Текст книги "О таком и не мечталось… Линия Афины"

Автор книги: Людмила Гетманчук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 13 страниц)

Людмила Гетманчук

О таком и не мечталось… Линия Афины

День первый, попаданский

– Фроля! Фроль! От, глухая тетеря! Ну кто ж ее в разведчицы-то назначил?

Я ходила и орала под деревом уже полчаса. В густом лесу, куда мы с ней попали, было темно, как у негры в… попе. Очнулись мы на полянке, вокруг лес, птички поют. Вроде усе было, как у нас: трава зеленая, деревья – деревья, пожалуй, повыше будут. По веткам белочки скачут, ну прям как в моей родной Америке, куда я иммигрировала так давно, что сроднилась не по-детски. Но это не суть важно, важно, что мы, кажись, влипли.

А как красиво все начиналось!

Ежегодный слет начальница наша назначила на весеннее время: птички, мол, проснулись, гуси на север полетели, и нам, бабкам йожкам, пора. Зимний жирок раструсить, молодостью блеснуть да красотой.

Купила я себе, как полагается, джинсы новые. Что ржете? Думаете, не влезла? Влезла! Я заради них два месяца на диете сидела. Сначала на бурак села, но он, гад, круглый, на нем сидеть неудобно. Так я перешла на французскую диету. По ночам в озере лягушек ловила. Потом про Василису вспомнила, жрать не стала, вдруг родственницу Васькину загублю. Но наклоны вперед помогли, да и пешие прогулки на свежем воздухе от дома до болота и обратно тоже. Короче, целый месяц я так провела. Заодно молодость вернула – газ болотный помог, да и лешачка встретила… но речь не об этом.

Влезла я, значится, в джинсы, туфли новые напялила, опять-таки, кофточку теплую кашемировую надела. Деньги в лифчик, как положено, сунула и пошла метелку свою заряжать. Магии у меня много, я в нее чуток добавила, сумку свою безразмерную через плечо повесила, на спину перекинула, верхом села, подушку воздушную под попу сунула, чтоб мягче сидеть, и – прощай, земля, в добрый путь!

Лететь пришлось долго – над всей Америкой, да над Тихим океаном, потому как сговорились мы с Фролгой встретиться в родном краю. Да, Приморский край – родилась я там годков… неважно скока. Вот, значится, приземляюсь я у ее подъезда, а она мне из окошка ручкой уже машет.

Расцеловались мы, метелку в угол поставили, сели чай пить с брусничным вареньем, а тут она и говорит:

– Афиночка ты моя ненаглядная, я недавно на новую работу устроилась, а они там новое оборудование испытывают. Кристаллы телепортационные, – во как загнула! – Ну, я парочку и приватизировала. Сейчас испытывать будем или до вечера подождем? Я уже собралась.

И довольная такая, на стол передо мной жменю блестящих камушков вываливает. Каждый – с вишню размером, гранями камешки сверкают, а внутри у каждого словно огонек горит, трепыхается.

Да, собралась она, это я вижу. Платечко на ней – одно слово матерное, а не платечко. Два кусочка, три веревочки. Сапожки на шпилечке да амулеты везде. Только что в носу нет. Пирсинг ей не нравится, поди. Зато духами от нее несет так, словно она на себя полбутылки вылила. А что? Может, она и права – в полете выветрится. Ну, я Фролге и говорю:

– А где куда, ты точно знаешь? Или методом тыка будем?

– Вот этот, зелененький, тот, что нам нужен – как раз в среднюю полосу и попадем, а там на метлах – вжик – и на месте. А красненький – это в твою Америку. Про синий не помню. Но разведаю. Так что не боись – сейчас раздавим и сразу там, где надо, окажемся.

Раздавили… Хорошо еще, я ее переодеться заставила. В джинсы и свитер, а сверху она курточку нацепила.

Вот так мы тут и оказались. Когда кристалл лопнул, нас в водоворот затянуло вместе с метлами и через миг сюда выбросило. Я сперва не поверила, что мы в другой мир попали, а потом, гляжу – птичка какая-то подозрительная в небе летит. Пригляделась – а это дракон. Ну, говорю, мать, мы с тобой и влипли! Глядь, а Фролга уже метлу оседлала и на самую верхушку дерева приземлилась. Осмотреться, значится. Я ей кричу, кричу, а она не слышит. А чего я кричу – так дракон же ее заметил и на снижение пошел!

Зашел, гад крылатый, как на посадку, а потом в пике перешел, да на наше дерево прямиком! Что делать? Что делать? Собрала я магию в кулак, файербол сварганила на скорую руку и в него запустила. Есть! По хвосту попала!

Он только кончиком махнул, и мой же снаряд в соседнюю сосну влетел. Сосна – она и в этом мире горит неплохо. Запылало дерево как-то сразу и уж больно весело. Видать, с перепугу я в этот файербол силы вбухала немерено. Сквозь клубы дыма я с трудом разглядела, как дракон откусил верхушку дерева вместе с вцепившейся в него Фролгой и, лапами передними перехватив, понес подруженьку мою в далекие горы. Не успела я ее спасти, только хотела на метелку вскочить, когда с высоты мне прямо по лбу ударила выроненная Фролей метла.

Плоховато мне что-то, голова кружится, дым глаза разъедает да в горле першит. Лежу я, значится, на земле, седым пеплом присыпанная. Хорошо, что дождь пошел да не дал пожару весь лес спалить – только сосна, как свечка, в стороне догорает. Перевернулась я, откашлялась, свою метлу нашла и Фролгину тоже. Сумка на месте – уже хорошо. Там у меня не только парадно-выходная одежка, там еще много чего есть. Мы, бабки йожки, народ запасливый. Набор юного туриста, набор юного бойца, да еще и юного охотника в придачу. Подумала я, что пистолет мне пока не нужен, достала арбалет со стрелами, зарядила, да на спину на ремешке и перекинула. Теперь можно и в путь.

Только из-за дыма проклятого не знаю я теперь, в какую сторону лететь, чтоб логово драконье отыскать. Но не беда! Фролга – она только с виду слабая да трусливая, а на самом-то деле еще неизвестно, кому больше не повезло: ей или гаду этому летучему.

Оттряхнула я пепел с коленок, да на метлу взгромоздилась. Ну что – земля, прощай! В добрый путь!

Перво-наперво осмотрелась. Поднялась невысоко, над верхушками сосен зависла – за краем лесным ленточка голубая вьется. Река… Поднялась выше – горизонт обозрела – горы вдалеке с одной стороны, град белокаменный – с другой. Чует мое сердце баб-йожское, не понесет злодей подругу мою в город, а вот в горы шансов больше. Прикинула я расстояние, задала метле координаты, и, сжав Фролгину метлу подмышкой, пригнулась и понеслась вперед. Лечу я, значится, невысоко так, окрестности обозреваю, небо, опять-таки. Дождик прошел, тучки разлетелись, и солнышко выглянуло. Благодать! Мне уж показалось, что вижу я точку черную в небе, настигаю гада, как что-то ударило меня снизу в правую ягодицу, и я камнем полетела прямо в кусты боярышника.

Очнулась я, и понять не могу, где. Волосы вниз свесились и весь обзор загораживают. В живот что-то впилось, а попа болит – сил нет терпеть. Руки свои не чувствую. Дернулась – и поняла, что вишу я поперек седла, ручки мои – вот они, впереди кожаным ремешком связанные. В живот лука седельная упирается, а с левого боку сапог. Да не простой, а с серебряной шпорой. Головой я мотнула и копыта лошадиные углядела. А лошадка-то – иноходец: вон, как красиво бежит. Обе левые ноги одновременно вперед. А правые я не вижу. Но не качает, как на рысаках. Я лошадей не очень люблю. Всегда считала, что лошадь – это такой зверь, который одним концом лягается, а вторым – кусается. Но в этом мире, видать, другого транспорта нет, так что пришлось мне смириться с таким способом перевозки.

Попыталась я сдвинуться, чтоб живот не так болел, но мне не дали. Тяжелая рука легла мне на спину и придавила посильней.

– Не дергайся, горгулья проклятая.

– Ась? Кто? Какая я тебе горгулья?

– Каменная, какая еще. Думаешь, крылья убрала – я тебя не признаю?

И стало мне тогда смешно.

– Ой, мамочки, хи-хи-хи, даже не посмеяться вволю – чем ты меня подбил, мил человек, попа болит, сил нет как. Уж не стрелой ли? Не горгулья я, не горгулья. И не каменная я никакая. Неужели не чувствуешь? Женщина я… самая, что ни на есть, мягкая.

Его рука сдвинулась с места и прошлась по моей спине с поясницы вверх, до самой шеи и обратно. Как до попы дошла, приостановилась. А я прядь волос зубами зажала, чтоб не ржать, а сама попой-то и пошевелила. Он как дернется! А я от очередного приступа боли опять сознание потеряла.

Хорошо-то как! Больше не качает, не трясет. Руки мне развязали, а попу, наоборот, перевязали. Чувствую, что-то прохладное и мокрое на ней лежит и боль притупляет. Глаз правый приоткрыла и через ресницы глянула. Положили меня у костра, на попону лошадиную. Дух от нее такой, хоть противогаз надевай. Но это ничего, главное – я жива. В метре от меня костер догорает, над ним котелок висит с каким-то варевом, а с другой стороны сидят двое: мальчишка лет двенадцати и мужик. Даже в полумраке видно, как они похожи. И у отца и у сына глаза синие, точно, как небо после захода солнца, и улыбки одинаковые. Старший младшему что-то рассказывает, но так тихо, что за шипением еды в котелке я не слышу. А что варится – понять не могу – лошадиный дух все перебивает окромя запаха гари – но это от меня самой так воняет. И тут до меня дошло: я ж в пепле вся перемазалась, как черт. Меня не только за горгулью – меня за чудовище принять можно было!

А тем временем мальчонка привстал да длинной ложкой в казанок полез, помешивает. Видать, я глаза чуть шире, чем надо, приоткрыла – он и заметил, что я очнулась.

– Тетенька? А почему у тебя попа белая, а лицо серое? – и улыбается мне так ехидно, во все сорок зубов.

– Замаскировалась я так, – шепнула, а у самой волосы на голове зашевелились.

Батюшки святы! А это еще что? Клыки? Темные волосы мальчика свесились надо мной – разглядывает. И тут до меня дошло, что лежу я голой попой кверху. Я руку за спину завела и облегченно вздохнула – прикрыли они меня моей же кофточкой кашемировой. Только на ощупь она теперь была, как цементом покрытая – пепел да дождь сделали свое дело. Могу себе представить, что у меня на голове!

"Ну да ладно, утро вечера мудренее" – подумала я и заснула.

День второй, завлекательный

Под утро роса выпала, куда не глянь – капли сверкают, прям, как бриллианты. Замерзла я, зуб на зуб не попадает, укрыть меня забыли, но я не жалуюсь. И повернуться не могу – что с раной, не знаю. Но я изловчилась, встала на четвереньки, и за сумкой своей потянулась. Вроде, полегче мне, боль еще есть, но терпеть можно. Достала мыло, шампунь, полотенце, бельишко, чистые штаны и рубашку запасную. Те штаны, что на мне, точно разрезали, когда стрелу вынимали, они чуть не свалились с меня, когда, кряхтя и постанывая, как старая бабка, я поднималась и шкандыбала в сторону воды. Где-то недалеко журчал ручей.

Неширокая речушка перебегала по каменным уступам, в одном месте образовалась тихая запруда. Вот в нее я и вошла, раздевшись догола на бережке. От холодной воды заломило суставы, и я потратила немного магии, чтоб ее подогреть. Волосы пять раз намыливала, хорошо, что вода тут оказалась мягкой, никакой кондиционер не нужен. После мытья волосы стали, как пух, нежные. Осторожно ступая, чтоб не поскользнуться на камнях, я стала выбираться из воды. Рану надо еще обработать, да одеться во все чистое. Вещи мои – вот они, в пяти шагах по правую руку, да не успела я к ним подойти – подняла глаза и лицом к лицу столкнулась со старшим… вампиром? Крылья черным плащом спину укрывают, волосы длинные в боевую косу заплетены, до колен коса свисает, на грудь вампира перекинутая. Глаза, как сапфиры, в свете солнышка сверкают. А красив-то, всю жизнь вот так бы стояла да любовалась, если бы еще и одетая была, совсем хорошо было бы. Но ручками прикрывать стратегические места не стала. Наоборот, гордо выпрямилась и спокойно, чуть прихрамывая на правую ногу, направилась к своим вещам. Пусть смотрит – мне не жалко. Тем более что мне есть чем гордиться – волосы у меня не намного короче, чем у него, волнистым облаком спину прикрывают, глаза зеленые, ресницы длинные, грудь… ну, пока еще на ушки спаниеля не похожа, сосками вверх торчит. А что веснушки на носу – так это завлекалочки, а не веснушки.

Подойти-то, я подошла, а нагнуться не могу. Рана тянет да стреляет. Я к вампиру поворачиваюсь, попутно замечаю отвисшую челюсть, и ласково так ему говорю:

– Не могли бы вы мне помочь, любезнейший?

Вампирчик ко мне подошел и быстренько меня полотенцем прикрыл. Хорошо еще, что я банное захватила, как раз меня один раз можно обернуть. Хотя какой он вампирчик – вампирище самое настоящее. На голову меня выше, а я ведь не маленькая – метр семьдесят в носках. Вблизи красоты его не видать, зато зубки, особенно верхние, я вижу четко. И мысль такая навязчивая в голове крутится: он меня сейчас покусает, на завтрак, или на обед оставит? И будет ли он с сыном делиться?

Хотя вампир мне попался странный: руки теплые, глаза не красные, а синие, и солнца не боится. Видать, другой вид, другой подвид вампирского классу. Руками он меня за талию придерживает, чтоб, значится, я на камешки не свалилась. А передо мной уже другая задача стоит: как, не выпуская полотенца, надеть джинсы? С учетом раненой попы и длинных мокрых волос?

Ну, с волосами проще – пока вампирюга меня за талию щупает, я их быстренько магией высушила, причесала и узлом завязала, а вот со штанами мне помощь точно понадобится. Так, поворачиваемся и честными круглыми глазами смотрим в синие озера… и при этом совсем не боимся… ну почти совсем. И ласково так:

– Простите, не знаю вашего имени…

– Артим Де Шарин Куар, к вашим услугам!

– Да что вы говорите? Не премину воспользоваться. Меня Афина Терраземская зовут, – зовут на свою голову обычно. Но Артимчику об этом знать не обязательно. – Мне бы рану обработать и…

– Есть один способ… – мурлычит вампир мне в ушко, а сам меня к себе все ближе и ближе придвигает. Когда это он за моей спиной успел оказаться? Уж не к вене ли подбирается?

Я не успеваю ответить, когда чувствую, что он опустился ниже, полотенце приподнял и в попу меня… лизнул? Я бы подпрыгнула, если бы он не держал меня за бедра.

Эй, что-то он там увлекся. Но боль ушла, как и не было. Так, надо бы возмутиться для приличия, а то…

– Что вы делаете? Я девушка порядочная и шалостей не потерплю!

– Исправляю свою ошибку. Сам подстрелил – сам и вылечу. У меня слюна целебная… Тебе понравится, обещаю, – вампир встал на ноги, и теперь я спиной почувствовала, какого рода лечение он имеет в виду. Да, я в курсе, что секс хорош при стрессе, но не с первым встречным же?

– Папа, а что ты делаешь? – звонкий голос его сына прервал процесс моего соблазнения. – И куда делась горгулья?

– Пшшш, – вампир раскрыл крылья, прикрывая меня и свое лекарство. – Я сейчас приду, Тимин, только помогу нашей спутнице одеться.

Послушный ребенок исчез в направлении стоянки. Я вырвалась из объятий вампирюги и наклонилась за штанами. Плевать на белье – это я потом, все потом, сейчас надо в себя прийти и…

Штаны у меня забрали, и теперь я, стоя на одной ноге, держалась за плечо вампира, пока он отряхивал песок с моей ноги и носочки натягивал. Рубашку я отвоевала и надела самостоятельно.

– Спасибо! – прощебетала я, а сама подумала, что пора линять.

Хотя… Мне же еще Фролгу спасать, да на Лысую гору проводника искать. Не буду спешить, сначала выясню все, что можно. Думаю, до вечера дракон Фролю не съест, раз ее метла все еще работает – жива моя подруга.

У нас, у йожек, так – все наши магические вещи работают, пока мы живы. Они с нами связаны на всю жизнь, потерять их можно, ненадолго, но они всегда возвращаются. Я вот как-то в такси кулон потеряла, так мне его через два года очередной бойфренд подарил. Так и с метлами – хорошо еще, что я на свою и на Фролину собачье заклинание наложила, теперь они, как собачки, за мной летать будут и чужим в руки не дадутся. Вот и сейчас, пока вампир на мне штаны застегнуть пытается – пусть помучается, змейка – это вам не пуговица, – я увидела в кустах наши метелки-метелочки. Ждут меня, родимые.

С застежкой мы с горем пополам, справились. Хоть я и почувствовала, что не хочет вампир руки свои от меня убирать, но он себя пересилил.

– Ступай к костру. Котелок захвати. Я скоро приду.

Я прошла выше по течению, где вода бежала чистая да прозрачная, набрала полный котелок и пошла, оставляя вампира принимать холодный душ. Душ – не душ, но охладиться ему явно не помешает. А я что? Я не виновата, что на вампирское обаяние нашим, бабко-йожкинским, приворотом отвечаю автоматически.

На стоянке уже догорали дрова, по серым углям бегали сине-желтые язычки пламени. Самое время котелок подвесить, чтоб чай-кофе заварить. Что я и сделала. Ребенок-вампиренок на бревне сидит, на меня во все глаза глядит, никак не может поверить, что я не горгулья.

– Привет, – говорю. – Что, не признал?

– Не-а, а где твоя серая шкура? Ты ее под камнем спрятала?

Ну вот, местных сказок я не знаю, может, ему мамка в детстве что рассказывала, вроде как про нашу царевну-лягушку. И что теперь делать? Врать я детям не люблю. Поэтому честно отвечаю:

– Не было никакой серой шкурки, пепел это был от пожара, я вся перемазалась, а потом под дождь попала.

– Мы видели дым. А что горело-то?

– Сосна. Я дракона подбить хотела, а он мой снаряд хвостом отфутболил, и прямо на сосну. Футболист хренов! А мою подругу к себе утащил. Когда вы меня подстрелили, я как раз ее выручать летела. А теперь уже и не знаю, в какую сторону…

Смотрю, у ребенка глаза еще шире открылись.

– Дракон? Так он у нас один, а где он живет – тебе папа расскажет.

А вот и папа пожаловал. Встал против солнца, на меня поглядывает, крылья на просушку растопырил, а сам делает вид, что очень занят своей косой – какая-то железка в ней не так привязана. Знаем мы эти штучки – сами умеем глазки строить.

– Вы уже познакомились? Афина – мой сын Тимин. Тимин – это Афина Терраземская, она с нами поедет.

Мы с мальчиком друг другу кивнули, и тут до меня дошло, что без меня меня женили!

– С чего вы взяли, что я с вами поеду? У меня свои дела есть, неотложные. Мне к дракону надо, а потом на Лысую гору. Знаете, где это?

Надо было видеть, каким неприступным сразу стало лицо вампира-старшего! На меня как зыркнет, только что зубами не клацнул. А я на него честными глазами смотрю, да косу свою переплетаю. Только успела ленточку красную повязать, как вода в котелке закипела. Парнишка, словно почувствовал в воздухе бурю, тихонько встал и высыпал из мешочка крупу. Сразу по полянке запах аппетитный пошел, там не только крупа была, а еще и приправы да мясо сушенное, видать. Я, чтоб врага себе сразу не наживать, решила смягчить обстановку:

– А у меня тоже немного еды есть. Хотите? – и полезла в сумку. А там у меня… чего только не было: пирожки с картошкой, булочки с корицей – это я сама в дорогу пекла – и колбаска копченая, и балычок, огурчиков парочка, да помидор – фрукт заморский. Достаю я всего по паре, да на белую салфеточку и выкладываю. И ручкой так, мол, угощайтесь. К вашей каше только так пойдет. А сама увидала в стороне чайник закопченный и за водой ушла. Только далеко отойти мне не дали. Догнал, за руку схватил, к себе лицом повернул да в глаза смотрит.

– Откуда ты пришла? Одета не по нашему, по виду – вроде человек, а пахнешь, как цветок неведомый, – это он мыло мое лимонное унюхал, не иначе. – И мое обаяние на тебя не действует.

Тут мы промолчим и сделаем паузу. Зато мое действует, и еще как. Вот спасибо тебе, Прынцессочка, за науку! Без твоего приворотного заклинания меня бы уже давно пустили на колбасу.

– Издалека я, по ошибке в ваш мир попала, и есть у меня только один путь – дорогу домой искать. Поможешь мне – буду с тобой. Нет – улечу, только кофе попью, и улечу. Силой меня взять не пытайся – я ведьма, по-вашему, а по-нашему – потомственная баба Яга.

Чайник закопченный в руке приподнимаю и ему показываю. А сама пальцами щелк, щелк – и вся копоть с чайника вмиг слетела. Думаю, если не поверит, так этим чайником отбиваться буду.

Вампир поверил – руку отпустил, на шаг отошел и говорит:

– Хорошо. Я тебе помогу. Только сына к матери отведу.

– К его матери? – не сдержалась я, и что-то такое противное в груди перевернулось.

– Нет, к моей. Его мать, моя жена, умерла три года назад – горгульи напали.

– Прости, я не хотела бередить твою рану.

Он только вздохнул и забрал у меня чайник.

Лошадей оказалось только две. А я-то думала, почему меня Артим на своей лошади вез – на второй сидел Тимин и висело такое количество переметных сумок, что никто больше там не помещался. Откуда же они едут, хотела бы я знать? Меня опять подсадили в седло, сам вампир устроился сзади, и мы тронулись. Крылья он убрал, сложил таким хитрым способом, что по спине только две полосы пролегли. Хороший способ, мне понравилось. А то меня все мучил вопрос – как с такими простынями за спиной спать? Ну ладно, одному, а если с кем-то? Теперь ясно – проблем никаких. Полянку мы покинули сразу после завтрака. Тропинка, постепенно расширяясь, вывела нас к той речке, где я купалась, но выше по течению – там был брод. Лошади осторожно ступали по скользким булыжникам, непривычная к верховым прогулкам, я судорожно вцепилась в рукав Артима и отвернула лицо, чтобы не видеть, как вода омывает лошадиные ноги. Летать легче – честно вам скажу.

Кстати, как там мои метелки? Летят, родимые. Надо было их в сумку убрать. Она у меня не только безразмерная, но и веса почти не имеет. Очень удобная в поездках вещь. Я же, как любая женщина, хоть на три дня, хоть на месяц, а беру всегда одинаково много.

Как только мы вышли из реки и поднялись на невысокий обрыв, перед нами открылась ровная дорога, с одной стороны в отдалении продолжался лес, из которого мы выбрались, а с другой – степь, до самого горизонта.

– Как называется эта страна?

– Арания.

– Красивое имя. Для страны. Здесь живут такие, как вы? Вампиры?

– Не только. Эльфы, дроу и гномы – наши соседи, и в городах их немало. Торговля в мирное время процветает.

– Сейчас время мирное, надеюсь?

– Я тоже надеюсь… Давно здесь не был.

Теперь понятно, почему такое количество багажа. А он, словно мысли мои прочитав, добавил:

– У нас был еще один конь, ногу сломал. Пришлось убить.

Мы ехали в тот самый город, который я увидела с высоты, то есть в противоположную сторону от гор. Эх, Фролга, Фролга, придется тебе меня еще немного подождать. Правда, вампир меня успокоил, сказал, что дракон, который тебя утащил, людей не ест.

Оказалось, что не сразу в город Силит мы путь держим. По пути еще замок стоит, в котором друг детства моего вампирюги обитает. Мы к замку уже в темноте подъехали. Я его сверху, когда на метле летела, не заметила, он в низине стоит, соснами корабельными сокрытый. Замок – не замок, скорее, дом большой, каменный, крыша мхом поросла, стены – плющом. Лет ему немерено, вокруг лес густой, оно и понятно – ни к чему вампирам поля пшеничные.

Хотела я Артиму вопрос задать еще с утра, да все не решалась. Нет, скромностью да застенчивостью тут и не пахло, просто обидеть его не хотелось. А вопрос актуальный – кровь они пьют или нет?

Но все разрешилось само собой. Когда мы на обед остановились, он меня оставил коней сторожить, а сам сына с собой взял, да на охоту пошел. А я тем временем наложила на полянку охранное заклинание – ежели кто чужой мимо пройдет, оно меня разбудит, и заснула. Все-таки, крови я потеряла немного, и верхом вдвоем в одном седле сидеть неудобно – ноги затекают, вдобавок, я вампиру все интересные места отдавила. Но он почему-то не жаловался.

Вернулись они через час, Артим тушу косулью с плеча к моим ногам скинул – мол, разделывай. И нож положил сверху. Я рукава закатала, нож взяла да и приступила к работе. И вот что интересное заметила: не было на косуле других ран, кроме небольшого разреза не шее, где вена яремная. А еще след от веревки на шее, словно ее удушили. Начала я шкуру снимать, и поняла, что обескровили ее, почти досуха выпили. Вот, значится, как они свои вампирские потребности удовлетворяют! Ясно, но еще один вопрос остался, вот его я и задала расслабившемуся вампиру. Сына он за дровами послал, а сам на травке разлегся – кровь переваривает.

– И часто вы должны так питаться?

– Не очень. Взрослому достаточно раз в два-три месяца, детям чаще. Они растут, им больше кровь нужна, без нее они слабеют, да и крылья не сформируются правильно.

– Ага, понятненько теперь – так у Тимина крыльев пока нет? То-то он твоими любуется!

– У него только к двадцати прорежутся, еще два года ждать.

– Погоди, погоди, так ему восемнадцать уже? А я думала, лет десять-двенадцать.

– Мы медленнее растем, но дольше живем.

Я глубокомысленно хмыкнула, и на этом разговор иссяк.

Я ногу заднюю отделила, да на кусочки порезала, тут и мальчик пришел с хворостом.

Пока он на палочки, отцом выточенные, мясо нанизывал, я его получше рассмотрела. Он действительно, еще ребенок – это и по поведению видно и по речи. Нет в нем еще взрослости. Да и сказки он любит, о чем и заявил, пока мясо жарилось. Так что пришлось мне ему про Щуку и Емелю, и про Царевну Несмеяну рассказывать. И пока я не досказала, в путь мы не тронулись.

Но перед тем как в седло взгромоздиться, я метелки наши в сумку спрятала – оно ведь как: никогда не знаешь, как повернется, а метелки – это оружие наше, можно сказать, тактическое.

Артим три раза ударил в ворота, и они распахнулись сами по себе. Во дворе замка никого не было, но на первом и втором этаже окна светились, слабенько так, словно только свечи горели. Чего это я? Электричества же тут нет! Вот бабка, совсем забыла, куда попала! Последние два часа пути я сладко спала в объятьях моего вампира, а он и рад тому был: все крепче меня к себе прижимал, да в макушку целовал, нежно так и ласково. Так что сны мне вполне в тему снились. Эротические…

Переступив порог, я осмотрелась. Двор небольшой, стеной высокой каменной огорожен, другого выхода нет, кроме ворот, которые в этот момент за нашей спиной сами захлопнулись, отрезая от внешнего мира. И сразу на нас кто-то спикировал. Лошади заржали, Артим их еле удержал, а я к себе ребенка прижала, да арбалет, который еще за воротами от седла отвязала да в руку правую взяла, направила на темную фигуру, приземлившуюся перед нами на камни двора.

Вампир сверкнул глазами, и я сама, как тот конь, шарахнулась – у этого нелюдя они, как положено, красным сверкали.

– Хозяин ожидает вас, господин. Он велел мне проводить вас к нему, а ваших спутников в отведенные вам покои.

Я на Артима посмотрела и поразилась, как преобразился мой спутник. Крылья из прорезей в рубашке вырвались, сам он, как струна натянутая стал, и в лице величие проявилось. Ох, непростая птица мне встретилась по пути, не простая. А он красноглазому рукой махнул, веди, мол, а сам мне шепнул:

– Афина, сына одного не оставляй, прошу тебя!

Я в ответ только кивнула, да ребенка-вампиренка покрепче к себе прижала. Не нравится мне здесь, ох, не нравится. Сумку свою я с собой взяла и за проводником последовала. На втором этаже Артим нам кивнул и пошел с другом встречаться, а нас вампир в спальню проводил. Хотел Тимина отдельно поселить, но я не дала, только глазами сверкнула ведьминскими, зелеными, и он заткнулся.

Потребовала показать, где можно помыться с дороги, и вампир отодвинул ширму в красных маках, и показал мне уже готовую медную ванну, наполненную горячей водой.

– Благодарю. Вы можете быть свободны, уважаемый. Если мне что-то понабиться, я вас позову.

Вампир только зубами скрипнул и пропал в темном коридоре. Я сразу сеть охранную накинула, двери заперла и велела Тимину идти мыться. А сама в сумку полезла. Мыло да шампунь достала. Что-то подозрительно мне содержимое тех склянок, что на полу возле ванной стояли. Ребенка отмыла, да в простыню завернула обсыхать, а сама воду заклинанием очистила и в темпе вальса мыться начала. Через пятнадцать минут мы с ним оба уже сидели у камина и волосы причесывали. Я ему косу заплела, а свои распущенными оставила. Из сумки своей безразмерной платье достала зеленое, шелковое. Пистолет, на всяк случай, в кобуру на бедро – забыла сказать, что набор юного шпиона я тоже захватила.

Вот теперь, когда Тимин в чистое переоделся, можно и поколдовать. Я еще загодя к своему спутнику метку прилепила, так что теперь в любом месте его найду. А приворот свой я с него сняла, ни к чему мне любовь под заклинанием. Неужто я сама не смогу мужика привлечь? Оно свое дело сделало, можно и избавляться.

Забралась я с ногами на кровать, села по-турецки и глаза прикрыла. Вырвалась магия, струйкой побежала за меткой моей и стала проводником, вроде телефона. Я все слышу, но видеть не могу. Мальчик в кресле пирожок с картошкой жует, я его накормить решила, а то поди знай, когда нас позовут, так что мне он не мешает, а я сама разговор слушаю.

"Недоброе время ты выбрал домой вернуться, друг мой. После смерти твоего брата в столице смута. Мать твоя, королева, во всем с регентом соглашается. А регент – дядя твой, отца брат. Тебя он уже давно похоронил. Не советую я тебе во дворце показываться, Артим"

"Не боюсь я Троиса, не может он мне ничего сделать. Я наследник престола, и ты это знаешь. Да и Тимин хочет с бабушкой познакомиться"

От, мать-перемать! Неужели Артим такой наивный? Добрая душа, вампирюга мой! А друг его – та еще птица. Даже по голосу слышу, что врет он. Врет, да заговаривается. Словно специально подзуживает моего: мол, я тебе скажу не ходи, а ты мне на зло пойдешь. Ладно, с этим гусем мы еще разберемся.

Больше ничего я подслушать не успела, за нами давешний вампир пришел. Я ноги в мягкие да удобные туфли сунула, ребенка за руку взяла и последовала за ним. Коридоры темные, только впереди свеча в руках вампира слегка стены освещает. Иду я и думаю, а ведь им свет и не нужен, поди. Нелюдь нас вел, вел, да и привел, наконец, в зал. Потолок балками закопченными за века, в вышине под самой крышей едва виднеется. Люстра висит, в ней свечи горят, оплавляются, да пахнет воском да медом. Посреди зала стол стоит на возвышении, к нашему приходу накрытый. Посуда золотая да серебряная, скатерть красная. А сам хозяин – ну, китаец вылитый! Глаза узкие, рожа каменная, ростом моему плечо, но когда мы вошли, встал, как полагается. Артим ко мне подошел, к столу проводил и с хозяином познакомил. Я только шепнуть успела: не говори, что я ведьма.

– Дорогая, позволь тебе представить моего старинного друга Галарта де Зави Руно.А это невеста моя, Афина Терраземская.

И руку мне сжал, молчи, мол, так надо. Надо так надо! Я вампиру ручку для поцелуя протянула, а сама в глаза его честные смотрю и жду, когда же он проявит суть свою, вражескую. Ну, не верю я ему, а интуиция моя, баб-йожская, меня еще ни разу не подвела.

Тот вампир, что нас привел, стал нам за столом прислуживать.

Хозяин вино пьет, да на меня смотрит – приценивается.