Текст книги "Преданный (ЛП)"

Автор книги: Луна Мейсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 27 страниц)

ГЛАВа 8

Роза

Когда я делаю глоток кофе, мои руки неудержимо трясутся. Что за черт? Мне просто нужно что-нибудь покрепче, что угодно, чтобы успокоить нервы.

– Мне срочно нужна выпивка, Лука.

Лука отвлекается от телефона и хмурится. Черные шкафы и белые стены начинают кружиться. Мне нужно на воздух.

Тошнота накрывает меня, когда я ставлю кофе на стол. Я не знаю, сколько времени прошло с тех пор, как я в последний раз что-нибудь ела. Прошлой ночью? Когда я выбежала из дома моего отца.

Черт, я совсем неважно себя чувствую.

Я встаю и, спотыкаясь, иду вперед, зацепившись за кофейный столик. Сглатывая обильную слюну, которая теперь находится у меня во рту, я осознаю это. Боже, меня сейчас стошнит.

Я слишком напугана, чтобы двигаться. Все вокруг плывет. Неужели я умираю?

– Л-Лука? Мне нехорошо.

Прежде чем он успевает ответить, мое тело содрогается, а желудок словно скручивается сам по себе. Я наклоняюсь и пытаюсь сдержать рвотные позывы, подступающие к горлу. Я теряю контроль над своим телом, и меня рвет на мраморный пол. Это не ослабляет холодный пот, прошибающий меня.

– Выпивку, Лука. Мне нужно бухло или кокс? Пожалуйста?

Я проглатываю горький привкус во рту, дрожь в руках только усиливается. Протерев лицо ладонями, я бросаюсь к раковине на кухне, когда на меня накатывает очередная волна, а в голове словно кто-то бьет молотком по черепу. Меня тошнит, снова и снова, пока я не начинаю задыхаться.

Я хватаюсь за стойку, чтобы комната не кружилась.

– Выпивку… Лука, – я едва могу говорить.

– Вот, – он вкладывает мне в руки стакан и помогает сделать глоток. Когда безвкусная жидкость попадает мне в рот, я качаю головой.

– Нет, мне нужно что-нибудь покрепче. Ты не понимаешь.

– Роза, тебе нужно преодолеть это, – его тон мягкий, но твердый. Он берет меня за руку и ведет в ванную, отделанную белым мрамором.

– Я не могу.

У меня нет сил на то, чтобы сделать это. Все мое тело болит.

Я начинаю плакать, когда желчь снова поднимается, а мои внутренности горят.

– П-пожалуйста, помоги мне, – мои ноги подкашиваются, и я падаю на холодный пол. Фарфоровый унитаз выглядит почти привлекательно.

– Я обещаю, что не покину тебя.

Это не то, что я имею в виду, но в ту секунду, когда его рука гладит меня по спине, я чувствую утешение, несмотря на то, что чувствую, что умираю.

Меня тошнит до тех пор, пока я не задыхаюсь. Мой желудок все еще сводит судорогой, пытаясь изгнать крошечные глотки воды, которыми Лука продолжает меня поить. Все, о чем я могу думать – это найти способ выбраться из этого. Всего глоток алкоголя, и я буду в порядке.

Мое слабое и дрожащее тело наконец-то сдается от изнеможения. Мои конечности отяжелели, на лбу выступили капли пота. Лука – всего лишь размытая фигура на периферии моего зрения.

– Роза? Роза? – в его голосе слышится паника, совпадающая с моим собственным безумием эмоций.

Я пытаюсь открыть глаза, но это бесполезно. Я так устала.

ГЛАВа 9

Лука

Черт.

Ее тело обмякает у унитаза. Как она может быть такой совершенно серой и все еще такой потной?

Блять. Блять. Блять.

Поднимая ее на руки, я укладываю ее на кровать. Одну из моих подушек я подкладываю ей под спину, чтобы удержать ее на боку, на случай, если ее снова вырвет. Она совсем потерялась.

Грейсон сказал мне, что, по его мнению, у нее, возможно, небольшая проблема. Я предполагал, что это просто она слишком увлеклась активными вечеринками.

То, через что она проходит сейчас – это ломка. Меня охватывает паника, когда я понимаю, что это может убить ее.

Я стою на краю кровати, провожу рукой по волосам. Что, черт возьми, мне делать? Я не могу позволить ей умереть, но у меня нет ни малейшего понятия что ей может помочь.

Ее темные волосы прилипают к потному лицу, хотя ее хрупкое тело сильно дрожит. Я осторожно кладу тыльную сторону ладони ей на лоб.

– Черт.

Она просто горит от жара.

Мое сердце замирает, когда она начинает задыхаться, и я быстро поднимаю ее в сидячее положение. Держа ее в вертикальном положении, я убираю волосы с ее лица, она выплескивает едкую желчь на пол.

– Роза, все будет хорошо, – шепчу я.

Она качает головой и со стоном обхватывает дрожащими руками колени.

– Дай мне выпить.

Ее голос хриплый. Я не могу дать ей выпивку. Я не знаю, почему желание помочь ей пережить это берет верх. Я не знаю эту девушку, но что-то подсказывает мне, что ей нужно преодолеть это. От чего бы она не бежала, это убьет ее, если она не очистится.

– Ты такая чертовски сильная, Роза. Ты справишься, хорошо?

Я очень надеюсь, что она справится.

Моя спина болит и затекла, когда я сижу на стуле в углу своей спальни и смотрю, как спит Роза. Это была изнурительная ночь, когда я тащил ее в ванную и держал за волосы, пока ее рвало, а потом относил обратно в постель.

Самым трудным было то, что она кричала на меня, требуя выпить, царапала мою грудь, пока я нес ее, и умоляла избавить ее от боли.

Я вырос на улице; черт возьми, я продаю эту дрянь. Я знаю, насколько мощным может быть этот маленький белый порошок. Роза, однако, не производит впечатления типичной наркоманки. Она может быть принцессой мафии и тусовщицей, но она выше этого. Я даже не уверен, что она осознавала, что стала наркоманкой.

Когда начинает всходить солнце, я достаю телефон и с помощью своего приложения опускаю затемняющие жалюзи. Ей нужно поспать. Мне тоже надо, но я не буду. По крайней мере, до тех пор, пока я не буду уверен, что она не умрет у меня на руках.

Ей нужен кто-то, кто защитит ее, позаботится о ней и этот человек – я. Даже если все это время мое сердце будет замирать в горле.

Когда она начинает стонать во сне, я вскакиваю со стула и приседаю рядом с кроватью. Я накрываю ее руку своей. Она все еще теплая, но уже не та печка, какой была раньше.

Она кашляет, и это усиливает мою панику.

– Как ты себя чувствуешь, Роза? – я стараюсь говорить спокойно, хотя сейчас мне хочется кричать.

Ее голос звучит хрипло.

– Как будто я прыгнула под автобус, мои внутренности подожгли, и кто-то живет в моем мозгу и бьет молотком по черепу.

Она перекатывается на спину и потягивается. Мне нужно переодеть ее во что-нибудь свежее. Черт возьми, нужно в душ.

Несмотря на мертвенный цвет лица, ее красота просвечивает сквозь него. Шелковая ткань ее черного платья задирается до бедер, и я не могу отвести взгляд от ее стройных ног. Я качаю головой, пытаясь избавиться от темных мыслей, возникающих при виде ее на моей кровати.

– Тебя все еще тошнит? – я не могу удержаться от того, чтобы не коснуться ее лба, чтобы проверить температуру.

Ее глаза расширяются, когда она смотрит на мою руку.

– Немного. Но не настолько плохо.

Облегчение нахлынуло на меня, но усталость берет верх.

– Я принесу тебе стакан свежей воды.

Когда я возвращаюсь, она садится, упираясь пятками в матрас, чтобы прислониться спиной к моему изголовью. Ее щеки бледны, а руки все еще дрожат. Я даже не знаю, сможет ли она удержать чашку.

Кровать прогибается, когда я сажусь на край. Она даже не смотрит на меня, ее пальцы сжимают платье, когда я наклоняюсь ближе.

– Роза, все в порядке. Я здесь, чтобы помочь тебе, а не осуждать.

Она кивает, избегая моего взгляда. Когда она пытается сделать глоток, вода переливается через край, поэтому я подношу стакан к ее губам, и она делает маленький глоток. Я завороженно наблюдаю, как она делает глотательные движения, заставляя меня неловко поерзать рядом с ней.

Со мной явно что-то не так.

Она выпивает едва ли половину, когда я несу ее обратно в ванную, где она выблевала всю воду обратно. Я сажусь на кафельный пол рядом с ней, потираю ей спину, пока она всхлипывает, держась за унитаз. Я притягиваю ее в свои объятия и помещаю между своих ног, крепко прижимая к себе, пока ее слезы пропитывают мою футболку. Ее тело дрожит, и трясущимися руками она хватается за мою футболку, когда я чувствую, что она снова обмякает.

– Шшш, все будет хорошо, я тебе обещаю. Ты пройдешь через это.

Я почти уверен, что она не вспомнит ничего из последних двенадцати часов. Что может быть только к лучшему. То место, где она сейчас находится – это адская яма. Я просто надеюсь, что смогу помочь ей выкарабкаться.

Ее дыхание становится ровным, и я понимаю, что она снова спит. Легко подняв ее, несу обратно на кровать и снова накрываю толстым одеялом. Сажусь напротив и достаю свой телефон. Я влип по уши, и больница – не вариант. Итак, я набираю единственного человека, которого я знаю, который может мне помочь.

– Лука, сейчас, по сути, середина ночи. Что случилось? – ее голос приглушенный и сонный.

Я смотрю на часы, сейчас шесть утра.

– Мне нужна твоя помощь, мама. Ты можешь приехать ко мне?

Она звучит гораздо более бодро, поскольку в ее словах слышится нотка паники.

– Конечно, сынок. Дай мне полчаса.

Я смотрю на спящую Розу и вздыхаю.

– Спасибо. Не могла бы ты заскочить к Келлеру по дороге? У него должна быть готова сумка с одеждой для тебя.

– Мне можно спросить?

– Я объясню, когда ты приедешь.

Я слышу звук мягких шагов и что-то касается стены, прежде чем мама останавливается в дверях моей комнаты. Ее рот отвисает так же, как и сумка, когда она видит меня. Ее взгляд переключается с Розы на меня, отчего ее брови с каждым взглядом сближаются, что делает ее хмурой. Я снова прижимаю Розу к груди. Она начала плакать во сне и метаться до такой степени, что я испугался, что она может навредить себе.

Она снова переворачивается, обхватив руками живот, и тихий стон срывается с ее губ, пронзая мое сердце.

Мама бросается к краю кровати, заправляя свои длинные седые волосы за уши, прежде чем нежно обхватить ладонями потное лицо Розы.

– Что случилось с этой бедной девушкой? Кто она?

– У нее ломка. Я понятия не имел, что она наркоманка. Она дочь Марко.

– Лука! – она повышает голос и встает, уперев руки в бедра.

Роза вздрагивает в моих руках, и я качаю головой, глядя на маму, бросая на нее взгляд не сейчас. Она может кричать на меня сколько угодно только после того, как Роза пройдет через это.

– Мне просто нужна твоя помощь, мама. Розе тоже. Я не спал и не ел со вчерашнего дня. Ее тошнило, она вспотела, и всю ночь она была то в сознании, то в отключке. Я больше не могу делать это сам.

Я ненавижу просить о помощи. Это заставляет меня чувствовать себя неудачником.

Мамино лицо смягчается, и она кивает, а затем притягивает мою голову к себе, чтобы взъерошить мне волосы.

– Что ж, я рада, что ты пришел к ней на помощь. Иди отдохни. Я подменю тебя.

Я осторожно опускаю Розу на подушку, но это пробуждает ее от беспокойного сна.

– Нона? Это ты? – голос Розы дрожит, когда она говорит.

Я пожимаю плечами, глядя на маму. На данный момент я даже не знаю, знает ли Роза свое собственное имя. Время от времени бывают моменты, когда она, кажется, приходит в себя. Похоже, это не один из этих.

Мама приглаживает растрепавшиеся волосы вокруг лица Розы.

– Все в порядке, дорогая. Как ты думаешь, мы можем привести тебя в порядок?

Роза качает головой и еще сильнее прижимается носом к моей груди, вцепляясь в мою футболку так крепко, что я чувствую, как ее ногти впиваются в мою кожу.

– Не оставляй меня, Лука.

Ее голос мягкий, но это как удар под дых. Я прижимаю ее миниатюрную фигуру к себе и глажу по спине.

– Моя мама здесь, чтобы помочь тебе, Роза. Это ненадолго.

Когда мне удается отодвинуться, она садится и смотрит на меня. Затем ее лицо бледнеет, прежде чем она покачивается и откидывается на подушки.

Мама садится на кровать рядом с ней и кладет свою руку поверх руки Розы.

– С тобой все будет в порядке. Пойдем, примем душ.

– Спасибо, – одними губами произношу я и выскальзываю из комнаты, выдыхая весь воздух из легких.

Я не хочу оставлять Розу, но мне нужно поспать. Я понятия не имею, как долго продлится синдром отмены, поэтому я должен быть готов к продолжительному процессу. Я не подведу ее.

Меня будит легкий стук в дверь. Я сажусь и вижу, как мама хмурит брови и поджимает губы, приветствуя меня.

– Как она?

– Она спит. Я дала ей еще воды с витаминами и электролитами, чтобы поддержать силы. Боже мой, как они ей нужны. Эта стадия должна пройти через день или два. Я не знаю, как далеко ты готов зайти, чтобы помочь ей, сынок. Но она будет бороться с этим каждый день, до конца своей жизни. Я вижу, что в глубине души у нее есть эта борьба, но это будет тяжело. Для вас обоих.

Я проглатываю комок в горле и киваю.

Я не могу этого объяснить. Я хочу помочь ей, и я готов сделать все, что потребуется. У меня уже руки чешутся вернуться туда и проверить, как она.

– Я понятия не имел.

– Она будет очень уязвима, Лука. Я не знаю, что с ней случилось. Просто будь с ней нежнее.

– Думаешь, я должен позволить ей вернуться домой?

Это нарушит все мои планы относительно Марко, но сейчас мне все равно. Когда я вижу ее в таком плохом состоянии, у меня болит за нее в груди.

Мама качает головой.

– Нет, если именно эта жизнь довела ее до такого состояния. Сейчас ты для нее лучший вариант. Я знаю, что ты никогда бы не причинил девушке вреда. Просто будь осторожен с этим.

Она кладет руку мне на сердце, тепло ее ладони обжигает мою грудь.

Я наклоняю голову, глядя на морщинки, обрамляющие ее глаза.

– Не думаю, что это будет проблемой.

Я никогда никому не отдавал свое сердце. Уверен, что так будет и в этом случае. То, что я хочу помочь ей, не означает, что я буду безумно в нее влюблен. Даже если она первая женщина за долгое время, которая зажгла во мне искру, просто находясь рядом со мной.

– Позвони мне, если тебе что-нибудь понадобится, я иду на занятия по зумбе. Вот список всего, что тебе нужно заказать для Розы.

Она протягивает мне листок бумаги, исписанный спереди и сзади ее изящным почерком.

– Люблю тебя, мама, – легкий запах ее ромашкового мыла окутывает меня, когда она быстро целует меня в лоб.

– Я тоже тебя люблю. А теперь возвращайся туда, ты нужен ей.

Браслеты на ее запястьях звенят, когда она закрывает за собой дверь.

После быстрого душа я снова чувствую себя человеком. Крадясь по коридору, я заглядываю в щель двери где находится Роза, и вижу, что она крепко спит. Хорошо, у меня есть немного времени. Мое собственное тело начинает чесаться от недостатка никотина.

Я выхожу на балкон, закрываю за собой раздвижную стеклянную дверь и закуриваю. Закинув ноги на маленький стеклянный столик, я смотрю, как облака проплывают над моей головой. Последние двадцать четыре часа, черт возьми, открыли мне глаза. Мое сердце болит из-за страданий этой женщины в моей постели.

Возможно, у нее нет никого, кто мог бы защитить ее, но пока она здесь, я буду защищать.

Я беру телефон и приступаю к выполнению задания. Мне нужен психотерапевт, а также сделать кое-какие исследования. Мне нужно точно знать, с чем я имею дело, и как лучше всего помочь ей.

ГЛАВА 10

Роза

Моя голова раскалывается, заставляя меня стонать, когда я приоткрываю веки, чтобы увидеть солнечный свет, льющийся в комнату. Мое лицо скользит по шелковистым подушкам, незнакомый аромат сандалового дерева быстро напоминает, что я не дома.

Черт, где я?

Я резко выпрямляюсь, и мой взгляд останавливается на Луке. Его локти упираются в колени, голова приподнята. Как долго он здесь?

– Как ты себя чувствуешь? – его голос хриплый, как будто он устал.

Я потираю лоб. Головная боль настолько сильная, что я едва могу соображать.

– Думаю, со мной все в порядке. Как долго я была в отключке?

Его острая челюсть сжимается, а зеленые глаза темнеют.

– Пять дней.

Я не совсем помню последние несколько дней. Меня сильно тошнило и было так больно.

Я чувствую себя абсолютно отвратительно. Когда я откидываю одеяло, то с удивлением вижу себя в черной футболке большого размера и темных спортивных штанах, которые я даже не помню, чтобы надевала.

Свесив ноги с кровати, я делаю глубокий вдох, чтобы комната перестала кружиться. Я никогда в жизни не была такой слабой. Я никогда не хочу испытать это снова.

Когда я медленно встаю с кровати, Лука прыгает через комнату, раскинув руки, как будто готов поймать меня, если я упаду. Опираясь на матрас, я удерживаюсь на ногах.

Он стоит прямо рядом со мной.

– Я здесь, чтобы помочь тебе, если тебе это нужно.

Я хватаюсь за его руку, мои ноги дрожат.

– Это чертовски неловко, – бормочу я себе под нос. Даже если он мой похититель, никто не должен был видеть меня в таком виде.

– Ты молодец, Роза. Ты справишься. – он как скала, твердый и непоколебимый рядом со мной.

Я икаю. Во мне сейчас слишком много эмоций.

– Мне жаль, что тебе пришлось с этим столкнуться. Держу пари, ты не подписывался на это, когда похищал меня.

Его теплая ладонь накрывает мою руку, лежащую на его.

– Дело не во мне. Если это то, что нужно, чтобы исцелить тебя, то я рад, что сделал это.

Он не знает, от чего я убегаю. Держу пари, если бы он знал, насколько я осквернена, он бы так не говорил. Да и никто бы так не сказал.

Когда я делаю шаг вперед, мои ноги подкашиваются, и я врезаюсь ему в грудь. Его сильные руки обхватывают меня, и впервые в жизни я чувствую себя в безопасности. Наверное, мне не следовало так чувствовать себя, зная, кто он. Враг моего отца, босс мафии. Но прямо сейчас он – все, что у меня есть. Из всех зол в моей жизни Лука – мой лучший вариант. Я на секунду закрываю глаза, позволяя звуку его сердца успокоить меня, его грудь размеренно вздымается и опускается.

– Как насчет того, чтобы я приготовил тебе ванну и потом пошел готовить завтрак? – звук его слов успокаивающе вибрирует у моей щеки.

Сейчас оба варианта кажутся божественными. Тот факт, что он готов сделать все возможное ради меня и позаботиться обо мне, заставляет меня плакать. Это такое непривычное, но самое лучшее чувство в мире.

– Мне это нравится.

После долгой расслабляющей ванны, я смотрю на себя в зеркало без единого грамма косметики. Моя кожа стала чуть менее серой, а глаза выглядят менее мертвыми. Может, я на правильном пути. Это самое долгое время, когда я обхожусь без выпивки за много лет.

Дрожь в моих руках напоминает мне, что еще предстоит долгий путь.

Когда я открываю встроенный шкаф, у меня перехватывает дыхание. Лука сказал, что ему доставили одежду для меня, но я не ожидала, что у меня теперь целый гардероб. Я провожу пальцами по ткани – свитера, джинсы, красивые кружевные рубашки всех возможных цветов. Его костюмы аккуратно развешаны в конце. Я предполагаю, что в какой-то момент мне придется перенести все это в другую комнату. Вряд ли он позволит, чтобы я заняла больше места в его жизни. Я открываю ящик внутри и нахожу аккуратно сложенное нижнее белье. Полностью черное.

Я натягиваю трусики, леггинсы и толстовку с капюшоном. На прикроватном столике остались даже резинки для волос, пакет с косметикой и средствами по уходу за кожей. Он видел меня в самом худшем виде, так что я могу, по крайней мере, попытаться привести себя в приличный вид. Даже если это просто для того, чтобы убрать с его лица это обеспокоенное выражение.

Я хватаю сумку и снова направляюсь в ванную, творю свое волшебство, заставляя свою кожу сиять и укладываю свои вьющиеся волосы в небрежный пучок.

Когда я спускаюсь по лестнице, от запаха готовящегося завтрака у меня урчит в животе. Лука, что-то насвистывая себе под нос, переворачивает блинчики. Как я раньше не заметила, что он одет в облегающую черную футболку и серые треники, которые демонстрируют каждый чертов мускул?

Он поворачивает голову, чтобы увидеть меня, и его лицо озаряется.

– Вау, – шепчет он, прежде чем улыбнуться и вернуться к плите.

Мои щеки горят, когда я сажусь на барный стул за кухонный островок. Он ловко посыпает блинчики свежими фруктами, и я облизываю губы, когда он ставит их передо мной.

Я даже не могу подобрать слов, достойных того, чтобы описать, как вкусно это пахнет.

– Выглядит потрясающе.

Он подмигивает мне и садится рядом. Я не могу удержаться от того, как он ест, и продолжаю наблюдать, как напрягаются его мышцы, когда он откусывает еду.

Через мгновение он останавливается и его глаза встречаются с моими.

– В чем дело? Ты не голодна?

Его голос вырывает меня из очарования. Как долго я смотрела на него?

– Д-да. Я...Черт, – я отвожу взгляд и быстро запихиваю еду в рот, чтобы избежать любого разговора. Его тихий смех, когда он возвращается к своей тарелке, вызывает теплую дрожь у меня в животе.

Мне удается справиться со всем этим. Сахар уже борется с моим истощением. Чувствуя, что мне нужно отплатить ему за его доброту, я начинаю собирать тарелки, но он кладет руку мне на плечо, останавливая меня. От его прикосновения по моей коже пробегают мурашки, и я замираю от этого прикосновения.

Он отодвигает свой стул и забирает у меня тарелку.

– Сиди, где сидишь. Я займусь этим.

– Я хочу помочь. Я больше не хочу быть бесполезной. Ты так много сделал.

Он хмыкает и отходит. Как только его рука исчезает, я начинаю скучать по его прикосновениям. Какого черта? Это что-то новенькое. Я никогда не хотела мужских прикосновений, но от его прикосновений я расслабляюсь и чувствую себя в безопасности.

Пока он загружает посудомоечную машину, я выбрасываю все фруктовые обрезки в мусорное ведро, что-то напевая себе под нос.

– Мне сегодня нужно идти на работу. Не знаю, во сколько я на самом деле вернусь домой сегодня вечером.

Я чувствую беспокойство в его голосе. Боже, должно быть, я действительно была в ужасном состоянии, раз он так беспокоится из-за того, что оставляет меня.

– Со мной все будет в порядке, Лука.

Вода почти обжигает мне пальцы, когда я смачиваю тряпку, чтобы вытереть столешницу.

Он прислоняется к закрытой дверце посудомоечной машины и скрещивает свои большие, покрытые татуировками руки на груди.

– Ты уверена? Потому что, если нет, я могу отменить тренировку с Грейсоном, так что большую часть дня я буду с тобой.

– Клянусь, сегодня я чувствую себя лучше. Я просто посмотрю несколько фильмов, может быть посижу на улице и подышу свежим воздухом. А сортировка всей моей новой одежды займет большую часть дня.

Я сдерживаю ухмылку, натягивая рукава толстовки, чтобы он не видел, как дрожат мои руки.

Он достает телефон из своих серых спортивных штанов и протягивает его мне. Его глаза сужаются, когда он смотрит на меня. Я не могла оторвать взгляда, изо всех сил пытаясь сосредоточиться на чем-то другом, кроме этих зеленых глаз с небольшими карими вкраплениями.

– Этот номер привязан только к моему номеру. Если я тебе понадоблюсь, позвони мне.

Я беру у него телефон, крепко сжимаю, чтобы остаточное тепло его тела утекло в меня.

– Обещаю. Теперь иди собирайся. Я могу закончить здесь.

Он делает несколько шагов в сторону и останавливается, положив широкие ладони на столешницу.

– Я серьезно. Пожалуйста, позвони мне.

Мое сердце трепещет от его заботы обо мне.

– Обещаю.

Клянусь.

Мы смотрим друг другу в глаза. Я понятия не имею, как долго мы смотрим в уютной тишине. Воздух вокруг нас почти наэлектризован. Чары рассеиваются, когда он откашливается и отступает назад.

– Тогда увидимся позже, малыш, – он подмигивает и хватает ключи.

Я прислоняюсь к стойке, гадая, что, черт возьми, происходит.