Текст книги "Передовая начиналась в цехе"

Автор книги: Людмила Овчинникова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц)

ОТСТОИМ РОДНОЙ СТАЛИНГРАД

Наступило 23 августа 1942 года. День, который принес в город трагические испытания. Этот день – как рубеж между привычным течением жизни и фронтовыми буднями переднего края, полными военных тревог, смертельной опасности и лишений.

Это было воскресенье. Еще ничто в городе не предвещало близких грозных перемен. Многим запомнилось тогда тихое солнечное утро. Прекрасная эта пора на Волге. Каждое дерево помечено цветом осени. Но солнце припекает еще по-летнему. Теплом дышит стальная гладь Волги. Пронизанная лучами света, каждая травинка в степи пахнет по-особенному. Длинные тени на земле и неторопливый шелест листьев оставляют проникновенное ощущение тишины и покоя. Таким увидели и запомнили начало воскресного дня 23 августа 1942 года сталинградцы.

Можно ли было представить в это тихое солнечное утро, что так близко бедствие, которое неизбывным горем коснется каждой сталинградской семьи!

Накануне в домах слушали и читали сводки Совинформбюро. Радио и газеты сообщали о том, что наши войска ведут тяжелые бои на Дону. Война близко подошла к городу, но от нее еще отделяли десятки километров степных пространств. Фронт на Дону стоял уже несколько недель, и для сталинградцев стали будничными и дальние орудийные раскаты, и частые воздушные тревоги.

В то воскресное утро, как обычно, встали к станкам рабочие, начались хирургические операции в госпиталях, отправились к фронту железнодорожные составы, на платформах которых стояли танки, орудия, пулеметы. Речная песчаная отмель на Волге стала рябой от загорелых детских тел – последние дни школьных каникул. Появились свежие газеты в застекленных витринах, новые афиши на стенах кинотеатров. Открылись магазины. Минует всего несколько часов, и в город придет война.

События в тот день происходили так стремительно, что они опережали официальные сообщения и документы.

И. Я. Мельников, второй секретарь Тракторозаводского райкома партии, утром 23 августа выехал вместе с тысячами рабочих и служащих района на сооружение оборонительного рубежа. Неожиданно они увидели в степи гитлеровские танки.

С Иваном Яковлевичем, уже тяжело больным, мы встретились в его квартире на улице Мира. Многие годы жизни связывали его с коллективом Сталинградского тракторного завода. Здесь в годы первой пятилетки он начал свою трудовую биографию. Работал слесарем-монтажником. По путевке комсомола пошел учиться в техникум. Как одного из лучших специалистов его направили на работу, связанную с испытанием тракторов. Участвовал в пробегах, которые пересекали многие области страны. Был и механиком, и агитатором за новую сельскохозяйственную технику. В конце тридцатых годов И. Я. Мельникова избрали вторым секретарем Тракторозаводского райкома партии. Как и другие работники райкома партии, он вложил немалый труд в перестройку всей жизни района на военный лад, в ускорение темпов выпуска боевой техники.

Иван Яковлевич рассказал о том, что довелось увидеть и пережить 23 августа.

– В то воскресное утро на строительство оборонительных рубежей вышло особенно много людей. Примерно шесть тысяч только из нашего района. Мы беспокоились о том, чтобы все были обеспечены инструментами, распределены по участкам. В шесть часов утра я уже выехал в степь. Накануне договорились с первым секретарем райкома партии Дмитрием Васильевичем Приходько, что вечером проведем совещание по готовности оборонительных рубежей к сдаче.

Рабочие прибывали на объекты точно по часам, как на смену. Колонны цехов тракторного завода шли с песнями. Время трудное было, а петь мы любили.

Копали противотанковые рвы, траншеи, окопы. Но работа в тот день не ладилась с утра. Сначала над нами низко пролетели гитлеровские самолеты. Даже головы немецких летчиков нам были видны. Фашисты открыли огонь из пулеметов. Мы укрылись в траншеях. Потом клубы дыма поднялись над заводским аэродромом, который до войны построили комсомольцы. Налеты фашистской авиации продолжались примерно до трех часов дня. Привезли нам обед с заводской фабрики-кухни. Бригады расположились прямо на брустверах траншей, сели перекусить. Разложили на траве помидоры, яблоки. Пошли шутки, смех – молодые были. Вдруг слышим: происходит неподалеку что-то непонятное. Какая-то трескотня, взрывы. Мы смотрим наверх – привыкли, что выстрелы с неба. Но вражеских самолетов не видно, небо ясное. Что же случилось? Вдруг, примерно в двух километрах от нас– вспышки огня, выстрелы, слышим крики. И тут как буря пронеслась над траншеями – люди закричали: «Танки! Немецкие танки!» В первые минуты в это даже трудно был поверить. Еще вечером мы знали – фронт стоял на Дону. Перед прорвавшимися танками оказались тысячи безоружных людей.

Надо было спасать их. Гитлеровцы открыли стрельбу по строителям рубежей. Перед нами был один спасительный путь – уходить по противотанковому рву и балкам к Сухой Мечетке, откуда было недалеко до заводского поселка. По цепи дали всем приказ – немедленно уходить к Мечетке. Люди бежали по противотанковому рву и траншеям. Земля стала для нас; единственной защитой, которая помогла спасти тысячи жизней. Все мы понимали, какая беда надвигалась. На пути вражеских танков не было наших войск…

Вернувшись в район, И. Я. Мельников стал одним из организаторов вооруженного отпора врагу на северной окраине Сталинграда.

Среди тех, кто работал в тот день на рубежах обороны, был А. М. Нижегородов, секретарь партийной организации сталефасонного цеха Сталинградского тракторного завода. Час за часом остался в памяти у него этот день. Александр Михайлович рассказывал:

– Рано утром мы вышли в степь. На рубежи направились все, кто не был занят на смене. Миновав последние дома поселка, мы вышли на степную дорогу. Радовались солнцу, свежему степному ветру. Дорога неблизкая. Наш участок был самый отдаленный. Вдруг видим – низко, на бреющем полете летит наш самолет. Знаете, такое было впечатление, что хочет он укрыться на земле от стервятника, а укрыться негде. Гитлеровский самолет буквально гнался за ним, атаковал его, расстреливал в воздухе. Наш самолет летел в сторону Волги.

Пришли на место. Взялись за лопаты. Рыли траншеи к дотам. Часов в двенадцать летят примерно пятнадцать немецких самолетов. Мы еще столько не видели. Это была настоящая психическая атака. С диким воем сирен один за другим самолеты стали заходить на бомбежку. Мы бросились – кто в доты, кто в траншеи. Взрывы, грохот. Когда самолеты улетели, немного отряхнулись. И хотя положение было тревожное и неясное, решили продолжать работу на рубежах. Вдруг видим – по дороге будто ветер гонит облака пыли. Слышим выстрелы, крики. Все это было неожиданно. На соседнем участке немецкие танки на большой скорости подошли к рубежам обороны и стали в упор расстреливать работающих. Много было убитых и раненых. Надо было немедленно уходить. Мы спустились в балку и по ней стали выходить в город.

Добравшись до своего района, как были – всей толпой – пошли к тракторному заводу. Когда подошли ближе, меня вот что поразило– заводские ворота были открыты настежь. Сотни людей прямо с рубежей шли в свои цехи… Никто не знал, что происходит. Страшно, опасно. Но все наши рабочие не от завода бежали, а к нему. Все спрашивали о сложившейся обстановке и о том, что каждый должен сделать для защиты города.

В те же часы на окраине Орловки начальник Тракторозаводского районного отделения милиции К. А. Костюченко неожиданно увидел гитлеровских автоматчиков. О том, как это случилось, автору книги рассказала Елена Григорьевна Бачинская, бывший шофер районного отделения милиции:

– После налета вражеских самолетов в Орловке начались пожары. Пламя было видно издалека. Кузьма Антонович немедленно выехал в Орловку. Вместе с нами поехал работник райотдела Хупаев. По дороге мы видели перевернутые телеги, убитых лошадей. В Орловке Костюченко и Хупаев пошли на место пожара – горели дома, животноводческие фермы. Я поставила машину к стене одного здания и стала ждать. Вдруг они бегут: «Немцы! Скорее в райком!» Завела машину, и мы помчались. Это известие было как гром среди ясного неба. Трудно было поверить тому, что произошло, – так это было неожиданно.

По дороге Костюченко и Хупаев рассказали мне о том, как столкнулись с немцами.

Вместе с председателем сельсовета они отправляли подводы с ранеными. Пошли на окраину Орловки. Вдруг к ним подбежал испуганный подросток. Показывая в сторону крайних домов, он закричал: «Дяденьки, посмотрите, там за домом немцы!» За селом, по дороге на тракторный завод, цепочкой шли немецкие солдаты…

Мы мчались на предельной скорости. Гитлеровцы заметили машину и открыли огонь. Разрывы мин настигали нас то справа, то слева. Едва проскочили мостик через балку, как он взлетел на воздух. Ехали помочь пострадавшим от бомбежки, а оказалось – стали разведчиками. Мы несли сталинградцам тяжелое известие…

Гитлеровская бронированная армада рассекла наши боевые порядки, державшие оборону в малой излучине Дона, и двинулась к Сталинграду. Над городом нависла смертельная опасность.

Весть о прорыве гитлеровцев к городу была неожиданной. Быстрое продвижение стального вражеского клина опережало в эти часы данные армейских разведок и сообщения с поля боя. Об этом свидетельствовал Алексей Семенович Чуянов, в то время первый секретарь Сталинградского обкома партии. В своей книге «Сталинградский дневник» он писал:

«…Мне позвонил директор тракторного завода К. А. Задорожный:

– Алексей Семенович, вам известно о прорыве фронта противником? – взволнованно произнес он.

– Нет, не известно.

– Танки и мотопехота немцев не дальше, чем в полутора километрах от завода, – сказал Задорожный.

Это сообщение как обухом ударило меня по голове.

– Ты не ошибаешься?

– Нет, Алексей Семенович, я из окна вижу немецкие танки за Мечеткой»[27]27
  См.: Чуянов А. С. Сталинградский дневник, с. 151.


[Закрыть].

По телефону А. С. Чуянов связался со штабом фронта, там подтвердили: враг обходит город с северо-запада, фашистские танки прорвались к тракторному заводу. Необходимо сделать все возможное, чтобы задержать продвижение врага.

Позвонив директору тракторного завода К. А. Задорожному, Чуянов отдал распоряжение поднять по тревоге и вывести на защиту города части народного ополчения, передать им на вооружение находившиеся на заводе танки и пулеметы. Такие же указания были даны отрядам народного ополчения заводов «Красный Октябрь» и «Баррикады».

Это были тревожные часы. Зрением нашей памяти мы снова и снова видим, как вражеские машины подминают под гусеницы спелые хлеба. Как, накрывшись выцветшими платками, бегут по балками женщины, застигнутые бедой.

Документы и воспоминания участников событий помогают час за часом восстановить подробности того дня, так трагически вошедшего в судьбу города. Мы узнаем, как действовали сталинградцы в этой обстановке, полной тревоги и неизвестности.

Городской комитет обороны стал боевым штабом осажденного Сталинграда. В первые часы, когда стало известно о прорыве фашистских частей, были приняты решения, ставшие исключительно важными для судьбы города. По распоряжению городского комитета обороны на защиту Сталинграда направлялись истребительные батальоны и части народного ополчения.

В тот момент, когда по сигналу тревоги спешили на места сбора бойцы истребительных батальонов, в степи уже началось кровопролитное сражение. На пути немецкой армады встали батареи зенитчиков 1077-го полка противовоздушной обороны и танкисты, находившиеся на полигоне тракторного завода. Они приняли бой там, где столкнулись с врагом.

В степи, на подступах к тракторному заводу, стояли зенитные батареи, охранявшие небо Сталинграда. В тот день, 23 августа, зенитчики услышали грохот моторов, увидели приближавшуюся с запада колонну машин. Бойцы напряженно вглядывались в бинокли, но из-за густых: облаков пыли сначала не могли рассмотреть танки. Но вот на горизонте обозначились их очертания. Танки двигались с большой скоростью. Оставались сотни метров… Орудия, нацеленные в небо, зенитчики повернули против танков. Среди тех, кто вел огонь по врагу, было много девушек-новобранцев. Всего несколько месяцев назад они, добровольцами вступив в армию, впервые стали осваивать боевую технику. Многие из них, приехавшие из станиц, хуторов и поселков Сталинградской области, так и не успели познакомиться с городом, который теперь защищали.

Зенитчики отважно сражались с бронированной армадой. Залпы батарей 1077-го зенитно-артиллерийского полка, которым командовал подполковник В. Е. Герман, нарушили строй немецкой танковой колонны. Над степью поднялись клубы черного дыма. Десятки вражеских машин были подбиты. В тот день зенитчики, принявшие основной удар наступавшего врага, совершили героический подвиг во имя спасения города. Многие бойцы-герои погибли в неравном бою. Ценой своих жизней они задержали гитлеровское наступление.

В те же самые часы несколько десятков гитлеровских бронированных машин вышли к полигону тракторного завода. Здесь, за Мечеткой, ежедневно испытывались новые танки «Т-34», сошедшие с конвейера СТЗ. Так было и в тот день – 23 августа. Неожиданно наши танкисты, проводившие отстрел орудий, увидели черные кресты на башнях машин, мчавшихся к полигону. Воины и рабочие завода, занимавшиеся испытанием новых машин, самостоятельно и мгновенно приняли решение – вступить в бой. Старший лейтенант Д. Г. Григорьев, руководивший стрельбами, дал команду развернуть танки в боевую линию и повел их в атаку.

На заводском полигоне находилась также танковая рота под командованием лейтенанта В. Г. Орлова, которая прибыла получить боеприпасы перед отправкой на фронт. Увидев приближавшиеся немецкие машины, бойцы приняли бой. Фашисты отступили, потеряв три танка и до роты автоматчиков.

Первые выстрелы были грозным сигналом, услышанным в цехах и на улицах: враг у ворот города. Открыв огонь по бронированной лавине, зенитчики и танкисты сбили темп немецкого наступления. Были выиграны драгоценные для судьбы города часы. По сигналу тревоги собирались ополченцы, готовились к бою танки, сошедшие с конвейера СТЗ, рабочие получали винтовки, пулеметы, гранаты.

Один из немецких историков писал впоследствии: «В полдень были уже видны силуэты Сталинграда. Около 15 часов с северной части города по танкам дивизии противник открыл огонь… Для 16-й танковой дивизии начались тяжелые бои»[28]28
  Военно-исторический журнал, 1976, № 9.


[Закрыть].

К оружию! В первые же часы, когда стремительно приближавшиеся вражеские танки показались в приволжской степи, прозвучал в городе этот мужественный призыв. Гитлеровские бронированные машины и мотопехота к вечеру 23 августа вышли к Волге в районе поселков Рынок и Ерзовка. Фронтовая полоса пересекла северную окраину Тракторозаводского района. Враг у ворот города. Обстановка требовала быстрых и решительных действий.

Бывший секретарь Тракторозаводского райкома партии И. Я. Мельников рассказывал о том, как действовали партийные руководители района в первые часы возникающей угрозы:

– В тот день прямо с оборонительных рубежей я пришел в райком. Первый секретарь райкома партии Приходько немедленно собрал работников райкома, руководителей тракторного завода. Все были взволнованы. Фашистские танки находились в полутора-двух километрах от СТЗ. Никакой обороны на Мечетке еще не существовало. Сколько у нас оставалось времени? Этого никто не знал. Кроме танкистов и зенитчиков, героически принявших бой с превосходящими силами врага, других наших частей севернее Сталинграда не было. В любую минуту фашисты могли ворваться в город. Мы это сознавали. Приходько говорил о сложившейся обстановке. Волевой, энергичный, он был одним их таких руководителей, о которых говорили – большевистской закалки. Первый секретарь райкома передал нам указание председателя городского комитета обороны Чуянова. Партийные работники, руководители СТЗ должны поднять ополченцев, вооружить их, вывести из цехов танки и отправить в бой. Совместно с командирами воинских частей создать на окраине Сталинграда новый боевой участок. Сделать все, чтобы надежно прикрыть тракторный завод. Приказ один: «Стоять насмерть!» Об этом было сказано тогда на совещании. Говорили коротко. Сколько ополченцев можем выставить на линию фронта? Пулеметов, винтовок, гранат? Сколько танков имеется на заводе? Каждый из работников райкома получил боевую задачу. Надо поднимать рабочих на строительство баррикад на улицах заводского поселка, на подступах к заводу, в домах, цехах создать огневые точки, организовать переправу для эвакуации гражданского населения. Все это делать немедленно.

Райком партии помещался тогда в здании заводоуправления СТЗ. В тот вечер кабинеты райкома стали сразу похожи на боевой штаб. Из цехов приходили и уходили рабочие-связные с пулеметными лентами крест-накрест на груди. Они сообщали, сколько выдано пулеметов ополченцам, где организованы вооруженные отряды, созданы огневые точки. В то же время из окон райкома видна была такая картина: один за другим на бугре, на заводском аэродроме, приземлялись фашистские самолеты с черными крестами на крыльях. Эта территория района была уже занята врагом. Фронт проходил рядом.

Первыми на защиту города вышли бойцы истребительного батальона Тракторозаводского района.

Б. Б. Панченко рассказывал:

– В середине дня мы услышали на западе орудийные залпы. К ним уже привыкли в городе, но на этот раз с каждой минутой гул не утихал, а приближался. Я жил тогда рядом с тракторным заводом в Доме профессуры. Поднялся на крышу с биноклем. Вижу: между Орловкой и Городищем огромные столбы пыли и дыма. В чем дело? Мы еще не знали тогда, что там двигались к Волге немецкие танки. В небе вспыхивали воздушные бои. События стали развиваться очень быстро. Я немедленно пошел в штаб истребительного батальона. В то время там находилось всего несколько бойцов, которые несли дежурство. Было принято решение – поднять по тревоге личный состав батальона. Сбор по тревоге мы не раз отрабатывали на учениях. Одних вызывали из цехов по телефону, к другим посылали связных. Большинство рабочих в тот день пришло прямо из цехов, встали в боевой строй в рабочих спецовках. Помнится, никто не обратился тогда с личной просьбой зайти хотя бы на минутку домой. Молча и спокойна бойцы разбирали пулеметы, винтовки, гранаты. Командир батальона Костюченко рассказал о том, что столкнулся в Орловке с немецкими автоматчиками. Поставил боевую задачу – немедленно занять оборону на берегу Мечетки. Построились, командир батальона, обратившись к бойцам, коротко сказал: «Ни шагу назад!» Все понимали, что идем на трудное и опасное дело. Не все вернулись из боя…

По знакомой дороге бойцы истребительного батальона направлялись к переднему краю.

Молча шли они мимо домов, в которых оставались их близкие, через улицу, выходящую к заводской площади, по Комсомольскому садику, посаженному на субботниках. Сколько глаз смотрело на них с надеждой в эти минуты: идут защитники. На учебных занятиях батальон не раз отрабатывал тактическую задачу: условная оборона поселка. Теперь бойцы направлялись в те самые траншеи, которые отрыли на учениях.

Одним, из тех, кто в составе истребительного батальона выступил в тот день на передний край обороны, проходивший по Мечетке, был слесарь тракторного завода Талдыкин. Он вспоминал:

– По тревоге я сразу из цеха пошел в штаб батальона. А вернулся в цех только после окончания войны… Истребительный батальон собрался быстро, и нам объявили, что выходим на боевую позицию. Мы разобрали оружие – каждый свое. За нами были закреплены винтовки. Они стояли в помещении штаба в пирамидах. С начала войны рабочие по очереди несли караульную службу. Пока шли к Мечетке, видели в небе воздушные бои. Впереди нас на заводском аэродроме, занятом фашистами, в течение трех-четырех минут приземлялся самолет. Мы поняли, что там высаживается десант. А потом, ближе к вечеру, оттуда начался обстрел завода и поселка из минометов. Ночью на левый берег Мечетки вышла немецкая пехота. Нас разделяло только глубокое русло. Началась перестрелка…

В числе первых добровольцев в составе истребительного батальона ушел на боевой рубеж молодой рабочий тракторного завода Петр Федорович Тупиков. Собирая материалы для книги, автор встретился с матерью погибшего в Сталинграде бойца – Устиньей Михайловной Тупиковой.

– В тот день, 23 августа, – сказала она, – Петр, как обычно, ушел на смену. Ждала его домой к ночи. А днем по всему поселку разнеслась страшная весть: «В степи немецкие танки!» Бегут люди с рубежей. Как я услышала и увидела такое, одна мысль – тревога за сына. Женщины пришли, рассказали, что рабочие с оружием в руках пошли к мосту через Мечетку. Значит, и мой сын там. Он всегда мне говорил: «За спинами товарищей прятаться не буду». Я знала, что Петр состоял в истребительном батальоне. В тот день за Мечеткой, близко от нашего дома, сначала стреляли орудия, а потом стало слышно пулеметы. Все соседи в подвале. Я ждала от сына какой-нибудь весточки. Но прошла ночь, а потом и несколько суток – ничего не дождалась. Около Мечетки и днем, и ночью слышалась перестрелка. Мы знали, что там воюют заводские рабочие. Там был и мой сын. Воевал рядом с домом, а забежать, повидаться не мог. Сына я увидела только через несколько дней. Он зашел проститься со мной – уходил добровольцем в Красную Армию…

«Ни шагу назад!» Истребительный батальон занял ключевую позицию на переднем крае. Пулеметы поставили на правом берегу Мечетки. Под обстрелом находилась дорога на Дубовку и мост через степную речку.

В донесении, которое направили в обком партии первый секретарь Тракторозаводского райкома ВКП(б) Д. В. Приходько и парторг ЦК ВКП(б) на СТЗ А. М. Шапошников, сообщалось о том, что 23 августа истребительный батальон поднят по тревоге в 17 часов 40 минут. Бойцы батальона заняли оборону на подступах к поселку[29]29
  См.: В дни великого сражения. Сталинград, Сталинградское кн. изд-во, 1958, с. 136.


[Закрыть].

Борис Борисович Панченко рассказывал:

– Перед нами поставили задачу – перекрыть дорогу на Дубовку. Придя на место, взялись за лопаты. Бойцы подрыли окопы, которые остались здесь после наших учений. Обстановка была тревожная. Но среди нас не было никого, кто бы паниковал. Бойцы спокойно и по-рабочему обстоятельно готовились к бою.

Стемнело. Я созвал командиров рот. Подполз командир первой роты Симонов, заведующий гаражом. Он выглядел так же, как и многие наши бойцы. Рабочую Спецовку подпоясал солдатским ремнем, на поясе – подсумки, две гранаты. В батальоне Симонов был поначалу командиром отделения, потом стал командиром роты. Пришел командир второй роты Блюмкин, преподаватель физики. Он и в батальоне оставался педагогом. Вместе с ними выделили бойцов боевого охранения. Они ушли вперед неслышными шагами. Время от времени вокруг взрывались мины. Фашисты вели беспорядочный обстрел. Сколько их было, мы, конечно, не знали…

На защиту города выступила танковая бригада народного ополчения тракторозаводцев под командованием инженера Н. Л. Вычугова. Сын рабочего, он пришел на завод подростком, стал слесарем, работал и учился, окончил механический институт. Как потом свидетельствовали документы и участники боев, Н. Л. Вычугов, получив боевое крещение на Мечетке, стал умелым командиром, успешно руководил действиями бойцов бригады. О том, как занимали в тот вечер, 23 августа, боевой рубеж ополченцы-танкисты, рассказывал Евгений Иванович Врублевский. бывший начальник штаба танковой бригады:

– Приказ собраться по тревоге всем бойцам поступил неожиданно, в середине рабочего дня. Мы пришли в подвал здания заводской гостиницы, где помещался штаб бригады. Командир бригады Н. Л. Вычугов, комиссар А. В. Степанов поставили перед бойцами боевую задачу: немедленно вывести несколько танков из сборочного цеха, закопать их как огневые точки перед заводской площадью. Одни ополченцы ушли в сборочный цех за боевыми машинами, другие стали рыть окопы в 300–400 метрах от проходных ворот завода. Вечером того же дня на пути врага ополченцы танковой бригады оборудовали доты. Закопав танки, рабочие заняли оборону на подступах к заводу. Нам выдали пулеметы, передали также на вооружение бронированные машины, сделанные на корпусах тракторов СТЗ-НАТИ. Ополченцы готовились к бою…

Сталинградский городской комитет обороны принял 23 августа постановление о направлении на фронт истребительных и рабочих батальонов. В связи с непосредственной угрозой Сталинградскому тракторному заводу и городу, говорилось в этом постановлении, предложить командующему частями народного ополчения т. Зименкову немедленно направить на фронт, на участок СТЗ, части народного ополчения и истребительные батальоны СТЗ, заводов «Красный Октябрь», «Баррикады», Дзержинского, Ерманского и частично Кировского районов. Постановление обязывало в первую очередь направить на фронт все имевшиеся на Сталинградском тракторном заводе танки в количестве не менее 50–60 машин, а также 1200 человек автоматчиков, вооруженных на заводе[30]30
  См.: В дни великого сражения, с. 127.


[Закрыть].

Рядом с истребительным батальоном огневые рубежи на берегу Мечетки заняли танкисты 21-го отдельного учебного танкового батальона. Получив донесение о том, что на заводском полигоне завязался бой с фашистскими танками, командир батальона Я. А. Гирда поднял по тревоге личный состав. В первые часы винтовок и пулеметов не хватало на всех бойцов. Многие танкисты готовились к бою, вооружившись одними гранатами.

На рубеж обороны вышли воины 28-го отдельного танкового батальона, который дислоцировался в Тракторозаводском районе. Здесь танкисты осваивали танки «Т-34» и одновременно работали на сборке этих машин. Боевые рубежи на северной окраине Сталинграда занял сводный батальон морской пехоты Волжской военной флотилии. Моряки готовились к бою рядом с бойцами в рабочих спецовках. В ночь на 25 августа на боевой рубеж в район Мечетки прибыл 282-й стрелковый полк 10-й дивизии войск НКВД[31]31
  См.: Самсонов А. М. Сталинградская битва, с. 175.


[Закрыть].

Приказом командующего Юго-Восточным фронтом генерала А. И. Еременко на тракторном заводе был создан боевой участок под командованием генерал-майора Фекленко[32]32
  Там же, с. 172.


[Закрыть].

Навстречу врагу вышли курсанты Сталинградского военно-политического училища. Они заняли оборону в 8 километрах западнее Сталинграда. В этом же районе занимали боевые порядки 269-й и 272-й полки 10-й дивизии войск НКВД.

Завод на переднем крае. Придя на обычную трудовую смену, рабочие и служащие оказались на передовой линии фронта. Воспоминания ветеранов, участников обороны, передают подробности этих событий, ставших историческими. Они свидетельствуют о том, что происходило на заводе в эти грозные часы, как действовали тракторостроители, узнав об опасности городу. Об этом рассказывал Семен Михайлович Лопатин, работавший в то время начальником одного из цехов тракторного завода.

– На крыше нашего цеха постоянно дежурили бойцы МПВО. Вели наблюдение за небом, сообщали о приближающихся вражеских самолетах. В тот день с поста МПВО сообщили, что в степи видны колонны машин. Я поднялся на крышу и увидел: идут танки по бездорожью, пыль сплошная, взрывы в лесопосадках. Мне передали телефонограмму: срочно явиться к директору завода. Перед кабинетом директора сидели начальники цехов, отделов. Вот что тогда бросилось в глаза: обычно, когда мы собирались вместе, начинались оживленные разговоры, дружеские шутки, кто-то кого-то упрекал, что не поставил вовремя детали. Люди мы были молодые, горячие. А в тот день пришли и все молчим. Тревожно на душе. Приглашают в кабинет. За столом сидят заместитель наркома А. А. Горегляд, директор завода К. А. Задорожный, парторг ЦК ВКП(б) А. М. Шапошников. Докладывает директор завода: «Товарищи! Многие из вас уже знают, что в наш район прорвались немецкие танки. Положение угрожающее. Мы должны сделать все, чтобы защитить завод и город. По тревоге поднять по цехам ополченцев, всех, кто может держать оружие. Пулеметы и патроны будут выданы на заводском складе. Из каждого цеха немедленно выделить рабочих, которые будут набивать патронами пулеметные ленты. Выполнять немедленно. Сейчас всем разойтись по цехам, рассказать рабочим об обстановке…»

Совещание шло быстро, говорили и действовали спокойно. Не было никакой паники. Всем ополченцам один приказ: «Стоять насмерть!»

На участках, в цехах, на заводском дворе готовились к бою ополченские отряды. Перепоясанные крест-накрест пулеметными лентами, бойцы в рабочих спецовках были похожи в эти часы на красногвардейцев времен гражданской войны. Вооруженные рабочие заняли боевые посты на заводской площади, у контрольных ворот завода, около цехов.

Танки! Грозные «тридцатьчетверки», отправленные на фронт рабочими Сталинградского тракторного завода, сражались на многих боевых рубежах Великой Отечественной войны. В тот час величайшей опасности бронированные машины вышли в бой на защиту завода, на котором они были собраны. Вместе с воинами их вели на рубеж обороны рабочие экипажи. О том, как трудились в эти часы рабочие сборочного цеха, вспоминал Анатолий Николаевич Демьянович, бывший главный инженер тракторного завода:

– Когда гитлеровцы стали бомбить аэродром, я находился в сборочном цехе тракторного завода. Видел эту бомбежку из окна. Звонит телефон. Меня срочно вызывают в заводоуправление. Здесь я узнал, что фашисты прорвали фронт и подходят к Латошинке. Мы знали, что наших войсковых частей на севере города не было.

Находившийся в то время на заводе заместитель Председателя Совнаркома СССР, нарком танковой промышленности Малышев отдал приказ: немедленно вывести на Мечетку все танки, которые были на ходу, закончить сборку машин, находившихся на конвейере. Передать машины танковым экипажам. Продолжать сборку боевых машин. С конвейера отправлять их в бой. Каждый, кто был тогда на заводе, помнит о трудовом героизме ночной смены. Рабочие собирали танки в те часы, когда ополченцы занимали рубеж обороны на Мечетке. Перестрелка около дороги на Дубовку была уже слышна. У каждого остались в поселке близкие. Обстановка складывалась такая, что трудно было сказать – что произойдет через час или к утру. Но каждый из работников завода помнил о своем долге. Выставить танки против танков. Создать огневой заслон на пути врага. Такая была наша задача.

В дни войны трудно было удивить рекордами. На заводе трудились рабочие и бригады, которые выполняли по нескольку норм в смену. Но в эти часы, когда фронт подошел к городу, рабочие перекрыли все рекорды и достижения, которые существовали на сборке танков…

В донесении Тракторозаводского РК ВКП(б) и парторга ЦК ВКП(б) на СТЗ, направленном в Сталинградский обком партии, говорилось о том, что 23 августа в течение нескольких часов с завода на фронт было отправлено свыше 50 танков, 45 тягачей, 1200 пулеметов[33]33
  См.: В дни великого сражения, с. 138.


[Закрыть]. Работники тракторного завода проявили стойкость и организованность.