Текст книги "Проклятый дракон (СИ)"
Автор книги: Людмила Константа
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
Покои, которые мне выделили во временную тюрьму, эльфийским гостеприимством не радовали. Старые тканевые обои кое-где уже отходили, а освещения не было практически никакого. Это еще повезло, что сейчас день и свет мне как таковой не нужен. Зато кровать могли бы предложить и получше, а то эта, где я едва помещалась, будучи достаточно хрупкой женщиной, грозила вот-вот рассыпаться в пыль. Готова поспорить, что комнаты мне выбирала невеста Мидхира.
Но было одно но, за которое я простила все намеренные недочеты. В покоях, за неприметной поцарапанной дверкой, я нашла небольшую ванную комнатку. И совершенно безразлично, в каком состоянии было ее убранство, главное служанки по моему требованию принесли горячую воду. А одна женщина, видимо сжалившись надо мной, пока другие работницы были заняты делом, украдкой сунула мне в руки не большую кожаную сумку. Заперев за ними двери изнутри, я с блаженным стоном забралась в горячую ванну и минут десять просто лежала с закрытыми глазами без единой мысли в голове. Блаженное ничто. Только в таком состоянии ты и можешь немного восстановить силы. Потом вспомнила про подаренную сумку, и, протянув руку, взяла ее с рядом стоящего столика. Внутри оказалось несколько баночек с жидким шампунем и разными протираниями, в том числе и расчёска с редкими зубьями. Повертев ее в руках, я обратила внимание на небольшой потаенный кармашек на самой сумке. Отогнув пальцем ткань, я нашла там сложенное во много раз письмо. Заинтригованная, я вытерла руки о висящее рядом полотенце, чтобы письмо не намокло, и осторожно развернула пергамент.
Письмо писал Мидхир, его почерк я способна узнать в любом состоянии. Но это как раз и странно, я думала, что он все-таки улучит момент и навестит меня, хотя бы из любопытства. А у самого совести не хватило даже на то, чтобы просто сказать прости и хотя бы как-то продемонстрировать раскаяние, пусть и ложное. А вот в письме пол страницы он бурно извинился, что не сразу узнал меня (за столько лет мог бы и научиться врать более правдоподобно). Потом столько же уверял меня, что Силье для него ничего не значит, и я могу о ней забыть (как будто для меня это вообще имело сейчас какое-то значение). Но самое интересное было в конце письма, написанное мелким почерком, который я разобрала с большим трудом.
Совет Старейших, наверняка задумав какую-нибудь очередную низость, заявил, что простого признания Мидхира для них не достаточно. А то, что правитель когда-то давно добровольно отдал мне кольцо, здесь мало кого волнует. Видимо сильно их взволновало сообщение о кровной невесте, раз они так дружно суетятся. В такие моменты я люблю посмотреть на подобную деятельность, сразу видно, что люди работать хотят.
Но среди всего этого великолепия было одно большое «но»… Ритуал признания меня членом семьи Мидхира надо будет проводить в полном соответствии с традициями эльфов. Вот только провести этот ритуал без моего настоящего полного имени будет не возможно. А если этого не сделать, то никто не помешает Вигону навешать на меня всех собак и увести в Павир, да еще и с песней. Назвав себя и приняв покровительство правящей семьи, я сразу становилась неприкосновенной персоной.
Несмотря на все ухищрения, письмо все-таки намокло. Я со злости скомкала его и, запустив в висящее напротив зеркало, попала своему отражению точно в голову. Идя на риск при демонстрации кольца, я все-таки до последнего надеялась, что не придется вспоминать свое имя, полученное при рождении. Конечно, когда-нибудь я планировала выйти из тени, но только тогда, когда, наконец, получила бы доступ к Песне Шеша, которую мне обещал Бриар. Тогда я была бы победителем, никто бы не посмел меня не то что осудить, а даже искоса взглянуть. А сейчас я кто? В глазах всех: беглая преступница и от моего имени ничего не измениться. Может быть даже хуже, ведь дед после ритуала тут же узнает, где я нахожусь, и какая слава идет за мной шлейфом. Вот такого позора я точно не переживу, и так прожила много лет как изгнанница и только теперь понимаю, что по собственной глупости. Не следовало мне тогда идти наперекор роду и пытаться им что-то доказать. Дедушка во многом был прав, даже на счет людей.
Тщательно думая, как можно сейчас исправить ситуацию, я промыла волосы, обмоталась полотенцами с головы до ног и прошла в так называемую спальню. Здесь меня ждал очередной неприятный сюрприз. На доисторической кровати, на которой наверняка спала кухарка прабабушки Его Величества, лежало не менее древнее платье, где в кое-каких местах успела отметиться моль. У этого шедевра был бледно-желтый оттенок, больше напоминавший старческую пигментированную кожу. Но больше всего меня удивило то, что предполагаемое платье было, по меньшей мере, на два размера больше, чем нужно! И вообще, я точно помню, что перед тем как уйти в ванну, запирала двери на внутренний засов.
– Просто прекрасно, еще и мою одежду украли, сразу видно: королевский дворец!
Без сереброволосой Силье точно не обошлось, будь она не ладна! В дверь тихо постучали, проявляя не дюжий такт к чужим апартаментам. Только я на приличный тон плюнула, благо переодеваться мне теперь, все равно было не во что, и в чем была, в том двери и распахнула. Стоящая по периметру от моих комнат стража, дружно налилась краской и смотрела куда угодно, но только не в мою сторону.
– Ты почему в полотенце разгуливаешь? А ну брысь в комнату, а то не приведи бог Нави, простудишься на сквозняке, – недовольно цыкнул на меня Дилан, вталкивая меня обратно и входя следом.
За ним в казематы тут же просочился никогда не унывающий Бриар с сэром Бертольдом. Последний, быстро обшарил комнату цепким взглядом и недоуменно уставился на принесенное платье:
– Какой у тебя, однако, специфический вкус, поделишься, где откопала такой раритет?
– Это надо спросить у Силье, – парировала я.
– А ты как всегда крайняя, – посмеялся Дилан, – но в чем-то же тебе придется идти, а из одежды только этот, с позволения сказать, наряд!
Он шутливо приложил к себе роскошный образчик старины, у которого под влиянием времени прямо тут же оторвался рукав. Быстро отобрав у него присланный мне презент, я рыкнула:
– Такими темпами я вообще скоро голой ходить буду, одни вандалы кругом!
– Ты лучше расскажи нам, как девочка из провинции умудрилась охомутать высокородного эльфа? Да не какого-то там, а сына верховного короля? – тем временем поинтересовался Бриар.
Он, брезгливо подвернув край застиранного покрывала, аккуратно сел на краешек кровати. Глядя на него я с досадой отметила, что ему-то как раз сменную одежду выделили из запасов самого Мидхира. В новой светлой тунике с незамысловатой вышивкой на груди и темно-коричневых узких брюках, он был похож на юного героя популярных нынче любовных романов.
«Ну и пусть, меня подобными вещами не возьмешь» – мелькнула в голове отрезвляющая мысль, и я завертелась по комнате в поисках ниток и иголок.
– А заодно расскажи, как будешь делить правителя с другой невестой, – хмыкнул Бертольд, на что я только отмахнулась: тоже мне, шутники.
– Никого я не охомутала, просто так получилось, что когда-то давно я умудрилась спасти ему жизнь. У моего народа есть один любопытный ритуал, когда мы можем спасти человека, готового вот-вот шагнуть за грань, правда он почти не используется, поскольку очень опасен.
– Ты хочешь сказать, что поделилась с ним своей кровью? – удивленно присвистнул Бриар, – а мы с отцом были уверены, что это просто красивая сказка: если драконица добровольно поделился своей кровью с раненым, по законам Ушедших Богов, они считаются венчаными, пока драконица сама не решит расторгнуть брак? Насколько помню, этот ритуал могут проводить только женщины.
– Бриар, ну вот кто тебя просил… – простонала я, метнув отчаянный взгляд в сторону заинтересованно слушавшего нас Бертольда.
Тот не стал делать вид, что не слышал признаний Бриара, а даже, будто специально повторил:
– Проклятый дракон? Ну, тогда это многое объясняет…
– Что-то ты слишком спокоен после такого известия, – подозрительно проговорил Дилан, прикрывая меня собой, как будто тот уже готовился напасть.
Но Бертольд лишь пожал плечами:
– А по – вашему я что, должен с испуганными криками, тут же вскочить на ноги или в панике заметаться по дворцу? Нет уж, у каждого есть недостатки и будем считать, что и госпожа Алексия не исключение. Или вас лучше называть Вивиана?
Последний вопрос я как обычно проигнорировала, у меня с Бертольдом это становится доброй традицией, но заметила:
– Мое происхождение не недостаток, ясно?
– Ясно, ясно, – хмыкнул тот, – по крайне мере теперь понятно, почему Бриар с тобой так носиться. Такого телохранителя хотели бы иметь многие.
Как ни старалась, но подтекста я в его словах не нашла, зато обнаружила искомые нитки и скомандовала:
– Раз уж вы все здесь, быстро снимите мне занавески, а ты Бриар почти одной комплекции со мной, быстро одевай это старое платье. Побудешь моей добровольной моделью.
– Что-о-о? – возмутился юноша и отпрыгнул от меня к дверям, как будто я напала на него с требованием жениться.
Дилан, уже давно забыв, что дуется на меня, глядя на эту картину повалился на кровать, заходясь в беззвучном хохоте. Схватив раритетную вещичку, я протянула ее юному маркизу с пояснениями:
– Просто больше не кому, остальные его просто порвут, а мне надо его быстро перешить!
– Занавесками?!
– Это единственная хорошая и дорогая ткань в этой комнате, так что выбирать не приходиться.
– Так давай пригласим служанок и попросим их принести другое платье!
– А ты думаешь, кто принес мне это убожество? Без этой рыбьеглазой Силье точно не обошлось, так что не будем ее разочаровывать, пусть думает, что я иду в этой рухляди.
– А вообще, вы знаете, цвет ничего такой. Бордо… – не сумев договорить, Бертольд тоже принялся заходиться в совсем уже неприличном хохоте, но я молча заставила Бриара примерить на себя бледно-желтый шедевр прошлых веков.
Оценив фактуру, я закусила губу в предвкушении творческого экстаза и принялась перешивать платье, меняя практически все детали, но сохраняя при этом приталенную форму.
– Ты серьезно хочешь в этом пойти на Совет Старейших?
– А у меня есть выбор? Все же лучше, чем то, что мне кинули, как подачку. Через пару часов я, наконец, разрешила юноше снять с себя женское одеяние. Он воспользовался шансом и ухватив с собой подтрунивающего над ним Дилана, не слушая ярых возражений последнего, от греха подальше умчал в свои покои.
– А твоя светлость ждет особого приглашения на выход?
Бертольд промолчал, с преувеличенным вниманием рассматривая свой безупречный маникюр. Прошло еще немного времени, я его специально не торопила, чтоб ему надоело играть в молчанку. Наконец он потер ногти о внутреннюю подкладку темно-синего камзола с золотыми овальными пуговицами и со вздохом признался:
– А мне с тобой нужно серьезно поговорить.
Старательно пришивая петельки для корсажа, я доверительно сообщила ему:
– Тогда займи очередь и жди, пока Бриар с Диланом распотрошат мои внутренности. И вообще, жутко не люблю, когда так говорят, это сразу дает понять, что разговор будет малоприятным. Я права?
– В каком-то смысле, безусловно, да, но… Видишь ли, я имею постоянную связь с Его Величеством Альваро…
– Ну, вот и признался. Я всегда знала, что ты стучишь.
– Я сообщаю своему королю важные детали сопровождения мальчишки! Что он жив и здоров, и собирается ехать домой.
– Ты хотел сказать нашего маркиза? Скажу тебе по секрету, меня греет мысль, что у меня есть собственный маркиз. Здорово, правда?
– Наш, а не твой. Ты по большей части вляпываешься, куда не надо, а нам приходиться доставать тебя из ямы. Хотя по идее, все должно быть ровным счетом наоборот!
– А что ты хвастаешься? Лично ты мне еще ни чем не помог, так что не примазывайся к заслугам ребят.
– Я тебе жизнь спас сегодня на рыночной площади, забыла?
– А я разве сказала, что уверена, что это не твоя подставная работа?
– Соображай, что говоришь и вообще, тебе интересно, зачем я пришел?
– Ну, так и сказал бы уже давно, а то тянешь все…
– Его Величество Альваро сообщил мне, что на границе с Тьялирром вспыхнули новые мятежи.
– Плохо конечно, но вполне ожидаемо и не смертельно.
– Ну, это с какой стороны посмотреть… Восставшие заявили, что сын герцога жив и уже вернулся к ним, чудом сбежав от узурпаторов. Как думаешь, кто исполняет роль злобного диктатора, который пытался заключить, по сути, еще ребенка в тюрьму?
– Король Павира?
– Соображаешь.
– Бывает. Даже палка раз в год стреляет.
– Люблю самокритику.
– А давай любить ты будешь в другом месте? А лучше скажи, что этот самозваный герцог сейчас требует? Не просто же так Тьялирр заявляет о возвращении своего господина.
– Ну, часа полтора назад они объявили о независимости… Догадываешься, что будет дальше?
Тут не нужно быть семь пядей во лбу, чтобы понимать, что Песнь Шеша при таком раскладе мне не видать как своих ушей. Войти в замок Бриара в положении хозяйки это одно, а когда восставшие захватили его собственность – совсем другое.
– Ну, давай, договаривай уже. Я же вижу, что есть что-то еще, ты делаешь слишком длинные паузы.
– Я просто хотел, чтобы ты свыклась с мыслью, что помогать Бриару тебе больше не зачем, он не заплатит тебе за работу, так как у него больше ничего нет…
Кто бы подумал, что сэр Бертольд будет так заботиться о сохранности моего кошелька. Отложив ножницы на край прикроватного столика, я подмигнула королевской ищейке, ожидавшего более бурной реакции на свои слова:
– Только не говори, что хочешь предложить мне работать на тебя.
– О нет, дорогая, – рассмеялся он, – вряд ли я потяну твой милый характер.
– Тогда что еще?
– А дальше нас всех ждет очень веселая жизнь. Мятежники после объявления независимости, официально запросили защиту у оборотней. Мандебург официально пообещал начать войну по защите уже своих прав. Ведь неведомый нам маркиз оказался таким шустрым малым, что успел принести им вассальную клятву и принять титул «отца». Как думаешь, что ждет настоящего Бриара? Он кстати пока еще ничего не знает…
Хотелось поделиться верой в лучшее, что ничего плохого не может случиться, но была одна проблема – в хорошее я сама не верила. Можно сколько угодно закрывать глаза на проблему, но от этого же она никуда не рассосется? А вот значительно увеличиться в размере, на манер снежного кома, может вполне. А оборотням надо отдать должное, они вовремя подсуетились и пока что все рассчитали правильно.
– Теперь жизнь настоящего маркиза ничего не стоит. Король Павира, не будучи идиотом, должен в любом случае уничтожить любое упоминание о предателе, пусть он и скрывается под личиной Бриара.
– Именно, – соглашаясь с моими рассуждениями, кивнул Бертольд.
Я задумчиво закусила уголок тесьмы: без Бриара можно не пытаться попасть к нему в замок, тем более, пока там стоят чужие войска.
– Бертольд…
– Я слушаю.
– Ты же рассказал мне все это не по доброте душевной? Для тебя Бриар такой же инструмент, как для твоего короля и его брата.
– Сейчас идут переговоры между Артанейном и Альваро. И хотя я на правах старого друга сказал своему королю, что смерть мальчишки скажется только негативно и нам необходимо не только сохранить ее, но и защитить. Но проблема ещё и в том, что Артанейн прекрасно знает, что я почти неотлучно нахожусь возле юноши и старается приказать своему младшему брату подчистить ряды. Если Альваро сейчас согласиться, а он не сможет долго сопротивляться, то и я не смогу отказать ему…
– А тебе какая разница, ты знаком с нами около суток или совесть замучила, мальчишку пожалел? – не поверила я ему. – Что-то темнишь ты, Бертольд фон Клаус… Ты же всегда был профессионалам, а там где есть опыт и мастерство, нет места жалости.
На мои слова он только досадливо сморщил нос, став похожим на пожилого орла:
– Ты можешь думать все, что тебе заблагорассудиться, но просто я чувствую, что жизнь Бриара необходимо сохранить. А почему – я сам сейчас не могу ответить на этот вопрос.
– О, ну твой король конечно же может опереться на твою чуйку… Вдруг и Его Величество Артанейна убедит его в твоей прозорливости?
– Ты можешь хоть иногда говорить серьезно? Я сейчас не шучу и это в твоих же интересах.
В ответ я лишь подозрительно сощурилась:
– Ну что ж, давай поговорим серьезно. Ты меня за идиотку держишь? Свалился на нашу голову, зачем-то увязался следом, ходишь как тень, все что-то вынюхиваешь. А сейчас приходишь и говоришь, что твой же сюзерен собирается убить Бриара.
– Вивиана, послушай…
– Я тебе не Вивиана, – твердо отрезала я и угрожающе помахала перед носом Бертольда портными ножницами, но тот даже не шелохнулся.
– Я тебе не Вивиана и даже не Алексия. С такими как ты, засланными казачками, не имеющими представлениями о порядочности и чести, нельзя иметь никаких дел! Я не люблю двойные игры Бертольд. Не знаю, в чем твоя личная выгода от жизни мальчишки, но имей в виду…
– Не любишь двойные игры, говоришь? – Бертольд одним движением выхватил ножницы меня из рук и, повалив на кровать, угрожающе навис надо мной:
– А сама ты чем занимаешься? Мы все пытаемся выжить и сделать это с максимальной пользой для себя. Не знаю, зачем тебе Бриар, но я просто не хочу, чтобы моя страна погрязла в новой войне. Сначала развернуться бои по зачистке территории, затем Артанейн даст отмашку на завоевание герцогского трона и начнется дележка земель.
– Какое самопожертвование, какое неприкрытое благородство… – выдохнула я ему прямо в лицо.
Черные зрачки подрагивали от испытываемого волнения, а янтарная радужка поменяла цвет золотой. Сдается мне, что его человеческая кровь сильно разбавлена.
– Я тебе зачем?
Бертольд больно сжал мне плечи, и боюсь, на них останутся синие отметины, так что с открытым платьем мне не повезло.
– В силу своего положения я связан по рукам и ногам. А ты умная женщина, к тому же у тебя есть скрытые преимущества, о которых многие не знают.
– Звучит как комплимент, но почему мне после него так хочется помыться?
Бертольд, конечно же, пропустил мой комментарий мимо ушей и продолжил:
– Придумай что-нибудь, чтобы не дошло до крайностей и я мог что-то предложить Артанейну и Альваро взамен на жизнь Бриара. Должен признаться, у тебя неплохо получается выкручиваться из разных ситуаций, и пока что ты всегда побеждала, но…
– Бертольд…
– Ну а если не сможешь, – жестко добавил сыщик, – тогда я дам тебе знать об отданном приказе и ты меня остановишь.
А вот сейчас тебе удалось меня удивить. Я даже слегка привстала на локтях, вынуждая Бертольда немного подвинуться.
– А это-то тебе зачем? Не то, чтобы у меня дрогнула рука, если ты нападешь на мальчишку, но теперь я вообще не понимаю твоих мотивов…
– Ты зря смеялась, когда говорила о благородстве. Ты тоже можешь многое про меня думать, но я не убиваю невиновных, тем более детей, – резче, чем надо было, сказал он и, отпустив меня, встал с кровати:
– Я могу рассчитывать, что этот разговор останется между нами?
– Ты должен был уже догадаться, что я не болтлива.
– Это ещё одна немало важная причина, почему я решил поделиться с тобой информацией.
Уже почти открыв двери, он обернулся и подмигнул:
– Кстати, о работе… А ты подала мне весьма хорошую идею, ее стоит обдумать. Что скажешь?
Насторожившись, что сейчас снова услышу какую-нибудь гадость в свой адрес, я буркнула:
– Я же тебе сказала один раз, на тебя работать не буду.
– Очень жаль, я бы взял тебя своей личной портной и мог бы даже платить зарплату. Ты подумай, не отказывайся так сразу, времена-то нынче тяжелые.
Весело выдав это предложение, он, напевая себе под нос какую-то скабрёзную песенку, чинно удалился из комнат. Едва за ним закрылась дверь, я, схватившись за голову, плавно сползла на пол. Под моим весом кровать жалобно скрипнула, но героически устояла.
В одном Бертольд был прав, скоро начнется война… Но не просто зачистка среди мятежников, а полномасштабная война в крупном регионе, которая рискует перекинуться и на другие земли. Чего добиваются двуликие, методично дразня короля Артанейна и расшатывая ситуацию? Сначала я и правда поверила в то, что им позарез нужны рудники и золото, но они могли подкупить самого герцога или того, кто остался бы там править. Они умеют торговаться, им удалось бы легко добиться нужного результата без особых затрат и скупать все по дешевке. Его Величество не обратил бы на это внимания, он вообще плохо помнил, что у него есть Приграничье, пока не начались эти самые мятежи. Нет. Здесь ситуация накаляется намеренно и надо что-то срочно делать, чтобы не началась война. Иначе черта с два я смогу попасть в родовой замок Бриара. Вернее попасть то я в него попаду в любом случае, но вот что со мной будет потом?
Меня мучали сплошные вопросы. Зачем мандебургцам война, зачем так упорно преследовать не то, что нас всех, но именно меня? А в то, что я теперь одна из центральных фигур, сомневаться не приходилось. Еще и эта странная магическая поддержка оборотней. Кто так постарался? Сплошные вопросы. Вигон… Как удачно и главное вовремя он нашел нас и совсем этому не удивился, а значит прекрасно знал куда направляться. И он определенно знал, что мы не станем бежать, потому что некуда.
Сдается мне, что если кто и знает ответы на хотя бы часть моих вопросов, так это именно он. По крайней мере, они с его начальником не скрывали, на кого работают и что им за это хорошо платят. Наверняка он так же в курсе, откуда у двуликих появились антимагические обручи. Ох, чтобы я сейчас только не отдала, чтобы узнать, кто же сливает ему всю информацию о нас. И почему именно моя персона так кого-то раздражает…
– Одни вопросительные знаки, а ответа ни одного…
Ладно, дождусь удобного случая и разберусь с Вигоном, он мне многое должен. А так, скоро начнется заседание, мне необходимо сразу же поставить всех на место, чтоб даже мысли у них не возникло, кто в доме хозяин. После моего выступления вопросы клеветы помощника бургомистра отпадет сам собой, даже особо доказывать ничего не придется. Потом надо поговорить с Мидхиром, он должен помочь мне выторговать у королей жизнь для Бриара, иначе все может сильно усложниться. Да и что пытаться скрыть что-то за маской цинизма, когда на самом деле я уже привыкла к мальчишке и не представляю, как его место на троне может занять кто-то другой. На кону стоит очень многое и если правильно расставить фигуры на этой шахматной доске, то в придачу к книге, я смогу получить ещё и крепость Конуэй, колыбель моего народа. Раньше я и мечтать об этом не могла.
Только… Придется идти на шаги, на которые ещё недавно бы я ни за что не решилась. Я согласна с Серебряным Королем, мне необходимо выйти в свет и отбросить все, что не связывает меня с настоящей жизнью. Конечно, принимать ответственность за собственную жизнь гораздо сложнее, чем кого-то спасать. Но кто, если не мы…
Придется очень много вспомнить и решить для самой себя, кто моя семья и кто я сама. И еще, одной мне не справиться, придется просить помощи. А дед гордый, даже наверно больше, чем я… Я просто больше живу эмоциями, чем чувством упрямства. Молодость приносит в жизнь не только ощущение остроты жизни, но дурость, состоящую из горячей крови и кучи пока что не реализованных амбиций. Однажды моя не контролируемая жажда в желании доказать всем и вся, что я сама могу решать и строить свою судьбу, чуть не испортила мне жизнь. Но сейчас не время для самобичевания и прочих переживаний. Прошло очень много лет, как я ушла из дома и не давала о себе знать, а дед не делал попытки узнать, жива ли я. У людей сменилось несколько поколений, они многое сумели воплотить в жизнь, а у меня появилось ощущение, что все это время я стояла на месте. Наверное, сейчас возможность переговорить с дедом, добиться того, чтобы хоть раз, но он выслушал меня, важнее всего остального. Когда я шла в тот злополучный трактир в Родении, конечно же, предчувствовала эпоху перемен, но даже не думала, что стану свидетелем и непосредственным участником предвоенных действий… Кто бы мог подумать. Нарваться именно на то, отчего когда-то и сбежала. Задумавшись о перипетиях жизни, я не сразу поняла, что кто-то деликатно, но настойчиво стучит в дверь.
– Да, да, войдите.
Почему-то никто не стал, зато из-за двери напыщенным тоном сообщили, что меня и моих сопровождающих уже ждут на Совете. Надо ли говорить, что я тут же спохватилась и принялась торопливо натягивать на себя только-только перешитое и кое-как украшенное платье.
