Текст книги "Продлёнка"

Автор книги: Людмила Матвеева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)

– О-о-ой! Честно? – Денис весь вытянулся вперёд, как будто хотел выпрыгнуть из парты.

– Ну да?

– Нет, правда?

– Разыгрываете?

– Сочиняете?

Они хотели верить – поверить было трудно. И очень им хотелось, чтобы эта история произошла на самом деле.

– Как светлячок? – спросила Валя Шушунова, она видела ярко-зелёных светляков в вечерней сырости, когда жила у бабушки в деревне.

– Похож на светляка, – сказала писательница, – только светлячок маленький, а это был довольно большой светлячок, со сливовую косточку.

Нине не понравилось, что про светлячка спросила не она, а эта новенькая. И она сказала:

– У моей мамы есть кольцо с настоящим агатом. И ещё одно с настоящим изумрудом, он зелёный, прямо горит.

Писательница почему-то не заинтересовалась драгоценностями Нининой мамы. Она вообще чудачка, эта писательница. Придумала сказку про кольцо. А при чем здесь кольцо? Собрались говорить о дружбе. И вдруг кольцо – никакого отношения не имеет.

А писательница спрашивает:

– Верите в эту историю? А, ребята?

Это только кажется, что все отвечают сразу. На самом деле ждут, что скажет Катя Звездочётова. А уж потом – все сразу.

– Ну, верите? – настаивает весело писательница.

– Не очень, – честно признаётся Катя Звездочётова.

– Не! Не может этого быть! – тут же кричит Денис.

– Если бы камни такие были!

– Не бывает таких камней-то!

Писательница слушает эти выкрики, а сама ищет что-то в своей сумке. Платок, наверное, ищет. Или ещё что-нибудь. В сумках всегда всего полно; Нина вытягивает шею, заглядывает – какие-то блокнотики, ручка, ещё ручка, кошелёк. Но вот писательница достала что-то блестящее и подняла над головой. Это было кольцо! Кольцо с большим чёрным камнем, похожим на агат!

Ох, как все завопили! Как загорелись глаза! До чего интересно, когда чудо можно увидеть своими глазами!

– Вот, ребята, то самое кольцо. Мы потом подружились с Валентиной Григорьевной, на днях я была у неё и попросила кольцо, чтобы показать его вам.

– Вот это да, – сказал кто-то.

– Наденьте, – требовательно смотрела Катя Звездочётова, – камень чёрный. А вы говорили, что на вашей руке он был зелёным.

– Это было давно, – Писательница повертела кольцо в руке, но не надела.

– Значит, тогда у вас было очень радостное настроение? – спросил Денис.

– Да, у меня было радостное настроение. Всё удавалось, все люди вокруг казались прекрасными. А может быть, и были прекрасными. Вышла первая книга – я была очень счастливой.

– А сейчас? – Это опять Катя.

– Сейчас у меня всё хорошо. Но ведь речь идёт не о моём настроении, правда? О вашем. Кто хочет надеть кольцо?

Мгновенная реакция у Дениса, он протянул руку. Но Нина Грохотова сидит в середине скамейки, она ближе к кольцу, и она успевает схватить его раньше. Ты, Денис, очень быстрый, но вот оно, кольцо, у Нины. И Нина с некоторой опаской нацепляет его на палец. Все вскочили с мест, окружили Нину, затаив дыхание уставились на чёрный камень. Чёрный, непрозрачный, он стал медленно светлеть, посинел, потом, как будто синьку разбавили, камень посветлел, как небо на рассвете. И – всё, таким оставался минуту, другую.

Денис прыгал рядом:

– Всё! Лунного света ты, Грохотова, не достигла. Дай-ка сюда!

Они быстро забыли, что это чудесный волшебный камень. Теперь шло что-то вроде соревнования.

Катя отобрала у Дениса кольцо:

– Сначала я. – Непререкаемо, как всегда, звучал её голос.

На её руке камень оставался ярко-синим.

У Дениса кольцо было голубым, но дальше не светлело. Он и сам удивлённо смотрел. Видно, считал, что нет у него, у весёлого и шустрого, никаких огорчений. Потом сказал сам себе: «А, да!» – и снял кольцо, отдал его Майе Башмаковой.

Так перстень с волшебным камнем гулял по классу.

– Не толкайтесь, – говорила писательница, – смешные люди. Каждый, кто захочет, наденет это кольцо. Обязательно каждый.

Нина знает, что её печалит, только не скажет при всех – зачем говорить?

Валя Шушунова тоже знает свои огорчения, она тоже не хочет обсуждать их при всех. Кольцо на Валином пальце осталось тёмно-синим. Не простое это дело – переехать из одного города в другой. У единственного человека лучезарный светло-зелёный камень горел на пальце – у Армена. Он высоко поднял руку с перстнем, как будто одержал победу в ответственных соревнованиях:

– Во! Видали?

На перепачканной синей пастой руке сияло и светилось зелёное кольцо.

– У меня всегда хорошее настроение, – похвалился Армен.

– Значит, ты дурак, – тут же отозвалась Катя Звездочётова, – у умных людей не бывает всегда хорошее настроение.

– Ну да, всегда! – Нина не любит, когда говорят неправду. – А когда на тебя моя Инга напала – тоже, скажешь, было хорошее настроение?

Писательница сказала:

– Все примерили кольцо? Теперь сядьте на места.

Они стали рассаживаться. Катя сказала:

– А Соловьёва так и не надела кольцо.

Все посмотрели на Женю. Писательница тоже вопросительно глядела.

– Я не хочу, – тихо сказала Женя.

– Ставит из себя, – прошипела Сима, но Катя Звездочётова, лучшая подруга, пнула её в бок, и Сима замолкла. Катю не поймёшь, особенно в последнее время.

Писательница не задала Жене никаких вопросов. Вообще Нине Грохотовой иногда кажется, что люди за её, Нининой, спиной о чём-то сговорились и поэтому понимают друг дружку без разговоров. А она, Нина, не понимает. И они, эти люди, над ней, Ниной, смеются.

Все сидели и ждали, что скажет писательница.

– Убедились? – спрашивает она.

– Потрясно!

– Загадка века!

– Какая ещё загадка! Биополе!

Так они кричали, каждый своё. Когда накричались, она спросила:

– Почему, как вы думаете, я принесла вам этот перстень именно сегодня? Ну-ка, кто скажет?

– Потому что интересно!

– Красиво!

– Просто так!

Нина Грохотова молчала. Ей очень хотелось, чтобы у неё было ярко-зелёное настроение, как лунный свет. А оно было синим. С этим надо было что-то делать. А писательница всё-таки странная. Платье у неё, правда, ничего, но не очень модное – такие носили ещё в прошлом году. А тигровая сумка тоже, может, не её – какая-нибудь подруга дала на время. Стало как-то спокойнее. Зависть – тяжёлое чувство.

– А потому я показала вам этот камень сегодня, что мы хотели с вами вместе поразмышлять – о чём?

– О дружбе! – ответили они.

– Верно, о дружбе. А при чём же здесь камень? Может быть, я показала вам его по ошибке? Забыла, предположим, о чём мы собрались разговаривать?

Они молчали. Может быть, писательница что-то и правда перепутала? Забыла? Отвлеклась? Одно дело – дружба в классе. Другое совсем дело – чёрный камень, который, когда ему хочется, превращается в синий, в голубой, в зелёный. Никак не связывалось это в одно.

– Нет, мои дорогие, ничего я не перепутала и не забыла. Мне хотелось вам сказать: камень, пусть необыкновенный, но всё-таки камень, и тот чутко откликается на состояние человека. Думать не умеет, но чувствует, кому весело, кому грустно, кому совсем плохо. Камень. А мы не камни. Мы с вами кто?

– Люди! – завопили люди радостно.

– Правильно – люди. А значит, должны стараться понимать не только себя, но и того, кто рядом. Слышать, видеть другого. Вот о чём мы сегодня говорили. А камень – это так, для примера. Хотите, чтобы был дружный класс – пусть каждый постарается понять, в чём он сам неправ.

– Чего это – неправ! – Денис думал, все завопят, но прозвучал только один его голос, все засмеялись.

– На прощание хочу задать вам вопрос. И признаюсь, заранее знаю ваш ответ.

– Спрашивайте!

– А чего – задавайте!

– И ответ скажите, если знаете!

Она улыбается. Нина Грохотова думает: «Факт, чудачка. Устала, видно же, а всё чего-то радуется. Интересно ей? А чего интересного? Денис этот прыгучий? Валя Шушунова эта недотёпистая?»

– Спрашиваю. У вас дружный класс? Вы ответите: «Нет». И тут же девочки скажут обязательно, что мальчики во всём виноваты, не хотят ни в чём участвовать.

Не выдержали на этом месте мальчики, закричали:

– Да они сами!

– На соревнования не пришли!

– Мы одни бегали за всех!

– Шушукаться только могут!

Девчонки тоже не смолчали:

– А сами?

– Обзываются мальчишки!

– Толкаются!

– Дерутся!

– А девчонки ябедничают!

Писательница слушала с таким видом, как будто смотрела кинокомедию. Когда они накричались вдоволь, она сказала:

– Хотите правду? У вас нет дружбы вовсе не потому, что мальчишки ни в чём не участвуют. И не потому, что девочки не пришли на соревнования. Совсем, совсем не в этом дело.

– А в чём?

– А почему?

– Почему её нет?

Они так горячо все спрашивали. Сразу было видно – всем надоело жить без дружбы. И девочкам надоело. И мальчикам – не меньше. Хотя мальчишки любят на себя напускать безразличный вид. Будто они ни в каких таких друзьях и не нуждаются. Особенно не желают они признаться, что не прочь дружить с девчонками. Нет, нет, с ними, девчонками, лучше не связываться. Лучше держаться вообще подальше от них, от этих девчонок. Такой вид любят делать мальчишки. Но это только вид, поза. А на самом деле каждой девочке, каждому мальчику – вообще любому человеку – нужны друзья, верные, надёжные, добрые.

– Вы многого ещё не умеете, – сказала им писательница, – не совсем выросли. И дружить многие из вас не умеют. Надо учиться быть добрее и понимать других. Постепенно научитесь. Если, конечно, очень захотите.

– А мы и так не злые, – сказал Денис.

– Но и не добрые, – твёрдо ответила она. – Или вы считаете, что добрые? Ну-ка, поднимите руку те, кто считает себя добрым?

Все сидели, задумавшись. Никто не поднял руки. Попробовал поднять Игорь Иванов. А чего? У него есть друг – Армен. Они хорошо относятся друг к другу, не ссорятся из-за всяких мелочей, как девчонки, не дерутся каждую минуту, как Денис с Серым. Потянул Игорь свою руку, но тут вспомнил, как они с Арменом из зоопарка ушли одни, а Мария Юрьевна тогда чуть не заболела из-за них. И не стал руку поднимать. Не всегда, значит, он добрый. Покосился на Армена, а он сидит и тоже руку не поднимает. Может быть, этот случай вспомнил, а может, и другой какой-нибудь.

Нина Грохотова совсем уж решилась: «А я вот добрая. Я свою собаку Ингу очень люблю, гуляю с ней, кормлю творогом, купаю». Но тут она вспомнила, что Инга – её единственный друг. Значит, к людям Нина не всегда добра? Выходит, не всегда. И не стала руку поднимать.

Так они сидели, думали. Нет, не зря принесла им писательница свой особенный камень. Уметь понимать другого, улавливать его настроение. А значит, уметь жалеть, сочувствовать. Вот о чём говорило кольцо. Если, конечно, подумать как следует. А подумать они все умеют – на продлёнке люди собрались совсем даже не глупые.

Задумались, лица серьёзные. Денис грызёт ручку. Женя Соловьёва хвостик на палец накручивает. Коля Ежов брови насупил. Катя Звездочётова голову опустила.

Думать не только о себе – вот на чём держится дружба. А я? Сумею? Не сумею? И если не сумею – как же тогда?

Тут писательница в первый раз посмотрела на часы:

– Ох, как поздно! Пора, пора по домам, мои милые. И не спорьте.

А они всё равно заспорили:

– Ну вот! А вопросы-то!

– Обещали!

– Нечестно!

Она не дала им расшуметься:

– Ишь вы какие – сразу упрекать: «Нечестно». Всё совершенно честно. Вы хотели поговорить о дружбе – мы поговорили. Что же вы ещё хотите? А, понимаю. Есть люди, которые хотят спросить меня о чём-то один на один. Так мне кажется. Не при всех, я не ошиблась?

Отвела взгляд Нина Грохотова. Смутилась Валя Шушунова. Денис стал ввинчивать большой палец в парту так старательно, как будто это и есть сейчас самое главное. Серый надувал щёки и стукал по ним кулаками, вышибая воздух со свистом. Видимо, писательница угадала.

Катя Звездочётова сказала:

– Каждый думает, что он один такой умный, – и засмеялась.

Всем стало понятно, что и у Кати – даже у Кати! – есть сомнения и вопросы, которые ей хотелось бы обсудить не при всех.

Писательница говорит:

– Друзья мои. Но ведь существует ещё одно совершенно волшебное изобретение. Оно нам поможет, я в этом уверена.

– Какое?

– Опять камень?

– Волшебный?

– Ты что – вообще?

Она говорит совсем не волшебное, совсем простое слово:

– Телефон. Вы меня поняли?

Они её поняли. Тут все записали номер её телефона.

– После шести часов вечера можно звонить и не стесняться.

Как всё иногда просто решается. Нина Грохотова записывает номер. Спросить про что хочешь, всего семь цифр. Всё просто. Как ей сразу не пришло в голову. Ну конечно, телефон. Двое разговаривают, и никто больше не слышит.

Нина видит, что и Руслан записывает номер телефона, и Валя Шушунова.

Нина решила позвонить первой, прямо сегодня.

Она стала звонить сразу, как только вошла в квартиру. Не снимая пальто, схватила трубку и набрала номер. Занято. И снова набрала. И опять было занято.

Но ничего, Нина всё равно дозвонится по этому номеру.

Ёлка на бульваре

Денис приколачивал кормушку к балконному ящику. Гвозди вбивались с одного удара, входили в дерево, как в масло. Кормушка была ладная, новенькая. Денис полюбовался своей работой и сказал сам себе: «Молодец, толковый».

Потом он насыпал пшена – пусть синицы пируют – и помчался на улицу. Скорее, скорее на бульвар.

Ёлка стояла посреди бульвара, лампочки мигали – синие, красные, жёлтые. Покачивались огромные шары. А вокруг каждой лампочки летали стаи снежинок.

Денис пролетел мимо ёлки и забрался на горку. Эх, гора ты, гора, ледяная, сверкающая! Денис летит вниз на фанерке, свистит ветер, скорость реактивная, но Денис не боится ни ветра, ни скорости, у него надёжная прекрасная фанерка, она же сверхзвуковой самолёт.

– Денис! С дороги! – кричит наверху Руслан. – Сторонись!

Только успел Денис отойти со своим самолётом, Руслан просвистел мимо. А там, наверху, на горке, Катя Звездочётова и Сима. И Майка Башмакова. Полно народу. Потому что каникулы! Каникулы – это каникулы.

– Эй, ёлка-то, ёлка мигает!

– Смотрите, как я еду – на ногах!

– А у меня фанерка крутится! Смотрите!

– Симка, ты что, маленькая? На санках! Ой, смехота!

– Эх ты, на санках!

– Дай-ка мне санки, Симка!

Никакой логики: только что смеялись над санками и сами же просят – дай санки прокатиться. Никакой логики. А какая может быть логика? Какой здравый смысл? Каникулы же! Каникулы! С дороги! Все расступись! Денис на фанерке едет.

Вдруг все замолчали и глядят.

На бульваре появилась Мария Юрьевна, она везла на саночках маленькую девочку. Девочка весело кричала:

– Бабушка! Бабуля! Быстрее! Мне не страшно!

И Мария Юрьевна бежала мелкими шажками, боялась поскользнуться на своих высоких каблуках.

– Смотрите! Марь Юрьна! – заорал Денис. – Здрасьте, Марь Юрьна!

И все завопили так радостно, как будто не виделись со своей учительницей год или даже два.

– У нас каникулы! – в восторге поделился Руслан.

Они не поняли, что Мария Юрьевна смущена. Может быть, она вовсе не в восторге, что встретила их. Учительница хочет, чтобы её ученики видели в ней учительницу, а не бабушку с внучкой на саночках. Но продлёнка шумела:

– У нас каникулы!

– Да что вы говорите? Вот это новость! – Мария Юрьевна поборола своё смущение. «В чём дело? – решила она. – Учитель тоже человек. Имеет право быть бабушкой, мамой, покупателем в магазине, пассажиром в автобусе. Авторитет от этого не рухнет». Она весело смотрела на них, а внучке сказала: – Это, Сонечка, мои дети. Вот Денис, вот Сима, Катя. А это Руслан и вся остальная публика.

– Неправильно, – сказала маленькая Сонечка из глубины меховой шапки. – Твои дети не они. Твои дети – моя мама и тётя Надя!

– Умница. Но не права, – серьёзно отозвалась Мария Юрьевна. – Мама и тётя Надя – мои родные дети. А эти…

Она задумалась. Они перестали лететь с горы, притихли, ждали – какие? Неужели она скажет – «чужие»? Ну нет, не чужие они! Она их любит, они же знают это!

Наконец, Мария Юрьевна сказала:

– Эти тоже, в общем, не чужие. – И добавила: – Хотя иногда хочется бежать от них, глаза зажмурив.

Все засмеялись, весело было, очень легко и радостно.

– Сонечка, хочешь, я покатаю? – Денис схватил верёвку от санок. – С предельной скоростью! Хочешь?

– Хочу, – ответила девочка из меховой шапки.

– Отойди, Денис, от санок. Неужели я доверю тебе ребёнка? – Мария Юрьевна отобрала у него верёвку, махнула всем и быстро пошла по бульвару, увозя внучку. Каблуки больше не скользили – когда смотрят ученики, учитель умеет ступать твёрдо.

А около ёлки взрослый народ собирается – молодёжь из общежития строителей. Парень играет на гармошке, шапку сдвинул на затылок. Девушки вокруг него смеются, пляшут. То ли в шутку приплясывают, то ли правда от души – не поймёшь. Денис тоже шапку сдвигает, очень ему этот парень нравится – взрослый, сильный строитель и – с гармошкой. Вот бы на гармошке научиться, эх, до чего хорошо играет парень-то! А все вокруг него: «Витя! Витя!» Жарко Вите от собственной игры, он пальто распахнул. И Денис распахнул.

– Эй, Сима, дай санки разок проехать! У, жадина, всё равно отниму!

Покатился на санках, вот это скорость! Ракета, а не санки! Мелькают деревья, мелькают снежинки, ветер мешает дышать. А ёлка кружится. Или это санки кружатся? Или кружится голова от зимы и от радости? От каникул, вот от чего она кружится!

– Денис, Денис! Смотри!

Летит с горы на коньках Руслан, лёд вжикает под сталью, Руслан руки раскинул, летит, летит.

– Лечу! – кричит Руслан. – Со скоростью света!

Ему и в самом деле кажется, что он сейчас взлетит. Денис знает, как это бывает: вот ещё немного – оттолкнёшься от земли, подпрыгнешь, станешь лёгким – и полетишь, как птица. Денис раз сто мог бы вот так полететь, но как-то не пришлось пока: времени, наверное, не хватило. Ничего, всё впереди, каникулы длинные, бесконечные.

Прибежал на горку Алёша Зайчихин из параллельного класса. Не наш, чужой, мы только на продлёнку вместе ходим. Подумал так Денис, а сам закричал:

– Алёша пришёл! Иди сюда! Хочешь на моей фанере прокатиться? На, бери!

Обрадовался Алёша Зайчихин, дунул вниз на реактивной фанерке. Да какой же он чужой? На продлёнку-то вместе ходят. А сегодня никаких продлёнок, сегодня все свои и нет чужих – каникулы!

– Вон идёт Андрей Кекушев!

– Андрей! Давай к нам!

– Эй, Муся, мы тебе рады! – Это Серый не утерпел.

– Сейчас получишь за Мусю! – Руслан наскочил на Серёжку, покатились кувырком с горы прямо под ноги Андрею, его сшибли, и он забарахтался вместе с ними. Визжат и хохочут.

Денис решил прямо по льду на горку забраться. Нет, добежал до середины – и скатился вниз, отряхнулся, снова полез – и опять скатился. Наверху Катя Звездочётова вместе со своей Симой стоит, всё время смеётся, хорошее у неё настроение – а у неё всегда хорошее настроение. Денис в этом уверен. Чего ей, Кате? Горка хорошая, каникулы начались, все Катю любят, а некоторые даже очень.

Горка ты, горка, ледяная, не очень крутая, гладенькая, сверкающая. Такую горку издалека увидишь и сразу начнёшь о ней мечтать – вот бы прокатиться хоть разок. А тут – пожалуйста, катайся. Хоть весь день, хоть всю неделю – каникулы!

Закрутился Денис волчком на своей фанере, волчком крутится, очень ловким надо быть, чтобы так крутиться-вертеться, не каждый сумеет. А Катя не смотрит, села на Симины санки, аккуратненько съехала с горки. Лицо у Кати красное, глаза сияют, снег на шапке.

– Ой, варежку потеряла! – и хохочет.

А парень Витя наяривает на своей гармошке, сверкает гармошка, девушки поют частушки, другие парни тоже чего-то поют. Пляшет красавица в белом вязаном платке, руки раскинула, топочет, топочет.

Денис кричит:

– А ты, Сима, умеешь так плясать? А частушки петь умеешь? Ну и сиди, молчи. Не умеешь ты ничего!

Он кричит Симе, но не Сима его интересует. Катя Звездочётова стоит там, на самом верху. Она всё видит – как мигают лампочки на ёлке, и покачиваются шары, и дрожит золотой дождь. Прекрасный Витя играет на своей прекрасной гармошке. И румяные девушки пляшут на морозе в пушистых меховых шапках, а одна в ажурном белом платке. Всё видит Катя Звездочётова, не видит она только одного человека. А человеку так хочется, чтобы она увидела его. Он отважный, красивый и весёлый, чего же ещё надо? Как ему нужно, чтобы она оценила его: вот он волчком крутится на своей фанерке – никто не крутится так быстро! Вот он кричит на весь бульвар: «Муся!» – и Андрей Кекушев показывает ему кулак. Но разве Денис из тех, кто боится кулаков? Любых, даже самых здоровых? У него у самого кулаки в полном порядке. И вообще он вполне заслуживает внимания королевы. Но наверное, королевы не всегда справедливы.

Когда парашют летал над гаражами, Кати не было во дворе, она даже в окно не догадалась выглянуть. Когда Денис смело подходит к Нинкиной Инге, а Инга роняет злые слюни, а клыки у неё так и лязгают – любой бы дрогнул, а Денис беспечно улыбается и говорит: «Хорошая собака, хорошая собака Инга», – Катя не видит, её нет поблизости, Кати Звездочётовой.

Зато когда Денис с разбегу грохнулся в лужу – вот тогда Катя Звездочётова оказалась рядом. Она хохотала на весь двор. А однажды – всего один раз в жизни! – мама крикнула с балкона: «Денис! Сейчас же домой! Я с тобой по-другому поговорю!» И вот тут Катя именно в этот момент проходила мимо. Она остановилась, насмешливо поглядела, прижала ухо к плечу.

С каким ехидством она сказала:

– Ах, Денис, бедняжка! В лужу свалился! А куртка-то, бедная курточка! Будет тебе дома теперь… А смотри под ноги, что ты носишься как угорелый?

Она ушла, а ты тогда остался весь в грязи, живи дальше, как хочешь.

Услышав мамин боевой клич, Катя сказала:

– По-моему, это Дениса зовут. – Она хихикнула, и Симка хихикнула ещё громче. – Его мамочка хочет с ним поговорить по-другому. Денис, а как это – по-другому?

И он, находчивый и смелый, молчит, ввинчивает пятку в землю. Есть на свете один-единственный человек, перед которым Денис смущается, и этот человек – Катя Звездочётова. Знает ли она об этом? Наверное, да. Но её это совершенно не волнует, ей безразличен Денис, маленький мальчик в шапке с поднятым щенячьим ухом.

Гармошка заиграла модную мелодию, резкую, громкую.

– Современные ритмы! – крикнул парень Витя.

Танцуют там, возле ёлки, девушки. Летит снег, ветер раскачивает большие шары, в них отражаются огни – красные, синие, жёлтые. Играет парень на гармошке. А Денис тоже не последний человек. У кого лучшая фанерка? У Дениса, он сам нашёл её за ящиками возле мебельного магазина. Она лежала там, и её совсем не было видно, но он глазастый и ловкий, он отыскал. А кормушка – у кого лучше всех? У Дениса. Все делали кормушки на уроках труда. У кого корявая, у кого шершавая. У Валерки Сиволобова кривая-перекошенная. А у Дениса ровненькая, ладненькая. И преподаватель Илья Григорьевич сказал: «Денис у нас способный. Золотые руки». Вот так сказал Илья Григорьевич, а все слышали, все мальчишки. Девочки, правда, не слышали – они в это время в другом классе шили наволочки, у них свои уроки труда. Так и должно быть, наверное: мужчины строят, женщины шьют. Илье Григорьевичу надо бы на этом остановиться, а он взял и добавил: «Эх, к таким рукам да ещё бы голову!» Первым засмеялся Валерка Сиволобов и тут же, конечно, получил подзатыльник. Но смеялись все, а всех не перестукаешь… Ладно. Их кормушки валяются в школьной кладовке. А его кормушечка ровненькая, сияющая. Она висит на его балконе, и прилетят синие синицы в жёлтых фартуках, чтобы клевать пшено и семечки. Денис настоящий парень. Он умеет работать молотком и стамеской и не путает стамеску с отвёрткой, как Андрей Кекушев, и не бьёт себя по пальцам молотком, как Армен. Когда Денис берёт в руки рубанок, он ведёт по доске ровно-ровно, стружка получается длинная, светлая, как волна. А сам рубанок плывёт без толчков, как теплоход.

Когда Денис вырастет, он построит дом в дремучей тайге и станет там жить. Он наловит рыбы в таёжной реке, в прозрачных реках много рыбы. Он приручит медведя, и медведь пойдёт за ним, как собака. Медведь в сто раз лучше собаки. Это каждый дурак понимает: то – собака, а то медведь целый. И однажды Катя Звездочётова включит телевизор и в «Клубе путешественников» увидит его, Дениса, – огромного, с косматой бородой, в заиндевевшей шапке. А медведь будет вокруг него кататься на роликах, это медведи умеют, надо только научить, и всё. Она посмотрит эту передачу и вытрет слёзы: почему, ну почему я не ценила его, когда он был рядом?

А может быть, никаких слёз вовсе не будет – она просто переключит телевизор на другую программу. «Не хочу про лохматого, бородатого, хочу весёлую эстраду!»

А на горке стало меньше народу. Примчалась бабушка Муся и утащила Андрея, за ними, конечно, ушёл Руслан. Убежала Сима со своими санками, на санках сидела Катя Звездочётова и весело погоняла: «Быстрее, моя лошадка!» Пришли на горку незнакомые ребята.

И тут Денису тоже захотелось домой. Это только кажется, что можно кататься с горы весь день до вечера – надоест весь день-то.

И у ёлки народу не стало, разбежались девушки в пушистых шапках, и та, в беленьком платке, ушла. Гармошка лежит на скамейке, незнакомая собака обнюхивает её. А парень Витя? Где же он? А вон он, идёт медленно по бульвару. А Денис со своей фанерой почему-то за ним пошёл. Вот Витя остановился у ёлки, и Денис за его спиной остановился. Вите уже не жарко, он застегнул пальто, шапку поправил. И Денис тоже. Ветер холодный. Ёлка кружится, на шарах белые шапочки из снега. Пошёл Витя дальше, напевает про себя: «Старинные часы, свидетели и судьи!..» Денис тоже знает эту песню, есть у них дома такая пластинка, мамина любимая. Денис тихо идёт за парнем Витей, он не знает, зачем идёт, просто ему нравится этот Витя, большой, весёлый, живёт себе в общежитии, никто им не командует. Хочет, расстегнёт пальто, а хочет – застегнёт. И на гармошке умеет. И все вокруг него: «Витя, Витя», девушки ему улыбаются. Наверное, все в него влюбились, и неудивительно – взрослый, красивый, независимо идёт вдоль бульвара, а гармошку оставил и не боится, что утащат.

Задумался парень Витя и не замечает парня Дениса. Так идут они вдоль длинного бульвара. Пробежала мимо них девчонка на лыжах. Мелькают быстро лыжные палки, мелькает за деревьями красный свитер. Но парни не обратили внимания на девчонку.

И тут Витя остановился, и Денис тоже остановился. Около озябшей берёзы Денис видит на снегу бумажный пакет. Обычный пустой пакет, в котором раньше могло быть печенье или конфеты или, например, яблоки. Денис знает, что нужно делать: приложить пакет к губам, надуть и хлопнуть. Получится громкий звук, почти взрыв. Денис всегда поступает так с пустыми пакетами. Когда он взрывает их дома, мама пугается и говорит: «Взрослый парень, а что делаешь. Нервы мои бедные». Но когда на глаза попадается пустой бумажный пакет, трудно удержаться. А сегодня Денис удержится, он не будет хлопать пакетом при Вите, он пройдёт мимо. Подумаешь, пакет. Не видали мы пакетов. Денис взрослый парень, он кончил целое полугодие в четвёртом классе.

Но почему парень Витя не идёт дальше? На что он смотрит так упорно? Вот Витя наклоняется и берёт этот самый пакет. Он прикладывает его к губам, честное слово, Денис это видит! Витя, раздув щёки, надувает пакет, и пакет из плоского становится круглым, как будто не пустой, а полный. А он и есть полный – он полон воздухом! Денис замер за Витиной спиной. Витя очень ловко и умело закручивает бумажный край. А потом хлопает по этому пакету со всего размаху своими большими ладонями. И раздаётся взрыв на весь бульвар! Громкий взрыв, весёлый пакетный взрыв.

От восторга Денис выдыхает:

– Вот это да!

Витя оборачивается. Он давно заметил мальчика с поднятым ухом. Витя смеётся:

– Здорово? Умеешь так?

Денис кивает.

Они медленно идут обратно.

– Ты, наверное, ещё лучше умеешь, – говорит Витя, – ты пацан, хорошо быть маленьким – забот никаких, печалей никаких.

Витя замолкает. Наверное, он вспоминает своё детство, лицо у него доброе и наивное.

– Ага, ну совершенно никаких печалей, – опять кивает Денис. – У нас каникулы вообще-то.

– Понял. А я сегодня в вечернюю смену пойду. Весь день каникулы. Вышел с гармонью, слыхал, как я играю?

– Во! – Денис показал большой палец. – Очень хорошо вы играете. Долго учились?

– Да нет, меня отец научил, в деревне ещё. А они прибежали, попрыгали и убежали. Я думал, весь день будет весело.

– Кто?

– А все, – махнул рукой парень Витя.

Почему-то Денису кажется, что «все» – это в основном та тоненькая в белом платочке. Об одном человеке тоскует человек. А все-то пускай убегают, когда хотят, только бы она не убегала. Но она почему-то не понимает этого. Витя хотел веселиться вместе, а остался один. И Денис один, а все разбежались.

Так они не спеша бредут по бульвару, два парня, каждый со своими мыслями. Витя думает: «Хорошо быть маленьким». Денис думает: «Хорошо быть взрослым». Оба думают: «Хорошо, когда она не убегает и может понять, как ты к ней относишься».

Они ни слова об этом не говорят – у настоящих парней не принято распространяться обо всём, о чём думаешь.

– Сыграть тебе?

Парень Витя берёт гармонь, растягивает мехи, кладёт на гармонь румяную щёку. «Старинные часы, свидетели и судьи!..» Витя поёт, а Денис ему подпевает. Они долго поют. А что это синее валяется на снегу? Да это же варежка. Денис подобрал её, отряхнул, положил в карман. Варежка холодная и мокрая, как лягушка, но ему она кажется тёплой, пушистой. Завтра он вернёт её Кате Звездочётовой. Он обязательно увидит её завтра, непременно утром, потому что ждать до дня слишком долго. Прямо с утра она прибежит на горку. Или на каток. Или на карусель в школьном дворе, ржавую, холодную, прекрасную карусель. Никуда она не денется, потому что каникулы. А до завтрашнего утра не так уж и долго.

Вечереет, воздух становится густым, огни на ёлке разгораются ярче. Снег больше не кружится, а идёт косо. Витя поднял воротник, и Денис тоже поднял воротник.

«Старинные часы, старинные часы», – энергично поёт парень Витя, и Денис тоже поёт. Он не знает всех слов этой песни. Но для того, чтобы петь вместе, не обязательно знать все слова.