Текст книги "Кес Арут"

Автор книги: Луи Бриньон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 16 страниц)

Луи Бриньон
"Кес Арут"

И по сей день, мир всё ещё не признаёт право армян проводить в последний путь безвинно замученных!

От автора

Книга охватывает события, происходящие в Османской империи начиная с 1893 по 1918 год. В основе книги лежат реальные события и реальные люди. Она повествует о трагической судьбе армянского народа. О двух с половиной десятилетиях геноцида. О планах полного уничтожения армянского народа. О чудовищном преступлении, которое даже сегодня, спустя сто лет, всё ещё не получило должной оценки.

Моя книга – это не способ ужаснуть кого– то реально переданными сценами зверств. Это не попытка обвинить кого бы то ни было.

Моя книга это голос… голос растерзанных, изувеченных, замученных, обесчещенных, растоптанных людей. Я преклоняю голову перед каждым из мучеников. Для них и во имя них… появились эти строки.

Рим 24 мая 1903года

Стихийный митинг возник напротив особняка, в котором расположилось официальное представительство Османской империи в Риме. Несколько сот человек одновременно выкрикивали проклятия и угрозы в адрес турок. Привлечённые шумом к толпе, выкрикивающей угрозы, начали присоединяться горожане. Они вслушивались в выкрики, пытаясь определить для себя, насколько происходящее их касается. Толпа увеличивалась. В связи с возрастающей угрозой внутри посольства началось движение. Из здания показались несколько десятков вооружённых солдат. Солдаты образовали цепочку с внутренней стороны ворот и через решётки с настороженностью наблюдали за действиями толпы. Появились пешие и конные полицейские. Без излишнего шума они заняли позиции перед воротами. Казалось, приход полиции должен успокоить митингующих, но не тут-то было. Толпа начала волноваться всё более и более. Назревало прямое столкновение. К посольству начали стягиваться дополнительные силы полиции, однако… начало происходить нечто необычное. Толпа внезапно замолкла. Она замолкла, но ни один человек не двигался со своего места. И солдаты, и полиция с удивлением наблюдали за этим явлением. Через минуту всё для них стало ясным. Из толпы вышел человек лет 60.

В каждой чёрточке лица этого человека сквозил гнев. И лицо этого человека было знакомо очень многим. Ибо это был ни кто иной, как знаменитый французский писатель Франс Анатоль.

Среди всеобщего молчания раздался гневный голос писателя:

– Султан Абдул Гамид – это чудовище, которое постоянно дрожит в своём могуществе и, ужасаясь своих преступлений, успокаивает себя тем, что совершает новые преступления. За три года с 1893 по 1896 он повесил и сжёг живьем – 300.000 армян. И начиная с этого времени с мерзкой осторожностью занимается методическим уничтожением осиротевшего народа…

«Кес Арут»

Глава 1

Фидаи

31 марта 1909 года

– Почтенный Джевад паша!

Начальник Аданской тюрьмы, услышав этот возглас, поспешно вскочил со своего места и не менее поспешно принялся застёгивать пуговицы на форменном кителе. Последнюю пуговицу на воротнике он застегивал, когда в его кабинете появился вали города Адана. Начальник тюрьмы почтительно приветствовал высокого гостя. Ему сразу бросилось в глаза необычное состояние почтенного Джевад паши. Джевад паша выглядел излишне возбуждённым. Лихорадочно блестели глаза. В руках он сжимал листок, который сразу же положил на стол перед начальником тюрьмы.

– Аллах велик! Настал долгожданный час!

Эти слова прозвучали излишне торжественно из уст Джевада паши. С некоторой долей настороженности и бросая короткие взгляды на вали, начальник тюрьмы взял бумагу со стола.

По мере того, как начальник тюрьмы читал содержимое, лицо его покрывалось всё большей бледностью. К концу чтения у него на лбу появились капельки пота, в глазах отчётливый страх. Протягивая бумагу в сторону вали, он едва ли не заикаясь от обуревавших его чувств, сказал:

– Почтенный Джевад паша, я не могу выполнить вашу просьбу!

– Это не просьба, а приказ, – лицо Джевада паши резко нахмурилось, – и ты выполнишь слово в слово то, что здесь написано. Иначе я обвиню тебя в предательстве и позабочусь о том, чтобы тебя повесили на главной площади не позднее завтрашнего утра. Ты меня знаешь. Клянусь аллахом. Я это сделаю!

– Вы понимаете, что собираетесь сделать? Вы понимаете последствия этого приказа? Понимаете, что будет с городом?

– Последствия тебя не касаются, – последовал резкий ответ, – сделай то, что тебе говорю я. Освободи 500 заключенных из числа правоверных турок. Собери всех во дворе. Назначь старшего. Ночью привезём оружие и патроны. Раздашь всем поровну. Что делать… сам скажу. Твоё дело – молча исполнять!

С этими словами Джевад паша покинул кабинет начальника тюрьмы, оставив того в глубочайшей растерянности и смятении.

На улице, у тюремных ворот, стояли три коляски с извозчиками и два человека. Оба были одеты в местные восточные халаты. Оба встретили появление Джевада паши вопросительными взглядами.

– Сделает, – коротко произнёс Джевад паша в ответ на эти взгляды. Оба облегчённо вздохнули. – Самое трудное позади. Ихсан, позаботься о том, чтобы к утру все знали… начинаем завтра. А ты Эшраф… дай знать курдам, что завтра им будет, чем поживиться в Адане.

Оба кивнули головой. А ещё через несколько минут все трое разъехались в разные стороны.

Почти в то же самое время, вдоль реки Джихан по направлению к Адане двигался небольшой обоз. Обоз состоял из десяти телег, которые были нагружены доверху сеном. Каждой управлял вооружённый возница. Обоз двигался по совершенно разбитой дороге, которая вилась вдоль обрыва. Хотя двумястами метрами выше проходила довольная хорошая, а главное безопасная дорога. Обоз рисковал каждую минуту сорваться в реку. Около пятнадцати бородатых мужчин разного возраста, одетые в разношерстную одежду, с винтовками за плечами, едва ли не ежеминутно поддерживали телеги. Они прилагали неимоверные усилия, двигаясь по этой дороге, и частенько поглядывали на бегущую внизу реку, но, однако, путь менять не собирались. Обоз двигался без остановки и видимо довольно долго. Об этом ясно говорили усталые лица сопровождающих. Усталость брала своё. У многих мелькала мысль остановиться. Они переглядывались друг с другом. Но едва это происходило, шедший впереди молодой парень, которому едва исполнилось двадцать лет, поворачивал лицо назад и оглядывал всех настолько жёстким взглядом, что все мгновенно начинали шагать бодрее.

Вожак – был самым молодым из всех. Из всех только у него не было бороды и только потому, что она ещё не выросла. Он был среднего роста. Довольно крепкого телосложения. Глаза светло-серые. Волосы каштановые, слегка волнистые. Нос с едва заметной горбинкой. Черты лица можно было назвать мягкими, если бы не твёрдый взгляд. Скулы постоянно двигались. Рот был плотно закрыт. Левая рука была сжата в кулак. Большой палец правой руки сжимал ремень от винтовки. При ходьбе волосы несколько отбрасывались назад, открывая глубокий шрам, идущий от уха через шею вниз.

К великому облегчению людей дорога начала делать крутой поворот. Они явно приободрились. Послышался местами смех. Меньше чем через четверть часа дорога упёрлась в высоченную скалу. В скале чуть выше уровня дороги был заметен вход в пещеру. Немного не достигнув скалы, обоз остановился. Люди радостно хлопали друг друга по плечу. О чём-то весело говорили. Здесь же на дороге они снимали оружие и провиант, готовясь к отдыху. Пока они это делали, вожак снял свою винтовку и меховую накидку. Затем он с ловкостью поднялся по камням к входу пещеры. Оттуда уже начали выходить десятки вооружённых людей, очень похожие на тех, что сопровождали обоз. Это были фидаи из отряда Серго. Не обращая на них ни малейшего внимания, вожак подошёл к скале, по которой стекала вниз родниковая вода. Встав на два валуна, вожак с жадностью припал к источнику. Пока он пил, послышались весёлые голоса среди тех, кто вышел из пещеры. Они, смеясь, показывали пальцем на молодого парня, который пил воду:

– Похоже, у Сепуха дела совсем плохи, если он начал брать в фидаи детей! Посмотрите на него,… у него даже усов нет. Он у вас что… еду готовит… стирает… молокосос… Стыдились бы вести его сюда из Эрзерума. В Зейтуне и Адана воюют одни мужчины… не то, что у вас.

В ответ на эти крики, люди с обоза с явной опаской поглядывали в сторону своего вожака. Но тот даже вида не показывал, что слышит оскорбительные выкрики. Постепенно возле пещеры крики начали стихать. Это происходило оттого, что молодой человек разделся до пояса и начал обтирать водой грудь, по-прежнему не обращая внимания на людей вокруг себя. На спине, чуть выше правой ключицы, был заметен след от пули. Ещё такой же след был чуть ниже, в правом боку. Начиная от правого уха и вплоть до поясницы, проходил глубокий шрам от удара сабли. Шрам как бы делил спину пополам. Этот шрам произвёл на присутствующих магическое действие. Вместо шутливых лиц появились серьёзные. Вместо насмешливых выражений – появились выражения, в которых сквозило глубокое уважение.

Послышались приглушенные голоса:

– Кес Арут! Это Кес Арут! Наш брат фидаи из Эрзерума! Кес Арут!

Закончив мыться, тот, кого назвали «Кес Арут» взял с камня одежду и бегло оглядев сгрудившихся возле него фидаи, коротко бросил:

– Двести винтовок. Двести ящиков патронов. Всё что могли собрать для вас наши братья из «Гнчака».

Кес Арут собирался спуститься вниз, когда услышал обращённый к нему вопрос:

– Брат Арут, когда обратно?

– Завтра вечером! У нас в последние дни турки совсем распоясались. Совершают один набег за другим. Только успеваем из одной деревню в другую. Да и курды… в покое не оставляют. Месяца два назад уложили четыреста курдов. После этого не трогали наши деревни, а перед самым уходом снова начали. Одну деревню сожгли. Хорошо люди спрятаться успели,… а у вас тут спокойно. Не будем ждать. Там наша помощь нужна. Завтра вечером тронемся!

– Ничего, брат Арут, мы всем отомстим, – говоривший сразу осёкся, так как в него упёрся жёсткий взгляд Арута.

– Что проку мёртвому от тебя…Живых защищай…

Отрывисто бросив эти слова, Арут спустился к своим людям, а оттуда вниз к берегу реки. Раздевшись донага, он бросился в воду и поплыл широкими гребками. Фидаи из отряда Серго спустились к обозу. Они раскидали сено с ящиков и, встав в цепочку по одному, начали переправлять оружие в пещеру. Часа через четыре всё оружие и боеприпасы были переправлены. Уже стемнело, когда всё было закончено.

Сразу после этого запылали костры. Над кострами появились котлы, в которых варилась баранина. Пока готовилась еда, почти все фидаи собрались в круг и обсуждали нынешнее положение дел. Исключение составлял лишь Арут. Он сидел на земле, опираясь спиной о камень на некотором отдалении от остальных. Взгляд Арута был направлен на звёздное небо. Что он там высматривал, можно было только догадываться.

Он едва заметным кивком поблагодарил фидаи, который ему поднёс котелок с дымящейся едой и завёрнутый в материю лаваш. Многие наблюдали за тем, как Арут поместил котелок между ног и, развернув лаваш, макнул его в содержимое. Ел он без всякого аппетита. Это было очевидно. Закончив, Арут прислонил к валуну свою шашку. Чуть в стороне положил винтовку. Затем лёг на голую землю и, укрывшись плащом, заснул. Многие последовали его примеру.

Лишь за одним костром оставалось человек двадцать бодрствующих. Здесь были фидаи из обоих отрядов. Они делились впечатлениями. Спрашивали о произошедших сражениях. Спрашивали, как обстоит положение с оружием. И что более всего интересовало фидаи из отряда Серго, так это таинственная личность молодого человека, который беспокойно ворочался неподалеку от них.

За костром начали раздаваться приглушённые вопросы:

– Арут Акопян! Кес Арут! А, правда, что он всегда вот так…один?

– Правда, – так же негромко звучал ответ, – Арут всегда один, когда спокойно. Близко дружит только с двумя парнями из нашего отряда, – говоривший покосился на бородача богатырского телосложения, который разлёгшись неподалеку от Арута, раскатисто храпел. Рядом с ним чуть ли не в обнимку лежал ещё один фидаи, едва ли не крупнее первого.

– Сарик Арсен. А рядом, его родной брат, Покр Вазген. Они ни с кем не дружили, но после того, как Арут поборол их,… зауважали его. Едва ли не по пятам начали ходить. Оберегать. Но Арут всё равно держится один. Но когда начинается бой он со всеми… впереди всех.

– А, правда, что он в одиночку сорок человек уложил?

– Правда, брат, – среди фидаи из отряда Сепуха послышался лёгкий смех, – Арут несколько раз нападал в одиночку на отряды турок. Этот парень даже чёрта не боится. Видно поэтому бог его берёжет. Другого на его месте давно убили бы. А ему везёт. Сепух несколько раз просил Арута, чтобы он не лез очертя голову в драку, но тот только головой кивает, а через несколько дней снова что-нибудь выкинет. Сепух рукой на него махнул. Пусть, говорит, делает что хочет.

Все сидящие за костром рассмеялись, живо представив себе расстроенное лицо знаменитого армянского фидаи.

– А, правда, что всю его семью вырезали? – послышался новый вопрос за костром.

– Правда, брат! Но у него есть приёмный отец и брат Ахмед!

– Ахмед? – за костром мгновенно воцарилась напряжённая тишина. Чуть позже раздался осторожный вопрос.

– Турок? Мусульманин? Арут почитает турок за отца и брата?

– Так и есть, брат!

– Но как такое может быть? Турки наши злейшие враги, а он… он почитает наших врагов за кровных родных?

– Так и есть, брат! – повторил фидаи из отряда Сепуха и тут же предостерёг другого из отряда Серго. – Если не хочешь неприятностей, брат, никогда не говори плохо об этих людях в присутствии Арута. Не знаю, что их связывает, но однажды Сепух оскорбил приёмного отца Арута. Так Арут чуть не убил Сепуха. После этого они долго говорили. Видно Арут ему, что-то рассказал, потому что после этого дня Сепух ни разу не упоминал об отце Арута. Он и нам это строго запретил. Так и сказал: «Оказывайте уважение имаму Мусавату Али как родному отцу. Его сыну Ахмеду оказывайте уважение как родному брату!».

– Видно, святой человек этот турок, раз сам Сепух такие слова сказал!

Личность Арута была настолько загадочной, что разговоры о нём не стихали до поздней ночи. Все хотели узнать подробности его жизни. О том, как он воюет? И насколько соответствуют многочисленные легенды, ходившие вокруг его имени.

Разговоры стихли тогда, когда сам виновник этих разговоров проснулся. Поднявшись со своей импровизированной постели, Арут вопреки обыкновению подошёл к беседующим. Все начали двигаться, уступая ему место. Примостившись на корточках возле одного из фидаи своего отряда, Арут поднял сухую веточку и начал ворошить уголья в костре. Яркое пламя осветило мягкую улыбку на губах Арута. Это выглядело довольно загадочно, впрочем, как и всё остальное. Арут сидел несколько минут и, не переставая, улыбался. Любопытство овладело присутствующими, и прежде чем кто-то задал вопрос, раздался негромкий голос Арута, в котором явно прослеживались романтические нотки:

– Сон видел, братья. Странный сон. Девушка приснилась. Очень красивая девушка. Она была одета в свадебное платье. В руках держала розу. Она стояла в саду и протягивала ко мне руки. Я подошёл к ней, приколол розу к волосам, а потом… она поцеловала меня в губы и сказала: «Арут, я жду тебя! Приходи, мой суженный!»

После рассказа Арута за костром раздался оживлённый смех. И почти сразу раздался озабоченный голос:

– Не к добру сон, брат Арут. Чья-то душа тебя зовёт к себе.

– Ну и хорошо, – совершенно беззаботно ответил Арут.

Толкователь снов, услышав ответ Арута, растерялся.

– Брат Арут, ты что,… смерти не боишься?

– Нет, брат. Смерти не боюсь. А вот жизни…

Арут не договорил. Раздался окрик одного из фидаи, несущих ночное дежурство вокруг лагеря:

– Двое незнакомых мужчин направляются к нам! Они даже не идут,… они бегут.

– Что-то случилось…

Все сидевшие вокруг костра мгновенно вскочили на ноги. Арут первым подошёл к часовому, который стоял у самого обрыва. Часовой показал на берег реки, которая казалась красноватого цвета в предрассветных лучах солнца. Со стороны Аданы вдоль берега к ним поспешно приближались двое мужчин. Видимо, завидев их, они ещё издали начали махать руками.

– Я знаю одного, – раздался голос одного из фидаинов, – это Григор из партии Дашнакцютюн. Чего это он припёрся в такую рань?

Через несколько минут оба человека начали карабкаться по сыпучему склону. Вскоре, преодолев подъём, они уже стояли возле повозок рядом с фидаинами. Оба выглядели донельзя взволнованными.

– Григор! – раздался весёлый голос.

Тот, которого назвали Григором, сделал нетерпеливый жест руками и запыхаясь, видимо из– за трудного подъема, скороговоркой выпалил:

– Беда, братья! Большая беда! Рассказывай всё, что мне сказал!

При этих словах, он слегка вытолкнул вперёд своего спутника, довольно молодого на вид армянина. Тот вначале оглядел обступивших его фидаи, затем быстро заговорил:

– Я из Аданской тюрьмы убежал! Там вчера вечером пятьсот турок отпустили. Мало отпустили, так всем ещё и оружие раздали.

– Врёшь, – раздались вокруг говорившего недоверчивые голоса фидаинов, – не могло такое случиться.

– Богом клянусь, – говоривший перекрестился, – своими глазами видел, как всё происходило. Сам Джевад паша приезжал в тюрьму. Когда раздали оружие, он выступил перед всеми. Сказал, что неверные собаки армяне и греки – враги правоверных. Их надо истребить, уничтожить всех до единого, во всех гаварах нашего вилайета. Говорил, что сам Талаат паша призывает правоверных к священной войне. Сказал, что начиная с завтрашнего утра, долг каждого турка в империи, убить как можно больше этих нечестивых собак. Я воспользовался суматохой и сбежал. Я сразу пошёл к Григору и всё рассказал.

После этого короткого рассказа среди фидаинов наступило гнетущее молчание. Но оно длилось короткое время. Послышались яростные крики. Угрозы в адрес турков. Но и это продолжалось недолго. Всех охватило смятение. Встал вопрос. Куда идти? Куда? Если резня должна начаться одновременно повсюду. Куда идти? И кому помочь?

Среди всеобщего смятения раздался непоколебимый голос Арута:

– Я иду в Адан!

– С ума сошёл, брат Арут? Смерти своей ищешь? Как мы можем спасти город?

Арут повернулся к людям, которым принадлежали эти крики.

– Где сейчас Серго? – коротко спросил он у одного из них.

– В Зейтуне с частью отряда.

– Отправляйтесь туда. Вам надо быть вместе. Если сможете закрыть дорогу из Аданы в Зейтун, вам ничего не смогут сделать. К тому же, в Зейтуне каждый житель – воин. У них свои отряды ополчения. А я со своими людьми отправлюсь в Адану и постараюсь вывести как можно больше людей из города.

– С ума сошёл, брат Арут? Вас меньше тридцати, а там против вас тысячи будут.

– Даст бог, справимся,… а нет, так тому и быть. Только патронов у вас возьмём. У нас их мало…

Тон, которым были произнесены эти слова, не допускал ни малейших возражений. Четыре часа понадобилось на всю подготовку к поездке. Повозки общими усилиями были переброшены на главную дорогу. Около одиннадцати часов утра колонна, состоявшая из десяти повозок, в которых сидели двадцать шесть вооружённых людей, возглавляемые Кес Арутом, во всю прыть, погоняя лошадей, полетела в сторону Аданы.

Глава 2

Адана.

1 апреля 1909 года. Утро. Время 09–45.

В одном из армянских кварталов расположенных на востоке города оживлённо шла торговля. Многочисленные покупатели прохаживались меж длинного ряда лавок торгующих всевозможными товарами. Временами раздавался оживлённый спор между торговцем и покупателем. Жизнь била обычным ключом.

Но вот… в конце улицы появились несколько десятков людей. Они были вооружены винтовками. Пояса обрамляли полные патронташи. Сбоку висели сабли. Эти люди не были военными или полицейскими, что с точностью обозначало отсутствие какой-либо формы. И, тем не менее, они были вооружены до зубов.

Люди, стоявшие в проходах, расступались перед ними. Они с испугом смотрели на зловещие ухмылки этих людей.

В воздухе повисла гнетущая тишина. Слышались лишь топот ног и бряцание оружия. Были ясно видны хищные взгляды этих людей, которые выхватывали всё, вплоть до последней мелочи. Особенно тщательно высматривалось ими содержимое лавок. Вооружённые люди шли молча до того момента, пока не оказались посередине улицы. Здесь они остановились, потому что раздался возглас:

– Я знаю эту собаку. У него дочка красавица.

Напротив лавки, в которой продавалась всевозможная домашняя утварь, сгрудилась вся группа вооружённых людей. Испуганный торговец прижался к стене и как завороженный смотрел на приближение одного из этих людей.

– Армян? – сверля глазами торговца, спросил турок.

– Грек… – заикаясь, отвечал торговец.

– Грек? Гречанки красивые девушки. Веди нас к своей дочке!

– Нет, нет…возьмите всё, всё… – торговец грек начал брать все предметы, которые попадались ему под руку, и протягивал с мольбой в глазах этим людям, – всё возьмите… мне ничего не надо… только … семью не трогайте,… прошу.

Турок ударил грека по лицу. Затем взял за шиворот и подтянул к себе.

– Это и так наше. Показывай, где дочку прячешь, собака, иначе подохнешь прямо здесь.

Едва прозвучали эти слова, как в конце улицы появилась ещё одна группа вооружённых людей, гораздо многочисленней первой. Одновременно раздалось несколько десятков диких голосов:

– Во имя аллаха! Убивайте неверных! Убивайте грязных собак!

Вслед за этим тишина в одно мгновенье покинула город. Одновременно началась стрельба. Звуки от выстрелов перемешивались с дикими воплями, мольбами о помощи и предсмертными хрипами несчастных людей, которые в одночасье стали объектом яростного нападения. Против беззащитных людей одновременно заработали винтовки и сабли. По всей улице нападавшие начали громить лавки, безжалостно убивая любого, кто там находился. Обезумевшие от страха люди бросились в разные стороны, пытаясь спастись от смерти. Но не тут-то было. С другой стороны появилась ещё одна толпа вооружённых убийц. С двух сторон заработали дружно сабли. В течение нескольких минут были убиты все армяне и греки. Кровь убитых была повсюду. На разбросанных предметах, на стенах. Крови было столь много, что она, образуя маленький ручей, потекла вниз, образуя устье кровавой реки растекающейся по всем улицам Аданы. Убив всех на улице, ослеплённые жаждой крови убийцы, начали врываться в дома. Женские вопли вперемежку с душераздирающими криками детей не прекращались. Банды турок убивали, насиловали, грабили.

Несчастного грека втолкнули во двор его собственного дома. При этом его не переставали бить и требовали, чтобы он немедленно привёл свою дочь. На шум из дверей дома выскочили две женщины. Первая была жена торговца. Вторая дочь, та самая, которую требовали привести убийцы. Отбросив державшего за шиворот грека, турок подошёл к девушке и начал валить её на землю. С диким криком мать девушки вцепилась в мародёра, не позволяя ему совершить насилие. Не раздумывая, турок стеганул её саблей по голове. Одновременно раздался предсмертный хрип матери, два душераздирающих крика, принадлежащие отцу и дочери… и выстрел. Турок, убивший женщину, внезапно схватился за грудь и свалился на землю. В дверях дома стоял мальчишка тринадцати-четырнадцати лет, с глубокой ненавистью взирающий на убийц. В руках у него была дымящаяся винтовка. В ответ раздалось несколько десятков выстрелов. Мальчик, изрешечённый пулями, замертво свалился у порога. Тут же пристрелили и несчастного грека. В живых всё ещё оставалась юная девушка. По взглядам, сверлившим её с ног до головы, она ясно осознавала, что её участь станет гораздо худшей, нежели отца, матери и брата. Девушка медлила лишь одно мгновение. Она бросилась к винтовке, которая лежала у тела брата. Но, не успела добежать. Несколько человек бросились ей наперерез и, схватив, повалили на землю. Кожи девушки начали касаться жадные языки. Послышался треск разрываемой одежды. На девушке мгновенно разорвали всю одежду. Она осталось совершенно обнажённой под откровенно похотливыми взглядами нескольких десятков убийц. Несмотря на страшную участь, какая, несомненно, ожидала девушку, она не пала духом. Первому же кто лёг на неё, она плюнула в лицо:

– Мерзкий турок, – в ярости закричала девушка, – будь ты проклят! Будь прокляты вы все! Пусть мать, родившая вас, иссохнет,… пусть ваш род закончится,… пусть бог отвернётся от вас и проклянет, как я проклинаю… Убийцы, не будет вам покоя на этой земле, где льётся кровь моей семьи…

– Убей её!

Убийцы пришли в неописуемую ярость от слов девушки и собирались покончить с ней, но человек, лежавший на ней, не собирался отказываться от удовольствия. В следующее мгновение раздался глухой стон девушки. Насильник двигался с ожесточённым остервенением.

– Я плюю на вас, мерзкие турки,… плюю,… трусы,… племя жалких ничтожеств,… вы подохните, мерзкие твари… подохните страшной смертью…убийцы

– Закройте ей рот, – раздались яростные крики, – убейте эту тварь

– Нет. Сделаем по-другому…

Одновременно несколько человек подошли к распортёртой девушке. Двое схватили

её за руки. Ещё трое наклонились над головой девушки и кинжалами начали раздвигать рот. При этом её не переставали насиловать. Девушке раздвинули рот. Двое вставили кинжалы ребром между челюстями таким образом, чтобы она не могла закрыть рот. А третий сунул кинжал внутрь и начал резать язык. Девушка дёргалась и глухо стонала. Из горла вырывались хрипы. Уцепившись за кончик языка, он начал резать быстрее. Изо рта хлынула потоком кровь, забрызгивая лица мучителей. Наконец, все выпрямились. Один держал в руке отрезанный язык девушки, который показывал всем. Раздался хохот. Первый насильник поднялся. Его место занял второй. Расстёгивая на ходу штаны, он улёгся на девушку. Пока он насиловал её, несколько человек наклонились над головой девушки.

– Ну, что сейчас скажешь?

После этих слов раздался истерический хохот. После каждого толчка, изо рта девушки вместе с хрипом, вырывалась струя крови. Слов не было, но были глаза. И они смотрели на мучителей с… непередаваемым презрением.

Через четверть часа дом торговца грека был подожжён. Это поджег стал первым в городе и послужил сигналом для обезумевших толп убийц, мечущихся по улицам. Пожары начали вспыхивать один за другим.

Арут с возвышенности наблюдал за городом. Он видел, как пожары один за другим вспыхивают в городе и понял, что медлить нельзя. Он торопливо направился к опушке леса, где были спрятаны повозки и где оставались все его люди. Представ перед ними, Арут отрывисто произнёс:

– Адана горит. Даже с холма слышатся крики людей. Въезд в город никто не охраняет, что уже плохой признак. Я иду в город. Буду выводить людей. Если кто хочет остаться, я ничего не скажу. Там мы все можем умереть.

Арут оглядел лица людей. Никто не отвёл глаза. У всех был твёрдый взгляд. Арут кивнул.

– Хорошо. Но двое должны остаться охранять повозки. Остальные пойдут за мной в город.

Его взгляд упёрся в двух братьев – Вазгена и Арсена. Они с такой угрозой посмотрели на Арута, что тот молча отвернулся от них.

Выбрав двоих для охраны повозок, Арут со своими людьми, прихватив несколько ящиков патронов, немедленно двинулся в сторону пылающего города. Он выбрал восточную окраину, где подходы были не так заметны. Пригибаясь к земле, один за другим приближались фидаины к окраине. Они незамеченными добрались до небольшого оврага. Откуда до первых домов было не более трёхсот шагов. Фидаины немного передохнули и собирались двинуться дальше, когда к ним в овраг скатился какой-то человек с посиневшим лицом.

– Не убивайте меня, – сразу же закричал он на турецком языке, едва увидел вооружённых людей.

На лице фидаинов отразилось презрение. Они смотрели на этого человека, а Арут коротко спросил на армянском языке:

– Армянин?

Человек поспешно закивал головой.

– Да…да, – радости его не было предела, когда он понял, что попал к армянам.

– Что в городе твориться? – снова задал вопрос Арут.

– Убивают… всех армян убивают, – захлёбываясь, отвечал мужчина, – никого не щадят… турки везде.

– Где твой дом? Далеко?

– На окраине… здесь близко.

– Пошли, – коротко бросил ему Арут

При этих словах мужчина попятился. На лице его был написан ужас.

– Нет…нет, я не пойду. У меня дома турки…

– Турки? – взгляд Арута мгновенно помрачнел. Он подошёл к мужчине и, взяв его за шиворот, в упор спросил:

– Семья есть?

– Да.

– Да? Так ты семью бросил и убежал?

– Их было много…

– Мразь, – Арут еле сдержался, чтоб не пустить в него пулю. Вместо этого, он, взяв за шиворот, вытолкнул его из оврага. – Показывай, где твой дом. Иди, иначе богом клянусь, убью тебя. Ты смерти достоин не меньше, чем те, кто убивают твою семью.

– Их было много,…много, – бормоча эти слова и спотыкаясь чуть ли не на каждом шагу, мужчина повёл их к своему дому.

Они подошли к дому со стороны сада. Перебравшись через изгородь, они начали пробираться к дому, прячась за фруктовыми деревьями. Так продолжалось до тех пор, пока из раскрытого окна не раздался душераздирающий вопль. Услышав крик, Арут бросился внутрь дома. За ним побежали остальные. Прямо на пороге Арут встретился лицом к лицу с одним из нападавших. В глазах последнего появилось удивление, а в следующее мгновение он охнул и начал валиться на землю. Арут ударил его саблей по лицу. Ворвавшись в дом, он сразу увидел четырёх человек, которые обшаривали шкафы в доме, видимо, пытаясь отыскать дорогостоящие вещи. Не раздумывая, Арут поднял винтовку и, прицелившись, выстрелил. Один из четверых охнул. Вслед за этим за спиной Арута раздались выстрелы. Один за другим оставшиеся трое повалились замертво. Почти все фидаины стояли за спиной Арута. На звук выстрелов откуда-то сверху прибежал ещё один турок. Оказавшись лицом к лицу с армянскими фидаинами, он замер от страха и ужаса. В следующее мгновенье он развернулся, собираясь убежать, но его догнали, схватили и повалили на землю.

– Не убивайте, пока не узнаете, кто он и сколько людей вышли убивать на улицы города, – бросил Арут. Когда он говорил, снова раздался крик. Арут бросился по лестнице наверх и ворвался в комнату, откуда звучали крики. Увидев происходящее, Арут опустил нацеленную винтовку. В комнате лежало девять мёртвых тел. Тела двух женщин, лежащих на кровати, были обнажены. Лица обезображены. Все мёртвые тела принадлежали взрослым. Повсюду в комнате была кровь. Арут молча смотрел на мужчину, который сидел на полу и, рыдая, рвал волосы у себя на голове.

До уха Арута донёсся скрип. Он прислушался. Скрип доносился из соседней комнаты. Помедлив мгновение, он пошёл на звук. Дверь в соседнюю комнату, из которой доносился звук, была отворена. Войдя внутрь, Арут увидел своих людей. Столпившись, они безмолвно смотрели на… что– то. Раздвигая рукой своих людей, Арут двинулся вперёд. Рука Арута отодвигавшая стоявшего впереди фидаи, замерла на его плече. Скрип исходил из колыбели, которая по– прежнему качалась. Края колыбели были испачканы кровью. Арут, сжав зубы, заглянул внутрь и тут же издал стон бессильной ярости. Развернувшись, он направился в предыдущую комнату. Схватив, сидевшего по-прежнему на полу, мужчину за волосы, он потащил его за собой. Арут притащил его в комнату и, держа за волосы, приподнял его и заставил смотреть на… мёртвого младенца, лежавшего в колыбели.