Текст книги "Преданный (ЛП)"

Автор книги: Луна Мейсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 27 страниц)

ГЛАВА 74

Лука

Ярость поглощает меня, когда слово ‘Капри’ срывается с губ священника. Нижняя губа Розы дрожит. Фрэнки, сидящий в противоположном ряду, бормочет: – Ублюдок.

Я поворачиваюсь к Марии, которая смотрит прямо перед собой, не скрывая усмешки на своих больших губах.

– Сюрприз, – шепчет она.

Мое сердце бешено колотится. Я вырываю свою руку из руки Марии и вытираю вспотевшие ладони о брючины костюма.

Этого не может быть. Все это чертово время эти придурки подставляли нас. Я поднимаю голову, и водянистые глаза Розы встречаются с моими, умоляя о помощи.

Мое сердце замирает на секунду, когда ее губы приоткрываются, а голос срывается, когда она произносит единственное слово на этой планете, которое меняет для нас все.

– Сокровище.

Мое сердце колотится где-то в горле, когда я встаю. Взгляды толпы полностью на мне. Они ахают, когда я завожу руку за спину, кладя ее на рукоятку оружия.

– Сокровище, – повторяет она, на этот раз громче, с ноткой чистой безысходности.

Весь мой мир останавливается. Все вокруг меня меркнет. В жопу последствия. Я развяжу войну, чтобы защитить ее. Я отдам свою собственную жизнь, если придется.

Это ни с чем не сравнится.

Я надеюсь, что Энцо внимательно следит за этим, потому что наша армия должна прибыть с минуты на минуту.

Я достаю пистолет из кобуры и направляю его прямо на Данте.

– Ты кусок дерьма! – кричу я.

Он поднимает руки в знак капитуляции.

– Сэр, вам нужно... – священник поднимает ладони, вставая между Данте и Розой.

Направляя на него ствол, я опускаю его и указываю ему в грудь. – Я предлагаю тебе отступить. Сейчас не время для Бога и прощения. Я дьявол, и я здесь за местью.

Его губы сжимаются в тонкую линию, но он медленно отступает от подиума.

Держа пистолет нацеленным на голову Данте, я делаю шаг к Розе, обхватывая ее лицо ладонями. Она вздрагивает, когда снаружи церкви раздаются звуки стрельбы. Я смотрю в толпу, как все наши люди встают и разбегаются по залу. Это мы против них.

Спасибо, Энцо.

– Детка, все будет хорошо, – шепчу я, прижимаясь своим лбом к ее. – Я люблю тебя. Обещаю, у него никогда не будет шанса снова причинить тебе боль, – я прижимаю ее к себе и крепко обнимаю, затем переключаю свое внимание на Данте. – На колени.

– Лука. Не делай этого. Не ради нее. Ты видел, что я сделал с твоей мамой.

Мои ноздри раздуваются.

Ярость накатывает, грозясь разорвать меня на части.

– Ты гребаная пизда, – процедил я сквозь зубы, делая шаг к нему. На лице Антонио не было ни капли страха.

– Не заставляй меня повторяться, Антонио, – ревет Фрэнки у меня за спиной. Я поднимаю взгляд и вижу, что он и Грейсон направили пистолеты на Антонио.

Данте отступает на полшага и скрещивает руки на груди.

– Эта маленькая шлюшка сама предлагала себя мне несколько лет назад, когда я работал с ее отцом. Она была одержима мн...

– Заткнись! – Роза вырывается из моих рук и со всей силы ударила его каблуком прямо в пах, так сильно, что я даже поморщился.

– Я ненавижу тебя! Верни мне мою сестру! – кричит она ему, царапая его лицо.

Я держу его на прицеле, обхватываю Розу за талию. – Детка, я со всем этим разберусь. Пожалуйста, соберись.

Роза поворачивается ко мне, ее слезы просачиваются сквозь мою рубашку.

У меня до сих пор голова идет кругом от его последних слов.

– Скажи это еще раз, – приказываю я.

– Что? Что я лишил ее девственности? – он криво улыбается.

Я смотрю на бледную Розу, ее налитые кровью глаза встречаются с моими, и она кивает.

– Это был он, Лука, – шепчет она.

Я отшатываюсь назад, когда до меня доходит.

Все это время она была в ловушке со своим насильником. И я позволил этому случиться с ней.

– Лишил. Не отдана.

Все мое тело дрожало, когда я возвышаюсь над ним.

Его глаза расширяются, когда я прижимаю пистолет к его лбу, горя желанием нажать на курок. Роза хватает меня за руку и тянет.

– Лука, у него моя сестра, – шепчет она.

Данте ухмыляется мне. – Ну, ту я уже поимел.

Так вот что за козырь против нее. Ее сестра.

– Где она? – крики Розы разрывают меня на части.

– Мы найдем ее, обещаю тебе, – я целую ее в макушку, снова притягивая к себе. Я не позволю ему приблизиться к ней.

– Одной пули недостаточно для того, что ты с ней сделал. Сейчас мне, черт возьми, действительно нужно тебя пристрелить.

Я ухмыляюсь ему, перевожу прицел на его правую коленную чашечку и нажимаю на курок.

Так приятно смотреть, как он падает на пол, сжимая ногу и крича от боли.

Комната наполняется криками.

Выстрелы снаружи становятся громче по мере того, как гости и наши парни выбираются из церкви. Фрэнки появляется рядом со мной.

Он кладет ладонь на мою руку, которая все еще дрожит от желания стрелять в Данте, хотелось снова и снова пристрелить. – Твоя машина на заднем дворе. Забери ее. Мы разберемся.

Открывается входная дверь, и входят Джакс и Келлер, а за ними вваливается целая армия мужчин.

Фрэнки хватает Данте за воротник: – Ты, дерьмо Капри, пойдешь со мной.

– Отведи его в подвал. Выясни, где он держит Еву, – выплевываю я.

– У него Ева? – тон Фрэнки переходит в рычание чистого гнева. – Я заставлю тебя пожалеть даже о том, что ты родился, ублюдок, – шипит он.

– Пошли, – я держу Розу перед собой и направляюсь к запасному выходу.

Я помогаю ей запихнуть это отвратительное платье на пассажирское сиденье и мчусь прочь. Как только мы выезжаем из церкви, я звоню Энцо.

– Босс? Ты в порядке? – слышу треск его раций на заднем плане.

– Да. Комиссар появился? – пока никаких признаков полиции, но это ничего не значит.

– Я пока ничего не слышал по их сканеру. Пока все держится в секрете.

Хорошо. Копы только все усложняют. – Как обстоят дела?

– Мария сбежала. Антонио мертв. За зданием ждет бронированный внедорожник для эвакуации. Фрэнки уже посадил туда Данте, – его голос становится приглушенным, когда он говорит по другой линии.

Я шумно выдохнул. – Есть раненые? Мы знаем, где Романо?

– Один мертв, босс. Новостей о Романо пока нет.

– Кто? – мое сердце бешено колотится.

– Рико.

Каким бы плохим это ни было, облегчение нахлынуло на меня от того, что это не кто-то из моей семьи.

– Я отправлю деньги его семье. Заберите тело, когда все это закончится.

– Будет сделано.

– Я везу Розу в убежище прямо сейчас. Спасибо, – бросив телефон в центральную консоль, я снова беру ее руку в свою.

Наши парни дежурят там круглосуточно. Они понимают, что умрут, прежде чем кто-нибудь прикоснется к нашим женщинам, нашим семьям.

Я поворачиваюсь к Розе, которая тупо смотрит в окно, дрожа как лист.

– Ты спас меня, – шепчет она.

– Я всегда буду рядом, чтобы спасти тебя, Il Mio Tesoro, – я крепче сжимаю ее руку. – И я всегда буду любить тебя.

Как только мы оказываемся в безопасности, я съезжаю на гравийную обочину и беру ее лицо в ладони.

Я целую ее в губы. – Надеюсь, ты знаешь, какая ты храбрая.

Я думал, что знаю ее силу. Но сегодня она показала мне, насколько она по-настоящему сильна. Насколько велико ее сердце. Тот факт, что она пожертвовала собой, чтобы спасти свою сестру, заставляет меня любить ее еще больше.

– Нам нужно найти Еву. Он сказал, что убьет ее. Мария заодно с ним, и она знает, где Ева!

– Так вот как он тебя контролировал все это время?

Она кивает. – А потом он стал угрожать тебе, Лука. Но я не могла этого сделать. Я не могла выйти за него замуж. Даже если бы я это сделала, он бы никогда не остановился. Он уже изнасиловал Еву.

Ее лицо бледнеет. Я крепче сжимаю ее руку.

– В конце концов, он бы убил нас всех. Мне так жаль. Я так облажалась, да? – всхлипывает она. Ее голова опускается, и она закрывает лицо руками.

– Роза. Посмотри на меня, – я разнимаю ее руки. – Ты должна была сказать мне давным-давно. Я сделаю все ради тебя, Роза. Ты – весь мой гребаный мир. Вся моя душа принадлежит тебе. Если ради твоей безопасности мне придется разрушить целый город, то я это сделаю. Клянусь тебе, с этого момента – больше никакой боли.

– Я хотела сказать тебе. Я пыталась держать его подальше, защитить всех. До прошлой ночи я понятия не имела, кто он на самом деле. Мой отец убил его маму, Лука. Вот почему он преследовал меня.

Я глажу ее по лицу, сдерживая собственные слезы.

– Он... – кислота подступает к моему горлу.

Мой желудок скручивается, когда я думаю о том, что он прикасался к ней, принуждал ее все это время.

Я напрягаюсь, ожидая ее ответа.

На ее лице мелькает отвращение. – Нет.

Я закрываю глаза и откидываю голову назад. – Я люблю тебя, Роза. После сегодняшнего он больше не сможет терроризировать тебя. Обещаю.

– Теперь мы можем поехать домой, Лука? Я просто хочу домой.

Я целую ее в кончик носа. – Мы пока будем на конспиративной квартире, все там. Пока мы не разработаем план и не найдем Еву, мы какое-то время не вернемся домой, детка.

– Но ты будешь со мной, правда? – ее пальцы крепко сжимают мои.

– Да, я постараюсь быть рядом как можно больше. Как только мы найдем Еву, мы с тобой уезжаем отсюда.

Ее улыбка расцветает, сверкая белыми зубами. – Я хочу этого.

– Я тоже, детка. Я тоже.

ГЛАВА 75

Роза

Лука кивает вооруженной охране, стоящей снаружи дома. Он делает шаг вперед и останавливается перед дверью, положив руки на ручку. Он поворачивается и подхватывает меня на руки.

– Лука! – кричу я.

– Я мечтал об этом моменте, Роза. Ну, не совсем об этом моменте. Но наконец-то ты будешь принадлежать только мне, – его сильные руки легко держат меня, пока он несет меня по коридору.

Я утыкаюсь лицом ему в грудь, эмоции захлестывают меня.

Он ведет нас в свою спальню и усаживает меня на ноги. Мы стоим там, глядя друг другу в глаза. Ни один из нас не знает, что сказать. Он проводит ладонью по моей руке, и я вздрагиваю.

Его челюсти сжимаются.

– Почему ты не сказала мне, что это был он? – его голос мягкий, но я слышу в нем боль.

– Он угрожал... – я не могу заставить себя произнести эти слова.

– Ева, – он тяжко вздыхает.

– Но он все равно это сделал. Он пытал и изнасиловал ее, Лука.

– Синяки?

Я смотрю, как подрагивает его кадык. – Прошлой ночью. Я пошла искать ее...

– Черт, – шипит он.

– Пару дней назад я рылась в его вещах. Нашла адрес. Я подумала, что, возможно, там Ева. Поэтому я пошла туда.

– Ты что? – стонет он.

Я всхлипнула и киваю.

– Он был там. Я не нашла ее. Я попыталась убежать, но он поймал меня и оттащил обратно к машине.

Слова сами собой вырываются из меня. Мне нужно было рассказать ему все.

– Когда ты подошел к двери, он разговаривал по телефону с Марией. Он был весь в крови. Он сказал мне, чтобы я заставила тебя прийти на свадьбу. Они оба хотели сломать тебя.

– Ты отлично справилась, Роза. Ты поступила правильно, ты обезопасила себя. Это все, что имеет значение , – по его щеке скатывается слеза.

– Нет, Лука. Не только я имею значение. Ты в порядке?

– Я не имею значения, Роза.

Я вытираю каплю с его щеки. Должно быть, он разбит внутри. Он потерял свою маму и начал войну ради меня. И все же он думает, что подвел меня.

– Да. Да, ты имеешь значение. Для меня ты все. Без тебя я ничто. Никогда больше так не говори.

Мне бы хотелось показать ему, как я вижу его своими глазами. Самый могущественный человек в мире.

– Мне так жаль, Роза. Прости, что я не предвидел этого. Я бы забрал тебя раньше.

– Ты спас меня не только сегодня, но и все те месяцы назад, когда забрал меня. Я бы никогда не пережила всего этого без тебя.

Он опускает свою голову, прислоняясь ко мне.

Я кладу руку ему на грудь, его бешено бьющееся сердце стучит мне в ладонь.

– Mia vita, Лука. Я люблю тебя.

Он проводит рукой по волосам. – Я нашел ее, Роза. Я не могу выбросить этот образ из головы.

Меня охватывает чувство вины. Если бы я была сильнее и держалась подальше от Луки, его мама могла бы быть жива. Я качаю головой, я не могу так думать сейчас, не тогда, когда я ему нужна.

Его татуированная рука накрывает мою. – Но, сейчас главное, что мы здесь, вместе. Ничто не может нас разлучить.

– Больше никаких прощальных поцелуев?

Он смотрит на мою руку, лежащую у него на груди, и хмурится. Я почти расслабляюсь от облегчения, когда он снимает это отвратительное обручальное кольцо, которое клеймило меня месяцами. Я свободна.

Он кладет его в карман. Я не сомневаюсь в этом. Я больше никогда не хочу его видеть.

– Эти поцелуи никогда не были нашими последними. Нет ничего на свете, что могло бы разлучить нас.

Я отстраняюсь. – Лука, мне нужно, чтобы ты вытащил меня из этой монструозной штуки.

Он опускает меня на пол и начинает расшнуровывать корсет. Каждый раз, когда его пальцы касаются моей кожи, я дрожу в предвкушении.

Как только корсет ослабевает, я спускаю платье вниз и выхожу из него.

– Сожги это.

Он сгребает его в охапку, подходит к балкону и выбрасывает его через перила, драматично вытирая руки, когда заканчивает.

Он не осознает, какую боль он убрал у меня этим простым действием. Когда он подходит ко мне, я прикрываю свои покрытые синяками руки ладонями. Они – яркое свидетельство моих неудач.

– Пожалуйста, не прячься от меня, детка. Я люблю тебя всю, целиком, – он приподнимает мой подбородок, чтобы я посмотрела на него. – И это также означает, что не скрывай от меня свои чувства или своих демонов. Я здесь, чтобы сражаться с ними вместе с тобой. Всегда.

– И то же самое касается тебя. Мы сражаемся вместе, помнишь?

Он кивает. Я приподнимаюсь на цыпочки и прижимаюсь губами к его.

– Я люблю тебя, Лука.

– Мое сердце бьется только для тебя, tesoro.

Стук в дверь прерывает нас, когда мы хотели обняться.

– Что? – Лука раздраженно кричит.

Дверь медленно открывается. Грейсон выглядывает из-за края, и Лука скрывает меня за собой. – Не знаю, сколько еще я смогу сдерживать Фрэнки. Если ты хочешь сделать это, Лука, то сейчас как раз твоя очередь.

Данте.

Он внизу, в подвале.

– Иди. Закончи это, – я легко хлопаю Луку по спине.

Его рука сжимается на моем бедре. – Я спущусь через минуту.

Он поворачивается ко мне, когда Грейсон закрывает дверь.

– Я заставлю его заплатить за все, Роза. Возможно, я подвел тебя, но больше никогда, начиная прямо сейчас.

– Неужели это действительно закончится? – мой голос ломается. После всех этих кошмарных лет и постоянной оглядки назад, чувствуется, будто с меня снимают тяжесть.

Он кивает, заправляя мне за ухо выбившуюся прядь волос.

– И тогда наша жизнь, наконец, начнется, tesoro.

ГЛАВА 76

Лука

Фрэнки захлопывает дверь подвала, вытирая окровавленной рукой лоб. – Он готов к тебе.

Я замахиваюсь кулаком и бью его по его щеке. Он спотыкается и отшатывается назад с выражением шока на лице.

– Ты его сюда притащил! И позволил им пожениться, гребаный мудак! – я рычу, хватая его за горло и ударяя коленом ему в пах.

Он кричит от боли.

– Какого черта, Лука? – он шипит.

Я толкаю его к стене и вытаскиваю нож. – Так вот почему ты на самом деле убил своего брата? Ты знал, что он позволил своему человеку изнасиловать свою дочь, а потом позволил ему выйти сухим из воды?

У него отвисает челюсть. – Что? Я... я понятия не имел.

– Хуйню несешь. Ты такой же, как твой брат, – выплевываю я, сильнее прижимая кончик ножа. По лезвию стекает струйка крови.

– Не смей, – его глаза сверкают гневом.

– Назови мне хоть одну вескую причину, почему я не должен прикончить тебя. В любом случае, ты бесполезен для Розы. Ты бросил ее. Ты позволил ей обручиться со своим насильником.

– Марко был виновен в смерти моей девушки. И моего не рожденного ребенка. Вот почему я убил его, ясно? Поэтому я работал на Романо. Я долго планировал его конец.

Черт.

Он потирает шею, когда я убираю нож.

– Вот почему я ушел. Взрыв, в результате которого погибла мама Розы, так же убил и Лейлу. Марко убил первую жену Романо, и это была месть. Я должен был уехать. Я не мог оставить Розу и Еву сиротами, поэтому позволил ему жить, пока не пришло время. Я не знал, Лука. Клянусь Богом, – его кулаки сжимаются по бокам.

– Господи, Фрэнки.

Он делает шаг ко мне, его палец сильно стучит по моей груди. – Я забуду об этом, ты защищаешь мою племянницу. Но попробуешь еще раз, я прикончу тебя. Никогда больше не говори о моем прошлом. Слышишь?

Мои глаза сужаются. – Я думаю, тебе нужно объяснить это Розе.

Я знаю, ее гложет мысль, что Фрэнки бросил ее. Даже если он, по-своему, ее любит.

Он сжимает мои плечи, и его серые глаза темнеют.

– Объясню. А теперь пойдем и устроим ад этому куску дерьма там, внизу. Нужно найти Еву.

Я спускаюсь по лестнице в подвал, и я чувствую предвкушение.

Гортанные крики Данте звучат музыкой для моих ушей. Металлический запах крови витает в воздухе.

По его лбу размазано что-то красное, а нос снова свернут влево. Он дергает за несгибаемые цепи на запястьях.

Я смотрю на металлическую скамью, запах горелой плоти наполняет мои ноздри. Пять пальцев с ног и два мизинца лежат в ряд.

Глаза Данте расширяются, когда он замечает меня. Закуривая сигарету, я направляюсь к нему.

Капли пота выступили у него на лбу, смешиваясь с алой кровью.

– Нечего сказать? – я выпустил струйку дыма ему в лицо.

– Пошел ты и эта гребаная шлюха наверху, – орет он.

Я отвожу назад правую руку и со всей силы треснул его по челюсти. Брызжет кровь, за ней на пол отскакивает пара зубов.

– Ты не имеешь права говорить о ней или когда-либо снова произносить ее имя, – говорю я сквозь стиснутые зубы.

Он шипит, когда я тушу сигарету о его лоб.

Новая волна ненависти захлестывает меня при мысли о том, что он сделал с моей девушкой. Я вдавливаю большой палец ему в уголок его глаза и надавливаю достаточно сильно, чтобы глаз выскочил из глазницы. Я тяну мягкий глаз, наслаждаясь его криками, пока не вырываю его наконец.

– Это за то, что ты даже посмотрел на неё.

Я пообещал Розе боль, и это именно то, что я делаю.

– Хватит. Пожалуйста, просто покончи с этим, – из его запавшего века вытекает струйка свежей крови.

Комната взрывается смехом.

– Ты умоляешь не тех людей, Данте. Мы не знаем пощады.

Я сжимаю обручальное кольцо Розы, вещь, которая удерживала ее в плену несколько месяцев.

– Открой рот, – приказываю я.

Он мотает головой.

Схватив его за челюсть, я раскрываю ему рот и запихиваю туда массивный бриллиант.

– Теперь глотай.

Он стискивает зубы, пытаясь вырваться из моих рук. Зажав ему голову, я зажимаю ему нос и закрываю рот рукой.

– Я сказал, глотай, блядь.

Наклоняясь, я шепчу: – Если не сделаешь, я отрежу тебе член и заставлю сожрать его вместо этого.

Он пытается вырваться из моего удушающего захвата, но в конце концов делает драматический глоток.

Ему явно недостаточно больно.

– Келлер, передай мне молоток.

Келлер выходит из тени и кладет мне на ладонь увесистую маленькую кувалду. Я отступаю назад, замахиваюсь и со всей злостью обрушиваю молоток прямо по его коленной чашечке.

Кость хрустит, когда его голень беспомощно вылетает вперед. Он запрокидывает голову и издает душераздирающий крик.

Я кладу молоток на плечо. – Итак, где, черт возьми, Ева?

Я стискиваю зубы. Готов поспорить, это было больно, как черт возьми.

По его потливому лицу текут слезы, капая с разбитых губ.

Он издает хриплый смешок. – Да какая разница? Скорее всего, она уже мертва.

Мое сердце сжимается за Розу. Честно говоря, я не верю, что Ева жива. Не теперь, когда я знаю, что Мария была в этом замешана.

– Какую конечность дальше? – кричит Фрэнки, держа ножовку по металлу.

– Руки, – я бросаю молоток на стол рядом с отрезанными пальцами.

Рот Данте открывается с тихим стоном, и он судорожно мотает головой. Фрэнки протягивает мне пилу.

– Какую предпочитаешь, левую или правую? – я касаюсь каждого из них кончиком инструмента, спрашивая.

– Отвали, – он всасывает слюну и выплевывает ее на мой ботинок. Я брезгливо сбросил его.

– Тогда обе, – я пожимаю плечами, а Грейсон смеется у меня за спиной.

Сбрасываю пиджак, закатываю рукава и снимаю галстук. Ампутации могут быть неприятными.

– Фрэнки, придержи его, а потом сможешь заняться другой рукой, – это меньшее, что я могу сделать для него за то, что я ранее врезал ему коленом по яйцам.

Садистская усмешка расползается по его губам.

– С удовольствием, – глаза Фрэнки темнеют, когда он обхватывает подбородок Данте рукой.

– Это за то, что прикоснулся к ней, – шиплю я. Данте трясется в металлических цепях.

Я прижимаю его сжатый кулак и изо всех сил надавливаю на ножовку, когда зубья начинают разрывать его плоть.

К тому времени, как я добираюсь до кости, он уже оседает на стуле.

– Вколи ему адреналин. Он должен чувствовать все, – кричу я. Грейсон втыкает иглу ему в шею и вводит жидкость.

– Через минуту он будет в полном порядке.

Я хлопаю его по щекам. – Подъем! Подъем! У нас еще немного времени осталось.

Он стонет, его единственный глаз приоткрывается.

– Тебе еще не суждено умереть. Ты годами мучил Розу. Справедливо, чтобы ты испытал ее боль.

Я провожу зазубренным краем по последнему лоскуту кожи. Безжизненная рука приземляется с мягким стуком.

Желтая жидкость растекается лужей у моих ног.

Я смотрю на него с отвращением.

– Серьезно? Я ожидал лучшего от первенца Романо.

– Мой отец убьет тебя.

– Что ж, он может присоединиться к тебе и твоему брату в аду. Небольшое семейное воссоединение.

Грейсон перевязывает руку, обжигает культю и накладывает повязку. От запаха жарящего мяса меня передергивает.

– Почему-то мне вдруг захотелось хот-догов? – Грейсон усмехается, обматывая обрубок левой руки Данте.

Я разрываю его рубашку, обнажая волосатую грудь, и достаю маленькое лезвие ножа из кармана.

– Это за ее кошмары.

Я наношу глубокие порезы по его груди и животу, его мышцы напрягаются, пока я режу, создавая узор из рассечений.

Он задыхается между каждым взмахом моего лезвия, едва в состоянии держать голову. Я бросаю взгляд на Фрэнки. Ему не терпится добраться до него. Если кто-то и может заставить Данте заговорить, так это Фрэнки.

Я отступаю назад и подзываю его кончиком ножа. – Твоя очередь.

Фрэнки хватает Данте за горло, заставляя его посмотреть на себя.

– Последний шанс, прежде чем я под корень отрежу тебе член. Где, черт возьми, Ева?

– Пошел нахуй, Фрэнки, – хрипит Данте.

Фрэнки отходит назад, поднимает ногу и бьет его в грудь, опрокидывая вместе со стулом.

– Думаешь, он действительно отрежет член? – Грейсон появляется рядом со мной, скрестив руки на груди, наблюдая за Фрэнки. Клянусь, во взгляде у Грейсона есть проблеск одобрения.

– Ставлю на это.

Безумные глаза Фрэнки смотрят на нас. – Келлер, сними с него цепи и держи.

Келлер разрезает путы Данте, укладывает его на землю плашмя и фиксирует ему ноги.

– Грейсон. Хватай его за руки.

Фрэнки расстегивает ремень Данте, стаскивает с него штаны, обнажая его сморщенный член. Мы все взрываемся смехом. Мольбы Данте срываются сквозь его опухших губ.

Я протягиваю Фрэнки свое лезвие ножа. Он хватает вялый орган и начинает резать. Келлер и Грейсон отворачиваются. Я никогда не слышал, чтобы мужчина так кричал – достаточно громко, что звенит в ушах.

Фрэнки опускается на колени, отрезанная часть Данте едва помещается в его руке.

– Впервые я отрезал член, – ворчит он.

Он заталкивает член в рот Данте, чтобы заглушить крики. Он истекает кровью по всему бетону, сомневаюсь, что ему осталось долго жить.

– Он не скажет нам, где Ева, – Фрэнки встает с обреченным вздохом.

Но это еще не конец. Мы не прекратим ее поиски. С Данте, однако, покончено. Я просто хочу вернуться к моей Розе.

Я встречаюсь взглядом с Грейсоном.

– Сожги его.

– Будет сделано, босс.

Нас четверо, мы ублюдочные садисты. Каждому из нас знакома боль. Мы плохие люди. И никогда не будем хорошими. Но мы всегда будем лучшими для наших женщин и детей. Все, что мы делаем – ради них.

И прямо сейчас я хочу, чтобы моя крепко обняла меня.

Келлер и Фрэнки волокут окровавленного, потерявшего сознание мужчину через маленькую дверь, ведущую к фургону. На другом конце участка есть огороженная зона именно для такого «барбекю». В нашей работе такие места становятся привычным делом.

Грейсон обливает Данте бензином, вонь наполняет воздух. Полагаю, это лучше, чем моча и пот. Веки Данте трепещут, он еще в сознании, чтобы понимать, что происходит.

Я подхожу с сигаретой во рту. Мужчины расступаются.

– Это за Розу.

Я прикуриваю, затягиваюсь и бросаю ему на грудь. Мы вчетвером отходим назад, наблюдая, как пламя охватывает его тело. Он мечется по обугленной земле, издавая крики отчаяния, которые сливаются с треском адского пламени.

– Я возвращаюсь к моей женщине.

Они все кивают, пламя пляшет в их глазах. Я и так всё видел. Он мёртв.