Текст книги "супермаркет(СИ)"

Автор книги: Людмила Мацкевич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)

– А с Соней я не успел познакомиться. Она должна была жить с нами, – отец тяжело вздохнул. – Дочь похожа на мать?

– Да, очень, только у нее глаза отцовские.

– Когда узнал обо всем, почему не оставил?

Веня лишь развел руками. Зачем об этом спрашивать? Мог бы – оставил и ушел от греха подальше. Поэтому он и ответил коротко и предельно честно:

– Не смог.

Ответ отца явно не удовлетворил.

– А если ей судьбу сломаешь? Я не прощу, она мне как дочь. Лучше сейчас отойди в сторону.

– Сказал же, не могу, – начал раздражаться Веня.

Отец понимающе кивнул, потом по-стариковски ссутулился и опустил голову. Веня с жалостью посмотрел на него. Перед ним сидел не тот самоуверенный и деятельный человек, которого он знал и любил, а другой: постаревший, измученный и бесконечно несчастный. Оставаться здесь дольше не хотелось. Сын встал, подошел к отцу и тронул его за плечо.

– Папа, я пойду отдыхать.

Отец медленно поднял голову и, не глядя на него, снова потянулся к бутылке. Однако последние слова были обнадеживающими.

– Поговорим завтра. У меня есть, что тебе предложить.

Утром сын увидел отца хоть и бледным, но гладко выбритым и абсолютно трезвым. Завтрак прошел в полном молчании. Веня был терпелив, ему не хотелось торопить и этим лишний раз раздражать отца. Наконец кофе был допит. Рубцов закурил и кивком позвал сына в кабинет.

В комнате было довольно прохладно, видимо, окно простояло открытым всю ночь. Они сели. Отец выглядел спокойным и сосредоточенным, как и прежде, если предстоял серьезный разговор.

– Извини за вчерашнее. Итак, ты хочешь нарушить нашу договоренность о том, чтобы учиться здесь. Я не буду настаивать, можешь учиться, где хочешь. Ты остаешься моим наследником, а я намерен и дальше тебя поддерживать материально. После окончания института помогу начать бизнес, если не захочешь работать у меня. Хорошо подумай, прежде чем принять решение. Оцени, предложение очень хорошее.

– Папа, – улыбнулся Веня, – говори яснее. Выглядит все так, словно ты собрался что-то потребовать взамен.

Отец согласно кивнул головой.

– А я и собираюсь. Ты получишь все обещанное, если выполнишь мое условие. В противном случае тебе достанется только доля матери.

– Становится все интересней, – удивленно пробормотал Веня. – Что за условие?

И действительно, все выглядело довольно странно. Ведь совсем не об этом собирался говорить Веня, когда ехал к отцу.

– Я ничего не могу сделать для Тамары, – продолжил отец, – но могу сделать много для нашего с ней внука или внучки. И ты мне в этом поможешь.

– Ты хочешь, чтобы у нас с Соней родился ребенок? – удивление от слов отца было настолько велико, что Веня решил, будто ослышался.

– Я очень хотел ребенка от Тамары, она обещала. Жалко, что не сбылось. Поэтому, как только Соне исполнится восемнадцать, сделай так, чтобы она забеременела, и женись.

– О чем ты говоришь? – едва не закричал сын. – Какие дети в восемнадцать лет? Мы о женитьбе даже не задумывались. А как же ее учеба?

Веня возмутился по-настоящему, однако отца смутить было трудно. Скорее всего, он давно все решил и спланировал, а теперь старался добиться от сына согласия.

– Это еще не все. До окончания школы ребенок будет жить с вами, потом учиться здесь и жить со мной. Это мое последнее слово.

– Как такое могло прийти тебе в голову? Как я объясню это Соне?

Нет, не то чтобы он не хотел остаться с Соней, напротив, он желал находиться с ней рядом как можно дольше, может быть, как говорят, и до последнего часа, однако они были еще так молоды, и кто знает, что ждало их впереди. Да и не часто случается, чтобы первая любовь стала последней. Вот и отец, наверно, когда-то любил свою жену, а потом встретил другую женщину, и прошлое в одно мгновение перестало существовать. А женитьба, дети...

Наверно, когда-нибудь Веня этого захочет, но не сейчас, да и решения такого рода он желал принимать сам.

– А зачем ей что-то объяснять? – услышал он голос отца. – Дети родятся не от объяснений.

Сын едва не застонал от отчаяния. Какие там доводы, он и слушать ничего не хочет!

– Папа, почему ты так торопишь с ребенком, женитьбой?

Отец горько улыбнулся.

– Потому что я не молодею. К тому времени, когда мой внук или внучка переедет ко мне, я буду еще не стар и многое успею.

Веня сделал последнюю попытку как-то повлиять на решение отца.

– Не могу поверить в то, что слышу это от тебя! Что за странные планы? Ты понимаешь, что за такой долгий срок произойти может все что угодно, и тогда конец всем твоим мечтаниям?

– Может, – легко согласился отец, – но ты сделай так, чтобы не произошло, а я выполню свои обещания.

Сидя в самолете, Веня долго размышлял над словами отца. Ну, как он может так обойтись с родным сыном и дочерью любимой женщины? Это было неправильно, это было нечестно, это было обидно, в конце концов. Так ничего и не решив, Веня дал себе слово, что об этом Соня не узнает никогда.

Закончились вступительные экзамены. Соня, как и хотела, поступила в вуз на экономический факультет, а Веня – в медицинский институт. Состояние Тамары Андреевны улучшилось, и теперь она жила дома под присмотром приехавшей бабушки, которую отец уговорил пожить с ними до весны. Незаметно наступила осень. Встречи с Веней не были частыми, потому что Соне редко удавалось среди недели вырваться из дома: надо было заниматься и помогать бабушке. Зато выходные они проводили вместе. Иногда шли в театр, кино, на выставки, но чаще оставались в квартире Вени, словно торопились наговориться и насытиться друг другом на неделю вперед. К друзьям Веня ее больше не звал, хотя Соня почему-то была уверена, что он встречался с ними чаще, чем с ней.

Новый год они встретили вдвоем. Соня сказала родителям, что идет в общежитие к друзьям и проведет с ними два дня. Отец, услышав об этом, только грустно сказал:

– Как знаешь. Ты уже большая.

Соня понимала, что отец догадывается о ее встречах с Веней и по-прежнему не одобряет этого. От былых доверительных отношений между ними не осталось и следа. Зато она подружилась с бабушкой, доброй и ласковой, и даже рассказала ей по секрету, что уже давно влюблена в хорошего мальчика. Бабушка попросила пригласить его в дом и познакомить с родителями, но внучка просьбу решительно отклонила, сославшись на то, что хочет узнать молодого человека лучше.

Пятого января у Сони был день рождения. Из-за болезни матери последние годы гостей не приглашали, тихо отмечали его втроем, а подарок еще с детства дочь привыкла находить под все еще стоящей в доме елкой. Так было и на этот раз. Соня расцеловала родителей за немалую сумму денег, а бабушку – еще и за пирог. Деньги вместо подарка ей дарились в первый раз, мама объяснила это тем, что дочь выросла и лучше знает, что ей нужно купить. Соня не возражала.

С Веней они отпраздновали ее совершеннолетие в первую же субботнюю встречу. На вечер он приготовил для нее сюрприз, а днем пригласил пройти по магазинам и, казалось, готов был скупить все, на чем она останавливала свой взгляд. Софья от подарков не отказывалась, во-первых, потому, что было неожиданно приятно почувствовать себя взрослой, во-вторых, потому, что ждала от этого вечера чего-то необыкновенного.

Они вернулись домой, перекусили на кухне, и Веня уговорил ее остаться на ночь. Пришлось позвонить домой и сказать отцу, что остается у подруг в общежитии. В ответ донеслось лишь сухое:

– Хорошо. Веселись: восемнадцать бывает раз в жизни.

– А девятнадцать? – спросила Соня и рассмеялась, но ответа не услышала – отец уже положил трубку.

Потом Веня попросил ее еще раз примерить покупки, и она с удовольствием крутилась перед зеркалом в новых нарядах.

– Останься вот в этом, фиолетовом, – попросил Веня, любуясь девушкой, – оно тебе так идет!

Действительно, Соня за последний год очень изменилась. Довольно высокая, стройная, со смелым разлетом бровей над зеленоватыми глазами, густыми темными волосами, собранными в низкий тяжелый узел, она и вправду была красива. Веня тоже переоделся, и теперь они выглядели так, как могут выглядеть влюбленные, собравшиеся на какое-то торжество.

– Мы с тобой прекрасная пара, – тихо сказал он, обнимая Соню. – Надеюсь, так будет всегда.

– Я тоже надеюсь быть всегда рядом, – так же тихо ответила она.

– Не рядом, Соня, а вместе, – поправил он ее.

Действительно, она как-то с горечью сказала, что все их будущее – тайные встречи, потому что и ее, и его родители никогда не одобрят этих отношений. И Веня не мог ее винить за эти мысли. Каждая девушка задумывается о будущем, ожидания же Сони ограничивались стенами этой квартиры. Он тогда долго пытался успокоить ее, горько плачущую, и давал обещания что-либо придумать, но, видимо, переубедить так и не смог.

– Прости, прости, – заторопилась она, спохватившись, – я ни за что не испорчу этот вечер.

– Просто поцелуй меня, – попросил он, подходя к Соне,– я так люблю, когда ты это делаешь.

Она засмеялась и потянулась к его губам.

Неожиданно раздался звонок. Веня отстранился, удивленно пожал плечами, показывая, что не знает, кто бы это мог быть, и отправился открывать дверь. Вернулся со своими друзьями. Смущенная Соня выслушивала поздравления и принимала подарки, а Веня стаял рядом и казался очень довольным собой. Девушки тут же начали накрывать на стол, парни завели какой-то разговор, а Соня с подозрительно блестевшими глазами так и осталась стоять посреди комнаты, пока Веня легонько не подтолкнул ее в сторону кухни.

За столом было много тостов и смеха. Девушка старалась всем приветливо улыбаться, хотя и понимала, что все это затеял для нее Веня, а на самом деле она никому из пришедших не интересна. Кроме того, Соня иногда ловила на себе непонятные взгляды, поэтому подозревала, что история, произошедшая с ее матерью и отцом Вени, всем известна, и это ее смущало. Настроение немного поправили приглашенные Веней клоуны, которые с порога попытались выяснить, где же прячется восьмилетняя Сонечка, которую они пришли поздравить с днем рождения. Когда же все прояснилось, повеселились от души не только собравшиеся, но и сами клоуны.

Было уже довольно поздно. Гости разошлись, и они остались одни.

– Давай немного отдохнем, – предложил Веня, усаживаясь на диван.

Он, как всегда, почти не пил, а Соня за целый вечер едва осилила бокал шампанского, помня о своей способности быстро пьянеть. Она устроилась рядом.

– Тебе все понравилось? – спросил он, обнимая ее за плечи.

– Веня, я так тебе благодарна! Дома все стараются делать вид, что все в порядке, и это так грустно... Я с тобой словно сил набираюсь на всю неделю.

– Ты могла бы переехать ко мне. О деньгах беспокоиться не надо: отец присылает достаточно. Нам было бы хорошо вместе.

– Не могу... Как я маму брошу? Да и отцу обещала с тобой не встречаться, – с горечью отозвалась Соня.

– Ты думаешь, он не знает?

– Конечно, знает, – в этом девушка даже не сомневалась.

– Хорошо, оставим все пока так, как есть. Но у меня к тебе просьба...

– Да все, что хочешь.

– Сонечка, – сказал он ласково, крепче прижимая ее к себе, – не ставь на мне крест. Думай о нас и в будущем времени.

Соня тяжело вздохнула.

– Я думаю, что тебе все это скоро надоест. У меня так много дел по дому, учеба, все вечера заняты. Думала, бабушка приедет – будет легче. Но она старенькая, только и может, что за мамой ухаживать, все остальное на мне. А в голове каждую минуту мысли о тебе. Где ты, чем занимаешься, когда меня нет.

Наверно, не надо было говорить об этом сегодня. Соня уже жалела, что не сдержалась, но сказанного не воротишь. Ответ Вени был таким, как она и ожидала.

– Родная моя, – услышала она его спокойный голос, – пусть тебя это не волнует. В моей жизни нет ничего такого, что смогло бы отодвинуть тебя на второй план. А остальное – сущие пустяки.

Соня послушно кивнула головой, хотя сомнения никуда не делись, и все осталось таким, как прежде.

Прошел январь, незаметно пролетел и февраль, а в первых числах марта бабушка начала собираться домой. В Новгороде у нее была небольшая квартира, в которой она проживала вместе с двумя старыми котами. За ними сейчас ухаживала сердобольная соседка, и бабушка часто расспрашивала ее по телефону о здоровье своих любимцев. Тамара Андреевна чувствовала себя хорошо и обещала ближе к лету выйти из дома и посетить парикмахерскую. Вот в эти весенние солнечные дни Соня окончательно поверила в свою беременность. Первые подозрения возникли гораздо раньше, но она запретила себе об этом даже думать, потому что прекрасно помнила, как Веня просил ее никогда не волноваться по этому поводу. Он и вправду всегда серьезно относился к этой стороне их отношений.

Но случившегося изменить было нельзя. Сначала она хотела рассказать обо всем Вене, но потом решила этого не делать. И, правда, зачем ему знать о ребенке, если они не могут пожениться? Огорошить таким сообщением родителей тоже было невозможно из-за здоровья мамы. Об аборте не хотелось и думать. Вот и выходило, что с последствиями своего легкомысленного поведения она должна разобраться сама и как можно скорее, а если для этого надо расстаться с Веней, то она это сделает.

Они встретились, как всегда, в субботу, и к этой встрече она была готова.

– Соня, ты сегодня такая бледная! Все в порядке? – озабоченно спросил Веня, открыв ей дверь.

– Обычный весенний авитаминоз, – беспечно махнула она рукой, – да и накануне легла позже.

– Может, сейчас немного отдохнешь, а потом погуляем?

На улице было по-весеннему радостно, и прогулка по парку обещала быть увлекательной, но в последнее время ее постоянно клонило в сон, поэтому Соня с радостью согласилась прилечь. Спала она довольно долго, а проснувшись, нашла Веню в кабинете. Он занимался. Соня остановилась на пороге и снова зевнула, прикрыв ладошкой губы. Веня, обернувшись, засмеялся и, вскочив с места, обнял ее.

– Ты так хорошо спала, засоня, что жалко было будить.

В его словах было столько нежности, что у Сони сжалось сердце.

– Веня, мы счастливы? – спросила она и медленно провела пальцами по его бровям.

– Ты меня пугаешь, – он состроил смешную гримасу, – то спишь целый день, то задаешь странные вопросы. С тобой действительно все в порядке?

– Нет, ты ответь, это важно, – заупрямилась она.

– Конечно, счастливы. Что же все-таки случилось? Почему ты спрашиваешь? – в голосе Вени звучала озабоченность.

– Ах, я не о том... Мне сейчас было так спокойно, потому что я чувствовала тебя рядом. Когда-нибудь ты будешь не со мной, а я еще долго буду вспоминать об этом.

– Не с тобой? А с кем?

– Ну, мало ли... – ответила она уклончиво. – Может с друзьями, а может с мамой и бабушкой или отцом.

– Милая, – засмеялся Веня, – тебя спросонья куда-то не туда занесло.

– Ты, как всегда, прав, – быстро согласилась она и снова осторожно провела пальцами по его бровям, – совершенно не туда.

А потом добавила жалобным голосом:

– Умираю от голода. Покорми меня.

В этот вечер она была какой-то новой: необыкновенно нежной и раскованной, желающей больше дать, нежели взять. Позднее он удивлялся, что это его нисколько не насторожило. Хотя чему тут удивляться? Соня всегда была самым настоящим чудом. Прощаясь, они договорились встретиться восьмого марта.

За два дня до встречи Соня наконец-то решила приступить к выполнению задуманного. Бабушка с радостью согласилась погулять, и они направились в находившийся неподалеку сквер. День был солнечным, гуляющих оказалось много, поэтому свободная скамейка нашлась не сразу.

– Бабуля, – начала Соня тяжелый разговор, – я хочу просить о помощи. Можно мне пожить у тебя какое-то время?

– Деточка, да что случилось? – старушка испугалась не на шутку.

Скрывать что-то было глупо, и Соня решилась.

– У меня будет ребенок. Дома я оставаться больше не могу, скоро будет заметно, и кто знает, как это повлияет на маму.

– А кавалер-то твой? Неужто бросил? Или женатый оказался?

– Ах, бабуля, что толку об этом говорить? Не могу я за него замуж выйти, поэтому и о ребенке говорить не хочу.

Бабушка только всплеснула руками и тихо заплакала. Соня, глядя на нее, заплакала тоже.

– Бабулечка, я не хочу делать аборт, – наконец, с трудом сказала она.

Старушка вытерла мокрые щеки и с укором посмотрела на внучку.

– Ничего не надо делать, Сонечка. Вырастим. Живи у меня, сколько хочешь. Может, и меня досмотришь. Я два века жить не буду.

– Ты не думай, – заторопилась Соня, – я сразу работу начну искать. Бабулечка, ты не пожалеешь, что разрешила нам жить с тобой.

Она в первый раз словом объединила себя с ребенком и положила руку на живот, словно успокаивая дитя и успокаиваясь сама.

Разговор с отцом был тоже не из легких. Соня позвала его в свою комнату и, прикрыв дверь, сказала тихо, чтобы не услышала мама:

– Папа, я уезжаю с бабушкой.

Отец внимательно посмотрел на дочь и так же тихо спросил:

– Это совершенно необходимо?

– Да, – кивнула головой Соня.

– Это как-то связано с тем молодым человеком? Ты решила с ним все-таки расстаться?

Отец даже не захотел назвать Веню по имени, и Соня еще раз убедилась в правильности своего решения. Ее ответ был таким же кратким.

– Да.

– Что с учебой?

– Переведусь на заочное.

– Соня, если уж ты решилась, то не возвращайся к нему ни за что, – в печальном голосе отца прозвучали просящие нотки. – Он такой, как отец, они не способны никому дать счастья. Вы не можете быть вместе, не забывай, что случилось с мамой.

– Папочка, не суди меня строго, я все помню, я решила, но это так трудно. И, пожалуйста, как-нибудь объясни мой отъезд маме. Мы с бабушкой уезжаем восьмого утром.

Отец согласно кивнул головой, а потом попросил звонить чаще и пообещал каждый месяц присылать деньги.

– Только до тех пор, пока я не устроюсь на работу, – уточнила Соня, и они, как когда-то прежде, обнялись.

Как-то так получилось, что Соня никогда не звонила Вене, всегда это делал он. Может, так сложилось потому, что, по его словам, он постоянно жил с матерью и бабушкой и говорить было не всегда удобно. Как бы то ни было, звонил он почти каждый день. Соня уже давно перенесла телефон в свою комнату, чтобы никто не мешал их длинным разговорам, и теперь сидела, гипнотизируя его мрачным взглядом.

Эта ночь была последней перед отъездом, и она надеялась услышать голос Вени еще хотя бы раз. Шел уже двенадцатый час ночи, когда отчаявшаяся Соня, сама не зная почему, набрала номер его квартиры. Правда, Веня всегда убеждал подругу в том, что без нее туда не приходит, но Соня была в этом совсем не уверена.

Женский голос ответил сразу.

– Пожалуйста, позовите Веню.

Губы девушки одеревенели и совершенно не хотели слушаться.

– Венчик, милый, тебя к телефону, – прокричала куда-то в глубину квартиры незнакомка, а потом обратилась к Соне. – Подожди немного, он в ванной.

Надо было положить трубку, но Соня не смогла этого сделать. Сидела и прижимала ее к уху.

– Идиотка, – услышала она злой голос приближающегося Вени, – я же запретил тебе даже подходить к телефону!

Соня сбросила звонок. В глазах потемнело, дышать стало трудно, и она медленно и осторожно откинулась на спинку кресла. Вот и конец истории. Старой, как мир, и поэтому совершенно не интересной. Девушка всегда догадывалась о другой стороне жизни Вени, но боялась в это верить, потому что слишком страшно было потерять ощущение избранности и единственности. Сейчас вот потеряла окончательно. Но что это меняло? В сущности, ничего.

Восьмого марта Соня на свидание не пришла, не отвечала на звонки. Веня попытался перехватить ее возле подъезда, но вскоре понял, что она не живет дома. В институте он узнал, что заявление о переводе на заочное отделение приносил отец, однако нового адреса Сони не оставил. Сначала Веня разозлился. Куда и зачем ей надо было уезжать, не поговорив с ним?

Он уже давно догадывался о ее беременности, но ждал, когда она скажет об этом сама. Просто, так было правильно. Да, он пошел на поводу у отца, правда. Что в этом нет ничего особенного, Веня убедил себя уже давно и в своей правоте не сомневался. И что с того, что ребенок родится раньше, чем хотелось бы Соне? Можно подумать, что это всегда происходит у людей по обоюдному согласию и после долгих размышлений! Нет, конечно. А жениться он был готов хоть завтра.

Но время шло, и злость сменилась отчаянием. Он все больше склонялся к мысли, что Соня уехала еще и потому, что узнала о его неверности. В этом не было ничего хорошего, Веня это понимал, но всегда надеялся, что его похождения останутся для нее тайной. Он ни с кем не завязывал длительных отношений. Так, ничего не значащие интрижки. Да он и не искал специально никого, все получалось как-то само собой. В конце концов, все его друзья жили так, весело и свободно, а он не хотел быть среди них белой вороной. К тому же, а в этом он был убежден твердо, это никак не отражалось на его отношениях с Соней. Она была его миром, родным и теплым, желанным. И расставаться с ним он не собирался, как, впрочем, и с другими привычными радостями жизни тоже.

Отца Сони Веня дождался у подъезда их дома.

– Прошу Вас, поговорите со мной. Я хочу узнать адрес Сони.

Тон его слов не был просительным, он хотел разговора на равных. Мужчина, на минуту остановившись, равнодушно скользнул по юноше взглядом и молча шагнул в сторону, намереваясь обойти.

– Она не сказала, почему уехала? – продолжил Веня, загораживая ему дорогу. – Так я Вам скажу. Дело в том, что Соня беременна и очень боялась огорчить Вас и Тамару Андреевну.

– Продолжай, – глухо сказал отец, поворачиваясь к юноше.

На его лице отразилось столько боли, что Вене стало жаль этого большого доброго человека, на долю которого стараниями его непутевого папаши выпало столько несчастий.

– Мы любим друг друга и должны пожениться, – тихо сказал он. – Я никогда и ни за что не откажусь от Сони и ребенка.

– Знаем мы про вашу любовь, – пробормотал отец.

– Так получилось, – стараясь придать твердость и убедительность голосу, сказал Веня, – да и не должны мы отвечать за родителей.

Они некоторое время постояли молча. Мужчина упорно не поднимал головы и смотрел на носки своих ботинок, словно там можно было найти какое-то решение. Веня его не торопил: хорошо было уже то, что отец Сони не ушел, а остался стоять рядом.

– Ну что же... – мужчина устало вздохнул и потер висок рукой. – Если так, то делайте, как считаете нужным, лишь бы Тамара не узнала. И вот еще что... Дочь у меня одна, и если ты с ней что-нибудь сотворишь по примеру своего папаши, тебе не жить.

Веня хотел было на прощанье протянуть отцу Сони руку, но не решился. Вроде бы он все сделал так, как надо, но на душе почему-то было гадко.

Поездку Веня откладывать не стал и уже утром сел на поезд. Часы, проведенные в дороге, показались ему невыносимо длинными. Юноша сидел и смотрел в окно, думая о том, что начинается новая жизнь для него и Сони, а уж он постарается, чтобы все в ней было тихо и спокойно. Вечером перед отъездом он рассказал бабушке и маме о своем решении жениться на Соне и о скором рождении ребенка. Ночью Веня слышал приглушенные голоса за стеной и плач мамы, потом кто-то на кухне наливал в стакан воду, чтобы, видимо, запить таблетку. Наверно, надо было встать и успокоить маму и бабушку, но он этого не сделал, потому что не был виноват, равно как и Соня, в их слезах. Было жаль, что они этого не понимали.

Серая пятиэтажка, которую Веня разыскал довольно быстро, стояла в ряду таких же унылых домов. Дверь нужного подъезда казалась пестрой из-за наклеенных и частично сорванных объявлений, но сам подъезд был на удивление чистым. Веня остановился перед нужной квартирой, пригладил рукой волосы, хотя знал, что прическа, как всегда, в идеальном порядке, поправил воротник рубашки и лишь после этого нажал на звонок. За дверью было тихо, и он позвонил еще раз.

– Кто? – услышал он, наконец, голос Сони и сразу же успокоился.

– Это я, Веня.

За дверью долго молчали, потом раздалось тихое:

– Уезжай, так будет лучше для всех.

– Сонечка, – он говорил спокойно и ласково, как говорят с больным ребенком, – я не уеду, пока не поговорим.

На этот раз она ответила сразу же:

– Не хочу никаких разговоров.

– Хорошо, – без какого-либо раздражения сказал Веня, – я сяду на лестнице и подожду, пока захочешь.

Он и вправду уселся на ступеньку и прислонился плечом к прохладной стене, намереваясь ждать столько, сколько потребуется. Соня выдержала два часа. Когда она, наконец, тихо открыла дверь и осторожно присела рядом, он не сделал даже попытки обнять, просто повернулся к ней и улыбнулся.

– Сонечка, я нисколько не сержусь. Я понимаю: это все гормоны.

Она словно замерла от этих слов, и Веня на миг испугался, что девушка может молча встать и уйти. Этого, однако, не произошло. Соня подняла на него свои необыкновенные зеленоватые глаза и удивленно спросила:

– Ты знал?

Скрывать что-то было незачем, и Веня опять ласково улыбнулся.

– Конечно, как я мог чего-то не знать о любимой Сонечке? – в голосе, как он и желал, звучала легкая укоризна. – Вот только мне хотелось услышать об этом от тебя. Даже поторопился подарок приготовить.

Но Соня, казалось, и не слышала его последних слов. Ее в этот момент интересовало совсем иное.

– Зачем ты это сделал?

Она просто не могла не задать этот вопрос, так как была совершенно уверена, что произошедшее не было случайностью. Ну, не был Веня тем человеком, который подобную оплошность смог допустить.

– Сонечка, так получилось, – его голос был по-прежнему спокойным и доброжелательным. – Извини, это, конечно, моя вина. Но ведь не все бывает по плану. Конечно, немного рано нам становиться родителями, но мы ведь справимся?

– И что дальше? – голос был так тих, что он едва расслышал сказанное.

– А вот это правильный вопрос, – Веня одобрительно кивнул головой. – Похоже, ты просто забыла, кто решает все наши проблемы, поэтому испугалась и уехала. А надо было только рассказать мне обо всем и готовиться к свадьбе.

– Мы не можем, родители никогда на это не согласятся, – прошептала она и беззвучно заплакала.

Вене очень хотелось обнять девушку и успокоить, но он этого не сделал, потому что разговор на том бы и закончился. Он же хотел обсудить все, чтобы больше к этой теме не возвращаться.

– Ты обещала, что никогда не бросишь меня, так не бросай, держи слово, – юноша протянул подруге платок и подождал, пока она вытрет слезы. – Своим о женитьбе я уже сказал, твой отец тоже согласен. Условие одно: лишь бы не узнала Тамара Андреевна.

Соня опустила голову. Ей стало стыдно за необдуманность поступка, а так же за то, что обидела недоверием любимого человека. Действительно, надо было сразу поговорить с Веней, и не было бы этих мучительных последних недель.

– Ты вправду не сердишься? – осторожно спросила она, и в голосе прозвучало искреннее раскаяние.

– Соня, я соскучился, – вместо ответа сказал он, – и так хочу тебя поцеловать! А ты, ты скучала?

Зачем было отвечать на глупые вопросы? Да он и не ждал ответа, потому что сделал то, что так давно хотел: прижал ее к себе. В этот момент она была счастлива и искренне верила, что это их последняя размолвка.

Уже поздно вечером в вагоне поезда Соня вдруг вспомнила о телефонном звонке. Обида опять комком подступила к горлу.

– Веня, я больше не хочу делить тебя ни с кем, – сказала она, с горечью осознавая, что эти слова для него – просто сотрясение воздуха.

Так и получилось. Брови Вени удивленно поползни вверх, а во взгляде засквозила легкая укоризна.

– Ты никогда и не делила меня ни с кем, – слишком уверенно и спокойно произнес он, – а если говоришь о том телефонном звонке, так мне просто надо было встретиться с приятелем. Я не виноват, что он пришел с подружкой.

Как должна была отреагировать Соня? Видимо, кивнуть головой, что она, вздохнув, и сделала. Не хотелось даже думать о том, что нынешнее примирение – всего лишь возвращение к мучительным сомнениям прошлого, наверно, надо было просто научиться во всем доверять Вене, на чем он, впрочем, всегда и настаивал.

Домой она больше не вернулась. Раз в неделю звонила родителям. Чаще всего трубку брал отец и разговаривал преувеличенно бодрым голосом, видимо, для того, чтобы мама ничего не заподозрила. Веня сразу же нанял домработницу, желая освободить Соню от всех домашних дел. Отныне она должна была внимательно следить за своим здоровьем и думать о малыше.

Через две недели они поженились. Свадьбу сыграли в ресторане, и друзья Вени веселились от души. Родителей ни с той, ни с другой стороны не было, но отсутствия самых близких родственников, казалось, никто не замечал, хотя Соня чувствовала, что за их спиной это будет обсуждаться еще долго. Как бы то ни было, но она стала женой любимого человека и была безмерно счастлива.

Первые пару месяцев свободное время они проводили дома, но потом все чаще и чаще Веня стал приглашать ее то в театр, то на очередную выставку, то просто на ужин в ресторан. Она охотно соглашалась, хотя просидеть где-либо два – три часа становилось все труднее и труднее.

– Соня, – как-то начал разговор Веня, – ты не желаешь встречаться с моими друзьями, тебе с ними скучно, но мне не хочется их терять. Может быть, хоть изредка я мог бы с ними проводить вечер?

И действительно, нельзя же было запретить ему это? Вот так и получилось, что раз, а иногда и два раза в неделю он отправлялся к друзьям. К двенадцати ночи обязательно был дома, чужими духами от него вроде бы не пахло, и Соня запретила себе волноваться по этому поводу. В конце концов, решила она, если кто-то захочет уйти, его не удержать никакими запретами. Друзья Вени по-прежнему изредка названивали ей и приглашали на какое-нибудь торжество, но она благодарила и отказывалась, ссылаясь на свое положение. Веня поначалу тоже не оставлял попыток зазвать ее, но потом отступился. Так и протекала их жизнь, спокойная и размеренная, устроенная по его сценарию, и сначала она устраивала обоих.

Мальчик родился здоровым и в срок. Веня вел себя так, как ведут обычно счастливые мужья: подолгу простаивал под окном, писал смешные записки, каждый день дарил букеты. Цветы и продукты Соня отдавала нянечкам, все это не имело ни малейшего отношения к тому счастью, которое она впервые ощутила, прижав к себе нежное тельце ребенка. Она подолгу всматривалась в его бледное личико, обрамленное светлыми волосиками, рассматривала крохотные сжатые кулачки с прозрачными ноготками и была абсолютно уверена, что это самый красивый ребенок на свете. А его запах! Соня была безмерно счастлива.

Они с Веней были ранними пташками, просыпались задолго до звонка будильника и ценили эти минуты, проведенные вместе, минуты спокойствия и расслабленности перед долгим рабочим днем. Соня ближе придвинулась к мужу и удобно устроилась, положив голову ему на плечо. Разговор шел о том, как они отметят пятнадцатилетие свадьбы.