Текст книги "Проклятый дракон (СИ)"

Автор книги: Людмила Константа

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц)

Тряхнув головой, чтобы стереть некстати всплывшие воспоминания, я взяла предложенную приятелем руку и впервые за долгое время искренне сказала:

– Спасибо.

– Господа, ваш обмен любезностями это конечно очень мило и наблюдая как вы расшаркиваетесь, друг перед другом, я получил ни с чем несравнимое эстетическое удовольствие, – таким сахарным елейным голосом пропел Бриар, что моментально вызвал у меня кожный зуд, – но вам не кажется, что с душещипательной речью пора заканчивать?

– Ты прав, но…

– Госпожа Алексия, когда вы решите, что экскурсию по подземелью пора заканчивать? Не то, что бы мне чуждо изучение мест обитания различных слоев населения, но…

– Как запел-то, видать сильно прижало малахольного, а изображал-то… – чуть слышно обронил Дилан, а я, что бы не дать разгореться между этими двумя очередному скандалу, примирительно проговорила:

– Я бы с радостью первая отсюда ушла, но придется дожидаться, пока за нами не придут. Вы же слышали, что бургомистр желает осчастливить нас аудиенцией.

Дилан, сильно не любивший замкнутые пространства столь малой величины, тихо застонал: ждать мы могли хоть сто лет.

– Ну и зачем нам нужно с ним встречаться? Сама же говорила, что тебе не интересно, за сколько и кому именно он продался. Да и не все ли равно уже! Пусть наш маркиз, когда станет настоящим герцогом, сам с этим и разбирается, а нам нужно только доставить его к границам Туата де Данан и получить причитающееся вознаграждение! Лучше думай о том, что тебе потребовать с мальчишки, а то свою цену он тебе так и не назвал!

– Я и тебе ее не называл, – тут же огрызнулся Бриар, – поскольку могу обойтись услугами одной госпожи Алексии. А тебя от приличных людей вообще надо держать на расстоянии, которую отмеряет ошейник и цепь!

– Ах ты…

– Тихо! – устав слушать лаяние, рыкнула я, конкретно ни к кому не обращаясь, – вопрос оплаты можно обсудить, когда мы выберемся отсюда, а пока имейте в виду, что город перекрыт, и я не хочу подвергать опасности себя и других людей. Они-то ни в чем не виноваты!

– В здании администрации, где заседает бургомистр, есть единственный на весь город стационарный портал, – вдруг шепнул Веснушка. Я с уважением взглянула на приятеля:

– Ну, наконец-то первая здравая мысль… Главное, в другом положении сейчас мы туда просто не сможем попасть, меры безопасности усилили.

– А ключ от портала знает только бургомистр, – ещё тише пробормотал приятель, – черт!

– Ты сейчас эмоционально раскрепощен, а призываешь такую пакость сюда, – предостерег его Бриар, – он же и прийти может. Неужели ты не изучал основы демонологии? Пять правил призыва нечисти?

– Одно из них, это необходимость иметь жертву в дар призываемому, – тут же с улыбкой откликнулся рыжий, – угадай, кого я ему скормлю?

– Да заткнитесь вы уже! – шикнула я на разошедшихся представителей сильного пола и приложила палец к губам, намекая, что нужно молчать и слушать, – слышите? К нам кто-то идет.

Я начала приподниматься, чтобы встретить врага, как и положено, стоя, но вдруг виски заломило с такой силой, что застонав от невыносимой боли, мое тело безвольно опустилось обратно. Я не видела, как ко мне бросился обеспокоенный Дилан и попытался узнать, что же случилось. С нечеловеческой, резкой болью, ко мне пришло странное видение.

Не в силах вымолвить ни слова, я каким-то внутренним зрением увидела Его Величество Альваро эд Уитнорр Шамберского, освещенного холодными рассветными лучами солнца. Он стоял на одной из смотровых площадок неприступной крепости Конуэй. Эти величественные строения долгое время были гордостью моего народа: она родилась практически одновременно с этим миром. Но после череды хитростей и предательств, Конуэй, шедевр архитектурной и стратегической мысли, вместе с остальными землями Проклятых, перешли основателям рода Шамбер. Последняя Война, уже стершаяся из памяти многих, была лишь поводом к уничтожению не угодной расы…

Конуэй был не обычным укреплением. Эта крепость в буквальном смысле была выращена драконами. Острые шпили башен, сливаясь с необычным черным горным массивом, который надежно, словно руки возлюбленного, обнимали практически непрерывным кругом покрытую весенними цветами долину. Земля здесь, повинуясь изначальной магии давно ушедших владельцев, цвела непрерывно круглый год, издавая непередаваемый сладковатый медовый аромат. Ничего иного здесь не росло, даже обычная трава и та не хотела приживаться, не смотря на все ухищрение захватчиков, которым нужно было пахать и сеять, чтобы прокормиться. Вздумай сейчас какой-нибудь сумасшедший напасть на его страну, пройти через единственный узкий проход в горном хребте незамеченным было бы просто невозможно.

– Конуэй… – прошептало Его Величество с какой-то непередаваемой тоской.

Глядя на каменные своды, которые я никогда не увижу наяву, у меня защемило сердце и шевельнулось что-то, отдаленно похожее на ненависть. Но я тут же постаралась выбросить подобные мысли из головы: мы не никому не мстим, не из слабости, просто мы выше этого, чище.

Увлекшись переживаниями, понятными только ему одному, Альваро вздрогнул совсем не по – королевски, когда неожиданно за его спиной насмешливо прозвучал приятный слуху мужской баритон:

– Альваро, старина, признаться, я до последнего отказывался верить грязным слухам, распускаемым твоим собственным окружением!.. Но не могут же обманывать мои собственные глаза!

– Каким еще слухам? – старясь скрыть недовольство, что его застали за разговором с камнем, проворчал король.

Он тут же попытался придать себе более солидный вид, но получалось плохо. С делано-невозмутимым видом он обернулся на голос и смерил красноречивым взглядом своего старого, да пожалуй, единственного друга.

Возникший из ниоткуда человек: красивый, статный мужчина с извечной маской спокойствия и равнодушия на холеном лице, подобного жеста оценивать не спешил, и смущаться отказался категорически. Даже напротив, приподнял широкие темные брови, театрально изображая немой вопрос: что не так?

– Бертольд, ты никогда не приходишь собирать или проверять слухи, – нетерпеливо перебил Альваро актерскую игру приятеля, – заканчивай свой балаган и говори прямо, что ты хотел?

– Ты будешь удивлен, но большая часть моей малопривлекательной деятельности, связана как раз именно со слухами и байками, – невесело рассмеялся тайный советник Его Величества. – А что касается твоего слишком… э-э… тесного общения с этими черными полированными блоками… Как бы это помягче сказать, что бы ты понял и при этом я не угодил на плаху?

– Говорит о том, что я умалишенный, – понятливо протянул Альваро.

Бертольд довольно хлопнул своего монарха по плечу, отчего тот слегка поморщился: советник обладал не только мощным телом, но и силу имел под стать, медвежью.

– Не пойми меня не правильно, ты король, тебе, конечно, многое позволено и многое прощается, но может, стоит всем этим умникам рассказать, что они живут не в бездушной скале? Что у каждого камня здесь, есть душа.

– Ну и много людей после этого захотят остаться в своих домах? – с усмешкой ответил Альваро, – вряд ли кому-то понравиться, узнай они, что все их делишки, семейные разборки и прочая ерунда, каждый миг находиться под пристальным наблюдением? За шесть столетий мы не построили ни одного деревянного дома. Ты из своего кошелька оплатишь массовое переселение?

Бертольд на секунду задумался, отчего на смуглом лбу пролегла глубокая вертикальная морщинка, каким то неуловимым образом мгновенно изуродовавшая до этого безупречное лицо. Мне он показался смутно знакомым, правда, где же я его видела, вспомнить, как ни старалась, я не могла.

– Ну, мы же с тобой знаем и другие твои советники тоже в курсе.

– Не сравнивай себя с обычным горожанином или пахарем, – недовольно заметил Его Величество, – ты долго собрался разводить эти политесы? Я прекрасно знаю, зачем ты явился с утра пораньше портить мне настроение.

– Знаешь? – делано удивился советник и зачем-то ковырнул лед ногтем. Тот и не думал поддаваться, наоборот, демонстративно оброс еще одним слоем.

Насупившийся монарх тут же поправился:

– Догадываюсь. И сразу, что бы не тратить ни мое, ни твое время, говорю тебе нет. Я уже отдал сыскарям приказ отобрать лучших ищеек для этого дела. К полудню нужные люди соберутся в малом зале Главной Башни, где находиться стационарный портал для перемещений на дальние расстояния.

– Альваро, опять ты гонишь лошадей, ни с кем не посоветовавшись!

– А я советовался, – оборвав друга, заметил Его Величество, на что Бертольд тут же насторожился:

– С кем?

– С великим гласом монаршей мудрости, – важно ответил Альваро, на что советник не сдержавшись, расхохотался.

Его Величество с затаенной обидой тут же заметил:

– Вообще ты всегда так про меня говорил, когда Совет Старших начинал спорить с моими решениями.

– Правильно, говорил. Ну, так это мои слова и предназначены они не тебе, а тем старым ослам. Ты не мог из моей практики взять что-то более важное и нужное? Альваро, не делай ошибки!

Посмотрев во встревоженное лицо старого приятеля, король только тихонько рассмеялся сам над собой. Он бы и рад внять предостережению, но поступить иначе никак не мог: его крепко связали по рукам и ногам. Тяжело осознавать, что вокруг скоро грянет буря, а ты ничего не можешь ей противопоставить, кроме как присутствовать в качестве бессловесного наблюдателя…

Всего два часа назад его разбудили сообщением, что от его родного старшего брата Артанейна, прибыл насмерть загнанный посланник. И прежде чем свалиться в конвульсиях под ноги прибежавшим на крики стражникам Перехода, он успел отдать небольшой холщевый мешочек со словами, что уже может быть поздно, Его Величество Альваро может не успеть.

Глубокий спокойный сон благородного монарха сняло как рукой, когда заглянув в мешочек, он увидел рядом с небольшим запечатанным свитком фамильное кольцо родственника. Таким нетривиальным способом старший брат обычно предупреждал Альваро, что отказа на письмо не примет ни под каким предлогом.

Предчувствуя дурные для себя новости, Альваро выгнал засуетившихся подле него обеспокоенных советников и погрузился в чтение. Приграничные земли богатейшего королевства Павир охватил жар волнений. И все бы ничего, с недовольными властью мятежниками можно было бы договориться и путем переговоров, об этом они сразу и заявили. Но брат был человеком жестким и упрямым, он не шел с восставшими ни на какие компромиссы, и уже практически зачистил всю территорию. Неделя и от мятежников не осталось бы даже воспоминаний. Хотя нет, про это помнили бы все и никогда бы не рискнули повторять подобные ошибки. Но тут кто-то отравил правящую черту герцогства Тьялирр располагавшуюся в проблемных Приграничных землях.

Герцог играл ключевую роль в усмирении восставших и внес ощутимый вклад в прекращении мятежей. Мало того, их пока еще не совершеннолетний сын, к тому же еще и прямой родственник горячо любимой супруги Артанейна, несколько дней спустя после этой трагедии бесследно пропал из своего замка. Здесь, даже специально приставленная охрана короля ничего не смогла сделать, как и взять следы магическим путем не получилось. Разумеется, никто не знает, жив ли ещё юный наследник, не успевший принести присягу сюзерену на верное служение, как до этого сделали его родители. Это грозило стать импульсом для новых волнений, тем более, что у короля были все основания подозревать в этом убийстве руку мандебургцев. Они давно зарились на Тьялиррские земли, где много золота и превосходной руды, и совсем не скрывали своего интереса. А король, к своему прискорбию до начала всех этих событий мало обращал внимание, как и чем, живет его собственный народ в условиях суровых приграничных реалий.

Артанейн, полная противоположность своего младшего брата, слыл более импульсивным и своенравным правителем. Но его окружение не могло не признать, что вместе с тем он отличался редкой дальновидностью и зачастую разрешал многие конфликты справедливо и честно. Он полагал, что ребенка просто-напросто похитили, воспользовавшись временной неразберихой, и через некоторое время его помощью обязательно попробуют установить контроль над герцогством.

Поскольку земли Сендаса напрямую граничат с предполагаемыми виновниками всех этих событий, то король Павира просит своего кровного родственника помочь ему с поиском единственного наследника мятежного края. А если ребенок в силу неокрепшей психики и соблазнов, которые ему наверняка уже предложили, попал под дурное влияние похитителей, то лучше будет, если он вообще никогда не сможет ступить в отчий замок. Иначе по примеру старательно отделяющегося феода, к восставшим быстро присоединяться и другие, а там крупной войны, как пожара, не избежать. И вот тогда в этом сам Альваро никак не сможет не участвовать, ему придется защищать уже свои владения. Кто знает, чем тогда все кончиться?

Для Альваро не казалось проблемой, если юноша в Сендасе, хуже, если он и вправду уже у оборотней. Те слишком горды и злопамятны, они не простят Альваро даже намека на вмешательство в их дела. Тем более, что никакие доказательства их вины брат не привел, одни только домыслы и утверждения, что все так и есть. Павирцы ещё могут себе позволить подобный конфликт, но Сендас был не только территориально в несколько раз меньше. Он был беднее и слабее обширной империи своего брата…

Отказать взявшему его за горло родственнику он так же не может, у ведь него есть обязательства перед собственным народом. Да и если уж говорить откровенно, павирцы не смогут незаметно и быстро отыскать юного герцога, в отличие от его прославленных на весь свет ищеек.

Все эти мысли пришли мне вместе с видением, как будто я побывала в разных временных оттенках.

– Альваро-о…

– Бертольд, – не терпящим возражений тоном отрезал Его Величество, – я уже сказал, что принял решение. Опытных поисковиков будет всего несколько групп по три-пять человека, чтобы не привлекать к себе внимание большим количеством народа. Через портал они выйдут в ближайших к приграничью городах и через некоторое время будут на местах. Дай боги благословение и за неделю, а то и меньше, мы избавимся от этой головной боли. Иначе начнется война, которая в первую очередь заденет нас…

Бертольд был явно не согласен с такой пораженческой позицией, но нашел в себе силы промолчать. Его король ясно дал понять, что это не предложение, а приказ. И через мгновение он вновь надел маску отчуждения. Только яростный блеск светло-серых глаз выдавал крайнюю степень недовольства Его Величеством и его позицией.

Альваро постучал кончиками пальцев по каменной перилле, постепенно оттаивающей ото льда. Холод словно проник в сердце и заставил его сжаться. Монарх даже неожиданно встрепенулся, будто вспомнил что-то очень важное. Взгляд почти черных глаз короля остановился на тайном советнике и неуловимо потеплел:

– Бертольд… Как же я сразу не подумал, что ты одним своим присутствием можешь успокоиться и меня, и себя заодно. А то я прекрасно вижу, что радости от предстоящей работы ты не испытываешь…

– Ты о чем?

Его Величество лишь широко улыбнулся:

– Я хочу, чтобы ты отправился с сыщиками в Приграничье и если надо будет, в сам Мандебург, земли оборотней. Твой бесценный опыт… э-э…

– Переговоров, – быстро поняв уловку своего правителя, хмуро подсказал Бертольд.

Король отмахнулся:

– Да, да, именно их. Эта, без сомнений, черта твоего многогранного таланта, будет как нельзя кстати.

– Сплюнь. Если оборотни начнут пропадать один за другим и неожиданно всплывать в какой-нибудь неприметной канаве, нас и без особых доказательств обвинят во всех смертных грехах. Результат будет примерно такой же, о котором намекнул твой братец-проныра.

Альваро пропустил мимо ушей, как его старый друг отзывается о родном брате и с усмешкой посоветовал:

– Главное выбирай канаву как можно дальше от города и ненужного внимания. Тебе, как никому другому хорошо известна одна замечательная пословица: не пойман, не вор?

На бескровных губах Бертольда фон Клауса, владетельного графа не самых бедных земель, расплылась широкая многозначительная ухмылка. Альваро, поняв все без комментариев, качнул головой в сторону залитой солнцем долины:

– Берт, и все-таки, попробуй привезти этого мальчишку живым.

– Хочешь встать между этим несчастным и своим братом? – неподдельно удивился советник.

Он достаточно изучил своего короля, чтобы не верить в простую человеческую доброту. Монархи такой болезнью не болеют, а если и заражаются, то долго не живут.

Его Величество фыркнул:

– Да плевать мне на него. Долг долгом, но если он будет у меня в руках, то можно немного поторговаться. Не просто же так рисковать и ничего за это не получить?

– Мы рискуем ради собственного спокойствия и мира на наших землях, – негромко проговорил Бертольд и предупредительно сжал плечо другу, – а ты забудь о том, чтобы вести двойные переговоры. Я тебя знаю, захочешь переплюнуть собственных предков, сыграть и с братом и с мандебургцами. Только помни, что у Артанейна опыта в этих делах гораздо больше. Он тебя не только сожрет целиком, но и без проблем переварит.

Король не обратил на эти слова никакого внимания. Только в голове мелькнула одна-единственная мысль: «вот так выглядит добровольно накинутая на шею петля». Мелькнула и тут же испарилась. Мысли у короля зачастую были очень скромными и не любили появляться, если их усердно не пытались звать. Поэтому Альваро можно было считать счастливым человеком: плохие мысли, как и плохие воспоминания, докучали ему недолго и благополучно забывались.

Сознание сузилось и с диким хрипом я забилась в руках у обеспокоенного Дилана. Подобные видения у меня бывают, но слава всем богам, очень редко или я давно бы сошла с ума. Это не столько больно, сколько морально мучительно потом восстанавливаться. Бриар хотел что-то сказать, но я приложила к губам указательный палец: он мог теперь вообще не вступать со мной в диалог. Благодаря увиденному, многие выбывающие детали из общей картины, наконец-то сложились.

Где-то невдалеке послышались гулкие торопливые шаги. Мы застыли как истуканы глядя друг на друга, и напряженно вслушиваясь в посторонний шум. Вот несколько человек приблизилось к нашей вынужденной «келье», послышалось негромкое обсуждение, кто будет открывать дверь, а кто первым рискнет заглянуть внутрь. Видимо наше задержание обросло такими невиданными подробностями, что бедные солдаты не решались нас потревожить.

Мы ещё немного послушали увлеченный спор снаружи, но, так и не узнав, кто же из них «неудачник», Дилан громко крикнул:

– Да заходите, не бойтесь, наша хозяйка уже позавтракала.

– Это чем я еще позавтракала? – с подозрением спросила я у приятеля, но ответить он мне не успел: к нам тут же заглянуло серебристое чудо с темными любопытными глазками-пуговками.

Серебристое – потому что на пареньке лет двадцати с небольшим была одета кольчуга не самого хорошего качества, да и по размеру она явно не подходила нынешнему хозяину. Кольчуга свисала поверх старого стеганого гамбезопа почти до колен, чем доставляла ему кучу проблем при движениях. Но удивило меня больше другое: на заглянувшем к нам на огонек парне, был одет каркасный шлем конической формы с широкой назальной пластиной. Такой красоты я уже лет сто не видела и даже не думала, что такой раритет сегодня еще можно раздобыть.

– Что это вы ели, если завтрак только через полчаса? – подозрительно щурясь на нас, выдал молоденький страж и для пущей убедительности направил копье с ржавым наконечником в мою сторону.

Возмутиться, отчего все внимание досталось только слабой женщине мне просто не дали. Дилан просто пихнул меня к себе за спину, и уважительно поклонившись вошедшему, со всей серьезностью ответил:

– Трудно было дождаться, поэтому наша госпожа развлеклась ловлей крыс и блох. Она у нас гурман, знаете ли… Возможно еще что-то осталось, хотите я посмотрю и угощу вас?

Страж испуганно икнул в ответ на такое щедрое предложение, но все же нашел в себе силы отказаться:

– Как-нибудь в другой раз… Вас ждет достопочтенный бургомистр у себя в приемном зале вместе с комиссией по судебным вопросам. Прошу следовать за мной… и без глупостей. Мы все вооружены.

Конвоир сделал жест рукой, призывающий нас построиться в шеренгу и медленно подняв ладони высоко над головой, выйти из камеры в коридор. Он был плохо освещен всего несколькими прикрученными к стенам факелами, от которых, нещадно чадя, шел дурно пахнущий дым. Гребя в свою личную казну с налогов огромные дивиденды, администрация почему-то не спешила раскошеливаться на магические светильники.

Сопровождать нас взялось немного ни мало восемь человек, словно мы представляли собой что-то ну очень страшное и плохо контролируемое. Многое бы я отдала, чтобы узнать, что именно им наплели о нашей компании и откуда столько животного ужаса у них в глазах, когда нас пытались подгонять, чтобы шли быстрее. Быстро пройдя по крутой лестнице, выбитой прямо в каменном фасаде, мы поднялись на какую-то полукруглую башню. Она соединялась с основным зданием, куда мы торопливо шли через весьма мрачную галерею, больше подходившую какой-нибудь островной тюрьме, чем административному элементу торгового городка. Прямо в стенах почти под самым потолком были устроены небольшие отверстия, наглухо перекрытые маленькими решетками. Духота в помещении стояла страшная: если долго находиться здесь, то запросто можно было бы упасть в обморок.

Через несколько минут, поравнявшись с неприметной дверью, наша охрана притормозила и тот самый молоденький страж с обмундированием, одолженным у какого-нибудь любителя старины, с важным видом приоткрыл ее. Что ему там ответили, нам слышно не было, но он посторонился, и, придав взгляду некоторую надменность, присущую больше высокому аристократу, приказал нашей троице не медлить и предстать перед достопочтенной публикой. Меня весь этот фарс уже порядком раздражал, поэтому я, с большим удовлетворением напоследок пихнув плечом хлипкого, но делового конвоира, бодро зашагала в зал…