Текст книги "Ссора с патриархом"

Автор книги: Луиджи Пиранделло

Соавторы: Габриэле д'Аннунцио,Луиджи Капуана,Джованни Верга,Антонио Фогаццаро,Адриан Д'Аже,Грация Деледда
сообщить о нарушении

Текущая страница: 38 (всего у книги 39 страниц)

ПОРТРЕТ ДУХОВЕНСТВА
(Вместо послесловия)

Взаимоотношения церкви и государства в Италии – сложная многоаспектная проблема, Церковь всегда занимала в этой стране особое положение, а католицизм играл важную роль в общественной и политической жизни. Папа был не только главой католической церкви, в его подчинении находилась папская область с Римом, в которой он осуществлял функции также и светского правителя. На протяжении всей истории католической церкви папы выступали на стороне реакционных сил, враждебных прогрессу.

Еще в эпоху средневековья, когда велась упорная борьба между императорской и папской властью, папы претендовали на подчинение светской власти духовной. Средневековые доктрины «отцов церкви» обосновывали притязания пап на высшее управление государством. Опираясь на католическое учение о «двух реальностях», которое считало земную реальность лишь слабым отражением небесной, церковь стремилась к духовной и культурной гегемонии.

Церковная идеология, будучи господствующей в средневековом обществе, получила воплощение в аллегорическом, мистическом восприятии действительности в искусстве того времени. Однако наряду с официальной культурой, проникнутой духом иерархической сословности, существовала народная культура средних веков, которая отрицала и высмеивала эти условности. Народные празднества часто пародировали церковный культ и обряды, а присущее народной культуре критическое начало отражалось в городской литературе XIII века в коротких стихотворных рассказах – фаблио, шванки, высмеивавших пороки духовенства.

Критицизм народной культуры средних веков получил более полное развитие в культуре Возрождения XIV–XVI веков с ее жизнеутверждающим пафосом и верой в силы и возможности свободной человеческой личности. Ренессансный критицизм, связанный с географическими открытиями и развитием научного знания, стремился проникнуть во все стороны жизни, понять подлинный смысл вещей, не искаженный схоластическими толкованиями «отцов церкви». Метод критического изучения источников переносился и на священное писание, делались первые переводы Библии на национальные языки, например на французский и немецкий.

Писатели Возрождения, оставаясь в массе своей верующими людьми, тем не менее подвергали осмеянию пороки папской курии и духовенства. Под пером Джованни Боккаччо и его последователей родился жанр ренессансной новеллы, которая продолжила традицию непочтительного отношения к служителям культа, характерную для народной средневековой литературы. Боккаччо пошел дальше – он сделал монаха комической фигурой, превратив его в мишень для насмешек и сатирических выпадов. Автор прославленного «Декамерона» не только обличал пороки духовенства, но и восстал против аскетической морали средневековья, которая требовала от верующих умерщвления плоти и отказа от земных радостей. Антиклерикальные новеллы «Декамерона» создали прочную традицию осмеяния представителей культа в итальянской литературе Возрождения и последующими поколениями воспринимались как антирелигиозные. Именно к «Декамерону», как к чуду искусства Возрождения, будут обращаться писатели другой исторической эпохи – XIX века, называя его праотцем итальянского реалистического романа и повести.

Процессы рефеодализации и контрреформации, захватившие Италию в XVI–XVII веках, затормозили развитие прогрессивной мысли. За вольнодумство и приверженность учению Коперника был сожжен на костре Джордано Бруно, осужден Галилео Галилей, до конца своих дней остававшийся узником инквизиции, Однако передовые мыслители Италии не сложили оружия. В своих произведениях они выступали против феодально-католической реакции и обличали церковников и папство.

В XVIII веке итальянские просветители вступили в борьбу с феодализмом и церковью. Опираясь на их идеи, просвещенные государи и их министры стремились ограничить церковные привилегии, подорвать экономическое и духовное господство церкви. В 1773 году был упразднен орден иезуитов – наиболее страшное орудие папской власти. Ведя борьбу с церковью, просветители смотрели на религию как на предрассудок, который человеческий разум может побороть, а основателей религий называли обманщиками.

XIX век – особая эпоха в историческом и культурном развитии Италии. Она проходила под знаком борьбы за национальное объединение и освобождение от иноземного гнета и получила название Рисорджименто, что значит Возрождение. В противоположность Франции и Англии Италия до конца XIX века продолжала оставаться раздробленной на множество мелких и более крупных государств, самостоятельных или находившихся под иностранным господством.

Многие поколения итальянских патриотов еще со времен Данте мечтали о свободе и единстве родины. Французская революция 1789 года как будто способствовала осуществлению этих надежд. Однако образовавшиеся на территории Италии республики в результате революционных выступлений масс очень скоро превратились в королевства, а Наполеон Бонапарт из освободителя Италии в ее узурпатора. Период реставрации, ознаменовавшийся глубочайшей реакцией, был временем собирания сил и организации тайных обществ карбонариев, которые пытались освободить страну от иноземных и собственных деспотов с помощью заговоров, не приводивших, однако, к желаемой цели. Только в 1830-е годы, когда Джузеппе Мадзини создал общество «Молодая Италия», итальянское освободительное движение начало набирать силу. Выдвигая лозунг «Бог и народ», Мадзини стремился расширить базу национального движения за счет народа, «первейшего элемента всякой революции», и с его помощью установить в Италии демократическую республику. Но только Джузеппе Гарибальди, которого Ф. Энгельс назвал героем античного склада, способным творить и действительно творившим чудеса, удалось привлечь к национальному движению народные массы и фактически объединить Италию. Это произошло в 1861 году. К власти пришли крупная либеральная буржуазия и дворянство. Италия превратилась в конституционную монархию. В 1870 году пал последний реакционный режим – светская власть папы, и в 1871 году Рим стал столицей нового государства. Папа сохранил свою власть лишь на территории Ватикана.

Несмотря на то что папы сопротивлялись объединению страны и папские власти особенно жестоко преследовали патриотов и борцов за свободу, некоторая часть итальянского общества все-таки питала иллюзии относительно «цивилизующей» и «организующей» роли папства, ошибочно полагая, что глава католической церкви окажет содействие объединению Италии и даже встанет во главе движения.

Стремление либеральных кругов буржуазии и дворянства примирить идеалы национально-освободительной борьбы с идеалами католицизма получило отражение в исторических и философских сочинениях, а также в художественной литературе. Так, в историческом романе «Обрученные» крупнейший писатель-романтик Алессандро Мандзони, критикуя отдельных представителей культа, рассматривал религию как особую нравственную философию, кодекс высших принципов поведения человека.

С идеями либерального католицизма полемизировали писатели республиканского лагеря Джованни Руффини и Ипполито Ньево, которые в романах, посвященных эпохе Рисорджименто, обличали монархический и церковный деспотизм. Взялся за перо и легендарный Гарибальди, отстраненный правящей либеральной партией от управления страной. В своих историко-политических романах он стремился разоблачить «мерзости правительств и священников», напомнить итальянской молодежи о павших в борьбе героях, о славном прошлом родины.

После объединения Италии либеральное правительство выдвинуло лозунг «Свободная церковь в свободном государстве», понимая, что взаимоотношения между государством и церковью – одна из важных проблем, стоящих перед правящими классами Италии. Ватикан продолжал оставаться оплотом реакционных и антинациональных сил. Папа не отказался от восстановления своей светской власти, поэтому противоречия между Ватиканом и правительством продолжали углубляться. В 1871 году, когда Рим был провозглашен столицей итальянского государства, Ватикан выступил с формулой «non expedit» («не дозволяется»), которая запрещала верующим католикам участвовать в парламентских выборах и тем самым поддерживать либеральное правительство.

В 80-с годы XIX века католическое движение в Италии стало расширяться: начали создаваться различные религиозные ассоциации и общества, как, например, «Опера деи конгресси», имевшая множество комитетов, в том числе и среди рабочих, выпускавшая 24 ежедневные газеты и 155 периодических изданий. Эти религиозные общества ставили перед собой задачу – защищать католицизм и церковь, бороться с прогрессивными и социалистическими идеями, оказывать более действенное влияние на широкие слои трудящихся. Однако и в среде самих католиков не прекращалась борьба между противниками либерального правительства и сторонниками примирения с ним.

Ватикану, проповедовавшему схоластическую философию, не принимавшему научные достижения, противостояли католики-модернисты. Они пытались сочетать веру отцов с открытиями современной им науки, выступали за реформу церкви изнутри и христианское решение социального вопроса. Ватикан обрушился на модернистское движение в католицизме, в ответ группа католиков-модернистов порвала с церковью.

В это бурное и полное драматических событий время нередки были случаи, когда служители культа, выражая свое несогласие с политикой Ватикана, снимали с себя сан и возвращались в мир.

Антиклерикализм был основным направлением в политике либерального правительства, хотя по мере обострения социальных конфликтов в Италии в среде правящей либеральной партии начали раздаваться голоса за пересмотр отношений с церковью, которая пользовалась влиянием в массах и могла оказать помощь правящим классам в борьбе с распространением социалистических идей. Однако примечательно, что конкордат между «святым престолом» и итальянским правительством был подписан только в 1929 году, когда к власти в стране пришли фашисты.

Борьба с клерикализмом в политической области подкреплялась полемикой с религиозными идеями в области науки и литературы, стремлением деятелей итальянской культуры обеспечить победу науки и разума над неотомизмом – официальной философской доктриной католицизма.

После воссоединения Италии в обществе стала широко распространяться позитивная философия, тесно связанная с развитием естественных наук. Несмотря на свою ограниченность, позитивизм сыграл все же определенную положительную роль в развитии общественной мысли, сделавшись орудием в руках передовых слоев итальянского общества в борьбе с Ватиканом, с религией и со всякого рода откровенно идеалистическими и спиритуалистическими учениями. Особое значение имели ориентация позитивистов на науку о природе и опыт и пропаганда ими научных достижений того времени. «Дарвинизм, – подчеркивал Пальмиро Тольятти, – сыграл решающую роль в переходе от идеализма и спиритуализма к натурализму и позитивизму».

Объединенная Италия представляла собой странную картину: еще недавно самостоятельные или находившиеся под иностранным господством государства со своим укладом, обычаями и языком (большинство итальянских провинций говорило не на литературном языке, а на диалектах) воссоединились, но продолжали жить по своим веками сложившимся традициям. А распространение законов Сардинского королевства, под эгидой которого произошло объединение, на всю страну без учета своеобразия местных условий привело к обострению внутренних противоречий в новом итальянском государстве.

Политика либерального правительства вызывала особенно сильное противодействие в южной Италии – Сицилии и Сардинии. Именно оттуда вышло большинство писателей, создавших новое направление в итальянской литературе второй половины XIX века – веризм (от слова «vero» – истинный, правдивый). К нему принадлежали самые значительные писатели той эпохи: сицилийцы Джованни Верга, Луиджи Капуана и Федерико Де Роберто, уроженка Сардинии Грация Деледда, неаполитанка Матильда Серао и другие. С веризма начали свой творческий путь сицилиец Луиджи Пиранделло и уроженец Абруцц Габриэле Д’Аннунцио. Веризму не только противостоял, но и испытал на себе его влияние Антонио Фогаццаро из Виченцы.

Веризм отразил новое содержание итальянской действительности после объединения страны и получил развитие в творчестве многих выдающихся писателей Италии на рубеже XIX–XX веков.

Возник веризм на базе позитивизма и под непосредственным воздействием французского натурализма. Итальянские писатели усвоили основные положения натуралистической теории Эмиля Золя. Главным для них стало требование объективного отражения действительности. Они рассматривали свое творчество по аналогии с научным исследованием. Принцип научности заключался в стремлении опираться на реальные факты жизни, «человеческие документы», которые считались необходимым условием художественного творчества.

Особое внимание веристы уделяли изучению среды, включая в это понятие все, что окружает человека и воздействует на него, в том числе и природу. В таком широком понимании среда выступала как определяющий фактор человеческого поведения. Однако наряду с внешними причинами на психологию человека оказывали воздействие и причины внутренние – особенности данного организма, то есть физиология. «Жизнь души» понималась веристами как некая функция организма и одновременно ставилась в зависимость от условий, в которых действовал индивид. Пороки отдельного человека объяснялись не его испорченностью, а неблагополучием среды – влиянием буржуазного общества на человека. Так писатели пытались вскрыть общественные причины социального зла.

Одна из главных тем в творчестве веристов – изображение жизни народа, и прежде всего крестьянства. Натуралисты считали, что изучение общества следует начинать с низших слоев, а затем как бы подниматься вверх по социальной лестнице. Но для веристов этот теоретический принцип получил глубокое обоснование в современной им действительности. В это время в объединенной Италии антинародная политика правящих классов привела к обострению социальных конфликтов, росту рабочего и крестьянского движения. Особенно остро эти процессы протекали в южной Италии, отстававшей в своем экономическом и культурном развитии от промышленного севера страны. Вот почему веристы обратились к изучению знакомых им с детства провинций. В своих произведениях они изображали не крестьянина вообще, а жителя определенной области, города, деревни. В этом заключался своеобразный регионализм итальянских писателей, а в нем – пафос изучения реальной Италии, правды жизни. Только исследуя местные условия, традиции и потребности отдельных провинций, можно было преодолеть противоречия объединенного государства и создать современную культуру.

Итальянский веризм начался с наброска, зарисовки с натуры – жанра, заимствованного писателями из живописи и отвечавшего требованию объективного изучения действительности. В таком «наброске» («бодзетто») в сжатой форме описывалось какое-либо частное событие или давалась психологическая зарисовка нравов.

«Набросок», изображающий «ломоть действительности», противопоставлялся развлекательной и поучительной новелле Возрождения, а также историческому роману Рисорджименто с его ориентацией на прошлое. Желая показать действительность без прикрас, писатели намеренно отказывались от занимательной интриги, драматической коллизии и трагической развязки, полагая, что горькая правда жизни больше хватает за душу, чем любая вымышленная история. Они стремились воспроизвести народную речь разных провинций Италии, переводя на литературный язык пословицы, поговорки, сравнения, но в то же время сохраняя манеру и ритм народного языка.

В веристской новелле нашли отражение многие стороны итальянской действительности конца XIX – начала XX века, в том числе и религиозные верования и предрассудки.

Писатели-веристы воспитывались на идеалах Рисорджименто, большинство из них придерживалось либеральных или демократических взглядов и разделяло антиклерикализм либерального правительства. Так, Капуана, теоретик нового направления и видный писатель, выступал с критикой общества, где ничто не решается без участия священника, который является наставником, чиновником, судьей и даже адвокатом. Наблюдение за парламентской «кухней» и политическими скандалами, в которых оказывались замешанными и бывшие гарибальдийцы, ставшие депутатами и министрами, приводило к убеждению, что политическая борьба мало что может изменить в прогрессивном развитии общества. Капуана, в частности, полагал, что политика способна увести в сферу личных интересов и отвлечь от изучения действительности. Он считал, что не политика, а наука будет содействовать человеческому и социальному прогрессу.

С естественнонаучных позиций подходили веристы к оценке религии и ее роли в общественной жизни. Одни, как, например, Верга, видели в религии предрассудок, мешающий нормальной жизни общества, другие – Капуана и Деледда – полагали, что в религиозных представлениях заключен опыт духовной и нравственной жизни многих поколений, неосознанное стремление к добру, составляющее нравственное начало.

Если для просветителей религия была всего-навсего вредным предрассудком, над которым торжествовал человеческий разум, то веристы пытались понять религиозные верования как своеобразие психологии народа, особенно крестьянства, учитывая местные условия жизни, обычаи и традиции, веками тяготевшие над народным сознанием. Они видели, что в широких слоях населения авторитет католической церкви продолжал оставаться достаточно высоким. Положение священника в небольшом городке или селении, особенно в южной Италии, ставило его в особые отношения с основной массой населения. Церковные праздники и вера в святых и реликвии играли немалую роль в жизни крестьян. Наибольшим почитанием пользовались местные святые.

Вопросы веры и неверия имели для писателей-веристов важное значение, и они часто увязывали их с нравственной проблемой. Осуждая религиозный фанатизм и высмеивая слепую веру в чудеса и реликвии, писатели задумывались над тем, что представляет собой монашеская жизнь и насколько христианские заповеди соответствуют природе человека. Особый смысл приобретала фигура священника, который редко бывал носителем нравственного начала, а чаще оказывался воплощением человеческих страстей и пороков.

Верга, Капуана, Пиранделло, хорошо знавшие жизнь глухих провинциальных городков и селений Сицилии, где особенно сильны были религиозные предрассудки, отводили религии в своих новеллах негативную роль. В новелле под характерным названием «Война святых» Верга с большой долей юмора показывает, как почитание крестьянами святых только своих приходов приводит к кровавым столкновениям и семейным ссорам. Антиклерикальная позиция Верги видна уже в названии новеллы, которая в рукописи носила еще более откровенно-сатирическое заглавие: «Да славится святой сапог!». Эти слова Верга сохранил в речи одного из персонажей: «Да славятся мои сапоги! Да славится святой сапог!» Гуманизм Верги проявился в показе того, как чувства любви и братства торжествуют над религиозными распрями.

Наивная вера сицилийцев в чудеса часто приводила к комическим жизненным ситуациям. В новелле Капуаны «Ссора с патриархом» уже немолодые супруги верят, что святой Иосиф сотворит чудо и у них родится наследник. Когда же святой «обманул» их ожидания, они «поссорились» с ним и выбросили из дома его изображение. В новелле «Девственницы» Капуана подсмеивается над «чудесами» сразу двух святых. Ловко используя веру отца и матери своей избранницы в чудо Христа бичуемого, молодой полицейский сначала проникает в дом девушки, а затем соблазняет ее с помощью отшельника в святилище святой Агриппины, которая, по мнению родителей, должна была излечить их дочь от любви. Родителям ничего не остается, как породниться с полицейским.

В новелле «Грех донны Санты» Верга иронически изображает церковный ритуал: во время проповеди священник так живописует мучения грешников и при этом еще устраивает представление с адским пламенем и возгласами грешных душ, что среди прихожан поднимается паника, а у донны Санты, известной своей набожностью, начинаются преждевременные роды. В бреду она продолжает каяться в своих мнимых грехах и навсегда лишает душевного покоя своего мужа-вольнодумца.

Комическая ситуация иногда перерастает в драматическую, В новелле Пиранделло «Часовенка» в религиозной форме выражен наивный протест верующего против несправедливости власть имущих: герой, уподобив себя Христу, занимает место распятия в построенной им часовне, когда ему было отказано в оплате за труд.

Религиозный фанатизм осудил в новелле «Идолопоклонники» Д’Аннунцио. Он нарисовал страшную картину кровавой резни почитателей разных святых: «Вцепившись друг в друга, тела катались по каменным плитам пола, увлекаемые общей бешеной схваткой, то туда, то сюда, так и не разделяясь, бились о камни и наконец испускали дух под скамьями, на ступенях алтаря, у исповедален». Осуждая религиозную непримиримость, Д’Аннунцио показывает, что поступками персонажей, которые как бы не выделились еще из царства природы, руководят инстинкты. Своеобразный биологизм писателя связан со взглядом на крестьянина главным образом как на «естественного» человека, близко стоящего к природе и находящегося целиком в ее власти.

Рассматривая природу как один из аспектов среды, веристы видели в ней проявление не только неосознанных инстинктивных сил, но и некое здоровое начало, поэтому они противопоставляли религии природу. Только в полном слиянии с природой человек, по их мнению, обретал душевный покой и счастье. Такое пантеистическое растворение персонажей в природе придавало поэтичность веристским новеллам. Потерявший веру герой новеллы Пиранделло «Пой-Псалом» (его так и зовут «Пой-Псалом») стремится уйти в себя, жить «жизнью травинки», как живут растения, птицы и звери, а «дела человеческие на фоне вечной природы представлялись ему облачками, сменявшими друг друга в быстром круговороте».

«Естественный» человек свободен и от религиозных пут. В новелле Д’Аннунцио «Брат Лучерта» главный герой – монах ощущает себя частицей мироздания, и бог в его сознании сливается с благостной природой. Брат Лучерта умирает в одиночестве перед своим черным распятием, не в силах побороть страстное желание любви.

Монашеская жизнь и религиозные запреты изображались писателями-веристами как противоестественные, нарушающие основной закон жизни – стремление всего живого к счастью. Вот почему герой новеллы Деледды «Падре Топес» расплачивается за непосильный монашеский обет собственной жизнью.

Антиклерикальная направленность новелл становилась более глубокой, когда подкреплялась не только иронией, но и сатирой. В некоторых новеллах Пиранделло комически трактовал вопросы веры и неверия: избавление от зубной боли у него ставится в прямую зависимость от молитвы («Нотариус Боббио и молитва пресвятой деве»).

С большой долей иронии Верга описывает «призвание» своей героини уйти от мира – она постригается в монахини не во имя веры, а чтобы обеспечить себе на старости лет кусок хлеба, так как семья ее разорилась и жених отказался от нее («Призвание сестры Аньезе»). На примере братства «Деяние божественной любви» в одноименной новелле Верга высмеивает многочисленные католические организации и союзы, создававшиеся в Италии в 1880–1890-х годах в защиту религии и церкви. Религиозное рвение показано Вергой как простое соперничество монахинь в завоевании благосклонности двух «святых» отцов – основателей братства, которые ловко обирают верующих.

Служители культа предстают в новеллах не только в комическом свете. Часто это – зловещие фигуры, кровопийцы, для которых религия лишь форма обогащения. В новелле «Его преподобие» Верга нарисовал тип сельского священника-богатея, который держит в своих руках всю округу и безжалостно эксплуатирует крестьян при полном попустительстве властей. «Нет, он и не думал прослыть святым – боже упаси! Святые люди с голоду подыхают», – едко передает Верга мысли его преподобия. Ни внешним видом, ни своими делами он не походил на слугу божьего, и прихожане «не очень-то понимали, кто же он такой на самом деле – то ли священник, благословляющий именем господа, то ли хозяин, только и думающий о том, чтобы обсчитать их да с пустой сумой и серпом под мышкой с поля выпроводить?».

Новеллы «В защиту Меолы» и «Счастливцы» Пиранделло объединил под рубрикой «Рясы Монтелузы». В них он создает сатирические образы священников, которые и внешне похожи друг на друга, как их рясы: высокие, худые, с бесцветными, пергаментными лицами и суровые на вид, они внушают ужас окружающим. Пиранделло особо подчеркивает лицемерие служителей культа. Епископ Ландолина («Счастливцы»), завладев векселями своего подопечного, молодого бескорыстного священника, заявляет, что «господу богу все пригодится», и получает с должников высокий ростовщический процент, убеждая их в том, что «они должны чувствовать себя воистину счастливцами, ибо совершают, хотя и против воли, богоугодное дело, за которое господь воздаст им в один прекрасный день на том свете».

Другим вариантом того же типа – стяжателя в сутане – является священник из новеллы Пиранделло «Благословение». Внешним видом дон Маркино похож на гуся, и психология у него гусиная – он норовит урвать кусок побольше и не знает сострадания и милосердия.

Верга приравнивал служителей культа к политическим деятелям, показывая, что в среде духовенства так же кипят страсти и идет борьба, как и в политических сферах. Главное и там и тут – любыми средствами завоевать власть. В новелле «Папа Сикст» Верга изображает монастырь как «маленькую вселенную» со своей иерархией, интригами и борьбой. Герой новеллы – ловкий малый, не брезгуя ничем, добивается места приора монастыря и благоденствует, угождая «и вашим и нашим». За этот антиклерикализм католическая печать Италии обвиняла Вергу в безбожии.

С иных позиций подходил к теме религии Фогаццаро. Разделяя идеи католиков-модернистов, он утверждал взгляд на религию как на некую нравственную силу, очищающую и возвышающую человеческую душу. Продолжая мысли Мандзони, Фогаццаро нашел идеал благочестивого смирения в простой крестьянке («Серебряное распятие»). Умирая, она молится не только о своих близких, но и о своей госпоже-графине, подарившей ей много лет назад серебряное распятие. Графиня же, спасаясь от холеры и бросая на произвол судьбы крестьян, которым она обязана своим богатством и благополучием, думает только о себе и своем сыне. По нравственным качествам Фогаццаро поставил крестьянку выше ее эгоистичной госпожи.

Писатели-веристы отдавали предпочтение малым формам – новелле, повести. Роман в их творчестве чаще всего складывался из описаний отдельных картин жизни или как бы составлялся из целой серии очерков и набросков с натуры. Таковы романы Верги «Семья Малаволья» (1881) и «Мастро дон Джезуальдо» (1889), в которых сознание героев вырастает как бы непосредственно из «быта», а физиология является необходимым моментом в изучении внутреннего мира персонажей. Однако в самом конце XIX – начале XX века веризм потерял свою недавнюю популярность. В философии начал возрождаться идеализм, вступивший в борьбу с позитивизмом. Этот процесс был связан с изменившимися условиями социальной действительности: итальянская буржуазия подавляла демократические свободы внутри страны, вела националистскую пропаганду, начала империалистические войны. Как отражение новых тенденций итальянской действительности в литературе получил распространение жанр психологического романа из светской жизни, которому отдали дань и некоторые писатели-веристы, например Серао, Де Роберто. Другие романисты – Капуана, Деледда – стремились развивать психологический роман на веристских традициях. В Италии возник жанр веристского психологического романа, на формирование которого оказало значительное воздействие творчество Ф. М. Достоевского. Знакомство с произведениями великого русского писателя способствовало углублению психологизма в итальянском романе конца XIX – начала XX века.

Один из лучших образцов веристского психологического романа – «Маркиз Роккавердина» Капуаны. Этот роман вышел в свет в 1901 году и продолжил в Италии полемику с романом Достоевского «Преступление и наказание». Роман Капуаны – это тоже история одного преступления, в которой религии отведена важная роль. Первый и до наших дней единственный русский переводчик этого романа А. Е. Никифораки, почувствовав общность проблематики, дал переводу романа Капуаны другое и далеко не случайное название – «Преступление и наказание».

Достоевский заинтересовал Капуану и как защитник обездоленных, и как тонкий психолог и знаток человеческой природы. Капуану привлекла не столько философская, сколько социальная и нравственная проблематика «Преступления и наказания». Он вступил в спор с Достоевским, дав свое решение проблемы преступления и наказания и отведя религии иную роль, чем та, которую она играет в романе Достоевского.

Герой Капуаны Антонио Скирарди, маркиз Роккавердина (что значит «Зеленая Скала») – сицилийский аристократ, полюбивший крестьянскую девушку Агриппину Сольмо и отказавшийся от нее из-за предрассудков своей семьи. Но ревность и страсть, которую не могут заглушить никакие доводы рассудка, толкают героя романа на преступление – он убивает своего слугу Рокко Кришоне, которого принудил заключить фиктивный брак со своей возлюбленной. Муки совести, мысли о загробном мире и наказании за совершенное убийство, смерть в тюрьме невинного человека, а главное, любовь, которая не забывается и после женитьбы маркиза на девушке его круга, – все это вызывает нервное расстройство, и Антонио сходит с ума.

Капуана увидел причину преступления своего героя в общественных и нравственных условиях жизни Сицилии того времени, когда в сознании людей еще живы были феодальные предрассудки и соответствовавшие им нормы поведения. Маркиз требует от всех, в том числе и от возлюбленной, безропотного повиновения, распоряжаясь чужой судьбой по праву сильного. Свое поведение он согласует с требованиями среды, в которой живет, но, отказавшись от возлюбленной, обрекает себя на мучительные страдания.

Продолжая веристские традиции в изображении внутреннего мира человека, Капуана показывает, что «жизнь души» тесно связана с «потребностями» организма и живое чувство сильнее доводов рассудка.