Текст книги " НЕ ГАДАЙТЕ НА РОМАШКАХ. Книга 3. СЕМЕЙНАЯ КРЕПОСТЬ."
Автор книги: Людмила Сурская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)
– Понял и уже лечу. – Испарился Тимофей.
– Рома, дай им денег, они мало получают. Я по себе знаю. – Потянулась к нему на ушко Даша.
– Всё будет тип-топ. Не забивай голову не своим делом, детка. Я пошёл. Мобильный на тумбочке. Дашуня, чего тебе покушать завтра принести? – тянул Роман время, не желая расставаться с женой, и в который уже раз покрывая её поцелуями.
– Нажарь картошки с котлеткой и отбивной. Справишься?
– Обижаешь, любовь моя.
– Рома, иди, а-то у меня глаза слипаются.
Бугров зашёл в детскую. Его щекастые пацаны сопели. Ему даже разрешили покормить их из бутылочки. Правда дети не знали что с этой едой делать. Но Бугров остался доволен. У Тимофея Ромку ждали медики, но вместо ожидаемого шампанского и конфет Бугров вытащил пачку долларов.
– Заранее прошу простить, если этим кого-то обижу, поверьте, хотел, как лучше, от чистого сердца. – Пересказывая всё это, он рассовывал бумажки по рукам сестёр и нянечек.– Купите конфет, каких хотите, за здоровье моей жёнушки и пацанов.
– А доктору? – осмелилась спросить старая нянечка.
– Не обижу, не волнуйтесь. – Сощурил в улыбке глаза великан.
– За что тут обижаться, хорошее дело. Спасибо. Не ожидали. Пойдём, не будем вам мешать. – Высыпала из кабинета смена.
Оставшись с Тимофеем, он достал дорогой коньяк, икру, галеты, шоколад. Оставшиеся деньги положив на край стола, сказал изумлённому Тимофею:– Здесь вам по штуке, а это отнесёшь детским медсёстрам за пацанов. Потратьте на что-то стоящее. Для отделения куплю аппаратуру, какую скажете.
– Я думал мы приятели, а ты деньги, – обиделся Тимофей. – Давай лучше по коньячку.
– Тимоша, давай без обид. Даша просила, и потом мы и есть приятели, а деньги возьми, у меня они есть, а ты немного получаешь, и даю я не приятелю, а мучившемуся с моей семьёй весь вечер низкооплачиваемому врачу. Не хочешь брать себе, потрать на отделение. А теперь по коньячку за Дашеньку и мальцов. Я чуток стресс сниму, за рулём. И как вы каждый день с такой жутью воюете?
– Примерно, как ты с оружием. Я его и в руки-то взять боюсь, а ты играючи.
– Всё, я побежал, если что, звони.
Даша уснула, как умерла. До утра проспала, не шелохнувшись. Проснулась, долго лежала, боясь пошевелиться, прислушиваясь к себе. Боли в животе почти не было. Тело ломило, как после тяжёлой работы. Она вздохнула, открыла глаза. В соседнем с больницей доме горели окна. Значит, народ собирается на работу. А по темноте, что висела в палате, не скажешь. Странно, что нет до сих пор Бугрова, должно быть выбился из сил вчера. Господи, даже не верится, что всё уже позади. Открылась дверь и она увидела мужа. Лицо её озарилось радостью. Увидев, что жена не спит он метнулся к ней.
– Дашуня, ты проснулась, детка, прости, опоздал. Очень хотелось быть при твоём пробуждении. Жаль, пришлось заскочить на службу.
Целуя жену и распаковывая пакеты, влетевший на крыльях нетерпения Бугров носился по палате.
– У тебя, дорогой, из-за меня проблемы, – испугалась Даша.
Он поднёс к губам руку жены и поцеловал.
– Всё в пределах допуска, командир шлёт тебе свои поздравления. Давай, малыш, позавтракай. Садись в подушки. Я помогу. Сможешь или лучше полулёжа? Какие сны снились моей малышке?
– Никаких снов, уснула, будто в яму провалилась. Я уже по тебе соскучилась.
Он опустился на корточки перед ней, улыбнулся и чмокнул в носик.
– И я по вас жуть как. Как ты, где болит?
– Грудь болит, как каменная. Молоко, наверное, прибывает. Рома, как ты думаешь, мне помыться можно?
– Сейчас будет обход, всё узнаем, потерпи, кушай, давай я тебя сам покормлю.
Словно стояли за дверью и ждали слов Бугрова, в палату зашли врачи. По отделению шёл обход. Последним всунулся в палату Тимофей, сдавший дежурство и по идее свободный, как ветер. Но чувствующий ответственность за своих рожениц не спешащий домой.
– Доброе утро, у нас ранние посетители. Чего не спится папочка? – Уселся на поданный коллегами стульчик перед Дарьей начальник отделения.
– Ну-с, как чувствует себя роженица?
– Хорошо, – прошептала постаравшаяся зарыться под одеяло Даша.
– Замечательно. Тимофей, ты принимал роды, осложнений нет? Это у неё двойня?
Тимофей вяло доложил о вчерашних событиях: роды прошли нормально, малыши здоровы.
– Чудесно, давайте посмотрим пациентку, посторонних прошу выйти в коридор,– он выразительно посмотрел на Бугрова.
– С чего бы это? – возмутился, как всегда, Роман.
– Молодой человек, – это роддом, нам надо посмотреть роженицу.
– Смотрите, чего я там у неё не видел, – заупрямился он. – Хотя, считаю, таскаться такой мужской гурьбой по бабам нечего.
– Так, выйди вон, – покраснел, как варёный рак от огорчения, глав врач.
– Побежал уже, нет, подождите, звонок Бушу сделаю, – хмыкнул Роман.
– Прикажешь позвать охрану и выкинуть тебя отсюда?– встали на дыбы медики.
– А вы попробуйте, – развеселился Бугров. – Так меня ещё никто не смешил.
Даша, привыкшая к упрямству мужа, дала себе слово никогда не вмешиваться в его беседы, спокойно и молча, наблюдая за прениями. Тимофей же, уставший и успевший тоже вечером поучаствовать в бурных беседах с Бугром, сейчас не реагировал на своеобразное поведение Романа. Стоял себе и молча ухмылялся, дожидаясь конца бузы. Все остальные были настроены воинственно. Закатывая рукава зелёных медкурток, готовились к расправе над упрямым мужиком.
– Он не уйдёт, бесполезно настаивать. Иван Алексеевич. Хоть, что делайте, упрям, как осёл. Не тратьте на него силы. Он профессионал. Третий этаж, далеко лететь до земли охране и вам, коллеги, тоже. Вы посмотрите на его играющие мускулы, с ним никто не свяжется. – Влез, наконец, Тимофей, пожалев не за грош имеющих возможность пострадать коллег. – Знаете, тяжёлый случай. Отделение может остаться без специалистов.
Прикинув бесполезность борьбы, начальник потерял интерес к упрямцу.
– Ну-с, продолжим господа, – как ни в чём не бывало заговорил доктор, отвернувшись от раздражающего его объекта. – Матка сокращается? Больно? Придётся потерпеть, детка. Это пройдёт. Ну-с, посмотрим грудь. Болит?
– Болит. – Согласилась Даша, не открывая одеяла.
– Идёт естественный процесс, прибывает молочко. Готовить надо себя к кормлению малышей, давайте посмотрим. Сядьте, милочка.
Даша присела, но халата не раскрыла, посматривая на Романа. Не успел недовольный доктор дотянуться до Дашиной груди, как опять влез Бугров.
– Лапать ребёнка не надо. Пришли тут, одно волосатое мужичьё.
Тимофей, воспользовавшись тем, что стоит за чужими спинами, согнулся в хохоте.
– Милочка, у вас муж неандерталец, – пришёл в себя Иван Алексеевич.
– Чего мы тут его слушаем, – заерепенилась свита. – Достал уже.
– Пришлите женщину. Она посмотрит её грудь и расскажет, что ей следует делать, – спокойно продолжил Роман. – И нечего тут крутых монтировать. Она девчонка ещё молодая, переживет. Всё, базар окончен. Шлите бабу. И не надо пугать меня засученными рукавами и дотронуться до меня не успеете, как руки переломаю, и ни один доктор не сложит потом.
– Первый такой дикий в мою практику попался, – заохал доктор, направляясь к выходу. Тимофей, не удержавшись, покрутил пальцем у виска. Показывая Бугрову уровень его глупости.
– Эй, умник, постой, – не дал ему улизнуть за обходом Ромка.
– Что ещё придумал? – с интересом уставился на приятеля Тимофей.
– Я её купать могу?
– Можешь. Прокладок из старых простыней нарви. У неё выделения будут идти. Ты же не захочешь использовать наше, допотопное.
– Уже принёс, девчонки предупредили.
– Попадаются же такие экземпляры, хорошо хоть редко, – держась за ручку двери, так на всякий случай ляпнул Тимофей.
– Иди, догоняй эскорт, кандидат в науку, пока есть на чём, – не остался в долгу Бугров.
Но этим препирательство не закончилось.
– Даша, а ты этому дикарю ничего не скажешь? – вернулся, сунув голову в щель двери, Тимка.
– Он глава семьи, ему за нас отвечать и решения принимать.
– Дурдом на каруселях, – удивился Тимофей.
– Исчезни, – замахал кулачищем Роман.
Подождав появления посвежевшей Даши из душа, старшая медсестра проверила грудь и проконсультировала по поводу ухода за сосками, научила сцеживанию. Даша, конечно, теоретически была готова к этому, но практически всё выглядело иначе.
– У вас большая грудь, будет нелегко, проверяйте комки и сцеживайте почаще.
Роман во всём принимал непосредственное участие.
– Скажите, а если комки, то что делать?
– Будет больно, но надо избавляться от них сцеживанием, массажем или уж если совсем запущено обратитесь в больницу, а проще сами отсосите у неё.
– Как это?
– Молча. Древним способом. Отсосите и всё. Поняли?
– Более-менее.
Она старалась не смотреть на Романа, улыбка не сходила с её лица. "Вероятно, уже всё отделение в курсе его закидонов", – подумала Даша.
– Давайте приготовимся к кормлению, сейчас детская сестра принесёт детей.
– Вы не уходите, а вдруг у нас не получится, – заволновался Бугров.
– Ничего, не волнуйтесь. Я помогу. Справимся.
Ребята в волнении ждали потомство. Оба ребёнка полёживали на двух руках улыбчивой, невысокой женщины. Одного доверили Роману, ребёнок почти уместился на его ладони.
– Такой смешной, всё время рожицы строит, – умилялся он, рассматривая малыша. А какой из них старший?
– Сейчас посмотрю, – проверила бирки медсестра. У мамочки старший, он более беспокойный и прожорливый. Всё время есть просит. Подкармливать замучились.
– Он и по весу больше родился. Привык видно и внутри мамочки у братца отнимать. – Философствовал Бугров. – Этот же более спокойный. Спит себе, только рожицы строит.
– Это они акклиматизируются, – вступилась за сына Даша. – Ромашка, они на тебя похожи. Посмотри подбородок, разрез глаз, овал лица.
– Не знаю, что тут ещё можно разобрать. Колобок и всё. Зайка, ты как, справляешься?
– Ребёнок хорошо взял грудь, – успокоила сестра. – Заменяем, поел, дай братцу позавтракать. Будите его папочка. – Командовала медсестра, ловко управляясь с близнецами.
– Остаётся догадаться, как? – волновался Роман.
– Вот так, – потрепала за щёчки малыша она. – Просыпайся, соня, просыпайся, кушать пора. Странно не плачет. Моргает и ротик открывает. Сообразил, зачем подняли.
– Он и родился молчком, да, Дашенька? Меняемся, милая. Корми тихоню, а мне давай живчика. Даша дай им имена, а-то как-то не по-человечески получается.
– Сыновья твои, называй. – Улыбнулась она.
– Дашуня, ты мучилась, твоё право на имена, – увильнул Роман от такой ответственности.
– Тогда пусть носят имена дедов.
– О, эти погудят за милую душу. Сауна дрожать будет. Собирались сегодня обрадоваться, с грехом пополам уговорил отложить на завтра приезд. В обед Лиза с Мишей придут, а вечером Лена с Димой, чтоб тебе не напрягаться с посетителями.
– Всё, детки покушали, я забираю их, мамочка слаба ещё, на первый раз хватит общения, с двумя успеете намучиться.
Дашины глаза умоляли оставить, но Роман дал добро и ребят забрали.
– Вы правы, действительно пусть отдохнёт, насидится ещё, – согласился он, передавая малышей медсестре.
Дашка разочарованно откинулась на подушки, но отдохнуть не дали, залетела Лизавета.
– Привет, подруга, давай я тебя поцелую, вижу, что хорошо всё, обошлось, а Бугор паниковал. Детей приносили? Жаль, опоздала. – Носилась она по палате, задавая вопросы и отвечая на них.
– Чего носишься, ветер от тебя гуляет, – не утерпел, зашедший в палату Бугров. -Привет. Припёрлась опять же не вовремя. Вот люди, никакого понятия.
– Представляешь, твой благоверный график посещений нам с Ленкой установил. К тебе не пускает. Я обед принесла. Давай поклюй, пока горячее. Бугров, садись, и на тебя взяла, поешь, замаялся, сердечный.
– Зубы не заговаривай, вы с Алёнкой по одному родили и неживые были, а она двух. Хотел, чтоб в человеческий вид вошла, только успел голову ей в порядок привести, а ты уже и летишь.
– Ты ел? – не слушая его, гнула своё Лиза.
– Утром перехватил.
– Садись, не выпендривайся, мужик, он завсегда голодный. Тем более ты. Дашке сейчас сильное плечо нужно. На кого мальцы похожи?
– Лиза, на кого они могут быть похожи, глупый вопрос, – улыбнулась Даша.
– Понятно, красавчик перестарался во всём.
– Там ещё Бог знает что. Кусок мяса с глазами, – показал на пальцах такое дело Роман, уплетая Лизин обед.
– Как вы их отличать будете? Не номера же вешать, – подкладывала Лиза Бугрову на тарелку еду.
– Они уже разные. Один шустрик, другой сам покой. Можем и ниточки разные на ручки привязать для страховки. – Веселился Роман.
– Хорошая у тебя жена, Бугров, улыбается, со всем соглашается. Как назвали?
– Именами дедов. Твой папашка не чудит, подруга?
– Смирненько живёт, Дашуня, натерпелся видно, бедолага, в поисках лучшей доли. Бугров, ты, похоже, успокоился. На второй заход пойдёшь, на девочек, а? – подмигнула Даше она.
– Типун тебе на язык. У баб он точно без костей. Навестила и топай. Уступи место Мише, пригляди за Николкой. Устала Даша. Спать хочет малышка. – Начал выпирать её из палаты Роман.
– Переполох не устраивай, сколько она у тебя в "малышках" ходить будет?
– До моего конца, топай.
– Нет, тебя лучше не кормить, на сытый желудок сила на агрессию сразу появляется. Фиг два ещё получишь. Тюремщик, – отбивалась Лиза. – Пока, подруга, я завтра приду.
– Ещё чего. Завтра родители приедут. График посещения забит. Ей отдыхать времени не будет. Каждый со своим разговором, когда силы восстанавливать.
– Отлично, что приедут, тебя от Дашутки заберут. Вечером, спокойно, без напряга и заскочу. Поболтаем с ней.
– Иди уж, – взмолился Бугров.
День летел от кормления до кормления, от посетителя до посетителя. Уставшая Дашутка уснула сразу же после ухода мужа. И когда утром открыла глаза, он стоял уже перед ней. Дашка, не поверив себе, посмотрела даже по сторонам и в окно, чтоб убедиться, что это точно не вечер, а утро. Роман готовился, должны приехать родители.
Первым делом бабушки и дедушки посетили детский бокс, налюбовавшись малютками, заторопились к Даше.
– Хватит глазеть, сглазите ещё. Полюбовались и айда к Дарье. Да, не узнаете вы тут, через стекло кто из них кто? – поняла Надежда Фёдоровна причину внимательного рассматривания дедусями внуков. Принесут малюток кормить, ребята вас и ознакомят каждого со своим. Сопровождающая их сестра провела до палаты, постучав, открыла дверь.
– Дашенька, солнышко, как ты? – рассыпались в любезностях, поцелуях и вопросах родственники. Молодец, такие красавцы.
– В нашу породу, Ромаха, давай в другой заход девочек и чтоб на Дарьюшку похожи были. – Гудел отец.
– Глупости дома забыть не могли, ребёнок еле живой вчера остался... им ещё подавай.
– Ром, ты видел, как они родились? – с горящими глазами подступила к нему Зинаида.
– Было дело. Тебе зачем? – без энтузиазма вспомнил вчерашний вечер Роман.
– В наше время такого не было, а жаль посмотрел бы твой папочка, как я мучилась, – попеняла времени Зинаида.
– И хорошо, что не было, а-то Фёдор Егорович больницу развалил бы, городу убыток, – пошутила Даша.
– Роман докторов гонял? Правильно делал, зато всё обошлось и с детками и тобой.
– Они от одного его грозного вида сами бегали, – опять улыбнулась Даша.
– Забылись, – накинулась на мужчин Зинаида, – доставайте подарки. – Как же без этого, в честь внуков дедки наши расстарались. Один укрыл кровать норковой дорогой шубкой, второй не менее дорогим браслетом. Чем ввели Дашу в смущение.
– Не возражай, ты подарила нам двух внуков, ещё и назвала в нашу честь.
– Для кого нам деньги зарабатывать дочка, если не для вас.
– Тебе, Роман, общими усилиями приговорили подарить большую хорошую машину, марку выберешь сам. Семья большая у тебя теперь, на твоей спортивной вам будет несподручно. Ты, как сынок, не возражаешь.
– От подарков грех отказываться, но мне-то за что?
– Это детский разговор, – раззадорился отец. – Скажем, за корень.
– Даша, какое чувство тебя переполняют, когда малыши лакомятся молочком, – обняла дочь Громова, подсев к ней на кровать.
– Надежда Фёдоровна, – испортил восторг тёщи Роман. – Что можно испытывать, когда два хомяка тебя объедают, только усталость.
– Ромка, ты не прав, – взялась за него мать. – Женский организм устроен так, что чем больше ребёнок отсасывает, тем для женщины лучше. Много молока, тоже хлопотное дело. Могут остаться комки, температура. Она увлеклась в просвещении сына, не замечая знаков подаваемых Дашей замолчать, не говорить на эту тему.
– Я всё понял, как остановить молоко? – напрямую задал ей вопрос Роман.
– Перевязать плотно грудь, а тебе зачем, сынок? – запоздало поинтересовалась она.
– Надо это сделать сейчас же и вопрос с повестки снять, чтоб Даша не мучилась. Смесей в магазинах навалом, пюре, корма всякого для грудничков. Выкормим малых. Другие же нормально лопают и растут. Ради чего малышку мучить.
– О, придумал, – взлетела со стула мать, – не мели Емеля, чтоб столько молока было, а детей искусственниками делать. Дуремар. Лишнее отсоси сам и никаких проблем, может грудное молоко плодотворно подействует на твою головушку. Чудик.
– Так, – приговорил дальнейшее пребывание здесь родственников Роман. – Внуков посмотрели, подарки подарили, Дашу накормили, о молоке и кормлении рассказали, давайте дуйте домой.
– Напугал, мы тебя не боимся.
– Вообще-то, мы ещё по магазинам планировали погулять: коляску купить, кроватки. – Запротестовали и отец с тестем.
– Дашке детей кормить скоро, грудь обработать надо, – топайте себе без возражений.
– Роман, может и ты с нами, – поймав Дашины сигналы, Зинаида предложила сыну.
– Не заблудитесь, я присоединюсь к вам, но только после того, как Даша покормит пацанов. Они устроят ей тут вокал. И давайте, без возражений, меня уговаривать не надо. Я уже раз дал уговорить себя на вот это мероприятие. – Обвёл он руками палату. Теперь не мешайте, идите, куда собрались и еды не забудьте купить, а при случае и приготовить, мне некогда было к гостям готовиться.
– Не надо нам подсказывать, мы никуда не торопимся, поживём у вас пока. Так что поговорим, – заверила мать, похлопывая его по широкой груди.
– Не хотите же вы сказать, что останетесь здесь до выписки? – изумился Роман. -Отец, что за шутки?
– Ты как думал? Так просто от нас не отделаешься, – посмеялся и Громов.
– Надеемся, это не будет так долго. Теперь другие времена. Нарушений нет, три дня и гуляй, – успокоила его тёща.
При выписке было всё, как у всех. Цветы, шары, конфеты и шампанское. Малышей до машин несли величественно деды, каждый своего. Сев за руль, передоверили сокровище бабушкам. Всё честно, недовольных и обиженных не было. Роман нёс Дашу в свою машину, осыпая поцелуями и любуясь её смущению. Так, что каждый виновник торжества поехал своим транспортом.
– Каждый получил по своему ребёнку, – комментировали эту необычную семью наблюдавшие работники роддома.
Дома ждал накрытый стол с огромным блюдом сибирских поз, многоярусным тортом, экзотическими салатами, фруктами и мороженым. Учитывая, что всё это происходило в соседней квартире: и малышам, и Даше не мешали, гости быстро не разбегались. Люди все свои, пока пообщались, обговорили дела, уже и вечер по окнам бьёт.
Роман тихонько вошёл в спальню и подойдя к кровати загляделся на жену. Его красавица Дашуня кормя близнецов задремала рядом с отвалившимся от соска сынишкой. Бугор тёр лоб и мучил стриженную голову. Его сердце переполняла нежность. Она стекала по рукам и губам его тянущимся к ней с лаской и поцелуем. Наверное он не заслужил такого счастья и Бог выдал ему авансом, но он не упустит его. Он будет его держать крепко, крепко...
Ребёнку главное родится. А там уж мы торопим, торопим... Так оно и бежит время-то наше. Тикает себе, дети растут, медленно для родителей и быстро для друзей и окружающих. Роман многое взял на себя. Всё свободное от службы время он крутился в семье. Командировки ушли в прошлое, и Бугров, находясь рядом с женой, тянул близнецов, больше беря на себя, чем оставляя ей. Часто наезжали родители, больше охая и ахая, сюсюкая и аукая, нежели помогая, отвлекая от рабочего, воспитательного цикла: так реагировал на эти визиты Бугор.
– Пригнали, на руках потаскали, потютюшкали, а они уже хитрые всё понимают: лежать в кроватках не хотят, на руки просятся, им трепаться интереснее, глазёнки пялить на всё. Орут до посинения, пока не добьются своего. – Возмущался он, протестуя против вносимого их приездом дисбаланса.
Бабушки отцу не перечили, полностью соглашаясь со всем. И с тем, что их методы не совсем правильные и что это просто баловство, но с рук малышей не спускали. Очень просили отпустить Дашу с мальцами к ним погостить.
– Тебе будет легче, и ей поможем, а уж нам-то какую радость доставишь. – Роман выслушивал, но был не приклонен.
– Жена и дети – собственность мужа. Сам справлюсь. Что, плохой из меня муж и отец получается?
Те разводили руками.
– Хороший, но тебе трудно. Не упрямься, иначе, заберём её без твоего позволения. Ты уйдёшь на службу, мы посадим их в машину, только нас и видели, – пригрозила сыну, рассерженная несговорчивостью Зинаида Валентиновна.
– Мать, ты из меня Ивана Грозного, наоборот, не делай. Жена останется при мне, и точка.
– Роман, давай няню наймём, чего проблему-то на ровном месте лепить. – Не вытерпел всунувшись в нешутейный разговор Громов.
– Мы сами справимся, не вмешивайтесь и не волнуйтесь.
– Козёл упрямый. Замучаешь Дашку и себя, – не отступала мать.
– Мать, не матерись. Всё под контролем, – отбивался Роман.
– Нашёл матерное слово – "козёл", впервые слышу. – Удивилась таким его ходам Зинаида. – Я вот тебя сейчас так покрою дурака упрямого, таким матом, какого ты ещё и не слышал. И буду права.
Роман расставив ноги и склонив голову стоял в окружении их отбиваясь на все стороны.
– Не добьёшься же ничего. Я не уступлю.
– Даша, скажи хоть что-то? – насела на дочь подталкиваемая Зинаидой Надежда Фёдоровна.
– Как Рома скажет, так и будет, – потупилась Даша.
– О, Боже, что за парочка, – взмолилась Зинаида. – Дети уже у тебя, сделай поперёк ему, покажи свой характер, взбрыкнись.
– Зачем? – спряталась Даша за широкую спину мужа. – Он сам всё правильно делает, зачем же я буду ему мешать. Когда ему нужна будет помощь, он привезёт нас на ваше попечение, а пока справляется хорошо сам. Видите же он – прекрасный муж и чудный отец, зачем же мне делать ему что-то поперёк?
– Они точно половинки одного яблока, тут стрела Господа попала в точку. Гусь и гагарочка. Я устала с вами, чертяками, бороться, пойдёмте обедать, – позвала в гостиную к накрытому столу Зинаида. Бой за внуков с сыном, пока был с треском проигран. – "А может они и правы, так и надо,– успокаивала она себя, разливая борщ по тарелкам.– Служба у него непонятная и шальная, уедет, нам же и привезёт. Дашка хитрая и умная баба будет. Вроде бы в рот ему глядит, а в главном своего добивается. Захотела детей – и родила". Словно угадав мысли свекрови, Даша подошла, встав с боку.
– Не переживайте вы так, Зинаида Валентиновна, я что-нибудь придумаю. Будем приезжать к вам на выходные, чтоб вы почаще видели близнецов, – она против воли улыбнулась.
– Ну вот, – хмыкнул Фёдор, мечущийся во время спора между своим желанием иметь при себе внуков и правотой сына. – Успокойся, мать. Дарья придумает, как нам помочь. В конце концов, что не делается – к лучшему.
– В смысле,– удивилась Зинаида.
Он оглянулся не слышит ли вырвавшийся из кольца окружения сын и прошептал:
– Семья крепче будет. Шастать некогда, он куда не повернись весь в делах.
Она согласно кивнула. а что ей оставалось делать. Сыночек упрям. Она всегда горячится от своего бессилия, а толку-то... "Вот же упрямый осёл! То родить было не уговорить, то теперь отдать понянчить.."
Проводив гостей. Ребята обнявшись принялись смеяться. Всё-таки как ни как, а отбились. Даша опомнилась первой.
– Тсс, дорогой.– Она приложила пальчик к губам мужа.– Мы разбудим малышей.
– Дашуня, скажи честно, тебе плохо со мной?
Даша крепче прижалась к нему. "Большой дурачок!" Она нашла свою судьбу и другой ей не надо. Счастливее её ещё не родился на земле человек! И так как счастливы они ни одна пара на земле счастлива не будет.
– Я очертя голову отправлюсь за тобой на край света...
Он жадно поцеловал её в губы.
Близнецы росли, как и все дети: с температурой, резкой зубов, расстройством животиков, ссадинами и шишками, сопровождающими первые шаги малышей. Выжили все: малыши и родители пережили целый непростой год. Мальчишки, так похожие внешне, всё больше набирали различия в поведении и манере себя вести. Они по-разному двигались, говорили и играли. Старший, Федя, был абсолютно не предсказуем. Живчик и непоседа, без лошадиной привязи его на пол просто не спускали. Младший же, Бориска, молчалив, спокоен и сосредоточен. Куда посадил, там и найдёшь, никаких сюрпризов. Главное вовремя всунуть в руки игрушку позаковыристее. Сидит себе, сопит, разбирает. Что не поддаётся разборке, с кряхтением сломает. Главное, чтоб всё лежало отдельно, до малейшей детали. Заревёт только тогда, когда не сможет собрать всё это вместе. Кроватку старшего клеили и закручивали не один раз. Раскачивал до развала. Младший же, как положили, так и лежит, изучая свои ручки или всё, что попало на глаза. Старший лезет во всё, что попало под руки, это могут быть даже кастрюли, сковороды или телевизор. Без присмотра нельзя оставить ни на минуту. Да уж, с близняшками не соскучишься. Угадать весьма трудно, что они вытворят в ближайшие минуты. Притихают только с отцом и то не надолго. Мальчишки рослые, на много опережали своих однолеток.
Друзья ехали к Михаилу с Лизой на новоселье. Наблюдая за снующими по салону близнецами, Димка подшучивал:
– Бугор до тебя гиганты дотянут, не иначе. Им годик, а они, как трёхлетки. Что с ними Даша будет делать, набить и то не сможет?
– Нормально, стульчик поставит и ввалит, что положено. Я их в уважение к мамуле воспитываю. Сейчас посмотрим, что там Миша настроил, может, и мы рискнём, а Дмитрий? Наверное, великолепный вид из этих окон?– кивнул он на красивые луга и рощу.
Автомобиль вкатил на дорогу ведущую к хорошему дому. У гостей его вид вызвал восторженные восклицания:– Ничего себе!
– Посмотрим, посмотрим. Пока нас в эти хоромы не приглашают и не ждут, а звали и настаивали, – балагурил находясь в хорошем настроении Димка. Он вёз не только свою семью, но и гвардию Романа. – Нажми на гуделку, а то мы тут долго проторчим, карауля высокий забор и кованые ворота.
– Уже открываю, – спешил, как мог, Миша. – Охранника не найду стоящего никак.
– Стой, Медведь, я тебе помогу, – вылез на помощь другу Бугров, передав детей под присмотр жены.
– Вы чего на одной телеге?– удивился Миша.
Бугор ухмыльнулся непонятливости.
– Так решили, чтоб обоим не говеть.
– Могли бы и ночевать остаться, тормоза. Давайте притыкайтесь, куда вам удобно, мы так рады.
– Ага так и поняли, что с большой радости держите нас под воротами, – подтрунивала Лена, оглядывая большущий дом.
– Роман, посмотри, какие он хоромы отгрохал. Дворец, – крутил головой и Дима. – Подъезды для коляски зачем? Ты же на протезах хорошо бегаешь.
– На старость, вдруг не смогу уже, буду на коляске передвигаться. Я и лифты в доме поставил. – Объяснял друзьям Михаил. – Ром, помнишь твою свадьбу, мне тогда твой отец пообещал, что у меня такой же дом будет, как у него, а я не поверил, смотри, стоит и бассейн есть.
Бугров крепко держа крутящихся ужами в руках своих пацанов, соглашаясь кивал головой.
– Бати спасибо, конечно, раскрутил он нас. Но о старости не рано задумался, пацан в школу только собрался? – Засомневался Бугров. – Жить, самый чуток начинаем.
– Рано – не поздно, по себе вспомни, если в первый класс отвели, через десять у него выпуск, а у нас старость.
– Может, ты и прав. – Согласился Роман.
– На что старую квартиру приговорили, папашку, как посмотрю, с собой забрали. – Обнял друга Димка.
– Тимофею отдали, он с семьёй по чужим углам перебивался, пусть живёт.
– Рад?
– Вон в бассейне сидят, всей семьёй отмыкают, жара сам бы бултыхнулся, да куда мне. Не плохой он парень и не болван. У него есть идея открыть при нашей больнице родильный бокс. Посчитали: дело прибыльное.
– Эй, – замахали те, увидев, вновь приехавших. – Идите купаться. Жарко.
Гурьбой направились к бассейну, Маша в нетерпении бежала первой, опережая всех, на встречу ей уже скакал Николка. Перецеловавшись и поинтересовавшись здоровьем, перешли на погоду. Все гости были единодушны насчёт того, что им необычайно повезло с погодой: день действительно стоял тёплый и солнечный.
– Какие симпатичные близняшки выросли, – потискала малышей Марина, жена Тимофея. – Просто лапушки.
– За этих лапушек меня их папенька, чуть, как гвоздь в стенку, не вогнал. – Напомнил Бугрову, здороваясь, о давно минувшем Тимофей.
– Тебя, брехуна, послушать, так молоко скиснет. Как водичка, Катенька? Красавица. Не дочка у тебя Тимка, а прелесть. Банты на месте, вся аккуратненькая, а мои, шантрапа, уже все перемазаны, на шаг ведь от себя не отпускал, где только успели.
– Дядя Рома не ругайте их, водичка, как из чайника, давайте малышей купайте.
– Непременно, Дашенька, купаемся?
– С удовольствием, дорогой.
Марина улыбалась, глядя на Бугрова, стоявшего в воде с малышами под мышками и с женой за спиной. Улыбки и доброты этого большого красивого парня хватало ещё и на Машу с Николкой и Катей. Мишино усердие, вытащить гостей из бассейна за праздничный стол, не было услышано. Все плескались и визжали не собираясь вылезать.
– Миша, – пошутила Даша, – неси свой праздничный стол сюда, в бассейн. – Мы остаёмся в этом ушате до вечера.
– Бугров, как ты их выдерживаешь. В каждой руке по вертолёту, и жена удавкой на шее. Маша, чего ты скучаешь, иди к тёте Даше.
– Я папу подожду, он в машину пошёл. А с Дашей утонуть запросто можно, она брызгается, – запротестовала девочка.
– Маша, где мама, – забеспокоилась Даша, не найдя Лену, исчезнувшую молчком и неизвестно куда. К тому же с настроением у подруги была напряжёнка, это было заметно, ещё по дороге в машине.
– Мама ушла к тёте Лизе.– Махнула указывая направление девочка.
– Ромаша, осторожно с малышами, на солнышке долго не держи раздетыми. Я к девчонкам пойду, с Алёной не порядок, по-моему.
– Вроде нормально, ехали же, смеялась.
– Не совсем, сквозь слёзы не смеются.
– Мы справимся, правда, мужики, мамочку отпустим отдохнуть? – в знак согласия близнецы засучили ножками, поднимая фонтан брызг. – Ну вот проголосовано: единогласно. Теперь давайте мамочку поцелуем, все трое дружно припали к лицу Даши. Две щеки и губы были обласканы моментально. Что-что, а целоваться мальцы любили. Школа Бугрова действовала безотказно.
