Текст книги "Обряд (СИ)"
Автор книги: Людмила Константа
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Глава 5. Избранная
У Ведары не было своей личной квартиры, не говоря уже о комнатушке. Если ты живешь без мужа и детей это еще не означает, что ты хорошо переносишь одиночество и тем более рада ему. А еще ведьма терпеть не могла грязь, при этом необходимость убираться хотя бы пару раз в неделю сильно раздражала ее. Поэтому едва появившись в Орвилле, Ведара первым делом начала искать местечко, где ей смогут помочь с этой проблемой. И за умеренную плату возьмут на себя не только некоторые обязанности типа уборки, но и смогут приготовить умеренно калорийный завтрак. Так получилось, что, совмещая приятное с полезным, Ведара пришла к выводу, что снимать комнату выгоднее всего в Веселом доме, которым владела заводная хохотушка мадам Пепе.
В городе никто не знал, что между раскованной красавицей с очаровательной мушкой на левой щеке, которая дает приют и работу девушкам с не отягощенной моралью, и всегда внешне строгой Ведарой Вольт. С первой же встречи установилось что-то вроде вооруженного нейтралитета. Очень быстро их общение незаметно переросло в редкую для женщин дружбу. Ведьма поселилась под самой крышей, на третьем этаже маленького особнячка на улице Веселого Ручья, попадая в свои покои благодаря отдельно пристроенной лестнице. Ее придумала сама Пепе, с легкой руки разрешив ведьме не портить свою репутацию и проходить домой незамеченной.
Кроме чистой прибранной квартирки, ведьма приобрела еще и ценный источник неиссякаемой информации. В клиенты Веселого дома набивались иногда очень интересные личности, благодаря которым Ведара с успехом закрыла уже не одно дело. И пусть Пепе для вида возмущалась и требовала, чтобы ей приплачивали как внештатному осведомителю, но не делала ни попытки, чтобы перекрыть ведьме кислород.
Помимо крохотной комнатки, где умещалась только кровать, большой прямоугольный сундук, который использовался еще и как письменный стол. Да треугольный шкаф, задвинутый в угол. Здесь была такая же маленькая ванная с собственной водопроводной системой. Малое количество домов в Орвилле, могло похвастаться такой роскошью, как круглосуточное наличие холодной и горячей воды. Да, да, в подвалах стояли свои котлы, а рабочие, которым мадам Пепе платила из собственного кошелька солидные гонорары, по первому же требованию нагревали воду до нужной температуры.
– Ты серьезно собралась брать с собой это тряпье? – не выдержав такого кощунственного отношения к чувству прекрасного, Пепе, молча сидевшая до поры до времени на кровати, вдруг не выдержала и сморщила хорошенький, сильно припудренный носик.
Ведара тщетно пыталась уложить в два походных мешка все, что ей могло понадобиться в Хемшфире. Она на некоторое время застыла в тяжких раздумьях, что брать. Единственное приличное платье для приема, вдруг ей придется по долгу службы явиться под ясные очи графа, в чью вотчину она направляется. Или положить еще немного трав и баночек со свежими снадобьями, которые она лично варила на растущую луну.
– Это не тряпье, – неожиданно обиделась ведьма, и решительно сложив нечто ярко-бирюзовое, кинула обратно в шкаф, – я купила это на последней модной распродаже зимой.
Пепе с томным видом поправила высокий светло-голубой парик с буклями и двумя тоненькими пальчиками с ярко-алым маникюром, вытащила сильно помятое платье обратно на свет. Приоткрыв пухлый рот, густо накрашенный светло-розовой помадой, она замерла, вытянув губы трубочкой, и с величайшей брезгливостью потрогала огромный атласный бант, усыпанный синими блестками, он был пришитый прямо под предполагаемой грудью:
– Судя по всему, зимняя распродажа была среди вещей моей бабушки в прошлом веке. А вот этот сверток на пузе призван скрывать несправедливость, заеденную сладкими булочками?
Ведара не глядя на подругу, повертела указательным пальцем в воздухе. Платье, обретя свободу, вырвалось из рук опешившей хозяйки борделя и метнулось обратно в шкаф. Дверцы с ехидным скрипом закрылись и как не старалась Пепе, открыть их так и не смогла.
– Стыдно стало, да? – женщина повернулась к сосредоточенно перебирающей что-то в одном из мешков ведьме и патетически потрясла руками, – Ведара, ты едешь в прекрасный, благодатный край, где половина населения это воспитанные, благородные мужчины, а главное холостые! Они способны подарить женщине самую великую ценность, которую здесь тебе никто не предложит.
Ведара слушала подругу в пол уха, но привлеченная страстным воздыханием все же удосужилась поинтересоваться:
– Ты забыла добавить один маленький нюанс. Эти холостые мужчины имеют длинные зубы и питаются человеческой кровью. Какую ценность?
Пепе от этих слов ничуть не смутилась даже наоборот, с еще большим жаром воскликнула:
– В отличие от человеческих мужчин, они хотя бы делают это открыто, что делает им только честь! А ценность – это конечно же вечная молодость! Вот ты ведьма, тебе хорошо, лет до ста пятидесяти доживешь, и может быть, даже в труху не рассыплешься. А мне что делать, когда я совершенно обычный человек без капли магического дара? Сейчас мне тридцать пять, еще пятнадцать-двадцать лет и все, конец моей личной жизни!
Ведара пересчитала все скляночки, жестяные банки и футляры с самыми важными травами. Повернувшись к Пепе, которая тратила все свои силы на сотрясание воздуха, посмотрела на нее устало, но с усмешкой:
– Ты еще неплохо держишься. Другие женщины уже в твоем возрасте забыли, что такое личная жизнь, а ты еще двадцать лет куролесить собралась. В любом случае не прибедняйся. Ты с кремами, которые я для тебя варю, выглядишь на двадцать лет и даже к семидесяти годам старше тридцати на вид не станешь.
Пепе немного успокоилась, но все равно дернула оголенным плечиком. Она любила яркие наряды и не жалела денег на ткани, заказывая прямо из закрытых эльфийских земель бесценный шелк и парчу.
– Я же не виновата, что многие повыскакивали замуж и теперь с завистью перемывают мне косточки, напрочь лишенные любви и других радостей жизни. Собралась?
Ведара оглядела два забитых доверху мешка и сосредоточенно кивнула. Женщина мысленно уже была в Хемшфире и допрашивала пострадавших от таинственного вампира. Мадам Пепе уверенным жестом отодвинула подругу в сторону и, не слушая ее слабые протесты, закатала невидимые рукава и принялась осматривать содержимое багажа. Через минуту она разогнулась, при этом белое вытянутое лицо с тонкими, изящными чертами пылало от гнева. Ярко-синие глаза, умело подведенные серым карандашом, готовы были испепелить ведьму прямо на месте. Хоть Ведара и могла за себя постоять, все же попятилась.
– Ты решила меня там опозорить, да? – глухое рычание, что вырвалось у Пепе, больше подходило перекинувшемуся оборотню, чем миниатюрной женщине.
Ведьма в панике оглянулась вокруг, но отступать особо было некуда, хозяйка Веселого дома наступала на нее с весьма недвусмысленными намерениями. Взобравшись на широкий подоконник, на котором она иногда любила сидеть вечерами, Ведара попыталась выставить перед собой раскрытые ладони в примиряющем жесте:
– Погоди-погоди, чем это? Давай сядем, у меня еще есть где-то полчаса, все спокойно обсудим? Пепе, не приближайся ко мне!
Женщина, легко впадающая в ярость и не редко плохо контролирующая свои эмоции, в гневе была страшна: это просто чудо, что у нее не было магического дара, иначе на месте небольшого городка уже давно была бы закопченная воронка.
– Ты еще спрашиваешь? Вот спросит у тебя кто-нибудь в Хемшфире, где ты живешь и узнав, что у Пепе Великолепной, быстро поднимет на смех, потому что я не смогла тебе привить хоть малую толику женственности! Ну, кто еще как не ты, могла взять с собой всего один сменный комплект одежды и то походной, и какое-то жалкое серое белье? Тебе б мужчиной родиться, кроме носков наверно ничего бы больше и не брала из одежды!
– Ну не все так плохо, – смущенно пробормотала Ведара, понимая, что и правда немного переборщила со скарбом, – а давно ты стала Пепе Великолепной?
Женщина с королевским достоинством смерила ведьму презрительным взглядом и молча вышла из комнаты. Ведара тут же слетела с подоконника, подобрала свои мешки и решив трусливо сбежать, пока конфликт не получил свое продолжение, быстренько двинулась к выходу. Только не успела она схватиться за витую ручку с красивым стальным цветком посередине, как вернулась Пепе. Оглядев покрасневшую до корней подругу с ног до головы, хозяйка борделя скорбно поджала красиво накрашенные губы.
– Ты неисправима. И как такая мышь, которую ты зачем-то в себе культивируешь с завидным упрямством, может каждый год занимать место Верховной Ведьмы в Вальпургиеву ночь? Что ты на меня так уставилась, я что, не правильно мушку нарисовала?
Ведара потрясла головой с трудом отводя взгляд от встревожившейся Пепе:
– Да мне просто интересно, откуда ты знаешь про шабаши?
Пепе многозначительно хмыкнула. Легонько толкнула ведьму в грудь, чтобы та вернулась в комнату и, кинув ворох одежды прямо на кровать поверх алого атласного покрывала, повернулась к Ведаре терпеливо ждущей ответ:
– Милая моя, я не вчера родилась и даже знаю, что ведьмы берут свои силы из красоты и умения ею пользоваться. Ты же невероятно прекрасна. Я видела какая ты в Вальпургиеву ночь. Просто мороз по коже. И это у меня, у женщины! От одного твоего взгляда хочется упасть в ноги и целовать землю, по которой ты только что прошла. И вместо того, чтобы пользоваться этим, ты прячешься за серой мышиной шкуркой!
Ведара напряженно молчала. Она-то наивно думала, что тщательно маскируется. И никто не знает, что уже несколько лет подряд, именно ее избирали Верховной сначала в столице, теперь и здесь. Получить такую высокую оценку своему таланту и деятельности, это дорого стоило. Но ведьма предпочитала это скрывать.
Кашлянув, она осторожно пробормотала.
– Вообще-то красота бывает разной, тебе ли это не знать.
– Вот только не надо этих пространственных рассуждений, – перебила Пепе и фыркнула, – о душевной, внутренней и нравственной красоте можно поговорить и в храме соответствующих богов, если приспичит, конечно. А я говорю о ведьмовской привлекательности. Исконной, природной. Которая принадлежит всем настоящим женщинам! И ты совершаешь преступление, когда вот так топчешь ее и даешь вырваться лишь в одну майскую ночь. Но ничего. Я рада что Вальпургиев шабаш настигнет тебя именно в Хемшфире. Может быть это даст тебе толчок, что нельзя закапывать то, что дано от природы!
Ведара прикусила нижнюю губу, что выдавало крайнюю степень волнения. Она совсем забыла, что скоро один из главных ведьмовских праздников, который она просто не может пропустить, иначе на несколько месяцев потеряет большую часть сил. Как тогда она сможет эффективно бороться с нежитью? Хорошо, что еще Пепе не знает точно, что именно твориться в Вальпургиеву ночь, когда с ведьм слетают все оковы и запреты и остается лишь первозданная женская сила, где нет места стыду и условностям, которые так любит возводить основная масса общества.
– Я подумаю над твоими словами на досуге, хорошо?
– Конечно, подумаешь, – сладким голосом пропела Пепе, одним резким движением забирая у ведьмы сразу два мешка, – а я тебе помогу. И не спорь! Иначе ты меня знаешь, я за себя не отвечаю!
Спорить с Пепе было бесполезно еще и потому, что Ведара относилась к ней трепетно, как к сестре, которую еще ни разу не видела потому, что, уйдя из дома, больше туда ни разу не вернулась.
– Ты только мои травы не трогай, – спокойно проговорила Ведара отдавая ей свой скарб и не пытаясь его выдрать.
– Нашла, о чем беспокоиться, кому они нужны? – женщина облегченно выдохнула и засмеялась. Она не была до конца уверенна, что ей позволят так вольно обойтись с ведьмовским хозяйством.
Стараясь тщательно скрыть спиной оба мешка от косых взглядов терпеливо ждущей у двери Ведары, мадам Пепе быстро упаковала несколько платьев, дорогое белье и пару новых комплектов походной одежды, напоследок вложив маленький кулек с очень дорогой косметикой. Конечно, вряд ли Ведара ею воспользуется, но вдруг произойдет чудо и у нее появиться желание хотя бы чуточку выделиться? Пепе отчаянно хотела, чтобы ее неприступная подруга хоть раз позволила себе роскошь и с головой окунулась в женские слабости, которые наполняют жизнь нужными красками. Она-то знала, что Ведара не станет от этого хуже или уязвимей, а вот то, что в жизни ведьмы могут открыться новые горизонты, вполне верила.
– Все, – Пепе обернулась, сияя жемчужной улыбкой, – можно я провожу тебя до ворот?
– Зачем? – моментально насторожилась Ведара. Ей почему-то очень не хотелось, чтобы хозяйка Веселого дома увидела вампира, с которым ведьме придется общаться довольно плотно в ближайшие дни, а может быть даже недели.
Нет, не так. Ей не хотелось, чтобы именно сэр Херефорд увидел Пепе. И стоило ей представить, как подруга жеманно поводит оголенным плечиком перед ним, как внутри рождалось глухое раздражение.
Пепе была не только красивой, но и довольно умной, а главное опытной женщиной. Поэтому улавливала любые полутона, даже если собеседник не произносил при этом ни слова. И сейчас почувствовав невысказанные эмоции, она в некотором удивлении посмотрела на Ведару, которая отчаянно делала вид, что ей все равно.
– Я хотела убедиться, что сдаю тебя в надежные руки, потому что очень беспокоюсь о тебе. Хоть и не верю, что Хемшфир опасен. Ты что, против?
Ведара хотела сказать «да», но посмотрев в полные тревоги глаза подруги, смягчилась.
– Нет, конечно. Но тогда тебе стоит поторопиться, нас уже ждут.
Пепе тут же преобразилась, оправила несуществующие складки на струящемся силуэте платья. Теперь это вновь была роковая женщина, дьявольски уверенная в себе и своих чарах обаяния.
– Не забывай дорогая, что мы женщины. Поэтому кто бы или что бы там ни было, оно подождет.
Они спустились вниз по отдельно пристроенной лестнице и вышли через задний неприметный вход. Там, перед сплошным каменным забором, их уже ждал Уильям Тамбер, пытавшийся сдержать огненно-рыжую тонконогую лошадку. Ее длинная шелковистая грива пламенела на солнце так ярко, что на нее было невозможно смотреть. Увидев, что комиссар вышла не одна, а в сопровождении кокетливо улыбающейся мадам Пепе, сержант охнул и попытался облобызать незнакомой прелестнице ручку. Женщина со смехом увернулась и погрозила пальчиком с острым красным ноготком орчонку, который растекся лужицей у ее ног.
– Погодите сэр, а не то я подумаю, что вы от меня без ума и тут же сяду вам на шею. Боюсь переломить хребет непомерной ношей.
Уильям сглотнул вязкую слюну, оглядел стройную фигуру чаровницы и хрипло выдал:
– Я готов… Можете залезать прямо сейчас!
Пепе непринужденно захохотала, бесстыдно демонстрируя ровные белые зубки. Ведара чуть улыбнулась понимая, что молодость берет свое. И незаметно подойдя к нему сбоку едва слышно прошептала:
– Я смотрю, ты уже не сохнешь по той демонице?
Не отводя напряженного взгляда от Пепе, сержант едва не простонал от бури эмоций, что пронеслась у него в душе.
– Один взгляд, брошенный на это божественное создание, исцелил меня окончательно и бесповоротно!
Стараясь не терять из виду новый предмет своей страсти, Уильям ловко приторочил к лошади небольшой скарб ведьмы и потянул животное за собой. Постоянно оборачиваясь назад и при этом глупо улыбаясь, он быстро двигался по направлению к городским воротам. Демонстрируя полную взаимность, Пепе с любопытством спросила у тихонько посмеивающейся ведьмы.
– Я надеюсь, ты не будешь обижаться, если я займусь воспитанием твоей группы?
– Какие обиды? Только занимайся не всеми сразу.
– Сделаю вид, что не слышала твоей оговорки, а то не сможешь и дальше строить из себя великую скромницу, охальница, – с удовольствием произнесла Пепе.
– Когда-нибудь я позову тебя на шабаш, – не удержавшись, заговорщицки подмигнула Ведара. И как не пыталась Пепе разговорить подругу на эту тему, та оставалась загадочно молчаливой.
Огромные, в три человеческих роста ворота поставлены не в стене, а в надвратных башнях мощной крепостной стены. Дубовые, двустворчатые, обитые железом не только с внешней, но и с внутренней стороны, они создавали впечатление спокойной силы. Кроме запоров и огромных железных засовов, на ночь ворота закрывали еще и с помощью поперечной балки из цельного ствола дерева. Железная решетка с острыми концами, была подвешена с помощью толстых веревок и не мешала миновать ворота даже верхом на коне.
К воротам и расположенному рядом с ними контрольно-пропускному пункту, в виде небольшой деревянной будки, где сидело несколько человек из городской стражи, они подошли сравнительно скоро. Сэр Маккендзи, решив не изменять себе и лишний раз подчеркнуть свой благородный статус и немалое состояние, восседал на крепком гнедом жеребце с белыми бабками, на котором красовалась расшитая золотыми нитями пурпурная попона. Сам же он облачился в хауберк (кольчужную рубашку с кротким рукавом поверх голубой туники), кожаные поножи, конический шлем с позолоченным наносником.
Ведара внимательно посмотрела на задравшего нос мужчину. Задержала взгляд на мече, притороченному к седлу, после чего пожала плечами и так же молча отвернулась. Лейврн не ожидал столь явной демонстрации пренебрежения, но ничем не выдал своего отношения к ведьме. Лишь мысленно пообещал себе, что обязательно поквитается с этой выскочкой при первом же удобном случае.
Шайенн следил за Ведарой лишь краем глаза, стараясь держаться на расстоянии. За те несколько часов, что он потратил на сборы, вампир сумел кое-как успокоиться и привести свои мысли в порядок. Поэтому на появление ведьмы отреагировал относительно спокойно. Относительно – потому что стоило его взгляду упасть на ее обнаженную шею, которую сейчас не прикрывали ни пышные волосы, сплетенные в несколько толстых кос и аккуратно подколотые в районе затылка, ни высокий воротник кителя. Женщина из практичных соображений облачилась в темную тунику с небольшим вырезом, накинув сверху тоненькую кожаную курточку темно-шоколадного цвета. Апрель хоть и выдался теплым, но ночи все равно еще были холодными, как и вечера. Тем более им предстояло продержаться в седле несколько дней, при этом все время находясь на просторах доступных ветрам.
– Я надеюсь, что теперь мы уже можем отправиться? – с ноткой неудовольствия проговорил Лейврн, как обычно? ни к кому не обращаясь.
Вперед лебедушкой выплыла мадам Пепе, мазнула по лорду Маккендзи огненным взглядом и в упор уставилась на вампира.
– Это вы, господин, увозите мою любимую подругу к себе в темное логово?
Ведара, стараясь скрыть любопытство, быстро метнулась к седлу и тут же сделала вид что проверяет как затянуты ремни. При этом она то и дело незаметно косилась в сторону Шайенна, пытаясь увидеть хоть искру интереса к своей очаровательной подруге. Но вампиру смотрел на мадам Пепе так же, как на стул или любой другой предмет мебели, словно перед ним не стояла ослепительно красивая женщина.
– У меня пещера, – подчеркнуто вежливо поправил ее Шайенн, – сырая, с летучими мышами. Как раз то, что нужно.
Пепе тут же изобразила ужас и осторожно, чтобы не поцарапать нежную кожу, прижала пальчики к щекам:
– То, что нужно? Другими словами, вы считаете, что Ведара достойна какой-то страшной пещеры?
– Я говорю о том, что у меня есть, – еще любезней ответил вампир, в глазах Пепе добровольно вычеркивая себя, из возможных кандидатур в женихи ведьмы, – я дворянин, но мой род разорился еще задолго до моего рождения. И у меня нет ничего, кроме честного имени и безупречной службы моему сюзерену. Ну и пещеры с мышами.
Поставив точку и отрезав таким образом дальнейшее развитие разговора, на который так надеялась Пепе, Шайенн с помощью одного ловкого движения оказался верхом на коне весьма устрашающей внешности.
Это животное, полностью подчиненное воле вампира, было намного крупнее обычных коней, и даже боевой зверь под сэром Лейврном казался игрушечным по сравнению с ним. Его черная шкура переливалась всеми оттенками магического пламени, которое не опаляло окружающих лишь по воле хозяина. Огромные глаза редкого мистического животного горели адским огнем, из приоткрытой пасти время от времени вырывалось пламя и клубы дыма. Копыта были раскалены так, что камни под ними начинали плавиться, если конь долго стоял на брусчатке в одном и том же месте.
Ведару мало интересовало финансовое положение Шайенна, хотя, что скрывать, она даже обрадовалась, что он не похож на Лейврна и на мгновение забыв о приличиях, воскликнула.
– Амистр! А я по своей глупости считала, что они истреблены уже лет как триста!
Вампир покосился на своего бесценного питомца, любовно похлопал его по шее и с удовлетворением от произведенного эффекта, произнес с непередаваемым чувством собственного достоинства.
– Как хорошо, что она так не считает. Да, Принцесса?
– Принцесса… – в полном восторге повторила ведьма. Лошадь повернула к ней холеную морду и фыркнула, словно говорила, что она такая одна и это не только имя, но еще и титул.
Амистр грациозно развернулась и бережно понесла своего хозяина прочь от города, вампир при этом даже не покосился в сторону Ведары, уверенный, что она тут же вскочит в седло и помчится следом за ним. Только вместо нее за самонадеянным Шайенном поспешил сэр Лейврн, так же не удостоив ведьму даже косым взглядом, хотя мадам Пепе удостоилась более радушного приема. Та инстинктивно выпрямилась и выдала одну из своих лучших улыбок, которую правда барон оценить уже не мог, догоняя своего временного нанимателя, если это слово уместно употребить по отношению к государственному служащему.
– Ты знаешь, я тут посоветовалась с одной очень мудрой и просто хорошей женщиной, – доверительным шепотом проговорила Пепе, глядя на то, как Ведара взбирается в седло, – и мы пришли к единому мнению, что тебе не следует отправляться в такую даль с этими двумя мрачными типами.
– Говоря о мудрой женщине ты конечно же имеешь в виду себя, – догадливо отозвалась ведьма и, глядя на задумчивую подругу сверху вниз с изрядной долей ехидства добавила, – это потому, что сэр Херефорд не пал ниц перед твоей красотой?
Пепе подобная констатация факта не понравилась, тем более что ее действительно задело равнодушие вампира, хотя на самом деле в этот момент она больше думала о Ведаре. Чуть нахмурившись, она тихонько фыркнула.
– Потому что он наглый и при этом нищ, как храмовая мышь. А в нашей жизни вести себя подобным образом могут только могущественные лорды и те, у кого за спиной есть сила, способная утихомирить тех, кого заденет длинный язык. А у этого молодца в жизни ничего, кроме проблем и удручающей бедности больше ничего не будет, и я не хочу, чтобы он испортил тебе жизнь. Таких мужчин, как он, надо обходить стороной!
Удивившись подобной страстной речи Пепе, ведьма слегка приподняла тонко выщипанные брови:
– Я что, по-твоему, еду развлекаться? Можно сказать, что он и есть сейчас моя работа и у меня даже мыслей не было о том, на что ты намекаешь!
Пепе слегка поморщилась, отчего на гладком высоком лбу появились крохотные морщинки:
– В тебе сейчас говорит кабинетный сухарь, но я искренне надеюсь…Нет… Даже уверена, что Вальпургиева ночь, которую ты впервые проведешь вдали от своих идиотов в форме, которые без тебя и шага ступить не могут, сможет наконец пробудить в тебе женщину.
– Если она проснется, не беда, – прошептала Ведара, – главное, научиться вовремя ее затыкать. Да и с чего ты взяла, что он так беден? Если мужчина не обвешан золотом и бриллиантами с ног до головы, как клиенты твоих девушек, это не значит, что ему не на что выпечь хлеба или купить кувшин молока. Я утрирую, чтоб ты понимала.
– Ты на его одежду не смотрела? Да, пару веков назад она была в моде и очень ценилась, но скоро ни одна заплатка не сможет скрыть ее поношенности. И что плохого в золоте и бриллиантах?
– Ничего, – спокойно улыбнулась ведьма, – просто из-за них часто теряется вкус и достоинство. Не всегда, но по мне так лучше не рисковать. Большие деньги – большая ответственность. Знаешь ли, мне же важнее свобода. А тебе?
Пепе вскинулась, сверкнув глазами, но на счастье ведьмы в их разговор вмешался удивительно смущенный Уильям. Он старательно отводил глаза от эффектной владелицы Веселого дома и с трудом заставил выдавить из себя.
– Госпожа Вольт, возьмите. Это письмо мне передал сэр Рассел Тревельян. Он только-только вернулся от графа де Брейзи и сказал, что вам должно быть это интересно.
Ведара с благодарностью приняла сложенный в несколько раз бледно-желтоватый лист, который ей протягивал сержант, и убрала во внутренний карман куртки. Коротко кивнув недовольной Пепе и Уильяму на прощание, она сжала бока своей смирной даже на вид лошадки. Та всхрапнула и неторопливо потрусила прочь мимо внушительных ворот, стремясь не потерять из виду коней сэра Лейврна и Шайенна. Ведьма не любила долгие прощания, поэтому ни разу не обернулась в сторону быстро удаляющегося Орвилла.
Через некоторое время, поравнявшись с вампиром, ведьма вежливо поинтересовалась, как скоро они пересекут границу Хемшфира. Не то, чтобы ей это было неизвестно, но как-то надо было начинать налаживать контакт для эффективной совместной работы. Правда здесь для нее неожиданно отыскалась временно непреодолимая проблема, сэр Херефорд старательно уклонялся от любого общения. Мужчина не ожидал, что ведьма первой обратиться к нему, думая, что женщина, радуясь внеплановому отпуску и спасению своей карьеры, постарается слиться с местным пейзажем и не напоминать о себе. Так, по крайней мере, сделали бы все дамы, которых он когда-либо встречал на своем пути.
Несмотря на все комплексы, связанные с фигурой и вообще с внешностью, которые Ведара в тайне даже от самой себя тщательно лелеяла и культивировала, ведьма была гораздо более любознательной и любопытной, чем среднестатистическая женщина. И если бы Шайенн поступил наоборот и принялся оказывать ей всяческие знаки внимания, то она постаралась бы найти способ, чтобы отделаться от него. Но когда мужчина вот так демонстративно отворачивается от нее, это сильно возбуждало что-то, похожее на азарт. Шайенн сам того не понимая, попал в ближайший круг интересов Ведары. Она неосознанно тянулась к нему, желая понять причину его резкого охлаждения, хотя изначально он вел себя совсем иначе.
Искоса глянув на источник своего беспокойства, вампир прислушался к себе, но не заметил каких-то изменений и не удержался от громкого вздоха облегчения. Принцесса покосилась на хозяина понимающими огненными глазами, как бы говоря, что теперь, наконец-то, когда они отбыли из этого негостеприимного городишка, у них все будет хорошо. Лейврн тоже подумал о чем-то подобном и с кривой усмешкой на грубом, мужественном лице проронил:
– Что, сэр Херефорд, не терпелось вырваться из человеческого круга?
Вампир равнодушно покосился на разговорчивого спутника, забыв уже о том, что к нему несколько мгновений назад уже обратилась Ведара и суховато уточнил:
– Вы это о чем?
Лейврн послал своего мощного коня чуть впереди и изобразил безмерное удивление.
– Как это о чем? Я ведь понимаю, когда вокруг столько людей, полнокровных, толстых, здоровых, что тяжело держать себя в руках и отказывать в утолении жажды. Не так ли?
Шайенн не стал уточнять, что у толстых людей совсем нездоровая кровь, а наоборот, дурно пахнущая, густая и такая вязкая, что ею можно отравиться. Он чуть выпрямился, посмотрел в сторону барона округлившимися глазами с алым ободком вокруг черной радужки. Приятный хриплый голос упал до страшного шепота:
– Я отказываюсь в это верить, но… неужели вы предлагаете мне испить вас?
Лейврн услышав такое дикое предположение, непроизвольно дернулся, подозрительно всмотрелся в каменно-спокойное вытянутое лицо вампира, для которого подобные предложения от людей не являлось чем-то необычным, и неуверенно произнес: – Вы наверно шутите?
Шайенн хотел было продолжить издеваться над таким крупным, но наивным бароном, слепо верящим в столь распространенные сказки о кровожадности и ненасытности вампиров, но тут по его телу прошла горячая волна. Мужчину словно ударило током. Он поежился, резко повернул голову вправо и тут же наткнулся на тяжелый, изучающий взгляд Ведары. Большие серые глаза, подчеркнутые неожиданно длинными и густыми, хоть и прямыми как у коровы ресницами, смотрели на вампира с подчеркнутой неприязнью и одновременно с непонятным сочувствием. Так смотрят на грязного калеку, у которого в жизни нет своего угла: и общаться неприятно, мелькают мысли о возможных болезнях, но в тоже время его безумно жаль, человек все-таки.
– Что вы так пристально смотрите на меня, госпожа Вольт? – более резко, чем хотел, вдруг произнес Шайенн и демонстративно приосанился, – я вам уже нравлюсь?
– Нет, – простодушно ответила Ведара, не желая принимать навязываемую вампиром игру. Хотя по правилам куртуазной беседы должна была ответить милой, ничего не значащей шпилькой, – но не стоит нам давать повод думать о вас еще хуже, чем вы есть. Другими словами, не вводите сэра Маккендзи в заблуждение относительно вашего голода. Сколько времени вы должны пробыть без пищи, чтобы перестать себя контролировать и бросаться на все живое?
Лейврн против воли бросил на ведьму взгляд полный горячей благодарности. Он-то не сразу сообразил, что представитель одного из четырех Высших народов просто-напросто подшучивает над ним. И тем было удивительно, что госпожа Вольт попыталась это пресечь, действуя при этом довольно деликатно.
– Кровь для нас – это не пища в вашем узком, человеческом восприятии, – нехотя пояснил Шайенн, стараясь отодвинуться от женщины как можно дальше, – мы употребляем разные… продукты, но в жидком виде. Но только кровь помогает нам сохранять силу и выносливость, о которой слагают легенды. Опять же вечная молодость, способности к быстрой регенерации и терпимость к свету.
– И сколько вы не должны пить кровь, чтобы солнечные лучи начали вас жечь? – с детской непосредственностью поинтересовалась Ведара, хотя прекрасно видела, что подобные вопросы Шайенну не слишком приятны.
Принцесса, чувствуя эмоциональное состояние своего хозяина, все больше и больше забирала левее от странной женщины, от которого вампира снова начало потряхивать, как на рассвете.
– Мне казалось, что вы служите в полиции, а вы, судя по всему, работаете на разведку? – многозначительно подмигнув Ведаре, вампир попытался увильнуть от ответа.
Ведьма слегка смутилась и тут же послушно поменяла тему разговора.
– Как мы доберемся до границы?
– До темноты мы должны доехать до постоялого двора, он стоит на самом перекрестке двух торговых путей. Завтра выйдем на королевский тракт, это сэкономит нам время на дорогу, а заночуем в деревне Заячья Губа, – сквозь зубы процедил Шайенн, стараясь не показывать, что его клыки снова зажили собственной жизнью, – на следующий день к обеду выйдем уже к границе. Пройдем контроль, и я представлю вас своему сюзерену. Его светлость Мердо Соммерсет введет вас в курс дела, и мы сразу же начнем работать. К сожалению, время идет и возможно, что мы скоро услышим о новой жертве.
