Текст книги "Эксперименты с интеллектом"

Автор книги: Людмила Лайт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)

   Трагедия, произошедшая в центре исследования психологических процессов человека, всколыхнула общественность города, которая стала активно обсуждать, как причины такого грандиозного провала проекта доктора Джонсона, так и последствия операции.

   После длительных выяснений обстоятельств подготовки и проведения эксперимента, ученый совет центра наложил запрет на проект доктора Джонсона, тем самым, сделав невозможным продолжение каких-либо работ в этом направлении.

   Пользуясь ситуацией, противники Джонсона стали активно обращаться к общественности города с различными заявлениями в адрес Джонсона, требовать от руководства центра закрытия его экспериментальной лаборатории, но авторитет Джонсона, а также активная поддержка его сторонников, как внутри страны, так и за её пределами, помогли ему сохранить позиции.

   Доктор Джонсон чувствовал себя ответственным за судьбу Джеральда Уитни. После проведения тщательного обследования состояния мыслительной системы Уитни, а, также, убедившись в том, что его изначальное предположение, согласно которому мозг Уитни должен был самостоятельно справиться с систематизацией собственного содержимого, оказалось ошибочным, он вынес вердикт о том, что профессору Уитни просто необходимо искусственное вмешательство – а соответственно – повторное применение прибора. Однако члены ученого совета, испугавшись того, что повторное подключение прибора может повлечь за собой более тяжелые негативные последствия для состояния Джеральда Уитни, а, также, опасаясь решимости Джейкобса Джонсона, изъяли прибор Джонсона из его лаборатории и заперли в специальное охраняемое помещение, вход в которое для доктора Джонсона был категорически запрещен.

   В такой, казалось бы, безвыходной ситуации, Джеральду Уитни вновь пришел на помощь Уолтер Вайсман. Понимая серьезность сложившейся ситуации и ограниченность возможностей Джонсона, Вайсман продолжил работу над прибором, делая это в строгой секретности. Он избрал совершенно иной, непредсказуемый способ решения проблемы и однажды ночью пришел в дом Лиз, предварительно вызвав туда и доктора Джонсона.

   -Кажется, мне удалось найти решение проблемы, – улыбнувшись, сказал он, распаковывая оборудование.

   -Очень хорошо, – ответил доктор Джонсон, – в каком именно направлении вы вели свою работу?

   -На данный момент каждого из нас больше всего волнует один вопрос – почему мозг Уитни так и не смог справиться с систематизацией собственного содержимого по прошествии целых трех месяцев.

   -Верно, сейчас это самый главный вопрос. Именно поэтому я и пытался убедить ученый совет дать мне возможность продолжить работу над прибором и выяснить причины такой задержки.

   -Я уже выяснил, – спокойно ответил Вайсман. – Причиной медленного процесса систематизации интеллектуального содержимого мозга Уитни является его огромный объем. Если бы он был в десять раз меньше, мозгу было бы намного легче произвести систематизацию. Вы меня понимаете?

   -Не совсем...

   -Процесс систематизации интеллектуального содержимого мозга можно сравнить с процессом дефрагментации диска. Для успешного её проведения требуется не менее пятнадцати процентов свободной памяти. Так же и в случае с интеллектом Уитни. Для систематизации интеллекта требуется свободная память, которая должна принимать систематизированный интеллект. А в случае с Уитни, свободной памяти явно недостаточно.

   -И что же ты предлагаешь? – спросила Лиз. – Удалить часть интеллекта, чтобы освободить требуемый объем памяти?

   -Теоретически, это один из вариантов...

   -Но Уитни и без того уже лишился тридцати процентов интеллекта! Извини, но я против...

   -Честно говоря, я тоже, – отозвался доктор Джонсон. – Не представляю, зачем доходить до таких крайностей.

   -Мы не будем доходить до крайностей. Есть и другое, альтернативное решение проблемы.

   -Какое?

   -Если мозг Уитни не смог справиться с систематизацией собственного содержимого в условиях малого объема памяти, а освободить память мы не можем, значит, необходимо произвести систематизацию интеллекта вне мозга.

   -Где именно? – спросил доктор Джонсон. – Интеллект, извлекаемый из мозга, должен следом же переноситься в мозг другого человека.

   -В мозг другого человека или в модель человеческого мозга, – пояснил Вайсман, – проще говоря, необходимо воспользоваться искусственным мозгом.

   -Неужели вы хотите сказать, что собираетесь работать над созданием искусственного мозга?

   -Я уже начал эту работу и получил определенные результаты. Мне удалось разработать модель искусственного мозга, содержащую ячейки, способные принимать и временно хранить человеческий интеллект.

   -Интересно...

   -Интеллект, помещенный в эти ячейки, – продолжал Вайсман, – можно изучать, систематизировать, в общем – производить с ним всевозможные операции. Качество самого интеллекта при этом нисколько не ухудшается. Я проверил эту гипотезу на себе.

   -На себе..., – задумчиво произнес Джонсон. – Идея интересная, – продолжил он, – но она не лишена риска. Велика опасность того, что при работе с отдельной порцией интеллекта возникнет сбой в работе прибора, и мы её потеряем.

   -За это нам тоже не придется беспокоиться.

   Джонсон удивленно посмотрел на Вайсмана.

   -Мне удалось довести до конца работу по переносу копий. Теперь нам не придется переносить оригинальный интеллект – будет достаточно лишь снять копию с определенной порции интеллекта, перенести её в соответствующую ячейку, произвести систематизацию содержимого этой порции и вернуть обратно в мозг, заменив ею оригинал интеллекта. Таким образом, постепенно мы произведем систематизацию всего интеллекта.

   -Это меняет дело, – сказал Джонсон.

   -Предлагаю начать прямо сейчас, – сказал Вайсман.

   -Сейчас? – удивленно спросила Лиз. – Зачем торопиться?

   -А чего ждать? Если ученый совет центра узнает о моей разработке, прибор отнимут и у меня. Надо действовать пока они не догадались. И чем быстрее, тем лучше.

   -В этом отношении я согласен с господином Вайсманом, – сказал Джонсон. – Прибор, действительно, могут изъять. Систематизацию можно проводить постепенно, наблюдая изменения, происходящие после работы с каждой отдельной порцией интеллекта. Так что, можно попробовать начать прямо сейчас.

   -Джерри, наверное, уже спит..., – рассеянно ответила Лиз.

   -Не думаю, что наша работа сильно ему помешает, – спокойно сказал Вайсман. – И потом, все это делается исключительно ради него.

   -Мы можем перенести все оборудование в комнату Уитни, – предложил Джонсон, – и провести работу там. Может быть, и не придется его будить.

   -Ну, что ж, – сказала Лиз, – пойдемте.

   В комнате Уитни горел мягкий ночной свет. Он, действительно, уже спал. Его сиделка, Молли, находилась в комнате. Увидев вошедших в комнату ночных гостей, она поднялась им навстречу.

   -Вы можете пойти к себе, Молли, и немного поспать, – сказала Лиз. – Мы останемся с Уитни.

   -Хорошо, – ответила Молли и вышла из комнаты.

   Вайсман и Джонсон быстро расположили на столе все необходимое оборудование.

   -Приступим, – тихо сказал Вайсман.

   -Приступим, – ответил Джонсон и стал осторожно надевать обруч на голову Уитни.

   -С чего начнем? – спросил Вайсман.

   -А какие у вас соображения? – ответил Джонсон.

   -На мой взгляд, в первую очередь необходимо привести в порядок ту часть памяти Уитни, которая касается его близких – семьи и друзей, окружающих его в повседневной жизни. Пора уже, наконец, дать ему возможность нормально общаться с семьей и детьми.

   -Я согласен, – ответил Джонсон.

   -Я тоже, – сказала Лиз. – Хотя, я была бы невероятно счастлива, если бы нам удалось одним разом вернуть Джерри весь его интеллект.

   -Это не так уж и невозможно, – заметил Вайсман. – Но не будем опережать события и начнем с семьи. Вот этот раздел, – пояснил он, показывая на монитор. – Всем хорошо видно, что я выбираю именно то, что нужно?

   -Думаю, это именно та самая часть, – подтвердил доктор Джонсон, внимательно наблюдая процесс.

   -Отлично, – заключил Вайсман, – снимаем копию и переносим её вот в эту ячейку. Как видите, информация находится в крайне хаотичном состоянии. Необходимо запустить программу искусственной систематизации. Процесс пошел. Систематизация происходит довольно быстро. Теперь информация легко читается и может быть возвращена в мозг Уитни.

   -Так быстро? – спросила Лиз. – А ты уверен в том, что Уитни сможет пользоваться этой памятью.

   -Чтобы ответить на этот вопрос, тебе необходимо разбудить мужа, – ответил Вайсман. – Но, проснувшись, он станет задавать тебе другие вопросы, на которые тебе, возможно, будет непросто ответить. Будешь будить мужа или мы продолжим работу?

   -Считаешь, что работу можно продолжить? – удивленно спросила Лиз.

   -Конечно, мы, ведь, произвели систематизацию не всего интеллекта...

   -Думаю, нет причин, по которым мы не можем продолжить работу, – сказал Джонсон. – Можно произвести контрольную проверку общего состояния памяти и затем продолжить.

   -В таком случае, я присоединюсь к работе, – заключила Лиз, подставляя стул.

   -Отлично, – ответил Вайсман. – Какой частью займемся теперь?

   -Думаю, детскими воспоминаниями Джерри, – ответила Лиз. – Мне думается, было бы неплохо, если бы с этого момента восстановление памяти происходило бы в хронологическом порядке.

   -Ты имеешь в виду, что хочешь связать систематизацию интеллекта с возрастными этапами Уитни?

   -Мне кажется, это будет вполне логично.

   -Отлично, тогда за дело!– заключил доктор Джонсон.

   -Если все пройдет так, как я предполагаю, то сегодня мне предстоит ещё один ночной визит, – сказал Вайсман.

   -В дом Каннингфокса? – спросил доктор Джонсон.

   -Именно, хотя будет совсем нелегко убедить Джулию позволить мне ещё раз приблизиться к её сыну вместе с этим прибором.

   -А вы уже пытались с ней поговорить? – спросил Джонсон.

   -Нет, после операции я с ней ни разу не встречался.

   -Почему?

   -Я испытывал постоянное чувство вины в том, что произошло. И потом, раньше мне, просто, не с чем было к ней идти. Но теперь, когда мы добились определенных результатов, я готов встретиться с ней лично и предложить ей новый метод решения проблемы. Хотя, я могу представить выражение её лица, с которым она меня встретит...

   -Не думаю, что все так плохо, – ответил Джонсон. – Вчера я виделся с Джулией Каннингфокс, и долго с ней разговаривал. Она никого ни в чем не винит. Только ругает мужа и сына за то, что они с самого начала все сделали не так. А лично о вас она ничего плохого не говорила.

   -И все же, мне было стыдно появляться ей на глаза, – сказал Вайсман, – но теперь – другое дело. Как себя чувствует Джозеф?

   -Очень трудно дать однозначный ответ, – разведя руками, ответил доктор Джонсон. – Если я скажу вам, что он очень плох, это не будет правдой, потому что, сравнивая его положение с положением Джеральда Уитни, я вынужден признаться, что Джозеф чувствует себя, конечно же, намного лучше. Но у него свои, весьма специфичные, трудности. В отличие от профессора Уитни, у него нет проблем с узнаванием родственников и друзей. У него нет проблем с памятью о прошедших событиях. Он свободно общается с окружающими. Интеллект, полученный от профессора Уитни, уже дает о себе знать, но, увы, не всегда только положительным образом...

   -То есть?

   -Те тридцать процентов интеллекта, что перешли к нему от профессора Уитни вследствие сбоя операции, в основном, содержат профессиональные знания профессора по истории и философии, поэтому у Джозефа Каннингфокса чаще всего возникает желание говорить именно об этом. Причем очень много, а часто – совершенно невпопад, то есть...

   -... то есть это происходит непроизвольно, – заключил Вайсман.

   -Именно. Я бываю в доме Каннингфоксов довольно часто, и был свидетелем почти всех таких случаев, когда в процессе, казалось бы, совершенно невинной беседы, мозг Джозефа, будто цеплялся за какое-то имя или историческое событие, и дальше происходила совершенно невероятная вещь – Джозеф начинал говорить об этом без умолку, часто путая последовательность событий, связывая имена исторических личностей с событиями, не имеющими к ним никакого отношения. От этого неупорядоченного потока информации начинает создаваться впечатление, что мозг Джозефа Каннингфокса, образно говоря...

   -... плюется знаниями, – вновь продолжил Вайсман.

   -Очень правильное сравнение, – ответил Джонсон и удивленно посмотрел на Вайсмана. – Как вы догадались?

   -Мне уже приходилось сталкиваться с этим явлением при проведении самостоятельных изучений этой темы и некоторых практических опытов.

   -В последний раз бедный юноша рассказывал нам о свадьбе царя Соломона и царицы Клеопатры...

   -Боже мой, – сказала Лиз. – Боюсь, что у несчастного Джозефа Каннингфокса проблем тоже хватает.

   -Эти проблемы разрешимы, – отозвался Вайсман, – проведенные в последний месяц исследования позволили мне получить множество возможностей для решения подобных проблем. Вы и представить себе не можете, доктор Джонсон, какое великое дело вы сделали, начав работу над своим прибором. Я провел ряд экспериментов, связанных с функциональными возможностями этого прибора, и пришел к выводу, что они безграничны. Прибор можно совершенствовать до бесконечности. Каждое новое открытие дает множество направлений для его дальнейшего совершенствования. Я убежден, что, подключив этот прибор к процессу нормализации интеллектуального состояния Джозефа Каннингфокса, и проведя ряд сеансов систематизации содержимого его мозга, можно положить конец неконтролируемому использованию полученного интеллекта и дать начало активному интеллектуальному развитию молодого человека примерно через месяц. А ещё через три года оно достигнет своего пикового состояния. Лишние знания, естественным образом не "вписавшиеся" в структуру формирующегося интеллекта Джозефа, сотрутся из его памяти сами по себе, а оставшиеся знания прочно займут свое место в этой структуре, после чего в мозге Джозефа будут происходить только позитивные изменения, направленные на его дальнейшее интеллектуальное развитие. Помяните мое слово, через три года мы не узнаем Джозефа Каннингфокса. Ну а теперь, давайте смотреть, какие изменение произошли в мозге у профессора Уитни.

   -На мой взгляд, процесс протекает гладко, – ответил Джонсон. – Сбоев пока нет.

   -Теперь и не будет, – спокойно заключил Вайсман. – Раз уж нам удалось удачно произвести систематизацию более пятидесяти процентов интеллекта Уитни, значит – сбоев больше не будет.

   По прошествии четырех часов напряженной работы "рабочая группа" произвела систематизацию восьмидесяти процентов сохранившегося интеллекта Уитни.

   -Осталось совсем немного, – сказал Вайсман, выбирая очередной раздел памяти.

   -Мне кажется, теперь нам пора остановиться, – ответила Лиз.

   -Как остановиться? – удивленно спросил Вайсман. – Остановиться сейчас, когда до полной систематизации нам осталось сделать всего ничего?

   -Я уверенна, что дальше мозг Уитни справится с систематизацией самостоятельно. Мы уже достаточно ему помогли.

   -Ты предлагаешь вообще прекратить процесс систематизации?

   -Именно.

   -Я тебя не понимаю, Лиз. Еще несколько часов назад ты сама говорила, что хотела бы разом вернуть Джерри весь его интеллект. Мы сделали много, но не все! Мы не сделали главное! Не вернули Уитни его основные знания! Мы не вернули ему дело всей его жизни! Его профессию!

   -Понимаю, именно поэтому предлагаю на этом остановиться. Пусть Уитни сам решит, стоит ли ему восстанавливать эти знания, или нет...

   -Хочешь разрушить его жизнь?

   -Нет, хочу дать ему шанс повторно сделать свой выбор...

   Вайсман глубоко вздохнул.

   -Он имеет на это полное право, – тихо добавила Лиз.

   -Он имеет право на возврат всех своих знаний, которые мы в силах ему вернуть!

   -Именно поэтому я не предлагаю удалять эти знания из мозга Уитни. Они у него останутся и будут дальше находиться в несистематизированном виде. Если Уитни вновь сделает выбор в пользу своей нынешней профессии, то, я уверенна, все эти знания быстро придут в упорядоченный вид. Но если в этот раз Уитни предпочтет иное решение, то все эти знания сами по себе забудутся.

   -Не знаю, как вы, Уолтер, а я понимаю Лиз, – заметил доктор Джонсон. – Не будем забывать о том, из-за чего профессор Уитни согласился на операцию по переносу интеллекта. Если у него возникли серьезные сомнения по поводу сделанного выбора, мы должны помочь ему разрешить их. Дадим Джеральду Уитни редкий шанс сделать повторный выбор, и пусть все будет так, как он сам решит.

   -Что ж, – вздохнув, сказал Вайсман, – тех знаний, систематизацию которых мы успели произвести, ему хватит для полного восстановления интеллекта. Лично мне, как ученому, этого вполне достаточно. В конце концов, у нас могло и не быть возможности сделать то, что мы уже сделали.

   -Полностью с вами согласен, – ответил доктор Джонсон, – такой возможности у нас могло и не быть.

   -В таком случае можно паковать оборудование, – вздохнув, сказал Вайсман. – Оно нам больше не понадобится.

   -Думаю, уже можно идти, – заключил доктор Джонсон после того, как все оборудование было собрано и аккуратно уложено в чемодан Вайсмана.

   Подойдя к дверям, Лиз остановилась и обернулась.

   -Вы что-то хотите нам сказать, Лиз? – спросил доктор Джонсон.

   -Да, прежде чем мы выйдем из этой комнаты, мне хотелось бы попросить вас сохранить в тайне все, что произошло здесь сегодня ночью, – сказала Лиз. – Не думаю, что кто-то ещё должен знать подробности проведенной нами работы. Мне хотелось бы избежать объяснений с моими друзьями по поводу принятого мной решения. Возможно, они не захотят меня понять. Пусть все будет выглядеть так, как если бы восстановление памяти Джеральда произошло естественным путем.

   -Хорошо, – ответил доктор Джонсон и испытывающим взглядом посмотрел на Вайсмана.

   -Хорошо, – обреченно вздохнув, сказал Вайсман. – Чего не сделаешь для лучшего друга.

   -Спасибо, – сказала Лиз, – и пусть завтра утром для нас начнется новая жизнь.

Глава 20

   Спустя три года после операции никто не мог узнать Джозефа Каннингфокса. Близким людям было трудно привыкнуть к тому, что в его речи стали отражаться темы, ранее никем из них не обсуждавшиеся. И не смотря на то, что, как и говорил Уолтер Вайсман, Джозеф постепенно научился осознанно применять свои знания, его родные и близкие настораживались всякий раз, когда он начинал ссылаться на того или иного известного героя, либо на то или иное историческое событие.

   Позитивные изменения в сознании Джозефа отразились и на его поведении. Став более уверенным в себе человеком, он объективнее оценивал происходившие вокруг него события, правильнее реагировал на них, более обдуманно принимал решения.

   Его личный успех, в свою очередь, повлек и успех в работе. Внутреннее спокойствие, целенаправленность, грамотность и желание принести пользу семейному бизнесу помогли ему добиться уважения и признания своих коллег.

*******

   Джозеф ехал в новый офис отца для участия в ежегодном собрании совета директоров корпорации Морриса Каннингфокса вместо матери.

   Для старика Каннингфокса присутствие сына на этом собрании имело огромное значение, и Джозеф знал, почему. Ещё за неделю до собрания Моррис Каннингфокс сообщил жене о том, что намерен рекомендовать Джозефа в совет директоров. Желание отца было неожиданным для Джозефа и поставило его тупик, ибо сам он был совершенно не готов к этому. Он понимал, что любой другой человек на его месте был бы польщен такой честью, но Джозеф находился в двусмысленном положении. Он боялся не оправдать доверие отца, так как стал сомневаться в правильности сделанного им выбора и уже не испытывал прежнего восторга перед миром казино...

   Накануне собрания он поделился своими ощущениями с матерью, и она посоветовала ему не скрывать от отца правду.

   Войдя в здание, Джозеф направился к отцу с твердым желанием переговорить с ним о мучавшем его вопросе. Однако ему сообщили, что отец очень занят обсуждением важных вопросов с другими директорами. Расстроившись, он направился в кабинет Кевина, где застал брата в крайне лиричном настроении, лежащим на диване и созерцающим висевшую на стене картину с современными видами города.

   -Неужели это конец? – говорил он нараспев с видом актера, обращающегося к аудитории, – неужели старые добрые времена, полные романтики, любви, тайной страсти, навсегда остались позади и никогда не вернутся вновь?

   При виде этой сцены Джозеф застыл в немом изумлении. Еще немного, и он начал бы думать, что Кевин говорит сам с собой. Однако раздавшиеся где-то над его головой шорохи быстро внесли ясность в происходившие события. Оказалось, что Кевин обращался к Синтие, ассистенту Морриса Каннингфокса, которая, стоя на высокой лестнице, искала что-то на самой верхней полке стоявшего в кабинете Кевина огромного стеллажа с документами.

   -А, Джозеф! – восторженно воскликнул Кевин, очнувшись от своих глубокомысленных рассуждений. – Вот ты-то нам и нужен!

   Джозеф удивленно посмотрел на брата.

   -Пошарь в запыленных интеллектуальных хранилищах своего уникального мозга и помоги Синтии ответить на мой вопрос, – сказал Кевин.

   -Какой вопрос?

   -Что стоит за постоянным стремлением нашего отца поддерживать свой вес и держать в напряжении всех своих конкурентов?

   -Наверное, огромные деньги? – спокойно ответил Джозеф.

   -Вот именно, деньги... – обречено повторил Кевин и, поднявшись, поплелся к столу. – Что в них проку, в этих деньгах? – продолжал он. – Всё, абсолютно всё сейчас делается ради денег! Какой банальный стимул... Мы с вами живем в удивительно скучный век, в котором нет места возвышенным идеям и романтике!

   Джозеф подошел к Синтии с намерением помочь ей спустить вниз выбранные для просмотра папки.

   -А ведь было время..., – продолжал Кевин задумчиво, – Было время, когда людьми руководили совершенно иные идеи и стимулы. Вспомним, к примеру, Троянскую войну...

   Не успела Синтия открыть рот, как в кабинет вошел взволнованный Питер.

   -Вы уже нашли документы? – нервно спросил он, обращаясь к Синтие.

   -Ищу! – ответила она.

   -Давайте спросим Питера, из-за чего началась Троянская война, – невозмутимо продолжал Кевин.

   -Какая еще Троянская война? – воскликнул Питер. – Займись лучше делом, Кевин! У нас и без того много работы, а ты и сам ничего не делаешь, и других отвлекаешь. А вы, Синтия, когда найдете документы, сразу же занесите их, пожалуйста, отцу. Он постоянно о них спрашивает.

   -Куда я заложила эту папку?! – нервно спросила Синтия, когда Питер вышел из кабинета. – После переезда я ничего не могу найти!

   -Если бы вы жили тысячу лет или, хотя бы, несколько веков назад, дорогая Синтия, – ответил ей Кевин, – вам бы не пришлось заниматься этим неблагодарным делом. Сидели бы себе на балконе, а какой-нибудь влюбленный юноша пел бы вам серенады...

   -Наконец-то, нашла! – радостно воскликнула Синтия и, взяв бумаги, выскочила из кабинета.

   Когда она вернулась, Кевин уже стоял у окна, глядя куда-то вдаль.

   -Успели? – спросил он ее.

   -Как раз, вовремя! – ответила Синтия. – Хотя ваш отец уже начал сердиться.

   -Рад за вас, – тихо сказал он.

   -Теперь помогите мне поднять все эти папки обратно наверх, – сказала Синтия, вставая на лестницу.

   Джозеф молча подошел к лестнице и сам стал подавать Синтие папки.

   -Так из-за чего же началась Троянская война? – весело спросила Синтия у Кевина.

   -Из-за женщины... – равнодушно ответил тот.

   Синтия удивленно подняла брови.

   -Из-за женщины, – повторил Кевин и продолжил нараспев:

   Нет, осуждать невозможно, что Трои сыны и ахейцы

   Брань за такую жену и беды столь долгие терпят:

   Истинно, вечным богиням она красотою подобна!

   -Кто?! – удивленно спросила Синтия.

   -Елена... – вздохнув, ответил Кевин.

   -Так-так-так! – сказал Питер, войдя в кабинет. – Наш романтик заговаривает вам зубы, дорогая Синтия?! И Елену с Парисом приплел! А о царе Давиде он вам рассказывал?

   -Питер, как я смотрю, уже успокоился, – сонно заметил Кевин. – Так то лучше, а то бросался на всех, как собака!

   -Кевин говорил о разнице между идеями в наши дни и в более древние времена, – ответила Синтия.

   -О любви, стало быть, – заключил Питер. – Значит, о Давиде он не говорил... – Собирайтесь, нас уже ждут!

   -Все уже собрались? – спросил Джозеф.

   -В полном сборе, – ответил Питер.

   Джозеф молча поднялся и направился к дверям.

   -Не думаю, что отцу понравится то, что я сегодня скажу..., – тихо сказал он Питеру, подходя к кабинету отца.

   -Да, уж, мать рассказала мне об этом сегодня утром, – ответил Питер, тяжело вздохнув, – просила поддержать тебя. Стало быть, это окончательное решение?

   -Окончательное, – твердо ответил Джозеф.

   -Ну что ж, входи! – сказал Питер, открывая перед братом дверь.

   -Прошу вас пройти на свои места, – сказал Каннингфокс сыновьям. – Все в сборе, теперь можно начать собрание. Прежде чем мы перейдем к текущим вопросам нашего общего дела, мне бы хотелось обсудить с присутствующими положение моего младшего сына, Джозефа, как я уже вам ранее говорил, – он встал со своего места и подошел к сыну.

   -Вот уже год, как ты самостоятельно и вполне успешно управляешь своим казино, – сказал он, обращаясь к Джозефу. – За этот период ты не допустил ни одной ошибки, чем заслужил уважение со стороны всех нас. И теперь я решил ввести тебя в совет директоров. Ты достаточно созрел для того, чтобы занять достойное место рядом с твоими братьями. Прежде чем вынести этот вопрос на голосование, в положительном исходе которого я не сомневаюсь, я решил узнать твое собственное мнение.

   Глубоко вздохнув, Джозеф поднялся и обратился к присутствующим:

   -Я благодарен судьбе за то, что имею возможность находиться здесь и обращаться к вам, людям, которых я всегда очень уважал и перед которыми всегда преклонялся. Три года назад я и мечтать об этом не мог, но все резко изменилось, и, слушая похвалы отца, я прекрасно понимаю, что далеко не все, достигнутое мною, произошло исключительно благодаря моим собственным способностям. Нет смысла отрицать тот факт, что три года назад я стал совершенно другим человеком, и насколько это плохо или хорошо, я думаю, покажет время. Но, видимо, изменения, ураганом ворвавшиеся в мою жизнь, всколыхнули, прежде всего, какие-то глубоко затаенные, но мои собственные качества, позволившие мне серьезно взглянуть на вещи и решить, что в жизни важнее всего для меня и ради чего я должен теперь жить...

   Каннингфокс нахмурил брови, но ничего не сказал.

   -Испытывая чувство сыновнего долга, – продолжал Джозеф, – я, первым делом, постарался сделать все необходимое для того, чтобы основательно изучить семейное дело и оправдать ожидания моей семьи. Но внутри меня всегда жила другая идея, светлая мечта – я хотел посвятить жизнь детям. Не раз я говорил об этом с моим отцом, матерью, братьями и теперь окончательно решил обратиться к своей мечте и оставить мир казино. Думаю, было бы нечестно, если бы я согласился с предложением отца, имея совершенно иное отношение к делу. Надеюсь, что когда-нибудь вы сможете меня понять...

   Немного помолчав, старый Каннингфокс ответил:

   -Что ж, не буду скрывать, я удивлен. Откровенно говоря, я чувствовал, что не все спокойно, и даже подозревал, что ты находишься на грани какого-то серьезного решения. Но, все же, хорошо, что ты нашел в себе мужество и твердость не отказаться от того, к чему тебя зовет твое сердце. Не скрою, мне нелегко отрывать тебя от всего привычного и открывать перед тобой двери неизведанного мира. Однако то, чем ты решил заняться – благородное дело, и я с уважением отношусь к твоему решению.

   -Правда? – робко спросил Джозеф.

   -Правда! – ответил Каннингфокс.

   С нескрываемым выражением счастья на лице Джозеф поднялся навстречу отцу.

   -Спасибо! – сказал он.

   -Иди и заслужи уважение там, где ты нужнее! – ответил Каннингфокс.

   -Спасибо! – еще раз сказал Джозеф и, попрощавшись со всеми, вышел из кабинета.

Глава 21

   Если дальнейшая судьба Джозефа Каннингфокса приняла более или менее ясные очертания, и если какие-то, по его словам, глубоко затаенные в нем качества позволили ему серьезнее взглянуть на многие вещи и решить, ради чего он должен жить, то в судьбу известного историка, талантливого ученого Джеральда Уитни еще предстоит внести определенную ясность. Тем более что со дня операции, унесшей тридцать процентов его интеллекта и расстроившей всю его систему мышления, прошло пять лет...

   Как же сложилась судьба главного героя этой истории? Предоставила ли она ему шанс вернуться к своей прежней жизни и вновь стать одним из самых уважаемых людей города? Позволили ли изменения, вихрем ворвавшиеся в его жизнь, что-то изменить в ней? Отразились ли они на нем, его мыслях? Научили ли они его чему-то важному?

   Будь терпелив, читатель, и ты получишь ответы на все свои вопросы!

* * * * * * * * *

   В гостиной Джеральда Уитни было шумно и весело. Разноцветные шары и флажки, развешанные повсюду, восторженные лица и оживленный разговор присутствующих создавали атмосферу счастья и радости. Джеральд Уитни собрал семью и друзей за праздничным столом. В приятной беззаботной беседе каждый что-то говорил, пытаясь привлечь к себе внимание, совершенно не слушая то, о чем говорили остальные.

   -Дайте же сказать Чарли! – воскликнула Кейт. – Он самый старый друг Джери и имеет право на первое слово!

   -Правильно, – отозвался Стивен, – давайте послушаем Чарли!

   Все умолкли и посмотрели на Чарльза.

   -Хорошо! – начал он, на секунду смутившись оттого, что после полного хаоса все одновременно переключили внимание на него. – Я, действительно, самый старый друг Джери, и можно сказать, мне довелось быть свидетелем всех самых значимых событий его жизни. Именно об этом я и хотел сейчас поговорить...

   -Так-так-так, – весело заметила Пэмела, – думаю, сейчас мы узнаем кое-что новое из прошлого Джери!

   -Едва ли, – ответил Чарльз. – Все, о чем я скажу, всем нам давно известно. Просто, я так счастлив сегодня, что эмоции буквально переполняют меня.

   -Мы все тебя внимательно слушаем! – весело сказала Кейт.

   -Все началось с того, что мы с Джери родились в одном городе, – сказал Чарли, – в одной клинике, в одной палате, в один день с разницей в два часа в мою пользу, так что можно считать, что Джери родился у меня на глазах. У меня на глазах он рос, в первый раз влюбился и, даже, впервые убежал из дома вместе со мной в наше познавательное путешествие. Мы вместе ходили в школу, и в дальнейшем, также – у меня на глазах Джери решил, что станет историком, после чего поступил в университет, успешно его окончил, долго занимался исследованиями и вскоре получил ученую степень.