по-другому.

– Хорошо, – директор побарабанил пальцами по столу, – я согласен, но только с одним условием. Условие таково: вы должны учиться очень хорошо.

К радости родителей, обещание тут же было дано, в детстве они бездумно раздаются направо и налево, и неожиданно возникший конфликт счастливо разрешился.

Так и получилось, что до окончания школы они сидели за одной партой, а в школу и из школы почти десять лет ходили вместе. Одноклассники к этому привыкли, над ними никто не смеялся еще и потому, что Андрей, защищая Машу, мог и поколотить. При всей своей доброте он был вспыльчивым и импульсивным.

Уроки ребята тоже всегда готовили вместе, сидя за столом в квартире Маши, так как у Андрея был еще постоянно всем надоедающий младший брат. Мальчик учился хуже Маши, но не расстраивался, потому что считал, что для будущей жизни оценки – не самое главное. Занятия спортом отнимали у него много времени, и девочке приходилось подтягивать друга по многим предметам. Бабушка по этому поводу постоянно шутила.

– Андрей, – говорила она, ловко орудуя спицами, – тебе пора Машеньку по имени-отчеству называть. Она тебя учит – учит, а ты все тройки получаешь.

– А я ей с первой получки коробку конфет куплю, а Вам – новые спицы за то, что меня терпите, – отшучивался, нисколько не обижаясь, Андрей.

Его невозможно было смутить, у него на все был ответ, с ним было легко и просто. Родители Андрея радовались этой дружбе: Маша хорошо влияла на их довольно легкомысленного ребенка.

В девятом классе Андрей вытянулся, стал уделять много внимания своему внешнему виду, а занятиям – еще меньше. Спорт не бросил и почти каждый вечер проводил, как он говорил, на тренировках. Десятый класс ничем необычным не запомнился, кроме одного: где-то в середине учебного года Маша почувствовала шушуканье за своей спиной.

– Андрей, – спросила она друга, потому что ничего подобного раньше не замечала, – ты не знаешь, почему за моей спиной идут какие-то разговоры? Может, что-то случилось?

– Не бери в голову, ерунда все это, – буркнул он, покраснев, – просто я перестал встречаться с Синицыной и сейчас встречаюсь с Сонькой Бекер.

Маша обмерла. Обе девочки были из их класса. От Андрея можно было ожидать любой глупости, но это... это просто не могло прийти ей в голову. Все о том, конечно, давно знали и, видимо, с интересом ожидали последствий. Вот и объяснение его постоянного отсутствия по вечерам! Все оказалось так просто.

– А почему ты ничего не рассказывал мне? – слова, как и спокойствие, дались Маше с трудом.

– Думал, ругать будешь, что я опять уроки запустил. Уж лучше думай, что я на тренировках.

Больше до самого дома они не разговаривали, молча разошлись по своим квартирам, а через два часа он, как ни в чем не бывало, пришел заниматься. На следующий день и во все последующие Маша и виду не показала одноклассникам, что ее задевают похождения друга. Так и повелось: все, что касалось школы, они проживали вместе, домой чаще всего шли порознь, а все вечера принадлежали только ему. Мать Андрея с сочувствием смотрела на девушку, но молчала. Мать Маши тоже долго молчала, со вздохами поглядывая на похудевшую дочку, пока однажды не сказала:

– Бабушка без мужа жизнь прожила, я тоже, да и ты, смотрю, невесело свой женский век начинаешь. Учись держать себя в руках, жизнь на этом не кончается.

– Хорошо, – только и смогла ответить Маша.

Дожили до выпускного вечера. Маше на него идти совершенно не хотелось, но мама настояла, потому что такое событие бывает раз в жизни. После окончания торжественной части начались танцы, но и это не подняло девушке настроения. Она постояла еще немного в полутемном зале, где веселились нарядные ребята. Многие уже были слегка навеселе. Маша поискала глазами Андрея. Она всегда безошибочно находила его взглядом в любой толпе, увидела и сейчас. Он, конечно же, тоже танцевал, нескромно прижимая к себе кого-то из одноклассниц. Ей стало грустно. Вот почему так? Ей не интересен никто кроме него, а ему интересны все, но не она.

Маша поднялась по лестнице на второй этаж, зашла в кабинет и, не включая света, направилась к своему столу. Сегодня был последний день, когда она могла видеть Андрея так часто. Как потом жить без него? Забыть не получалось, как ни старалась. Однажды зимой ее даже проводил с олимпиады знакомый мальчик из другой школы, но все, о чем он говорил, казалось скучным, неинтересным, и она, распрощавшись с ним у подъезда, с облегчением вздохнула. С Андреем же можно было и молчать, ей было уже достаточно того, что он рядом. Больше попыток с кем-то подружиться она не предпринимала, стараясь держаться от всех в стороне.

В коридоре раздались шаги, и вскоре в кабинет зашел Андрей.

– Так и знал, что ты здесь, – сказал он, усаживаясь рядом. – Давай поговорим?

– Давай, – лаконично отозвалась она.

– Маш, я выпил немного. Не сердись. Давно надо было поговорить, но все что-то мешало, а вот сегодня решился.

Девушка молчала, и Андрей продолжил:

– Маша, так получилось, что я – не Дубровский.

Ох, зря он припомнил старую шутку, относящуюся к тем временам, когда они были вместе. Она, однако, даже не улыбнулась, потому что понимала, что этот разговор будет последним и поставит окончательную точку в их отношениях.

– Все было бы намного хуже, – спокойно продолжил Андрей, – если б мы остались вместе. Ну, переспали бы с тобой, а к тому все и шло, а что потом? Жениться? Маша, я хочу поездить, свет увидеть, на ноги встать, нагуляться вдоволь, а уж все остальное потом. Что, нужно было в десятом классе из тебя женщину делать? С другими просто: переспал, расстался, трагедий нет. А ты не такая, у тебя все серьезно. Как бы ты пережила, если б я тебя после всего бросил?

Он взял ее руку и крепко сжал. Маша руки не отняла. Так они сидели долго.

– Я понимаю, что ты хочешь сказать, – задумчиво сказала девушка, – правда, понимаю.

– Ты мой лучший друг до самой смерти, – торопливо заговорил Андрей, – я для тебя все сделаю. Хочешь, отдам почку или печень? Прикинь, подруга, я уже давно сгнию в могиле, а ты будешь жить вечно, потому что у тебя будет две печени и три почки.

Он весело засмеялся и ждал того же от нее. Это могло бы стать отличным концом нелегкого разговора.

– Мне пора, – сказала Маша, вставая. – Все, о чем ты говорил, так и не так. Просто детство прошло, и ты понял, что тебе без меня лучше. И еще, Андрей, ты ни в чем передо мной не виноват.

Едва переставляя ноги от вдруг навалившейся усталости, она брела домой по темным улицам и размышляла, что же делать с ненужной ему любовью, которая, по всей вероятности, и не собиралась ее покидать.

В институт Маша решила не поступать: хотелось поскорее начать зарабатывать. Жить на маленькую зарплату матери было трудно. Она окончила училище и стала работать сестрой в больнице. Через год осилила курсы массажа и начала подрабатывать на дому в свободное время. Мама к тому времени ушла на пенсию и, как будто только и ждала этого часа, начала часто болеть. Все заботы о здоровье матери и ведении хозяйства легли на плечи девушки.

В это время дочь и мать очень сблизились, часто и подолгу разговаривали. Маша удивлялась, что не делала этого раньше, хотя удивляться было нечему: все свободное время отдавалось только мыслям об одном человеке, Андрее.

Из разговоров Маша узнала много о бабушке и маме. Говорят, что у энергичных мам бесхарактерные дети. Бабушка была человеком деятельным, а вот дочь ее была тихоней. Она всю жизнь проработала бухгалтером на птицефабрике. И Маша даже подозревала, что все это время мама просидела в одном и том же углу, за одним и тем же столом, на одном и том же стуле. Она была незаметной серой мышью, ни с кем не конфликтовала, не умела ничего попросить или потребовать для себя.

С замужеством у нее, как и у бабушки в свое время, не заладилось. Однако после тридцати лет появилось большое желание родить ребенка. Бабушка против не была, лишь сказала коротко:

– Рожай, вырастим. Ничего не бойся.

Так появилась на свет Маша.

Классе в седьмом девочке захотелось узнать хоть что-то о своем отце, и она спросила у мамы. Маша не услышала слезливого рассказа о папе – испытателе или папе – подводнике, не услышала и истории о неземной любви. Почему мама не захотела поделиться тайной? Весь ответ уместился в несколько слов.

– Он о тебе знает, он тебя любит, но у него другая семья.

Вот и все, что, по мнению мамы, нужно было знать. Этого было мало, очень мало, и дочь настойчиво продолжила допытываться:

– Но ты его любила?

Мама лишь грустно улыбнулась и прижала Машу к себе.

– Очень. И он меня любил и хотел, чтоб ты родилась.

Было это правдой или не было, девочка никогда не узнала, потому что отец так и не удосужился объявиться, однако, не особо по этому поводу расстраивалась, так как мама и бабушка любовью ее не обделили.

Андрей в институт поступал, но, завалив первый же экзамен, ушел в армию. После службы домой не вернулся, остался в чужом городе, женился, и у него родился ребенок.

Надеяться на что-то было бессмысленно, давно уже настала пора перевернуть эту страницу. Маша и перевернула. Андрея вспоминала редко и с легкой грустью, но в новой жизни почему-то ничего не складывалось. И не потому, что не хотела, а потому что не нашелся человек, который бы затронул ее сердце так, как это сделал Андрей. Молодые люди, не видевшие от нее никакой заинтересованности, быстро исчезали с горизонта. Зачем напрягаться, если каждой весной все новые девушки, юные и красивые, появлялись, словно первые цветы из-под снега?

Маше исполнилось двадцать четыре, когда мама слегла.

– Машенька, я все время переживаю, что оставляю тебя одну. Если бы ты нашла человека по душе, это стало бы моим последним утешением, – все чаще и чаще слышала дочь.

– Мама, – сердилась она, – все потом. Главное сейчас – твое здоровье.

Но мать было не остановить.

– Не в добрый час я тебя родила, доченька. Будешь век одна доживать, – слезы катились по ее измученному болезнью лицу.

И Маша решилась. Уже на другой день она подошла, чтобы исполнить задуманное, к знакомому парню. Он работал охранников в магазине, в котором она часто делала покупки. Он ей давно и явно симпатизировал, даже свидания назначал, но девушка отказывалась, ссылаясь на нехватку времени из-за болезни матери. Сейчас же она просила его помочь.

– Иван, это ненадолго. Раза три – четыре придешь, чаю попьем. Можешь ничего не говорить, я сама все скажу. Пусть мама думает, что ты мой жених. Пусть успокоится. Я заплачу.

Иван, конечно, необычной просьбе удивился, но согласился сразу. На следующий же день он явился в строгом костюме, в руках был обычный набор новоиспеченного жениха: букет цветов, вино и коробка конфет. Мать опять плакала, но уже от радости, когда он, представившись, сказал:

– Как только Вы немного поправитесь, мы с Машей распишемся. Вы дадите согласие?

– Конечно, конечно! Благодарю тебя, Господи, дождалась!

Маша и не думала, что ей будет так стыдно за обман. Она старалась не встречаться глазами с матерью, боясь открыть правду, но все же не смогла удержать рыданий. Ситуацию спас Иван, ласково прижав девушку к себе и поцеловав в соленые от слез губы.

И началась странная дружба между умирающей женщиной и новоявленным женихом. Иван проводил здесь все свободное время. Краны были подтянуты и не дребезжали, выключатели заменены, петли дверей смазаны... Обо всем, что делал, он подробно, не торопясь, рассказывал матери, и они вели длинные беседы за чашкой чая. Он помыл окна, когда ему показалось, что после дождя на стеклах остались разводы. Он пытался мыть и полы, но этому решительно воспротивилась Маша. Иван обсуждал с матерью, что ей хотелось бы съесть на обед, бежал в магазин за продуктами и сам становился к плите. Казалось, больной стало лучше.

– Ну, ты и артист! – как-то шепотом сказала ему Маша. – Мама верит.

– Отчего ей не верить? Я ж все делаю от души, – ответил он и скрылся на кухне.

Мама умерла, как и жила, тихо, никого не потревожив. Похоронами занимался Иван. После скромных поминок, которые прошли в доме, он отправил Машу отдыхать, а сам навел порядок и вымыл полы. Было уже поздно, когда Иван зашел к ней в комнату. Бледная и несчастная, с припухшими от слез глазами, она лежала на кровати и бездумно смотрела в окно.

– Маша, – позвал он ее, присаживаясь рядом, – Маша, ты не одна, я тебя никогда не оставлю, никогда...

Она села, положила руки ему на плечи и посмотрела в глаза. Они были добрыми и все понимающими.

– Спасибо тебе!

– Ну, что ты, – он погладил ее, как маленькую, по волосам, – что ты... Нет ничего, что я не сделал бы для тебя.

– Хочешь остаться? – спросила его Маша.

Он только кивнул головой.

Они еще долго сидели, обнявшись, потом он помог ей раздеться и укрыл одеялом, а сам в нерешительности остался стоять рядом.

– Ложись, – прошептала Маша.

– Я сейчас, – тоже шепотом ответил Иван, расстегивая рубашку.

Потом лег поверх одеяла, осторожно обнял и спросил о том, что его волновало:

– Когда мы поженимся, Маша?

– Через год.

– Я буду хорошим мужем.

Она ничего не ответила. Они долго лежали без сна, думая каждый о своем. Он, что нашел ту, которую полюбил. Она, что живут люди без любви, и она проживет, и все у них будет хорошо.

За несколько дней до смерти матери Машу неожиданно встретил после работы Андрей. Его родители уже давно переехали на другую квартиру, и она о старом друге несколько лет ничего не слышала.

– Вот, приехал родителей навестить, давно не был, – сказал он, поцеловав ее в щеку. – Похорошела, тебя не узнать, только коса все та же.

Он изменился тоже: раздался в плечах, волосы несколько потемнели, черты лица стали суше и резче.

– И ты изменился, – Маша не отказала себе в удовольствии провести пальцем по небольшому шраму на его подбородке. – Это откуда?

– Ерунда, – Андрей улыбнулся и стал похож на себя прежнего, – дела бурной молодости.

Они пошли по улице, и Маше казалось, что стук ее сердца слышат все.

– Расскажи о себе.

Он не стал ничего скрывать.

– Работаю на заводе, женат во второй раз, жена сейчас в положении, от первого брака есть ребенок.

Маша удивленно посмотрела на него.

– Когда-то ты был более осмотрительным!

– Поверь, я не ищу неприятностей, они сами находят меня, – отшутился он.

– Брак – это неприятность?

Андрей лишь пожал плечами.

– А ты?

– У меня все хорошо, скоро выхожу замуж.

Неожиданно она оказалась в его объятьях.

– Я за тебя рад, – заговорил Андрей торопливо, – понимаешь, я все время чувствовал вину перед тобой. Я так рад...

– Ты никогда ни в чем не был виноват, – тихо сказала Маша, осторожно освобождаясь от его рук и делая шаг назад, – просто я не знала, как жить и дышать без тебя. Ты ведь был в моей жизни всегда. Не умела, – поправилась она, – но жизнь научила.

– Зато у нас было прекрасное детство, правда? – попытался исправить ситуацию Андрей.

– Правда, – легко согласилась Маша, – самое лучшее.

Ей вдруг захотелось домой, к Ивану, и, по правде говоря, она совсем не была рада встрече. Зачем бередить прошлое и вспоминать то, что хотелось навсегда забыть? В том, что она и сейчас иногда тосковала по нему, винить было некого. Андрей хотел еще что-то сказать, но Маша его опередила.

– Мне пора, – торопливо сказала она, делая еще шаг назад, – рада была тебя повидать, может, еще и увидимся.

Печально, но всему на этом свете приходит конец: и дружбе, и любви, и жизни. Девушка развернулась и быстро пошла по дороге, ведущей к дому, а он стоял и с непонятной грустью смотрел вслед, пока она не скрылась за поворотом.

Жизнь с Иваном была легкой, необременительной. Он старался помогать Маше во всем, угадывая ее желания. Это было днем, но ночью...

– Милая, – говорил он, и в его голосе сквозила обида, – ну неужели ты не можешь даже обнять меня? Тебе это неприятно или ты стесняешься? Могла хотя бы положить руку так или так.

Он брал руку Маши и проводил ей по своему телу.

– Когда я от тебя хоть какой-то ласки дождусь?

Он был прав, абсолютно прав, нельзя так себя вести. Но что делать, если она не чувствует к нему ничего? Если ее тело никак не откликается на его нежность?

– Прости, – говорила она и порывисто обнимала Ивана за шею, – я ничего не умею, я научусь, вот увидишь. И, конечно, я еще немного стесняюсь, но я привыкну.

Затем она принималась убеждать его, что для нее он самый главный на свете. С этим Иван был согласен, потому что и вправду был единственным близким ей человеком. Опасный разговор заканчивался, и Маша старательно, как ученица, пыталась сделать его счастливым.

Месяца через два совместной жизни Иван завел разговор о том, что друзья приглашают его на работу в Екатеринбург. Фирма занималась ремонтом квартир, зарплата у работников была высокой.

– Может, поедем, Маш? Хочется чего-то нового, а тут все одно и то же. У тебя дом – больница, у меня дом – магазин. Так вся жизнь пройдет, не заметишь. А там накопим денег, добавим к тем, что есть, и купим квартиру.