Текст книги "Шайка светских дам"

Автор книги: Людмила Варенова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)

14. Ничего себе

Как часто вполне безобидное событие становится первым камнем, с которого начинается лавина. Случайный снимок везучего папарацци, проданный за двадцатку глянцевому журналу, и поток событий уже направляет судьбы множества людей в совершенно иное русло.

– Ничего себе! – если возможно было реально испепелять взглядом, журнал в руках Марины Камариной вспыхнул бы ярким пламенем. Называется, расслабилась за чтением! С глянцевой страницы нахально таращилась та самая надменная рыжая стерва, и высокий стакан с прозрачным напитком с улыбкой протягивал ей один из самых влиятельных людей в стране!

– Ничего себе! – обаятельная «замша» давно забытого Симочкой бывшего шефа не верила своим глазам. – Это ж наша бывшая Симка-секретарша! Пробилась-таки. Ну и сучка! О, господи! Ну почему ты помогаешь таким потаскушкам, а я тут бьюсь, из кожи вон лезу, а вокруг одни ничтожества? Bay!

– Ничего себе совпадение, ё-моё! – Юрий Малышев не мог припомнить случая в последние годы, который бы так его озадачил.

С одной стороны – Мариночка Камарина с её ухватками, ясными, как в шашечной игре в «Чапаева». С другой – неожиданно обнаруженная им цепочка: генерал Камарин, умная толстуха Тома, рыжая красавица Серафима и – министр! Министр, Серафима, Тома, Камарин. Что это за игра такая? И чья она? Неужто генерал Камарин угодил под кампанию очередной чистки рядов? На чем прогорел, засветился этот беспечный бабник? Министр, Серафима, Тома, генерал Камарин. Как близехонько они подошли, как аккуратно! Недаром с самого начала он, Малышев, удивился неожиданному профессионализму наезда на генерала. Не зря очень непростой показалась ему рыжая красотка. Такие девочки сами на себя не работают. И на банальных братков тоже. Стоп! Не будем спешить. Итак, предположим, министру потребовалось навести справки о генерале Камарине. Ознакомиться, так сказать, лично с жизнью героя. По его поручению умница Серафима знакомится и сближается с тетехой Тамарой. Стоп! А почему с Тамарой, которая почти десять лет с Серегой не общается? Гораздо больше о генерале знает его жена Марина.

Да, но Марина не будет ни с кем делиться этими тайнами. Расколоть эту умную цепкую стерву невозможно. Да и не нужна ей такая подруга, от которой у муженька глаза могут разгореться, как у старого кота от «виагры».

Зато Тамара работала когда-то с генералом практически в одной связке. Что там лепетал Серега? Тамара готовила за него все сводки и отчеты, вот что! Значит, была в курсе всех его дел. Или почти всех. Опаньки! Немудрено, что тетка все эти годы была тише воды ниже травы, а не кинулась мстить Сереге. Где это видано, чтобы мужик бабу с ребенком так кинул, а она даже в партком бумажонку не накатала? А не накатала, потому что знала – у самой рыльце в пушку. В отличие от наивного Сереги, который до грыжи будет доказывать, что бабы за него на все готовы, ему, Малышеву, так не кажется. Ничего самоотверженного в миролюбии Томочки не было. Просто баба с головой на плечах оказалась! Бедный самовлюбленный герой! Как же легко они его развели! Вот это профи! Куда денется мужик, на которого зверски ополчилась любимая жена? Само собой, к старой верной боевой подруге. Вот зачем взорвали «мерс» и сожгли дачу. Чтобы напугать генерала и подставить Маринку. Комбинация на пять с плюсом.

Итак, обиженный генерал мчится к Томе. А та, что она теперь? Срок давности по тем делишкам истек, вот что! Теперь этой Томе молчать резону нету. Небось, жаль ей теперь, что парткомы отменили.

Какую игру ведет с ней красивая Серафима? В открытую расспрашивает о Камарине или втихую разговоры на него наводит? Черт, как же он сглупил, не поставив прослушку в гнездышке у Тамары! Надо, надо сделать это немедленно! Лучше бы, конечно, сделать это и у зеленоглазой тоже, но тут как раз можно и засветиться. Если девочка – профи, она на «жучки» проверяться умеет.

* * *

– Ё-моё! – первые сведения, которые получил Юрий Малышев благодаря установленному тайно в квартире Тамары крошечному микрофону, был натужный ритмичный скрип диванных пружин… – Ну, Серега! Ну, боец!

– Томка! Ты что?! Переспала с этим своим уродом?!!! – ярилась Алла.

– Ну да! А почему бы и нет? – у Тамары был вид сытой упитанной кошки.

– Да ты с ума сошла! Это самая большая ошибка в твоей жизни, запомни мои слова!

– Алюш, я сделала большую ошибку раньше, затеяв всю эту игру в возмездие. Теперь я понимаю, что «клиентов» нужно выбирать исключительно среди абсолютно незнакомых особей. Из-за того, что пострадавший вдруг задумал разворот на сто восемьдесят градусов, я автоматически попала в круг подозреваемых. Нам просто повезло, что менты ополчились на его жену.

– Подозревают её? Откуда ты знаешь?

– Серега мне рассказал все подробности своих злоключений. Так что определённый плюс в наших отношениях есть, я теперь могу взглянуть на ситуацию глазами другой стороны.

– Ага. И разжалобишься до полного сиропа.

– Если совсем честно, то, кроме прочего, мне просто хотелось посмотреть на его физиономию. Представляешь, мужик уверен, что я буду неприступна, как скала, и ему не придется обрабатывать стокилограммовую корову, потому распетушился вовсю. А я, опаньки, и готова! Трудись, голубчик!

– А он?

– Представь себе, трудился в поте лица. Мне даже жаль бедняжку немножко, – притворно вздохнула Тамара. – Мне почему-то кажется, я не секс-символ. Десять лет назад я весила шестьдесят кило, а сейчас почти на сорок больше. Даже пришлось с дивана перебраться на пол прямо, так сказать, в процессе – мебель начала опасно потрескивать. Но отдаю генералу должное – он и сейчас был молодцом.

– Томка! Ты влюбишься! Если уже не влюбилась…

– Знаешь, оказывается, в сорок лет у бабы наконец-то есть голова на плечах, а не просто бесполезный нарост повыше бюста. О любви и речи быть не может. А вот насчет прочего очень даже не вредное занятие.

* * *

Последние десять лет недосягаемой мечтой Тамары Тоцкой был отпуск, настоящий, с прогулками, купанием и сном до обеда. Но при катастрофической нехватке денег, преследовавшей ее, когда Толик был малышом, отпуск был просто возможностью, это время нужно было, чтобы где-то подзаработать. Затем, когда ей удалось устроиться на службу с хорошим жалованьем, «интересы фирмы» требовали жертвовать любыми личными желаниями, даже теми, которые гарантированы законодательством.

«Закончим дело Ледянникова, и адью! Мотанём с Толькой к теплому морю. Интересно, сколько может стоить вилла у моря? Говорят, в Испании это недорого. После Ледянникова будет достаточно денег и на виллу, и на безбедную жизнь до самой старости».

Но генерал Камарин, оказывается, всё уже распланировал за неё.

– Толян, – бодренько обратился он к новообретённому сыну, – а ты плавать умеешь?

Мальчишка густо покраснел и помотал головой. Какой стыд – не уметь плавать, что подумает о нем папа! Тамару вопрос, по обыкновению, возмутил, но генерал опередил её:

– Ничего, сынок, я тебя научу! И начнём прямо завтра. Едем все! На две недели в санаторий МЧС. А там та-акой бас-сейн, чудо!

Тамара шумно выдохнула. Ну и наглец! Посади свинью за стол, она и ноги на стол! Но Толька уже вовсю сиял карими глазенками сквозь спутанные отцовской рукой смоляные кудряшки. Ну что ты будешь делать! По крайней мере, без боя она сдаваться не собирается.

– Томусь, у Толика каникулы, а ты – сама себе хозяйка. В крайнем случае съездишь пару раз в свой салон – санаторий-то под Москвой. – Сергей словно и сам почувствовал, что слегка обнаглел.

– Пап! Пап! А на чем мы туда поедем?

– Действительно, Тома, может, на твоей «десяре»? А то моя тачка не слишком презентабельна.

– Насчёт машины я поняла. Наша тебе по статусу подходит. А как насчет нас, меня и Тольки? Мы с ним презентабельные? Как ты нас представишь? Там ведь наверняка твои сослуживцы будут.

– Само собой, Тома. Будут. И даже кое-кто из твоих старых знакомых. Том, а тебе никогда не хотелось эти лощеные морды дерьмом умыть за то, как они тебя с дерьмом мешали?

– Нет, дорогой, уволь. Мне перспектива старые разборки окучивать отнюдь душу не греет. Я, Сереженька, от тех проблем не просто отошла. Считай, что я эмигрировала и железный занавес за собой опустила. Что кончено, то кончено.

– Ну и отлично! Тогда считай, что ты там пока ни с кем не знакома.

– Мам? Мы не поедем? – голос сына не дрожал, у Толика была солидная закалка разочарований, но мать ему было не провести.

– Нет, почему же? Едем. Обязательно едем.

– У-р-р-а-а-а!

Напрасно Тамара старалась увидеть в лице Камарина разочарование от лёгкой победы. Генерал, казалось, был рад не меньше сына.

«Ах, Серега, Серега! Ну отчего тогда ты не был таким?»

* * *

Узнав, что Томы две недели не будет в городе, Симочка вопила, как кошка, сидящая взаперти. Две недели! И это тогда, когда ей, Серафиме, предстоит знакомство, которое может стоить ей жизни? Но Тамара была непоколебима.

– Во-первых, нам так и так нельзя светиться вместе. Во-вторых, ты играешь роль очень умной женщины, а умная женщина на деловые встречи с подругой не ходит. У умной женщины вообще не бывает подруг, она живет в мире мужчин.

– Фу, гадость! Томка, так только проститутки живут. Признавайся, Алла была права? Ты просто снова втюрилась в своего оловянного солдатика? Из-за него ты бросаешь меня одну в пасть акуле?

– Ты будешь не одна. Ирина тебя подстрахует. Ну и Алла заранее кое-что подготовит. Все будет отлично. Меркурий нас не подведёт.

– Меркурий, между прочим, оказывается, ещё и бог обмана!

– А мы чем занимаемся? Именно этим. И делаем это гораздо лучше всех этих самоуверенных козлов.

– Томка! Не уезжай!

– Всё будет хорошо.

* * *

Все эти дни генерал Камарин думал о ней. Всё-таки она удивительная женщина. Любая баба на ее месте уже качала бы права, добиваясь официального статуса жены, а Томка плевать хотела на всякий статус. Пусть смотрят на нее, раскрыв рты, пусть судачат за глаза – их проблемы! Так и не спросила, собирается ли он разводиться с Мариной. А что развод? Развод не за горами. Как только закроют дело о взорванном «Мерседесе» и оставят в покое Марину, он подаст на развод. Пока же в качестве законного супруга он имеет право не давать против нее показаний. Это важно. Черт, ну хоть бы Томка спросила о его семейной жизни, чтоб, не рискуя нарваться на ее насмешливый тон, он мог гордо сказать, что давно живет один на съемной квартире. Вообще-то, не очень давно. Квартиру он пока только снял. Но после санатория как раз и переберется, окончательно уйдёт от Марины.

Даже сослуживцам, которых повергло в шок вселение начальства в генеральский люкс с посторонней бабой и похожим на генерала пацаненком, объяснил кратко и веско: жена и сын! И никаких вопросов! Наверняка уже кто-то отзвонил Марине. Вот и хорошо. Начинать разговор о разрыве ему всегда было трудно первому.

Нет, Томка всё-таки непрошибаема! Вон, нарезает кролем от бортика до бортика. Бассейн длиной двадцать пять метров. В который раз она без передышки его переплывает? Похудеть хочет. Ее можно понять. Когда-то, во времена тотального дефицита, он сам доставал ей джинсы сорок шестого размера. А теперь в магазине, покупая перед поездкой сюда кое-что из нарядов, влезла только в пятьдесят шестой. Хотя жирной и рыхлой он бы её не назвал. Аппетитной, это да. И ещё в ней появилась этакая загадочная невозмутимость, как будто она все уже знает наперед. Ей идёт. И вообще, она, оказывается, из той редкой породы женщин, которые хорошеют с возрастом. Ей не надо, как Марине, отлавливать и изничтожать каждую морщинку.

Какие странные чувства вызывают у него две эти женщины. Марина. Никогда не мог спокойно на нее смотреть. И сейчас тоже. С ума начинал сходить. А Томка? Томка просто… родная. Томка и Толька. И все. Хватит с него волнений и необыкновенных чувств. Сыт по горло!

Господи, Томка, она ж утонет от переутомления!

– Толян! Поплыли маму спасать?

– Умгу, уп! Уп!

– Куда ж ты воду глотаешь, сынок? Выдуешь весь бассейн, где мы плавать будем?

Подхалимы из числа подчиненных жмутся к стеночкам, улыбаются заискивающе. У многих сейчас поджилки дрожат. Как же иначе? У новой жены генерала кое к кому из бывших сослуживцев счет немалый. Ничего. Посмотрим.

15. Знакомые старые и новые

– Алло?

– Симочка! Привет! Ах, как я рада, что застала тебя наконец дома. Так время летит, столько дел, некогда встретиться, поболтать со старыми друзьями.

Голос был знаком, но вспомнить, кому принадлежит этот милый щебет, Сима не смогла.

– Простите, вы кто?

– Симочка, да это же я, Лида Серовская. Не узнала? Ах, мы так давно с тобой не виделись, я ужасно соскучилась. А ты тоже хороша, ушла и ни слуху ни духу. Нехорошо забывать старых друзей. Нет чтобы зайти по старой памяти! Кофейку попьём, поболтаем. Расскажешь, где ты, как ты. Знаешь, я так за тебя волнуюсь. Ушла и не подаёшь о себе никакой весточки. Как ты устроилась, может быть, тебе помощь нужна? Симочка, если что нужно, звони мне обязательно. Насчёт работы, например. Или материально помочь.

Серафима с трудом верила своим ушам. Последнее «прости», которое сказала ей при увольнении мадам Серовская, звучало так: «Очень хорошо, дорогуша, что вы правильно понимаете своё место. Вам нужно что-то скромное, не столь престижное, как наша фирма, поскольку наши требования к сотрудникам весьма и весьма высоки. Человеку вашего уровня, безусловно, слишком трудно работать у нас».

Сима знала, как разговаривать с нахалкой:

– Извините, дорогая. Очевидно, вы ошиблись номером. Я знала одну госпожу Серовскую, но это же была фактически проститутка, делавшая карьеру посредством постели. С такими людьми я не общаюсь! Но, безусловно, дорогуша, к вам это не относится. Вы просто ошиблись. Всего доброго.

* * *

Дура! Дура! Дура! Какая же она дура. Лидия Николаевна Серовская была готова с корнем выдрать свой красиво осветленный локон, спиралью спадающий на гладкий, аккуратно напудренный лобик. Как же она не разглядела эту тихоню? Вот дурацкий принцип – всех баб срочно гнать в шею! Не могла устоять, решила, что для подстраховки эту сучку Симочку надо – ату! Дура! Сейчас была бы в подружках с такой влиятельной дамочкой. К тому же у нее наверняка бывают в гостях та-а-акие мужики! Зацепить одного, и пошёл к чёрту этот брюхатый урод – генеральный директор. Тоже мне, Бонапарт разорившийся! Достал уже, сволочь кособрюхая. Как обшмонали в компании сейфы, с тех пор и озверел. Вот гад! Как будто она, Лидия Николаевна, меньше его пострадала? Все они – сволочи. Как в постель затаскивать, так горы золотые обещают. А как понадобится поддержать женщину, так за грош удавят, за два живьем шкуру сдерут. А если выгоды нет, так хоть ради гребаного мужского достоинства в грязь втопчут. Все свиньи! И этот тоже мнит о себе, ублюдок. Хорошо бы на него натравить теперь эту сволочь Симку. А что? Это идея! Он ей тоже крови попортил – ого-го!

Нет, в отношениях с бабами ей никогда не везло. Мужиков она видит насквозь. Этого можно брать койкой, а этого прикармливать понемногу вкусненьким. Этого лестью, а этого лентяя тем, что делать за него всю работу. С бабами не то, с бабами сложно. Ну откуда она могла знать, что эта серенькая секретарша Симочка совершенно не то, на что была похожа? Молодец, Симка! Здорово отбрила. Так и надо, чтобы не лезли, не цеплялись те, кто в твоей жизни отработанный материал. Нет, ну как же ей, Лидочке Серовской, не везет по жизни. Стоп! Кажется, у неё есть шанс! Должны были где-то остаться фотографии с того банкета по случаю дня рождения шефа. Там Симка и она рядышком! Дура она была! Морщилась: секретарша в обнимку с руководством, какая наглость! А теперь вот и пригодятся снимочки.

Пусть Симка только что её хорошенько послала, но зато можно при случае нужному человечку показать: вот, между прочим, моя подруга, известная светская львица, Серафима… Черт, какая же Симкина фамилия? Ничего, ничего, еще найдется зацепочка. Ты меня вытащишь наверх, гордячка. А там ещё посмотрим, кто кого пошлёт!

* * *

Встречу Симочки с таинственным Алексеем Владимировичем Померанским организовала персона, Симочке знакомая шапочно, но при этом столь общеизвестная, что Симочка едва не ахнула. Знакомство состоялось по всем правилам i светского церемониала. Нет, всё-таки Симочке никогда бы не пришло в голову, что депутат может быть причастен к бизнесу на липовых лекарствах. А Томка всё-таки гений! И марку Симочки подняла на недосягаемую высоту, и связи господина Померанского вычислила, и сам его уровень теперь яснее ясного. Выше этого уровней ох как уже мало! Ну и влезли они, девочки-припевочки!

Но вслух ничего не сказала. Мило, но сдержанно улыбнулась депутату. Весь её вид говорил: подумаешь, депутат! У меня министры в поклонниках ходят!

На господина Померанского будто и не взглянула даже. И совершенно ей все равно, с каким восхищением новый знакомый взирал на ее телодвижения. А было на что посмотреть, когда она, затянутая в дорогущий скромненький костюмчик, так просто и естественно усаживалась в кресло. (Раз семьсот это движение отрабатывала под руководством бывшей цирковой звезды Ирочки.) Аккуратно закинула ножку на ножку. Совсем чуть-чуть приподнялся над коленкой край юбки. Зато черный чулок на открытой коленке натянулся и стал волнующе прозрачным. Села, тряхнула тёмно-рыжей волной волос (чтобы поплыл в воздухе лёгкий запах духов), и не спеша подняла на визави спокойные зеленые глаза. («Смерть козлам» – так называла этот Симочкин взгляд подруга Тома.)

Разговор был пустячный. Алексей Владимирович горячо убеждал Симочку быть снисходительной к жениху, то есть аптекарю Ледянникову, на правах его ближайшего друга. Симочка выказывала недоумение такому странному вмешательству. Померанский источал благородство и красноречие. Симочка слушала, слушала… Расстались оба довольные друг другом – Симочка слегка пообещала быть потеплее с супераптекарем, задумчиво глядя в холодные глаза рьяного защитника своими удивленными зелеными глазками так, что время от времени прожженный мафиози розовел от собственных мыслей.

«Девочка дураку Ледянникову не по плечу. Редкая девочка».

Пока Серафима очаровывала их будущего противника, незаметная Ирочка Шибанова даром времени не теряла. Свита тайного фармацевтического короля осталась запечатленной на маленькой камере, упрятанной в кармане ее подростковой куртёшки. В отличие от супераптекаря Померанский услугами жлобов-охранников не пользовался. Его телохранителей вообще трудно было вообразить в качестве охраны. Скромные люди, на достойных, но скромных автомобилях. С Померанским большинство из них объединяло лишь время – одновременно появились, одновременно отбыли.

После встречи несколько часов подряд Серафима, Алла и Ирочка раз за разом прокручивали пленку в квартире Симочки, пока каждое из ничем не примечательных лиц стало для них хорошо знакомым. Так велела умница Тома. Особенно одно «личико» выделялось на плёнке. Худощавый мужчина с повадками и взглядом вечно настороженного зверя. Лютого зверя.

* * *

«Что за игру затеял министр? Что за игру?» – Юрий Малышев днем и ночью составлял так и этак мозаику собранных фактов. Картинка все не складывалась. Хотя становилась все страшнее. Умная Серафима, как ловко она вошла в контакт с подпольным воротилой Померанским! Черт, как же они точны, министр и Серафима! Откуда они берут информацию, увязывая в один клубочек внешне ничем не связанных людей? Камарин и Померанский! Как они вычислили эту связь? Значит, проклюнулся, пустил росточки афганский опиумный мак? А казалось, всё давно быльём поросло. Выходит, нет, не поросло. Где же был прокол? Где, чёрт побери?!

Малышев глазам своим не поверил, когда увидел в добытых документах год рождения Серафимы. Бабе сорок лет?! Бред! Но зато теперь он окончательно уверился, что эта красивая женщина – профи высшего класса. Не стоило даже гадать, из чьей она команды. Ясно, из чьей. В стране такой серьезный гражданин только один. Значит, нашли, нащупали. И скоро достанут. В том числе и его, Юрия Малышева. Сейчас его, Юрина, позиция дает ему только одно преимущество. Он в одиночку распутывал дело Камарина, ни с кем не связывался, значит, никто не знает, что он в курсе операции. Думай, Юра, думай. И думай быстро. Не сегодня, так завтра могут взять за жабры. Как он там говорит, этот серьезный гражданин? На цугундер? Любитель немецкого, ё-моё.

16. Позывы и порывы

Алла Волынова не хотела слишком скорого возвращения Тамары. У нее была на это своя причина. Мысль о том, что Аркадий Волынов до сих пор живет и в ус не дует, не давала Алле покоя ни днём, ни ночью. Особенно по ночам, ворочаясь от бессонницы, она беспрерывно рисовала себе картины безоблачного волыновского счастья. Распаленное воображение подбрасывало все новые и новые сюжеты. В отличие от методичной Ирочки, Алла была слишком ленива, чтобы пойти и собрать сведения об интересующем ее объекте. Воображение заменяло ей факты. Бдительная Тома давно заметила мечтательную сосредоточенность подруги и вовремя пресекала все попытки подготовить покушение на злополучного Аркадия.

Во-первых, Тамара по-прежнему считала допустимым покушение лишь на собственность, а Аллу интересовало именно членовредительство. Во-вторых, Тома на собственном опыте убедилась, как опасно смешивать «бизнес» с местью. Но теперь Тамары рядом не было, а вынужденное бездействие оставляло Алле много времени для злобных мечтаний. Ей было жаль, что Волынов так и не стал преуспевающим художником и тем лишил ее возможности подвергнуть его труды горькой участи легендарной «Данаи». Это можно было сделать непременно накануне открытия его первого и решающего вернисажа!

Алла живо представляла себе, как неприметная Ирочка пробирается в галерею и посреди ночи, освещаемая лишь слабым светом уличных фонарей, льющимся из окон, поливает картины кислотой. Но вернисажей у Волынова не предвиделось. Так что этой мечте не суждено было сбыться. Тем не менее Алла всерьез ломала голову, какую кислоту лучше применить!

Потом мысли ее резко переключились на другой предмет. У Волынова нет ценных работ, зато есть жена и новорожденная дочь! Долгие годы Алла мечтала о ребенке, но все ее беременности кончались страшно. Еще бы! Ведь будучи беременной, она не прекращала ради ненаглядного мужа носиться по лужам в дырявых сапогах и экономить на еде. А теперь у него дочь. А у неё – никого, кроме Ируськи, точно такой же разнесчастной бабы. Выплескивание кислоты в хорошенькое личико юной волыновскои жены не казалось Алле чудовищным поступком. Это было бы справедливо. А не строй свое счастье на чужом горе! Что сделать с ребенком? С волыновским паршивым отродьем? Убить! Вот что! Нет, сначала похитить! Пусть помучаются, подергаются, пусть страдают, как страдала она, когда её предали. И она, Алла Волынова, это сделает! Потому, что так будет справедливо!

* * *

Возвращаться домой за полночь – это было одно из немногих неудобств светской жизни, которое не нравилось Серафиме Алешиной. Она страшно волновалась за рано созревшую дочь. Но с тех пор, как её Аленушка отправилась учиться в Англию, занятые вечера стали очень кстати. Невозможная это тоска – сидеть в одиночестве в четырёх стенах и гадать – как там твой ребенок, в чужой стране, среди чужих людей? Красивая, безмозглая и самонадеянная девчушка. Совершенно одна.

Лидия Серовская поджидала у подъезда уже несколько вечеров подряд. Безрезультатно. Симочка все не появлялась, кружилась где-то в вихре светской жизни. А бедная Лидочка коротала вечера хоть и не на морозе – в её «БМВ» было тепло и комфортно, но уж очень тоскливо. Лидочке хотелось шума, света, движения. Комплиментов, блеска, успеха. Ради этого она была готова унижаться сколько угодно, пожалуйста. За неимением занятия она раз за разом прокручивала в умненькой головке варианты будущего разговора со светской львицей. Помириться было нужно во что бы то ни стало. Конечно, Симка так просто не разжалобится, но тут главное – не дать ей сразу отвязаться. Важно зацепиться, втянуть в беседу. Пусть оскорбляет, обзывает, да хоть по морде съездит. И с таких вот нюансов порой начинаются взаимовыгодные отношения, а порой и крепкая дружба. Главное, хоть коготком, да зацепиться за бесценную Серафиму.

На шестой или седьмой день Лидочке наконец повезло. Мягко подкатил к подъезду серебристый длинный автомобиль. Бдительная Лидочка уже сиганула из «бээмвухи», как сайгак, и резвее лани понеслась наперерез добыче. Слава богу, успела! Вцепилась в рукав уже скрывавшейся в подъезде красотки.

Нет, если б в этот вечер Сима не тосковала особенно сильно по отсутствующей дочери, она бы легко отшила нахалку, хоть бы и с помощью охраны. Но Сима была подавлена и расстроена. Увидев, что вцепилась в нее всего лишь Лидочка Серовская, она жестом успокоила охранника, дежурившего в холле её элитки. Но Лидочка Серовская и не собиралась на нее нападать. Бывшая начальница только рыдала в три ручья, и из всех её слов Сима разобрала только «помогите» и «я пропала». Пришлось тащить навязчивую идиотку в квартиру, хотя Симе этого очень не хотелось.

Лидочка прорыдала до утра. В её рассказе было всё – жалкое детство, папа-алкоголик, мама-деспот, жестокие одноклассники, черствые однокурсники, несчастная любовь, нищета, сиротство, погибший возлюбленный, предательство, аборт, мытьё полов, людское презрение. И наконец, решение выбиться в люди любой ценой. Последнее было единственной правдой в жизненном повествовании обожаемой дочки функционера средней руки. Нет, Лидочка не напрасно травила все эти жалостливые байки. Если бы Серафима не была такой уставшей и ей не так сильно хотелось спать, она бы заметила цепкий и острый взгляд, каким «несчастная» время от времени проверяла производимое на слушательницу впечатление. Лидочка искала «болевую точку». Проще говоря, пыталась нащупать то слабое место в неприступной душе светской львицы, где бы на рассказ о несчастьях отозвалась некая струнка, растревоженная похожим воспоминанием. Разве схожесть в несчастьях не объединяет женщин теснее всего?

Единственная болевая точка, которая в эту ночь интересовала Симу, была Аленка. Но эту тему затронуть эгоистичная Лидочка не сумела. В конце концов Сима широко зевнула и отправилась в опочивальню, объяснив незваной гостье, где взять комплект постельного белья. И вскоре заснула, как дитя.

Лидочка спать не могла. Свершилось или нет, черт возьми? Что будет завтра? Станут ли они с Серафимой с этой ночи подругами, что называется, не разлей вода, или гордячка просто выставит ее вон? Ясно, что все Лидочкины жалобы на толстобрюхого урода – бывшего Симочкиного генерального директора на нее впечатления не произвели. Похоже, прежнее начальство было Симочке до фонаря.

Лидочка заглянула в спальню, прислушалась к тихому дыханию – спит? Сима спала, обняв Аленкиного плюшевого медведя. Какие нежности! Хмыкнув, гостья осторожно прикрыла дверь. Не спеша прошлась по гостиной, любуясь обстановкой. Сколько здесь шикарных вещиц! Ничего, когда Лидочка вотрется в круг мужчин, где сейчас обитает эта гордячка, она непременно переплюнет Симочку. Вкуса у бывшей секретарши все-таки маловато. Лидочка ей сто очков вперед даст. Главное, зацепиться и не дать себя выдворить. Жалко, что шкаф с тряпками в спальне, так хочется в него заглянуть. Так, с гостиной все ясно. А эта дверь куда ведет? Ого, да тут еще комната! Какая уютная.

Лидочка немедленно по уши зарылась в шкафы и ящики. Ой, сколько шмоток! Только все эти свитерки и маечки очень какие-то экстремальные. Не сразу она сообразила, кто живет в этой комнате. Но тут ей бросился в глаза странный фотопортрет над столом – очаровательная юная блондинка на фоне огромного букета роз, одетая в… одно розовое полотенце! Очень пикантно. Это что? Модное нынче веяние? Интерес-не-нько. Это уже кое-что ценное. Может быть хорошенький компромат.

Но тут внимание хищницы привлек ключ, торчащий в миниатюрной дверце. За дверцей оказалась череда ящичков, в которых искусительным сорочьим блеском посверкивала бижутерия. Побрякушки были тоже молодежные, хотя и не дешевые. Некоторые были очень миленькие. Лидочка перебрала их тщательно и убедилась, что ничего ценного тут нет. Жаль. Если не удастся подружиться, так хоть какая-никакая прибыль. С паршивой овцы хоть шерсти клок. Но брать что-то у Симки нельзя – вдруг вещь дорога как память. Нарвешься на скандал из-за грошовой тряпки или цепочки и потеряешь больше. Подавляя нестерпимое желание поживиться хоть чем-то, гостья положила вещи на место, тяжко вздохнула и принялась рассматривать остальные полки. На глаза ей попался альбом с фотографиями. Она принялась его листать. Альбом был полон фотографий все той же юной блондинки. И внезапно Лидочка хлопнула себя по лбу. Ну, конечно! Это ее Аленка! Как она это забыла? Да-а-а, значит, ничего интересного и пикантного. Скука. Она захлопнула альбом, сунула его на полку и пошла к двери, но вдруг внезапно вернулась, схватила альбом и быстрым вороватым движением выдрала из него несколько снимков. Она и сама не могла объяснить, зачем они ей. Просто желание напакостить, уязвить, подгадить было нестерпимым.

* * *

Наутро Серафима посмотрела на гостью с таким недоумением, как будто не могла вспомнить, как та оказалась в её доме. Лидочка была права. Выспавшаяся Сима обрела вновь энергию к сопротивлению, и Лидочка не успела оглянуться, как ее холодно и властно проводили к двери.

* * *

Померанский на Симочку, что называется, «запал». Теперь при желании она могла хоть ежедневно выезжать в свет в сопровождении грозного старого мафиози. Это было то самое, чего и добивалась Тома. Но совсем не то, чего хотела Сима. Померанский мужчина очень серьезный. Его манежить, как Игоряшу Ледянникова, невозможно. Поэтому Сима глазки Алексею Владимировичу строила осторожно. И кляла беспечную предводительницу их маленькой команды. Застряла где-то, глупая корова, со своим донжуаном в лампасах. А здесь, того и гляди, влипнешь по самое «ой!». Пора «делать» Ледянникова! Пора! А потом быстренько делать ноги.

– Ждём Томку! – Алла была категорична.

– Ага! Мы ждём Томку, а Симке в койку?! Я не шлюха! Сама ложись!

– Я бы легла, если б это было нужно для дела! Подумаешь, невинная девица нашлась.

– Ну и ложись!

– Если я лягу, твой Померанский в окно из своего шикарного офиса выбросится. Забудет даже, что он великий мафиози.

– Господи, да где ж этот проклятый санаторий? Что она, в конце концов, думает? Не могла мобилу с собой взять?

– Влюбилась наша глупая корова, вот и все дела, – зло фыркнула Алла.

– Томка не корова! Если б не она, нас бы всех еще той весной по заливным лугам собирали. Синих, распухших и жутко вонючих.