Текст книги "Передовая начиналась в цехе"

Автор книги: Людмила Овчинникова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц)

Танки, сошедшие с конвейера Сталинградского тракторного завода, передавались учебным танковым батальонам и рабочим-ополченцам.

Иван Терентьевич Москвичев, работавший тогда мастером в сборочном цехе танкового производства СТЗ, говорил:

– Я помню, как подходили рабочие и просили немедленно отправить их на передовую. Обращались и к начальнику цеха, и к военным, которые пришли за машинами. Рабочие, которые собирали танки, сами хотели вести их в бой. Из числа наших специалистов было создано несколько экипажей.

Над поселком вспыхивали и зависали в воздухе немецкие ракеты. Они заливали мертвенным светом русло реки, зашторенные, перечеркнутые полосками бумаги окна домов. На пустынных улицах слышался окрик патрулей: «Стой! Кто идет?» Берег Мечетки ощетинился дулами винтовок, пулеметов, орудий танков. В цехах тракторного завода формировались новые отряды ополченцев.

Полчища вражеских самолетов ворвались в небо города. Беда пришла в Сталинград и с воздуха. В те часы, когда сталинградцы стояли, как обычно, у заводских конвейеров и станков, варили сталь, шили гимнастерки и шинели, принимали раненых в госпиталях, месили тесто на хлебозаводах и ухаживали в палисадниках за овощными грядками, по другую линию фронта готовилось невиданное по масштабам и варварской жестокости нападение на город. Гитлеровские летчики ждали сигнала. Подвешивались бомбы, заправлялись баки горючим, на карты наносились маршруты и квадраты поражения. Через годы мы увидим на трофейных кадрах немецкой кинохроники лица этих белокурых бестий, этих любимцев фюрера – молодчиков «люфтваффе», не ведающих жалости и сомнений. Увидим, как на аэродроме, принимая красивые позы, они стоят перед кинокамерой, самодовольно улыбаются в небе, в кабине самолетов, наблюдая за тем, как точно в цель, на жилые кварталы летят фугасные и зажигательные бомбы. Глядя на эти невозмутимые и жестокие лица, думаешь об одном – люди ли это? Такими их сделала фашистская пропаганда, внушавшая: «У тебя нет сердца и нервов, на войне они не нужны. Уничтожь в себе жалость и сострадание…»

Летом 1942 года в Сталинграде несколько раз в день раздавались сигналы воздушной тревоги. Во второй половине дня 23 августа сотни самолетов врага ворвались в небо города. Отбоя последней воздушной тревоги, объявленной в 16 часов 18 минут по московскому времени, больше не последовало. На улицы и кварталы обрушились тысячи тонн смертоносного груза.

К уничтожению был приговорен целый город. Беда заставала сталинградцев в цехах, госпиталях, трамваях, в квартирах, у детских песочниц. Взметенная взрывами, встала дыбом земля. Заваливались и разлетались глыбами стены домов, падали деревья, заборы, столбы. Как уцелеть в этом хаосе войны, как помочь другим?

В несколько часов в городе уничтожались ценности, созданные трудом многих поколений. С самого начала войны при всех ее гигантских разрушениях люди еще не видели такого массового убийства мирного населения, совершенного в Сталинграде в те дни. Атака с воздуха была рассчитана на то, чтобы одних жителей города убить, в других подавить волю к сопротивлению.

О том, что пришлось увидеть и пережить в первые часы бомбардировки, рассказывала Ксения Сергеевна Богданова, бывший командир медико-санитарного взвода штаба МПВО Ерманского района:

– Двадцать третьего августа пришла домой побыть с детьми – у меня их было двое, семи и двенадцати лет. Когда объявили воздушную тревогу, оставив детей с бабушкой, побежала в штаб МПВО. Самолеты уже гудели над городом. Когда я подходила к помещению штаба, увидела во дворике мирную картину: на крыльце деревянного дома сидела мать с младенцем. Я крикнула, чтобы они скорее уходили в убежище. Прошло всего несколько минут. Вдруг близко взорвались бомбы. Все потонуло в грохоте, дыму, известковой пыли. Когда мы выскочили из помещения штаба, то увидели первые жертвы. Мать и ребенок, которых я только что видела, были убиты. Дом разворотило бомбой. А неподалеку лежал окровавленный военный. Мы подбежали к нему, но растерялись. Впервые видели этот ужас. Потом взяли медицинскую сумку, ввели раненому обезболивающее средство, сделали все, что смогли, перевязали и отнесли на переправу.

В составе этого медико-санитарного штаба МПВО Ерманского района была и семнадцатилетняя К. Д. Камнева, впоследствии преподаватель истории одной из школ Волгограда. В дни войны она ушла из девятого класса на курсы медсестер. В тот день, 23 августа, вместе с подругами, тоже бойцами МПВО, она пришла домой. Клара Даниловна говорила:

– Мы сидели вокруг стола. Мама поставила перед нами огромный арбуз. Со мной были мои подруги Лина Бондаренко и Тамара Белова. Взяли по ломтю арбуза, и тут – грохот, взрывы. Мы выскочили на улицу. Не знали тогда, что последний раз сидели за этим своим столом. Через несколько дней наш дом был разрушен и сожжен. С мамой я увиделась только спустя месяцы, за Волгой… Вспоминали потом, как что-то далекое и неправдоподобное, этот арбуз на столе и последние минуты в домашней тишине.

Наш первый долг – оказывать помощь пострадавшим. Скорее в очаги поражения! Впервые пришлось увидеть тогда убитого на дороге ребенка. Я кинулась к девочке, вижу, что она бездыханная. Но так велико было мое потрясение, что я, взяв на руки девочку, понесла ее в больницу. Иду, спотыкаюсь, упала. Вдруг из-за поворота выехала какая-то штабная машина. Я бросилась наперерез. Военные остановили машину. «В чем дело?» Я показываю девочку, прошу: «Надо ее в больницу!» Наверное, эти незнакомые офицеры бывали не раз под бомбежками, увидели и поняли мое состояние: «Хорошо, успокойтесь, мы отвезем ее». Положили мертвую девочку в машину и поехали…

Смерть и горе настигали сталинградцев. Люди падали, сраженные осколками и взрывной волной, задыхались в огне пожаров, гибли под обрушившимися зданиями. В первые дни воздушного нападения особенно много было раненых и убитых жителей в центральной части города. Т. С. Яковлева, как и тысячи жителей города, в те дни пережила гибель близких. Она рассказывала:

– Мы шли пешком по степи. Возвращались со строительства оборонительных рубежей. Над нашими головами немецкие самолеты эшелонами летели к городу. Издалека увидели огромное зарево над центральными улицами Сталинграда. Там, где были наши дома, бушевал пожар. Целые километры огня. Сердце сжимала тревога. Никто из нас не знал, что с близкими, удалось ли им спастись. Скорее, скорее к родному дому! С трудом пробираемся по улицам, перебегая с одной стороны на другую. Поднятые огнем, летели вверх балки и доски, вихрем срывало крыши. Мне нужно было добраться на Республиканскую улицу. Пробирались между перевернутыми трамваями, обрушившимися стенами. Страшно было видеть убитых женщин, детей. Подбегаю к своему дому. Из окон вырывается дым. Не слышно поблизости человеческих голосов, нет никаких признаков жизни. Бросилась к бомбоубежищу, надеясь найти родных. К подвалу пробраться невозможно. Сверху на бомбоубежище обрушились перекрытия многоэтажного дома. Как я потом узнала, погибла моя мать и мальчик-племянник. Прощайте, мои родные… В подвале погибли многие жители, населявшие наш дом. Было невыносимо тяжко поверить в смерть близких.

Я шла по улице. Ветер гнал тучи <…>знала тогда, что через несколько <…> нувшись в разрушенный город, вм <…> гими[34]34
  Часть текста в оригинале отсутствует. Прим. авт. fb2.


[Закрыть] сталинградцами буду разбирать развалины и выносить из подвалов погибших. Как солдат мы будем хоронить женщин, детей, стариков, павших от руки врага, в братских могилах.

В тот день, узнав о смерти родные, я шла по дымившейся улице, и одна мысль, одно чувство владело всем существом: «Надо бороться. Всеми силами помочь бойцам, сражающимся на фронте, помочь защитить город, родную страну…»

Тяжело сталинградцам и поныне вспоминать о событиях тех дней. С первых часов воздушного нападения они пережили многие ужасы войны. Им пришлось услышать разрывающий душу вой сирен и громоподобный грохот взрывов, от которого лопались перепонки. Задыхаться в пороховой гари, дыму и пыли. Увидеть, как в беспамятстве вскакивают и бегут оглушенные люди, как страшно стекленеют глаза убитого – еще мгновение назад говорившего, двигавшегося.

О первых часах воздушного нападения вспоминала А. М. Черкасова:

– Первые немецкие самолеты, летевшие бомбить город, пришлось мне увидеть, когда мы принимали на вокзале раненых. В тот день встречали очередной железнодорожный эшелон с фронта. Раненые были взволнованы, говорили, что близко немцы. Мы стали перетаскивать носилки в кузовы грузовых машин. Словом, началась наша обычная работа. И тут появились вражеские самолеты. В ясном небе летели к городу десятки машин. Никогда нам еще не приходилось видеть такого количества самолетов. Вдруг они стали по одному крениться набок. И то, что еще не успели понять мы, необстрелянные жители, поняли раненые. «Воздух!» – закричали в вагонах. Куда было спрятаться? К тому времени отправить всех раненых на берег Волги не успели, стали перетаскивать бойцов в подвал ресторана вокзала, где раньше хранились овощи и продукты.

Тот, кто был под бомбежкой, знает это чувство: кажется, что каждая бомба метит в тебя.

За вокзалом, в центре города, летели вверх, будто невесомые, глыбы бревен. Укрыли мы раненых в подвале и сидели так до вечера, кто где замер.

Когда стемнело, стали возить бойцов на машинах к переправе. Подбирали по дороге и раненых жителей. Сколько же тогда пришлось увидеть жуткого! Начались пожары. В темноте слышались стоны, крики: «Помогите!» Посреди дороги лежала убитая женщина, около нее копошились двое маленьких детей. Один тянул мать за руку и кричал: «Мама! Вставай, пойдем, мне страшно». Мы забрали детей в машину, посадили их на баржу и отправили на левый берег Волги…

Пожары охватили целые кварталы, сотни самолетов расстреливали город с воздуха. В варварском уничтожении целого города была своя система, подсказанная логикой и воображением людоедов. Гитлеровцы разрушали Сталинград квадрат за квадратом. Начиная налет на кварталы, фашисты сначала высыпали на крыши домов тысячи зажигательных бомб. В загоревшиеся дома бросали фугасные бомбы, чтобы цель разрушения достигалась самым эффективным способом. Взрывы фугасных бомб далеко разбрасывали обломки горящих бревен и досок, огонь пожаров переносился на соседние улицы. Сбросив бомбы, самолеты снижались и на бреющем полете расстреливали людей: всех, кто бежал прочь от пожара, кто пытался его тушить, кто помогал раненым, кто спасал из огня свое имущество. Фашисты осуществляли заранее продуманную стратегию уничтожения города и всего его населения. В первые дни фашисты бомбили жилые кварталы центральной части города, где не было оборонных предприятий. Затем такому же нападению подверглись другие районы. В первый же день бомбардировки были убиты тысячи жителей. Беспомощные дети среди дымившихся развалин громко звали своих матерей, расстрелянных на мостовой из пулеметов с воздуха. Матери плакали над убитыми детьми. Смерть и горе вошли в тысячи домов сталинградцев.

Отважно сражались с врагом наши зенитчики. По фашистским стервятникам вели огонь почти 500 орудий. В воздух поднялись советские истребители. В небе начались яростные воздушные бои. В тот день над Сталинградом силами нашей авиации и зенитной артиллерии было сбито 90 вражеских самолетов. Однако гитлеровцы направляли к городу новые группы бомбардировщиков.

Горящая нефть вырвалась из резервуаров и с крутого берега устремилась в Волгу, сжигая на пути дома, сады, землянки, баркасы. Черные клубы дыма поднялись над гладью реки. Казалось, горела Волга-матушка.

В боевой строй защитников Сталинграда вставали новые добровольцы. Тревога за судьбу родного города вызывала в душах сталинградцев чувство великой самоотверженности. Среди руин, пламени и взрывов, когда рушились стены зданий, пожары охватили целые кварталы, от улицы к улице пробирались бойцы в рабочих спецовках. Они шли к райкомам партии, комсомола, заводоуправлениям. Туда, где собирались истребительные батальоны, отряды, ополченцев, рабочие дружины. Верность патриотическому долгу, готовность встать в ряды защитников Отечества становилась важнее собственной судьбы и самой смерти.

«К оружию!» Пример коммунистов был благородной силой, которая сплачивала сталинградцев перед лицом грозной опасности, поднимала их на отпор врагу. Коммунисты первыми с оружием в руках вышли на боевой рубеж обороны на берегу Мечетки, вывели танки из ворот СТЗ, спасали раненых из горящих зданий, строили баррикады на улицах. Никогда не померкнет подвиг партийных, советских, комсомольских работников Сталинграда. Прорыв врага к Волге был для них таким же внезапным и трагическим событием, как и для всего населения Сталинграда. Однако же не растерянность явили они перед лицом грозных испытаний, а выдержку и стойкость. Райкомы партии, исполкомы Советов депутатов трудящихся, райкомы комсомола становились боевыми центрами, где формировались рабочие отряды.

Боевым штабом на переднем крае обороны города стал Тракторозаводский райком партии. В час грозных испытаний с новой силой раскрылся замечательный организаторский талант первого секретаря райкома партии Д. В. Приходько. Его видели повсюду, где собирались силы на отпор врагу. Его видели в цехе, где на конвейере собирались танки; на заводском дворе, где ополченцы получали винтовки, пулеметы, патроны; у контрольных ворот, где строились отряды рабочих бойцов. Большую роль в организации обороны на северной окраине Сталинграда сыграли секретари Тракторозаводского РК ВКП(б) И. Я. Мельников и М. И. Сомова, другие работники райкома. По распоряжению городского комитета обороны в Тракторозаводский район для оперативного руководства был направлен секретарь горкома партии А. А. Вдовин. Он находился на тракторном заводе. Работники райкома партии бессменно трудились на переднем крае фронта.

Всей работой по мобилизации ополченцев, эвакуации жителей, спасению материальных ценностей, установлению порядка на предприятиях по законам фронтового времени занимался городской комитет обороны во главе с А. С. Чуяновым. Члены городского комитета обороны находились на командном пункте и в подземном помещении, сооруженном в центре города в Комсомольском садике. Здесь работали также оперативные группы обкома и горкома партии, исполкома областного Совета депутатов трудящихся, городской штаб МПВО.

Городской комитет обороны держал связь со всеми районами города. Здесь, на командном пункте, действовала небольшая телефонная станция, отсюда направлялись приказы и распоряжения по организации обороны, формированию частей народного ополчения, Созданию пунктов переправ через Волгу, сооружению баррикад. Командный пункт городского комитета обороны был связан с Военным советом фронта, а также по «ВЧ» с Москвой. Работа здесь шла днем и ночью. Из подземного командного пункта рассылалась газета «Сталинградская правда», которая печаталась в заводских типографиях, в районы и на предприятия города уходили партийные и советские работники для выполнения особо важных заданий по обеспечению обороны Сталинграда.

23 августа по заданию городского комитете обороны Николай Романович Петрухин, тогда заведующий военным отделом обкома партии, связался по телефону со всеми райкомами ВКП(б). Он вспоминал:

– Надо было срочно выяснить обстановку в каждом районе, передать задание городского комитета обороны. Под разрывами бомб, среди пожаров секретари и работники райкомов партии оставались на местах. Мы слышали четкие, спокойные ответы, распоряжения городского комитета обороны по организации обороны выполнялись немедленно.

Помню разговор с секретарем Ворошиловского райкома партии М. А. Одиноковым. Он сказал тогда, что за несколько часов пришлось трижды менять помещения. Под бомбами рушились стены, работники райкома выбирались из разрушенного здания, перебежками, ползком переходили в другое. Даже в телефонной трубке были слышны взрывы. В такой обстановке райком продолжал действовать. Одинокое доложил о том, что на предприятиях района собраны ополченцы, они готовы выступить на передовую.

В течение ночи мне довелось несколько раз говорить со всеми первыми секретарями райкомов партии Сталинграда. Разговор шел о том, сколько рабочих отправит район на помощь тракторозаводцам, где взять оружие, чтобы немедленно вручить его ополченцам? Когда предстоит выступить на передовую, какой участок фронта занять на Мечетке?

Очень часто рвалась связь. Ее восстанавливали под огнем. Обстановка была фронтовая. Городской комитет обороны работал в самом эпицентре вражеского воздушного налета. Вокруг рушились здания, полыхал огонь, но командный пункт действовал, собирая вооруженные отряды на отпор врагу…

В тот же день, 23 августе 1942 года, Сталинградский обком комсомола принял решение, в котором обязывал райкомы, завкомы ВЛКСМ объединить комсомольцев, молодежь города в рабочие боевые отряды, дружины. Областной комитет ВЛКСМ призывал комсомольцев и молодежь стать защитниками родного города, выходить на строительство баррикад.

Приказом Военного совета Юго-Восточного фронта с 24 часов 25 августа Сталинград был объявлен на осадном положении[35]35
  См.: В дни великого сражения, с. 129.


[Закрыть].

Мокрая Мечетка… Название безвестной степной речки в те дни вошло в историю Великой Отечественной войны. Сколько веков текла Мечетка к могучей Волге! Сколько родников в засушливой степи питали ее воды, которые неутомимо точили пласты земли! Издавна в пору жестоких военных нашествий в древней Руси почитали природу как помощницу в справедливой борьбе. Яркими поэтическими эпитетами одаривали сказители и поэты холмы и реки, которые вставали на пути врага. Казалось, сама мать-природа заодно с людьми в святом деле защиты Отечества. Об этом вспоминаешь, стоя на крутом берегу Мечетки. Здесь проходил рубеж сталинградской обороны. Мечетка – название памятное, русло пересохшей речки будто пометило северную окраину города. К правому берегу Мечетки подходили улицы Тракторозаводского района, на левом начиналась широкая полоса лесопосадок и дальше, насколько видно глазу, – простор полынной степи. Речка малая. В жаркое время перешагнуть можно, а в иные месяцы вода и вовсе уходила под землю. Но знаменита Мечетка высокими отвесными берегами, о которых говорили: круча.

23 августа к левому берегу подошли передовые части врага. Падали деревья под смертоносным огнем, рушились отграненные ветром склоны. Широкая долина простреливалась из пулеметов и автоматов. Но враг остановился перед глубокой естественной преградой. Мала речка, да удалая. Сколько же веков работала она, чтобы вот так послужить людям – защитникам своей родной земли. В бою все важно, все приобретает значение особенное – и ландшафт местности, и время года, и даже направление ветра. Сослужила службу и эта степная речка. В грозный час испытаний здесь по отвесному берегу проходил рубеж обороны на окраине города.

В то время, когда истребительный батальон тракторозаводцев находился на позициях обороны, в цехах тракторного завода формировались новые вооруженные отряды. Один из этих отрядов выступил на фронт под командованием Федора Леонтьевича Ермакова, работавшего в то время мастером ОТК танкового производства. Он вспоминал:

– Вечером 23 августа меня вызвали в райком партии. Помню, там находились в тот момент секретарь райкома Мельников и другие члены бюро. Я был командиром взвода народного ополчения. Мне в райкоме поставили задачу: сформировать отряд ополченцев-пулеметчиков, занять боевой рубеж на Мечетке. Наш отряд собирался у контрольных ворот. Сюда подходили ополченцы из разных цехов. Вместе с Мельниковым мы проверяли, как вооружены ополченцы, и ставили их в строй. Были рабочие из нашего цеха – Федоров, Бурмистров и другие. Мы были вооружены пулеметами. Получали их на центральном заводском складе. На двух ополченцев – один пулемет. Когда направились на передовую, уже смеркалось. С завода в это время выходили другие вооруженные отряды ополченцев. Все в полутьме двигались к Мечетке. Мы выкопали траншеи рядом с бойцами 21-го учебного танкового батальона. Я сразу обратился к начальнику штаба батальона старшему лейтенанту Железнову с просьбой выделить нам, ополченцам, опытных инструкторов. Надо было здесь же, на позициях, назначить командиров отделений, проверить готовность пулеметов. Железнов выделил нам пять сержантов-танкистов, они разбили ополченцев на группы и стали заниматься с ними…

В составе отряда народного ополчения ушел на передний край обороны и молодой специалист, комсомолец В. Г. Сологубов. Для него, как и его товарищей, не было в тот грозный час вопроса: вступать или не вступать в рабочий отряд. Все они стремились скорее получить оружие и уйти в бой.

– Вернулись с оборонительных рубежей всей бригадой, как и работали. Пришли на завод, – рассказывал Василий Григорьевич. – Вечером нам сказали, что будут созданы рабочие отряды. Все мы, комсомольцы цеха, считали себя мобилизованными. Примерно в двенадцать часов ночи приехал на завод первый секретарь обкома комсомола Левкин. Помню его выступление. На груди у него был автомат. Он говорил об опасности, нависшей над городом, о нашем долге перед Родиной. Рядом, в одном из помещений завода, нам выдавали оружие. Здесь же записывали в рабочие отряды. Получив оружие, мы построились. Наш отряд назывался коммунистическим. В его составе были и коммунисты, и комсомольцы – люди разных возрастов. Много было рабочих из нашего цеха. Вместе трудились, вместе шли воевать. Коммунистический отряд создавался целиком на добровольных началах. Все ополченцы были готовы к борьбе с врагом, внутренне мобилизованы. Нашему отряду определили участок обороны на берегу Мечетки. Раздалась команда, и мы пошли колонной к воротам завода, прошли мимо заводоуправления, свернули к берегу Мечетки. Сколько ополченцев насчитывалось в нашем отряде? Когда вышли с завода, я даже подсчитал: было около двадцати шеренг, в каждой из них по двенадцать человек. Стало быть, более двухсот человек. Все шли прямо со смены. Нас вооружили винтовками и пулеметами. В тот вечер формировались и другие отряды. Когда мы заняли оборону, то справа и слева видели в траншеях рабочих с завода.

С первым отрядом ополченцев ушли на защиту Сталинграда лучшие комсомольцы: Николай Тимошенко, Леонид Супоницкий, Николай Федин, Иван Красноглазое, Леонид Аистов. Подойдя к памятнику Дзержинскому, один из добровольцев Николай Федин сказал: «Будем сражаться так же, как герой гражданской войны Николай Руднев»[36]36
  Мы – дети революции. Волгоград, Ниж. Волж. кн. изд-во, 1968, с. 127.


[Закрыть].

Многим запомнилась в тот вечер площадь Дзержинского перед тракторным заводом. Ее знали и любили все, кто жил в городе. Для тракторозаводцев она всегда была местом особенным, дорогим. Площадь помнилась событиями и торжественными, и будничными. В памятный день пуска завода на эту площадь под звуки «Интернационала» вышел из ворот первый трактор. Он двигался на виду у тысяч собравшихся людей, на виду у всей страны – первый трактор, как начало новой эпохи. Заводская площадь помнила митинги и праздничные народные гуляния, выступления самодеятельных артистов и старты спортивных эстафет. В грозные дни войны на митингах, проходивших на площади, звучали гневные слова: «Смерть немецким оккупантам!» Здесь напутствовали танкистов, которые из ворот завода вели танки к фронту. В вечерних сумерках 23 августа на заводскую площадь вышли рабочие. С пулеметами на плечах они шли навстречу стрельбе, к переднему краю. Площадь провожала ополченцев в бой, становилась их ближайшим тылом.

День ото дня будет меняться облик заводской площади. У контрольных ворот оборудуют боевую позицию артиллеристы. Здесь рабочие-танкостроители на поле боя будут помогать воинам ремонтировать подбитые танки, на искореженном взрывами асфальте прольется кровь защитников города.

Близкая опасность застала в цехах людей разных возрастов и профессий. Все понимали, что первая цель гитлеровцев – захват Сталинградского тракторного завода, ставшего танковой кузницей. Время не сотрет в памяти города и всего народа великого мужества рабочих-тракторозаводцев. Утром они пришли в цехи, к станкам и конвейерам, а вечером, оказавшись лицом к лицу с прорвавшимися захватчиками, взяли в руки оружие и заняли боевой рубеж.

Каждый из добровольцев, вступивших в строй отважных защитников города, глубоко осознавал свой долг перед Отечеством. Шли в бой за мир социализма, за свободу и независимость родной страны. Здесь, в заводском поселке, люди видели зримые черты революционного переустройства жизни, символы нового мира. Бастионами на волжском берегу стояли корпуса завода-гиганта, современные кварталы домов, учебные заведения, возведенные трудом сталинградцев, шумел молодой парк, посаженный комсомольцами. Тракторозаводцы защищали свой дом, которым гордились.

Единая воля сплачивала сталинградцев, поднимала их на защиту родного города. А. М. Нижегородов вспоминал о том, как создавался один из рабочих отрядов:

– В сумерках в цехе собрались все коммунисты. Решение было одно – немедленно формировать рабочий отряд. Считать всех коммунистов цеха мобилизованными. Привлечь в отряд добровольцев-беспартийных. Из числа партийного актива назначили командиров вооруженного отряда. Запомнилась в ту ночь в цехе очередь у стола, где шла запись добровольцев в рабочий отряд. Командиры ушли на заводской склад, где выдавалось оружие. Все ополченцы были готовы защищать родной город, завод, который возводили своими руками. Верили и знали: одолеем врага…

– Стрельба слышалась близко за Мечеткой, – говорил ветеран тракторного завода Никита Тимофеевич Просвиров, работавший в то время начальником кузнечного цеха. – По тревоге во второй половине дня 23 августа собрался партийно-комсомольский актив цеха. Все требовали: нужно оружие. Таково было решение актива – будем вооружаться. Я позвонил директору завода и доложил о боевой готовности ополченцев. Нам выдали пять пулеметов, патроны. Создали штаб цеха, пять пулеметных отделений, расставили пулеметы вокруг корпуса. Вдоль заводского забора стояли надолбы. Передовая проходила рядом. Рабочие готовились к отражению вражеской атаки. Ополченцы выставили посты. Всю ночь несли боевую вахту…

– Фронт подошел к заводу, но не припомню случая, чтобы кто-нибудь стал паниковать или проявил пораженческие настроения, – вспоминал С. К. Умыскин. – В ту ночь мне пришлось связываться со многими цехами СТЗ. На сборку танков срочно надо было перебросить готовые узлы и детали. В каждом цехе формировались добровольческие вооруженные отряды. Все были готовы стоять насмерть у стен города. Говорили об одном: умрем, но не допустим врага в Сталинград. В ту ночь мы получали оружие. Нам в диспетчерскую дали пулемет. Выставили его дулом в окно…

В час грозной опасности тракторозаводцы проявили массовый героизм. Из ворот СТЗ выходили новые отряды добровольцев. Они занимали боевой рубеж. И. Я. Мельников рассказывал:

– В ночь с 23 на 24 августа в цехах СТЗ создавались первые отряды обороны. Рабочие-добровольцы вооружались пулеметами и гранатами. В организации отрядов принимали самое активное участие райком партии, райком комсомола, дирекция и общественные организации завода. Никто из нас не знал еще тогда, какими силами гитлеровцы прорвались к окраине города, что они предпримут в ближайшие дни. С наступлением ночи обстановка стала особенно тревожной. В темноте усилилась пулеметная стрельба. Все тракторозаводцы были полны решимости стоять насмерть у стен Сталинграда…

Ночью из цехов связные приносили в Тракторозаводской райком партии донесения о том, как идет формирование вооруженных отрядов ополченцев, рабочих дружин. Перед ополченцами и воинами стояла задача – задержать врага до подхода подкрепления.

Горели улицы города. Пламя и дым охватили целые кварталы. В огненном смерче погибали жилые здания, предприятия, кинотеатры, школы, музеи, парки. Огромными кострами занимались деревянные дома, горели телеграфные столбы, заборы, колодцы, плавились металлические перекрытия, асфальт. Прямо на корню, как высокие свечи, сгорали тополя и клены.

Может ли в этом хаосе смерти и разрушений сохраниться человеческая доброта и милосердие? Кто среди огня и взрывов придет на помощь к тем, кто в ней нуждается? Стоит прикоснуться к воспоминаниям об этом, и перед нами встают образы великой самоотверженности сталинградцев в час суровых испытаний.

История тех дней свидетельствует о великом мужестве жителей города перед лицом внезапно обрушившейся беды. Это было мужество тысяч и тысяч советских людей – стариков, женщин, детей. Ради них закрывали пути к городу врагу воины и ополченцы. Оказавшиеся в огненном смерче мирные жители были достойны своих заступников. Они проявляли высокую человечность, самоотверженность, спасали других порой ценой собственной жизни.

Как на бой, выходили на охваченные пожаром улицы рабочие отряды, комсомольские дружины, бойцы МПВО. Они перевязывали среди развалин раненых горожан, помогали им выбраться из заваленных подвалов, собирали осиротевших детей, отвозили к волжским переправам. Среди пожаров и взрывов шла битва за спасение людей.

Самоотверженно действовали бойцы медико-санитарного взвода штаба МПВО Ерманского района Сталинграда. Девушки трудились в центральных кварталах города, которые более всего пострадали в первые дни бомбардировок. Командир этого взвода К. С. Богданова рассказывала:

– В нашем медико-санитарном взводе было сорок человек. В основном это девушки, вчерашние школьницы, служащие, молодые работницы. С первого дня, когда они стали бойцами МПВО, мне довелось проводить с ними занятия. Помню, на собраниях комсомолки не раз говорили о том, что готовы отдать все силы и свои молодые жизни в борьбе за свободу Родины. Пришли дни испытаний. И начался подвиг девушек-бойцов МПВО. Тогда во всей полноте раскрылись их душевная красота, великое мужество и готовность перенести любые опасности и самые суровые трудности. На пылающих улицах, в самом центре Сталинграда, они боролись за спасение самого дорогого – человеческих жизней. Спасали людей из подвалов, на которые обрушились каменные глыбы, оказывали первую медицинскую помощь, дежурили на переправе. Работали под бомбежкой, когда падали стены домов, огонь бушевал на улицах.

Не забыть, как бойцы нашего взвода вытаскивали людей из подвала здания на улице Коммунистической. Дом был разрушен прямым попаданием бомбы. Обрушившиеся стены и крыша завалили подвал, в котором укрывались десятки женщин, детей и пожилых людей. В то время в подвалах оставались только те, кто не мог носить оружия. Нам удалось проехать к этому дому на грузовой машине, которая была в распоряжении медико-санитарного взвода. Бросились разбирать завалы, но увидели, что это нам не под силу. Ведь в руках у нас были только лопаты и ломы. Тогда мы решили продолбить хотя бы небольшой лаз, чтобы пробиться к замурованным заживо людям. Мы работали более суток, пока, наконец, прорубили узкий ход в каменное бомбоубежище. Стали по одному вытаскивать наверх раненых и полузадохнувшихся людей. Работали под нависшими балками, которые могли обрушиться в любую минуту. Вместе со мной здесь были Клара Камнева, Маша Генералова, Тамара Бугаева, Аня Дульденко. В развалинах делали перевязки раненым. Нас заметил немецкий летчик и стал обстреливать из пулемета. Прятались под каменными глыбами. Спасенных людей нам удалось потом благополучно отправить на переправу…