Текст книги "Призрак прошлого (СИ)"
Автор книги: Людмила Королева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 32 страниц)
ГЛАВА 12
Вернувшись с учебы домой, столкнулась в коридоре с Катей. Девушка мило улыбнулась. Мы с ней толком не успели пообщаться, а мне хотелось поближе познакомится.
– Привет, мы можем поговорить? – спросила она.
– Конечно, только переоденусь, – ответила, скинув туфли. Леша вышел из комнаты, в глазах печаль, взгляд отрешенный.
– Вик, я в магазин, скоро буду, – сухо бросил он и прошел мимо меня.
Я с тоской посмотрела ему вслед и отправилась переодеваться. Натянула шорты и майку и вошла на кухню. Катя уже к тому времени заварила чай и накрыла на стол. Я поймала себя на мысли о том, что несмотря на то, что Катя для меня посторонний человек, она меня не напрягала своим присутствием.
– Вика, ты прости, что я так нагрянула к вам, как гром среди ясного неба. Если бы я только знала, что твой брат не свободен, то иначе бы себя повела. Я же думала, что у него никого нет, – виновато проговорила она.
– И что теперь? Вернешься домой? Какие планы на жизнь? – поинтересовалась я, постукивая пальцами по столу.
– Мне некуда возвращаться. Отчим женился, а меня просто выставил за дверь. Мы с мамой жили в его квартире, своего угла никогда не было. Я не хочу обитать там, где все напоминает мне о потери. Мечтала начать все с чистого листа. Вот только страшно… Хотя… Я что в родных краях была одна, что здесь… Разницы никакой.
– А с Лешей у вас какие отношения? Прости, если лезу не в свое дело, – смущено проговорила.
– Когда мы познакомились, он мне очень понравился. С ним легко общаться. Он видел, как я живу, и предложил помощь. Я сначала отказалась, все же как-то не удобно ехать к человеку, которого едва знаешь. А когда отчим выставил за дверь, мне уже нечего было терять. Решила рискнуть. Думала, что приеду, сделаю сюрприз… Если суждено, то вспыхнут между нами чувства, а нет, то так и останемся друзьями. Все, что нас связывало – это просто секс. Он мне нравится, но я его не люблю. Могу дать тебе письма, почитаешь нашу переписку. В основном я узнавала у него про ваш город, в каком районе подыскать жилье, какая заработная плата. Интересовалась тем, как он живет, писала о себе. Вот, убедись сама, – сказала Катя, протянув мне небольшую стопку писем. – Никаких признаний в любви, обещаний жениться на мне Леша не давал. Это был мимолетный роман, который остался в прошлом. Я мечтаю встретить свою любовь… И мне жаль, что я стала причиной того, что Оля теперь страдает. Если бы знала, что у него есть девушка, то не подпустила бы к себе. Передай ей письма, пусть она убедится в том, что всегда была у него единственной. Я спросила у Леши, почему он не рассказал обо мне Оле. Знаешь, что он мне ответил? – закатила Катя глаза и тяжело вздохнула. – Что Гончарова не поверит в то, что нас с ним связывает теперь только дружба.
– Я передам письма Оле… Вот только, боюсь, это не поможет… Она обиделась из-за того, что Леша скрыл от нее правду, солгал… Но все равно спасибо, – кивнула я. – Я бы на ее месте тоже не простила.
– У меня просто камень на душе, что по моей вине Оля страдает. Если бы не мое решение что-то изменить в жизни… Она бы не узнала, что Леша был несколько месяцев со мной, – тяжело вздохнула она и опустила взгляд в пол.
– Леша тебе помог найти жилье? – перевела я тему. Катя заметно оживилась.
– Да, в соседнем районе. Завтра хозяева дадут мне ключи. Предоплату уже внесла, – улыбнулась она.
– А что насчет работы? – поинтересовалась я.
– Пока в поисках, – пожала она плечами.
– А кем ты работала раньше? – задала я вопрос, делая глоток чая, откусывая кусочек торта. Зажмурилась от удовольствия. Вкусно!
– Я работала два года кондитером. Кстати, «Наполеон», который ты ешь, я приготовила утром. У твоей мамы разрешение спросила о том, чтобы немного побыть хозяйкой на кухне, – заявила Катя, а у меня глаза округлились.
– Ого! Ты потрясающе готовишь. Слушай! Я работаю в кафе администратором. Завтра спрошу у директора, может он возьмет тебя к нам в команду кондитером, – озвучила идею, которая спонтанно пришла в голову.
– Солнце, это просто потрясающая новость! – воскликнула Катя и обняла меня. Я немного растерялась. Леша вошел в квартиру с двумя пакетами продуктов, увидев нас с Катей, вскинул удивленно брови.
– Заяц, твоя сестра обещала мне с работой помочь, – радостно проговорила Новикова.
– Хорошо, – сухо бросил он, поставив пакеты на столешницу.
У Леши был такой взгляд, словно он потерял смысл в жизни.
– Кэт, я тебя завтра по магазинам провезу, покажу где и что у нас находится, хорошо? Сегодня настроения нет таскаться по торговым центрам, – сказал Леша, устало потер шею.
– Заяц, даже не переживай. Я справлюсь. Сама найду магазины, а нет, то у людей спрошу, как дойти, – ответила она. Я наблюдала за ней и Лешей и не уловила в их взгляде ни намека на страсть или любовь. Складывалось такое впечатление, что к нам приехала троюродная сестра из далеких мест, которую мы давно не видели.
Даже вечером, когда вернулись родители, Катя общалась с ними так, словно являлась нашей родственницей. Маме понравилась эта девушка. Она была открытая, светлая, говорила то, что думала. Восхищало еще и то, что она двигалась по жизни совершенно одна. Из вещей лишь один небольшой чемодан. Катя экономила средства, чтобы хватило на жизнь. Я представила себя на ее месте и поняла, что это чертовски сложно… Как жить без родных? Без поддержки? К кому пойти пожаловаться или поделиться радостью? Она совсем одна… Мороз по коже.
– Кстати, могу составить компанию. Вместе походим по магазинам? Если тебя примут на работу в кафе, то у тебя появятся друзья, – поддержала я Новикову.
– Спасибо! Не передать словами, как я тебе благодарна. Заяц хоть и обещал помочь, но после всего, что произошло, не хочу с ним таскаться по городу. Пусть лучше думает, как Олю вернуть. Поэтому я очень счастлива, что ты мне составишь компанию. Честно признаться, боялась, что ты меня возненавидишь за то, что ворвалась в вашу жизнь, испортила Леше отношения с девушкой, – проговорила она.
– Почему ты моего брата все время называешь различными прозвищами? – удивилась я.
– Это дурная привычка досталась от мамы… Она у меня вечно вместо имен вставляла прозвища, вот и у меня на автомате выходит, – пожала она плечами.
Мы с Катей пообщались еще некоторое время. Новикова ушла в ванную, а я к себе в комнату. Леша снова вошел ко мне в спальню с одеялом и подушкой.
– Вот смотрю на тебя и думаю, почему у меня брат такой кретин? Если бы ты Оле рассказал про Катю, она бы тебя простила. Твоя ложь во спасение только все усугубила. Новикова ведь не соперница ей. Ведь так? Или все же ты неровно дышишь к Кате? – пристала я с допросом.
– Я люблю Олю. Катя мне просто симпатична, к тому же ее тяжелая судьба не смогла меня оставить равнодушным, хотел помочь девчонке. Смотрю на Новикову и понимаю, что нас в прошлом связывал лишь секс. У меня к ней только дружеская симпатия, больше ничего не возникает. А ты почему не с Макаром? – проговорил Леша, вытянувшись на моем диване.
– Наверное, потому что нутром чувствую, что у Полякова есть от меня тайна. Но вот желания ворошить прошлое совершенно нет. Своим странным поведением он уже выдал себя с потрохами. Боюсь, что убью его в порыве злости и ревности. Вот и попросила не приближаться ко мне, пока не остыну. Я всегда подозревала, что у него были интрижки на стороне, пока он служил. Но тогда у нас с ним ничего не было… Можно сказать, что мы стали по-настоящему встречаться только после его возвращения. Мне хочется прошлое оставить позади и не оборачиваться. Сказала об этом Макару, дала ему шанс во всем сознаться, но он упорно молчит. Решил не каяться в своих грехах… Что же дело его. Вот только если что-нибудь всплывет, как это произошло у тебя, то не будет ему прощения никогда.
– Я так жалею, что тогда солгал Оле про письмо… Если бы можно было отмотать время назад… Так боялся ее потерять, а в итоге все же лишился той, которую люблю.
– Знаешь, немного смягчает то обстоятельство, что ты ничего не обещал Кате. Я прочитала вашу переписку. Ты просто хотел помочь сироте, поэтому поддерживал с ней связь, а не для того, чтобы разрываться на два фронта. Вот только этого не достаточно… Как ни крути, ты с ней спал, а значит предал Олю. К тому же солгал, а это второе предательство. Так что теперь будешь отвечать за свои ошибки. И не дави на Олю, иначе только усугубишь все.
– Самое ужасное, что понимаю как сглупил… Но не вижу выхода… Как вернуть ее? – тяжело вздохнул Леша.
– Если вам суждено быть вместе, значит будете, – ответила я, забравшись на диван.
– Глупо полагаться на судьбу, надо вымаливать прощение у Оли. Я так перед ней виноват… На душе будто кошки скребут когтями… Я написал ей письмо и закинул в почтовый ящик, раз не хочет разговаривать со мной, может, хоть прочтет…
– Я с ней по телефону разговаривала. Она сожгла твое письмо, даже не открывала. Пиши еще. Может с сотой попытки, все же откроет и прочтет…
– Издеваешься? – хмыкнул брат, а я отрицательно покачала головой.
– Нет. А как ты хотел? Обидел девушку, думал скажешь: «прости» и все? Доверие теперь заслужить надо, не говоря уже о прощение. Так что готовься к долгому и трудному пути, – серьезно проговорила я.
– Я готов, – пробурчал Леша, отвернувшись от меня на другой бок.
У меня под ребрами саднило. Тяжелая ситуация. Утром, вышла из подъезда, чтобы направится на учебу, но неожиданно оказалась в крепких объятиях Макара. Вздрогнула от неожиданности. Так была поглощена мыслями про Олю и Лешу, что не заметила Полякова. Он нахмурился и прожигал меня взглядом.
– Ты меня избегаешь? Вика! Что вообще происходит? – насторожился Макар, а я улыбнулась и провела пальчиками по его щеке.
– Прости, я просто переживаю за брата и подругу. Не могу поверить, что счастье настолько хрупкое. Вот только все было хорошо, а теперь они не вместе… Это так грустно, – призналась, с тоской посмотрев в любимые глаза. Макар прижал меня к себе и поцеловал в висок.
– Я тоже за них переживаю.
Проходили дни, Оля избегала встреч с Лешей. Мы вместе с ней прочли все письма. Катя поговорила с Гончаровой и рассказала о том, как все было, но это не помогло Леше вернуть любимую. Видеть она его не хотела, письма, которые он ей бросал в почтовый ящик, она сжигала. Цветы выбрасывала в урну у подъезда, чтобы мой брат видел, куда отправляются его подарки. На его звонки она не отвечала, а вскоре вообще переехала к своей бабушке в пригород. Я скучала по подруге. Мы с Макаром ездили к ней в гости каждые выходные. Ее состояние меня пугало. Бледная, лицо осунулось, под глазами пролегли темные круги, взгляд безжизненный, ничего не ела. Леша выглядел не лучше… Перестал есть, постоянно курил, а вечерами напивался в компании друзей. Мы с Макаром поддерживали то Олю, то Лешу. Но как склеить трещину в их отношениях ума не приложили. Катя устроилась на съемной квартире и работала кондитером в том же кафе, где и я. Мы с ней подружились, в коллектив она влилась отлично. Через месяц стала встречаться с Сашей – нашим барменом. Хоть у кого-то жизнь наладилась.
Прошло два месяца, а Оля так и не вернулась домой. Предпочла обитать у бабушки. Мы с Макаром купили гостинцы, фрукты и сладости, которые любила Гончарова и снова отправились к ней в гости. В этот раз Оля была не живая ни мертвая. Посмотрела на нас обреченно, а потом ни с того ни с сего разрыдалась. У меня душа ушла в пятки. Обняла подругу, прижала к себе.
– Господи! За что мне это? – всхлипывала она, а я искусала губу в кровь.
– Оль, вокруг парней много, на Лешке свет клином не сошелся. Встретишь гораздо лучше, вот увидишь, – поддержала я ее, а Макаров поморщился от моих слов.
– Вик, я в этом не сомневаюсь. Переболею, перегорю и найду того, кто будет верен, – всхлипывая, ответила она. В ее голосе слышалась решимость.
– Если ты все это понимаешь, то почему так горько плачешь? Что еще случилось? Кто тебя обидел? – насторожилась я.
– Вик, я беременна. Господи! Вчера тест сделала, а там две полосы. Твой день рождение «отлично» отметили… – горько усмехнулась она, а мы с Макаром замерли.
– Ты Лехе сказала про это? – на одном дыхании спросил Поляков.
– Нет! И не скажу! Я сегодня записалась в клинику… В пятницу сделаю аборт. Я не хочу становится матерью так рано, тем более рожать от лжеца. Черт! – разрыдалась она, вцепившись пальцами в мою руку. – Мне так страшно. Я же грех на душу возьму. И Леше не смейте говорить!
– Оля, но так нельзя! Он же имеет право знать, – выдохнула я, прижав руки к груди. – Оля, оставь малыша. Мои родители помогут и на меня можешь рассчитывать. Да и Леша не откажется от своего ребенка. Не надо убивать малыша, – с мольбой проговорила я.
– Вика, я все решила. В пятницу иду на аборт и точка. Если мать узнает, что я в положение, она с меня три шкуры спустит. Она меня одна растила, потом вот отчим появился. А где мой настоящий отец, понятия не имею. Мама больше всего боялась, что я ее участь повторю, – безжизненным тоном проговорила Гончарова.
– Оль, Вика права. Леша должен узнать. Ребенок-то ваш общий, – серьезно сказал Поляков, скрестив руки на груди.
– Лучше бы я вам ничего не говорила, – вздохнула она.
– Оль, но это жестоко. Лешка тебя любит. Он там спивается уже. Надоело его задницу прикрывать и лгать отцу, что Дёмина нет на работе, потому что он приболел. Если Леха узнает о том, что ты избавилась от ребенка, он вообще с катушек слетит. Дай ему шанс, пусть замаливает грехи, ели снова оступится, тогда окончательно уйдешь, – проговорил Макар.
– Поляков, как у тебя все просто, – хмыкнула Оля, смахнув слезы. – Дать шанс? Уйти, если снова оступится? Вот только одной это будет сделать гораздо проще, чем с ребенком на руках!
– Оль… – начала я, но она подняла руку, призывая меня к молчанию.
– Все! Закрыли эту тему. Мне просто хотелось поделиться с близкими людьми, не учла, что Леша для вас тоже много значит. Лучше расскажите, как у вас дела? – перевела разговор Гончарова.
Мы с Макаром делились последними новостями. Рассказывали о планах на Новый год. У меня в душе был невероятный груз. Мне было жаль малыша. Племянник или племянница… Ребенок же не виноват в том, что решил появится на свет немного не вовремя. Как Оля могла решиться на аборт? Господи!
Мы с Макаром попрощались с Гончаровой и отправились домой. В машине висела гробовая тишина, она давила на психику.
– Нам надо ему рассказать, – нарушил тишину Макар, притормозив на светофоре.
– Оля же нас просила не говорить… Хотя ты прав… Как можно о таком умолчать. Боже! Мы же с тобой суем нос не в свое дело… Но ведь они нам не чужие… – прошептала я, прикусив кулак. Не знала, как правильно поступить.
– Я поставил себя на место Леши… Он ее точно убьет, если узнает о том, что она избавилась от малыша… Надо рассказать… – вздохнул Макар.
– У меня сейчас сердце разорвется от боли. Почему все так сложно? – застонала я. Макар сжал мою руку и с теплотой посмотрел в мои глаза.
– Все наладится. Раз они не могут сами помириться, надо им в этом помочь. Мы же как одна семья, поэтому и в горе, и в радости будем вместе, – заявил Поляков.
Мы вернулись домой. Леша сидел в своей комнате, как робот, щелкал каналы на телевизоре, взгляд отрешенный.
Мы с Макаром замерли на пороге, словно дар речи потеряли. Как сообщить эту новость не знали.
– Вы были у Оли? – задал вопрос Леша, не обращая на нас внимания, продолжая пялится в телевизор.
– Да, – ответил Макар, нервно провел рукой по волосам.
– Как она? Все так же ненавидит меня? Сжигает письма и выбрасывает подарки? – монотонно проговорил он.
– Все намного хуже… Если бы только избавлялась от твоих цветов и писем… Она тут надумала кое-что сделать… Лех, только пообещай не делать глупости, – на одном дыхании сказал Макар, подобрался, словно готовился поезд на ходу останавливать. Леша вскинул брови и посмотрел на нас, брат ничего не понимал, но почуял неладное.
– Только не говорите, что она решила с собой покончить! Я этого не переживу, – выдохнул он.
– Нет! Она намерена жить и найти себе другого… Дело в том… – ответила я, но Макар меня опередил.
– В общем, Лех… Оля беременна и собирается в пятницу аборт сделать. Черт! Как же сложно такие новости сообщать, – на одном дыхании сказал Поляков. У Леши пульт выпал из руки. Брат смотрел на нас ошарашено, не моргал. Информация пыталась уложиться в его голове.
– Она что? – осипшим голосом спросил Леша. Макар подошел к другу и сжал его плечо в знак поддержки.
– Оля просила нас не говорить тебе, но мы с Викой решили, что ты все же должен знать. На кону жизнь невинного создания. Твоего сына или дочери… Ты в ответе за Олю и малыша, так что делай что хочешь, но останови ее от этого шага. Ночуй под дверью, но не пускай ее в больницу, – заявил Поляков. Леша зажмурился и закрыл лицо ладонями.
– Боже! – простонал он. – Господи! Я не хочу, чтобы она делала аборт! Глупая! Так же нельзя. Мы же вдвоем в ответе за малыша, почему она все решила без меня?
– Отправляйся к ней утром и постарайся поговорить… Хотя… Она тебя слушать не хотела, избегала… Думаю, ничего не изменится и теперь, – вздохнула я, устало потерла виски. В голове пульсировало.
Леша поехал рано утром к Олиной бабушке, но поговорить с любимой ему не удалось, потому что, как оказалось, Гончарова уехала еще вечером. Наверное, она поняла, что мы с Макаром все расскажем Леше, вот и скрылась в неизвестном направлении. Вероника Андреевна сказала, что Оля гостит у подруги. Адрес нам никто не дал. Чем ближе подходила пятница, тем хуже себя чувствовал Леша. Он метался, как зверь в клетке, пытался найти Олю, но она надежно скрылась от нас. На звонки не отвечала, дома не появлялась. Скорее всего Вероника Андреевна знала, где ее дочь, просто не говорила нам. Мы с Макаром как могли поддерживали Лешу. Наверное, в тот период жизни брат понял, что надо не просто ценить женщину, но и никогда не лгать. Люди учатся на ошибках, взрослеют, меняют взгляд на мир. Иногда надо обжечься, чтобы понять, как опасен огонь. Вот и Леша понял как сглупил, только когда все потерял.
В нашем городе было несколько поликлиник, куда именно записалась Гончарова, мы не знали. В пятницу на Леше лица не было. Создавалось впечатление, что из него вынули душу и раскромсали на части. В больнице не дали сведения о пациентах, ведь Оля не являлась женой Леши, а посторонним информацию не сообщали. В субботу на брата было страшно смотреть. Он весь день не выходил из комнаты, напоминал живой «труп». Ситуация разъедала его изнутри. Ведь осознавал, что причиной этого ада являлся он сам и винить больше некого. Люди так устроены, совершив ошибку, снова и снова мысленно возвращаются в исходную точку и переигрывают ситуацию в голове. Думают о том, что надо было сделать так, а не иначе, свернуть направо, а не налево, признаться в правде, а не лгать. Вот только сколько раз мысленно не возвращайся в прошлое, это уже никак не поможет исправить судьбу в настоящем. Нам остается только принять случившиеся, научится жить с этим и сделать выводы, чтобы в будущем не повторить подобного. Я вошла в комнату брата и села на диван, сжала его руку и посмотрела с сочувствием.
– Пойдем обедать. Мама борщ вкусный приготовила, – прошептала, судорожно сглотнув.
– Ничего не хочу, – сухо ответил он и отвернулся к стенке. – От Оли известий нет?
– Ты же десять минут назад был у Вероники Андреевны… Она же тебе сказала, что Оля уехала навестить сестру. Где она на самом деле, я не знаю. На звонки не отвечает.
Так тянулся день за днем. Леша стал похож на робота, который выполнял набор функций, ни одной эмоции в глазах. Когда Оля не взяла в сотый раз телефон, я спустилась к Веронике Андреевне.
– Вика, проходи, – улыбнулась она, пропустив меня в квартиру.
– Вероника Андреевна, мне нужен адрес, где сейчас живет Оля. Нам срочно надо с ней поговорить. Вопрос жизни и смерти. Знаю, что вас уже мой брат достал этим вопросом, но это очень важно, – вздохнула я.
– Оля мне все рассказала… Я в курсе того, что произошло между ней и Лешей. Она сказала, что хочет начать новую жизнь, все забыть. По тебе скучает, но пока не готова вернуться. Я обещала ей не давать адрес. Вижу, как вы за нее переживаете. В общем… В конце декабря она приедет, чтобы сессию сдать. Будет жить у бабушки и ездить на экзамены. Вот тогда и сможете увидеться, – ответила мама Оли.
После этих новостей Леша немного воспрянул духом. Он жил ожиданием встречи. В конце декабря выпало много снега, дороги занесло, всюду огромные сугробы. Мы втроем сели к Макару в машину и поехали в пригород к Олиной бабушке. Не видели подругу три месяца. Как она отреагирует на наш приезд, мы тоже не знали. Подъехали к знакомым воротам. Калитка оказалась не заперта, поэтому вошли во двор. Я шла первая, парни шагали за мной. Оля заметила нас в окно, выскочила на крыльцо и улыбнулась мне. Я обняла подругу, с шумом втянув в себя воздух.
– Куда раздетая выскочила? – послышался голос Тамары Петровны.
– Заходите, – кивнула Оля, даже не посмотрев в сторону Леши.
В доме пахло свежеиспеченными пирогами и жареной картошкой. У меня рот непроизвольно наполнился слюной.
– Я знала, что вы приедете. Мама предупредила. Так что мы с бабушкой подготовились. Вы как раз к обеду, – будничным тоном проговорила Гончарова. С последней нашей встречи, она изменилась. Исчезла бледность, в глазах появился былой блеск.
Макар без слов подошел к ней и крепко обнял, как родную сестру.
– Как ни странно, я по тебе тоже скучала, – усмехнулась Оля.
– Где ты была все это время? – озвучил Поляков вопрос, который крутился у каждого на языке.
– Жила у троюродной сестры в другом городе. Мне надо было подумать, прийти в себя. Простите, что не отвечала на ваши звонки. Мне хотелось побыть одной. Но я чертовски соскучилась по вам. Все же, как ни крути, а мы давно, как семья, – улыбнулась она, бросив мимолетный взгляд на Лешу. Этого было достаточно, чтобы мой брат затаил дыхание.
– Оль, – еле слышно прошептал Леша, а она вздрогнула и застыла с тарелкой в руке. Я знала, как сильно Гончарова любила его, и, скорее всего, ей стоило титанических усилий, чтобы находится с предателем в одном помещении.
– Да, Леша? – спокойно проговорила она, бросив на него вопросительный взгляд. Оля закрыла от него все чувства, вела себя так, словно мы для нее все равны… Просто друзья, которые нагрянули в гости.
– Оль, прости меня… Я искренне раскаиваюсь… Очень виноват перед тобой. Понимаю, что мне нет прощения… Просто знай, если бы можно было исправить, я бы прожил жизнь иначе. Прости… – на одном дыхание сказал он, а у меня мурашки пробежали по спине.
– У меня было достаточно времени, чтобы успокоиться, подумать… Я больше не держу на тебя зла, позволю тебе остаться в категории друга, – пожала она плечами. – Что вы застыли? Налетайте на пирожки. Мы с бабушкой старались, пекли, – сменила она тему.
Каждый из нас боялся затронуть тему про ребенка. Леше кусок в горло не лез, он буквально пожирал Гончарову взглядом. Она не выдержала и пристально на него посмотрела.
– Леша, если есть вопросы, то задавай сейчас. Наедине общаться не будем. Это бессмысленно, потому что в нашей четверке секреты хранить никто не умеет.
Мы с Макаром виновато опустили взгляд. Да, обещали не рассказывать, но не смогли сдержать слово, обо всем поведали Леше.
– Оль… Почему ты мне ничего не сказала про ребенка? Почему приняла решение одна? – осипшим от волнения голосом поинтересовался мой брат.
– Если бы рассказала, ты бы обрадовался этой новости или попросил избавится от малыша? – задала встречный вопрос Оля, скрестив руки на груди.
– Я бы на тебе сразу женился и стал отцом. Оль, я тебя люблю. С тобой хотел семью создать. Это правда, – ответил он, а Гончарова тяжело вздохнула и опустила взгляд.
– Не рассказала, потому что была зла на тебя за твою ложь, за твое предательство. Мне надо было переварить информацию, а тут еще эта беременность… Ты прохода не давал. Вот я и уехала, чтобы успокоится и подумать о том, как жить дальше, – сказала она.
– И что ты решила? – спросил Леша, посмотрев на любимую с тоской и болью.
– Знаешь… Если докажешь мне свою любовь, если действительно пойму, что ты умеешь быть надежным, то позволю тебе присутствовать в моей жизни и в жизни нашего сына. Если нет, то буду матерью одиночкой, – оглушила она нас новостью. У меня рот открылся от удивления, Макар замер рядом со мной, а Леша побледнел.
– Что? – выдохнул мой брат, ошарашено глядя на Гончарову.
– Я говорю, что люблю тебя-дурака так сильно, что не смогла убить нашего сына. У нас мальчик будет, если УЗИ не ошиблось, – улыбнулась она, погладив пока еще плоский живот.
Леша с шумом втянул в себя воздух и притянул Олю к себе, обнял ее и судорожно сглотнул, зажмурился. Не знаю, каково было ему, а у меня слезы текли по щекам. Боже! Спасибо!
– Прости меня, – с отчаянием проговорил Леша, уткнувшись носом в висок Оли. – Спасибо… За то… Что оставила его… – слова ему давались с трудом, так как эмоции выплескивались через край.
– Дёмин, ты только не забывай, что мы теперь просто друзья, шанс решила тебе дать только из-за ребенка, в ином случае уже нашла бы себе другого спутника. Чтобы стать кем-то большим, тебе придется очень постараться. Беременные девушки очень капризные и вредные, так что готовься, буду тебе нервы трепать так, что мало не покажется, – усмехнулась она.
– Оля, ради тебя все сделаю, обещаю. Постараюсь заслужить прощение, – ответил он, осторожно прикоснувшись к ее животу. – Мальчик? Мне не верится, что стану отцом.
– Значит, нам с Викой надо за дочкой идти, чтобы для вашего пацана невеста была, – усмехнулся Макар, за что получил от меня подзатыльник.
– Я еще не готова на такие подвиги, – заявила, строго посмотрев на Макара.
– Хотя, я тоже сперва хочу сына, а уже потом за дочкой, – пропустив мимо ушей мои слова, сказал Поляков и уткнулся мне носом в живот.
Я оттолкнула от себя Макара и обняла Олю. Все эти месяцы безумно скучала по ней.
Наша жизнь стала налаживаться. Вместе отметили Новый год, с интересом наблюдали за тем, как менялась Олина фигура. Живот постепенно округлялся, а мы радовались, что в нашей компании будет прибавление. Леша раз десять делал Оле предложение, но она ему отказала, к себе не подпускала и держала моего брата на ступеньке «друг». Леша не сдавался, все свое время проводил с Олей. Они вместе выбирали врача, вместе ходили на УЗИ, на курсы для молодых родителей, покупали приданное своему мальчишке. А мы с Макаром наблюдали за ними и держали кулачки, чтобы эти двое сумели построить новые отношения, основанные на доверии и любви.
В апреле все же состоялась свадьба Оли и Леши. Брат доказал Гончаровой свои чувства и желание быть всегда рядом. Я была уверена, что теперь Леша будет сперва думать, а потом делать. Потому что успел уяснить одну истину – в одно мгновение можно лишиться всего. Мы с Макаром были свидетелями на их свадьбе. Мои родители заняли денег и решили помочь сыну устроить настоящий праздник. Все было по правилам: и выкуп, и ЗАГС, и банкет. Мы с Поляковым участвовали во всех конкурсах, и под конец праздника не чувствовали ног. Однако были безмерно счастливы. Оля стала Дёминой. А я ликовала, ведь лучшая подруга теперь являлась моей родственницей. Побыв на свадьбе брата, я поняла, что хотела бы точно такой же праздник и для себя. Меня уже не устраивала идея просто расписаться.
– Хочу, чтобы у нас было точно так же, – заявил Макар, когда мы вернулись домой. Я улыбнулась, осознав, что у нас совпали желания.
– Обязательно будет. Родители немного придут в себя после свадьбы Леши, и тогда мы подадим заявление. Не хочу спешить, – ответила я. Поляков обнял меня и прижал к себе, целовал с жадностью и напором. Нас переполняли эмоции, а еще мы буквально горели. Как обычно искры летели в разные стороны, стоило лишь посмотреть друг другу в глаза.
После свадьбы Оля и Леша стали жить с моими родителями. Они, конечно, хотели сперва снимать квартиру, но мама и папа уговорили молодых повременить с переездом. Оба учились, работали на полставки, они бы просто не потянули. А так то я, то мама, могли присмотреть за малышом, пока Оля и Леша сдавали бы экзамены.
В июне на свет появился Дёмин Иван Алексеевич. Крохотный комочек счастья весом в три килограмма. Леша и Макар в тот день отмечали рождение мальчика так, что мне пришлось погрузить обоих в машину и самой садится за руль, благо права получила еще в восемнадцать лет. Они еле стояли на ногах, пели песни и были безмерно счастливы. Леша стал отцом, а Макара собирались сделать крестным. К выписке Оли мы готовились тщательно. Украсили комнату шариками и цветами, собрали детскую кроватку. На машину Макара повесили ленточки и шарики и вместе с родителями отправились встречать Олю и Ванечку. Когда медсестра передала Леше сына, мне кажется, брат забыл, что надо дышать. Смотрел на крошечное создание, а в глазах слезы стояли. Наверняка, его посещали мысли о том, что решись Оля на аборт и не было бы этого фрагмента в его жизни. А так он стал отцом, а я тетей. Мы отправились к нам домой. Оля расплакалась и обняла нас, увидев, как мы украсили комнату. Я стояла около кроватки и смотрела на спящее создание. Ванечка во сне хмурился и чмокал губками, а меня затопили невероятные чувства. Впервые осознанно захотела стать матерью, чтобы заботиться о маленьком чуде, прижимать к себе, вдыхать ни с чем не сравнимый запах крохи и дарить свою любовь. Макар обнял меня и тоже не отрывал взгляда от Ванюшки.
– Ни разу не видел новорожденных. Какие же они крошечные, – улыбнулся Поляков, уткнулся подбородком мне в макушку. – Вика… Я тоже хочу стать отцом, чтобы у нас была своя семья. Мы с тобой все это время поддерживали Олю и Лешу, мне кажется, что мы с тобой прошли курс молодого бойца и уже знаем, как надо действовать и что делать.
– Да… Оля и Леша окунули нас в новый, неизведанный мир. Но мы с тобой туда погрузимся, когда доучимся. Я хочу сперва образование получить, а потом уже за чудом отправляться. Пока будем на Ванечке тренироваться, – улыбнулась я, а Макар поцеловал меня в висок.
Весь вечер Леша не отходил от Оли, обнимал ее, постоянно благодарил за сына. Рядом с Ваней он вообще не дышал, брал ребенка на руки, затаив дыхание. Я радовалась за них, мечтала, чтобы эти двое никогда не расставались и сохранили свое счастье. Восхищалась Олей, ее добрым сердцем. Простить, начать все с нуля… Это очень тяжело и не каждый на такое готов. Я осознала, что не смогла бы простить предательство, не дала бы шанс Макару. Хотя… Может быть, точно так же, как и Оля, осталась бы только из-за малыша… Отогнала от себя грустные мысли. Что не делается – к лучшему… Подруга решилась на прощение, в итоге на свет появился Ванечка. Улыбнулась, подумав про племянника. У Леши теперь вся жизнь впереди, чтобы доказать Оле то, что она не зря дала ему шанс.
