Текст книги "Шайка светских дам"

Автор книги: Людмила Варенова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц)

9. Ё-моё и другие междометия!

Следующее после беседы с Сергеем утро Малышев посвятил женщине. Так, на всякий случай. Бывшую жену Роксану сам Камарин величал за глаза не иначе, как сукой. «Сука» нынче оказалась весьма неплохо устроена. Новый ее муж был уже без пяти минут олигарх. Могла Роксана в память прежних обид попросить нынешнего мужа расправиться с бывшим?

Могла, понял Малышев, понаблюдав за дамочкой. Красивая истеричка, дрянь, заноза. Любит давить всех, кто ниже её – парикмахера, маникюршу, продавщицу. Казалось бы, у сорокалетней женушки олигарха много других забот. Себя холить, дом вести, муженька стеречь. Олигархов дома встречают веселым щебетом и уютом и бывшими мужьями не грузят. Но Роксана явно была дура, так что могла и выйти из образа. Увидела, к примеру, по ТВ бывшего муженька в полном блеске, и вскрылись былые раны. Так что могла. Эта – очень даже могла. Нанять на деньги олигарха профи и обделать все без ведома мужа? Только вот что-то не вязалось это предположение с тучей охранников, повсюду сопровождавших томную красавицу. Хорошо стерег ревнивый олигарх свою половину. Бдил! Так что киллера она без его ведома нанять бы, пожалуй, не смогла… А с ведома? А если с ведома, то муженёк её – тот не такой идиот, чтобы с уголовщиной вязаться. Да ему это и не надо при его-то возможностях. Башковитый мужик. А потому просто рявкнул бы своим спецам, и они устроили бы генералу отставку, совмещенную с отсидкой лет на восемь. Ан нет. Серега чист, как стеклышко. Никто на него бочку с дерьмом не катит. Значит, не эта парочка Серегу обработала, почерк не тот. Почерк в этом деле был вообще очень странный – профи с любительщиной. Не поймешь, чего больше, уголовщины или самодеятельности. То ли везучий новичок, то ли маскирующийся мастер. В принципе, не факт, что баба. Но интуиция старого гэбиста – вещь надежная. К тому же баб проще сразу проверить и отбросить как версию. Баба, она вся на поверхности, даже такая умница, как Марина Камарина.

* * *

Откатавшись достаточное для выводов время за вздорной будущей олигархиней по салонам и магазинам, Малышев спокойно вычеркнул её из списка. Баба действительно трепетно наводила красоту, покупала шмотки, а когда он подсунул ей в фитнесс-клубе журнал с фотографией генерала на обложке, презрительно фыркнула и отшвырнула, потянулась за другим чтивом, на котором маячила размалеванная физиономия известной поп-дивы. Про диву читала запоем. Про генерала – просто забыла. А может, и не узнала в расплывшейся генеральской ряшке некогда впалощекую физиономию бывшего супруга.

* * *

Тамару Тоцкую Малышев добросовестно «откатал» на следующий день. Эта была полной противоположностью тоненькой и ухоженной женушке будущего олигарха. Клуша! Пятьдесят шестой размер, не меньше! С утра Тамара, точно наседка, заботливо вела в школу сына. Пацан действительно оказался славный и при всей материнской черноволосости и черноглазости неуловимо напоминал Серегу! Потом Томочка, втиснувшись в новенькую «десятку», покатила на работу. В ее компьютерном салончике было тесно и жарко, толпились тинейджеры. Стоял тошнотворный запах мятной жвачки и гул голосов, странных, птичьих словечек. Торчать там Малышеву было неуютно. Не с чем было слиться, и он торчал, одинокий и заметный, как гвоздь в кафеле. Пришлось уйти. Тем более что Тамара все равно скрылась в какой-то жалкий кабинетик и закрыла дверь.

Серега называл её редкой трудягой. Похоже, окопалась на весь день. Можно было уезжать, но привычка доводить любое дело до конца взяла свое. Малышев остался наблюдать в машине неподалеку. Ровно в час Тамара вышла, заехала за подругой, и обе они обедали в недорогом кафе. Рыжеволосая и зеленоглазая подруга произвела впечатление даже на многое повидавшего Юру. «Хороша кошечка!» А Томка-то точно дура! Такой квашне этакую подругу иметь – никогда мужика не видать. Впрочем, кажется, славная добрая толстуха на мужиках в своей жизни поставила крест. Ни на одного ни разу не обернулась. Даже на самого шикарного. А вот ее подруга вовсю исподтишка посматривала, оценивала парней аккуратно, одним быстрым взглядом из-под длинных ресниц. Красотка себе на уме.

В полтретьего Тома отвезла подружку домой и потащилась обратно в свой салон. А Малышев задумался, как быть. Стеречь пухлую Тому дальше не имело смысла. В то же время в красивой подружке было что-то этакое. Чёрт его знает, что… В конце концов, он же тоже мужик, а не дерево!

* * *

– Ё-моё! – воскликнул Юра после нескольких часов ожидания у подъезда красавицы.

Дамочка наконец появилась, но какова она была на этот раз! Скромно, изысканно и очень дорого. Вот что можно было сказать о ее вечернем виде. Лимузин скорее даже не подкатил, а бесшумно подкрался, точно невиданный мощный зверь, и мгновенно поглотил прекрасную незнакомку, увез в ночь. Но Юра отлично разглядел номер этой машины и вспомнил, кто её хозяин. Игорь Ледянников, хозяин крупнейших фармацевтических заводов! Даже если дамочка – проститутка, все равно птичка высокого полёта!

Но проституткой она не была. На приёмы в посольство проституток не возят, а именно туда проследовал супераптекарь под ручку с рыжей красавицей. Юра из кожи вон вылез, «раскалывая» охранника. Зато выяснил. Серафима Алешина. Невеста магната. Гордячка. Столбовая дворянка, голубая кровь. Светская львица. Цаца, одним словом. Да-а-а… Какая женщина!

Да, именно такова была теперь бывшая секретарша Симочка. Она уже успела мелькнуть в разрекламированном сериале в небольшой, но эффектной роли. Аристократки, разумеется. Конечно, она никакая не звезда. Но дама уже не совсем безвестная.

Откуда такой успех? Деньги всё. Они, родимые. На любой светской тусовке ее невозможно было не заметить. Дорого и шикарно могут все шалавы с бабками. Дорого и изысканно – это была она. Одна. Среди запредельных декольте, разрезов, прозрачных топиков и торчащих из эксклюзивных шаровар эксклюзивных же трусиков темно-рыжая тоненькая скромница оказалась самой сексуальной. Ей попытались подражать. Но то, что делало её прелестной и желанной, у других выходило тускло и вяло. Ну, не было вот этакого ощущения горячего потаенного пламени под прохладной смуглой кожей. И мудрого спокойствия, от нее исходившего, тоже больше ни у кого не было. Казалось, ничто происходящее не в состоянии взволновать красивую, до невозможности утонченную Серафиму. Действительно, что могло волновать на светских вечеринках женщину, подобную Симе? На что она настораживала свои изящные тонкие ушки?

Шайка сирых и убогих свое дело делала. Несколько очень крупных фирм, несколько очень солидных магазинов. За нейтрализацию охраны и взлом хранилищ отвечала Алла. Непосредственно на «объекте» работала Ирина. Планировала Тома. А Сима? Сима назначала день, когда на «объекте» скапливалась максимальная сумма. Это была простая работа. Ее карьера «светской львицы» позволяла ей быть в курсе чужих финансовых успехов.

Они никогда не повторяли своих методов. Алла Волынова была само вдохновение. Это она придумала гибрид швабры и баллончика взбитых сливок. Так что однажды под утро камеры видеозаписи в крупном супермаркете годились лишь на то, чтобы их облизать. Охрана и кассирши не могли внятно объяснить, как и когда немалая ночная выручка исчезла. Никто не засыпал и не выходил ни на минуту. И в самом деле, не мог же десяток взрослых людей одновременно и совершенно безалаберно отлучиться, бросив все на разграбление бомжей и привидений. Неужто все они оказались в сговоре? Единственная странность заключалась в том, что хотя люди не чувствовали никаких запахов, милицейская собака, едва очутившись в тесном помещении охраны, замертво рухнула на пол. Псину с трудом привели в чувство на свежем воздухе.

Люди не почувствовали никакого постороннего запаха, но овчарка охранника потеряла сознание и после того, как в ювелирном магазине пропала сумма от предпраздничной крупной распродажи.

Ограблением века газеты окрестили потери известного казино. Впрочем, само игорное заведение даже факт урона отрицало. А все было просто. Ирочка Шибанова, как всегда, незаметно проскользнула мимо машины, в которую грузили денежки. Что она ловко бросила внутрь – НИКТО НЕ ВИДЕЛ. Отъехав немного, водитель почувствовал себя плохо. Охранникам было и того хуже. Открыв дверь, они буквально выпали из машины прямо в объятия доброй толстухи. Которая и вызвала «Скорую помощь». Все обошлось. Исчезла всего только пара холщовых инкассаторских мешков. Видимо, не растерялись прохожие.

Всё было шито-крыто. Не подвел шайку покровитель Меркурий!

Но только росла, толстела не по дням, а по часам на улице Петровке некая папка в наидешёвейшей картонной обложке.

– И собачку привозили? – словно невзначай осведомился у рядового сотрудника начальник.

– Да не взяла след паршивая собаченция; товарищ полковник.

– Что так?

– Плохо стало собаке, после того как к машине сунулась.

– А-а-а-га… – с видимым равнодушием протянул руководитель. Но после ухода подчиненного радостно вскочил из-за стола и подбежал к шкафу. С видимым удовольствием аккуратно переложил тощую стопку свежеотпечатанных листов бумаги из новой папочки в ту самую, пухлую, где уже кое-какие листики имелись в большом количестве. Подержал папку на весу, даже покачал, как любимого младенца, отнес на стол и распростерся над ней с невыразимой нежностью.

– А нарекаю я тебя, брат, Химиком, – задумчиво проговорил он, обращаясь к папке с некоторой даже любовью, и после паузы добавил: – Ох, люблю я, друг мой Химик, когда у меня детальки складываться вместе начинают. Деталюньки, деталюшечки! Загадал ты мне загадочку, сочинил ты мне задачечку: И небось думаешь, что ни хрена у старого хрена не выйдет. Ай, умница! Ай, молодец! А вот я возьму да решу твою задачку. Ой, решу! Ой, да вычислю. Я, брат, жить-быть не могу без таких вот задачечек. Я их люблю больше праздников. Аи, спасибо, порадовал. Доставил удовольствие. Ты пока побегай, порезвись. Пока, приятель. До скорого нашего с тобой знакомства, братец Химик. Ты, братец, даже не представляешь, до чего мне охота на тебя взглянуть. Ничего, посмотрим, познакомимся. Я вот тут сидеть буду, где и сейчас сижу. А ты вот тут, на этом самом стульчике. Много у меня на нем таких сидело. Всех помню. Всех люблю. И тебя помнить и любить буду. Очень я, брат, вас люблю, потому как очень себя уважаю за то, что я вот здесь, а вы – мразь уголовная – там за решёточкой! И всегда вы у меня там будете. Всё!

* * *

Все эти ограбления принесли им неплохие деньги. Когда-то о таких деньгах четыре нищие тетки даже мечтать не смели. Но ведь аппетит приходит во время еды.

– Нужна крупная рыба, убогие!

– Зачем? – изумились Алла, Сима и Ирина. – Мы же только навык приобрели.

– И менты, кстати, тоже.

– Но мы же ни разу не повторялись! Ты сама говорила…

– Следователи – не дураки. По не стандартным преступлениям, убогие, то же ведётся статистика. И тоже есть круг причастных лиц. Наверняка кто-то там, на Петровке, уже объединил кое-какие из наших проделок в одну папочку.

* * *

Она высказала всего лишь предположение. И даже не догадывалась, как была, по обыкновению, близка к истине. Знали о них уже многое. И жаждали узнать ещё больше.

– Конкретно, майор, ко Дню милиции возьмем мы этого Химика?

– Думаю, да. Ещё парочка таких же оригинальных эпизодов, товарищ полковник, и у нас будут реальные зацепки. Мы уже знаем, что это химик-профессионал, к тому же хорошо владеет компьютером. Отлично представляет себе, что такое компьютерные сети. Оригинален. Мыслит нестандартно, старается не повторяться. Работает без наводчиков, значит, долго отслеживает жертву сам. Пока непонятно, как. Но круг причастных лиц по разным эпизодам не пересекается. Человек-невидимка не существует, значит, наблюдение за жертвами Химик ведет с большой дистанции, а также, по-видимому, использует аппаратуру для подслушивания. Судя по объемам украденного, всегда хорошо информирован. Из всего вышеизложенного можно сделать вывод, что этот человек прошел подготовку в спецструктуре. Мы уже запросили «соседей».

– Соседей? С «Лубянки», что ли? Зря! Это не поможет.

– Вы думаете, они не захотят нам помочь?

– Майор, вы романтик. Вам в каждом банальном ворюге мерещится агент 007.

– Да, но факты…

– Вам сколько лет, майор?

– Тридцать один, товарищ полковник…

– А мне… В общем, мне годков на много больше. И сорок из них вот в этой форме я прожил безвылазно. И знаете, чего я ни разу за сорок лет работы не встречал?

– Чего, товарищ полковник?

– Суперагента-пацифиста! Сколько у вас эпизодов за Химиком?

– Двенадцать, товарищ полковник.

– Сколько раз он применял огнестрельное оружие?

– Ни разу!

– Сколько раз орудовал ножом?

– Да… не было такого.

– То-то! А ведь для спеца, майор, нож или ствол с глушителем гораздо привычнее химикалий, которые еще надо произвести, упаковать, протащить, применить, а следы применения потом уничтожить.

– Да-а-а… честно говоря, это странно.

– Это не странно, майор. Это нормально. Для Химика нашего нормально.

– Почему?

– Потому, что Химик – либо зелёный студентик с нежной психикой, либо женщина. Отменяй просьбу фээсбэшникам, майор. И поищи-ка ты среди всех, причастных к эпизодам, завалящую бабёнку. Самую неприметную. На которую никто никогда внимания не обращает. Уборщицу, прислугу, няньку. Или пацана-студента. Этакого прыщавого гения. Ну а дальше – сам знаешь. Действуй!

– Есть!

* * *

– Есть, девочки! Кажется, нашла. Ледянников Игорь Леонидович.

Тамара тщательно изучила файлы, добытые с компьютера адвоката Смолянского. Кажется, наметился их следующий «клиент». Крупная рыбка.

Адвокат Павел Антонович Смолян-ский попал на глаза Ирочке Шибановой, когда выходил из здания районного суда. Ирочка оценила костюм, автомобиль и самодовольную улыбку модного адвоката. На то, чтобы собрать все сведения и слухи о нем, у нее ушло две недели. Оказалось, что Павел Антонович любил красивых женщин, хорошо покушать и поговорить о собственной исключительности. А паче всего любил все это на халяву.

И за несколько дней до первого из несчастий генерала Камарина в неуютной квартирке Аллы Волыновой, пропахшей лекарствами, произошел коротенький диалог. Всего две-три фразы:

– Алла, с адвокатом у нас как?

– Все готово, Томусь!

– Значит, девочки, завтра делаем адвоката!

– Ага!

* * *

…Она просто смотрела на него своими восхитительными зелеными глазами и слушала, слушала… Пожалуй, за весь вечер только одну фразу и проронила:

– О, не беспокойтесь! Этот ресторан принадлежит моему брату. Для моих гостей здесь все бесплатно.

И все смотрела с восхищением… Адвокат цвел красноречием…

Консьерж, он же охранник в холле элитного дома на набережной, ничуть не удивился – адвокат часто возвращался домой навеселе и в компании щебечущих девиц. Правда, толстуха наверняка навязалась сама, зато две другие были вполне во вкусе адвоката – тощенькие задницы в мини-юбках и пестрые лохмы в виде беспорядочной копны. Так, что и лица не видно. Масенькая и дылда. У адвоката будет превеселая ночка, подумал охранник, махнул девицам рукой в сторону лифта, и бабенки бойко и даже профессионально поволокли распевающего гуляку к нему домой.

* * *

…Уложив бесчувственное тело на диван в просторной прихожей, Алла Волынова достала шприц и ампулу. Завтра адвокат не вспомнит сегодняшний вечер.

Пискнул компьютер – это Тамара деловито подсела к нему и нажала кнопку включения. Методичная Ирочка уже просматривала бумаги и вещи. Симу в дом адвоката шайка решила не брать. На всякий случай. Вдруг кто-то вспомнит, что видел её с ним в ресторане.

Сделав укол и убедившись, что «клиент» в полной отключке, Алла занялась его сейфом. Пришлось применить метод, который они уже использовали, но другого у них не было. Через катетер – тончайшую трубочку из химически стойкого полимера, под нажимом шла струйка сильнейшей кислоты и выжигала в металле узенькую щель. Алла раз за разом прочерчивала катетером створ дверцы, и с каждым разом инструмент входил все глубже. Разрезав ригели замков, она открыла дверцу сейфа и сразу протерла свежие срезы ваткой со щелочью, чтобы кислота не изъязвила их ровные края. Только нейтрализовав кислоту, она принялась перекладывать деньги и документы в свою сумку. Покончив с грабежом хранилища, она взялась за вторую часть операции. С помощью магнита вынула из гнезд обрезанные концы ригелей, чем-то обработала один из них и приложила к месту, откуда он был отделен катетером. В месте соединения показался белесый парок. Ригель так разогрелся, что мог обжечь ее руки, если б она не надела предварительно толстые перчатки. Через несколько минут реакция закончилась. Теперь ригель прочно сидел на своем старом месте. Алла достала новый препарат и с его помощью старательно отшлифовала место разреза, пока оно совершенно не сделалось незаметным. Точно так же она восстановила все ригели. Это была нелегкая работа – пот градом катился с ее лица. Зато через час все ригели были на месте и казались совершенно невредимыми. Алла повернула внутренний механизм, и они скрылись в гнездах. В сейф положили лист бумаги с текстом, отпечатанным тут же, на принтере адвоката: «Это тебе на первый раз, козел! Вперед смотри, на кого пасть открываешь. Другого предупреждения не будет!»

Наконец она захлопнула сейф, замок щёлкнул, следы взлома исчезли.

– Ты всё? Я тоже сейчас.

Тамара отсоединила от компьютера съемный жесткий диск, который принесла с собой. Теперь это была точная копия диска с компьютера адвоката. Потом она бегло просмотрела отобранные Ирой бумаги, сделала несколько пометок в своем блокноте.

* * *

Наутро весёлый адвокат проснулся в прихожей собственной квартиры, в липкой, кисло воняющей луже засохшего шампанского. Рука его всё ещё сжимала бутылку. Тем же напитком оказалась залита чуть не вся квартира. Но дорогие часы, запонки, кошелек – всё было на месте. То ли девчонки ему вчера попались слишком честные, то ли просто дурёхи. А скорее всего не решились обшманать такого влиятельного человека, как он. И правильно сделали. Он бы сумел найти управу на воровок. Хотя никак не мог вспомнить ни лиц девушек, ни вообще подробностей вчерашней попойки. Но это было для него дело обычное. Неважно. Ха-ха! Его, Смолянского, даже обворовать не смеют! То-то! Жизнь удалась!

10. Вторжение

– Где мой сынуля? – Тома с порога распахнула объятия.

Нет, и у большого веса есть свои преимущества! Только монументальная Тома и могла устоять на ногах, когда на шею ей кинулся рослый второклассник. Толик пошел в маму волосами и карими вишнями глаз. Но сложением обещал вырасти в рослого и гибкого мужчину. «Только б душой и характером в отца не удался», – тревожилась Тома, замечая нежеланное сходство. Теперь, десять лет спустя, она была склонна думать, что все сложилось к лучшему – воспитывать сына вдали от влияния бессердечного папаши, готового на любую подлость. Глазенки сына так искренне сияли счастьем. После того как деньги перестали быть для них проблемой, она могла часто радовать сына подарками. Вот скоро они вдвоем поедут отдыхать в Турцию или Египет. А может, на Кипр? В Москве лежит снег, а они плавают в теплом море, греются на солнышке и лопают вкусные невиданные фрукты.

– Кто, говоришь, приходил? – Тома так разнежилась в мечтах, что почти не вслушивалась в болтовню сынишки.

– Мам, ну почему ты не слушаешь? Говорю же тебе! Приходил мой папа! Он сказал, что очень виноват перед нами и хочет всё исправить. И еще придет. Мам, он такой красивый! Он – генерал!

Тамара отчетливо ощутила, как у нее отнимаются ноги.

– Твой папа? – пролепетала она, поспешно усаживаясь, чтобы не упасть и не напугать сына.

* * *

Ей не пришлось ломиться в генеральский кабинет, чтобы набить морду бывшему возлюбленному. Он сам позвонил и попросил о встрече. В назначенное время за столиком в ресторане ждал её с роскошным букетом. Она не сразу его узнала – с морозного яркого дня в помещении ей показалось темновато. Но и он ее не узнал тоже. Вернее, не поверил своим глазам.

«Это Томка? Вот эта породистая кобыла в дорогушей шубе из норки?»

«Кобыла» сунула «норку» гардеробщице и порывисто огляделась. Ну, конечно, все толстухи любят этот цвет и фасон. Черное платье, облегающее, но не слишком. И главное – длиной чуть не в пол. Так массивное тело кажется более стройным. Хотя, надо признать, сидело платье на ней совсем неплохо.

«Это она!» – убедился Сергей Камарин, встал во весь свой роскошный рост и, улыбаясь, с достоинством двинулся ей навстречу. Тамара встретила его приветствие без улыбки, руку не подала.

Когда она села напротив, ее платье оказалось не чёрным, а очень глубокого фиолетового цвета, отчего огромные карие глаза казались ярче и глубже, а кожа ослепительно белой. Сергей взглянул на ее руки. Конечно же, без колец и браслеток – никогда не любила лишней тяжести на руках. Говорила, что это мешает дубасить по клавиатуре. На самом деле у нее просто никогда не было денег на самую грошовую побрякушку. Даже приличных часов не имела – таскала в сумке старые мужские, на порванном ремешке. Говорила, что память об отце. Теперь часики на запястье появились. Легкие, изящные. Явно дорогие. И прозрачный камушек на коротенькой цепочке, окружавшей красивую стройную шею, тоже стоил немало. Вот так, скромно и обалденно, и легкие теплые духи – супер! У неряхи Томки появились деньги и вкус. Или деньги и хороший советчик. Интересно, этот цвет лица природный или поработали косметологи? Раньше она не была такой белокожей… И этот нежный, чуть проступающий румянец… Если это косметика, то такая, за которую Маринка отца родного убьёт. Стой! А вот про Марину думать не надо.

* * *

На них глазела вся обомлевшая обслуга и все посетители. Такой красивой пары здесь не было очень давно. Галантный генерал и роскошная брюнетка. Ах, как странно, но неужели они ссорились?

– Господи, этим-то чего не хватает, – вздыхали официантки. – Счастливая баба. Такого мужика строит, а он перед ней чуть не руки по швам сидит?

Чувствуя, что готова взорваться, Тамара с трудом говорила спокойно:

– Ну и зачем ты объявился? Раскручиваешь очередную комбинацию?

– Тома!

– Я сорок лет Тома! Сергей, тебе не кажется, что ты что-то уж слишком сволочь? Я догадываюсь, что ты приполз оттого, что тебя где-то прижало. Но при чём тут девятилетний мальчик? Надеешься ему в жилетку плакать о своей загубленной жизни, как когда-то мне плакался?

«Это была плохая идея, явиться на эту злополучную встречу „во всей красе“, как говорит Симка», – раскаивалась Тамара.

Ей было жарко и неприятно от того, как он её разглядывал. Шарил взглядом по платью. Она злилась. Не замечала, что нервно теребит то сережку в ухе, то кулон на открытой шее. И чем сильнее она злилась, тем более беззащитной себя чувствовала. Но показать эту слабость ни в коем случае нельзя было. Иначе все очень плохо кончится.

Нет, не косметика, решал в это время сложную задачу ее собеседник. В узком, но довольно глубоком вырезе платья кожа тоже была гладкой и ослепительно белой. А бизнес у нее, похоже, процветает. Всю жизнь он и Марина продирались по тернистым ступеням служебной лестницы. Он на службе, она в банке. А вот интересно, каково это, быть хозяином собственного дела, не зависеть ни от какой вышестоящей сволочи, никому не лизать задниц? Если вышибут со службы, что вероятно в нынешних новых условиях, почему бы не попробовать торговать компьютерами? С Томкой, разумеется. Почему нет?

Не подозревая, как далеко уже распланирована ее судьба, и решив во что бы то ни стало выиграть битву, Тома прищурила глаза и скептически поджала губы. Атаковать немедленно!

– Ну, так что? Прижало?

– Ты права, Тома. Мне очень плохо.

– Не утерпела подлая натура? – язвительно перебила она. – Снова где-то нашкодил? Опять надо искать убежище?

– Знаешь, так много всего случилось со мной тяжелого. Сначала…

– Стоп! Вот этого, Сережа, ты здесь больше не найдёшь. Выслушивать и анализировать твои горести я не буду. Сейчас другая жизнь, никто не грузит себя чужими проблемами. Это обременительно.

– Хорошо, Тома. Но я хочу, чтобы ты позволила мне хоть как-то начать.

– Что начать?

– Понимаю, что поздно, но я хочу загладить мою вину перед тобой и сыном.

– Сыном? Теперь ты наконец созрел так его называть. Не ублюдком, не выблядком, не пащенком?

– Тома, это же не я! Это Роксанка тогда орала!

– А ты молчал. А теперь вдруг ты готов? Подожди, я сейчас догадаюсь… Остыл домашний очаг, и тебе захотелось подсесть к нашему с Толькой костерку?

– Ты всегда умела быть убийственно точной, Тома. Звучит мерзко, но все правда. Фу, знала бы ты, как тяжело мне далось сейчас в этом тебе признаться.

– Полегчало?

– Ага. Только не говори, что слишком поздно. Толик был мне так рад!

– Да. Но потом я ему сказала, что всё это ложь. Что ты никакой ему не отец.

– И он поверил?

– Я сказала, что его отец был герой-спасатель. Что он погиб на Дальнем Востоке ещё до его рождения. Погиб, пытаясь предотвратить взрыв на горящем складе боеприпасов, спасая людей. А ты – подлый негодяй, который виноват в его смерти. И теперь ты пришел к нам с каким-то новым гнусным умыслом. Знаешь, благодаря тебе Толька видел в своей маленькой жизни много страшного и мерзкого. Его не задобришь подарками. Он теперь тебя на выстрел к себе не подпустит. Все, Сережа! Впечатления переваривай без меня! Прощай!

Нет, такого он от неё не ждал. Мягкая, добрая, любящая и доверчивая Томуська, что с ней стало? Эта успешная и жесткая баба-танк с холодным лицом и чувственным телом, разве это она? Генерал Камарин тупо смотрел в прямую удаляющуюся спину женщины, когда-то безумно его любившей. Один. Совсем один. Но тут Тамара спохватилась, что в руке несёт его букет, и с размаху шваркнула розы в мусорную корзину. И в этом жесте было столько чувств, что он понял – ничего не угасло. Есть надежда.

* * *

– И как он вам показался?

– Сперва был очень подавлен, товарищ подполковник, но, похоже, намерен продолжать ухаживания.

– Значит, эта баба его сразу отшила?

– Пикнуть не дала. Умная, деловая, Прёт, как танк. Между прочим, у нее свой компьютерный салон. Не бедствует.

– Это известно.

– Наверняка и любовник есть. Проверить?

– Не надо. Меня интересует только генерал. Покушение на жизнь такого заметного человека не может не касаться органов безопасности. Усильте наблюдение за женой генерала. Докладывать мне ежедневно.

– Есть!

Отпустив подчиненного, Юрий Малышев долго сидел в задумчивости. Тамара Тоцкая, Марина Камарина. Кто лучше подходит на роль Немезиды для Сереги? Но вместо четких логических образов вдруг в памяти возникли зелёные спокойные глаза. Серафима Алешина! Вот и ты попался, подполковник, усмехнулся Малышев.