Текст книги "Родительный падеж"
Автор книги: Людмила Иванцова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)
Конечно, я должен был тебе сказать это раньше, но – какая разница на таком расстоянии? Вот теперь ты знаешь и, конечно, можешь принимать любое решение относительно нашей встречи и дальнейших отношений.
@@@
И почему пацаны такие дураки?
Приезжай. Полезем на холм. Я тебя вытолкаю. А назад – сам скатишься! ☺
* * *
– Мамчик, спасибо за ужин! Побегу я, мне еще курсовую заканчивать, вечер, пока доеду еще – я ж без машинки. Такое все было вкусненькое! Может, и я когда научусь так готовить? Когда будут дети, муж… Когда есть о ком заботиться, придется научиться, – засмеялась Маша, обняв маму за плечи и потершись о ее голову своей.
– Ну, вы ж с Софийкой что-то готовите? Правда, пельмени и макароны, салатик и колбаса – разве это еда? Я вот вам положила сырничков, котлеток, оно ж домашнее. Разогреете и поедите.
– Ой, мамчик, не надо, мы не голодаем, правда! Софийка сварила гороховый суп с копчеными куриными крылышками, очень неплохо вышло. Большую кастрюлю. О-о-очень большую! – засмеялась Маша.
– Ага, теперь будете его неделю есть.
– Да нет, скорее всего, заедет Грин и поможет, – улыбнулась Маша, про себя подумав, что с Грином явится еще и Казбек, и проблема излишков мигом решится.
– Вот-вот. Ну, у вас там свой устав. Ой, Машуля, я ж хотела с тобой посоветоваться! Я ездила со Степаном за город, у меня появился первый дизайнерский заказ! Знакомый Степана решил облагородить участок вокруг своего отремонтированного дома.
– Ух ты! Так это же шикарно! Наконец оторвешься от книг и ноута и выберешься на натуру! Воплотишь свои мечты на практике. Поздравляю! Стой! Так они что, хотят поюзать тебя как ученицу на шару? – Маша вдруг уперла руки в бока.
Ирина посмотрела на дочку, и была та стройная, на высоких каблуках, в короткой юбке, декольтированной блузке, с прямыми белыми волосами, такая смешная и неожиданно взрослая – молодая эффектная женщина… Так странно, так странно… Как быстро пролетели годы!
– Мам, ты чего там смотришь? – насторожилась Маша.
– Да нет, ничего, детка, все хорошо. Не волнуйся, заплатят. По крайней мере, Степан говорил, что Виталий Сильвестрович – адекватный, нормальный и при деньгах.
– Ой, мам, и чего ты такая наивная? Именно те, что при деньгах, очень не любят с ними расставаться! Вы хоть какой-то договор подписали? Оговорили, чего он хочет? Задаток какой-то он оставил? А то я тебя знаю, ты уже, наверное, только об этом и думаешь, а по ночам теперь будешь сидеть и ему макеты рисовать, да?
– Ну…
– Кто б сомневался! – засмеялась Маша и снова обняла маму уже на пороге. – Ой, так о чем ты хотела посоветоваться?
– Так об этом же и хотела! Машуля, мне бы надо нормальный фотоаппарат купить. Цифровой. Может, как у тебя. Нужен по работе. А то с пленкой – это уже вчерашний день, слишком долгий путь от фотографирования до изображения. Хотя и классика!
– Ага. Так в чем вопрос, мам?
– Так… Я ж ничего в этом не смыслю! Я хотела тебя попросить, ты бы купила, какой считаешь неплохим, а? Я деньги дам. Ну, не слишком дорогой, без фанатизма. О профессиональном речь не идет. Может, чуть позже, если правда что-то выйдет из этой Степановой идеи с ландшафтным проектированием. Поможешь? – Ирина склонила голову набок, прищурилась и улыбнулась дочке.
– Да нет вопросов! Конечно, помогу! Давай, я завтра гляну в магазине, еще спрошу у специалистов. У меня появились знакомые художники, те, что машину разрисовывают, так девушка с «цифрой» не расстается, щелкает все, что видит. – Маша улыбнулась, вспомнив гаражную компанию. – А потом уже тебе доложу, в какую сумму выльется, хорошо? Ну, я побежала!
– Спасибо, зайка! Ну, беги. Павлуша! Маша уже уходит! Оторвись от телевизора!
Павлик выбежал в коридор, поднялся на цыпочки, Маша наклонилась, они чмокнули друг друга, и мальчик снова исчез в комнате.
– Ну, бывайте! – И Маша переступила порог.
Ирина стояла в дверях, пока дочка ждала лифт, и вдруг спросила:
– Маш, как думаешь, может, мне как-то изменить цвет волос?
Двери лифта разъехались, и Маша, задержавшись, посмотрела на маму, слегка удивленная ее неожиданным «прорывом». Она ничего не ответила, но широко улыбнулась и энергично кивнула.
Открыв своим ключом дверь квартиры, Маша услышала хохот, доносившийся из кухни, а пока раздевалась, уловила специфический запах дыма, но не табачного.
«Вот придурки, – подумала Маша. – И Софийка дура, договаривались же, просила как умных…»
– О! Машуленция пришла! – донесся из кухни голос Грина, но никто не вышел ее встречать.
– Присоединяйся, принцесса! – позвал Казбек и хохотнул.
Маша поставила сумку на стул и сняла сапожки. Став на холодный пол, ощутила, как устали за день ноги – с утра институт, затем экскурсия по Лавре с австралийской семьей, которая желала за два дня увидеть самое интересное в Киеве. Потом она немного отдышалась и поужинала у мамы, а теперь, вместо того чтобы упасть и отдохнуть, – смотри на этих придурков, слушай их ржание и нюхай…
Маша стояла в дверном проеме между коридором и кухней, опершись плечом о дверь, и молчала. На топчанчике возле стола целовались Грин с Софийкой, а на стуле спиной к окну сидел и по-дурацки похохатывал Казбек. Посреди стола стоял «бульбулятор» – детище наркотически зависимой фантазии конца двадцатого – начала двадцать первого века. Ловко разрезанная надвое пластиковая бутылка с водой, кусочек фольги или наперсток, немного сухой конопли, зажигалка, хорошая компания – и жизнь становится смешной и прикольной, мягкой и нетребовательной к тебе, а ее острые углы выворачиваются навыворот и не колют под ребра.
На блаженных физиономиях Софийки и Грина застыли улыбки, а Казбек поднялся и, подойдя к ней, кивнул на «бульбулятор»:
– Курни, Маш, сними усталость дня! Соня, а ты говорила, суп гороховый есть, или мне приснилось? Что-то есть хочется. – Казбек, не получив реакции от Маши, смело наклонился, чтобы поцеловать ее в шею.
Маша сделала шаг в сторону и вперед, ударила рукой по пластиковому изделию веселой компании, оно слетело со стола, залив пол водой. Удивительно, но Казбек не разозлился, а засмеялся и поднял Машу, обхватив ее обеими руками.
– Ножки замочишь, принцесса!
– Пусти, козел! – низким, слишком сдержанным, как для блондинки, голосом произнесла Маша. – Пусти, а то пожалеешь!
– Вах! Люблю диких кошек! – хохотнул Казбек. – Опять ты не в настроении, Машка! Соня, и как ты с этой злючкой живешь?
– Убрал руки, я сказала! – глядя в глаза парню, прошипела Маша и недвусмысленно вдавила свои длинные ногти в плечи веселого гостя. Тот хохотнул еще раз и поставил девушку на мокрый линолеум.
– Не компанейская ты, Машка, и злая. Наверное, из-за недостатка секса в организме. Это, конечно, можно исправить, но хотелось бы по взаимному согласию, – хмыкнул Казбек, но в его глазах мелькнула обида.
– Соня, я на полчаса выйду по делам, а ты пока сделай, пожалуйста, так, чтобы тут больше не пахло ни коноплей, ни посторонними мужчинами, – произнесла Маша, шагнула из лужи в коридор и краем глаза заметила виноватый взгляд подруги, потому что уже не первый раз они договаривались о взаимном уважении на фоне студенческой толерантности, и о конопле, и о нахале Казбеке тоже…
– Машка – крутая феминистка! – констатировал Грин.
– Или лесбиянка?.. – задумчиво произнес Казбек.
Маша обула на мокрые колготки свои сапожки на высоких каблуках, накинула на плечи куртку, взяла сумку и вышла из квартиры, прихватив свои ключи. В киоске на перекрестке она купила сигареты и зажигалку, села на лавочку возле чужого подъезда, закурила безо всякого удовольствия, разглядывая звездное небо, потом достала из сумки мобильный и разыскала в списке абонентов нужный номер.
– Привет. Это Маша… Ты не спишь? Сервант, давай поговорим?
* * *
В четыре утра, уже возле двери, Светлана поцеловала Лесю, еще раз напомнила, что путевка на две недели и она надеется, что Мася не заскучает тут одна, но и дом не развалит с веселыми друзьями-художниками. И хорошо бы еще и учебу не запустить. Заспанная «Мася» пообещала, что все будет ОК, чмокнула маму и папу, те вышли с сумками из квартиры, а она побрела опять в кровать.
– Мы что, такси не могли вызвать? – спросил Максим уже возле лифта.
– В чем проблема? Человек предложил помочь, зачем отказываться? Надо иногда разрешать людям делать добро! Я тоже им не раз помогала.
– А это не слишком близкие отношения, когда чужой мужчина срывается ночью с супружеского ложа, чтобы отвезти тебя в Борисполь? Или ты такая экономная?
– Ты опять за свое? Вот не портил бы начало отпуска! Должна тебя заверить, что «ложа» у нас с ним разные. Были, есть и будут! А тебя грызут собственные комплексы. Я тебе говорю сорок пятый раз – мне хватает секса и с тобой! Я не ищу приключений. А если и имею знакомых мужчин, то не для сексуальных утех! Я тебе уже клялась здоровьем нашего единственного ребенка! Или мало?
Приехал лифт, Светлана вошла, Максим занес сумки и нажал кнопку первого этажа, раздумывая, чем уже не первый год могут быть наполнены несемейные и неслужебные отношения мужчины и женщины при отсутствии между ними секса. И эта комбинация фигур казалась ему неестественной, хотя, для мужа, вроде даже утешительной – рогов-то по факту нет. Он верил Светлане, но все-таки ситуация выглядела противненько и прилично его напрягала. Но что тут скажешь? Сам он за более чем двадцать лет брака не искал никого другого, потому что хорошо помнил, как плохо ему было тогда, когда они развелись со Светланой еще до рождения Леси, – его будто вынули из розетки. Или он такой патологический однолюб, или еще что, но вся его жизнь последних лет была настолько связана с женой, что иначе он и не мыслил. Она стала частью его, будто кровь в организме, и не стань Светланы, казалось, не станет и его. И Максим готов был терпеть «донорство», когда какая-то часть «его крови» доставалась кому-то другому, лишь бы не вытекла вся и не обесточила его самого. Он даже не представлял, как бы повел себя, вдруг у Светланы и правда появился бы любовник. Наверное, предпочел бы ничего не знать. Может, тайную измену было бы переносить легче, чем эти нескрываемые длительные отношения со Степаном да без секса. Он же видит, как тот смотрит на Светлану. И только какая-то прозрачная волевая преграда между ними удерживает их на грани. И Максим знает, сила чьей воли может удерживать ту дистанцию. Он сам подчинялся той воле не один год и ничего не хотел менять в своей жизни.
Перед подъездом мужчины обменялись сдержанными приветствиями, а Светлана отпустила шутку об их утренней неулыбчивости. Степан уложил сумки в багажник своей черной «тойоты», обошел машину, протер тряпкой оба зеркала и сел за руль. Супруги уселись на заднем сиденье, и машина направилась по пустым улицам города, который еще досматривал свои сны.
В Борисполе Степан провел Светлану и Максима к таможенному контролю, постоял с ними минут пять в очереди, потом улыбнулся обоим, пожелал хорошо отдохнуть и отошел. Когда Светлана оглянулась, он покрутил в воздухе мобильным и кивнул ей. Она тоже кивнула, поняв, что связь они будут держать SMS’ками, как и обычно. И правда, вскоре на втором этаже возле паспортного контроля Светлана почувствовала в кармане вибросигнал доставленного SMS.
«Как бы я был счастлив лететь с тобой вместо него. Как бы МЫ были счастливы! Дурная ты баба. Но – лучшая. Люблю. Возвращайся».
Она прочла это за спиной у мужа, лицо которого как раз внимательно разглядывал и сравнивал с паспортом таможенник. Прочла, вздохнула и ничего не ответила, только подумала: «Может, и дурная. Какая уж есть».
До вылета еще было время, и супруги, оставшись без багажа, присели в кафе в зале ожидания, чтобы чем-то это время заполнить. Светлана пила кофе, наверное, самый дорогой в городе, и разглядывала путешественников. Через два столика от них молоденькая и чересчур уж накрашенная блондиночка отхлебывала то мартини, то кофе, прыскала со смеху, слушая шутки лысоватого круглолицего спутника, который годился ей в папаши, но, наверное, считал, что сумма их лет делится на двоих, а тогда – и она еще не старая, и он вполне молодой. Светлана вдруг представила, что такого кавалера завела себе Леся, и брезгливо скривила губы. Максим улыбнулся, поняв гримасу жены.
За соседний столик села одинокая полноватая, хорошо одетая женщина, заказала кофе и пятьдесят граммов коньяка. Светлана и Максим переглянулись. Черные брюки, просторная черная блуза, золотые украшения на пальцах и в ушах, дорогие часы, кожаная черная сумка и сдержанное выражение лица не соответствовали виду путешественницы в теплые края на старте отпуска.
«Коньяк в одиночку в шесть утра – изысканное дополнение к утреннему кофе, – подумала Светлана. – Нет, тетенька, наверное, не на море собралась – самолеты отсюда отправляются не только в Египет. Может, это деловая женщина, которая летит куда-то на конференцию или по делам бизнеса».
Супруги побродили еще по магазину беспошлинной торговли «Duty Free», поглазели на товары и цены, желая скорее убить время, чем что-то купить, и уже там услышали объявление о посадке на самолет до Хургады. Веселая парочка «дочка-папочка» хихикала в очереди на посадку, серьезная дама тоже подходила туда.
Четыре часа спустя, пройдя контроль и получив свои сумки в странноватом аэропорту Хургады, похожем на каскад шатров, пассажиры из Киева были встречены сотрудниками разных турфирм и размещены соответственно в разные автобусы. Светлана смотрела в окно на пальмы, высаженные перед аэропортом в рыжую каменистую африканскую землю, и думала, что Леся была права – чем эта опаленная пустыня лучше весеннего Киева? Вот зимой, чтобы разрезать надвое наши снега и холода впечатлением от лета и моря, – это еще имеет смысл. Они уже были в Турции и Болгарии всей семьей, а теперь впервые полетели отдохнуть вдвоем. Как молодожены. Или как пенсионеры?
Автобус тронулся, представитель турфирмы рассказывал что-то интересное и полезное для туристов, автобус по пути останавливался возле отелей, гид высаживал людей согласно их путевкам, пока не остались только Светлана с Максимом и серьезная дама. Они поселялись в одном отеле. Вообще-то, Светлане было все равно, она слишком уставала от людей на работе, чтобы искать общения на отдыхе, но эта дама выпадала из стандартного имиджа не обремененных проблемами отпускников и привлекала внимание, как и все нетипичное. Она ни с кем не разговаривала ни в аэропорту, ни в самолете. Когда девушки-стюардессы предлагали алкоголь, дама взяла небольшую порцию мартини, а завтрак остался нетронутым. В аэропорту Хургады дама, ожидая дальнейшего развития событий, выкурила две сигареты одну за одной. Она стояла в стороне, не разглядывая людей и природу, и не проявляла своего удовольствия, как другие.
Территория отеля представляла собой оазис посреди рыжей пустыни. Поражала ухоженность аккуратного двора, два рукава двухэтажных белых домиков, которые тянулись от помещения ресепшена к морю, два бассейна между ними, аромат роз и вид экзотических цветов. Но номер, куда привел Светлану и Максима портьє, женщине не понравился. Все в нем было мило и аккуратно, но она мечтала видеть из окна море, и только так представляла свой отдых.
– А море? Море где?! – недовольно спросила она у портье и показала, будто плывет. Молодой улыбчивый египтянин махнул рукой куда-то вправо от окна, открыл балконные двери, вышел и жестом пригласил гостей отеля присоединиться.
Светлана увидела за соломенными зонтами пляжа синюю, будто подкрашенную, полоску моря и белые кораблики, но это ее не утешило. Женщина разочарованно глянула на Максима и какой-то миг будто ожидала, что муж исправит ситуацию, но тот развел руками и произнес:
– Да зачем тебе море в окне, мы же не будем в номере сидеть целыми днями?
Светлана вздохнула, махнула рукой, накинула на плечо сумочку и направилась к двери. Мужчины замерли в ожидании, не понимая, что происходит.
– Ждите тут, – сказала она и прикрыла за собой двери.
Через пять минут она вернулась с администратором, который с широкой улыбкой велел портье перенести вещи гостей в номер в последнем домике с окнами и балконом на море и протянул женщине ключи. Светлана благодарно улыбнулась администратору, а мужу сказала:
– Вот так! – На что Максим вновь удивленно развел руками.
Отдых – дело нечастое среди напряженных будней в борьбе за финансовую стабильность семьи, потому портить его с первого дня, предавая компромиссами свою мечту, было, по мнению Светланы, неразумно, тем более что за двадцать долларов вопрос легко решался.
Условия в отеле, кондиционер в номере и вид из окна Светлану целиком устраивали. Персонал был ненавязчивым и любезным, выбор блюд и напитков замечательный, пальмы, розы и какие-то осыпанные красными цветами кусты на фоне белых домиков и синих, будто подкрашенных, вод моря и бассейна создавали впечатление, что ты в раю или где-то рядом с ним.
В голове у Светланы еще крутились рабочие проблемы вчерашнего дня, она вспоминала то одно, то другое, волновалась, все ли срочные вопросы закрыла перед праздниками, радовалась, что выхватила для отпуска две недели, одна из которых – официальные майские выходные, то есть ее не будет в банке всего неделю. Уж как-то справятся. На случай чего – мобильный у нее всегда с собой. Она отослала SMS Лесе и Степану, сообщила, что долетели и устроились замечательно. Оба в ответ пожелали хорошего отдыха.
За ужином, разглядывая отдыхающих, Светлана определила, что большинство составляли россияне, были также земляки, немного немцев и поляков. Народ переговаривался, и, независимо от родного языка, чувствовалось приподнятое беззаботное настроение, а в глазах у многих читалась готовность к курортным приключениям. Светлана хитро улыбнулась мужу.
– Максим, глянь, сколько молодых красивых девушек! Какие тела, какие откровенно соблазнительные наряды! – прошептала она на ухо мужу и толкнула его локтем в бок.
Максим фыркнул, отмахнулся и, пожав плечами, ответил:
– Я в такие игры не играю! Ну, ходят, ну, виляют, ищут приключений на свою эту… Я тут при чем? Я же, кажется, с тобой приехал, или нет?
– Эх, нет в тебе духа авантюризма, – изобразила разочарование Светлана, хоть и приятно ей было, что муж не охотится на более молодых и стройных.
«Да и морока с этими молодыми. Ходи вокруг них, завоевывай, одаривай, проявляйся, опять же – деньги, расходы, интриги – это совсем не в натуре Максима. И откуда у него деньги?!» – подумала Светлана и хмыкнула.
– Ты чего? – не понял тот.
– Да ничего. Ешь салатик! Курочка такая румяная, я такую не умею готовить. Ешь! У тебя отпуск от кухни, – улыбнулась Светлана и погладила мужа по руке.
– Давай закажем вина? – Максим заглянул ей в глаза. – Выпьем за первый отпуск вдвоем.
– Давай. Правда, как молодожены мы, – прошептала она почти в самое ухо мужу: – А потом быстренько в номер и устроим первую брачную ночь!
Максим взял обеими руками Светланину руку и поцеловал ладошку, а женщина улыбнулась:
– Парочка за тем столом поглядывает на нас и думает, что мы любовники.
– Ну и пусть думает, – прошептал Максим и сжал руку жены в своих ладонях.
Выходя из ресторанчика, Светлана заметила за столиком у окна одинокую фигуру дамы, которая прилетела с ними из Киева. Одежда на ней была та же, на столе стояла тарелка с едой, рядом полный бокал темного вина, а женщина сидела, не прикоснувшись ни к чему, с тлеющей сигаретой в руке и смотрела в окно на ночное море, где мигали одинокие огоньки.
Ночь на новом месте добавила свежих оттенков и без того не увядшей еще супружеской близости. А может, были тому виной восточная кухня, красное вино, другие параллели и меридианы и шелест моря за окном?
Проснувшись утром, Светлана не стала будить мужа, а решила тихонько выскользнуть из номера и пройтись по территории, а еще поинтересоваться, что там снаружи отеля. Она причесалась, накинула сарафан, надела темные очки, взяла в руку босоножки и тихонько прикрыла за собой двери. Было семь часов утра. Она привыкла просыпаться рано, и встроенный в организм будильник подталкивал ее к активности. Территория была хорошо полита за ночь, и, несмотря на ежедневную жару, цветы выглядели ухоженными и сочными, их ароматы были необычными, не такими, как в Крыму, где запахи роз смешиваются с терпкостью кипарисов и ароматом млеющих от жары самшитов. Здесь все было иначе, но тоже замечательно. Светлана радовалась, что смогла вырваться с работы, однако жалела, что Леси нет с ними, наверное, больше не придется уже ездить в отпуск всей семьей. Когда детям за двадцать – зачем им надоедливое сопровождение родителей? У них есть, с кем весело провести время. Да и учеба у Леси еще не закончилась. И совсем недавно, зимой, она с подружкой была неделю здесь неподалеку. Размышляя о своем, Светлана дошла до выхода из отеля, поздоровалась с улыбчивыми арабскими парнями за стойкой вестибюля и вышла на уже раскаленную улицу.
Вдруг она увидела, как слева, в десяти метрах от нее, в легковой автомобиль садится их странная землячка, держа в руке целлофановый пакет, присмотревшись к которому Светлана замерла на месте. Между ручками пакета торчала верхушка венка. Да-да, именно такие искусственные венки покупают после Пасхи на «гробки» и устанавливают на могилах близких и родственников в поминальные дни.
– Господи… – выдохнула Светлана, провожая машину, которая проехала мимо нее.
На какой-то миг глаза женщин встретились.
* * *
– Знаешь, Жан-Поль, я очень волнуюсь, так неожиданно – это приглашение на родину с выставкой моих работ, я никогда не считала себя настоящим художником, сначала просто для души рисовала, ой, как вспомню, на чем! Шли в дело какие-то куски старых простыней и протертых наволочек, которые жалко было выбросить. Резала их на прямоугольники и рисовала простой школьной акварелью. И спроси – зачем? – улыбнулась Наталья, подкладывая в тарелку мужа еще салата.
– Мама заодно и нас учила рисовать на тех кусочках, чтобы мы не скучали с Машкой и Катей, – произнес Николя, улыбаясь матери. – Вот где истоки народного батика! А училась, как надо, уже здесь, у Катрин, классно, что ты, Жан-Поль, их познакомил. Кто бы мог подумать, что из того рисования выйдут и бизнес, и признание?
– Ой, как вспомню! Как я ей благодарна! Я с Катрин не только секреты рисования по шелку освоила, я ж и язык выучила на практике!
– А я и не помню, чтобы долго мучился с языком, все как-то само выучилось, – улыбнулся Николя. – А ты, мам, герой!
– Твоя мама – талантливая женщина, все это где-то копилось вместе с пережитым, а потом вырвалось, – серьезно произнес Жан-Поль и обратился к Наталье: – Не надо занижать собственные способности! Скромность в мире искусства сегодня не в моде. Артисты эпатируют народ, чтобы их заметили, потому что надо же как-то себе делать рекламу, чтобы потом тебя начали покупать. Да, кажется, эти их выкрутасы уже тоже не слишком достигают цели. Это что-то искусственное, неискреннее, рассчитанное на пиар. Зато твои работы мягкие и душевные, человечные. А это – вечное. Потому что настоящее. И в круговерти современных скоростей все чаще человек ощущает потребность остановиться, замереть, прикоснуться к чему-то не искусственному, а к настоящему, аутентичному. Хитрые рекламисты это уже сообразили и давят на подсознание покупателя лирическими деревенскими сценами с домашним сыром или хрустальной водой горных рек, о которых мечтает упитанный дяденька под кондиционером на сто пятом этаже зеркального строения, – сказал Жан-Поль и засмеялся. – Но потребитель тоже не идиот, он понимает, что те ролики не совсем честные, потому что небескорыстные!
– Ага, но все-таки воздействуют! – Николя взмахнул руками. – И мы покупаем сыр и воду в маркете, а не едем за ними в деревню. Кстати, мне непросто было разработать концепцию маминого сайта, потому что он не коммерческий, правда, там можно заказать вещи, которые понравились. Но я выбрал не столько принцип интернет-магазина, сколько идею галереи, форума, связи с автором. Кстати, мам, твои киевские женщины тебя по сайту и нашли!
– Сайт душевный, Николя. Это одна из твоих удач. Я и сам иногда захожу полистать страницы, несмотря на то что могу увидеть и пощупать все Наташины работы и дома, и в магазине.
– Так вот кто сбивает мне статистику посещений сайта! – засмеялся Николя. – Я думал, что французы интересуются мамиными работами, а это ты каждый день по три раза заходишь из офиса полюбоваться, потому что соскучился!
Все засмеялись, а Жан-Поль, слегка смутившись, ответил:
– Да я и правда без вас скучаю, когда не дома. Я так люблю, когда мы все вместе.
Наталья коснулась плеча мужа и сказала:
– Как было бы хорошо полететь в Киев втроем…
– В другой раз. Думаю, это у тебя не последняя экспозиция. – Жан-Поль улыбнулся жене, а Николя смотрел на них и думал, каким непрямым путем шла мама к такой гармонии.
@@@
Привет, красавица! Как там справляешься без родителей?
Что-то себе готовишь или чипсами питаешься? ☺
Такие красивые фоточки прислала – спасибо! Это очень кстати, мне же надо как-то к тебе привыкать. А то визит всего на неделю, выставка, мамины друзья, то да се… Не так уж и много времени на первые общие впечатления.
Кажется, что мы с тобой сто лет знакомы. Наверное, с февраля не было дня, чтобы не поговорили о чем-то. А все равно волнуюсь. Буквы, фотки, разное ля-ля в Инете – это же не совсем живое общение.
Но ты девушка воспитанная, даже если разочаруешься в своем «французе», виду не подашь, будешь вежлива и корректна, а потом просто где-то растворишься во всемирной паутине. Так бывает. У меня однажды было. Я поехал автобусом за семьдесят километров в Страсбург, чтобы увидеться с ней, мы гуляли по городу, ели мороженое, о чем-то говорили, правда, я уже тогда понял, что это конец. Она оказалась лучше, чем я намечтал, а я, наверное, хуже, чем она ожидала. Я это сразу почувствовал. А еще она прятала глаза. Вернее, смотрела куда-то на мое ухо или брови, избегая смотреть прямо в глаза.
А потом исчезла в Инете, будто и не было ее никогда. Ушла «по-английски», не прощаясь. А может, это и честно.
Ты – воспитанная девушка. И у тебя красивые глаза. Ты не будешь смотреть на мои брови? ☺
@@@
1. И почему это ты решил, что я воспитанная? ☺
2. Ты не узнаешь, куда я смотрю, я надену зеркальные очки!
3. Я сварила кастрюлю гречневой каши и высыпала туда банку тушенки. Было вкусно. Но порция вышла – на три дня. Придется натолкать в банку и забрать с собой в гараж, мы с Сервантесом там за работой быстренько ее прикончим ☺
@@@
1. Страшно люблю гречневую кашу! Тут ее не готовят. Сваришь мне хоть немножко?
2. На очки согласен. Ты же не будешь ходить в них день и ночь? ☺
@@@
А увидим! ☺
@@@
Это было про кашу или про очки? ☺
@@@
Это было про все ☺
@@@
Я не знаю, что ответить ☺
У меня маловато опыта общения с девушками. А уж с украинскими, с острым язычком, и вовсе нет ☺
@@@
Когда не знаешь, что говорить, надо просто улыбаться ☺
@@@
Улыбаюсь: ☺☺☺
* * *
У Светланы и Максима были впереди целых две недели отдыха, и они не торопились записываться на экскурсии к пирамидам, в Луксор и кататься по пустыне на квадроциклах в поисках экстремальных впечатлений. Светлане хотелось остановить свой каждодневный ритм жизни, просто замереть на лежаке и ничего не делать, ни за что и ни за кого не отвечать, не разгребать авралы, а просто смотреть на море, слушать шорох волн, непонятные разговоры местных мужчин на белых туристических корабликах, привязанных неподалеку толстыми канатами к пирсу.
Ни-че-го-не-де-лать… Ни-ко-го-не-ви-деть. Ни-о-чем-не-ду-мать. Усталость. Какая-то большая усталость накрыла Светлану, будто большой пуховой парализующей периной. Может, это была реакция на перелет, смену континента – акклиматизация, так сказать. А может, ее изнурила эта неожиданно страстная «первая брачная ночь», которую они с Максимом устроили вчера после ужина. А может, она, на какое-то время сменив место и образ жизни, расслабилась и, утратив контроль, опять начала задавать себе вопросы, на которые не могла ответить. Ее окутала большая слабость, и куда-то подевалась сила ответственности, которая годами удерживала ее приватную ситуацию неизменной, и хорошо, что нет здесь Степана, – ни в этом отеле, ни в соседнем, ни в этом курортном городе вообще, потому что кто знает…
Светлана лежала в тени большого соломенного пляжного зонта и делала вид, что дремлет. Ощутив на себе взгляд мужа, который на миг оторвался от книги, она открыла глаза, кивнула ему, перевернулась на живот и спрятала лицо в подложенные под голову руки. Максим взял большой квадрат цветастой шелковой ткани, парео, которое Леся выбрала в магазине для мамы как пляжную накидку на купальник, накрыл им жену и провел рукой по ее плечам. Светлана крепко-крепко зажмурилась и стиснула зубы и больше не могла сопротивляться мысли о том, как бы ей хотелось, чтоб это была рука Степана. У нее заныло в низу живота, и в полусне припомнилось, как она родила Лесю. А потом еще одну махонькую девочку… И на грани сна промелькнула крамольная мысль, что если бы она не сопротивлялась с самого начала своему чувству и чувству Степана, то, может, их общий ребенок шел бы уже в этом году в школу.
Если бы супруги вели дневник отдыха, то в первый полный день нечего было бы и записать. Завтрак, пляж, вкусный обед, послеобеденный сон в номере, пляж, сок, выпечка, кофе, переодевание к ужину, сам ужин с обилием красивых и вкусных блюд, разглядывание ночного моря с пляжа, номер с видом на ночное море, сон.
Когда Максим уснул, Светлана поднялась, взяла сигареты и вышла на террасу-балкон перед их номером. Она смотрела на ночное море и звезды, которые были расположены как-то не так, как на их родном небе. Особенно странным казался полумесяц, который не висел буквой «С» посреди звезд, а лежал на спинке рожками вверх. Такой месяц она видела на мусульманских минаретах и мечетях. Разглядывая чужое небо, Светлана дошла до края пляжа, сбросила шлепанцы и ступила в воду, просто так, постоять. Купаться по ночам не рекомендовалось, потому что, говорят, с темнотой приплывают к берегу какие-то кусачие рыбы и могут причинить вред горе-пловцам. А может, это местная легенда, чтобы наши несдержанные люди, взбодренные алкоголем, не создавали своим купанием лишних проблем персоналу отелей. Светлана обдумывала все, что видела вокруг, переводя визуальные впечатления и подхваченные ароматы в осмысленные впечатления. Это была такая игра – занять голову работой, чтобы пустота не затягивала туда мыслей о том, как волевой человек может лепить свою жизнь.
– Можно вашу зажигалку? – вдруг услышала она за спиной и вздрогнула.
