Текст книги "НЕ ГАДАЙТЕ НА РОМАШКАХ. Книга 2. Я РЯДОМ."

Автор книги: Людмила Сурская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)

– Ты куда уползаешь, я замок запер? Мама, не ломай дверь, мы встаём.

– Слава Богу, – обрадовалась Зинаида. – Собирайтесь. Фу, напугали, чертенята.

– Угу,– объявил Бугров и потянулся.

Хитрый маленький Дашкин пальчик, бесцельно плутавший по лицу мужа, бесцеремонно захватывается в плен его нетерпеливыми губами.

– Ам.

– Ой!

На Дашкин крик, палец был освобождён.

– Вот мотор, старался осторожно,– пожалел о содеянном Роман.

– Палец в порядке, дорогой, я испачкала вчера простыню. Не удобно, нужно застирать.

Виновато улыбаясь Бугров потянул её к себе.

– Оставь. Это твоё девичество, не жалко?

– Нет. Тебе берегла. Чудная ночь, спасибо. Постель в лепестках роз, твой подарок, милый?

"Милый!" – музыкой переливалось в нём. Бугров, от забивающей горло смеси огня и чувств, хрипел.

– Понравилось?

– Да-да-да, – отдаривалась Дашка поцелуями.

Смеясь, Бугров с большим удовольствием получал жаркие неумелые поцелуи жены не скупясь на них и сам.

– Пока мы будем в душе, мама простыню точно умыкнёт.

– Зачем?

Бугров скрывая смущение за хихиканьем ответил:

– Боюсь, что этого и сама не знает. Голубая мечта женить гулящего сына на девственнице. Должно быть, опомниться от счастья не может, что такая фантазия ей удалась. Пойдём купаться, радость моя.

Ромка хорошо знает свою мамочку, по возвращению они нашли постель набело перестеленной. Следов жаркой ночи, как не бывало.

– Ну, что я тебе говорил, цыплёнок, – веселился Бугров. – Сейчас, – показал он Даше глазами на дверь.– Ма, а ма, подслушивать и подсматривать нехорошо, это мы ещё в школе проходили, – куражился он.

– Кто подслушивает, – раздалось из-за двери. – Больно нужны. Ушли уже мы.

– Я так и подумал. Да ты ещё и не одна, вас что там отряд?

– Поторопись брехун.

– Через полчаса будем готовы. Есть хочу, как слон. Острого только не готовь, нельзя мне,– заявил он.

– Естественно, такая ночь, – не осталась в долгу мать.

Полчаса растянулось на час. Что ни говори, но невозможно было просто одеться и выйти к столу. Дашка хотела до всего коснуться, потрогать самой, целуя рассматривать его, попробовать принудить любить её.

– Детка, надо подождать. День, два. Ты же в курсе, там ранка. Ей затянуться надо дать время. Не спеши. – Осторожно, чтоб не обидеть, уговаривал он.

Ещё б не знать. Знала, но злилась за отказ, сама не узнавая себя. Требовала, стремясь получить желаемое немедленно. Вновь испытать то чувство, что накрыло вчера с головой бурлящей волной, что лишило тормозов и унесло на облаках в совсем другой мир. И добилась своего, Бугров сдался.

– Ребёнок, ты меня достала, не думал, что раскалишься, как медный самовар. Будь, по-твоему, заноза.

И опять завернувшись в туман, она поднималась по лучику солнца, как по лестнице вверх и неслась на облаках в цветочные грёзы. Ныряя, замирая от страха в бездонный омут и взлетая птицей, уносилась к безжалостному солнцу, обжегшись, зализывая ранки, падала в его тёплые надёжные руки.

А на кухне металась Зинаида Валентиновна, в который раз разогревая еду. Наметили свадьбу, придётся шевелиться. Времени нет. Срок-то, как не крути поджимает. Надо покупки делать, а у них любовь. Как их вытащить из той спальни.

– Зина, чего ты микроволновку караулишь, они опять всё набело, похоже, закрутили. Давай чаю выпьем с мятой, успокаивает, – жалела сваху Громова.– На худой конец и холодное слопают, какая им сейчас разница, они и не заметят.

– Идут, шаги слышу, – подскочила тут же, включая печку, Зинаида Валентиновна. Так и было на кухню вошли обнимаясь ребята. – На чём же вы держались, горемычные? Да не пихай ты в рот всё подряд и ребёнка в покое оставь, – получил Роман по рукам. – Подожди, сейчас блинчики фаршированные горячие положу, мяско.

– Мамуля не волнуйся, я съем всё. Голодный жуть.

Бугров во всём был собственником. Достав, прячущуюся за его спину, смущённую жену, усадил на стул, придвинув его к себе под бок, да так, что Дашка теперь даже руку не могла поднять, не коснувшись его. Объяснил то своё художество просто:

– Я, малышка, скучаю, когда ты так далеко.

Мать изумляясь развернулась:

– Она в пол метре от тебя. Дай ребёнку спокойно поесть. Сожрал своё, котяра. Замучил девчонку.

"Господи, но почему люди краснеют, сразу подводя и обезоруживая человека", – пожалилась Дашка Всевышнему о его промахе. Естественно, краснея от слов свекрови, как варёный рак, она не нашла ничего лучшего, как уткнуться в тарелку.

– Ма, ты её смущаешь. Дашенька из-за тебя ничего не ест,– захрюкал Бугров гася смех в еде.

– Я ем, ем, – испугалась Даша продолжения щекотливого разговора, – и всё хорошо.

"Как он умудряется, жуя хохотать, уму не постижимо", – покосилась на Бугрова Даша, налегая на несчастную вилку и гоняя ей что-то там по тарелке. А лицо точно мак к шуткам таким ещё непривычное горело.

– Вот, слышала, ма, всё хорошо. Это мне плохо. Меня замучили. Отощал,– сверлил он жену глазами готовый съесть на закусь.

– Балабол, – огрела полотенцем его Зинаида. – Дай, девке, поесть, в помидор превратил, медведь неуклюжий.

– Жизнь моя, солнышко, радость моя, – щедро сыпал Бугров поцелуи на оголённые плечи и грудь жены.– Ты смущена, детка?

– Целуй, не целуй, я не уйду, – взвилась Зинаида.– И не мечтай утащить её опять к себе в берлогу. Ехать надо. Белое платье, заручку невесте купить, тебя одеть. Чтоб всё чин чином было. И Надежда Фёдоровна все цветы уже в саду перенюхала, пока ты тут мне голову морочишь.

Картинно вздохнув, ломаясь и надеясь: "а вдруг выгорит", Роман поинтересовался:

– А без нас нельзя всё это приобрести?

– Интересно, как, хотела бы я знать? – приготовилась к бою мать.

– Всё, мамуля, идём, – поднялся, понимая, что не отвертеться Роман.– Я ж послушный мальчик.

– Ну да, про твоё послушание легенды ходят,– не выдержав посмеялась она.

К машине шли под бдительным оком мамочки, чтоб по дороге не сбежали, она не успокоилась, пока не посадила их в машину. Только после этого позвала Громову, бродящую со Степанидой по цветникам. Та обрадовалась получив объект, которому можно похвастаться. Любила Степанида цветочками заниматься. До души ей то дело легло.

– Рома, может, ты сам поведёшь? – всполошилась вдруг Зинаида, поняв, что сына от Даши лучше от греха убрать подальше. Но прозрение её выявилось явно запоздалым.

– Ну, уж нет, дудки. Мне и с Дашенькой на заднем сидении хорошо. Рули сама, главное по дороге, – заявил он нагло щурясь на неё.

– Язык точно у тебя без костей, можно не проверять: мелет и мелет. Ну, не обормот ли? – жаловалась она Надежде Фёдоровне.

Дашка захлёбывалась счастьем, прижимаясь сейчас к нему. Она никогда не подозревала, что в ней дремала тоже собственница. Такое диво открылось с приходом в её жизнь Бугрова. Она даже закрыла глаза, чтоб он, упаси Бог, не прочитал в них, как ей приятно к нему прикасаться, обнять, поцеловать и всё это, делая открыто. Новое чувство захлёстывало с головой, и она добровольно в нём тонула. "Он – мой муж, – сжималось сердечко от страха и счастья. – Только мой, мой". Дорога обоим показалась не справедливо короткой, потому что машина встала.

– Приехали, – обрадовано известила Зинаида. – Выкатывайтесь.

– Это что, уже? – разочарованный короткой дорогой тянул Роман. Его руки только что прошлись горячим ветерком по её ножкам, расстегнули пуговки на сарафане и вдруг: "Стоп!"

– Теперь здесь ювелирный. Застегни, что ты ей сейчас расстегнул и топай вперёд меня, чтоб на моих глазах был, понял,– прогудела мать, поглядывая на Громову: "Не слышит ли?"

– Как не понять, шаг вправо, шаг влево, расстрел. Тебе не кажется, что очень жёсткий приговор. Ослабил всего-то крючки, дышать же ребёнку нечем.

Даша глупо улыбалась и дёргала словно от холода плечами. Ещё бы! Пикантность обстановки палила огнём и холодила страхом.

– Топай, умник, – припугнула мать кулаком. – Вот жеребец!

В её голосе не понять – толи угроза, толи восхищение.

Но в магазин с ходу зайти не удалось, совсем уже у дверей их остановил знакомый голос некогда Дашиной классной руководительницы. Маменька вынуждена была отступить от конвоирования. Нарисовав улыбку, она раскланивалась за спиной Громовой.

– День добрый, Надежда Фёдоровна, Даша. Сколько лет пролетело, Дашеньку не узнать. Красавица стала,– обнималась с Громовыми бывшая классная.

– Пятый год, как школу окончили, Анна Константиновна. Как вы себя чувствуете? Как дела в школе?– проявляя вежливость интересовалась Даша.

– Здоровье в пределах нормы. Хотя какое в наши годы уже здоровье. Но держусь. А дети с каждым годом всё труднее и тупее. Мой педагогический опыт, похоже, дал осечку, – внимательно присмотревшись к обнимающему Дашу парню, покачала она головой.

– Вы о чём?– пролепетала Даша, прекрасно понимая, что речь пойдёт о Бугрове.

– О твоём парне. Помнишь, разговор в палатке?

– Теперь понятно, вы – классная Даши, – вспомнил Роман. – Она моя жена. Приходите к нам в субботу на венчание. Официальная церемония уже была, но родители решили продолжить праздник. Приглашаем.

Анна Константиновна переложила из руки в руку сумочку.

– Спасибо, вы красивая пара. Там в салоне магазина Натали. Обрадуйте её.

– Непременно. С большой радостью, – заверил Роман.

Классная насмешки не заметила.

В ювелирном магазине, именуемом "Жемчужиной", покупателей можно было пересчитать по пальцам. Больше в готовности застыло продавцов. Обе мамы с большим азартом ринулись выбирать украшения. Даша от своей доли участия отказалась, предоставив это удовольствие им. Заранее согласная с любым его результатом. Роман, нависший горой над прилавком, контролировал покупку. Не упуская возможность, стоя за женой, поиграть с её ушком или приложиться к шейке, и не забывая во всё остальное, вставлять свои пять копеек. Помучившись с полчаса, женщины остановили свой выбор на дорогом и очень красивом гарнитуре. Перстень и серьги легли на прилавок. Бугров дал добро, и Даша махнула рукой. Мол, ваше дело. Тем более раз всем понравилось...

– Какая мне разница. Всё едино ничего не понимаю.

Её голова, сейчас занята была совершенно другим. Чуткое ухо сразу же уловило бойкий шёпот молоденьких продавщиц из соседнего отдела, с любопытством и жаром наблюдающих за Романом. Около них крутилась Натали. Уж её-то Даша ну ни как не могла выпустить из вида. Продавщицы болтали:

– Девчонки, Бугор женится!

– Да ты что? На ком? Вот на этой козявке? Надо же...

– Бугор женится? Вот дела... Что он в ней нашёл, ни кожи, ни рожи? – шептала одна другой, не спуская глаз с парня.

– Может и так, но Бугра эта цыпка на себе женила. Ромка мужик мощный, а уж ласковый жуть. Завидую, я этой козявке. С таким любая будет королевой.

– Да. Девки по нему просто умирают. Такие лапочки. А, эта что, смех один? – влезла в разговор продавщиц, скривив губы Натали.

– Лапочки и куколки остались умирать, им и реанимация не поможет, а женился он на этой птичке невеличке. Такова жизнь. Значит, чем-то она его взяла. Так вот,– поцокала языком первая.

– Да хватит вам спорить... Всё равно ни одной ничего не светит.

– Всё равно приятно. Никому из наших не достался.

– Ты мои мысли читаешь...– прыснула первая.

– Смотри, смотри, какой свадебный подарок выбирают. Вот уж точно, умереть не встать.

Бугров, обрадовавшись концу канители, как раз поторопил мать.

– Забираем и двигаем за платьем. Вы так к прилавку прилипли, что вас соскабливать с него уже самое время. Не надо на меня так смотреть– время, слышишь, тикает. Это мои медового месяца минуты между пальцами уплывают.

– В кого такое чудо уродилось, кто б рассказал? Ух, аж вспотела, – отмахивалась Зинаида Валентиновна.

– А мне подарок, я тоже хочу получить кое-что, – заартачился Роман.

– Например, – удивилась мать,– у тебя же все мужские причиндалы, что носят мужики, есть. Серьгу, что ли в нос купить задумал?

– Какая ты у меня экстремальная, мамуля, боюсь за тебя, – забавлялся Роман. – Всё серьёзнее.

– Моё терпение на исходе, что там у тебя за прицел, рожай уже?

– Поцелуи трёх красивейших женщин, за моё терпение и участие, а?

– Клоун. Ну что, Даша, поцелуем паршивца?

– Запросто, – вместо Даши пообещала Надежда Фёдоровна.

– Две щеки, доставшиеся тёщи и матери, а губы Даше, были в раз обласканы под бурные восторги и поддержку продавщиц, хлопавших в знак удовольствия так, что покраснели ладони.

Дальше по списку шёл свадебный салон. Преимущество маленьких городков – всё рядом, всё в куче. Прошли пятьдесят шагов и на месте. Первым страдал Роман, ругая себя за то, что согласился, не подумавши на такую авантюру. Одевали вначале его, тщательно подбирая всё от галстука до носков. Замученный Бугров брыкался.

– Амба, я больше не могу. Венчаюсь в шортах, какая разница.

Но Зинаида не обращая внимания прикладывала галстуки и рубашки к его груди отходя на расстояние вытянутой руки, приносила туфли, заставляя мерить брюки с ними и без них. Решала какой цвет идёт и какой не очень. Наконец отпустив его душу на покой объявила:

– Казнь окончена, бери пакеты и садись на диванчик, несчастный. Никакой радости с твоих походов по магазинам. Девчонки, дайте ему чаю и журналов, таких, чтоб длинноногих баб побольше, – попросила улыбающихся Роману продавщиц Зинаида Валентиновна.– Сами только в журнал не заворачивайтесь, и рты закройте, он женат.

Надя взяла её под локоток:

– А ты не перегибаешь палку? Неудобно как-то.

– В самый раз,– был ответ.– Они как мухи на мёд к нему липнут. Не успеем отвернуться, глазки будут строить и лезть с непристойностями. Я их понимаю, красивый паразит, но его это распаскудило и оттого смириться с тем липучим явлением не могу. Лезут, а потом слёзы льют и сопли вытирают. Веришь, к забору себя приковывали. И ведь не шалавы, не дуры... А подишь ты...

Надя, понимая, что новая родственница права, морщилась. Таких мужчин либо безумно любят, либо люто ненавидят. И вот как со всем этим справится её дочь, непонятно.

Пристроив Романа, все дружно взялись за Дарью.

– Одеть невесту, это не то, что жениха. Красота, удовольствие, – порхала Зинаида. – У мужиков что? Костюм да галстук и никакой тебе сказки. А некоторые и от этого устали, – скосила она глаза на сына.

Разве она не права? Права! Всё действительно сложнее, шумнее и интереснее. На Дашу свалили кучи вещей. Подбирали от нижнего кружевного белья и чулок до перчаток и фаты. Сначала мерили по отдельности, потом в комплекте друг с другом. Платьев пришлось перемерить ей штук десять не меньше, прежде чем остановились на пяти. Из них выбрали два. Дело оставалось за малым. Какое из них возьмёт она? С перчатками и фатой тоже не так просто. Разная длина, разный фасон. Мерила всё, стараясь не обидеть маму и свекровь. Хотелось доставить им удовольствие. Она видела, с каким азартом они рылись в этом воздушном тряпье, и терпела.

Перелистав по нескольку раз журналы с красавицами в нижнем белье и свадебными рекламными проспектами, заправившись чаем, Бугров поскучнел. К Дарье не пустили.

– До свадьбы не положено видеть невесту в наряде. Плохая примета, – вышла на перерез мать.

– Я так посмотрю, без наряда.

– Потерпишь до дома.

– Но ведь она уже моя жена. Вот. – Ткнул он матери кольцо. – Это в ваших играх она – невеста, а я знать ничего не хочу. Вы так, пожалуй, и спать меня в другую комнату отправите?

– А ты, как думал, – подмигнула Зина Наде. – Именно это мы и планировали.

– Тогда я пойду под венец в плавках,– попробовал выторговать для себя жену он. Но мать не свернуть, у неё на всё готов ответ.

– Ой-ой, напугал. Не выступай, сыночек. Дайте ему ещё чая, пусть сидит.

Роман ещё посидел, полистал журналы и взбеленился. Ему было уже не до шуток и подколов.

– Мне всё равно, в чём она. Я хочу видеть жену, вы её замучили, – полез он в примерочную.

– Мы закончили, – засуетилась мать. – Собирай, Надя, всю эту красоту, это наше. Устал сыночек, миленький. Уже почти всё, скоро конец, – хитрила мать, замыливая ему глаза.– Такую прелесть выбрали, да, Дашенька?

Даше было всё равно, она замоталась. Идея с белым платьем ей не казалась уже после такого напряга и пыхтения такой блестящей.

Занявшись оплатой и упаковкой, усталые и счастливые мамочки упустили из вида Бугрова. А зря. Очень скоро они поймут свою ошибку и схватятся, но момент упущен...

– Я Даше одеться помогу, пока вы с тряпками копошитесь, быстрее будет, – пообещал он, нырнув в примерочную.

– Что, что этот ненормальный сказал? – очнулась запоздало Зинаида.

– Не волнуйся, Зиночка, пусть поможет, Даша действительно замучилась.

Зинаида чуть не заплакала.

– Сейчас, поможет. Ждите. Нашли, кому верить. Мы теперь их нескоро дождёмся. Пошли кофе пить. Чего стоите, рты разинули, – накричала она на удивлённых продавщиц.– Несите кофе, запарилась совсем.

– Зина, они там что? – растерялась хозяйка салона, старая подруга Бугровой. – Ты думаешь, они того?

– Нечего тут думать, я его знаю. Садись, Надя, попьём кофе за счёт заведения. Мы заслужили, какую выручку им сделали, а? И шторы за собой плотно задвинул, паразит.

Роман, дорвавшись, до растрёпанной и розовой от множества примерок жены, топил её в ласках. Высушивая капельки пота на лбу и над губой жаром своих горячих губ, он ворковал:

– Малышка, я соскучился и очень тебя хочу, ты такая аппетитненькая сейчас.

– Ты шутишь, это же магазин? – замерла в его руках Даша.

– Не бойся, никто не войдёт, – хрипел Бугор, целуя освобождённое от сорванного кружевного белья, тело жены. – Маменька непременно догадается, зачем я к тебе заглянул.

Мамочки же, попив кофе и поболтав, успели прикупить не один пакет нужных для свадьбы вещиц. Свадебные фужеры, букетики, свечи и ещё множество всякой ерунды переместилось с прилавков в их баулы. Из примерочной никто не появился.

– И сколько их ждать? – волновалась Громова

– А пока яйца не остынут. О, нарисовался, спроси? – поднялась Зинаида. – Ишь, как кот, сожравший мясо, облизывается. Доволен, аж из ушей, черёмуха цветёт.

– Мы готовы, а вы как? – нагло заявил Бугров.

Даша, прячась за его спиной, старалась слиться с ней в одно целое. Лишь бы никто не заметил и не тронул. Она невероятно переживала за только что произошедшее, не смея поднять на кого-то глаза. А тут ещё с ужасом заметила, как из кармана Романа выглядывает её гипюровое бельё, которое он не дал ей одеть на себя, так небрежно засунув в карман. Все, конечно, старательно отводили глаза от злосчастного кармана, но не заметить не могли. Дашка проглотила давивший горло горячий комок. "Все осуждают меня, беспутную, непременно, но, что с ним можно сделать?"

– Не страдай, – шепнула ей у самого ушка мимоходом свекровь, – а ничего ты с ним сделать другого просто б не смогла.

– Раз вы готовы, мы давно на выходе стоим, вас дожидаясь. – Бодренько затараторила Надежда Фёдоровна, тоже поглядывая на торчащий из кармана зятя гипюр. – Дашенька, ты ничего, детка, не хочешь себе прикупить?

Дашка замотала опущенной головой, мечтающей быстрее сбежать отсюда.

– Трусы в карман спрячь, обормот, – прошипела сыну гусыней, ворочая глазами Зинаида.

– Эка невидаль, – ухмыльнулся невозмутимый Роман. – Вот пройдусь по улице, это будет уже модно. Завтра полгорода с такой крутизной гулять будет. Мать, у меня нормальная ориентация. К тому же Дашенька – моя жена. О чём сыр бор, не догоняю я?

– Девчонку пожалей, дубинушка. – Погрозила ему кулаком мать. – Дарья, мы тебе все очень завидуем. Правда, правда, по-бабьи. Вот девчонки, не дадут соврать. Показала она на смущённо улыбающихся и дружно кивающих в знак согласия продавщиц.

Романа это привело в неописуемое веселье, а Дашу в ещё большую краску. Хотя куда ещё больше-то.

– Я им идею подал. Теперь новый вид брачных услуг предложат покупателям. Будут сдавать примерочные кабины молодожёнам со скидкой за купленные у них наряды. А насчёт тебя матушка надо подумать... О! Придумал. Придётся предложить отцу почаще водить тебя по магазинам, – оставив Дашу в покое, обнял он, хохоча, мать.– Чтоб ты от зависти не страдала.

– Это зачем? Я пока сама с тратами справляюсь. Его дело деньги зарабатывать, а расфукаю я их сама.

– Чтоб помогал в примерочной тебе одежду примерять, – сказав, резво отпрыгнул он от матери за Дашу.

– Обалдуй, балабол, – заругалась схватив наживку Зинаида. – Идите уже. Работать людям мешаете. Вон покупатели зашли, не у одних у нас счастье.

– Спасибо за покупку, ещё приходите, – махали продавщицы.

– Тьфу, тьфу,– поплевала Зинаида.– Разве, что внуков женить.

Примерочная только распалила Бугрова. В машине, на заднем сидении, отгороженный от матери и тёщи высокими спинками кресел, он бурлил, стараясь довести и жену до точки кипения.

– Повернись ко мне. Вот так, – просил он, запуская руку в свободное плавание. – Не смотри ты на них, не оглянуться они. Малыш, не дёргайся, расслабься.

Не готовая к такому костру, в полной растерянности, не зная как себя вести и в какие крайности податься Даша мучилась, чувствуя себя не лучше карася на раскалённой сковороде. Зарывшись на Дашином плече губами, он бесстыже проделывал такое, от чего бедняжка, пряча глаза и заливаясь пунцовой краской, стонала. У Романа при деле было всё. Руки, ноги и язык. Девчонка горела, а он, как удав, заглядывая в широко раскрытые глаза жертвы, кровожадно ждал финала. Закусив губы, боясь ещё громче застонать, Даша умоляла о пощаде. Наконец автомобиль въехал в ворота. В нетерпении, рванув дверь, Бугров умчал с женой на руках в дом.

– А кому-то тяжести поднимать нельзя, – вспомнила вчерашний разговор Зинаида Валентиновна.

– Зина, он её замучает, – разволновалась Громова, жалея дочь.

– Ты о чём? – удивилась Зинаида и, проследя за взглядом Громовой провожающей ребят, улыбнулась.– Ах, это?! Пустое. Больных от этого я ещё пока не встречала. И потом, если б ей было неприятно, огрела его по мордасам, и все дела. Опять же какая откажется потешить такого боровочка... Успокойся, у них медовый месяц. Им сейчас хорошо. Пойдём, перекусим. Я проголодалась.

– Вы что это, все магазины скупили? – подошёл на помощь достающим коробки и многочисленные пакеты женщинам, Сан Саныч.

– Что-то вроде этого. Саныч, впрягайся, помогай покупки занести,– тут же припахала его Зинаида.

– У молодых беда стряслась, с Дашей что?– полюбопытничал он.

– С чего ты взял?– распрямилась Зинаида.

– Тык, Ромаха с ней летел, чуть с ног меня не сшиб, как нёсся.

– С вами умора. Сан Саныч, медовый месяц у них. Лёд тронулся. Любовь.

Охранник похрюкивая засмеялся:

– Понятно, ему под ноги сейчас лучше не попадаться.

Рассмеялась и Зинаида.

– Да уж. Поберегись.

Больше молодых до вечера никто не видел и вытащить из берлоги Романа при всём старании не мог. Вечером друг за другом подъехали Фёдор Егорович и Громовы, рапортуя друг перед другом о проделанной предсвадебной работе. Всех кружил праздничный азарт.

– Гирлянды, навесы, столы завтра будут готовы. Всё в процессе работы. Ребята после двух часов привезут и смонтируют. Я договорился, осечки не будет. – Обещал Громов.

– У меня тоже всё в ажуре. Шампанское, коньяк, фрукты, закуски заказаны. Предложение у меня наклёвывается. Давайте завтра мальчишник закатим. Шашлыки я заказал. Вы как, Борис Викторович, за?

– Естественно, как без этого.

Мужики взбодрились и хлопнули по рукам друг друга. Но их подслушали, а получив информацию сразу кинулись в борьбу за свои так ущёмлённые права.

– Пирог с глазами, а девичник? Девичник, Федечка, зажуливаешь?

Полное лицо Фёдора вытянулось в сардельку, а потом расплылось в улыбке.

– Куда же мы без вас, Зинуля. Каждый жуёт мясо в своём углу. А что, это даже забавно. Где, невестушка моя? Я ей подарочек купил.

Он огляделся и не найдя Даши воззрился на женщин.

– Фёдор Егорович, зачем такие расходы, купили мы ей сегодня с Зиночкой прелестные вещицы, – засомневалась в целесообразности трат Надежда Фёдоровна.

– Я в курсе, то само собой, а это от меня. За сына. Где Дарья?

Ему ответил дружный хор женщин.

– Спит она.

– Её, что покупка свадебного наряда так утомила, – съязвил Громов.

– Сон что богатство,– всунулась Зинаида,– больше спишь, больше хочется.

Громов поморщился и отрезал:

– Будите. Ночью выспится.

Роман тут же, на ходу, закрутил головой. "Как посмели, ткнуть в его добро".

– На счёт ночи, это вы круто пошутили, – объявился, зубоскаля и здороваясь с отцом и тестем, он.– Через полчаса разбужу, пусть отдохнёт пока немножко. Ужинать будем? Я проголодался чего-то.

– Неудивительно после такой нагрузки, – съязвила Зинаида Валентиновна.

– Ему положено сейчас много есть, – подмигнул свату Фёдор Егорович. – Силу восстанавливать. Ты как, Ромаха, после ранения с задачей справляешься?

– Балалайки, да и только. Нашли о чём переживать, для него это только разминка. Проходите, садитесь к столу лучше, в столовой накрыли. Хорошо, что ребёнок вас не слышит. – Ворчала хозяйка, не одобряя жареные шуточки мужчин.

Для всех в том числе и Романа было неожиданным появление Даши. Они с изумлением развернулись на её щебетание:

– Я слышу, ко мне долетел аромат готовящихся блюд. Рома, ты меня бросил. Да?

Бугор маханув ей навстречу уронил стул. Тут же поймав оклик матери:– "Осторожно шалый". А он не слыша, мурлыча словно кот, усаживал уже свою жёнушку рядом.

– Не хотел тебя будить, малышка. Какой кусочек тебе положить? Просыпайся, золотко, а то ты ещё спишь наполовину.

– Рыбку и салат рыбный.

– Делаем рыбный день, – ухмыльнулся Роман, наполняя тарелки.

– И ты бы рыбки скушал. Вкусно и полезно при такой затрате энергии. – С серьёзным видом сбросил отец сыну на тарелку кусочек побольше.

– Ха, ха! Не смешно, папуля. Сговорились ребёнка в краску вогнать.

– Ой, кто бы рассказывал сказки, – всплеснула руками Зинаида Валентиновна. – Целый день девчонка из-за него помидором ходила.

– Так. Много говорите, маменька, а утка фаршированная макаронами и печёнкой с хрустящей корочкой где?

– Ой, – сорвалась хозяйка, – в духовку поставила разогреть. – Побегу, принесу.

Проводив хитрым взглядом мать, Роман развернулся к отцу:

– Батя, ты б от бизнеса немного отдохнул, – начал издалека запивший салат соком Роман. Он понял: мать выдаст всё, и сейчас старался опередить её.

– Я и так не устал, не темни, Ромаха, чего там ещё сочинил?

– Мамулю за покупками вывел бы.

– Придумал, она и без меня денежки спускает за милую душу. Ещё скажет контролирую. На фиг мне нужна такая головная боль.

Роман было раскрыл рот собираясь забацать речь с объяснениями, но всё испортила запыхавшаяся Зинаида с блюдом на котором в листьях зелени и кусочках помидор с перцем полёживала аппетитная утка.

– Какие мой сын на этот раз вам байки травит? – ставя блюдо с уткой на стол, заинтересовалась Зинаида.

– Салон одежды предлагает посетить. Примерить чего-нибудь. Может и правда Зин, нам, что-то новенькое надо к свадьбе прикупить?– с ходу озадачил жену Фёдор.

– Не балбес ли, как дам сковородой, – под женский смех увесистая затрещина матери нашла Романа.

– У вас, как мы поняли, свои девичьи секреты. Нас грешных в курс не введёте? – заинтересовался Громов.

– Да? – и хозяин тоже проявил немалый интерес.

– Потом расскажем, – увела от опасной черты разговор Надежда Фёдоровна. – Похвастаемся вам, смотрите, что мы Дашутке сегодня купили. Правда, красиво.

Даша вытянула шею, оттопырила ушко и продемонстрировала пальчик. Народ поглазел оценил, порадовался

– Вечером ещё интереснее смотрится. Бриллианты играют. Что скажете папочки?– настаивала на публичном высказывании Надежда Фёдоровна.

– Вроде ничего. Дашеньке-то нравится?

– Да, спасибо.

– Забыл, – засуетился Фёдор Егорович. – Я тебе тоже подарок купил, – зашарил он по карману.

– Мне уже купили всё это, – показала Дашка на кольцо с серьгами.

– Ничего не знаю, а это мой подарок, смотри, – высыпал он из пакетика перед невесткой колье. – Не понравится, обменяем. Я договорился. Примерь.

– Какая красотища, ахнула собирающая тарелки Степанида.

– Спасибо. Очень нравится. Можно я вас поцелую?

Дарья перецеловала всех, чтоб никому не было обидно. Она в своей благодарности и любви была искренней. Раньше её любили всего три человека. Папа, мама и бабуля. Теперь же таких людей увеличилось ещё на трое. Дашка была счастлива.

– Меня обделила, так нечестно, – притянул жену к себе на колени Роман.

Получив поцелуй и вернув Дашу на ноги, поднялся.

– Пойдём, мы, наверное, родители дорогие, пройдёмся, погуляем по ночному городу. – Потянул жену за собой Роман.

– Надолго? Смотри, у нас неспокойно бывает, – насторожилась мать.

– Это ты сейчас пошутила, не иначе. На час, два не больше. Задержимся, позвоним. Мобилка с нами.

Они шли медленно, часто останавливаясь и подолгу целуясь. То крепко держась за руки, то обнимаясь. Шли без конкретного плана, никуда, просто гуляя... Чудный вечер. Звёзды о чём-то своём тайном шептались с луной. Купол неба раскачивал лёгкий ветерок. У дома на углу улицы, в кустах дикой розы, заливался соловей. Его не могла заглушить даже музыка, доносившаяся сюда, с летней танцплощадки. Он пел с надрывом, пытаясь перепеть её.

– Постоим, послушаем, дорогой. От его песни останавливается сердце, а время уносит в сказку, уводя землю из-под ног. Я от него без ума.

– А от меня?– шуршит на её щеке Роман.

– От тебя я уже давно сошла с ума. Ты подарил мне чудный вечер. Это самый дорогой подарок за сегодняшний день. Странный поцелуй..., – удивилась Даша воздушному необыкновенно нежному скольжению губ.

– Почему? – прохрипел Бугров, с неохотой отлепляясь от её губ.

– Нежно и не очень решительно, на тебя совсем не похоже.

– Это соловушка виноват.

Должно быть, услышав шёпот, соловей затих.

– Не поёт, – огорчился Роман. – Спугнули. Идём, посмотрим другую музыку, ту, что старался так перепеть он.

Они вошли в парк. Прошли по полутёмным дорожкам. На танцплощадке по-прежнему гарцевала молодёжь. Под пышными берёзами, вокруг неё, прятались, как и в прежние года, влюблённые парочки.

– Подумать только, когда-то я торчал тут по три раза в неделю, – припомнил он свои старые грешки, весело увлекая Дашку за дерево для жаркого поцелуя. Помешал, промчавшийся мимо них, задев Романа рукой, парень, за ним стараясь догнать, галопом милиционеры.

– А тут, как всегда. Ничего не меняется. Уже новые салаги наступают всё на те же грабли. И менты по-прежнему гоняют губошлёпную шпану, а не ловят бандитов.

– Интересно, что он такого натворил, а Ром?

– Стукнул кого-то или козлом наскочил, вот и весь пока его криминал.

– Ерунда.

– Эта ерунда, много накрутить при желании может, девочка. Идём, по центру пройдёмся. Мороженого хочешь?

– Сока замороженного в шоколаде, – запрыгала Дашка.

Бугров расплылся в улыбке от её такого детского ребячества.

– Будем искать. Помню, тут бар недалеко был. Зайдём в него,– обняв чмокнул он её в уголок губ.