Текст книги "Жизнь за гранью (СИ)"

Автор книги: Любовь Тильман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 23 страниц)

Домой

Мы готовились к возвращению домой! Чудесные дни отдыха, на всём готовом, среди умопомрачительных пейзажей, тренировок и нового опыта, не могли заменить привычной жизни. Они были как сон, роскошное сновидение среди бесконечного поля битвы. Мы чувствовали себя гостями в этом обманчивом покое, на границах которого ощущалось неприятное напряжение. Нам не терпелось вернуться к деятельной повседневности, в ставших домом обжитых лабиринтах пещеры, и угнетало чувство ответственности за оставленных там товарищей по битве за выживание.

Куда вы спешите?! – смеялся, пожимая плечами, Петерс. – Ещё целый месяц здесь будет вполне комфортная погода.

Но что-то настораживающее было в его улыбке, в быстрых взглядах Майкла и в том, что Лёнечка, как когда-то в детстве, неотвязно следовал за Эти, то и дело заглядывая ей в глаза.

Нам предстояло совершить перелёт самостоятельно. Мы не видели в этом проблем, Фрумиле и Михи привыкли к полётам, многократно поднимаясь в небо со мной или сыновьями, и самонадеянно заявили Петерсу, что у нас нет необходимости в мнимой опоре, являющейся чистым обманом зрения. Брат не спорил, он просто предложил нам, на пробу, бреющий полёт без пассажиров, с песком и сухой травой в рюкзаках, на другую сторону, усеянной валунами, поляны.

Мы обнялись и полетели, гордые своим мастерством. Гордились мы не долго. Уже после первой возвышенности подошвы наших ступней ушли из единой плоскости, отвлекая внимание, а к моменту приземления нам пришлось расцепить руки, чтобы никто не поломал ноги.

– А сейчас визуализируем плот и летим обратно, – скомандовал Петерс.

Нам было и смешно и стыдно. Теперь, когда ноги плотно стояли на воображаемой опоре и всё наше внимание было направленно на полёт, даже, пересёкший несколько раз курс плота, Лёнечка не смог нарушить наш круг.

Возвращение

Мы приводнялись, как дикие утки, постепенно снижаясь к зеркалу вод. Но стоило нам оказаться над рекой, мощный порыв чужой энергии дёрнул плот вниз, едва не перевернув его. Резко развернувшись, устремляясь вверх и чуть не врезавшись в береговой откос, мы притормозили на пустой площади лесного поселения.

Вокруг царило такое напряжение, что мы решили сначала укрыть малышей в одном из тайников, а потом уже разбираться. Однако и в лесу ощущались флюиды страха, окрашенные агрессией. Всё ещё не понимая природу происходящего, мы не решились воспользоваться укрывающими деревьями и полетели к пещерам. Страха здесь не ощущалось, но входы в пещеру были завалены огромными валунами.

И вдруг, словно в мозгу переключился какой-то рычажок, всплыло осознание -элементарии. Значит Холмогорску удалось сохранить, или может воссоздать осколки древних родов. Элементарии ненавидят людей за то, что те лишают их жизненной среды, но мы ведь не разоряем окружающее пространство. Страх?! Конечно, страх порождающий агрессию.

– Мы не враги вам! – транслировал я в пространство.

– Но и не друзья! – прошелестело на пороге восприятия.

– Нам нужно обустроить укрытие для женщин с детьми, – попытался я переломить ход ситуации.

– А вы попробуйте! – раскатистый, басовитый смех сдвинул камни с горы.

Требовалось кардинальное решение. И, хотя мне очень не хотелось этого делать, я взмыл в небо, сдвинул тучи, сверкнув молнией, и прогремел: «Я – сын Великого Вихря! Отец Управителя мира, вихревых поколений и обладателя второго полного генома древних! Кто такой смелый, что выйдет противостоять мне?! Выходи!» Ответом была тишина, полная тишина, казалось даже листья на деревьях шевелиться перестали. Флюиды страха наполнились ужасом, ведь вихрь мог погубить деревья и травы, иссушить или забрать воды, разбить и разбросать камни…

«Ты не должен был этого делать! – ругал я себя. – Как они смогут теперь доверять тебе?! Отныне все будут тебя бояться и никто не будет любить…»

Семья встретила меня молчанием. И только Лиси, моя милая Алисушка, обняла, прижавшись щекой к щеке и шепнула: «Не расстраивайся, отец, ты сделал всё правильно. Это они угрожали нам, а ты просто поставил их на место».

– Но отчего же мне тогда так тошно и тяжело на Душе?! – задал я вопрос, скорее себе, чем дочери.

– Это Сила! – тем не менее ответила Аля. – Никто до конца так и не понял владеем ли мы ею или она нами. Доподлинно известно только одно: она чрезвычайно ревнива и старается дистанцировать своего партнёра от любого окружения.

– Но как же тогда существуют семьи обладателей прасилы?!

Не враги

– Арс! – требовательный, скрипучий, оклик прервал наш диалог. – Мы знаем, что вы нам не враги, но и не друзья, хоть и считаете себя таковыми! Как бы зайцы и волки ни пытались дружить, хищникам для жизни необходимо мясо. Так же и вам, несмотря на все декларации, не обойтись без жилья, одежды, пищи… Мы не желаем причинить вам вред! Мы просто хотим, чтобы вы покинули это место!

– Где люди, которые жили в пещерах? – спросил я.

– Мы поговорили с теми, которых вы называете лучистыми и они увели всех, организовав посёлок возле фермы Садовника. Нас пока немного и этого участка, включающего деревья леса, травы луга, воды реки и камни пещер, нам хватит на несколько десятков лет.

– Годы пролетают быстро, а что потом?! – промелькнуло у меня в голове.

– Живи здесь и сейчас! – часто повторяемый мной постулат, моим же голосом, пророкотало нечто похожее на эхо, вызвав всеобщий смех. Смеялись дети, усмехалась Фрумиле, тонким смехом рассыпались колокольчики трав, басили камни, скрипели деревья, журчал смех вод, казалось сам воздух улыбался, наплывая тёплыми волнами… Это был не тот мир, который мы так недавно покинули – мрачный, неприязненный и суровый. Этот мир был живой, полный надежд и по детски радостный. И мы в нём были лишними.

Надо было уходить, но что-то мешало мне принять хоть сколь-нибудь чёткое решение. В голову навязчиво лезли мысли о необходимости отдыха, мы были вымотаны, а ещё с нами были маленькие дети…

Дети!!! – Словно включился дремлющий сторож, мгновенно сорвав покровы раскаяния, благодушия и доверия. Я попробовал связаться со слышащими, остававшимися в пещерах – никто не выходил на контакт. Нойман вызвал Йенса, но связь была слишком слабая для общения. Вокруг, между тем, стало твориться нечто невообразимое, несколько, лежащих в отдалении валунов, сдвинулись и покатились на нас, набирая скорость, несмотря на то, что мы располагались выше по склону. Это было уже слишком, но я не хотел рисковать семьёй.

Ночь мы провели на ферме у Леони, а утром, оставив женщин, Денса, Илью и Давида для защиты детей, отправились выручать своих сотоварищей, которые, как выяснил Юрчик, пообщавшись с животными, были замурованы в пещерах. Коварство элементариев не оставляло места для джентельменских раскланиваний. Поэтому я, вспомнив противостояние Петерса с Валенсо, просто закрутил вихрь, уложив кольцо вырванных с корнем деревьев и стал посередине, ожидая реакции.

– Ты убил их! – раздался стон леса.

– Пока только деревья! – твёрдо ответил я. – Но если наши товарищи в пещерах мертвы, я убью вас всех!

– Никто не посмеет убить потомка древних!

– Желаете проверить?!

– Вход в пещеру завален камнями, причём здесь мы?! – произнесла нежным голосочком молоденькая девушка, словно отделившаяся от коры дерева, тоненькая и гибкая, как весенняя лоза.

– Не думаю, что нам стоит тратить время на дискуссию! – остановил я поток, готовых сорваться с её губ обвинений и объяснений. – Просто верните нам пленников!

– Мы не можем этого сделать. Они размножатся и опять изгадят всю планету своим «окультуриванием», не оставив нам ни единого уголка для существования, испоганят все роднички, реки, леса, луга… даже высокогорья и земные недра.

Я не мог не согласиться с высокой правдой её слов, но и не мог допустить гибели товарищей.

– Мы говорим о конкретных людях! – сказал я, делая ударение на слове «конкретных». – Их немного и они, как и мы, стараются обходиться минимальным и беречь окружающий мир. Союз с такими людьми мог бы обеспечить вам достойное сосуществование в будущем.

– Мы оба прекрасно знаем, что будет в будущем! Ты оказался осторожнее и предусмотрительнее, чем нам обещали. Думаешь мы не видим, что творится по ту сторону пещер?! Нас ещё очень мало, и сегодня вы выиграли эту битву, но в дальнейшем мы убьём каждого, неосторожно зашедшего в наши владения, всех покушающихся на наши растения, воды, земли!

– Вы ещё слишком молоды и не понимаете, что вами манипулируют! – произнёс я первое, что пришло на ум. – Сейчас вам бесполезно что-либо объяснять, наступит время и вы сами придёте ко мне за спасительным советом.

Странная особенность есть у слов. Бывает, что ты и сам не понимаешь отчего или зачем их произносишь. Но проходит время и тебе говорят, что всё произошло именно так, как ты и сказал. И ты вспоминаешь ситуацию и фразу, и удивляешься – как ты мог знать тогда?! Или это именно твои слова построили новую реальность?! И то и другое выглядит весьма фантастично, но факт остаётся фактом: ты это сказал – и это произошло!

Отправив людей, освобождённых из пещер, на временное пребывание к Алике, мы направились к ферме Майкла, чтобы найти новое место для поселения. Однако и здесь нас ждал сюрприз. Подножье холма заросло непроходимой чащей, перевитой колючими кустарниками и лианами. Новый перелёт требовал сил, которые здесь, в ощетинившемся мире, неоткуда было черпать, а мы не знали, что нас ждёт на холме. Было непонятно: это элементарии посмели покуситься на ферму Садовника или он сам изолировал свои владения.

Безопасного места для ночлега у нас не было, поскольку элементарии перемещаются по своим средам подобно электрическому току в проводнике, и обладают значительной информацией, благодаря симбиозу растений с грибами, мицелий которых распространяется на сотни тысяч квадратных километров и реагирует на все изменения окружающего пространства. Таким образом ни камень, ни вода, ни земля, ни дерево не могли укрыть нас от проникновения этих древнейших существ. И мы решили отправиться ночевать на ферму Леони, к остальным членам семьи.

Увы, отдыха для нас этой ночью не предвиделось. Леони с Алисой встретили нас у ворот, опоясывающего ферму частокола. Фермер был не похож сам на себя, осунулся и посерел, видно было, что ему нелегко далось принятое решение.

– Я сейчас говорю от всех вольных фермеров… – произнёс он севшим от волнения голосом. – Вы не раз защищали и спасали нас. И если вы так решите, оставайтесь и мы будем бороться рядом с вами, хоть и непонятно, чем мы могли бы помочь в битве волшебников, разве только погибнуть, погубив и свои семьи. Они обещали, что если вы уйдёте, нас не тронут, но решение за вами…

Я посмотрел на Алису и услышал: «Отец, нам лучше уйти, они напуганы и растеряны, от элементариев мы защитить их не сможем».

Садовник

Нас изгоняли. И это явно был Холмоград, жаждущий беспредельной и полной власти. Решить проблему можно было только истреблением элементариев, но на это мы пойти не могли. Да собственно и упрекнуть их было не в чем. Они защищали себя, как и мы, как и любое другое живое существо.

Люди, при желании, могут договориться друг с другом, но только до наступления конфликта интересов. Да и кто из нас настоящие люди, они или мы? Кто первичен, а кто подражатель? Несомненно, что они много древнее нас, энергетические сущности, способные выстраивать материальные формы, не разрушая окружающий мир. Мы появились много позже, как одно из звеньев класса млекопитающих. Мы всего-навсего звери, обретшие интеллект. И живём мы, как и всё зверьё, которое, чтобы построить себе жилище или добыть пропитание, отнимает чью-то жизнь. Все млекопитающие – убийцы!..

Я словно споткнулся, внезапно осознав, что это не мои мысли. Во мне старательно пытались выстроить ощущение вины. Чувство непродуктивное и ведущее к саморазрушению.

Нет такого подарка я вам не сделаю! – мысленно усмехнулся я. – Мы уже никогда не узнаем, кто был первым и кто вторым, и имеются ли между нами эволюционные связки или мы появились независимо друг от друга, возможно даже в разных мирах. Да это и неважно. Надо исходить не из прошлого, которое уже невозможно изменить, а из сегодняшней ситуации. Каждый из нас такой, каков он есть. Желаем мы того или нет, но мы живём на одной Планете, а значит надо принять друг друга и попытаться сосуществовать, наперекор различной природе.

– Мы никуда не уйдём! – заключил я вслух, зная, что мои мысли тоже внимательно слушали. – Вы обманули фермеров, пообещав не трогать их, если мы покинем эти места! Но нас обмануть вам не удастся! Защитить кого бы то ни было от вас мы естественно не сможем, но уничтожать вас за каждое убийство – запросто! И поверьте, что ни одно из ваших преступлений не окажется безнаказанным: «око за око, зуб за зуб»!

– Пощади нас, – обратился ко мне невысокий седобородый старичок, – мы не желаем ничего плохого, мы просто хотим жить.

– И мы тоже! – отозвался я рефреном. – И люди, которых вы грозитесь убивать! Этот мир принадлежит нам всем! Желаете иметь свои участки – нет проблем, выделите их границы и оповестите других!

– Ты не хуже нас знаешь, что это не работает, «что было, то и будет».

Я еле успел подставить поток воздуха под рухнувшее на нас огромное дерево и тут же, увидев десятки других, несущихся разлапистыми верхушками, взмыл вверх, закручивая их вокруг себя в бешенном вихре и отбрасывая далеко в сторону, одновременно ощущая напряжение детей, старающихся отвести от малышей и Фруми летящие с корней камни и комья грязи, и вдруг с ужасом увидел, что и сам падаю, всё более приближаясь к семье.

Но уже в следующую минуту пришло понимание, что это земля поднимается мне навстречу. Семья очутилась на верхушке растущей из земли скалы, а вокруг стояли огромные люди-камни, подставляя руки и плечи под падающие деревья и не давая им дотянуться до нас.

– Садовник! – услышал я призывный голос, заканчивая аккуратно укладывать поднятые вихрем деревья, стараясь поменьше навредить соседствующим растениям. – Пересади их жизни!

Я присоединился ко всем, озираясь в поисках Майкла…

– Садовник! – требовательно повторил раскатистым эхом голос каменного человека. И я внезапно понял, что этот призыв направлен ко мне и осознал, что именно я должен сделать: направить поток тающей в пространстве энергии от умирающих деревьев в их семена и молодую поросль.

– Садовник!!! – эхом прошелестел, мгновенно застывший, как перед грозой, лес.

Тяжкое бремя

– Где ты хочешь жить, Садовник, и в каком доме? – огорошил меня неожиданным вопросом каменный гигант. – Садовник, как и Управитель Мира и Проводник, должен жить на возвышенности, чтобы иметь лёгкий доступ ко всем связующим и разделяющим энергиям. Мы можем построить тебе замок прямо здесь, на этой горе, в пределах привычной тебе территории.

– Пусть решают Фрумиле и дети.

– Я не знаю о ком ты говоришь, я вижу только тебя, дающий и забирающий.

Мне казалось, что теперь то, я уже знаю всё об окружающем нас мире, и вот – новый сюрприз, получалось, что каменные люди не могут общаться с другими представителями человеческих видов, поскольку не видят их. Я повернулся к Фрумиле, чтобы посоветоваться с ней, но не успел и рта раскрыть, как вновь услышал голос каменного человека:

– Я вижу её, что я должен с ней сделать?

– Оберегать, от врагов! – властно сказал я, гордясь, что не растерялся, и тут же был огорошен новым вопросом:

– Кто такой «врагов»?

– Забудь! – ответил я осознав, что мне ещё долго придётся изучать их восприятие и способы коммуникации. Пока что стало понятно, что они видят также тех, на кого направлена энергия моих мыслей, а учитывая, как они защищали семью, возможно также и её эмоциональная окраска.

Было ещё нечто странное и неприятное в этой ситуации. Мои дети, мои милые дети, смотрели на меня настороженно, чуть ли не враждебно, а их ответы на простой вопрос о причине такой внезапной перемены, были бесцветны, словно листы древних пергаментов. Но надо было обеспечить семью жильём и защитой, поэтому я решил отложить все непонятки на потом и дал команду к постройке замка и временного убежища на расчищенном участке земли в каменной ограде.

Мы расположились на ночлег и я уже собрался разобраться со своими эмоциями, когда неожиданно услышал призыв. Это был ни голос, ни свет, ни цвет, ни образ… Мне и до сих пор не удалось выяснить природу этого зова, больше всего похожего на внезапную головную боль, нерегулярно пульсирующую где-то за правым ухом… Я просто знал, что меня зовут.

Кто-то жаждал отдыха и облегчения Души, чтобы она могла лёгкими энергиями устремиться за облака, восходя по первым солнечным лучам, а не осесть тяжёлым энергетическим туманом на землю, пронизывая слои грунта, камней и плотно-кристаллические конгломераты подземных вод.

И, как только я это понял, где-то, в невообразимом далеке, возникло расплывчатое золотистое пятно, похожее на свет свечи, рассеянный рассветными туманами ранней осени, и стало быстро приближаться, уменьшаясь в размерах и обретая форму, словно притягиваясь ко мне, а всё пространство заполонили разноцветные сверкающие пятна, пытающиеся дотянуться метаморфными псевдоподиями до движущегося сияния.

Меня привлекло почти невидимое, слабо пульсирующее жёлтое пятнышко. Я сосредоточился на нём и увидел, подкатившегося под бок матери и синеющего от удушья, младенца. Направленное мной, золотистое сияние окружило малыша и словно всосалось в него, он порозовел и толкнул мать ножкой, отчего та мгновенно проснулась и переложила ребёнка в люльку. Это видение было так прекрасно, что я словно выключился из собственного бытия и не сразу осознал идущие изнутри болезненные точечные удары за ухом.

Смерть, увы, весьма обычный процесс в нашей реальности. Умирают все – роднички, ручейки, озёра, реки, моря, горы, почвы, растения, животные… Большая часть энергии при этом рассеивается и перераспределяется случайно. Особенно это касается новообразований минерального мира, юных растений и животных. Но в долго существующих объектах, энергия обретает индивидуальные характеристики, и пытается сохранить их при разрушении носителя, перейдя целиком в другой объект, или частями в подрастающие поколения своего рода.

Работа увлекла меня, не давая времени думать откуда поступает эта энергия и доставляя радость каждой возможностью поддержать или спасти чьё-то существование.

Однако сигналы поступали без перерыва и я уже был на грани помешательства, когда всё закрыло спокойное синее сияние и голос Майкла разлился блаженством в мозгу: «Отдыхай! Извини, что без предупреждения, не было возможности…» – и я тут же провалился в странный, наполненный голосами, сон, сквозь который прорастала, настойчиво силясь сохраниться одна мысль.

Новая реальность

С этой мыслью я и проснулся. Тишина, возникшая в голове сразу, как только мне объявили, что я – Садовник – вот что не давало мне покоя. Я настолько свыкся с постоянным ментальным фоном, что его отсутствие вызывало тревогу. Была ещё ночь, Фрумиле спала, положив голову мне на плечо. В отдалении, у костра, виднелись силуэты детей. Мне не хотелось тревожить измотанную перипетиями последних дней супругу, поэтому я не стал подниматься, а просто мысленно обратился к дочери:

– Алиса, ты слышишь меня?

– Да, отец! – голос был холодный и сопровождался сероватым шелестением. Я удивился: они экранировались от меня, такого никогда ещё не было. Не склонный к хитростям и обманным ходам, я спросил напрямую:

– Может кто-то объяснит, что происходит, с чего вдруг вы перестали мне доверять?

– Ты первый поставил экран, и не откликался на наши вопросы, – сказала Станислава, – это у тебя от нас какие-то тайны.

– Вы ошибаетесь! – твёрдо сказал я. – Мне и в голову не приходило ничего подобного. Возможно это побочный эффект работы Садовника, требующей максимального сосредоточения, и именно поэтому Майкл осуществлял ментальную связь через Йенса. Алисушка, ты согласна быть моим ментальным проводником, чтобы избежать подобных недоразумений в будущем? – я ожидал радостного «Да!» и был озадачен внезапной волной гнева любимой дочери, налетевшей с казалось бы нейтральной фразой: «Предложи это кому-либо из младших».

– Арс, если ты не против, – сказал Эжен, – я с радостью буду помогать тебе.

– На том и порешим, – миролюбиво ответил я, вопреки царившему в Душе непокою, – а теперь ложитесь спать, я подежурю.

На Душе было так мерзко, что я невольно вспомнил первые дни после катастрофы, когда потерял родителей, близких мне людей и боялся, что больше никогда не увижу мою милую жену и маленького сынишку. Фрумиле уже давно предупреждала меня, чтобы я присмотрелся к детям, что они взрослеют и меняются. Но я был так занят собой, своими новыми состояниями и возможностями, что посчитал это обычной женской мнительностью, да и дети не давали мне никакого повода. И вот теперь, на очередном изломе событий, прорвался, пропущенный мной, нарыв.

Я успокаивал себя, полагая, что утром поговорю с детьми и всё решится. Но утро принесло новые разочарования. Михи с Натали, Яна с Ильёй, Терезия с Гаем и Алиса решили поселиться отдельно и вести собственное хозяйство. Юрчик согласился на уговоры Грасса, своего физиологического отца, возглавить Холмогорск. С ним уходили Станислава, Крис, наконец получивший возможность объединиться со своими младшими братьями и Георг, влюблённый в Кариссу.

Каким же всё-таки эгоистом я был в то время. Я думал не о детях, не о взрослых и вполне самостоятельных личностях, а о том, что теперь, когда разрешились основные конфликты и Холмоград более не угрожал нам, они бросали меня, и тупо молчал, не желая выказывать своей обиды и не зная, что говорить.

Положение, как это часто бывало, спасла Фруми.

– Вы уже такие взрослые, наши дети! – сказала она, обнимая и целуя детей. – Разумом мы понимаем ваше стремление к самостоятельности, хоть сердцу совсем не просто признать такой факт! – Фруми смеялась, а из глаз покатились слёзы: «Нам с отцом очень хочется, чтобы ваша жизнь сложилась удачно и счастливо! И помните: что бы вы ни сделали и что бы ни произошло, вы всегда остаётесь нашими любимыми детьми, а наш дом – вашим домом».

Ко мне подошли Натали, Михи и Терезия:

– Прости, отец, мы не хотели тебя расстроить.

– Хотели… – рефреном прошелестела мысль Алисы.

Я удивлённо взглянул на дочь. Она стояла напряжённая, как натянутая тетива, с раскрасневшимся лицом и раздувающимися ноздрями. Перед внутренним взором возникла серебристая кисея. Я никогда раньше не видел, как выглядит энергия экрана и всё-таки знал, что это именно он. Мне стало стыдно, я словно бы подглядывал в щёлку за не мне предназначенными мыслями, боролись два чувства: желание узнать причину и щепетильность. И тут я увидел другой экран – непроницаемый молочно-белый занавес, словно кто-то давал мне подсказку, что первый – слишком слаб для Безымянной, обладающей недюжинным потенциалом.

– Ты теперь Садовник и большую часть времени тебе будет не до семьи, а мы будем навещать вас и помогать всем чем сможем.

– А мог бы оставаться просто отцом и главой семейства, – лавиной пронеслась мысль моей любимой дочери. Алиса явно хотела, чтобы я её услышал, поставив слабенький экран от других присутствующих.

– Алисушка, доченька моя! – обратился я к ней. – Что произошло?! Я чем-то тебя обидел?

– Нас с детства готовили к работе Целителей, Всеслышащих, Всевидящих, Садовников, Проводников, Управителя Мира… а ты пришёл взрослый, наивный, сам себя не понимающий… и стал Садовником. Это несправедливо!

– Но меня же никто не спрашивал, вероятно это был единственный способ защитить семью.

– Не спрашивал?! Тогда с кем и о чём ты беседовал там, среди летящих на нас деревьев, по глухому каналу?!

– Я?! По глухому каналу?! Что это – «глухой канал»?

– Ты ошибаешься, Безымянная! – в молодом басе слышались раскаты грома и было нечто неуловимо знакомое. – Это я открывал аварийный канал, чтобы дать отцу власть Садовника и возобновить стабильность системы на новом уровне!

– Кто ты?! – воскликнули мы с Алисой одновременно, так и не распознав голоса, и увидели улыбающегося Юрчика: «Что ж давайте знакомиться заново: Юрий, ваш брат и сын!»

– А, повелитель крыс, – насмешливо хихикнула дочка, – не смеши, кто бы стал тебя слушать?! Что голос прорезался?! Решил отца защитить?! – и резко побледнела от услышанного ответа.

– Видно пришло время раскрыть своё истинное положение, – вздохнув, сказал Юрий, – вот уже более десятилетия, как мне даны полномочия Дублёра Управителя Мира на Средних Уровнях.

Я полагал, что конфликт исчерпан, но не тут-то было: «Ты наблюдал все наши страдания и мыканья и не разу не воспользовался своей истинной властью?! А теперь, когда всё утихомирилось пытаешься запугать меня, вместо того, чтобы посоветоваться с нами насчёт Садовника?! Это было моё место!» – возмущённо воскликнула Алиса.

– Оставь, сестричка, отцу и без твоих выдумок нелегко. Арсуш, не слушай её, она не хуже меня знает Первое Правило Владеющего, гласящее, что для Стабильности Системы глобальное невмешательство важнее точечного конфликта, и уж безусловно понимает, что мать, отдающая часть энергии рождающемуся ребёнку, не может исполнять Высшие Обязанности.

– Но у меня ещё достаточно энергии!

– Потому за тобой и оставили место Безымянной Воительницы.

Я чуть не присвистнул от удивления, узнав истинный род занятий своей любимой и такой ранимой дочери. Да и Юрчик оказался далеко не тем, кем представал перед нами. Послушный и исполнительный, добрый и улыбчивый мальчик держал в руках нити жизни практически всех обитателей Планеты и тихо делал свою неимоверно трудную работу, не кичась ею и никому не жалуясь на её сложности. Вот у кого стоило бы поучиться. Сколько же ещё секретов скрыто в таких близких и казалось бы открытых детях.

Прошло много времени пока я оставил попытки понять, что происходит со старшей дочерью. Алиса не шла ни на какие контакты, тупо отмалчиваясь, или резко обрывая разговор. Поселилась она с детьми отдельно ото всех, в небольшом срубе на болоте, договорившись с местными элементариями, и со временем объявив трясину и прилегающие леса своей собственностью. Состояние Садовника давало мне возможность проникать в любые места, я знал, что они не бедствуют, но сердце сжималось от боли видеть одиночество дочери и изолированность внуков.

Михи с Натали, Яна с Ильёй и Терезия с Гаем поселились в нескольких залах наших старых пещер, вместе с вернувшимися туда поселенцами, во главе с Сержем и Бази. Георг и Станислава попросились помощниками и учениками к Марго. Юноша признался Кариссе в своих чувствах и она ответила ему взаимностью, но они решили повременить с браком, пока не станут работать самостоятельно.

Юрий оказался замечательным градоначальником. Мы и не подозревали, что он обладал таким организаторским талантом. За несколько лет Холмоград снова расцвёл, правда уже без электричества и механизмов, напрочь разрушенных во время бунта, и без закрытых лабораторий и принудительного рабского труда. Что было для меня совершенно неожиданным – это открытие им университета, с четырьмя факультетами – медицины и фармацевтики, математики, музыки и ремёсел, со свободным посещением всеми желающими. И вскорости население города утроилось и продолжало расти.

Грасс, который надеялся, что сын продолжит его линию, нацеленную на мировое господство, злился, обвиняя Юрия в предательстве. Добрый и тактичный юноша не стал напоминать дряхлеющему на глазах старцу, что является его сыном исключительно по происхождению и что из-за его жестокости только теперь узнал, что у него есть мать и сводная сестра.

Но рост города не нравился не только Грассу. Город сползал с холмов, захватывая новые территории, тесня естественные биотопы и обтекая частные хозяйства, по сути делая их зависимыми, отсекая от природных ресурсов.

Мы с Фруми и остальными детьми поселились в небольшом доме у подножия замка, показавшемся нам слишком мрачным для жизни, но удобным для лабораторий, мастерских, складов, лечебницы и оранжереи. Мне было некомфортно оставлять на Фрумиле весь груз забот о детях и быте, но я всё больше увязал в обязанности Садовника, проводя время в своём кабинете у верхушки замковой башни, и безуспешно пытаясь связаться с Петерсом и Майклом.

Помощь пришла откуда я не ждал, в семью вернулся Лёнечка. Он рассказал, что теперь у нас другой Проводник, но пока он, как оказывается и я, на испытательном сроке, имя его не оглашается, что у нас подрастает новый Управитель Мира и что Петерс и Майкл укрылись в монастыре и не выходят на связь, чтобы не мешать испытательному процессу. Мы пристроили к дому ещё две комнаты для них с Эти и их очаровательных близняшек, а в освободившуюся комнату отселили двух своих сынишек – уже слегка подросшего Йоси и крошечку Давида.

Жизнь казалась простой и безоблачной. Возобновились прежние торговые связи и отношения, налаживались новые, с более отдалёнными фермами и поселениями. Подраставшие дети отправлялись на учёбу в университет Холмогорска. Пришли в университет и дети Алисы, молчаливые, пугливые, как зверьки. Сердце сжималось от боли: моя милая Али, моя старшая доченька, осталась на болотах совсем одна и я не знал, как помочь ей.