Текст книги "Банда гиньолей"

Автор книги: Луи Фердинанд Селин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 44 страниц)

Вот кретинка!., опять завыла… ревет все громче и громче!., от головной боли… Тут уж не до Марии Стюарт… Ей голову будто тисками сдавило!..

– What a headache!.. какая боль!., как голова болит!.. – и ко мне обращается… – Вы слышите меня, лягушка?.. Froggy?.. Froggy?..

Это она меня, значит, оскорбляет как француза!.. А после – снова спектакль… снова молитвы… на коленях над телом… горючие слезы!., опять требует, чтоб ей голову отрубили!., потому что голова очень болит!., и так далее!..

– Go on, rascals!.. Go on, brutes.. Ну давайте же, мошенники!.. Давайте, сволочи!.. – умоляет она нас… – There is Marie Stuart for you. There is Marie Stuart! The poor little Queen. Перед вами Мария Стюарт!.. Бедная маленькая королева!.. Смелее, скоты!

Надоела!.. Между прочим, надо уходить! Обставить тут все… попытаться, по крайней мере!.. Мне не впервой, я видел трупы… и покровавей!.. куда более изуродованные!., куда страшней!., особенно в Артуа!., под минометами… месиво!.. В определенном смысле я даже спокойнее был, Боро чувствовал себя хуже…

– Ты уверен, что это он?.. – спрашивает он меня. Вроде как сомневается.

Странный вопрос… он даже трогает его, чтоб удостовериться! щупает!.. На живот ему нажимает!.. Заговаривает с ним…

– Слышишь, ты!.. – говорит… – Эй!..

Хочет, чтоб тот ему ответил!.. Тюрбан его подбирает… На голову водружает… Не доходит до него… Думает, быть того не может… А ведь протрезвел уже… и видит ясно… Но не доходит…

Не верит…

– Ты уверен, что это он? Вот болван!

– Да! – говорю. – Уверен!.. Ты сам ему голову и расквасил!..

– Я? Я?

Уставился на меня в изумлении.

– Да!.. Именно!., раскрошил, и как следует!

Хватит ему сомневаться! Пусть знает все, как есть! пора уже, черт возьми! f

– Послушай его, Дельфина! Ты только его послушай!

Дельфину в свидетели призывает, правде в глаза смотреть не хочет!.. Но Дельфина его не слушает… сидит… голову склонила… шею вытянула… подставляет… ничего другого не желает… рубите… и все тут!

Боро яростью пышет, бешенством… против меня!.. Изображает крайнюю степень удрученности!..

– Да что ж это делается!.. Да как не стыдно!.. Мозги мне пудрит, собака!.. На скандал нарывается!..

– У кого-то из нас мозги поехали… – говорит… Ну и наглость!

– У старика! – отвечаю… – Он стукнулся!., с табуретки упал, сам! так тебе нравится?., так тебя устраивает?.. Сам… с табуретки… Вот тебе все и объясняется!., удовлетворен?..

Я даже сам засмеялся… Неплохо придумано, черт возьми! табуретка!..

И все шито-крыто!

Какой я все-таки сообразительный!..

Поднимаюсь… хочу на улицу выглянуть!., воздухом подышать! Снова голова закружилась… сажусь… Обдумываю положение… Но башка трещит!., в ухе после ранения гудит… в руку стреляет… попойка, оргии, сигареты!.. Пытаюсь представить себе, что будет дальше!..Не получается!.. Старик!., вот он тут, никуда не денешься!.. И голова расколота!.. Это факт!.. Вот он, лежит!., в полном облачении!., тюрбан, накидки… все при нем!..

– Надо его вынести!.. – вот что приходит мне в голову… – Надо позвать полицию!..

Озарило!..

– Молчи, дурак!.. Оставь его, где есть!.. Позвать надо Каскада… – отвечает мне Боро.

Хм! Пожалуй, это разумно!.. Я тотчас соглашаюсь… хорошая мысль!.. Я б сам не додумался!.. Меня снова рвет!.. Наступает облегчение! но незначительное… Зову Дельфину выйти… Ее тоже тошнит… но выходить не хочет ни за что… не желает на воздух.

С телом расставаться не желает!.. Видали, какова!

– А ну, давай! иди сюда! пташка!..

Боро хватает ее за волосы и – оп! поднимает!.. Вид у нас троих не слишком свежий… Очень даже скверный вид!.. Я едва на ногах стою… Это была не обычная попойка!.. Ясно, как дважды два!.. Добираемся кое-как до двери… Открываем… В нее врывается дневной свет. Он меня, как молнией, поражает!., да, именно! удар! по глазам! Цепляюсь за стену!.. Что со мной, сам не понимаю!.. Открываю дверь снова!.. Вижу парк!.. А вот крыльцо!., цепляюсь за перила… проясняется понемногу!.. Вон паруса плывут… все серое… сиреневое… рассвет… Который час?.. Боя не слышно!.. Наверное, пять или шесть?.. Так мне кажется… Дельфина стонет… что голова болит… что не пошевельнется больше никогда!.. Напрягается… Встает все-таки… Теперь ломаться начинает.

– Джентльмены! – это она нас так называет… – Джентльмены, это ошибка!.. Пьяный угар!.. Just a mistake!.. Ошибка!..

Шляпку поправляет, перышки, митенки… Улыбочка… развеселилась… «Ах! какая ошибка!.. What a mistake!»… Эдакая светская дама… насмешливая… шутит… Ей смешно видеть нас такими удрученными… расстроенными… ей все это кажется нелепым ребячеством… Она нас шалунишками называет…

– Мальчики! – новое обращение. – Boys! you drank too much! Вы слишком много выпили!.. You're sick!.. Вы больны!..

Встает, подбоченясь!.. Ох, она нам задаст!.. Уму-разуму научит!..

Но тут Боро ее хватает… на руки берет! несет вглубь комнаты!.. На колени ставит! Пусть посмотрит хорошенько! и голову нам больше не морочит! Пусть мертвеца разглядит как следует! в облаках витать перестанет!..

Тыкает ее…

– Смотри!.. Смотри!.. Это кто по-твоему?.. Кто?..

Она вывертывается… ворчит… не понимает ничего… а потом вдруг как заорет!..

– Это тот человек!.. Это же тот человек!.. – вопит… – Это он!.. Дьявол!.. The devil!.. Damned we are all! Мы прокляты! Джентльмены!..

Понесло…

Бежит на крыльцо… Орет… на весь парк… к деревьям взывает!., к воздуху!., к эху!.. Боро ее ловит… Затаскивает в помещение… Она – к покойнику… и давай его целовать!..

– Darling! Дорогой! – и в рот целует!., в рану… вокруг… кровь сосет… все лицо вымазала!..

Боро ее отрывает…

– Иди умойся! – говорит… – Умойся!.. Go wash!.. чтоб тебя!

Тащит ее под кран… отмывает… ополаскивает.

– А ну, давай!., давай живей!..

Держит ее крепко… лицо под воду подставляет!.. Она вопит… сопротивляется…

– But I are Lady Macbeth!.. Я же леди Макбет! Never! Never! Никогда! Я не отмоюсь никогда! Never more!..

Отбивается… но он ее не выпускает!

Надо все-таки решать, что мы делаем дальше?.. Уходим?.. Не уходим?.. Пытаюсь думать!.. Чтоб мнение свое высказать! Но не высказываю!.. Сон одолевает, глаза болят… все плывет… Где право, где лево – не различаю!.. Нет, так не годится!.. Делаю над собой усилие… Выглядываю на улицу… на крыльцо… Вижу, как карабкаются вверх деревья в парке… растут на глазах… прямо у меня перед глазами… все ветки, ветки!., выше! выше!., до умопомрачительной высоты!., а потом все делается маленьким… малюсенькие деревца, крошечные веточки, сжались совсем… в карман мне влезают! деревья целиком!.. Я не верю! Нет!.. Не верю! Меня не проведешь! Это головокружение! мираж! Но я же отчетливо вижу, как они движутся! Вот! вот! вверх поднимаются!.. Это дым!., поднимается аж до обсерватории! Она вся в зелени стоит… Тошнит от этих верхушек качающихся!

А тут еще Боро командует… Провозглашает значительно:

– Вперед!..

Шагаем в свежий ветер… Боро нас ведет… Далеко не уходим… До скамейки только… Усаживаемся… перед нами лужайка… клумба с гелиотропами… я их очень хорошо помню… как сейчас перед глазами стоят!.. В другую сторону – река! берег!., там – дальше – Поплар… серые дома фронтом… баржи на приколе.

Сидим втроем на скамье… размышляем… кто б мог подумать?.. Дельфина посередке… боится, как бы мы не сбежали…

– Что скажешь… голова садовая?., а? Я молчу. Потом говорю:

– Слушай!..

В Лондоне пробило шесть… значит, верно… ровно шесть!.. Я был прав! Баум! Баум!.. неслось над пристанью!., оттуда… издалека!..

– Нет! надо же!.. Нет, надо же!.. Вот все, что я мог сказать!..

– Так ты, паскуда, ничего не знаешь?.. Ты ничего не знаешь?..

Ему надо, чтоб я знал!.. Нет, не знаю, черт возьми!.. Меня завораживают эти «Баум! Баум!»… волнуют… я плыву… под звон колоколов… тем более, что и без того уже все поехало, и без того я не в своей тарелке… Это ж, вашу мать, поэзия! Действует она на меня! струны какие-то задевает!.. Ему, чурбану, не понять!.. Медведю вонючему!

– Плывут!.. – говорю я ему… – Плывут!.. Колокола! слышишь?.. Прислушайся, дубина неотесанная!.. Чурбан! Убийца!..

Как я ему вмазал! Само выскочило!.. Сорвалось!.. Так ему и надо!

– То есть как? – он аж подскочил… – К-к-как! Ну, погоди! подонок!..

Норовит мне в глотку вцепиться… Нет, передумал… остается сидеть…

– Черт!.. – урчит он сквозь зубы… – Черт!..

– Ты что, шутишь, что ли?..

Я не шучу! Мне холодно!.. И все тут!.. Я дрожу!.. Дельфина тоже… От нашей с ней дрожи и скамья трясется… Того гляди опрокинется… Мимо люди идут… ранние пташки… докеры из гавани напротив… Оглядываются на нас… Удивляются… Чего мы так ругаемся? что здесь делаем?.. Надо бы говорить потише… Но это ж он орет, не я!.. Неотесанный!., голос его по парку разносится!., выговор его болгарский…

– Ты что, рожа, смеешься? да? – и каким тоном!.. – Ты мне что сказал?..

– Нет! не смеюсь!..

– Может, скажешь, не ты?..

Так! Он опять за свое!., снова здорово!., упрямый, черт!

– Не ты его уронил, скажешь?.. Может, скажешь, это я напился?

Сколько желчи! Я прямо обалдел! Да как он смеет?

– Все сон! Сон!.. – отвечаю.

Тут он не выдержал… Вскипел прямо!.. И пошла комедия!.. Со скамейки встает… для устрашения, значит… Ошибается, голубчик! Нас от него смех разбирает!.. Изощряется, толстая утроба… восклицания!., жестикуляция!.. Желает, чтоб я сознался непременно! На траве так и подпрыгивает!., от наглости! от ярости!..

– А пошел ты! болван жирный! Сон это! Сон – кричу я ему!.. Я спокоен… Мне просто посмотреть хочется, до чего он допрыгается!..

– Ты нас согреваешь, бегемот!.. Но кофе было б еще лучше!.. – не унимаюсь я…

Я совершенно спокоен!.. Смотрю, как он из себя выходит… это на меня благотворно действует!..

Ой-ой-ой! что тут началось! вопит!., обезумел совсем! истерика!.. Дельфине под стать! Она тоже развеселилась… тоже на сцену вышла… орет!., и смеется!., и скандалит!., на ту же тему: чтоб я признался!., вдвоем за меня взялись! она с хохотком, а он злобой исходит! оттого что я не реагирую!., сижу презрительный и печальный!

Да пусть хоть треснет от злости!.. А я не шевельнусь, пока кофе не выпью!., горячего! и чего-нибудь крепкого! Мы с Дельфиной без этого никуда… Заметано… обнимаем с ней друг друга!., дрожим вместе!., и смеемся!.. Он нас бранью осыпает!., люди оборачиваются…

– А ну, вставай! – решаю тут я… – Пошли!.. Положение глупое получалось.

– Куда пошли?.. – спрашивает он…

– Куда? к Каскаду!., забыл уже?.. Сам же предлагал! Это и в самом деле его идея…

– А старик? ты его так оставишь?.. Тебя это не волнует?., и дверь настежь?..

Обо всем подумал.

Правда… мы ведь даже не закрыли!., все нараспашку!.. Вот беда-то! все от пьянства!.. Дверь эту распахнутую хорошо видно было, отсюда с лавки видно… Надо вернуться и закрыть!.. Это уж как минимум!..

– Ладно! А потом что ты собираешься делать!.. У него, как видно, родилась какая-то идея…

– Мы его спустим!..

– Куда спустим?..

– В подвал!..

– А дальше?..

– Вечером вернемся с мужиками…

– Что ж, – говорю… – не глупо!..

Правда, не глупо… действительно, лучше в подвал…

– Помочь тебе, что ли?..

– Недурно бы!..

Что ж! делаю усилие… приподнимаюсь… ох, не надо было… опять замутило… и сонливость одолела… я снова впал в оцепенение…

– Давай! давай! пошевеливайся!.. – тормошит он меня. Встаю… Беру Дельфину под руку… подходим к дому… дверь распахнута… что верно то верно… все открыто… Заходим… внутри ничего не изменилось… До чего ж все странно… И ведь не пьяные… Идем дальше… Тело лежит, где лежало… лицом вниз… во всех накидках… и шелках… а ковер мокрый, лужа образовалась, и тюрбан в ней плавает…

– Ну, давай, – теребит он меня… – бери за пелерину… А ты за ноги, Дельфина!.. Раз, два! взяли!

Тяжеленный, не поверите, до чего! Еще тяжелей стал, чем когда на лестницу поднимали!.. Центнер точно весил! Будто из свинца, но только мягкий… Перекатывался прямо… Из рук выскальзывал… дряблыми жирами… Втроем мы его спустили… по ступенькам в подвал… хорошо, люк открыт был… лестница широкая… мы его свезли… в подвале пол песчаный… Положили на песок… ох! до чего ж тяжелый!., темнотища непроглядная! лампа водяная еле-еле светила!..

Подвал большущий… потолок сводчатый… но какой кавардак! хуже еще, чем в лавке! все вверх дном… какой склад хлама! горы, тонны рухляди!., могильники! Чего только нет!

– Все! оставляем тут! Сойдет!..

Сажусь отдышаться, из сил выбился… на лестнице… на ступеньку… в темноте… отдыхаю. Дельфина, та прямо на песок села.

– Дело сделано! – говорю…

Собираемся вылезать… Рассказываю точь-в-точь все, как было.

– Чу! – говорит мне вдруг Боро и за руку хватает… дескать, шум слышит… наверху, в лавке. Настораживаюсь, прислушиваюсь – ничего…

– Тсс! – командует он… – Ни с места, я пойду посмотрю… Там кто-то есть!..

И – оп! Наверх скорее, а нас внизу оставляет… Очень весело… с покойником рядом!.. Сам, значит, поднимается!.. И крышку люка здоровенную над нами закрывает! полная тьма… Ну уж, знаете!.. Чего-то я тут не понимаю! Хм! закрыл нас!

– Э! э! – окликаю я его… – Вот черт! не отвечает… Ни словечка!.. Слышу, ходит, мебель ворочает, ставит что-то нам на голову, на люк то есть… Тут уж я как заору:

– Боро! Боро! Что ты творишь?..

Он, знай себе, таскает… наваливает… все, что можно, на крышку люка… Да он же нас запирает!.. Кроме него, никого не слышу… он в лавке один!.. Что же получается?.. Не может быть!., ну да! конечно! нет сомнений!., он нас запер!., забаррикадировал!..

Я цепляюсь за ступеньки!., колочу в крышку!..

– Боро!.. – кричу… – Боро!.. открой!..

Хрен вам!.. Я тужусь… выгибаюсь… отрыть пытаюсь… Мертво! Что он туда навалил?., предатель чертов!.. Всю лавку стащил!.. Толкаю снова!.. Изо всех сил… У-ух!.. ага!.. подалась чуток, сука!., щелочка приоткрылась… вижу лавку… на секунду только!., становлюсь поудобней… спина у меня крепкая… У-ух! У-ух! еще немного… ага! пошло! сдвинул!., просвет образовался!.. И в эту самую минуту – бац!., камень!., прямо по голове!., прямо в морду! из щели! бац!.. Падаю!., лечу кувырком!., навзничь!., выпускаю крышку!., крышка падает!., захлопывается! Вот бандюга!.. Трах-та-ра-рах!.. оглушительный громовой раскат в темноте!., в подвале!., все одновременно!., что-то феерическое!., я накрыт с головой!., погребен под обломками… Это он свою штуку бросил! Собака поганая… взрыв чудовищный!.. Он, он!., точно!., как тогда в Динги… Ну, конечно!.. Этого следовало ожидать!., меня закружило вихрем щебня и штукатурки!., и все в полной тьме!., подхватило, понесло, шмякнуло! Труха, доски, балки обрушились мне на голову!.. Зову Дельфину… «Дельфина!»… Откликается!.. Она зарыта в песок… воет… но жива… хотя ей на голову чего только не просыпалось!., шарю под горкой деревянных обломков… ощупью… ни зги не видно… нащупал… зацепил!., ее за ботинки… тащу… выдергиваю!.. Она орет… но, представьте, невредима… лежит в песчаной воронке… под грудой поломанных ящиков… Тащу… вытаскиваю!., все в полнейшей темноте…

– Это бомба!.. – объясняю я ей… – Боро бросил!.. Она не понимает… задыхается… Весь подвал… едким дымом заполнился… не сигаретный дым… а настоящий! Из дальнего конца идет… чувствую, гарь! пожар!., сквозь дым… вижу языки пламени… А Дельфина орет… ну точно я ее убиваю!..

– Все в порядке, Дельфина! С вами ничего не случилось!.. Помогите мне! – кричу я… чтоб она мне люк открыть помогла!..

– I am blind!.. – вопит она… – Я ослепла!..

– Да нет! нет! это дым!., и темнота!..

Дельфина мечется… убежать пытается! спрятаться в глубине! где огонь! отлавливаю ее… тащу на ступеньки!..

– Сюда! дура!.. Давай вместе!..

Хочу люк открыть… Последняя попытка!..

– Толкай, голубушка!.. Толкай!.. Push!..

Крышка чуточку приподнималась… и тут же падала! захлопывалась!.. Бум!! На ней же мебель грудой… вся, какая была!.. Ничего у нас не получалось! Там сундуки!., определенно!., буфеты в тонну каждый!..

– Толкай! Push! – кричу я!..

– But I do! А я и толкаю! – отвечает.

Из лавки тоже дым валил!., другой уже!., в щель врывался!., отовсюду дым!., из отверстия!., из глубины подвала! из лавки!.. Клубы окутывали нас… подступали… накатывали… душили!.. Болтушка эта теперь старалась не на шутку! изо всех сил толкала! Все! никаких тебе кривляний! налегает, налегает на створки!.. Умирать теперь уже не собирается!., про Марию Стюарт забыла!., про стенания свои!.. Но крышка, чтоб ее, не поддается! Раз! два! взяли!., и – бум! все зря! Упала снова!., неподъемная!.. Надо что-то другое придумать!.. Я голову не теряю!., хлюпаю, хриплю, кашляю… но не пугаюсь… самообладание сохраняю!., надо найти что-нибудь твердое… да! железку… или что-то такое… шарю в темноте… в обломках… натыкаюсь на металлическую стойку!.. Ощупью упираю ее в крышку… в глазах резь нестерпимая… от дыма… упираю, значит, в крышку и – оп! налегаем вдвоем!., напираем! напираем!., приподнимаем!., лучше уже!.. Раз! два! налегли!., есть! качнулось! полетело! все!., что там навалено было!., опрокинулось! ящики! шкафы!., весь хлам… что он на нас нагромоздил!.. Дверца люка качнулась и открылась! Ура!., победа!.. Ха! как бы не так! Лавка в огне! А дыму-то!., все имущество горит! второй этаж полыхает! Огонь храпит, гудит!., весь дом пламенем охвачен… язычки его лижут, играют, урчат… ай-ай-ай! мамочки родные!.. Уже не язычки, а лавина огня… Чихаем… фыркаем… горло дерет… Невероятно!.. Хуже, чем в подвале!..

– Do something! – кричит мне Дельфина… – Сделай что-нибудь! малыш! дорогой!..

За руки меня хватает!.. Виснет на мне!

– Нет!.. Нет!.. – ору… – давай вместе! еще раз!..

Надо крышку люка откинуть… чтоб выйти можно было… на пол встать… А там бегом!., наружу! сквозь пламя! через дом пробежать! крышку откинули!.. Давай! живей! Нечего сюсюкаться!.. Я вижу дверь… там свет… белый прямоугольник… сквозь дым… туда бежать!., прямо на свет!

– Давай Дельфина! внимание!., вместе! раз! два! три!., прямо!., оп!.. оп!..

Бросаемся… Ба! Я-то не видел!

Плюх! падаю! меня толкают! приподнимают! несут! две руки! десять рук! держат меня!., тащат, как мешок!.. Дым повсюду!.. Я ничего не вижу!.. А там снаружи! снаружи-то! пожарные!., людей полным-полно!.. Мы на улице! спасены!.. Толпа кругом! народу!.. А пожарные-то!., ну, трюкачи! каски! медью блестят! лестницы! струи!., брызжут, кропят! окатывают! Нас снова хватают!., поливают!., водой обдают!.. Я не обгорел!.. Дельфина тоже нет!.. Не важно!., все равно под душ!., в воду окунают, в огромную бадью!.. Вылавливают, встряхивают, растирают, в одеяла заворачивают… Все взволнованы!.. Участвуют в спасении!.. А после – вопросы, слова разные… салам алейкумы! приветствия! рукопожатия! Shake hands! Отважным ура!., объятия! Хэллоу! Hello!.. Они видели, как мы сквозь пламя прорывались!.. Это было потрясающе!.. Спасать – это захватывает! «Восхитительно! Превосходно! Marvellous! Superb! Вот так парень! What a jump! Какой прыжок!.. Вот так девица! Браво, Дельфина!..» Галдят все хором! И вопросы! вопросы! Вопли! «Клабен!.. Клабен!..» Толпа требует Клабена…

Хотят знать, где он! Старик Клабен!.. Что с ним? Клиенты расстроены!.. Клиенты волнуются!.. Подходят к огню… Отступают!.. Теперь уже все горит!

– Там! – указываю я им, с трудом переводя дыхание… изнемогая от усталости… – Там он!.. Там, внутри!.. There!.. There!.. – И указываю на огонь… на гигантский костер… На ревущее, урчащее пламя…

– О! О! – восклицают они. Какой ужас!

– Да! он в лавке спал…

Я бормочу, повторяюсь… сам верить начинаю… ведь должно быть убедительно… на все сто… понятное дело…

– Вы его видели?..

– О! Yes! Yes! Yes!

И никаких сомнений… Чтоб не было в дальнейшем заблуждений на этот счет… Закрыть вопрос!..

Дом трещал и полыхал… снизу доверху!., пожарные сделать ничего не могли… на сто ярдов приблизиться не смели!., барак этот превратился в сплошной костер… безумный, огромный… из всех окон вырывалось пламя… Народу собиралось все больше… должно быть, из разных кварталов набежало… галдеж сливался с ревом огня… все толпились вокруг гигантского пламени… его, поди, издалека заметно… черт знает откуда!.. Вот и стекались толпами!., тучи зевак!.. Спасатели-иоанниты превосходно о нас позаботились… о нас с Дельфиной, то есть… возились с нами… их героическими объектами спасения!., накормили, обогрели… печенье… бренди… горячий кофе!., наконец-то!.. Я, когда увидел, так и сказал Дельфине:

– Coffe! Кофе!

Она уже шляпку поправляла, кокетство к ней вернулось!.. Платье ее шелковое порыжело… во как рисковали… и митенки она потеряла… Мы смотрели, как полыхает дом… дом Клабена… Ни о чем другом я думать не мог!..

Ничто не завораживает так, как пламя, особенно такое, мятущееся, танцующее, устремляющееся в небо… Сидим мы, значит, с Дельфиной бок о бок… на траве… оторопелые… околдованные… смотрим, как оно извивается!., сидим, как дураки, и глазеем…

Вдруг кто-то меня за плечо хватает… трясет, чтоб его! обнимает, душит в объятиях!.. Что за притча?

– Малыш мой!.. Малыш!..

Я подумал, это опять они! Пожарные, то есть!., что опять нас водой заливать будут! операцию по спасению повторить решили! О ужас! я закричал! заголосил! ан нет, не они! я присмотрелся! это не пожарные! это Боро! скотина! собственной персоной! расчувствовался! сука! обнимает! слезу проливает!

– Малыш мой!.. Малыш!..

И целует!., и целует!.. Наш славный друг! как он рад нас видеть!..

– Вы не обгорели?..

От радости прямо голову потерял… Визжит!., плачет!., блеет!..

– Дети мои!.. Ах! дети мои!.. Потрясающая сцена!..

– Дети мои, вы целы и невредимы?..

Люди устремляются к нам… Все жаждут нас обнять… Единодушный прилив чувств… Что я могу сказать… Я его тоже обнимаю… всех обнимаю!., пожарного! спасателя!..

– Ах! дети мои!.. Дети мои!..

Одуматься нам не дает…

– Пошли домой!.. Скорее!..

– Куда это, домой? Где дом?

Он хватает Дельфину за локоть… тащит ее прочь… я тоже пойду… пойду за ними… Смотрю еще раз на дом… а пламя-то куда вознеслось! бушует!., лезет выше… танцует в вышине!., гребешки желтые… красные!.. О, какое пекло!., нельзя здесь оставаться! не то снова сгорю!., я бегу… как могу… догоняю их… Ну, теперь ты нам ответишь, голубчик! Как только заходим за павильон, я на него набрасываюсь!..

– Отвечай, жирная тварь!., отвечай скотина!..

Он молчит… только шагу прибавляет… Каков наглец!..

Дельфину под руку держит, не выпускает! чтоб она пошевеливалась!., поспешала! Она умоляет: «Секундочку!..» не может больше!., в бок вступило!., и туфель!., каблук подворачивается! черта с два!., не дает передышки!., трусит!., трусит! она хромает… «А ну, давай!» щиплет ее… она как взвоет!.. Люди оборачиваются… вся улица!.. Мы быстрей, быстрей… в метро, на станцию Стефам… они вниз… я за ними… он билеты берет… Наконец-то! можно сесть! Уф! вагончик тряский… Я спрашиваю, куда едем.

– Как куда? К Каскаду! Сам знаешь!.. Я раздражаю его своими вопросами… Проехали станцию, другую, третью…

Не тянет меня к Каскаду… нет, не хочу… хватит!.. Что я за ними, как говно, таскаюсь… и потом, сволочь какая!., неслыханно!.. И пусть я вымотан, выжат, потрясен, болен и все такое… к черту! Не поеду с ними!., не поеду!.. Подонок жирный! и эта в митенках! нет, смываюсь!.. Хватит с меня их кривляний!.. Каскад тоже хорош!., и такая меня ярость охватила, вспыхнула разом! Да какой же я кретин! видеть их больше не хочу никогда в жизни! У меня достанет сил, черт побери!., ни тех, ни этих не хочу! В вагоне стук… тряска… на нервы действует… Проезжаем еще станцию… скоро Клапенхэм…

– Ты не сердишься? – спрашивает он…

– О! нет! конечно, нет!.. Очень мило с его стороны…

«Погоди!.. – говорю я себе… – до следующей только станции!.. А там как рвану!.. И поминай, как звали!..»

Клапенхэм! приехали!., настал момент!., свисток!., двери закрываются! Я бросаюсь! раздвигаю их… Оп!.. готово дело!., я на платформе!., успел! как раз! Молодец, малыш! Поезд трогается!.. Надо было видеть их рожи!., как они на меня смотрели! Я не ударился!.. Все отлично! все удачно! уф! сбежал!

– Пока!.. – кричу я им вслед… Готово дело! Теперь – отдых!

Перво-наперво – присесть! на минутку… разобраться, что к чему… на станции это как раз удобно.

* * *

Я, стало быть, свободен… таскаюсь два дня… три… Сплю, где придется… В кино хожу… На людях стараюсь поменьше показываться… Центральные районы стороной обхожу… Не встретить бы, кого не следует! Средства экономлю… они, однако, все равно к концу подходят… Осталось уже два-три шиллинга… тогда я себе говорю: надо сидеть на вокзалах… Там тепло, спится хорошо, люди сидят ждут…

Где конкретно, я не знал… думал, думал… и наконец выбрал Ватерлоо… Зал ожидания там самый красивый… И самый людный тоже… Я там скамью одну знал позади калориферов… потаенное местечко… в стороне от входа… а оттуда видно, как люди идут… вся толпа… со всех дальних линий… видимо-невидимо сколько… весь личный состав… нескончаемый поток солдат… все хаки… да хаки!., а у выхода их уже поджидают… профурсетки там так и роятся!., в глазах рябит!.. Чего только не увидишь!., венские каблучки!., боа!., желтые чулки!., красные!., сиреневые!., по тогдашней моде… все на добычу слетаются… охотницы страстные!., днем и ночью!., подхватывают Томми Эткинса! Мохамеда Жуглу! Горговича! всякого проходящего! гуляй, солдатик! доминионы! метрополия! союзнички дорогие! давай по-быстрому!., отстреляемся в ста ярдах отсюда… в тупике слева или на втором этаже… Тюдор-Комменс… Не следовало мне тут садиться… Неосторожно это!.. Скучно мне было!., одно только и оправдывает… Знать я там никого не знал… Мало-помалу задремал… на уголке скамьи… Даже проспал порядочно… Вдруг чувствую… трясет меня кто-то… тормошит…

– Это ты?.. Ты, что ли, рыбка!.. Я вздрагиваю, сажусь…

– Ах! это ты, Неженка?., вот здорово!..

– Ты чего здесь делаешь?.. – спрашивает она… – Тебя в Лестере обыскались!

Предпочитаю не болтать особенно… держусь настороже… бормочу что-то… дескать, прогуляться вышел… Зато она мне новости сообщает… что в «пансионе» все на лад пошло… распри улеглись… все помирились… все до времени устаканилось… Каскад всех баб своих назад собрал… Джоконда вылечилась, из госпиталя вернулась… с задом своим искромсанным… внизу в кухне устроилась… Анжела воссоединилась со своим неблагодарным… новеньких теперь воспитывает… только вот Каскад недоволен, что я слинял по-тихому!.. Ох как недоволен!..

– Ладно болтать, Неженка, – отвечаю… – Я тебе так просто не дамся!.. Вижу, к чему ты клонишь!..

Беспокойство меня вдруг охватило…

– Говори!.. Кто?.. Кто тебя послал?.. Давай! Выкладывай!.. Каскад или Мэтью?

Нечего тут миндальничать!

– Меня? – она так и подскочила… – Да как ты смеешь! Вот тебе слово!..

– Тогда скажи, – спрашиваю я уже потише… – Это из-за Динги?.. Да?., или из-за Клабена?.. А?., не из-за Клабена?

Ох, подозрительно все это…

Я с ней церемониться не стану… Я ее к ногтю прижму… Она на меня смотрит так… будто за чокнутого считает.

– Поцелуй! – говорит… – Поцелуй!.. Ты похож на моего брата-калеку… Ты тоже от войны повредился!.. Только он дома сидит, в Атис-Монсе… Тебе бы тоже выходить не следовало… Пойдем в «Баскет» кофе выпьем… Тебе, я вижу, холодно!.. Я угощаю!

Неженка, она на вокзалах работает… точнее, на подступах… вся улица до кинотеатра… Зарабатывает неплохо, хватило бы на двоих!.. Они бы с Фернандой могли жить замечательно… у них пара, это известно… только стерва она, Фернанда… с Брюханом не расстается!., отсюда ревность и прочие осложнения!.. Большего бездельника, чем этот Брюхан, и придумать невозможно!.. Сутенер в чистом виде!.. Ему плевать, если его баба на кого еще работает, лишь бы ему деньги платила!.. Он хотел бы получать с двух!., и с трех, и с десятерых! С запросами господин!.. А Неженка, она оттого и злится! она желает содержать одну Фернанду!.. Она меня там, на лавке, не просто так растолкала!.. Она мне рассказать хотела!., новость из новостей!.. Брюхана призывают!.. Так-то! Разыскивают его из консульства!.. А он, похоже, не рад!.. Этот не из добровольцев! сачок из сачков!..

Неженка любила наслаждение… у нее были красивые зеленые, как у кошки, глаза… чуть раскосые… с искоркой лукавства… и бездной плутовства!..

Сидим мы, значит, за чашкой кофе в «Баскете», она мне пакости рассказывает про этого жирного кота… Как она его выносить больше не может… и какая он скотина!., как она ждет не дождется, чтоб его забрали!., и подыхать отправили!.. Она уже давно мечтала!., что это было бы неплохо!.. Не одну свечку ставила!.. Он, черт, из Монтобана!.. Она южан не любит!., говорят, он в прошлом тенор!., до сих пор откашливается… хотя уже десять лет не поет!.. «Мудак! Это надо же, какой мудак!..» Фернанду она совсем не понимает!., и почему она, Неженка, должна их содержать!., и уже сколько лет! Миленько! а?.. А вообще-то Фернанда – ангел!.. Но теперь с этим будет покончено!.. До чего ж она рада, что его заберут!.. Теперь-то они заживут!., вдвоем!.. «А как я работать стану!.. Сейчас это все безделки!.. Хотя, между прочим, зарабатываю!.. Я хочу, чтоб женушка моя счастлива была!.. Так-то, старик!.. Сейчас это все ерунда!.. Увидишь, как заживем!.. Как у меня дела пойдут!.. Тут ведь народищу!.. Народищу!..»

Она кивнула в сторону вокзала… улицы!..

– Оденемся!.. А сам-то как?.. – спохватилась она. – Ты, слушай, плохо выглядишь!.. Похудел!.. Почему ты к Каскаду не возвращаешься?.. Это хороший дом!.. Он не жадный… Тем более, ты ж нездоров!.. Им лишний рот не помеха!.. При такой-то семье!.. Здоровье бы все-таки поправил!.. А то как все!.. Языком только болтаешь!.. Сам не знаешь, чего тебе надо!.. В этом твоя беда!..

Они на квартире жили, Неженка, Брюхан и Фернанда, неподалеку от мюзик-холла «Эмпайр»… на Уодоу… У них такие потасовки случались от пьяной ревности, что они потом по два-три дня лежали с примочками и компрессами… Вот что значит страсть! теперь все будет по-другому! Брюхан вещмешок за плечи – и пошел!.. Ах, как она счастлива!., слов нет!

– Как ты думаешь? Его убьют?..

Ему повезло, что он в артиллерии!.. Может, и вернется! я ей так честно и сказал…

А она, дрянь такая, на меня же и набросилась:

– Слушай, а ты сам почему на войну не возвращаешься?..

– Да ты что?.. – говорю… – Да ты что?.. Я ж только оттуда!., только что!..

– А ведь ты еще ничего, дорогуша!.. Еще живые места остались!..

Не любила она мужиков!..

– Война, это так красиво!.. Погляди-ка!..

Мимо окон как раз взвод проходил цвета хаки… а позади еще оркестр!., караульный, значит, к Букингемскому дворцу! Смена караула.

– Гляди, какие красавцы! Ой, сейчас кончу!.. А у тебя рука все еще болит?..

Я ей про ранения свои рассказывал…

– А голова? Тебя пулей что ли?..

– Ага! махонькой!..

– Ах ты, хитрюга!.. – вдруг ей это забавным показалось до крайности!., и она давай смеяться над пулей у меня в голове, да так визгливо и пронзительно, что все оборачиваться стали… клиенты за стойкой.