Текст книги "Кушанское царство"

Автор книги: Людмила Боровкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 24 страниц)

Следующее свидетельство Чжан Цяня о местонахождении Дася к юго-западу от Давань в 2000 с лишним ли (800 км) позволяет точно определить, что же это была за река Гуйшуй.

Поскольку в те времена расстояния между царствами определялись по расстоянию между их столицами, то очевидно, что 2000 ли было между столицами Давань и Дася. Но Чжан Цянь назвал только столицу Дася г. Ланыпи и не упомянул название столицы Давань. И лишь из описания Сыма Цянем ханьско-даваньской войны 104–101 гг. до н. э. (о ней см.: Боровкова, 2001, гл. 5) выясняется, что столицей Давань был г. Эрши. Однако в «Ши цзи» нет данных о его местонахождении. А в I в. до н. э. столицей Давань стал другой город, Гуйшань, и ее прежняя столица Эрши уже не интересовала ханьский двор и в «Хань шу» г. Эрши более не упоминается. И только в «Синь Тан шу», в описании царства Восточное Цао-Судуйшана VII в. появилось сообщение, что здесь находился г. Эрши ханьского времени (СТШ, гл. 221/2, с. 62). Как видим, память о даваньской столице II в. до н. э., выстоявшей в 101 г. до н. э. против огромного, пришедшего из невиданной дали ханьского войска, веками сохраняли потомки ее героических защитников. И когда сначала в империю Суй (581–617), а потом и в империю Тан (618–906) стали приходить послы из Цао и соседних с ним царств (ЦФЮГ, гл. 970, с. 11396–11408), они напомнили китайцам об этом знаменитом в их и своей истории городе и указали его бывшее местонахождение.

При дворе Суй и Тан, судя по материалам «Бэй ши» и «Синь Тан шу», хорошо знали о расстояниях до Восточного Цао и царств по пути к нему. От Нинъюань (как в Тан назвали царство Бохань), т. е. бывшей Давань, до восточного Цао, местное название которого Судуйшана, было 400 танских ли (210 км) (СТШ, гл. 221/2, с. 6245). Царство же Бохань отстояло от Шулэ (Кашгара) на 1000 ли (526 км) (БШ, гл. 97, с. 3236). Таким образом, общее расстояние от Шулэ до Восточного Цао, где находился г. Эрши, составляло в VII в. 1400 танских ли (736 км) или 1840 ханьских ли. С учетом же спрямления пути от Шулэ до г. Эрши к VII в. в среднем на 10 % расстояние между ними при Ранней Хань составляло около 2000 ли (800 км).

Общепринято локализовать Эрши в нынешнем Коканде. Действительно, по современной автотрассе от Кашгара до Коканда 681 км (Атлас автодорог, 1984, л. 141, 144, а расстояние от Кашгара до пограничного Иркештама рассчитано по карте), что на 15 % меньше расстояния VII в. между Шулэ и Эрши. Так что локализация Эрши в Коканде представляется обоснованной. Теперь, определив, что столицей Давань во II в до н. э. был г. Эрши (Коканд), выясняем, что между ним и столицей Дася г. Ланьши было, по данным Чжан Цяня, 2000 ли (800 км), а от Шулэ до Ланьши – 4000 ли. Если река Гуйшуй и есть Амударья, то город Ланьши, столица Дася, лежавший к югу от этой реки, должен был тоже находиться к югу от нее. И потому Ланьши чаще всего идентифицируют с Балхом или Хульмом.

Но из Коканда нет прямого пути на юго-запад к Амударье. Пройти к ней можно двумя путями. Первый – на запад через Худжанд (бывший Ленинабад) до Хаваста (243 км), из него на юг по Душанбинскому тракту до Душанбе (340 км) и оттуда на юг либо до Пянджа, либо до Айваджа или до Термеза, лежащих на северном берегу Амударьи. По этому пути от Коканда до них по современным автотрассам соответственно 812, 801 и 834 км. Второй путь – от Коканда на запад до Самарканда (414 км) и от него на юг по Узбекскому тракту до Термеза (384 км), равный в целом 798 км (расстояния определены по: Атлас автодорог, 1984, л. 138–141).

Как видим, по современным автотрассам расстояние от Коканда до городов на северном берегу Амударьи равно или даже чуть больше указанного Чжан Цянем расстояния между столицами Давань (г. Эрши) и Дася (г. Ланьши) по древним дорогам II в. до н. э. Но ведь очевидно, что расстояния по спрямленным современным автотрассам значительно меньше расстояний по дорогам ханьского времени. Расхождение между ними, согласно нашим исследованиям (Боровкова, 1989; Боровкова, 1992а, с. 214–221), составило в среднем 20–30 % на разных участках дорог. Так что расстояние от Эрши до северного берега р. Гуйшуй (Амударьи) должно было составлять во II в. до н. э. не менее 960 км, а то и 1040.

Таким образом, проведенное исследование позволяет утверждать, что столица Дася г. Ланьши не мог находиться к югу от Амударьи и что р. Гуйшуй не могла быть Амударьей. Поэтому нельзя идентифицировать г. Ланьши ни с древним Балхом, ни с другими древними городами, лежавшими к югу от Амударьи. Река же Гуйшуй, через которую Чжан Цянь, несомненно, переправлялся по пути из Большого Юэчжи в находившуюся к югу от нее Дася, была Сырдарьей, к северу от которой лежало царство кочевников Большое Юэчжи, а к югу – земледельческая страна с множеством городов – Дася (Северная Бактрия). Где-то в этой стране между Сырдарьей и Амударьей и находилась ее столица г. Ланьши.

Точнее определить местонахождение Ланьши только на основании указанного Чжан Цянем расстояния до нее в 2000 ли (800 км) от столицы Давань невозможно. Поэтому, чтобы завершить рассмотрение данного вопроса, сошлемся кратко на сведения китайских историй за последующие века. Согласно «Хань шу», г. Ланьши стал в I в. до н. э. столицей царства Большое Юэчжи, а по данным «Хоу Хань шу», в I–II вв. н. э. он остался столицей Кушанского царства, превратившись за эти века, несомненно, в очень большой город.

И советские археологи открыли в Северной Бактрии помимо Термезского еще только одно огромное древнее городище у г. Шахринау в 44 км западнее Душанбе, равное по площади (350 га) городищам Термеза и Балха. Его существование датируется по монетным находкам II в. до н. э. – II в. н. э.

Теперь сопоставим расстояние от Коканда до Шахринау, равное 627 км (Атлас автодорог, 1984, л. 138, 141), с указанным Чжан Цянем расстоянием между г. Эрши (Коканд) и г. Ланьши в 800 км. Как видим, расстояние II в. до н. э. больше современного на 173 км, т. е. на 21,6 %, что соответствует среднему показателю сокращения расстояний за две тысячи лет по дорогам данного региона. Это все позволяет, полагаем, идентифицировать р. Гуйшуй с Сырдарьей и локализовать г. Ланьши на месте древнего городища у г. Шахринау, а Большое Юэчжи II в. до н. э. – на северном берегу Сырдарьи и Дася к югу от нее.

Далее рассмотрим другие сведения из описания Дася в «Ши цзи».

Определив местонахождение Дася к югу от р. Гуйшуй, Чжан Цянь охарактеризовал ее как земледельческую страну с городами, с развитой торговлей, по обычаям одинаковой с Давань. Никаких признаков присутствия в ней кочевников им не отмечено, а сказанное согласуется с определением Греко-Бактрии античными авторами как страны с тысячей городов. Отмеченное им более чем миллионное население Дася доказывает, что это была очень многонаселенная по тем временам страна.

В политическом отношении Дася в 129–128 гг. до н. э. представляла собой, по сведениям Чжан Цяня, конгломерат мелких владений со своими царьками без верховного правителя. Поэтому полагаем, что г. Ланьши, названный Чжан Цянем столицей Дася, считался таковой по традиции, идущей с прошлых времен, когда страна была единым централизованным царством.

Политическая раздробленность Дася также опровергает, с нашей точки зрения, общепринятое мнение о том, что юэчжи в момент переселения разгромили и покорили Дася. Ведь будь это так, правитель Большого Юэчжи, централизованного царства кочевников, стал бы верховным правителем ее.

Но как раз после описания политической раздробленности Дася Чжан Цянь опять привел сообщение, которое принято трактовать как доказательство завоевания юэчжами в момент переселения всей Дася. Поэтому рассмотрим опять наш перевод этого сообщения, приведя его транскрипцию, и сопоставим с переводами других авторов:

«Когда (цзи) большие юэчжи переселились на запад (си ту), напали (гун), потерпели поражение (бай) от нее (чжи), и все (цзи) подчинились (чэнь) и покорились (сюй) Дася».

По нашему мнению, здесь ясно сказано, что юэчжи, переселившись на запад, напали на Дася, но потерпели поражение от нее, и все подчинились Дася.

Н. Я. Бичурин, следуя принятой им точке зрения танских комментаторов, считавших, что юэчжи покорили Дася, попытался и данное сообщение толковать в том же смысле: «Когда Большой Юечжы, идучи на запад, разбил их (т. е. мелкие владения Дася. – Л. Б.), то они поддались Дому Дахя» (Бичурин, 1950, т. 2, с. 152). Для этого иероглиф бай, означающий «потерпеть поражение в сражении» (ЦХ, 1948, с. 604), он перевел словом «разбил», а иероглиф чжи, как «их», т. е. мелкие владения Дася. Но после обобщения цзи, «все», был вынужден перевести иероглифы чэнь и сюй одним словом «поддались», хотя ранее в сообщениях об этом событии переводил чэнь как «подчинили», «покорили». В результате все сообщение в его переводе оказалось алогичным: юэчжи разбили мелкие владения Дася, которые, однако, почему-то «поддались» не разгромившим их юэчжам, а какому-то «Дому Дахя», хотя перед этим сказано, что в Дася не было верховного правителя, т. е. «Дома», а что стало с юэчжами, неизвестно.

Иначе, но столь же вольно и в том же смысле перевел это сообщение Чжан Цяня и Е. Цюрхер: «Когда Большие Юэчжи переселились на запад, они напали и победили ее, и они полностью подчинили и покорили Дася» (Цюрхер, 1968, с. 361). Как видим, у него иероглиф бай, «потерпеть поражение», превратился в «победили», цзи, «все» – в «они полностью». Согласно такого рода переводам, получилось, что юэчжи напали на Дася после того, как она уже распалась на мелкие владения, и такая точка зрения стала общепринятой. Очевидно, что для решения вопроса о точности того или иного перевода сообщений об этом очень важном для понимания истории Средней Азии II–I вв. до н. э. факте лучше всего выяснить, когда Греко-Бактрийское царство распалось на мелкие независимые владения и когда переселявшиеся юэчжи вторглись в царство Дася (Бактрию) – до или после его крушения.

О времени первого и второго переселения юэчжей и создание ими царства Большое Юэчжи

О времени первого и второго переселения юэчжей и создания ими царства Большое Юэчжи

На первый вопрос ответили исследователи истории Греко-Бактрийского царства по античным источникам. Правивший им в начале II в. до н. э. царь Деметрий был убит около 170 г. до н. э., вероятно, собственным военачальником Евкратидом, который и оказался последним правителем этого царства с тысячей городов, известным античным авторам. В 155 г. до н. э. Евкратид был убит сыном. Далее, как выяснили исследователи по нумизматическим данным, в Греко-Бактрии правили более двадцати царей и царьков, но хронологию их правлений и местонахождение их владений определить пока не удалось. Споры продолжаются.

Во всяком случае, очевидно, что сильное централизованное Греко-Бактрийское царство существовало до 155 г. до н. э.

О времени переселения юэчжей было высказано несколько точек зрения. Сиратори К. в статье 1912 г. полагал, что юэчжи, разгромленные Лаошан-шаньюем, сначала переселились в долину Или в 174–160 гг. до н. э., а затем в Дася в 158 г. до н. э. Кувахара в статье 1916 г. первое переселение юэчжей в долину Или отнес к 172–161/160 гг. до н. э., а второе, в Дася – к 139–129 гг. А Фудзита Т. в статье того же года отнес первое переселение юэчжей к 176/175–162/161 гг. до н. э., а второе – к 161/160 г. до н. э. В 1932 г. точку зрения Кувахара поддержал Ясума Я. В Европе их точки зрения стали широко известны после того, как Г. Халун изложил их в своей работе и согласился с мнением Кувахара (Халун, 1937, с. 247–249; Нарайн, 1957, с. 133, прим. 5). С того времени специалисты по истории Бактрии исходят в своих работах из признания периода 141/140–130/128 гг. до н. э. временем завоевания юэчжами Дася (Бактрии).

Согласно этой общепринятой точке зрения, юэчжи переселились в земли Дася и покорили ее значительно позже смерти Евкратида. Суждение Фудзита Т. о переселении их сюда в 161/160 г. до н. э. было забыто. Поскольку позже данный вопрос специально не исследовался синологами, рассмотрим его подробно.

Итак, по совершенно достоверным сведениям в описании Большого Юэчжи, полученным Чжан Цянем при дворе этого царства в 129 г. до н. э., именно Лаошан-шаньюй, правивший со 174 г. и, как мы установили, вплоть до октября-ноября 162 г. до н. э., разгромил юэчжей и изгнал их из Ганьсуского коридора. Значит, это случилось точно ранее 162 г. до н. э. Однако неизвестно, в каком именно году, куда юэчжи бежали, как долго и по какому пути они шли и когда оказались в землях Дася, до или после смерти Евкратида.

Ответить на эти вопросы позволяют материалы «Ши цзи» и «Хань шу» по ранней истории народа усунь. Но прежде остановимся на событиях, которые поясняют, когда и как данные материалы появились в Хань, – это дает возможность судить об их достоверности.

Чжан Цянь после возвращения домой в 126 г. до н. э. рассказал императору У-ди о царствах Средней Азии и в заключение посоветовал ему установить связи с Дася. Он сказал, что будучи в Дася, видел там изделия из Шу (Сычуани), которые, по словам жителей, местные торговцы привозили из Шэньду (Индии). А Шэньду лежит к юго-востоку от Дася

«в нескольких тысячах ли и имеет изделия из Шу. [Если] сейчас отправить послов в Дася через Цян, то цяны погубят их, а [если] немного севернее, то [их] схватят сюнны. А из Шу удобно идти прямо [в Дася], да и нет [там] разбоя» (ШЦ, гл. 123, с. 3166).

Во-первых, обратим внимание на то, что Чжан Цянь советует У-ди установить связи непосредственно с Дася, а не с Большим Юэчжи, – а это было бы по тем временам недопустимо, если бы Дася была подвластна Большому Юэчжи. Во-вторых, из этих слов Чжан Цяня видно, что ни он, ни при дворе Хань не имели в то время представления ни о Шэньду, ни о пути в нее из Шу. Отсюда – наивное убеждение Чжан Цяня о близости Шэньду к Шу и о безопасности пути через нее в Дася.

Однако Чжан Цянь не только указал У-ди путь для установления связи с Дася, минуя владения сюннов, но и, подогревая имперские амбиции его, тут же нарисовал картину возможного подчинения царств Средней Азии и вселенского господства Сына Неба.

«Давань, а также Дася и Аньси – это большие страны с множеством удивительных вещей, оседлые, очень сходные по занятиям [населения] со Срединной империей, но войска [у них] слабые. Ценят ханьские дорогие изделия. В лежащих к северу от них Большом Юэчжи и Канцзюй войска [напротив] сильные, [их] можно использовать с выгодой для двора, посылая дорогие вещи. Если действительно добьемся [этого], а по сути подчиним их, то [слава о] величии и добродетели [Сына Неба] распространится меж четырех морей и на пространстве в 10 тыс. ли через перевод с девяти языков дойдет до [народов] с разными обычаями. Сын Неба в восторге одобрил сказанное Цянем и приказал ему отправить посольства [в Дася] между Шу и Цзяньвэй по четырем дорогам одновременно».

Но послы вскоре были на этих дорогах убиты. Столь же безуспешными оказались и последующие попытки отправить послов по тем же дорогам. В результате

«… затратив много [средств] и не открыв дорогу [в Дася], [У-ди] отказался от этого [плана]» (ШЦ, гл. 123, с. 3166).

Отправление послов и их гибель – все это произошло ранее 123 г. до н. э., когда Чжан Цянь был послан сопровождать главнокомандующего ханьских войск в поход против сюннов. За заслуги в этом походе, а также за то, что ходил, обратим внимание, в Дася, а не в Юэчжи, он был пожалован титулом Бован-хоу (ШЦ, гл. 111, с. 2929; гл. 123, с. 3167). Но во время следующего похода против сюннов в 121 г. до н. э. он опоздал к месту сражения, за что был осужден на смерть, но откупился и стал простолюдином (ШЦ, гл. 110, с. 2908–2909; гл. 123, с. 3167).

Войну против Сюнну У-ди начал еще в 133 г. до н. э. и продолжал до 119 г. В 127 г. ханьские войска нанесли сюннам тяжелое поражение и изгнали с их исконных земель в Ордосе, ставших отныне владением Хань (ШЦ, гл. 110, с. 2906; гл. 111, с. 2923). А в 121 г. до н. э. они нанесли сюннам тяжелое поражение в Ганьсуском коридоре. Из этого факта выясняется, что сюнны до того времени жили на месте изгнанных ими юэчжей. Здешний правитель сюннов Хунье-ван, боясь, что шаньюй казнит его за поражение, сдался Хань и со всем народом ушел в ее пределы. А Хань тут же начала освоение земель Ганьсуского коридора (ШЦ, гл. 110, с. 2908–2909).

Подробное исследование этой пятнадцатилетней войны Хань с Сюнну и выяснение ее итогов (Боровкова, 2001, гл. 2) показало, что в результате ее Хань наконец-то освободилась от унизительной даннической зависимости от державы Сюнну, а Сюнну не только лишилась очень существенной для нее дани с Хань и прибыльной торговли с нею на приграничных рынках, но и своих исконных земель в Ордосе и богатейших земель в Ганьсуском коридоре. Сюннам пришлось переселиться к северу и западу от своих бывших владений. Согласно сообщению Сыма Цяня за 105 г. до н. э. (ШЦ, гл. 110, с. 2914), восточная часть сюннов обитала теперь к северу от Юньчжуна (Хух-Хото), т. е. значительно западнее, чем до войны, а западная часть их, владевшая ранее землями в Ордосе и Ганьсуском коридоре, теперь обитала к северу от Цзюцюаня и Дуньхуана, т. е. к северу от Ганьсуского коридора, где начинался северный, притяньшаньский, путь через Восточный Туркестан.

А Хань, завладев Ганьсуским коридором, получила под свой контроль выход на, как показало наше исследование (Боровкова, 1989, гл. 2), самый прямой и короткий в то время южный, прикуньлуньский, путь в царства Средней Азии. Сюнны, утратив выход на него, уже не могли так тщательно, как ранее, контролировать его, чем немедленно решил воспользоваться У-ди. После окончания войны в 119 г. до н. э. он сразу же вернулся к своей давней идее найти союзников для борьбы с Сюнну и к представленному ему Чжан Цянем головокружительному плану подчинения влиянию Хань царств Средней Азии. Он вновь призвал ко двору низведенного в простолюдины Чжан Цяня и «неоднократно расспрашивал его о Дася и ближних [к ней царствах]» (ШЦ, гл. 123, с. 3168).

Вероятно, во время этих бесед Чжан Цянь вспомнил и по-новому оценил те общие сведения, которые он получил при дворе Давань о ее северо-восточном соседе Усунь и которые сообщил У-ди еще в 126 г. до н. э.:

«Усунь находится к северо-востоку от Давань примерно в 2000 ли. Это кочевое царство (син го), [народ которого переселяется] следуя за скотом. По обычаям одинаково с Сюнну. Натягивающих лук несколько десятков тысяч. Смелы в сражениях. В прошлом подчинялось Сюнну. Когда же усилилось и заполучило зависимых (цзин шу), [правитель его] не захотел ездить ко двору [шаньюя]» (ШЦ, гл. 123, с. 3161).

Эти общие сведения позволяли заключить, что царство Усунь было западным соседом Сюнну и что отделение его от Сюнну привело к обострению их отношений. Заметим, что это единственный известный за весь II в. до н. э. случай отпадения от могущественной тогда державы Сюнну ее зависимого владения.

Видимо, поэтому Чжан Цянь в беседе с У-ди в 119 г. до н. э. передал ему те сведения о ранней истории усуней, которые получил ранее от простолюдинов, находясь в сюннуском плену, и предложил план использования Усунь против Сюнну. У-ди одобрил план и, дав Чжан Цяню снова высокую должность, отправил немедленно послом в Усунь во главе 300 человек и с богатыми дарами (ШЦ, гл. 123, с. 3168).

Позже вернемся к описанию этого похода Чжан Цяня в Усунь в 119 г. до н. э., поскольку в нем говорится и о Большом Юэчжи. А сейчас обратимся к его рассказу о ранней истории усуней, приведенному в «Повествовании о Давань» в «Ши цзи». Он является, с нашей точки зрения, ключом к пониманию сведений о ранней истории юэчжей в варианте этого рассказа Чжан Цяня, приведенном в его биографии в «Хань шу», который и рассмотрим ниже.

Чжан Цянь сообщил:

«Ваш слуга (чэнь)[5]5
  Здесь чэнь (Ваш слуга) – тот же иероглиф, которым обозначены отношения подданства между Дася и Большим Юэчжи.


[Закрыть], находясь [в плену] в Сюнну, слышал, что в Усунь правитель называется куньмо. Отец [нынешнего] куньмо [имел] маленькое царство у западной границы Сюнну. [Потом] сюнны напали и убили его отца, а новорожденный [сын] куньмо был брошен в поле. Ворон с мясом в клюве стал летать над ним, а волчица приходила кормить его [своим] молоком. Шаньюй удивился, счел [младенца] святым и взял на воспитание. А когда [он] возмужал, послал его командовать войсками, и куньмо добился успеха. [Тогда] шаньюй вернул ему народ его отца и приказал возглавить защиту западных городов (си чэн[6]6
  В издании «Ши цзи» 1975 г. иероглиф чэн (город) предложено заменить на юй (край). Но у Сыма Цяня название си-юй (западный край) вообще не встречается. Оно появляется только в «Хань шу» примерно с середины I в. до н. э. Поэтому такая замена вряд ли обоснованна. Но несомненно, что под «западными городами» подразумевались те 26 владений, завоеванных сюннами в 177 г. до н. э. одновременно с Юэчжи, Усунь и Лоулань, которые, без сомнения, находились в Западном крае (Восточном Туркестане).


[Закрыть]). Куньмо стал опекать свой народ, нападать на соседние мелкие владения, обучать несколько десятков тысяч натягивающих лук наступательному бою. Когда шаньюй умер, куньмо повел свой народ в дальнее переселение, вступил на трон и не захотел [ездить] на собрания ко двору Сюнну. Сюнну послала отборные войска атаковать [его], но [они] не добились победы и, считая [куньмо] святым, удалились. Вследствие этого [Сюнну] установила связи с ним и больше не нападала [на Усунь]» (ШЦ, гл. 123, с. 3168).

Как видим, информаторы Чжан Цяня имели лишь самое общее, но верное представление о местонахождении маленького царства Усунь – к западу от владений сюннов. И потому Бань Гу был неправ, приписав Чжан Цяню в описании Усунь в «Хань шу» более точное знание в то время местонахождения родины усуней – между Цилянь и Дуньхуаном: «Впервые Чжан Цянь сообщил, что изначально усуни сообща с юэчжами обитали между [Цилянь] и Дуньхуаном» (ХШ, гл. 96/2, с. 3902). А ведь Дуньхуан был построен после смерти Чжан Цяня! В рассказе Чжан Цяня, заметим, подтверждается и сообщение в описании Усунь в «Ши цзи» об отделении этого царства от Сюнну.

В свете сообщения Маодуня о завоевании сюннами в 177 г. до н. э. царств Юэчжи и Усунь вроде бы не вызывает сомнений и приведенный в рассказе Чжан Цяня факт разгрома маленького царства Усунь сюннами. Но он представляется недостоверным в свете приведенных в рассказе сведений о жизни куньмо в Сюнну. Согласно им, в год смерти шаньюя куньмо было около двадцати лет, поскольку он стал уже опытным военачальником. А так как во время пребывания Чжан Цяня в плену в Сюнну там правил Цзюньчэнь-шаньюй (162–126), то очевидно, что тогда речь могла идти о смерти либо Маодуня в 174 г. до н. э., либо Лаошана в 162 г. до н. э. Если предположить, что куньмо родился в 177 г. до н. э., т. е. в год разгрома сюннами царств Юэчжи и Усунь, то окажется, что в год смерти Маодуня ему было лишь около четырех лет, а в год смерти Лаошана – пятнадцать. Из этого следует, что куньмо родился ранее 177 г. до н. э. А это, как и то, что шаньюй вырастил сына убитого им правителя Усунь, т. е. своего кровного врага, позволяет усомниться в том, что именно сюнны разгромили Усунь и убили отца куньмо.

Но существует другая версия этого рассказа Чжан Цяня, изложенная Бань Гу в его биографии в «Хань шу». По содержанию она значительно отличается от версии в «Ши цзи», богаче последней деталями и непротиворечива по смыслу. Но она составлена Бань Гу на два века позже текста Сыма Цяня, что и дает право усомниться в ее достоверности. Поэтому, чтобы выяснить, какая из двух версий рассказа Чжан Цяня заслуживает большего доверия, обратим внимание на следующие факты.

По словам Чжан Цяня, эту историю усуней он услышал, находясь в плену в Сюнну. Но он жил там отнюдь не при дворе шаньюя, а среди простолюдинов, что явствует из того, что бежал он из плена вместе с юэчжами-односельчанами, а они вряд ли знали и помнили в деталях историю другого народа.

Откуда же появились у Бань Гу в I в. н. э. новые подробные данные о ранней истории усуней, показавшиеся ему столь важными и достоверными, что он решился на чрезвычайный поступок – кардинально изменил текст Сыма Цяня, хотя обычно излагал его либо точно, либо с минимальными изменениями? Появление их объясняют, с нашей точки зрения, сведения в «Ши цзи» и «Хань шу» по истории ханьско-усуньских отношений последующего времени, подробно исследованные нами ранее (Боровкова, 2001, гл. 10, 11). Здесь упомянем кратко лишь те из них, которые наиболее убедительны для ответа на поставленный вопрос.

После того как Чжан Цянь, отправленный в конце 119 г. до н. э. послом в Усунь, побывал там и к концу 115 г. вернулся вместе с ответным усуньским посольством, узнавшим об огромности и богатстве империи, ханьско-усуньские посольские связи стали регулярными. В 107 г. до н. э. был заключен династический брак: ханьская принцесса (в качестве которой, как в свое время и в Сюнну, была послана не дочь императора, а просто девушка из императорского рода) стала младшей женой куньмо, того самого, который основал новое царство Усунь и отделился от Сюнну. С тех пор и до 51 г. до н. э. младшей женой усуньского куньмо становилась непременно ханьская принцесса, имевшая при себе большую свиту из ханьцев и поддерживавшая устойчивую связь с ханьским двором. Ханьские послы и сановники довольно часто и нередко подолгу бывали при дворе Усунь, а усуньские – при дворе Хань. Так что здесь имели много сведений об Усунь, что сказалось и в том, что ее описание в «Хань шу» оказалось самым длинным и подробным среди описаний всех других царств в «Повествовании о западном крае».

Неудивительно, что столь тесные длительные связи позволили двору Хань получить подробные сведения и о ранней истории усуней из первых рук, возможно, даже от самого куньми, основателя царства, или его сыновей и внуков. И естественно, что они знали свою предшествующую историю точнее и полнее, чем простолюдины, бывшие информаторами Чжан Цяня.

Это объясняет, почему Бань Гу, имея столь достоверные сведения, внес большие дополнения и уточнения в рассказ Чжан Цяня, изложенный Сыма Цянем, который получился таким:

«Ваш слуга, находясь [в плену] в Сюнну, слышал, что в Усунь правитель называется куньмо. Маленькое царство Наньдоуми, отца [нынешнего] куньмо, вместе с Большим Юэчжи изначально находилось между Цилянь и Дуньхуаном. [Однажды] Большое Юэчжи напало и убило Наньдоуми, захватило его земли, а народ [его] бежал в Сюнну. Буцзю-сихоу, воспитатель новорожденного сына куньмо, схватил [его] и бежал. [Потом] положил в траву [и ушел], чтобы найти еду. Возвратясь же, увидел, что волчица кормит его [своим] молоком, а ворон, держа в клюве мясо, летает рядом. Посчитав [младенца] святым, [Буцзю-сихоу] ушел с ним в Сюнну. Шаньюй полюбил и воспитал его, а когда [он] возмужал, отдал куньмо народ его отца и послал командовать войсками. Куньмо не раз добивался успеха. В то время когда юэчжи, разгромленные сюннами, напали на западе на правителя [царства] Сэ, и он, двинувшись на юг, переселился [с народом] в дальние [страны], а юэчжи поселились на его землях, куньмо уже был в силе. [Он] попросил у шаньюя разрешения отомстить за отца, напал на западе на больших юэчжей и разгромил их. Большие юэчжи снова двинулись на запад и переселились в земли Дася. Куньмо же, захватив [часть] их людей, остался жить [на оставленных ими землях Сэ]. Войско [его] понемногу усиливалось. Когда шаньюй умер, куньмо не захотел более иметь дело с двором Сюнну. И Сюнну послала войска против него, но [они] не добились успеха и, все еще считая [куньмо] святым, удалились от него» (ХШ, гл. 61, с. 2691–2692).

Главное отличие версии рассказа Чжан Цяня о ранней истории усуней, изложенной Бань Гу, от приведенной в «Ши цзи» состоит в том, что в ней она тесно связана не столько с сюннами, сколько с юэчжами, о которых благодаря этому приведены уникальные и достоверные сведения.

Сообщение в ней о том, что усуни издревле жили вместе с юэчжами между Цилянь и Дуньхуаном, отсутствующее, естественно, в версии «Ши цзи», поскольку при жизни Чжан Цяня Дуньхуан еще не существовал, несомненно, достоверно. В таком случае логично, что именно юэчжи разгромили их маленькое царство, убили правителя Наньдоуми, народ бежал в Сюнну и что шаньюй воспитал сына Наньдоуми, убитого юэчжами, а не сюннами, как сказано в версии «Ши цзи». Иначе именно сюнны были бы кровными врагами для сына Наньдоуми, а таковыми, по версии Бань Гу, были юэчжи.

Чтобы хронологизировать хотя бы примерно это и последующие описанные в версии Бань Гу важнейшие события в истории юэчжей: разгром их сюннами, переселение их и разгром царства Сэ, разгром их усуньским куньмо в землях народа сэ (саков) и новое переселение их в земли Дася – есть всего два временных ориентира. Первый – указание на то, что сюнны разгромили юэчжей в Ганьсуском коридоре в правление Лаошан-шаньюя, второй – сообщение о том, что усуньский куньмо разгромил юэчжей в долине Или незадолго до смерти шаньюя, который, как выяснено выше, скончался осенью 162 г. до н. э.

Поэтому, чтобы определить примерную дату каждого из перечисленных событий в истории юэчжей, проанализируем самым тщательным образом все сведения в обеих версиях рассказа Чжан Цяня.

Итак, по достоверным сведениям в версии Бань Гу, к тому времени, когда сюнны разгромили и изгнали юэчжей с их родины в Ганьсуском коридоре, воспитанный шаньюем усуньский куньмо «возмужал», несколько лет успешно командовал сюннускими войскам, в награду за что шаньюй отдал ему под опеку народ его отца, и он уже «был в силе», из чего ясно, что ему было около двадцати лет. Разгромленные юэчжи двинулись на запад в царство народа сэ (саков), которое, как выяснили исследователи, находилось в долине Или, и разгромили его. Но почему именно сюда? Надо полагать, они были осведомлены о благоприятных там для кочевников географических условиях, о слабости царства Сэ и о пути туда. Поскольку в версии Бань Гу нет и намека на то, что сюнны пытались добить гонимых ими юэчжей по пути туда, а он неизбежно проходил через подвластные сюннам западные владения, можно даже предположить, что сами сюнны, заинтересованные побыстрее и с меньшими потерями завладеть богатыми юэчжийскими землями в Ганьсуском коридоре, предоставили юэчжам все эти сведения.

Но и кратчайший путь из Ганьсуского коридора в долину Или был далеким. В конце XIX в. по императорскому тракту от Аньси (немного северо-восточнее Дуньхуана) через Урумчи до Кульджи в долине Или было 1645 верст (Матусовский, 1888, с. 312), т. е. 1750 км. Очевидно, что во II в. до н. э. этот караванный путь не был столь прямым и торным, как в конце XIX в. Как показало наше исследование исторической географии данного региона по материалам «Хань шу» (Боровкова, 1989, гл. 2), в ханьское время расстояния по дорогам были здесь в среднем на 20 % больше, чем по дорогам конца XIX в. Следовательно, путь от Дуньхуана до долины Или в районе Кульджи составлял тогда около 2100 км.

По свидетельству ханьского военачальника, совершившего в 36 г. до н. э. поход через Западный край (Восточный Туркестан) в царство Канцзюй, тяжелое войско проходило по этому пути 30 ли (12 км) в день, а легкое – 50 ли (20 км) (XIII, гл. 70, с. 3023). При такой средней скорости тяжелое войско одолело бы путь в 2100 км примерно за шесть месяцев. Но юэчжи были многочисленным, по меркам того региона и времени, народом. Позже они говорили, что в эру их процветания у них только воинов (натягивающих лук) было более 100 тыс. (XIII, гл. 96/1, с. 3890). Население же в целом было, следовательно, примерно раза в четыре больше. Но часть народа погибла при нападении сюннов, часть осталась, уйдя в земли цянов.