Текст книги "НЕ ГАДАЙТЕ НА РОМАШКАХ. Книга 2. Я РЯДОМ."
Автор книги: Людмила Сурская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 14 страниц)
– Не начали без нас? – подмигнул Роману Димка. Миша осуждая глупость, развёл руками.
– Интересно, как бы это выглядело без жениха? – привстав на цыпочки, щипнула за ушко его Лена.
В ответ Дима сделал страшные глаза и тут же обнял её за талию.
Под руку с Лизой, опираясь на элегантную трость, их встретил улыбающийся Миша. На протезах и без коляски в новом костюме он был неотразим. Девушки, в белых простеньких нарядах невест, безумно красивы, а в смущении – милы. Николай Николаевич, стоя за спиной дочери, вздыхая, украдкой вытирал платком глаза. Обмен кольцами, поцелуи, поздравления, традиционное "горько" под звон поющего непременно только о счастье хрусталя. Всё, как всегда и у всех. Каждый знает, что будет именно так, но пройти через эту карусель всем непременно хочется. Свидетельства в карманы, штампы в паспорта и по машинам к Елене, где ждёт, накрытый по такому случаю, праздничный стол. На пороге с хлебом солью старая няня Лены, приглашённая в дом для будущего малыша. Дашка, радуясь за подруг, старательно скрывала, чтоб не испортить веселье, свою тоску. Наигранно смеясь и неестественно суетясь, она продержалась до трёх часов. В три Бугров вызвал такси, и вся компания увязалась за ними на вокзал. Где благополучно их и закинули в поезд. А, помахав ручками с чувством выполненного долга, отправились догуливать своё важное мероприятие.
Колёса поезда, как работу, отстукивали свою монотонную песню. Даша с Романом ехали домой. Дорога получилась нелёгкой. Всю поездку они молчали. Пять часов пути, никуда не денешься, придётся терпеть соседство друг друга. Попытки Бугрова изменить ситуацию с треском разбивались об табу девчонки. Роман с тревогой, наблюдавший за ней на церемонии бракосочетания и на банкете, больше не настаивал на общении. Отвернувшись к окну и положив, голову на руки, он уснул. А, может, притворился. Но Дашку этот трюк выручил. Так и доехали. На вокзале, оставив его с вещами на перроне, побежала за такси. Бугрову с его ранениями не до тяжёлых сумок. Таксист, хороший мужик попался, машину подогнал прямо Роману под ноги, сумки погрузил сам. Забившись в уголок, вжалась в сидение. Посмотрев на скукожившуюся девчонку, Бугров не выдержал:
– Малыш, не переживай, как скажешь, так и будет, – взял он её маленькую ладошку в свою.
"Представляю, какая у меня была физиономия, если парень пожалел, – поёжилась Даша. – Чей же адрес будет таксисту назван?– вслушивалась она. – Нет, не мой. Значит, всё же решил вести к себе. Если б ещё знать, где это. Никогда же не была у него, даже не представляю, что это за семья".
Машина посигналив огнями сдала назад. Развернулась и объезжая сующихся под колёса пассажиров вырулила на дорогу. Поплутав по закоулкам выскочила на главную трассу.
– Чечня, парень? – таксист махнул на Ромкины медали, полученные от милиции и командования. – Жарко было?
Бугров перекривился.
– Награды за другое. Без Чечни дерьма хватает.
– Понимаем, – не поверил таксист.
"Проехали поворот к заводу и дому, – крутилась Дашка по окнам машины, пытаясь разглядеть дорогу в ночи. – Остался с боку клуб, поворот налево, машина нырнула в квартал частных домов и понеслась в сторону заводского стадиона". Шепнув таксисту, Роман тормознул. Такси, подрулив к старенькому домику с покосившимся забором, вишнёвым садом и палисадником с флоксами, встал на прикол. Водитель, открыв багажник, достал сумки.
– Мои вещи оставьте, пожалуйста, – торопливо попросила Даша, не глядя на Бугрова. – Я поеду дальше.
Мужик задержавшись на лицах пассажиров пожал плечами.
– Решайте сами, чьи есть чьи, – не возражал таксист.
В её душе было пусто и мрачно: она теряет его, их нарошенский брак обречён.
– Так будет лучше и правильнее, – маялась она, ковыряя носком туфли землю.
– Хорошо. Пусть будет так. Я понимаю, твой порыв с замужеством был вызван жалостью. Не бойся, не хочу и не беду прикасаться к тебе против твоей воли. До последнего вздоха своего буду благодарен тебе за своё выздоровление.
Они опять замолчали.
"Мы сделали шаги в противоположном направлении. Мы расходимся, – ужаснулась она. – Но он так легко отпускает, значит, я права.– Её голова закипела негодованием. Но что-то перебивая его шевельнулось в ней.– Только что он там говорил про жалость?"
Он был необычайно серьёзным – как никогда, подошёл совсем близко и коснулся аккуратно её щеки, так, как будто убрал соринку. Её душа застонала. Словно услышав этот её стон, он неторопливо заговорил, но совершенно не о том, что её остановит.
– Дашутка, не переживай ты так, всё останется так же, как и до дурацкой свадьбы. Мы друзья. Людям приходится порой сомневаться в своей любви, поскольку свойственно им ошибаться. Главное – это уметь вовремя исправить ошибку. Нам это удалось сделать, малышка. И наши отношения не разрушатся.– Забрав маленькую ручонку, погладил её своей лапищей, и, поцеловав тоненькие, дрожащие пальчики, он сделал ещё один шаг от неё.
Как два барана на мосту, как два дурных дурака, они не желали разглядеть свои ошибки и самих себя. И вот их хватило лишь на то, чтоб пятиться назад.
Она почти не слыша его кивнула, сглатывая горькие слёзы и соглашаясь, пошла к такси. "Дурацкая свадьба, дурацкая свадьба..." Шаг, ещё один... Встала, как вкопанная: "Я точно ненормальная. Что я делаю? Надо сказать ему всё, пусть знает. Смеётся, презирает, но знает". Сжало до темноты в глазах сердце болью. Ноги не слушались. И всё же она нашла в себе силы повернуться к нему.
– Подожди, – рванулась она назад. – Я должна сказать...
– Не волнуйся, малыш, хорошо знаю, что я тебе не пара.
– Вы ребята пока разбирайтесь, а я покурю, – отошёл в сторонку, посмеиваясь, таксист.
Бугров встретил свой приговор спокойно. Разве что не смог скрыть грусть. Самое любопытное заключалось в том, что всё это смущало и выводило из себя Бугрова гораздо сильнее, чем Дашу. Но он держался. Она вроде бы как застыла или пребывала в каком-то вакууме. Наблюдая за окаменевшим выражением её лица он огорчался– выходит, её не очень огорчает разлука. Пожалела, а он обрадовался. Под прессом этого он не выдержал:
– На тебе лица нет, – поднял её подборок Роман. – Понимаю, пожалела ты меня. На мужа я не тяну. Голова не того веса, не достоин тебя. Опять же, не вполне здоров... Я не в претензии. Но ты всегда можешь рассчитывать на мою дружбу.
Она не верила своим ушам. Всех собак на него навешала, а всё не так...
– Ты так думаешь? – изумилась Даша такому повороту. – Это я тебе не пара, – загорячилась она. – Как была серым воробышком, так и осталась им. Сколько ни старалась, ничего не получилось из меня. Молчи, не мешай и так не легко, – остановила она его попытки прервать её. – Ты в зеркало каждый день смотришься?
– Причём тут зеркало? – остолбенел Бугров.– Бреюсь...
– Ещё, как причём. "Ты парень хоть куда", как Лизавета ни скажет, "Голливуд отдыхает...". К моему несчастью ещё и не дураком оказался. А, я... Не пара я тебе. Да и это не главное.
– Забавно, что ж ещё-то? – повеселел Бугров, забрав её дрожащие ладошки в свои. Он уже кажется догадывался о причине её такого поведения.
Жалобно вздохнув, она выдала всё, что пекло душу:
– Воспользовавшись ситуацией, женила на себе тебя. Обрадовалась, дура, что инвалидом точно моим будешь. Сломала тебе жизнь. Стыдно очень. Прости меня, пожалуйста, я не хотела сделать тебя несчастным. Меня извиняет лишь то, что я люблю тебя без памяти. Теперь вот отпускаю. Ты свободен. Я не хищница. Что ты смеёшься, не смешно, хотя смейся, что ещё делать с такой идиоткой?
– Ох, Дашка! На тебя даже рассердиться или обидеться нельзя,– хмыкнул он.
– Конечно, дура дурой ни на что не годная...
– Дурёха, ты моя маленькая, – посмеиваясь притянул он её к себе.– Ты цены себе не знаешь. Какая каша варилась в твоей умной головке всё это время, ужас. Это я сошёл с ума от любви к тебе. Потерял головушку свою, любовь моя. Моя, только моя, любимая, маленькая девочка. Глупость какая, чуть дурень не отказался от тебя, – осыпал он поцелуями её солёное от слёз лицо.
– Но ведь ты до беды игнорировал мои порывы?...– промямлила недоверчиво она.
Он помялся и сказал правду:
– Да, было...– глухо ответил он.– Ты имеешь полное право сердиться. Однако есть причина объясняющая мои уловки и шараханья...– поймав недоумевающий её взгляд продолжил:– Я не мог тебе рассказать, поскольку дал слово твоему отцу.
– Не трогать меня...– докончила Даша.
Бугров кивнул:
– Да!
Взяв Романа за руку и прижав его ладонь к своей щеке она объявила:
– Какая чушь! Держать меня в неведении и на значительном удалении было довольно-таки жестоко. Я снимаю с тебя его...
Он посмотрев на всякий случай ей в глаза, не померещилось ли, не возражал соглашаясь с тем, что Даша кое в чём права. Для него тот обрёкший его на одиночество срок казался ему вечностью. Хотя он и согласен, что действовал Громов из самых лучших побуждений. Кто знает, как на его месте поступил бы сам Бугор. Возможно так же.
– Я люблю тебя, люблю, люблю,– быстро произносил он, прижимая её руку к своему сердцу.– Ты согласна быть навеки моей?
Даша не в силах говорить кивнула. Она как зачарованная смотрела в его горящие любовью к ней глаза, не отнимая подрагивающую руку, которую он покрыл горячими поцелуями. Их объяснение произошло как неожиданно так и бурно. Они какое-то время не могли прийти в себя от счастливого конца его.
– Ромаша, только я немного волнуюсь...
– По какому поводу?
– Если уж точнее, то боюсь...
– С загадками кончай.
– Ну-у... я ж в другой стороне любви тоже дурочка. А вдруг не подойду тебе... Ты не будешь со мной в том плане счастлив или мне всё это не понравится... Может я сухарь и бесчувственное бревно...
Бугров захохотал. Но увидев как насупилась Даша закрутил своё веселье. Чмокнул в высыхающий от слёз нос горячо прошептал в ушко:
– Всё будет высший класс. Не о чём не думай, я разберусь с нами обоими.– Сказал и переключился на таксиста:– Эй, командир, выгружай сумки, мы приехали. Всё будет нормально, не сомневайся, это моя жена, – весело прокричал он таксисту. – Я документ могу показать, – добавил он для убедительности.
Мужик же топтался в нерешительности.
– Вот молодёжь пошла, то езжай, то выгружай. Сами не знают, чего хотят. На кой ляд мне твой документ. Вы сейчас сплошь живёте, как вам вздумается, без документов. И оправдание придумали гражданский брак, вроде, как уголовный. Тьфу. Мне, главное, чтоб девушка подтвердила своё согласие остаться. Пойми меня, на дворе ночь, у меня дочь такая, страшно за неё.
Бугров подошёл, положил свою тяжёлую руку на его плечо. Так что круглый как шар мужик хекнул.
– Не сердись, командир. Всё путём. Жена точно. Я тебе заплачу порожнюю ходку.
– Ладно,– махнув рукой мужик направился к автомобилю.– Интересные вы ребята, счастливой семейной жизни,– торжественно произнёс он, после чего они оба рассмеялись.
Мигнув огоньками, такси растаяло на ночной улице. Они остались одни. Дашкины глаза привыкали к темноте. К тому же небесные фонари накинутом на землю шатре светили на все силёнки. Луна лупила во все глаза, плутая между ними и мешая бродящим в ночи влюблённым. Даша улыбнулась прошедшей мимо парочке. Ей было сейчас хорошо. Она готова была улыбаться всем. Правда через минуту настроение резко изменится. Ей будет страшно и тревожно. В большущем особняке, напротив, за красивым из камня и чугунной ковки забором, разрывал ночь лай собак. Барабаня мощными лапами железо калитки, пытались зверюги вырваться наружу.
– Ну, идём, жёнушка моя, – веселился Бугров, увлекая её за собой и направляясь через дорогу. – Я просто не могу поверить, что ты моя жена.
– Ну да, особенно, если учесть, что я тебя насильно на себе женила, а ты вроде бы, как бы и не собирался этого делать... – не удержалась, чтоб не поддразнить его она. Даша, глядя на него влюблёнными глазами, горела от коктейля счастья, страха и смущения. – А поцеловать меня?– в нетерпении попросила она. Ей хотелось убедиться, что всё это не сон. Бугор притормозив ход встал как вкопанный. Крепко прижав её к себе он улыбаясь приник поцелуем к приоткрытым губкам. Затянувшийся поцелуй прервала тормознувшая у их ног машина. Они не заметили, что стоят посередь улицы. Водитель с чувством постучал по своему лбу и ухмыльнувшись поехал дальше. Задыхающиеся и раскрасневшиеся, они стояли друг против друга. Даша пришла в себя от счастливого изумления первой:
– Куда мы идём? Мне показалось, что нам сюда, – обернулась она к домику с палисадником, у которого их высадил таксист. – А вещи?
– Ничего подобного, именно в эту сторону... Вещи заберут сейчас, ничего с ними не случиться. Идём Дашенька, не бойся, – обняв, подтолкнул он её к дому.
Дарья растерялась:
– Ничего не понимаю, это что, твой дом?
– Почему тебя это так удивляет, маленькая? – заинтересовался, посмеиваясь, Роман.
– Я всегда считала, что ты из пьющей, неблагополучной семьи.
– Вот тебе, на. За что так-то? – рассмеялся Роман, целуя взъерошенную девчонку.
– Ты никогда ничего не говорил о своей родне. Только о работе... "Мне надо работать. Зарабатывать". Вот в моей голове и сложилось такое.
– Идём, детка. Не дрожи. У меня нормальные родители, – потёрся он о её пылающую щеку. Чирк, щека о щеку. Вспышка. Такой себе цирковой номер с огнём.
Дом, к которому её привёл Роман, выгодно выделялся на фоне остальных: Большой двухэтажный дом из красного кирпича с мансардой, огороженный большим забором. Лай собак поднадоел жителям каменных хором. А тут ещё и Роман добавил шуму, охаживая кулаком калитку и нажимая на звонок. Вероятно для большего куража. В открытую мужчиной калитку первыми ринулись собаки. Даша завизжала, прячась за Бугрова. Узнав своего, огромные псы принялись лизать его лицо и руки. Бессовестно, виляя обрубками хвостов, пытались забраться лапами на плечи. Увидев с каким ужасом она смотрит на псов Роман рассмеялся.
– Даша, не трусь, это Мотя. Она сластёна и симпатяшка, – показал он на ластившуюся к нему суку. – А тот драчун и проказник Котя, – шлёпнул Роман, пробующего отнять у Даши маленькую сумочку, кобеля.– Получается собачья семья. Мотя, это Даша. Она своя. Фу, Мотя, – остановил он собаку, пытающуюся взгромоздить свои лапы на обмершую от страха девушку. – Фу!
Пристыженная Мотя, в знак примирения, уткнулась огромной мордой Даше в колени.
– Погладь её, Дашенька. Да, не бойся ты, – прикрыл её ладонь своей Бугров.
В благодарность за ласку, жаркий язык чудовища, лизнул её руку, которую Дарья тут же отдёрнула.
– Ой, она лизнула меня, – затрясла девушка рукой.
– Ты ей понравилась, – запрокинул ей голову для поцелуя улыбающийся Роман.
– Кто здесь? – не узнал мужик приехавшего, в первый раз домой, в форме Бугрова.
– Сан Саныч, привет, – обнял тот вышедшего навстречу мужика. – Где родители? У меня для них сюрприз.
Мужик отстранился, удивлённо разглядев, похмыкал, высморкался достав большой носовой платок отёрся им и только после этого заговорил:
– Это ты, Ромаха, чего не к дому подъехал? Слышу, собаки разрываются. Ну, думаю, к бабе Маше кто-то на ночь глядя подкатил. Надо посмотреть. Одна живёт. Приехал значит?! Родители, по правде сказать, все извелись. Пропал. Каникулы кончаются, а тебя нет. Одни звонки. Отец уже собирался ехать разбираться. Ты с гостями никак?– попробовал он заглянуть за широкую спину парня.
– Это моя жена.
Мужик поднял палец вверх.
– Во как. Ну, Ромаха, держись. Для твоих – это действительно сюрприз. Ха-ха! Гражданская?
– Официальная.
– Кино и немцы.
Даша прислушиваясь к их переговорам, не совсем понимая, чем она вызвала такой лукавый интерес, волновалась. Разобрав слова и уловив насмешку в таких домашних речах мужчины, она поёжилась. Превратившись в маленькую, маленькую мышку искала норку решив спрятаться и оттуда не вылезать. Но потешиться на всю катушку охраннику не вышло, поскольку на помощь маленькой жёнушке пришёл Роман.
– Саныч, не пугай её. Это Даша,– вытянув из-за спины, поставил он её перед собой.
Сан Саныч был не удержим, обсмотрев девчонку со знанием вопроса, поинтересовался:
– Она что беременная?
– С чего ты взял? – удивился Роман такому умозаключению. Он был изумлён не меньше Даши.
– Так бы ты и женился добровольно. Сказки не рассказывай. Тебя женить. Ни у кого женилки не хватит. Охо – хо, силы небесные, Ромаха женился.– Посмеивался охранник.
Даша от таких речей сжалось в сморчок. Роман чмокнув её нежно притянул к себе и сделал ещё одну попутку остановить охранника, но тот знай себе похохатывал:
– Ничего смешнее придумать не мог. Ох насмешил так насмешил.
Бугров сдвинул на затылок берет и недовольно буркнул:
– Надо же придумать такое. Возьми вещи, через дорогу стоят, философ. Не могу я поднимать тяжести. Ранение у меня. Иди, а-то батя с матушкой вон несутся. Объяснение предстоит, прогладят и расчешут с пристрастием. Так что без твоего сверления достанется.
Так и было. Охранник с недоверием ещё раз осмотрев щупленькую девчонку, оглядываясь и посмеиваясь двинул за вещами, а Роман встав на изготовку приготовился к встрече. Те, кружа радостью и тревогой, налетели вихрем. Даша только и успела рассмотреть высокий, здоровый в обхвате и плечах мужчина и кругленькая невысокого росточка женщина взяли Романа в оборот.
– Ты чего во дворе стоишь, Роман? Наконец-то приехал, паршивец. Беспокоиться начали. Нет и нет. Подумал, грешным делом, влетел опять куда-то. Похудел. Ничего, мать откормит. – Сгрёб в охапку сына отец, пытаясь на радостях поднять переросшее его чадо.
– Осторожно, у него свежее ранение, – не одобрила такого порыва Даша, метнувшись между ними.
У матери, суетящейся рядом в ожидании своей очереди, подкосились ноги. Отец, ослабив хватку рук, внимательно оглядел сына. Судя по выражению его лица он был не просто поражён, а и озадачен. Роман выглядел похудевшим и бледным.
– Какие раны, о чём эта девочка говорит? Ну-ка колись, Ромаха. Во что влетел рассказывай.
Роман поморщился: какая разница– сейчас или позже, а выложить придётся всё равно. С насмешкой начал:
– Было такое дело, в госпитале всё лето провалялся. Сейчас полный порядок. Давайте всё потом. У меня для вас есть дело поважнее. Даша, иди сюда. – Обнял он оробевшую девушку, выталкивая перед собой.– Пап, мам, это моя жена, Дашенька.
– Она кто? – плохо понял его отец.
– Какая жена, что происходит? – захлюпала носом мамочка, под стать мужу полная, но ещё красивая женщина. – Раны, жёны. Ждали, ждали и дождались, что за цирк ты, сукин сын, нам тут устроил?
Последнее вытеснило ранение и его отсутствие всё лето. Роман -женился?!
"Сюрприз им явно не пришёлся по вкусу. Они им были точно не обрадованы",– поняла Даша, интуитивно прижимаясь к парню и горячо шепча:
– Ром, я домой пойду. Недалеко, я доберусь.
Бугров кашлянул в кулак и гаркнул:
– Стоять!– потом наклонился и зашептал на её горящее ушко:– Малыш, шок у них. Сейчас всё пройдёт. Не надо так нервничать. Что ещё с твоими будет.
Вот что будет с её роднёй Дашка не подумала. Как-то всё недосуг было. Теперь она получив наглядный пример со страхом воззрилась на Бугрова. Но тут в процесс общения вмешался охранник.
– А вы шли бы в дом, там глядишь и разберётесь, – покрякал в кулак, вернувшийся с противоположной стороны Сан Саныч. – Не надо чтоб вся улица была в курсе ваших дел. Ромка, я вещички в твою комнату закину.
Даша подняла глаза на Романа, что скажет он. Бугор потешался. Похоже, вся эта канитель со смотринами его забавляла. Подмигнув девчонке, улыбаясь и непрерывно целуя, повёл жену мимо почёсывающего свою макушку отца и резво обогнавшей их матери в дом. Когда они вошли во двор, Даша несмотря на волнение чуть не ахнула.– такая красота открылась взору: просторный двор, вымощенный декоративной плиткой, освещался затейливыми фонариками художественной ковки. Он был щедро декорирован экзотическими растениями. Небольшой фонтанчик с подсветкой. С боку похоже бассейн. Всё то говорило о больших деньгах. У того маленького домика ей было спокойнее, здесь тревога не проходила и даже возрастала. На крыльце, не дав пройти, поймала его за ногу плюхнувшаяся на ступеньки мать. Дальше ей по-видимому было уже не дойти.
– Я умру, прям тут, в эту минуту, сейчас, от инфаркта, инсульта и ещё не знаю от чего. Когда уже ты, сынок, поумнеешь и повзрослеешь, будешь серьёзным? – охала она, мучая обеими руками голову и исподтишка разглядывая маленькую, испуганную девчонку, несмело держащуюся за ремень сына. "Вот это отчубучил. Выбирал, выбирал и выбрал, посмотреть-то не на что. А гулял, бабы, как из дома моделей одна к одной, картинки писанные. Он и смотреть-то на такой некондит не стал бы... Может, дурачится? Побалаболит, позлит и рассмеётся?"
– Считай, что твой вопль о помощи Богом услышан. Я уже поумнел, остепенился и даже женился. – Чмокнул он мать в щеку.
– Зина, Зиночка, успокойся, – гладил жену по голове Ромкин отец. – Сейчас всё выясним, может не так всё страшно. Вставай, пойдём-ка в дом. Приходи уж в себя скорее мать. – Подбадривая и помогая ей подняться.
Роман при таких словах притормозил:
– Не надейтесь, всё серьёзно. Документ есть, – посмеялся над их надеждами он.
Озадаченный отец замахал на вредного сына руками, мол, помолчи. Не всё сразу. Видишь, мол, что творится с матерью.
– Пусть так. Эка невидаль, женился. Он мужик взрослый, Зиночка, само время ему, непацанёнок, чего уж так-то переживать. Опять же полезное дело, девки отстанут, а то забор вон сломали. А ты, орёл, не пугай мать, помолчи. Смотри, дорогая, у Ромки медали. За что получил сынок?
– Ой, не морочьте мне голову, – огрызнулась жена, не желая ничего замечать и думая о шагающем рядом с сыном сюрпризе.– Что за проклятая манера вечно преподносить сюрпризы.
– Случайно помог задержать опасного, вооружённого преступника. Был тяжело ранен, – зубоскалил сын. – Всё, как в кино. Шёл, упал, очнулся, гипс.
Это вдруг не просто потрясло её, как ход с женитьбой, а повергло неимоверное изумление.
– Господи, – поверив в реальность беды, ещё громче заголосила мамочка.– Действительно медали, как же так сынок? Это всё ваша сумасшедшая затея с военным институтом. Люди как люди, а его где-то носит. Ты всегда был ненормальным, где болячку нашёл?
Дашка посматривала на Бугрова: "Как он?" А тот знай себе посмеивался, но и ему все причитания по-видимому до чёртиков надоели.
– Хватит ночь пугать. Выжил благодаря умению врачей, доброте Господа, да вот Дашутки и будем радоваться,– объявил Роман надеясь этим перевернуть пластинку.– Мне очень жаль, что вся эта история так тяжело отразилась на вас обоих. Если не нужны, то мы уйдём. Честно говоря, я не думал, что вы так воспримете мою семью...
Слова про раны возымели действие и быстро дошли до матери, она вскочила и засуетилась. Всю остальную речь сына, она постаралась не слышать.
– Какие раны, где сынок? – кинулась ощупывать она чадо, оттеснив цепкую девчонку.
Дашка пребывала в такой растерянности, что не смела поднять на этих людей глаза. Она вжалась в стену, откуда и достал её отец Романа. Урезонив жену, он наконец-то, запихнул всех в дом:
– Хватит причитать, он мужик, воин. Прекращай, мать, сопливость, корми ребят.
Бугров ловко увёл от отца свою жену и обняв принялся успокаивать, шепча на ушко:
– Я не думаю, чтобы отец или мама стали возражать против нашего брака. Это шок, он пройдёт. Не дрожи, они хорошие. Она всегда так покричит и отойдёт. Характер такой заводной, но беззлобный. Лучшая мама на свете. Чуть-чуть потерпи, пожалуйста.
Отец, провожавший их до комнаты, топая сзади, с интересом наблюдал за ребятами. Уж очень девчонка, которую сын выбрал в жёны, отличалась от его бывших подружек. И с чего это ему так спешно приспичило жениться. Вроде ничего не предвещало такого коромысла. Было время, мать намекала угомониться, а он только ржал конём, потом учиться пошёл никто уж и не заикался и вдруг сюрприз. Ни на трезвом глазу ни с похмелья не осилить такой метаморфозы.
– Устраивайтесь, – проводил он их до двери комнаты, – а мы с матерью на кухне похлопочем. – Он открыл дверь, пропустил их, занёс вещи и с сомнением хмыкнул: – Неужели женился? Тогда барышня примите мои соболезнования. Вы не догадываетесь какое чудо приобрели в мужья. Он с самого детства любил пошустрить. И ещё как... Может пока не поздно...
Девушка съежилась под его взглядом, а слова прибивали её к месту словно молотком. Она подняла испуганные глаза на мужа, тот смеялся. Дождавшись ухода Бугрова – старшего, Дашка прилепилась к Роману. В надежде согреться и успокоиться в спокойном его дыхании и тепле большого тела. Ей было не по себе. Она интуитивно понимала, что его родители от их брака не в восторге. С сожалением вздохнув, она потёрлась щекой о его грудь:
– Я совсем не понравилась твоей маме. По крайней мере, в качестве снохи. Не произвела никакого впечатления и на отца. А как мне хочется есть, ты даже не представляешь. Когда нервничаю, аппетит разгоняется неменьше Лизиного.
– Радость моя, мы озадачили их немножко. Застали врасплох, но они быстро у меня соображают и ориентируются. Всё утрясётся. Вот посмотришь, они замечательные. К тому же весёлые люди, – уговаривал Роман, целуя совсем сникшую Дашку.– Это отец прикалывается. Опять же я у них один, куда ж им деваться-то. Они любили меня всяким– проглотят, смирятся и притруться.
– Мне что-то не по себе, дорогой, – съёжилась она.– Это твоя комната?
Чтоб сменить тему она огляделась. Кровать. Стеллажи до потолка с аппаратурой и книгами по машинам, языкам, учебники. Аппаратура. Шкаф-купе. Пара тренажёров. На полу мягкий ковёр под шкуру белого медведя.
– Ты угадала. Поищи, будь добра, в шкафу мой домашний костюм. Скину это вонючее х/б, новое выдали, складом от него за версту несёт. – Он нарочно нашёл ей дело, чтоб хоть как-то отвлечь.
Дашка действительно с ходу впряглась. Женщине лишь бы побатрачить на любимого. Хлебом не корми, дай быть полезной. Ума ноль. Сами в пасть лезут, а потом локти кусают. Это жёны потом ворчат, а по началу обе стороны получают от этого удовольствие.
– Этот? – порывшись, Даша нашла из мягкой ткани в спортивном стиле сделанный костюм. Роман действительно пах потом, мужской силой и лекарствами. Ей нравилось– это запах жизни.
Бугров предупредил:
– Давай. Сумки пока не распаковывай. Я попрошу приготовить нам комнату для гостей. Там хорошая спальня с большой кроватью, душ и туалет. Всё очень удобно, -болтал он, пытаясь переодеться.
– Как скажешь. Давай помогу тебе? – принялась она снимать с него китель. – Мы что, в одной комнате будем спать?
В это с трудом верилось. Она и Бугров вместе, на законном основании.
Почувствовав её неуверенность он усмехнулся.
– И даже в одной постели. Малыш, ты моя жена, по-другому быть не может. Игры кончились, у нас семья. Ты переодеваться будешь?
– Нет, нет, мне и так удобно, – поспешила отказаться Даша, представив, что это придётся сделать сейчас здесь, перед ним.– Ромаша, расскажи чуть-чуть о своих. Я же ничегошеньки о них не знаю. Волнуюсь немного.
Бугров решив, что это тоже не плохой отвлекающий маневр принялся за рассказ:
– Отец, когда-то мастером в гаражах начинал, – притянул он её к себе на колени. – Сейчас держит сервисный центр, сеть ремонтных мастерских, фирмы по перевозке грузов, таксопарк. Занимается тем, что хорошо знает и умеет делать.
– Это ты у него работал, и джип был ваш? – догадалась теперь Дарья.
– Да. Помоги одеться? – попросил он, видя, как она нахмурилась.– Не сердись, детка. Я был строптивым козлом. Рабочая семья. Меня воспитывали и гнули трудом. Я пахал, как папа Карло.
– Осторожно, подними руки, дорогой, – натянула она ему через голову фуфайку. – Ты просто смеялся надо мной с тем джипом. А я так переживала.
– Котёнок мой, – притянул он к себе жену, пытаясь ласками замолить грех.
– Пусти. Войдут же, – не особо отбиваясь, чтоб не навредить парню, просила она.
– На здоровье, пусть входят, ты же моя жена, это всё меняет, мышонок, – веселился Бугров. Особенно не переживающий по такому поводу и раньше.
– Волнуюсь, для них я чужой человек, как ты не понимаешь? – трясла кончиками пальцев от волнения не разделяющая его веселья Даша.
– Тяжёлый случай, придётся лечить, – уронил он её на кровать, одаривая жарким поцелуем.– Не бойся у мамули эта вспышка пройдёт. Она становится каждый раз тигрицей, когда выйдет из себя. Вот это как раз такой случай. Мы завели её в тупик.
Естественно, они не могли видеть открывшейся двери с отцом на пороге.
– Мать тигрица? Ничего себе сравнение! – Заявил он с ходу, войдя в комнату не постучавшись. Но застав ребят на интиме сбавил воспитательные обороты. – Ужин готов. Поторопитесь, мама ждёт. – И тут же принялся оправдываться.– Ох, бляха-муха. Извините. Никак не привыкну. Не постучал, по привычке залетел, – извиняясь, он топтался в дверях.
Оставив жену в покое Роман поднялся.
– Заходи, ладно тебе расшаркиваться.
– Живой, стервец, как хорошо, что живой. – Осторожно стиснул он его опять в своих объятиях. – Почему же ты ничего не сообщил нам. Мы б приехали, помогли.
– Он в коме был, – вздохнула Даша.
Отец отстраняясь от сына развернулся к девушке.
– Ах, какая беда стояла у порога. Мать не зря на кухне слезами обливается. Вот, поганец, так вляпаться и молчать.
– Боялся, ругаться будете, – веселился Роман. – Обошлось всё, батя. Хватит об этом. Дашутка выходила, вымолила, ей спасибо.
– Спасибо дочка, – поднося руки девчонки к губам, прослезился старший Бугров. – С меня подарок за сына.
– Зачем, ничего не надо, я люблю его.
– Не слушай её отец, надо. Она цепь свою дорогую заложила и серьги. Деньги на лекарства и продукты для меня потратила. Надо выкупить всё это. – Не реагируя на протесты махающей в знак несогласия жены, счастливый, легонько притянул её к себе. Сколько тревог и сомнений, а она любит его и все дела. Борясь к комком плюхающим в горле он пророкотал: – Пойдёмте. Даша проголодалась.
Когда они пришли на кухню, у хозяйки похоже кончалось терпения, ещё минута и грозы бы не миновать.
– Мать, корми, я их привёл, – подтолкнул молодых к столу в просторной кухне Фёдор Егорович.
– Садитесь, кушайте, кушайте. Прости, прослушала, как тебя зовут, детка. Такая молоденькая.
– Мамуля, ей двадцать один год, а имя её Даша, Дашенька, Дашунечка. – Представил он ещё раз жену потихоньку приходящей в себя матери.– Это, Дашенька, моя мама, Зинаида Валентиновна.
– Двадцать один, а на вид ребёнок.
– Ромка сейчас рассказывал, что Даша его в госпитале выхаживала, – ввёл жену в курс дела Фёдор Егорович.
– Должно быть, медсестра? – тут же сделала выводы навострив ушки матушка.
– Она действительно подрабатывает там медсестрой и учится в мединституте, на пятом курсе теперь уже,– не отрицал Роман.
