Текст книги "Обвинения"

Автор книги: Луис Тилтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц)

Глава 9

Что-то происходило.

Майкл Гарибальди долгое время служил в органах безопасности. За эти годы у него выработались инстинкты. Иногда неприятности можно было увидеть невооруженным взглядом, так как это было в прошлом году, когда у докеров шло дело к забастовке. Надвигались проблемы, и никто не пытался их скрывать. Но сейчас было что-то еще. Дело было в том, что люди опускали взгляд в пол или держались на расстоянии, чтобы избежать встречи с твоим взглядом. Они знали – но не желали говорить.

И дело было только в одном, он был абсолютно уверен, что это связано с делом Ортеги, а это означало терроризм, политику сепаратизма, движение "Свободный Марс" – со всеми вытекающими последствиями касающимися этого объединения. Шеридан сказал ему прямо: "Земля заинтересована в деле Ортеги. Теперь это дело Уоллеса. Держитесь подальше от этого".

Совет хорош. Быть может, он последует ему. Но, чёрт возьми, когда такое было, чтобы он следовал хорошим советам.

Взять к примеру, Ника Патино. Нормальный парень. Инженер систем жизнеобеспечения. Работал на всех больших сооружениях Марса, в своё время. Работает на Вавилоне 5, начиная со стадии строительных работ. Гарибальди встретился с ним в первый раз, в спорт зале с низкой гравитацией, под названием "Джери", в порту на Марсе, где они работали вместе некоторое время. Он стал хорошим, надёжным источником информации.

Гарибальди всегда мог рассчитывать на Ника, на его прямоту. Он не был информатором, нет. Это надо было чётко себе представлять. Ребята похожие на Ника никогда не будут доносить на своих. Но: Привет Ник, я слышал, что кое-что противозаконное поступило на склад в Сиртис. Ты полагаешь, что организованная преступность имеет отношение к этому? Или: Ник, прошёл слух, что Бигги Вайсневски вернулся в доки и начал свои старые делишки – ты слышал, что-нибудь об этом? И Ник точно бы установил это. Хорошее сотрудничество.

Но теперь Ник был неразговорчивым Ником, он боялся говорить, и это означала что-то действительно серьёзное.

Вернувшись в офис службы Безопасности, Гарибальди вызвал файл Ника из компьютера, просто чтобы посмотреть, не натолкнётся ли он на разгадку, прочтя это. Чего он не ожидал услышать так это бесстрастный голос компьютера, который произнёс:

– Этот файл недоступен.

Гарибальди сел, выпрямившись у пульта.

– Это файл Патино, Ника. П-а-т-и-н-о.

– Этот файл недоступен. Информация засекречена.

– Что?

– Данные службы безопасности на имя Ник Патино, продиктованное как П-а-т-и-н-о, засекречены. Доступ запрещен.

– Это Шеф Службы Безопасности Майкл Гарибальди. Уровень доступа ультрафиолетовый – альфа, текущий пароль Женьшень, Кролик, Аровак. Подтверждаешь? Или мне ввести ключ с клавиатуры?

– Уровень доступа и пароль подтверждены. Запрошенная Вами информация засекречена. Доступ запрещен.

– Засекречена кем, чёрт возьми?

– Эта информация засекречена.

– Это Уоллес, больше некому! Этот ублюдок запер мои файлы!

– Информация засекречена.

Поразмыслив секунду, он сказал:

– Выдай список всех незасекреченных личных файлов на станции – нет, это будет слишком длинно. Выдай список всех незасекреченных личных файлов, на людей, о которых известно, что они работали на марсианской Колонии.

Это был очень короткий список. Его собственное имя и два других – сотрудники службы безопасности. Это всё.

Гарибальди уставился на экран.

– Ублюдок – он запер мои файлы!

***

Капитан Шеридан занял место между Уоллесом и Гарибальди, что было вероятно хорошей мыслью, поскольку его Шеф Безопасности мог попытаться ринуться через него, чтобы задушить следователя Вооруженных Сил Земли.

Гарибальди был багровым от ярости.

– Он получил все мои служебные пароли! Он получил доступ ко всем записям Службы Безопасности Вавилона 5! Он вошёл в базу данных станции и наложил запрет на все файлы! Не только касающихся Ортеги – он, чёрт возьми, запретил доступ, ко всем личным файлам людей, когда-либо работавших на Марсе! Я не могу получить доступ ни к одному из них! Он парализовал работу службы безопасности на всей станции, чёрт побери!

Уоллес удостоил его только холодным, взглядом из-под прищуренных глаз, и адресовал свой ответ Шеридану.

– Как он узнал? Как он узнал, что файлы Ортеги засекречены, если он не пробовал получить доступ к ним? Или файлы на других подозреваемых? Это только доказывает, что мои предосторожности были необходимы. Существуют очень щекотливые аспекты этого дела, которые никто, ни мистер Гарибальди, ни кто-либо еще на этой станции не должен знать. Я не хочу, чтобы кто-нибудь из администрации, или недовольных сотрудников службы безопасности, имел доступ к записям моего расследования. Если откровенно, я имею весьма серьёзные сомнения относительно, некоторого персонала на Вавилоне 5.

– Если что-то касается безопасности станции, я, чёрт возьми, имею право знать что это! – резко ответил Гарибальди.

Шеридан, вмешался, сделав резкое движение рукой в пространстве разделяющим их.

– Так, хватит! Давайте по порядку! Командор Уоллес, вы признаёте, что наложили запрет на доступ к данным? вы ограничили доступ к служебным файлам Вавилона 5 от собственного Шефа Службы Безопасности станции?

– Мои полномочия…

– Командор, Ваши полномочия не дают Вам полный контроль над Вавилоном 5! Это моя прерогатива. Вы здесь ведёте расследование дела Ортеги, не берите на себя функций службы безопасности этой станции и не мешайте её офицерам исполнять свои обычные служебные обязанности.

– Позвольте мне поправить Вас, капитан. Мои полномочия распространяются больше чем на одно дело о смерти горного инженера. Мы здесь расследуем серьёзный террористический заговор, угрозу для этой станции и для официального правительства марсианской Колонии.

– Это может иметь место, Командор, но я не могу позволить быть поставленными под угрозу, требования безопасности Вавилона 5. Вы превысили здесь свои полномочия и я, как командир этой станции, приказываю Вам вернуть доступ к этим записям.

Уоллес твёрдо ответил,

– Я настаиваю на том, чтобы файлы по делу самого Ортеги остались запечатаны. Даже от мистера Гарибальди. Я имею на то причины.

– Хорошо, но только те файлы, непосредственно касающиеся Ортеги. Остальным, должен быть возвращён доступ незамедлительно. И я не хочу видеть эту возню снова, Командор. Это ясно?

– Капитан, – Уоллес согласно кивнул.

– А что касается Вас, мистер Гарибальди, – Шеридан повернулся к нему, – Вы должны, как приказано, не вмешиваться в расследование Командора Уоллеса.

– Да, но как далеко это зайдёт? Если есть люди, незаконно пробравшиеся на станцию, я должен выяснить, как они это сделали, я должен быть в состоянии заделать дыры, чтобы больше не одна крыса не пролезла на борт. А что если мы имеем парней с фальшивыми удостоверениями? Это затрагивает безопасность всей станции. Я, что, не должен расследовать это? Некоторые из моих лучших информаторов прибыли с Марса. Я, что не должен встречаться с ними? Только из-за того, что это может пересечься с его расследованием?

Шеридан покачал головой.

– Я вынужден согласиться в этом с Командором, мистер Гарибальди. Поиск способа, которым Ортега проник на станцию, вполне может пересечься с расследованием этого дела. С другой стороны, если вы обнаружите другие свидетельства, что кто-то крутится на Вавилоне 5 по фальшивому удостоверению, тогда это будет Вашим делом. Но только, если это не касается Ортеги. На том и решим. "Как я могу обнаружить свидетельства, если я не могу вести расследование?" Подумал Гарибальди, но не сказал вслух.

По крайней мере, он вернул свои записи. Это было главным.

Но Уоллес не закончил.

– Ещё одна вещь, Капитан. Серьёзный вопрос. Одна причина, почему я фактически считаю целесообразным ограничить доступ к этим секретным записям. У Вас есть офицер, в вашем командном составе, который существенно замешан в этом деле. Я настаиваю…

Гарибальди вмешался, поскольку он догадывался, кого тот имел в виду.

– Только попробуй задержать меня хоть на минуту…

Уоллес проигнорировал его.

– Я настаиваю, Капитан, чтобы этот офицер был взят под арест, вплоть до завершения нашего расследования.

Глаза Шеридана округлились.

– Если вы имеете в виду…

– Под домашний арест, или, по крайней мере, отстранении от служебных обязанностей – Командора Иванову.

– Вы должно быть спятили! Взорвался Гарибальди.

Уоллес был непроницаем.

– Вы приказали мне восстановить доступ к сверхсекретным файлам, основываясь на поддержании безопасности Вавилона 5. Это означает, что Командор Иванова, как член командного состава, может получить доступ к ним. Командор Иванова, позвольте мне выражаться прямо, подозреваемая в этом деле. Она состояла в переписке с подозреваемым террористом. Она устроила тайную встречу с этим террористом и присутствовала там примерно в то же время, когда он был убит, при чрезвычайно подозрительных обстоятельствах. Записка, адресованная ей этим террористом, была найдена вблизи места его смерти. В ней, безусловно, содержится какой-то шифр, но Командор Иванова, отказалась открыть, что он означает. Командор была враждебно настроена, когда мой следователь задавал её вопросы. Она согласилась отвечать, только под угрозой ареста. Она утверждает, что видела подозреваемого в убийстве, но нет других свидетелей, чтобы идентифицировать этого человека. В действительности, вообще нет свидетелей, чтобы поддержать её версию событий.

Гарибальди в бешенстве перебил его, – У вас нет ни единого доказательства…

Проигнорировав его, Уоллес продолжил.

– Но что важнее всего, мы также имеем основание полагать, что когда подозреваемый в терроризме Джей Ди Ортега прибыл на станцию, он привёз с собой некую информацию: жизненно важную информацию, относительно вопроса, который я не уполномочен разглашать. Когда его тело было обнаружено, никакого признака этой информации не оказалось. Его одежда и личные вещи не были найдены, это даёт нам основание полагать, что информация была взята у него и теперь находится у некой другой стороны. Возможно, он передал её во время контакта перед смертью, или возможно она была взята у него после – тем, кто его убил, или тем, кто обнаружил тело, после того как убийца ушёл. Мы думаем, это вполне возможно, что Командор Иванова может быть как той, так и другой личностью. Учитывая обстоятельства и чрезвычайную щепетильную природу рассматриваемой информации, я думаю, что правильнее будет поместить Командора под надзор. Естественно, было бы невероятно, если бы ей позволили остаться в её текущем статусе, с доступом к секретным материалам.

Гарибальди уставился на него, как будто тот отрастил хвост и чешую, но Шеридан выглядел взволнованным.

– Вы отразили эти обвинения в вашем отчёте?

– Это не обвинения, Капитан. По крайней мере, пока. Но, да, все добытые нами сведения до настоящего момента есть в наших отчётах. Прочтите их, Капитан. Отбросьте Ваши прошлые отношения с Командором и прочтите их объективно.

Гарибальди внезапно воскликнул,

– Капитан, вы не можете позволить ему…

Но Шеридан отрезал:

– Достаточно, мистер Гарибальди. И вы тоже Командор. Я рассмотрю вопрос и сообщу Вам своё решение. Всё на сегодня.

***

Шеридан был один. Один с отчётом Уоллеса на письменном столе.

Множество тяжёлых вещей он должен был делать в ходе карьеры. Писать письма семьям погибших под его командованием – это было самым тяжёлым. Но этого было много раньше.

Он прочитал отчёт. Прочитал его, потому, что Уоллес предоставил его не только ему. На Земле, конечно, тоже прочтут его, когда он попадёт к ним на стол. Он искажал факты. Искажал их до тех пор, пока они не развернулись в противоположных направлениях. Но факты там были. Неопровержимые. И они компрометировали Иванову.

Его коммуникатор мягко прозвенел.

– Капитан? Это Иванова. Вы хотели видеть меня?

Шеридан заставил себя встретиться с ней взглядом, когда она вошла в его офис. Озабочено посмотрел на её лицо – она знала, о чём пойдёт речь.

– Присаживайтесь Командор. Не хочу держать Вас в подвешенном состоянии. Я сам не счастлив от всего этого, но отчёт Командора Уоллеса действительно не оставляет мне выбора. Вплоть до дальнейшего распоряжения, вы отстранены от всех служебных обязанностей, в качестве члена командного состава Вавилона 5.

Это ранило её. Он мог видеть это. Её лицо стало белым, но она осталась стоять, глядя прямо перед собой, почти неподвижно. Независимо от того, насколько она была к этому готова, для неё это было ударом.

– Вы хотите что-нибудь сказать?

– Только… – Она сглотнула. – Вы верите в эти обвинения, Капитан?

Он выразительно покачал головой.

– Нет. Я не верю. Но то, во что я верю, ничего не меняет. Позиция Командора Уоллеса… возможно. Он так себе это представляет. И, к сожалению, он прав – это только ваше слово в тех событиях что произошли, и это вызывает сомнения.

– Моё слово… слово офицера Вооружённых Сил…

– Является достаточным для меня. Безусловно, – твёрдо сказал Шеридан. – Но положение должностного лица, в положении подобно моему, обязывает меня быть подозрительным. А вы – под подозрением, пока мы не найдём свидетельство обратному. Мне жаль, Сьюзен, – добавил он мягко.

Но Иванова выпрямилась по стойке смирно.

– Разрешите идти, Капитан?

– Конечно.

– Проклятье, – сказал он вслух, как только она вышла. Почему такие вещи всегда случаются, с такими офицерами как Иванова? Он знал её, все эти годы. Прекрасный послужной список. Вооружённые силы были её жизнью. Её карьера была полностью её заслугой. Она уверенно двигалась вверх, к следующему званию – до сих пор.

Теперь – если смотреть фактам в лицо, не зависимо от того, предъявил ли Уоллес формальные обвинения, или нет, отстранение теперь было в её послужном списке. Подозрение. Начальство, которое посмотрит туда теперь, будет видеть только это, а значит, каждое очередное производство в чин пройдет мимо неё. У неё никогда не будет собственной команды.

Её карьера была фактически завершена.

Какая мерзость, чёрт возьми.

Глава 10

Гарибальди стоял в коридоре, перед закрытой дверью.

– Иванова. Ну же, я знаю что ты там. Это я, это Майк Гарибальди. Позволь мне войти, ладно?

Тишина. Он неслышно выругался.

– Слушай, Иванова, это тебе не поможет.

Ответа не было.

– Ты же знаешь, я ни куда не уйду. Я буду просто ждать здесь снаружи, и загромождать коридор…

Изнутри послышался приглушенный голос,

– Ладно! Заходи, если не собираешься уходить.

Дверь плавно открылась. Гарибальди осторожно зашёл внутрь. Каюта Ивановой была тускло освещена. Она поднялась с кровати и встала лицом к нему. Она была небрежно одета, он смог разглядеть незамысловатую рубашку без воротника, довольно мятую, и неопределенного вида гражданские брюки. Её плечи были опущены, и Гарибальди смог различить только покрасневшие глаза.

– Ну, – произнесла она вяло, – теперь ты внутри, загромождаешь мою каюту. Так лучше?

– Слушай Иванова, ты не можешь просто сидеть здесь в темноте. Ну же. Ты должна справиться с этим. Ты не можешь позволить этому победить себя.

– Со мной всё кончено, Гарибальди. Я отстранена. Мой уровень доступа аннулирован. Я под подозрением. Это уже в моём послужном списке. Не важно, что случится теперь, это останется в моём деле. Каждый раз, когда я буду проходить проверку безопасности, они будут видеть там сигнал опасности. Ты знал, что до сих пор у меня была безупречная характеристика?

Она отвернулась.

– Я просто не понимаю, как капитан мог согласиться с этим. Я полагала, он знает меня. Я служила под его началом на Ио, он знает, что я за офицер. Если бы это был другой командир…

– Послушай меня, – Гарибальди встал на защиту Шеридана. – Я был там. В его офисе. Я слышал, что говорил Уоллес. Он хотел, чтобы тебя сначала взяли под арест. Под домашний арест. Он бы обратился за этим на Землю, готов поспорить. Эти его полномочия… Ты бы этого хотела? Шеридан пытался защитить тебя от этого. Что еще он мог сделать?

Иванова пожала плечами.

– Он сказал, что доверяет мне, что, верит моему слову.

Она посмотрела куда-то вверх в угол потолка.

– Я слышала, что меня переведут в другое место, что-то "менее секретное". Не как часть командного состава. Возможно, я смогу быть пилотом шаттла. Или буду сидеть на месте техника в Центре Управления. Я имею квалификацию для этого, как никак. Несомненно, когда они отправят меня обратно на Землю, я смогу найти какую-нибудь работу…

– Брось! Не могу поверить! Ты позволишь ублюдкам остаться безнаказанным? Позволишь Уоллесу ударить тебя и не дашь сдачи?

Неожиданно, сдерживаемые эмоции переполнили её голос.

– Но почему? Вот, что я хочу знать. Почему они делают это со мной? Они, что, действительно верят в эти сумасшедшие обвинения? Знаешь, что они говорили? В этом даже нет логики! Сначала они говорят, что у меня был сговор с Ортегой; а потом, тут же, принимают решение, что я та, кто его убил. Что происходит, Гарибальди? Что…

Но в этот момент она запнулась, и Гарибальди обнаружил, что обнимает её, чувствуя, как её тело содрогается от попыток сдержать рыдания. Какое-то время, он с волнением ощущал теплоту её тела, гибкую женскую фигуру, прижимающуюся к нему. Без униформы её распущенные волосы… ему захотелось погладить их, чтобы успокоить её.

Но нет, это было бы неправильно, очень неправильно. Не Иванова. Нет.

Деликатно, он заставил себя похлопать её по плечу. Она отступила и выпрямилась, вытирая глаза.

– Извини.

Он позволил ей не торопиться, чтобы привести себя в порядок, размышляя над тем, почему для женщин плакать в порядке вещей – или может для мужчин это слишком трудно. За последние несколько лет, у него было предостаточно моментов, когда он хотел заплакать, когда ему даже хотелось, чтобы кто-нибудь обнял его, как сейчас это делал он. И возможно, что было хуже всего, такого никогда не случалось, и он начинал думать, что, скорее всего этого не будет никогда в его жизни.

Но это уже был иной ход мыслей, к которым он не хотел переходить прямо сейчас.

Они оба сели. Гарибальди начал первым.

– Слушай, Иванова, я знаю, что это, похоже, подставу, верно? Я видел нечто подобное. Это выглядит, так, будто они хотят сфабриковать дело.

– Но зачем?

– Ну, мне не хочется это говорить, но если они ищут подозреваемого, ты очевидно номер один. Я имею в виду, им больше не из кого выбрать. Невидно ни кого больше на станции, кто бы еще контактировал с Ортегой. По-моему, они пытаются прикрыть кого-то. Скажу также, что они не хотят искать того, кто на самом деле убил Ортегу. Лучший путь для этого, повесить это на кого-то еще. Ты им доступна, они могут сделать доказательства вполне пригодными для суда. Таким образом, дело будет закрыто.

Итак, я знаю, ты не захочешь это слушать, но если бы ты попробовала телепатическую проверку…

– Нет. – Сказала она взволновано. – Нет, мы уже обсуждали это. Я не хочу подвергать себя этому. Что бы кто-то копался в моём мозгу. Даже если Пси Корпус предоставит возможность просканировать обвиняемого только в том, что касается этого расследования, хотя они этого и не сделают.

Он вздохнул. Гарибальди всё знал об отвращении Ивановой к Пси Корпусу, который она считала ответственным в смерти матери. Она часто даже прилагала усилия, для того чтобы быть вежливой с телепатом.

– Ладно. Тогда есть только одна альтернатива.

– Ты имеешь в виду – выяснить, кто на самом деле убил Ортегу?

Он кивнул.

– Что, конечно, не должно было стать проблемой. Это моя работа, в конце концов. Только теперь…

– Тебе приказали не вмешиваться в это дело. …Не только не вмешиваться. Я не предполагал, что не смогу даже приближаться к этому. Шеридан отдал мне прямой приказ. Держаться подальше от расследования Уоллеса. Не пересекаться с ним. Ты знаешь – эта сволочь закрыла доступ к половине моих файлов? Не только касающихся Ортеги. Вообще все записи обо всех кто когда-либо работал на Марсе, теперь под запретом. Они на самом деле не хотят, чтобы кто-нибудь знал об их делах. Проклятье! Жаль, что я не могу войти в эти файлы.

– Я думала, они восстановили доступ.

– Ко всему, что не касается Ортеги. Эти данные всё ещё под запретом. И как бы то ни было, готов поспорить, что если я даже чихну в направлении этих файлов, это вызовет тревогу настолько громкую, что её услышат в Командном Центре на Земле. И готов поспорить, Уоллес просто сидит и ждёт, пока я не попытаюсь это сделать, ублюдок.

Она села рядом с ним.

– Ты думаешь, что они также попытаются сфабриковать улики против Ортеги? Я всё ещё сомневаюсь, что он может быть причастен к чему-то, подобно терроризму.

Он пожал плечами.

– Кто знает? Пока мы не можем выяснить, почему он был здесь, это сейчас главное.

Иванова погрузилась в раздумья.

– Знаешь, Мийоши сказала…

– Сказала что? – Спросил Гарибальди.

– Она сказала, что у них есть причина полагать, что Ортега провёз информацию на станцию. И он передал её кому-то.

– Например, тебе.

– Так она наверно думает. – Иванова начала выглядеть обеспокоенной – Ты знаешь, Гарибальди, я даже могу извлечь из этого смысл. Слушай: Ортега передал мне сообщение. Я встретилась с ним в 20:00, как было условлено. Он передал мне информацию. Как только это произошло, я убила его, перетащила тело в туалет, подождала два часа, запрашивая компьютер о времени, делая вид, что он меня не встречал…

– А после, побежала прямо ко мне и доложила о его пропаже, чтобы доказать своё алиби…

– Ты, на чьей стороне Гарибальди?

Он был рад видеть, что она достаточно пришла в себя, чтобы даже шутить про это.

– Нет, но в самом деле. Тебе нужны были эти два часа. Найти его, снять с него одежду…

– Для чего? Если я уже получила информацию?

– Ну ладно. А может, ты ничего не узнала. Может быть, он отказался передать её тебе, и за это ты его убила. Затем ты обыскала его, нашла информацию, перетащила тело подальше, чтобы спрятать…

– У меня было время на это? За эти два часа?

– Я думаю да. Если верить доку Франклину, тело было помещено в тот контейнер, вскоре после смерти. После этого ты была со мной, и у тебя не было время.

Она вздрогнула.

– Это начинает меня пугать. Ты думаешь, они на самом деле верят в это? Они думают, что у меня эта информация, и независимо от того так это или нет, они попытаются выжать её из меня?

Он снова похлопал её по плечу, простой дружеский жест.

– Не знаю. Я только жалею…

– О чём?

– Я жалею, что ты не можешь разгадать, что Ортега имел в виду в той записке. "Hardwir". Он должен был думать, что это должно что-то значить для тебя.

– Возможно, он не закончил, то, что хотел написать. Возможно, у него не было времени? Он был обеспокоен. Я прокручиваю это снова и снова в своей голове. Он был обеспокоен. Кто-то преследовал его. Предположим, он думал, что они знают о месте встречи. Он не мог связаться со мной, но он хотел быть уверенным, что я получу информацию. Таким образом, он пришёл раньше, начал писать записку, оставил её там, где я бы её нашла. Но кто бы ни убил его, он сделал это первым, прежде чем он смог закончить её писать.

– И ты не видела записку?

– Не видела. Никто больше не видел, до тех пор, пока твоя команда не убралась в помещении. Она была на полу, скомканная. Он знал, что было уже слишком поздно, и он не хотел, чтобы её нашли.

– Может быть, – сказал Гарибальди хмуро. – Но пока, что бы ни произошло, эта записка возможно ключ ко всему сообщению. Если бы ты могла только вспомнить…

Она прижала ладони к вискам.

– Я не могу! Ты думаешь, я не пыталась?

– Что ж, я собираюсь выяснить это.

– Что ты имеешь в виду?

– Я хочу докопаться до сути всего этого. С самого начала.

– Но ты не можешь сделать этого!

– Почему нет?

– Шеридан отдал тебе прямой приказ.

Он фыркнул.

– Чёрт, ты думаешь, что я позволю какому-то глупому приказу встать на моей дороге, когда это угрожает твоей карьере? Или возможно даже больше?

Возможно даже больше. Эти слова остановили её машинальный протест.

– Но… как насчёт твоей карьеры?

– Эй, позволь беспокоиться об этом мне.

– Нет! Гарибальди, я не могу позволить тебе…

– Слушай, я уже замешан в это дело. Уоллес внёс меня в свой чёрный список. Так что есть только один путь обеспечить обоим нашим карьерам безопасность, это разобраться в том, что происходит.

– Я не уверенна, – сказала она с сомнением.

– Я уверен, – отрезал Гарибальди.

– Так что ты собираешься делать?

– Порасспрошу разных людей. Уоллес может иметь файлы, а я имею кое-что, чего у него нет – информаторов. Хотя, – добавил он, – будет не просто получить что-то от них. Люди обеспокоены. Напуганы.

– Чем?

– Если бы я знал…

– А что делать мне?

– Думать. Попробуй вспомнить. Всё что сможешь об Ортеге. Запиши всё это и выкладывай мне. И слушай. Не доверяй компьютеру. Даже своему личному журналу. Я не знаю, какой уровень доступа имеет Уоллес, но у него все мои пароли и возможно что-то, о чём мы даже не знаем.

– Ублюдок, – добавил он.