Текст книги "супермаркет(СИ)"

Автор книги: Людмила Мацкевич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц)

– С голым задом! – захлебывался от восторга и смеха Витюша. – А вы их всех поубивали?

– Знамо, всех, – сурово говорил Федор, – пускай по нашей земле с голым задом не бегают!

И они громко смеялись уже вдвоем.

Шло время, Витюша отправился в школу. Деньги на форму, портфель и новые туфли дал Федор. Мать опять заплакала и начала было его благодарить, но он прервал ее словами:

– Да что ж ты глупая такая? Он же мне вместо сына!

– Глупая, да не совсем... Я ведь знаю, что ты мог и жениться, а не сидеть здесь с чужим дитем. Вон сколько одиноких баб в подушку плачут!

– Уймись! – сердито прикрикнул на разговорившуюся женщину Федор и, стуча деревяшками, покатился в свою комнату.

Учиться было весело! Витюша приходил со школы, быстро обедал и начинал готовить уроки. Все, о чем он узнал, пересказывал Федору.

– Это сколько же на свете всего интересного! – говорил тот и качал головой. – А я еле четыре класса окончил, больше не захотел учиться, да и работы по хозяйству в деревне было хоть отбавляй.

И они заучивали вместе стихи, решали задачи, зубрили правила.

Начальную школу Витюша закончил на отлично. Если бы Федор сдавал экзамены, его оценки были бы не ниже. Жарким летом, когда семь классов были позади, Федор умер. В последнее время ему нездоровилось, большую часть дня он лежал на кровати, укрывшись до подбородка толстым ватным одеялом, но все же постоянно мерз.

– Витюша, – сказал он как-то незадолго до смерти после обтирания мокрым полотенцем, что заменяло умывание по утрам, – под матрацем деньги на похороны. Остальные отложи, купишь костюм, как школу закончишь. Орден и медали сохрани, пусть останутся обо мне на память. Держись хороших людей, плохих сторонись.

На похоронах Витюша плакал, не стесняясь слез: они с матерью осиротели второй раз.

– Теперь на тебе долг, сын, – сказала ему, как взрослому, мама, – встретишь хорошего человека, попавшего в беду, помоги ему. В память о Федоре.

Политехнический институт Витюша закончил, как того хотел Федор, и обосновался на малюсенькой должности в управлении. Теперь его называли Виктором Ивановичем, и на работу он ходил в костюме с галстуком, но в душе оставался веселым и добрым Витюшей. Здоровье по-прежнему не было крепким, он часто простужался и болел.

Студенческую пору не зря называют незабываемой. Все свободное время он проводил у однокурсников в общежитии, где впервые познал юношеские радости жизни: закурил, выпил сто граммов, проснулся в кровати с девушкой. Были приключения и серьезнее. Однажды, когда все общежитие гудело, отмечая счастливое окончание летней сессии и готовясь разъехаться по домам, один из друзей, сидевших за столом, задумчиво разглядывал пустую бутылку.

– Что ж они так быстро заканчиваются? – задал он вполне философский вопрос.

– Выкини ее и дело с концом, сейчас за другой сгоняем.

Было бы предложено! Выброшенная в окно бутылка на асфальте разлетелась на мелкие осколки со звуком разорвавшейся гранаты. Раздался чей-то испуганный крик.

Витюша, сидевший у окна, выглянул, стараясь разглядеть кричащего, но быстро отпрянул, увидев институтского комсомольского вожака, которого за глаза все называли Быком. Злополучная бутылка приземлилась недалеко от него.

– Ребята, бежим, Быка едва не убили! – прошептал он в ужасе.

Уровень опасности компанией был оценен моментально: водка допита, стол приведен в порядок. Друзья, прихватив пустые бутылки, скрылись в других комнатах.

Быков, белый от пережитого испуга и злости, бегал по этажу и искал Резникова, которого знал по комсомольской работе. Все, к кому он обращался, в один голос заявляли:

–Уже неделю не показывался. А что случилось?

Быков вкратце рассказывал и заканчивал повествование так:

– Увидите, передайте! Убью гаденыша!

Зашел он и в комнату, где жили его сокурсники. Там, выслушав его историю, предложили отметить событие.

– Счастливо отделался!

– Брось, Бык! Не убили же!

– Ты не фриц, такого с первой гранаты не положишь!

– Посмотри, Бык, на это дело с другой стороны. Счастье, что живой остался, а счастье не пропьешь.

Хороший аргумент – сильная штука! Быков немного подумал, почесал в затылке и согласился.

Поздно ночью друзья вернулись в комнату и стали укладываться спать. Витюша домой не поехал, потому что предпочитал не показываться выпившим на глаза матери. Спать валетом на одной кровати было не очень удобно, но что поделаешь... Зашел разговор о том, что все могло бы окончиться иначе.

– Хоть у Быка башка и крепкая, но вряд ли бы выдержала.

– И все бы мы загремели.

– Не все, если бы живым остался, то указал на Витюшу.

– Его в тюрьму, а нас из института.

– Так не я же бутылку бросил! – пытался оправдаться тот.

– Не надо быть таким любопытным и высовывать свой нос, – услышал Витюша в ответ.

Спорить с этим было трудно.

Наконец сошлись на том, что в следующий раз надо быть умнее и закрывать не только двери, но и окно. Все уже спали, только Витюша лежал и думал о том, как слепой случай может в одну секунду изменить судьбу человека.

Девушки Витюшу любили, но в качестве будущего мужа не рассматривали. Ему было хорошо поплакаться, если бросал парень, или попросить о чем-нибудь. Он рад был выслушать и помочь. И часто случалось, что успокаивать сокурсницу Витюша продолжал в ее комнате за закрытой на ключ дверью. Сам он был влюбчив, но через неделю – другую искренне удивлялся, что отдал предпочтение этой, а не другой.

На последнем курсе, когда чаще всего студенты женятся, Витюше было не до этого: болела мама. К тому времени из барака они переехали в новую квартиру, правда, маленькую и с проходными комнатами, но все равно это было счастьем. Витюша, с детства приученный Федором к домашней работе, легко справлялся со всеми делами. Мама успела порадоваться и диплому, и первой зарплате сына.

– Как хорошо, что у тебя два отца было, – часто говорила она, – разве бы я одна сумела такого сына вырастить!

В голосе ее слышалась гордость.

Мамы уже не стало, когда у Виктора впервые появились длительные отношения с женщиной. Ее звали Ирочкой, и работала она здесь же машинисткой. Он был очарован робкой улыбкой, которая так красила ее лицо, тонкими пальчиками, ловко порхающими над пишущей машинкой. Беда была лишь в одном: Ирочка имела мужа. Он работал снабженцем на большом заводе, часто ездил в командировки, и это позволяло любовникам регулярно встречаться на квартире Виктора.

– Ты самый – самый любимый, – пылко шептала молодая женщина. – Такой красивый, такой интеллигентный, так умеешь ухаживать! Почему же до сих пор не женат?

Виктор пожимал плечами и отшучивался:

– Такую, как ты, не встретил.

Проведенные вместе ночи вызывали у Витюши не только радость, но и горькое чувство ревности. Он не хотел делить Ирочку с мужем, по ее словам, черствым, неотесанным мужиком. В одну из таких ночей, когда молодая женщина от переизбытка чувств вдруг зарыдала и прижалась к его груди мокрым от слез лицом, он понял, что пора делать предложение. На подготовку ушла почти неделя: все должно было быть торжественно и незабываемо.

Ирочка появилась на пороге квартиры раньше назначенного времени. Виктор очень обрадовался незапланированной встрече и хотел было обнять любимую, но она неожиданно резко оттолкнула его руки и направилась в комнату.

– Нам надо поговорить.

Какое-то время Ирочка сидела, опустив голову, а когда подняла, то Виктор увидел на лице злость и растерянность.

– Как ты мог? Что теперь делать?

– В чем дело? – испугался Виктор.

– Я беременна, понимаешь, бе-ре-мен-на, – повторила она по слогам, – а мой муж не может иметь детей.

– Ирочка, не волнуйся, – он бросился к ней, – ты разведешься, мы поженимся, и все будет хорошо!

– Нет! – она оттолкнула его. – Нет!

– Но почему? Я же люблю тебя!

Он был удивлен и искренне не понимал, что значит ее отказ.

– У меня есть муж, я люблю его!

– Тогда зачем все это? – он указал рукой на диван.

– Зачем? А что мне делать, если его все время нет дома, а я еще молода?

Она вдруг испуганно замолчала, увидев изменившееся до неузнаваемости лицо Виктора.

– Уйди, а то я тебя ударю, – его голос был до странности спокойным.

Через неделю Ирочка подошла к Виктору и сказала, что договорилась об аборте, а он в тот же день написал заявление об уходе.

Изредка Виктор встречался с институтскими друзьями. Все уже были женаты, обзавелись детьми. То, что он по-прежнему оставался холостым, служило поводом для бесконечных шуток. Чаще всего собирались на квартире у того, чьей жены не было дома. Однажды Виктор неожиданно для себя рассказал друзьям об Ирочке и тут же получил множество советов.

– Верной дорогой идешь, Витюша! Загс уже виден.

– Не горюй, что тобой попользовались, жив остался!

– Повторение – мать учения! Помни!

– В паспорт заглядывай перед тем, как в кровать ложиться, а не только под юбку!

Но запомнились ему задумчиво произнесенные слова любителя кидать бутылки из окна, которые как бы подытожили все сказанное.

– Да, голых задниц можно найти много, а вот настоящую женщину редко встретишь.

С этим согласились все.

Ему было уже за тридцать, когда в стране начались перемены. Наверху – борьба за место у корыта, внизу – злость и отчаяние вконец разоренного народа. Однако жизнь продолжалась.

Однажды поздней осенью Виктор возвращался от друзей на такси. Было часа три ночи, фонари едва освещали безлюдную улицу. Он расплатился с шофером и уже стал выходить из машины, как вдруг увидел нечто странное: из-за угла выбежала девочка. Она была совершенно голой и бежала молча, тяжело, придерживая одной рукой другую. Вскоре показались двое парней, которые, весело улюлюкая, ее неторопливо преследовали. Девочка тоже заметила машину и Виктора, поэтому повернула к ним. Добежав, попыталась отдышаться и что-то сказать, но не смогла. Ей было лет тринадцать, всклоченные волосы в беспорядке рассыпались по худеньким угловатым плечикам, полубезумные от страха глаза почему-то казались огромными, на пол-лица.

– В машину! – быстро оценив ситуацию, закричал Виктор и втолкнул ее в салон.

Девочка упала на заднее сидение и громко застонала, видимо, ударившись больной рукой.

– Гони! – закричал он уже шоферу и попытался сесть рядом с ним, но не успел этого сделать.

В следующую минуту голова Виктора взорвалась болью, его чем-то ударили сзади. Шофер наконец-то отреагировал на происходящее должным образом, машина резко тронулась, увозя девочку, а двое, поначалу опешив от такого финала, начали с остервенением избивать лежащего на асфальте без сознания Виктора.

– Влипли мы, – сказал один из них озабоченно, когда они оторвались от своего занятия, чтобы передохнуть, – нам хозяин за нее голову оторвет.

– Да уж, влипли... – согласился другой. – А с этим что делать?

– Ты упустил девчонку, вот и доводи дело до конца.

– За этим дело не станет.

Парень, привычным движением вытащив из внутреннего кармана пистолет и не особо прицеливаясь, выстрелил в неподвижное тело.

Случай есть случай. Не по своей воле Виктор попал в эту историю, не по своей воле остался жив. Проезжавший вскоре полицейский патруль его заметил и вызвал скорую помощь. Время, к счастью, не было упущено.

Виктор очнулся в палате. Сиделка, заметив это, сразу позвала врача. Он казался таким молодым, что, если бы не белый халат, трудно было признать это не розыгрышем.

– Не пытайся говорить, у тебя сломаны челюсть, рука и два ребра. Пулю из легкого вытащили. Сильное сотрясение мозга. Остальное – ерунда. Я очень старался тебя подлатать, а ты старайся выжить.

Первое время под действием лекарств Виктор почти постоянно спал. Часто сквозь сон слышал голоса сиделки и доктора, но проснуться не мог. Время шло, и однажды во время краткого бодрствования он почувствовал, что в состоянии сесть. Боль была терпимой. Снотворное перестали колоть, и появилось время, чтобы вспомнить о случившемся и подумать о дальнейшем. Во всем происходящем были некие странности: в палате он лежал один, выходить в коридор не разрешалось, подходить к окну – тоже, сменяющиеся охранники, как и сиделка, были молчаливы.

К концу четвертой недели после снятия шин доктор остался доволен его челюстью, но требовался еще восстановительный курс.

– Как долго мне еще лежать? – спросил его Виктор во время обхода.

– Пару дней, потом тебя забирают.

– Кто? У меня нет родных.

– Не знаю. Видимо, тот, кто платит за палату, лекарства, сиделку, охрану.

Виктор был удивлен. Это кто ж его так облагодетельствовал? Он открыл было рот, чтобы разузнать об этом больше, но доктор опередил:

– Я на самом деле не знаю, но если бы и знал, то не сказал. Мне хорошо платят за молчание.

Оставалось только ждать.

И действительно, на третью ночь он в сопровождении охранников покинул больницу. Ехали довольно долго. Не доезжая до какого-то поселка, шофер погасил огни, и машина в полной темноте осторожно поползла по неровной дороге. Наконец, въехав в кем-то заранее открытые высокие ворота, она остановилась. Вскоре Виктор оказался в просторной комнате с плотно закрытыми шторами. Полный немолодой человек поднялся из-за стола ему навстречу.

– Ну, здравствуй, Виктор Резников. Как себя чувствуешь?

– Спасибо, нормально. Вы кто, и где я?

– Хорошо, что добрались без приключений, – хозяин дома словно и не слышал вопросов. – Комната готова. Отдыхай, поговорим завтра.

На следующий день Виктор проснулся поздно и вскоре был приглашен на обед. За столом сидели двое: хозяин дома и один из тех, кто был в машине.

– Садись, – кивнул ему хозяин, – поедим и поговорим. Меня зовут Константином, а это Сергей, он будет тебе во всем помогать.

– Почему я здесь?

– Ты спас дочь моего друга, в благодарность он позаботился о тебе.

– Кто он?

– Узнаешь, это не секрет. Его семья покинула страну.

– Когда я смогу отсюда уехать?

– Думаю, через месяц. Отдохнешь здесь, пока все не уляжется. Да и долечиться не мешает.

– Что все? – не унимался Виктор.

– Как ты думаешь, те отморозки должны быть наказаны? – задумчиво глядя на гостя, спросил хозяин.

– Конечно, – Виктор ни минуты в этом не сомневался.

– Они уже наказаны, но есть те, кто стоял за ними. С этими оказалось сложнее, но скоро все закончится.

Сергей во время разговора не произнес ни слова, как показало время, он всегда был немногословным.

Все три недели, которые Виктор провел в доме, он томился от одиночества. Хозяин постоянно отсутствовал, Сергей постоянно молчал, а еще двое парней, живших тут же, упорно делали вид, что не слышат вопросов. Оставались телевизор и книги. Их было немного, но они помогали коротать время. Однажды хозяин приехал поздно вечером и сразу же зашел в комнату Виктора.

– Завтра едешь домой. Сергей отвезет и введет в курс дела.

Они выехали еще до завтрака. Хозяин, прощаясь, молча пожал ему руку и скрылся в доме.

Город жил своей жизнью. Виктор вдруг почувствовал, как теплеет на душе от знакомых с детства картин. Они остановились у одного из новых домов, выстроенных в последние годы вблизи центра. Квартиры в них были не по карману простому инженеру, их покупали новые русские. Консьерж с пришедшими почтительно поздоровался, а Сергей лишь кивнул ему головой.

Квартира находилась на третьем этаже. Их встретила приятная пожилая женщина.

– Это твоя домработница. Кандидатура не обсуждается. Потом познакомитесь поближе. Переоденься во что-нибудь приличное, мы уезжаем, нас ждут.

Сергей провел Виктора в одну из четырех комнат, которая оказалась просторной спальней. В шкафу нашлась его одежда, и вскоре Виктор был готов.

– А как же моя квартира?

– Продана. Теперь будешь жить здесь. Домработница передаст документы.

Виктор только вздохнул.

Ехали недолго. Машина остановилась возле одного из крупнейших магазинов города.

– Выходим, – скомандовал Сергей.

Они вышли и направились в ту часть помещения, где находилась администрация.

– Эмма Петровна, – обратился он к секретарю, – это ваш новый хозяин, Виктор Иванович Резников. Пригласите Никодимыча.

Они вошли в кабинет. Ошарашенный всем происходящим, Виктор не мог и рта открыть.

– Проходи, садись, – Сергей подтолкнул его к креслу. – Кандидатура секретаря не обсуждается, Никодимыча – тоже. Он – твой заместитель, я – начальник охраны. Мы все – доверенные люди бывшего хозяина и твоя опора. Он просил помочь тебе.

Виктор растерянно молчал.

– Аркадий Никодимович, – Сергей уже обращался к вошедшему в кабинет заму, – это Резников Виктор Иванович, введи его в курс дела, передай печать и документы на магазин. Ну, ты и так все знаешь, работай.

Сергей, явно уставший, потому что пришлось говорить сразу так много слов, поспешил покинуть кабинет, но у двери остановился.

– Чуть не забыл, – пробормотал он, возвращаясь и вытаскивая из кармана ключи от машины. – Виктор Иванович, это ключи от Вашей машины, документы и права в бардачке.

Вечером, после ужина, домработница постучала в комнату, оборудованную под кабинет, где Виктор, сидя на широком кожаном диване, приходил в себя от того, что произошло с ним за день.

– Вот документы на квартиру, – женщина протянула папку, – а это от Верочки, я ведь у них в семье раньше служила. Хозяин был богатым человеком, да с бандитами делиться не захотел, вот они Верочку и выкрали.

В темно-синей бархатной коробочке лежал золотой крестик на цепочке, а под ним квадратик бумаги со словами: "Спасибо! Никогда не забуду".

– Освященный, из самого Иерусалима, – уважительно сказала домработница и тихо вышла из кабинета.

– Чудны дела твои, Господи! Чудны дела... – иных слов Виктор не нашел.

Резников неожиданно для себя быстро втянулся в работу. Первое время сидел в одном кабинете с Никодимычем, и тот учил его всему, что знал сам, сводил с нужными людьми. Сергей познакомил его еще с тремя работниками, которые были доверенными людьми прежнего хозяина. Они работали на основных должностях, и благодаря этому в работе магазина не было никаких сбоев. Поначалу Виктор боялся, что они будут фамильярничать с ним, но этого не произошло. Все были предельно уважительны, и Резников платил им тем же.

Изменилась жизнь Виктора, изменился и он сам. Стал рассудительным и осторожным, требовательным к себе и подчиненным. В дело вкладывал всю душу, вскоре магазин расширился, приобретя дополнительные площади, совершенно преобразился и стал называться супермаркетом. Внешность нового хозяина тоже претерпела изменения: достаток во всем сказался и на ней.

Виктор всегда любил женщин, умел им нравиться. Сейчас же, оказавшись в роли завидного жениха, ему и не требовалось прилагать каких-то особых усилий для знакомств. Однако история с Ирочкой сделала его осторожным, и он не стремился с кем-то сблизиться надолго. Так, раз или два поход в театр или еще куда-нибудь с понравившейся дамой. Поздний ужин с тихой музыкой и приглушенным светом, интересный разговор – вот что нравилось ему. Он никогда не настаивал на близости, дама могла и уйти, и он провожал ее без какого-либо раздражения. Молодых да ранних, глупых, охотниц за деньгами не терпел: с ними не о чем было разговаривать, а для него общение значило много.

В первый же день Никодимыч провел Резникова по всему магазину, знакомя с сотрудниками. В бухгалтерии он сразу заприметил молодую девушку, чей стол стоял в углу. Она внимательно посмотрела на Резникова, потом вдруг несмело улыбнулась и, словно чего-то испугавшись, торопливо прикрыла губы ладошкой. Так и повелось, если ему приходилось бывать в бухгалтерии, он останавливал взгляд на девушке, и ему была приятна ее легкая улыбка.

Время шло. Однажды он был приглашен в кафе, где главный бухгалтер отмечал день рождения. Резников не любил присутствовать на таких мероприятиях, поэтому приходил лишь на полчаса – час. Было весело, все танцевали. Резников уже прощался с именинником, когда объявили дамский танец.

– Можно Вас пригласить, Виктор Иванович? – перед ним стояла та самая улыбчивая сотрудница.

Отказываться было неудобно, и он, предложив девушке руку, повел ее в центр зала. Танцевали молча, но когда музыка закончилась, Резников неожиданно для себя сказал:

– Поступайте на заочное по специальности.

Она внимательно посмотрела на него своими необыкновенными серо-зелеными глазами и медленно наклонила голову.

– Хорошо.

Когда главный бухгалтер ушел на пенсию, на его место была назначена так понравившаяся когда-то Резникову смешливая девушка. Ее звали Софьей, и она к тому времени уже закончила учебу. После предварительной беседы в его кабинете и полученного согласия, Резников проводил молодую женщину до двери, еще раз поздравил с повышением и, неожиданно наклонившись к ней, легко поцеловал в уголок нежного рта.

– Зачем это? – она, мягко отстранившись, удивленно посмотрела на него.

Резников сделал шаг назад, улыбнулся и постарался ответить как можно беспечней:

– Извините, как-то само вышло. Больше этого не повторится.

Он развернулся и пошел к столу, а когда посмотрел на нее вновь, то лицо не выражало ничего кроме усталости.

– Идите, у меня много работы. Приказ будет подписан завтра.

Софья молча вышла.

Резников не был жадным человеком, однако бессмысленные траты не любил. Он занимался благотворительностью, но понимал, что весь мир не обогреешь. Слова матери о долге он помнил и надеялся, что представится случай, когда он сможет выполнить наказ. Случай и представился.

Однажды в складских помещениях, где командовал Марат, он увидел потерявшего сознание грузчика. Он не был в штате, Резников бы знал. Парень был хорош: с красивым открытым лицом, высокий, с развитой мускулатурой. Однако худоба, бледность, а так же старая, хоть и чистая, но явно не по сезону одежда говорили о том, что он испытывает не лучшие времена. Надо было поговорить с ним и дать денег, но парень ему так понравился, что Резников, ни минуты не колеблясь, решил сделать иначе.

– Слушай, – обратился он к нему, когда тот немного пришел в себя, – у меня сегодня памятный день, а выпить не с кем. Марат – мусульманин. Аллах не велит. А нам можно. Идти сможешь?

Парень кивнул, поднялся и побрел, еле передвигая ноги, к машине Резникова.

День и правда был памятным. День рождения Федора. С утра в храме за него была поставлена свеча, оставлено щедрое пожертвование, а на ухоженной могиле лежал букет цветов. Домработница в этот день пекла пирог, который походил на выпечку мамы, ставила на стол бутылку водки. Этот вечер Резников проводил дома. Он молча выпивал рюмку, а потом долго сидел и смотрел в окно на сгущавшуюся темноту.

В нынешний вечер за столом он был не один и радовался этому. Парень оказался с характером: несмотря на отличный аппетит, сдерживался и ел медленно, умело пользуясь ножом и вилкой, от третьей рюмки твердо отказался. Резников, не любивший откровенничать с незнакомыми людьми за бутылкой водки, как-то легко рассказал ему о Федоре и был доволен, когда парень выпил за него не торопясь, не лихо опрокидывая рюмку в рот, а медленными, почти осторожными глотками.

– В этот день я всегда стараюсь кому-то помочь, сделать доброе дело.

– И сегодня помог?

– Да, дал денег на ремонт храма.

Момент был подходящим, и Игорь, так звали парня, мог бы попросить о помощи, но он молчал.

– Может, тебе помощь нужна? – спросил, не выдержав, Виктор.

– Обойдусь, – не раздумывая, ответил гость и пожал плечами, – кому она не нужна? Спроси любого, каждый в чем-то нуждается. Все не так и плохо: угол у меня есть, дед хоть и пьяница, но тихий, и работа со временем найдется. Зиму переживем, а весной легче будет. Огород посадим, деду на новые зубы накоплю...

От тепла и вкусной еды парня разморило: стали слипаться глаза. Уже не в силах бороться со сном, он устало потер переносицу пальцем и сказал:

– Спасибо, что пригласил. Я пойду...

– Куда же ты? Поздно уже, оставайся, я тебе в кабинете на диване постелю.

Уходить из теплого гостеприимного дома не хотелось. Игорь молча кивнул головой.

На этом диване он провалялся почти месяц: воспаление легких при ослабленном организме протекало очень тяжело. Как только Игорь немного пришел в себя, то честно и без прикрас рассказал о себе хозяину все.

– И еще, есть у меня просьба. Не мог бы ты навестить деда?

– Хорошо, – ответил Резников, решив сделать это на следующий же день.

Домик на окраине он нашел быстро, только вот окна и двери оказались заколочены. В соседнем доме из трубы шел дымок, значит, там топили печь. Резников постучал в калитку. Вышел молодой парень.

– Я хотел узнать о деде. Куда он делся?

Парень усмехнулся.

– А куда деваются, когда жить не хотят? На кладбище. А Вам какой интерес? Может, наследник?

– Нет, не наследник. О нем просил узнать Игорь, который жил здесь.

– Нормальный был постоялец, – сказал уважительно парень, – порядок навел, за дедом присматривал. Тот и пить вроде стал меньше. А где Игорь теперь?

– Заболел. Как дед умер?

– Истопил баню, помылся, оделся во все чистое, лег на кровать... Только на четвертый день заметили, что печь не топится.

– Зачем он так?

– Кто знает! – парень пожал плечами. – Бабка моя говорит, что жена к себе на тот свет позвала, надоело ей смотреть, как он здесь один мается.

– Ну, бывай, – сказал Резников и пошел к машине.

Вечером он, ничего не утаивая, рассказал обо всем Игорю. Тот молча отвернулся к стене и укрылся с головой одеялом.

Резников навещал Игоря довольно часто, и они проводили время за игрой в шахматы или разговорами. Иногда, правда, хозяин предупреждал, что вечером придет гостья, и шутливо просил без порток по коридору в туалет, сели приспичит, не шастать, дабы случайно не испугать невинное создание. В такие вечера Игорь, прислушиваясь к тихо звучащей музыке, чувствовал себя особенно тоскливо, потому что был молод и тоже не отказался бы провести романтическую ночь с красивой и желанной женщиной. Вот только когда этому суждено будет сбыться, он не знал.

Мысли о том, почему Виктор Иванович заботится о нем, не оставляли Игоря, и однажды он решился на разговор.

– Хочу спросить, зачем ты со мной возишься, я ведь тебе никто?

Спрошено было вроде небрежно, как бы между делом, но в ожидании ответа он напрягся.

– Долг отдаю, – ни минуты не задумываясь, ответил Резников. – Мне в жизни очень помог один человек, я тебе о Федоре рассказывал, теперь моя очередь. Так что не тушуйся, придет время, и ты кому-нибудь поможешь. На том свет стоит.

Игорь кивнул головой в знак того, что понял, хотя был с этим утверждением абсолютно не согласен: о доброте мира у него было несколько иное мнение.

Так постепенно они узнавали друг друга, и вскоре Резников безоговорочно уверовал в то, что для исполнения наказа матери это был самый подходящий человек.

– Я дам тебе шанс, а там как знаешь, – сказал он однажды.

Игорь отказываться не стал: полоса невезения очень уж затянулась.

– Согласен? Вот и правильно. Каждый человек думает, что впереди у него есть вечность, но это не так. Надо торопиться жить.

– А ты торопишься? – спросил Игорь.

– Да, – просто ответил Резников. – В молодости думал, что все обязательно будет, случится само собой, ничем особенно не дорожил, но вот молодость прошла, а я так много не успел сделать.

– Например, жениться?

– И это тоже. Что теперь говорить? Уж поздно.

– Жениться никогда не поздно, – засмеялся Игорь. – В твоем возрасте еще детей рожают!

– Ты думаешь? – задумчиво протянул Резников.

Что подразумевал хозяин квартиры под словом поздно, Игорь понял, когда врач разрешил ему ужинать в столовой. Возле прибора Резникова стояли маленькая тарелочка с несколькими таблетками и стакан воды. Увидев предупреждающий взгляд домработницы, Игорь ни о чем не спросил, а Резников ничего не объяснил. Случалось, что Игорь ужинал один, тогда ему сообщалось, что Виктор Иванович устал и отдыхает, что беспокоить его не надо.

Наконец, выздоровление наступило, и Игорю пора было приниматься за работу, но сначала надо было привести его в божеский вид. В магазине, куда они приехали за вещами, Резников не скупился.

– Примерь еще вот этот костюм, – говорил он, – завтра у тебя настоящие смотрины, коллектив-то у нас женский, в грязь лицом ударить нельзя.

Игорю было стыдно вот так принимать щедрую помощь. Там, где прошли последние годы, доброта была не в чести, поэтому он сообщил, что с первой же получки начнет рассчитываться и будет подыскивать квартиру. Однако Резников хотел, чтобы Игорь остался у него, пока немного не привыкнет к новой жизни. Предложение, после непродолжительного колебания, было приято.

– Слушай, а нас за очень близких приятелей не приняли? – подъехав к дому и открывая дверцу машины, спросил Резников, стараясь нехитрой шуткой поднять настроение приунывшему приятелю. – Что-то кассир на меня смотрела с подозрением.

– Ах, дорогой, ты это серьезно? Как это, однако, мило! – тут же жеманно откликнулся Игорь, поворачиваясь к нему лицом, при этом старательно растягивая в улыбке губы и взмахивая ресницами.

Они посмотрели друг на друга и, не обращая никакого внимания на прохожих, захохотали во все горло. Возникшая неловкость куда-то исчезла. Вечер того же дня был посвящен посещению парикмахерской, где мастер, постоянно обслуживающий Резникова, сначала долго приглядывался к новому клиенту, а потом, даже не спросив о пожеланиях, подстриг его так, что сам на минуту залюбовался творением своих рук. Смотрины прошли на ура.

Отправленный к Никодимычу Игорь не без труда постигал азы их дела. Резников внимательно следил за его успехами и просил не давать никаких поблажек. Никодимыч только усмехался:

– Не волнуйся, Виктор Иванович! Не забыл, как на его месте сидел? Парень, вроде, толковый, поставлю я ему мозги на место. Уйду и буду за вас спокоен.

– Ни на один день раньше не отпущу! – сердился Резников. – Обещал еще полгода поработать, работай. И день рождения отметим, и на пенсию проводим! А хочешь, оставайся еще.

– Так мне уж семьдесят исполнится, – ворчал Никодимыч, – помирать пора, а я на пенсии не отдохнул.

Но тем, что Виктор Иванович его так ценил, был доволен и наказ выполнял: драл с Игоря три шкуры.

Чем больше Виктор и Игорь проводили времени вместе, тем сильнее крепла их дружба. Проводили на пенсию Никодимыча, и на его место был назначен Игорь. А когда Резников помог другу взять кредит в банке и купить квартиру, то расставаться жаль было обоим. Хотя о каком расставании могла идти речь, если квартира по счастливой случайности была куплена в соседнем подъезде?

Всегда не особо хорошее здоровье Резникова в последнее время стало ухудшаться. Он часто консультировался у лучших врачей, но те ничего серьезного не находили, говорили о плохой наследственности, перенесенных травмах, режиме дня, диете. Словом, обо всем, что говорят в таких случаях. Посоветовали также обратиться в столичную клинику. Резников, уезжая, со спокойной душой оставил все дела на Игоря.