Текст книги "Родительный падеж"
Автор книги: Людмила Иванцова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)
– Надеюсь завтра увидеть всю компанию здесь на открытии! – пригласила Яна. – Будет телевидение и журналисты из газет, женский союз, который пригласил нашу мастерицу и организовал все это, маленький арт-фуршет.
– Будем! – заверила Маша. – Мама с Павликом тоже собираются. Леся, а ты приглашай своих родителей и Сервантеса не забудь, – по-дружески улыбнулась она.
– Сервант, наверное, придет, может, еще другие наши друзья-художники, кто остался в городе, а вот мои родители сейчас в Египте. Вернутся в предпоследний день выставки. Я их затащу на закрытие. – Леся кивнула Наталье и Яне и помахала рукой Николя.
– А то приходи к нам вечером домой, – пригласила Маша.
– Да нет, вы, оказывается, так давно знакомы, столько времени не виделись, вам есть о чем поговорить… При чем там я? Спасибо. Давайте лучше до завтра.
– Ну, так садись, подкину до метро! – Маша махнула рукой в сторону машины, и все еще раз посмотрели на обновленную «субару».
Машина отъехала, Яна зашла в галерею, Николя обнял маму за плечи, а та подняла лицо и, заглянув сыну в глаза, сказала:
– Я когда-то думала, что, может, вы с Машей вырастете и поженитесь, – такие были смешные мысли. – А теперь вижу, что судьба крутит людьми совершенно непредсказуемо…
– Мама, да куда там жениться, еще вся жизнь впереди! Да и с Машкой?! Оййй… Лучше скажи, как тебе Леся? – Николя лукаво прищурился.
– Приятная девушка. И талантливая! – сказала Наталья, поднялась на цыпочки и чмокнула сына в щеку. – Но у вас же «еще вся жизнь впереди», – улыбнулась она.
Оба засмеялись и вошли в галерею.
* * *
Прошла первая неделя отдыха от городской беготни и рабочих авралов. Светлана наслаждалась отпуском, плавая, будто в сиропе, в череде похожих дней, читая книгу под зонтом на пляже, изредка заходя в синюю-пресинюю воду, разглядывая людей, получала удовольствие от восточной кухни и безупречного сервиса. Она загнала в глубину души эмоции к Степану, которые бесстыдно позволили себе вылезти в первые дни отпуска, наверное, от резкого контраста двух миров и акклиматизации в пряном воздухе отеля, который расслаблял волю и провоцировал на то, чтобы делать глупости или думать о них.
«Ну что ж, – решила Светлана, – каждому свои глупости! Кто приезжает «на охоту», кто уже с любовником, а я вот так. И надо использовать эту возможность отдохнуть и раскрасить в новые цвета отношения с Максимом, потому что все-таки он – человек хороший, и столько лет рядом, и, собственно, мы с Лесей – это вся его жизнь. А что еще у него есть? Отними это – и… Кто-то делает глупости, изменяя мужу, а кто-то – не изменяя. Каждому свои глупости. Хотя… Степана жаль. Да и себя немного… Но решение принято, и в его исполнение надо постараться быть счастливой в обозначенных рамках».
– Может, поплывем на экскурсию на острова? – спросила Светлана у Максима, который сидел на лежаке и смотрел на людей, отплывавших на белом прогулочном кораблике.
– Належалась уже? – улыбнулся Максим. – Можно и на острова. Я так понимаю, следующая неделя будет активнее – ты долго без дела не можешь.
– Наверное, отошла от рабочей усталости, восстановила силы, можно и пошевелиться. Потому что лежать можно было и дома на диване. А раз уж мы здесь…
– Жаль, Лесюни с нами нет, – вздохнул Максим.
– Мы ей уже не компания. Да и была она тут, фотки, рисунки показывала. Нет, надо таки ехать по экскурсиям, а то перед ребенком стыдно, спросит, что видели, а мы ей: «Пляж, море, ресторан». – Светлана сделала наигранно-грустное лицо.
– Ну и номер у нас неплохой, – двусмысленно улыбнулся Максим.
– Хм… О таком детям не рассказывают, – поддержала игру жена.
За ужином Максим спросил:
– А Катерина уже уехала?
– Да. Она на неделю всего. Разве ей здесь отдых, сам понимаешь…
– Надо же, такое горе? И вмиг остаться одной…
– Она еще раз перед отъездом была на месте аварии, посидела, поплакала… Сильная женщина. При деньгах, при каком-то заметном статусе. Общественно-активная, а вот такое.
– Была бы моложе, может, еще родила бы, – сказал Максим, но вдруг замолк, припомнив свое и заметив, как Светлана сжала губы и отвела взгляд на картину, украшавшую стену ресторана. – Вы телефонами не обменялись?
– Да оно, вообще-то, и ни к чему. Курортные знакомства обычно до трапа самолета. Но ее интересовали банковские дела, кредиты, перевод денег за границу, поэтому я дала свою визитку, может, как-нибудь позвонит или заедет. А она сказала, что есть возможность брать билеты и контрамарки на разные концерты и гастрольные спектакли, и дала мне свою. Мы-то с тобой не очень в свет выходим, но я подумала, может, Леся захочет куда. Вроде нормальная тетка. Но с таким грузом на душе и будто что-то недоговаривает, себя винит во всем, хоть и при чем тут она?
– Потому и винит себя, что их нет, а она жива, – сказал Максим и перевел разговор на другое. – А когда к пирамидам поедем? Не так уж и много времени осталось. На это уйдет целый день.
– Завтра спросим у представителя турфирмы, когда ближайший выезд. Я уже вроде належалась. Хочется двигаться дальше.
– Да, ты такая, – улыбнулся Максим. – Энергичную мне жену Бог послал.
Светлана улыбнулась уголками губ, подумав, что сильными и энергичными, по ее наблюдениям, делают женщину мужчины. Или те, которые уходят, бросая на произвол судьбы, или те, которые не уходят, но ничего не решают в совместной жизни. И что уж тогда остается? Или накрыться белой простыней и медленно ползти на кладбище, или выживать. Хотя по сути своей женщина не создана для борьбы. Она для другого.
Размышления Светланы прервала SMS’ка от дочери, обозначившаяся в кармане жужжанием мобильного.
«Мамчик, как вы там? Возвращайтесь скорей! Я уже соскучилась. Мы сегодня сдали машину. Все в восторге! Я так рада. А еще завтра открытие выставки батика, классная мастерица из Франции. Вы успеете на закрытие. А еще… я влюбилась».
Светлана, дочитав до конца, почувствовала, как заколотилось в груди сердце, а на глаза набежали слезы. И радостно, и тревожно было за взрослую уже дочь, и так хотелось, чтобы жизнь ее была легче, и чтоб было дочке в ней уютно, тепло, комфортно, и чтобы попался добрый попутчик…
«Господи, боже мой… В кого ж это она влюбилась?! Сервантес вроде просто приятель. Чего-то я недоглядела за своей рабочей беготней. Или за эту неделю с кем познакомилась? Ясное дело, что уже не ребенок, но не наделала бы глупостей, – подумала Светлана, и волнение за дочку зашевелилось теплым воробышком в груди, потому что очень уж хотелось, чтобы все сложилось хорошо. – Нет, любовь – это, конечно, чудесно. Как же без нее в молодые годы? Да и не в молодые…»
* * *
– Нет, кумочка, ну ты себе представляешь такое стечение обстоятельств?! – продолжала удивляться уже за столом Наталья. – Чтобы Николка нашел ту девушку где-то в дебрях Интернета, чтобы выпал случай приехать мне с выставкой, чтобы он договорился с ней встретиться, чтобы она его пригласила глянуть на свою работу именно в тот момент, когда Машуня пришла забирать свою машину!
– Да, и правда, как в мексиканском сериале! А мы еще их осуждаем за надуманные сюжеты! А в жизни и не такое случается! – засмеялась Ирина, разглядывая своих гостей, и особенно Николку, потому что свои дети растут рядом незаметно, и только по чужим видишь, как быстро пролетает время.
Она посмотрела на Павлика, который сидел рядом с Машей и уплетал салат и холодец, и подумала, что вот и он скоро вырастет в молодого красивого мужчину, найдет себе подружку… И тогда Ирина останется совсем одна…
– Маша, а что ж ты не хвасталась Николке, что машину отдала разрисовывать? Если бы вы активнее общались по Интернету, может, он бы заранее сообразил, кто кому кто, – все еще удивлялась Наталья.
– Да я как-то к Интернету отношусь утилитарно, поболтать туда почти не хожу. Я и так за день стольких людей перевидаю, так наговорюсь и в институте, и при сопровождении иностранцев, что вечером хочется нарисовать на экране точку и смотреть на нее пару часов перед сном, а не опять разговоры разговаривать. Мы с Николкой разве что на праздники перекидываемся письмами и изредка фотками.
– Вот-вот! Потому он и нашел себе Лесю. А мы с твоей матерью когда-то думали – вырастут дети, поженим их… – засмеялась Наталья.
– Мам, ну ты такое скажешь! Братья с сестрами не женятся! – воскликнул Николка.
– Точно! Мы ж на одном горшке выросли. Какая тут романтика? – засмеявшись, поддержала его Маша.
– Может, и так. – Наталья развела руками. – Ну, Маша, а что ты про мою новую невесточку скажешь? Вижу, только ты мне и объяснишь, кто моего компьютерного гения сумел приручить, потому что сидит сиднем дома, как тот Эдмон Дантес в тюрьме. Как тебе Леся?
– У Дантеса компа не было! – засмеялась Маша. – Может, если бы ему туда Инет, то он и удирать бы не стал! А Леся – хорошая девушка. Мы, оказывается, с ней уже раньше пересекались. Вот точно вам – сериал!
– Как, Маша? Ты же говорила, что художница вроде незнакомая? – переспросила Ирина.
– А я разве не рассказывала?! Мы обе думали-думали и все-таки друг друга узнали. Потому что зимой, когда Майдан был, мы однажды ночью познакомились с ней в Октябрьском дворце. Делали бутеры там, еду готовили для людей, которые приходили погреться и поспать. Леся сейчас с фотоаппаратом не расстается, а тогда, жаль, без него была. А там было что снимать! Мы немного с ней и говорили, людей разных было полно, но такой прикол вышел, помнишь, мам, это было как раз вечером в мой день рождения. Я была тут у вас, а потом поехала на Майдан.
– Да, помню, и что?
– Ну, тогда-то мы и познакомились. А самое прикольное то, что у Леси день рождения был на следующий день! Я будто эстафету ей передала, – засмеялась Маша. – Но потом мы разошлись, не попрощавшись даже, и номерами не обменялись. Да там столько народу было, со всеми не обменяешься.
– Ой, Маша! – вскрикнула Наталья. – Так что ж это, у Леси день рождения в один день с Николкой?! Сыночка, а ты знал?
Николя удивленно покачал головой.
– Нет, как-то мы об этом не говорили никогда. Надо же такое чудо! Три Козерога!
Все сопоставили факты и еще раз невероятно удивились.
– Ой, ничего себе! И правда! – разошлась Маша. – А я сейчас ей позвоню и сообщу!
– Машка, да успокойся! Зачем человека тревожить? Еще будет время, скажем. Нет, ну надо же такое, а? – удивлялся Николка.
– Гости! Вы бы ели еще, а? А то вижу я, одни разговоры да открытия, а на столе не уменьшается! Только Павлуша хорошо справляется. Ешьте, это вам не во Франции, мы с Машуней полдня готовили.
– Я больше не могу, – выдохнул Павлик. – Я пойду за компом поиграю, а то вы тут все про свое.
– Ну иди, – чмокнула его в макушку Маша, – мы тебя на сладкое позовем.
– И правда, тетя Ира, – сказал Николка, – вкуснота тут домашняя! Мама холодец варит только на Новый год по старой привычке, и то Жан-Поль ругает ее, чтобы не возилась возле плиты, все можно купить готовое.
– Да и у нас сегодня все можно купить, но хотелось же вас угостить домашним. Помнишь, Наташ, как я из Москвы гречку заказывала? Все кофе, а я гречку для твоего детсада, – обратилась к подруге Ирина.
– О! Про гречку! Леся обещала пригласить меня на гречневую кашу! Машка, ты берешь Сервантеса, я видел, как он на тебя смотрит, и поедем к Лесе на кашу, – сказал Николка, сделал паузу и добавил: – А то я сам боюсь.
Все опять засмеялись, закивали, и мамы еще раз осознали, как выросли дети.
* * *
Открытие выставки началось в одиннадцать. Двое парней с камерами, девушка с микрофоном, несколько людей с диктофонами – Наталья так разволновалась, что пришлось регулировать давление таблеткой. Короткое интервью для телевидения, потом комментарий хозяйки салона для новостей, несколько вопросов мастерице от прессы. Все это для человека, привыкшего просто делать свое дело, а не общаться с широкими массами, было слишком необычно, шумно и волнующе.
Из гостей были знакомые Яны, которые, без сомнения, имели отношение к искусству, были Ирина с Машей и Павлушей, Леся с высоким худощавым парнем, который все поглядывал на Машу, еще двое их друзей-художников. Была также Аня – девушка от женской организации, патронировавшая Наталью и Николя во время их пребывания в Киеве, и несколько ее коллег, которые тоже имели отношение к организации выставки, но которых Наталья пока не знала лично. Были просто проходившие мимо галереи люди, которые, заметив оживление, зашли из любопытства. Николка пытался быть поближе к матери, но держал под контролем и передвижения Леси.
Короткие речи, раздача гостям небольших открыток с изображением в цвете нескольких работ мастерицы, с координатами ее сайта в Интернете и обозначением, при чьем участии была организована экспозиция. Когда первая суета улеглась, Наталья присела за стол в углу зала. Николка стоял рядом, отвечая на вопросы молодой журналистки, и с нетерпением ждал, когда наконец она от него отстанет.
Люди разбрелись, разглядывая работы, организаторы обговаривали что-то свое возле входа. Закончив с интервью, Николка вздохнул с облегчением и вдруг почувствовал на себе чей-то взгляд. Он оглянулся и увидел женщину, которая стояла рядом с Яной, но не принимала участия в беседе. Она смотрела на парня сквозь слегка затемненные очки и будто сверлила его взглядом. Николя обернулся – может, не на него? – но рядом никого не было. Мама за столом пила минеральную воду и разглядывала открытку, Леся пошла с Сервантесом смотреть работы, этот угол зала был пуст.
Николка склонил голову набок и посмотрел на женщину внимательнее. Полноватая, она была чем-то похожа на Наталью, но вид имела куда более презентабельный – темный брючный костюм, сумочка на металлической цепочке через плечо и массивные украшения выдавали женщину обеспеченную, но не похожую на богемных подруг Яны. Он вдруг вспомнил, что, когда на входе в галерею ждал Лесю, эта женщина приехала за рулем довольно солидной машины и Аня быстро подошла к ней поздороваться.
«Наверное, из организаторов. Да-да, все выглядело так, будто Аня перед ней отчитывалась. Наверное, крутая. Но благодаря ее заинтересованности мы здесь, мама становится известной, а я увидел Лесю», – подумал Николка и улыбнулся женщине. Губы той дрогнули в ответ, а рука потянулась к виску поправить волосы.
Тут подошла Маша с матерью, за ними приплелся Павлик, который предпочел бы рассматривать крутые машины на парковке возле галереи, чем батики, и сейчас явно скучал.
– Наташа, мы гордимся знакомством! Прогресс неимоверный, если припомнить те кусочки, которые вы разрисовывали дома с детьми в начале девяностых! А что уж слава, то теперь – международная! – засмеялась Ирина.
– Ну, мам, ты как скажешь! Начало девяностых! Прошлый век! Времена мамонтов и отсутствия мобильных телефонов! – засмеялась Маша. – Сейчас совсем другая жизнь, тем более во Франции! И тетя Наташа – современная развитая женщина, которая нашла свой собственный способ самовыражения! Да еще и обрела признание на родине! А как, кстати, они вас разыскали?
– Да как-то странно, – ответила Наталья, – сначала написали письмо, сказали, что видели меня в репортаже какой-то турфирмы. Оно и правда – однажды какая-то госпожа-туристка возле моего магазинчика рассказывала на камеру о туристических прелестях Эльзаса. А я, услышав родной язык, вышла и заговорила с ней, пригласила зайти посмотреть работы, угостила кофе. Она что-то спрашивала обо мне, даже немного поснимала внутри. А потом я об этой встрече и забыла. А эти женщины где-то увидели, разыскали координаты, прислали письмо, позже приезжала госпожа Евгения из Киева, что-то ее сегодня не видно, тоже расспрашивала, смотрела работы, три даже купила – для себя, для подруги и в офис. Николка как раз сделал мне сайт и выложил туда снимки других работ. Началась переписка, все это, если с самого начала, заняло около двух лет. И вот мы здесь, кто бы мог подумать?
Подошли Леся и Сервантес, с ними невысокая девушка с тремя десятками косичек, которую все называли Гайкой, и парень в черной кожаной одежде с заклепками, хоть день и обещал быть жарким. Его называли Зингером.
– Нам очень понравилось, – обратилась к Наталье Леся.
– И правда впечатляет, – закивала Гайка, и косички ее со вплетенными цветными нитками запрыгали вокруг головы.
– Да. Мы бы из вежливости врать не стали, – серьезно произнес Зингер. – Хотя когда меня пригласили, я боялся, что увижу какую-то кич-попсу. Много теперь стало эээ… поверхностных, так сказать, мастеров. Глазам вроде и приятно, а душа не переворачивается внутри. А тут я стал в малом зале в центре, а по периметру – картины. На мне будто какие-то векторы сошлись, аж мурашки пошли, еще и в полутьме, когда освещены только работы… Очень сильно у вас выходит! Слов мало, простите.
Наталья смутилась от такого количества положительных отзывов, да еще и от художников!
– Спасибо, деточки! Я никогда не думала, что вот так, в Киеве, для людей… Оно когда-то само начало вытекать из души, так и идет – если что-то всколыхнется. Есть и другие работы, цветы, абстракции, но киевлянки по сайту почему-то выбрали для экспозиции именно те, которые писались не для продаж, а от эмоций.
– Молодец ты у нас, Наталка! – Ирина обняла подругу за плечи и чмокнула в щеку.
Все заулыбались и заговорили.
– А вы, наверное, куда-то хотели пойти? – вдруг обратилась Наталья к Николке, который уже шептался с Лесей. – Так вы идите, я должна быть тут, а Яна со мной. Аня, когда все закончится, отвезет меня домой. Ты ж дорогу найдешь, c´ыночка?
– Да найду, мама, конечно, найду. А заблужусь, так спрошу Золотые ворота, – улыбнулся Николка.
– Мы с друзьями хотели показать Николя Андреевский спуск, – объяснила Леся, а Гайка опять закивала косичками.
– Маша, а ты тоже с ними? – вдруг спросила Ирина.
Маша нахмурила брови и немного растерялась, потому что не ждала такого вопроса, но, собственно, еще не имела ни своих планов, ни приглашений от художников, а Сервантес, заметив выражение ее лица, встревожился.
– Конечно, с нами! – мигом ответила Леся, решив судьбу компании на ближайшие часы, и все обрадовались, что день задался.
Вдруг в кармане у Натальи заиграл мобильный. Она вынула трубку, глянула на экран, улыбнулась, сказала Николке: «Жан-Поль!», и сын тоже улыбнулся, кивнул. Все с интересом замерли, слушая, как женщина быстро заговорила по-французски. Ирина улыбалась и кивала, понимая, о чем речь, Николя, разумеется, тоже был «в теме», а остальные зачарованно смотрели, как светится женщина, что-то быстро рассказывая мужу и жестикулируя. Через несколько минут она передала трубку сыну, и молодежь с не меньшим удивлением и приятностью наблюдала, как парень делился впечатлениями от Киева и выставки, прислушивалась, как легко прокатывает он в горле тот необычный и загадочный звук «R».
У Ирины слезы накатились на глаза. Заметив это, Наталья обняла ее за плечи и прижала к себе:
– А что ты хотела, кумочка, если он уже больше пятнадцати лет там? – сказала она, любуясь взрослым сыном, а потом перевела взгляд на других молодых людей, приглядываясь к Лесе, в глазах которой светилась большая симпатия к Николке.
– А невесточка вроде ничего, а? – прошептала на ухо Наталье Ирина, проследив взгляд подруги.
Николя попрощался, отключил трубку и передал ее матери.
– Круто! – восторженно выкрикнула Гайка. – Все! Хочу учить французский!
– Ага. Пантеляпасе Мария льонтре! Же не манж па си жур! – мигом отреагировал Зингер, и все засмеялись.
Распрощавшись, молодежь вышла из галереи. Маша направилась к своей машине. Зингер и Гайка высоко оценили ее обновление еще до начала выставки, а люди, проходившие мимо мокрой в солнечный день «субару», останавливались, удивленно разглядывали и даже трогали капельки.
– Маша! – крикнула им вслед Ирина. – Давайте я вас всех возле машины сфотографирую на новый цифровик! Я уже научилась!
– Ну давай. – Маша поправила прическу и оперлась на капот, махнув рукой остальным, чтобы присоединялись.
Все столпились возле машины – веселая молодая компания была не против того, чтобы увековечить этот славный день для предков и потомков.
– Ну, еще разок для контроля! – произнесла Ирина, немного изменила угол зрения, опять нажала блестящую кнопку маленького умного механизма, а потом выразила сомнение: – Ой, а как же вы все в машину влезете?
– Поместимся! – сказала Маша. – Но сзади сядут четверо.
– Зингер, можно к тебе на колени? – по-детски заныла Гайка. – Я же маленькая!
– Ну ладно, не в багажник же тебя, – серьезно ответил парень, скрипнув кожей, но все поняли, что этот груз ему не в тягость.
Николку Маша пригласила сесть впереди, рядом с собой, «как иностранного гостя», но больше переживала, чтобы в тесноте не досталось его бедной ноге. Пассажиры утрамбовались, и машина поехала. Через затемненное стекло Николка увидел, как махала им вслед тетя Ира, а еще заметил, как та же незнакомая женщина в очках провожала его взглядом, стоя с сигаретой возле своей крутой машины.
* * *
Дни, остававшиеся до конца пребывания в Египте, проходили в экскурсиях и прогулках по сувенирным лавкам. Новые впечатления от древних памятников смешивались с усталостью от переездов и жары, а разглядывание простых людей и их будней подтверждали впечатление о стране контрастов, ведь отельный рай обычно заканчивается за его белым каменным забором. Казалось, что только памятники от династий фараонов и море кормят эту экзотическую страну, привлекая туристов и выворачивая карманы.
Светлана уже еле сдерживала нетерпение – отпуск казался затянувшимся. Прошли праздники, банк опять работал, начались звонки на мобильный – Светлана заочно распутывала узлы рабочих проблем, но больше всего ее беспокоила Леся, которая после той странной SMS’ки ни словом не обмолвилась о своей новой любви, а только отчитывалась, что все хорошо.
С одной стороны, мать была рада, что у дочки опять есть романтические переживания, такие естественные в ее возрасте, потому что после зимнего разрыва с ее бывшим приятелем разочаровавшаяся Леся засела дома, закопавшись в учебу и рисование, и редко куда-то выходила, разве что по выходным на Андреевский с друзьями, чтобы на людей посмотреть и заработать какую-то копейку за свои таланты. Но с другой, все это так неожиданно и почему-то именно в их отсутствие… Да и не рассказывает, кто, что и откуда. Говорит, что «все при встрече»… Не наделала бы глупостей…
Степан несколько раз звонил из офиса, но не очень вовремя – Максим слышал, хмурился, сжимал губы, а потом бурчал, что от этого фрукта нет спасения и на другом континенте. Светлана попросила ограничиться SMS’ками. В одной из них Степан сообщил, что его дочка со своим кавалером объявили о намерении пожениться и что все теперь в предсвадебных хлопотах. Светлана подумала, что еще немного, и Леся тоже вылетит из гнезда, и останутся они с Максимом, а Степан вдвоем с его женой, – и каждый с чувством исполненного перед детьми долга, ибо вырастил их в полной семье, и что уже не такие строгие обязательства останутся на них в дальнейшем, но… Но как оттолкнуть в сторону человека, который отдал тебе больше двадцати лет своей жизни? И будто в подтверждение ее мыслей пришла SMS’ка от Степана и снова поразила Светлану:
«Молодые назначили свадьбу на 12 июля. Сказали, что специально, мол, решили приурочить к нашей серебряной свадьбе. Дожили-таки. Будем делать счастливые лица на камеры. Может, ты в чем-то и права, но почему тогда так рвется на куски сердце?»
– Может, купить Лесе какие-то украшения? – прервал раздумья жены Максим, разглядывая витрины.
– Да попробуй еще угодить, это ж молодые, у них свои вкусы! К тому же художники… Хотя от оригинального серебра она бы не отказалась, ведь зимой себе такого здесь не купила, экономила…
Внутри лавки восточных украшений было полутемно, освещены только витрины. Приятная прохлада от кондиционера приглашала задержаться. Двое местных продавцов кокетничали с двумя блондинками-москвичками. Веселые девушки, явно уже не впервые отдыхающие здесь, тоже понимали правила игры, в которой из-под кучи русских комплиментов торчали уши коммерции и желания продать побольше и подороже, хоть и торгуясь.
Светлана кивнула продавцам и показала жестом, что не нуждается в их помощи, а хочет посмотреть товар в витринах. Она замерла, разглядывая разные украшения – на шею, на руку, в уши, с эмалью, с камнями, с перламутром или просто интересной формы серебряные изделия. Такой выбор – глаза разбегаются! Почему-то вспомнилось, как давным-давно в приемном покое роддома ее заставили снять серебряную «недельку» – семь тонюсеньких колечек, которые нанизывались на палец впритык одно к одному согласно моде начала восьмидесятых, – и кулончик с капелькой янтаря на серебряной цепочке. Потом, переодеваясь в свое при выписке, она волновалась, спешила (за дверью ее ждал Максим, а на улице такси) и уронила свою «недельку». Та звякнула о кафельный пол, и колечки раскатились по комнате, где медсестра на специальном столике перепаковывала Лесю из больничного в домашнее и перевязывала розовыми лентами. Светлана наклонилась, нашла четыре из семи, потом ее позвали, и она, махнув рукой, надела на палец то, что успела подобрать, застегнула на шее цепочку с кулоном – это были любимые украшения из ее небольшого арсенала – и вышла в приемный покой к взволнованному Максиму, сопровождаемая медсестрой с писклявым пакетом в руках.
– Надо купить что-то ребенку на память. Серебро – хороший металл, мягкий и душевный. Оно не бросается в глаза, а сживается с хозяином и будто становится его частью, как волосы или цвет глаз, – тихо сказала Светлана.
Максим посмотрел на жену с удивлением, потому что опять ощутил глубину ее существа, которое, несмотря на долгие годы под одной крышей, оставалось для него загадочным и неизведанным. Ему не хватало слов и умения высказать свои чувства, и он вздыхал, понимая, что сто очков вперед имеет Степан, который, наверное, засыпает Светлану комплиментами и романтическими эмоциями, да и сам мужик что надо – крепко стоит на ногах… Иногда Максим даже тосковал по тем временам, когда они со Светланой рвали жилы на базаре. Трудно было и не престижно до стыдного, но тогда его жена была только его, хоть и не такая ухоженная, как сегодня, но никакие кавалеры не косили на нее глазом… Однако и в сегодняшнем дне было много преимуществ – например, могли ли они тогда хотя бы мечтать о такой квартире или об отпуске в Египте? И Максим опять вздохнул, понимая, что в любом случае он не за рулем своей жизни, а рядом с водителем. И хорошо, что не в кювете. Но надолго ли?
– Что ты все вздыхаешь? – оглянувшись, спросила Светлана.
– Да что-то опять сердце прихватило. – Максим нахмурил брови и взялся рукой за грудь.
– Ой, горе мне с тобой… Какой там Египет?! Прибалтика, Карпаты и Миргород – вот весь периметр твоего отдыха! Ну, присядь возле кондиционера, я сейчас.
* * *
Маше удалось припарковаться в самом начале Владимирской, под каштанами, хотя обычно это и непросто. Но день был фартовый – как раз отъезжала какая-то машина, и «мокрая» «субару» быстренько заняла ее место, выпустив из себя приличную компанию. Зингер хромал на обе ноги, демонстрируя, как ему их отсидела миниатюрная Гайка, а она хохотала и толкала его то кулачками, то локтями под ребра. Николя, задрав голову, разглядывал все вокруг – его поражало странное сочетание блестящих современных строений в стиле хайтек и неповторимых старинных. Он извинился за невнимательность, когда к нему подошла Леся.
– Прости, я за всем не успеваю, большой город – большие скорости, много впечатлений, хочется все увидеть, запомнить, кручу головой, аж в глазах кружится, – виновато улыбнулся он и осторожно взял девушку за руку. – Будешь моим гидом? Ты обещала!
– Буду-буду, держись за меня, не пропадешь! – ответила Леся и вдруг подумала, не воспринял ли Николя сказанное как намек на его проблему с ногой. Но парень светился от радости быть рядом с ней, и от такого славного дня и славной компании ему было хорошо, и настороженность по поводу восприятия Лесей его хромоты улеглась.
Они пошли брусчаткой вслед за Зингером и Гайкой, а замыкали процессию Сервантес и Маша, которые немного задержались на парковке. Маша спотыкалась на высоких каблуках, потому что выпуклые булыжники мостовой не слишком приспособлены к девичьим «шпилькам», а Сервантес подстраховывал ее раз за разом, пока девушка сама не оперлась на его руку, и так они пошли вниз по Андреевскому спуску мимо многочисленных мастеров и продавцов всевозможных воплощений творческой фантазии.
– Ой, какие люди! – вдруг донеслось с правой стороны улицы.
Молодежь оглянулась, и все увидели за стеллажом с эзотерическими товарами и ароматическими палочками улыбчивого Санчеса.
– О! Привет, Санчес! – Зингер направился к нему через улицу.
– А чего это ты в верхнюю часть Андреевского перебрался, а? – удивленно выкрикнула Гайка и тоже пошла к старому знакомому.
– Да вот, хозяин завел еще несколько «рабов», и теперь у него аж три точки. На моем месте стоит новенькая, а меня сюда, – объяснил Санчес, искренне обрадовавшись приятелям.
Маша и Николя, не очень понимая, что происходит, задержались на тротуаре левой стороны улицы, но Леся и Сервантес взяли инициативу в свои руки и повели гостей знакомиться. Санчес с любопытством посмотрел на обоих новеньких, пытаясь понять, являются ли они парой или тут какая-то другая комбинация, и вопросительно зыркнул на Сервантеса. Тот слегка смутился, пожал плечами и покосился на Машу. Но тут Леся всех перезнакомила.
– Санчес. Наш уикэндовский коллега по Андреевскому, классный парень, – сообщила она новеньким. – А это Маша. Мы с Сервантом разрисовывали ее тачку. И она нас не убила, – пояснила девушка Санчесу, а тот улыбнулся и кивнул.
– Николя – гость Киева, друг Маши. И наш, – продолжила она.
Парни пожали друг другу руки, но Санчес не слишком поверил словам, потому что Леся, когда рекомендовала нового друга, смотрела куда-то в сторону, уходя от взгляда Санчеса.
– Николя – какое-то странное погоняло! Хотя я тут уже привык и к Гайке, и к Зингеру, к Серванту тоже. Вот еще с утра забегала Катастрофа, а за ней Кефир, – засмеялся Санчес, приглядываясь к гостю.
Николя слегка нахмурил брови, прокручивая в голове услышанное, и вопросительно посмотрел на Лесю. Та махнула рукой и расставила все по местам.
– Во-первых, ты слишком быстро говоришь, чтобы Николя мог тебя понять, потому что даже если он знает слова «кефир» и «катастрофа», то, наверное, завис на слове «погоняло», – улыбнулась она, оглянувшись на гостя города. – Санчес, ты хоть и Санчес, но не латиноамериканец, а вот Николя, если и не совсем француз, то уж точно не местный!
