Текст книги "Приключения знаменитых первопроходцев. Африка"

Автор книги: Луи Анри Буссенар

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 29 страниц)

ГЛАВА 5

САВОРНЬЯН ДЕ БРАЗЗА

Его призвание. – Начало службы. – Путешествие по Огове. – Разочарование. – На Алиме. – В пяти днях пути от Конго.

Если кто действительно имел пламенную страсть к путешествиям, так это, бесспорно, де Бразза, доблестный офицер нашего морского флота.

Господин де Бразза родился 26 января 1852 года. В 1868 году – шестнадцати лет от роду – он учился в морском училище в Бресте и уже тогда мечтал о неизведанных странах. В это время ему и попалась в «Морском и колониальном журнале» статья об экспедиции господина Эме, первым поднявшегося на канонерке «Пионер» по Огове до устья Нгуме. Статья совершила переворот в душе юноши – с той поры он обратился мыслью к берегам рек со странно звучащими названиями. И тогда юный де Бразза решил – ничто не могло поколебать его решимости – он будет исследователем этих земель.

В 1870 году он закончил училище и был зачислен гардемарином на одно из судов эскадры в Северном море. После франко-прусской войны де Бразза участвовал в подавлении восстания арабов, в 1872 году был назначен адъютантом при адмирале Кийо, отправлявшемся на корабле «Венера» в плавание через Сенегал, Габон, Кейптаун и Южную Америку.

В июле 1872 года фрегат бросил якорь на габонском рейде. Мечта молодого офицера о приключениях уже давно обгоняла бег корабля. Он завороженно глядел на обетованную землю исследователя, испещренную на карте белыми пятнами, от которых в восторге бьется сердце каждого прирожденного путешественника.

Плавание «Венеры» продолжалось два года. Де Бразза чувствовал, что все это время страсть к исследованиям только увеличивалась. В 1874 году он вернулся во Францию, раз за разом обращался в министерства общественного образования, иностранных дел, коммерции и добился наконец скудной субсидии в десять тысяч франков плюс годовое жалованье авансом от морского министерства. Больше ничего французское правительство для будущего основателя Французского Конго, отправлявшегося ныне на Огове, сделать не могло.

Вместе с де Бразза отправились доктор Баллэ, только что получивший диплом врача, и Альфред Марш, полгода назад вернувшийся из своей славной экспедиции вместе с маркизом де Компьенем. Министерство разрешило прикомандировать к экспедиции дюжину сенегальских стрелков, вооруженных ружьями системы «Гра»[91]91
  Ружье «Гра» – однозарядная винтовка системы «Гра» образца 1874 года, разработанная капитаном (впоследствии – генерал; 1837–1901). Использование латунных гильз позволило применить боек и устранило возможность прорыва пороховых газов при выстреле.


[Закрыть], и молодого флотского старшину Амона.

В сентябре 1875 года де Бразза прибыл в Габон. Ему надо было купить лодки, нанять гребцов, причем большая часть денег выдавалась вперед, заплатить по счетам за провиант… Средства были уже давно на исходе, с покупкой вещей для обмена с туземцами кредит исчерпан, но де Бразза не унывает. Он без колебаний подписывает в Габоне вексель, по которому родные становятся поручителями за все его имущество, – иначе говоря, с легкой душой закладывает личную собственность ради общего дела.

Третьего ноября пароходик «Марабут» отчалил от габонской пристани и направился к Ламбарене – последней европейской фактории в низовьях Огове, километрах в двухстах сорока от побережья. На его борту находились де Бразза, Марш, Баллэ, Амон, двенадцать сенегальцев, вся провизия и багаж.

Начиналась экспедиция крайне неудачно: едва ли может разом случиться столько несчастий, как у де Бразза с товарищами.

Кое-как из Ламбарене добрались до Самкиты, но там пришлось оставить несколько ящиков багажа. Лодочники из племени бакала, будучи завзятыми ворами, тащили без зазрения совести все, что плохо лежит, нанося большой ущерб экспедиции. В завершение бед, европейцев, еще не привыкших к климату, сразила жесточайшая болотная лихорадка.

Когда в феврале 1876 года путешественники добрались до земель апинджи, лодки перевернулись на порогах. Все ящики оказались выброшены на скалы или смыты волнами; барометры, хронометры и прочие инструменты либо сломались, либо разбились; все бумаги, книги и записи утонули. А то, что спаслось от гибели на реке, разграбила орда туземцев.

Из Самкиты в поселок апинджи Лопи доставили несколько новых ящиков. Де Бразза устроил в Лопи резервный склад на случай какой-либо новой беды.

К июлю экспедиция поднялась по Огове на шестьсот километров от устья. Де Бразза отправился дальше по течению, а Марш предпринял отважную разведку Офове – притока Огове; там он встретил племя пигмеев ростом не выше полутора метров, о которых сообщал уже Шайю. Соседнее с ними племя озьеба – людоеды, но бесстрашный Марш направился в их земли, чтобы найти истоки Уфуэ. Когда подошли к концу припасы и истек срок, предоставленный Маршу начальником экспедиции, он вернулся в Лопи и встретился с де Бразза. Тот был еле жив от малярии, но шел на лодке вниз по течению навстречу «Марабуту», посланному за провиантом.

Неутомимый Марш покамест отправился в земли адума и обамба, исследовал реку Лекеле и остался ожидать товарищей, проведя почти в полном одиночестве в неисследованных областях около полугода.

Де Бразза вернулся к океану и действительно нашел там провиант, доставленный пароходом. Не теряя ни минуты, он стал вербовать носильщиков, но сенегальцы запросили такую цену, что наш герой предпочел зафрахтовать буксир у одного европейского купца по фамилии Шмидт и с его помощью доставить грузы рекой на барже. В первый же день буксир напоролся на дерево и так сломался, что дальше не смог идти.

Одним словом, дела шли до того скверно, что лишь 1 января 1877 года де Бразза добрался назад и встретил Марша, который находился в земле оката и был близок к гибели, нуждаясь буквально во всем.

Когда прибыл начальник экспедиции с подкреплением, оката перешли от открытой войны к мелким гадостям, на которые они оказались большие мастера. Если эти добрые дикари видят, что у белого человека есть чем поживиться, они тут же обдирают его как липку: начинаются бесконечные придирки, ненасытные требования, непрестанные нарушения соглашений. Поскольку после смерти царька Эдиле эти места оказались под властью множества мелких деспотов, приходилось иметь дело с каждым из них.

То они обещали дать гребцов и нарушали обещание, даже не потрудившись придумать какой-то предлог, то жаловались на все и всех, изобретали несуществующие причины, переходили всякую меру в претензиях – в общем, вели себя, как лукавые капризные дети, лишь бы только найти предлог вымогать новые подарки. Короче говоря, они из кожи вон лезли, изобретая всякие хитрости, но вывести де Бразза из равновесия им не удавалось.

Нет для путешественника испытания тяжелее, чем видеть, как во всяких глупых пустяках протекают дни, недели, а подчас и месяцы!

В конце концов де Бразза с товарищами все преодолели. Соглашение заключено; маленькая флотилия отправляется в путь. Ее гребцы очень довольны: они ведь содрали с белых жалованье вдесятеро больше настоящей цены. Но вот экспедицию со всех сторон окружают боевые пироги и решительно перегораживают путь по реке.

Многие не рассуждая вступили бы в бой. Как разнес бы какой-нибудь Стенли толпу врагов из скорострельных винтовок!

Де Бразза хладнокровно и невозмутимо вступил в переговоры – осведомился, чем вызвана агрессия. Оказалось, к его великому изумлению, что начальник отряда сенегальцев злоупотребил властью и похитил женщину из племени оката. Последним это, естественно, не понравилось, и они сочли своим долгом отомстить.

Узнав истинную подоплеку агрессивности африканцев, де Бразза объявил туземцам, что не боится их угроз, но велит вернуть женщину, потому что этого требует справедливость. Один из сенегальских стрелков уже готовился исполнить приказание, но их командир выхватил нож и замахнулся на де Бразза, который без малейшего колебания велел заковать мятежника в кандалы. Туземцы поразились: белый вождь так любил справедливость, что и своих людей готов был наказать. Для негров это совершенно необычно: у них ведь нет закона, кроме произвола и каприза сильнейшего.

И нет сомнения, что это свидетельство твердости, проявленное после столь великого терпения в безнадежном положении, показало туземцам – при необходимости белые люди умеют наказывать, и сурово!

Экспедиция отправилась дальше. Она шла на одиннадцати лодках, и ее путь лежал в страну апинджи, где только что уже побывал Альфред Марш. Это оседлый, трудолюбивый и миролюбивый народ; они собирают каучук, сеют индийскую коноплю, арахис и злаки. Есть у них и зачатки промышленности: на продажу лепятся горшки, ткутся грубые ткани.

Второго февраля, вечером, впереди показались пороги Этанша.

– Хозяин, – сказал начальнику главный гребец, – можно обойти пороги по самой реке вдоль правого берега и зря не вытаскивать груз. Но здесь кругом наши враги пахуины[92]92
  Пахуины – другое название этнической группы фанг (см. гл. XXIX).


[Закрыть], бандиты и грабители; они непременно нападут на нас.

– Это не страшно, – ответил де Бразза.

И немедленно приказал сенегальцам идти берегом вдоль реки, прикрывая лодки и держа неприятеля на расстоянии.

Так и сделали. К несчастью, лоцман, проводивший большую флагманскую пирогу, где находился де Бразза, плохо знал фарватер и завел судно меж камней. Пирога попала в водоворот и затонула; люди и груз оказались в воде. Их стали спасать, но в этот момент послышалась громкая ружейная пальба: пахуины, пользуясь темнотой, напали на экспедицию и захватили весь груз с затонувшей лодки. Лишь поздняя ночь заставила разбойников прекратить стрельбу и убраться восвояси.

Несчастные путешественники в изнеможении вылезли на берег и устроились на ночлег, а неутомимый де Бразза, не помышляя об отдыхе, приводил в порядок бумаги и записи, донельзя перепутанные во время крушения. Тут прибежал часовой-сенегалец и объявил, что одну из пирог унесло и потащило на камни. На ней находился последний запас экспедиции – сорок два ящика с ценным грузом; пирогу следовало спасти во что бы то ни стало.

Вне себя от ужаса, де Бразза бросился в темноте искать пострадавшее судно, быстро спустился вниз по реке и через три часа достиг места, где река зажата меж высокими скалами. Там он остановился, развел большой костер и всю ночь всматривался в бушующие волны: не несут ли они его пирогу.

Когда рассвело, путешественник был вознагражден за труды – пирога обнаружилась в полукилометре от де Бразза. Лодка застряла на мели в укромной бухточке между скал; с ней ничего не случилось – даже водой не залило.

После многих приключений, одно опасней другого, многих приступов лихорадки и кораблекрушений экспедиция дошла до Лопи, где пополнила запасы и насладилась по-настоящему заслуженным отдыхом.

Из Лопи де Бразза направился в землю адума, где до него не бывал ни один европеец; в дороге путешественников ждало множество новых опасностей и трудностей. К тому же в этих местах разразилась страшная эпидемия оспы; туземцы объявили, что в ней виноваты белые люди. Тогда же и Марш разболелся настолько, что вынужден был оставить спутников и вернуться в Европу.

Но упорство де Бразза стало сверхъестественным; казалось, что лихорадка, тяготы и лишения потеряли над ним всякую власть. Он продолжил путь вверх по Огове. Но вскоре его надежды рухнули. В нижнем течении этот поток широк и глубок, так что были все основания думать, что он вытекает из большого озера на центральноафриканских плоскогорьях. И вот он превратился в ручеек, берущий начало в крохотных озерках Рабагви и Пасса.

Значит, французская миссия не дойдет по Огове до центра материка. Придется проститься с давней мечтой, за которой путешественник с поразительным упорством стремился в течение двух лет.

Убедившись, что надежды нет, де Бразза покинул берега Огове и направился на восток к Танганьике, где, как он думал, сосредоточили свои усилия Стенли и Камерон.

По дороге исследователь пришел в землю батеке[93]93
  Батеке (теке, дзинг; самоназвание – тио) – народ группы банту, проживающий в приграничных районах современных государств Конго и Демократическая Республика Конго. Общая численность – около млн. человек.


[Закрыть], отважного беспокойного племени, прежде никогда не имевшего дела с белыми. Сперва они встретили путешественника очень враждебно, но он, невзирая ни на что, вместе с верным другом доктором Баллэ шел своей дорогой. Для них наступили ужасные времена. Они шли по неизвестным местам, босиком, в кровь изранив ноги, – искали таинственный путь, ведущий к сердцу Черного континента.

И вот первопроходцы вышли к реке Алима, притоку Конго, по которой плавают на пирогах люди аффуру. Это племя до того враждебно встретило белых людей, что они прошли вниз по реке не более ста километров. Будь у де Бразза возможность идти дальше всего пять дней – он задолго до Стенли открыл бы Нижнее Конго!

Но у них с Баллэ уже не оставалось ни продовольствия, ни одежды, ни товаров на обмен; кроме того, французы боялись попасть в какое-нибудь большое озеро, где сопротивление было бы невозможно. Поэтому волей-неволей друзья решили отправиться назад на север.

Через месяц тяжелейшего пути Бразза и Баллэ вышли к другому притоку Конго, реке Ликвала. По ней можно было бы плыть спокойно, так как здесь жили племена миролюбивые, но путешественники решили, что придется срочно возвращаться: уже совсем не осталось вещей, на которые здесь выменивают у туземцев провиант, платят гребцам, покупают право проезда, добиваются дружбы вождей.

Страшно оборванные, они вернулись в Габон. Этот путь занял месяц с лишним, проходил без больших происшествий и завершился освобождением рабов, купленных в дороге, – они стали свободны, ступив на землю колонии.

Вернувшись в Европу, де Бразза узнал о путешествии Стенли: американец открыл Конго, от которого француз был так близко!

ГЛАВА 6

Вторая экспедиция. – Жестокие лишения. – Реванш у Стенли. – Макоко – верный союзник. – Французское Конго.

Первая экспедиция, столь тяжелая, долгая (она продолжалась два года) и полная тревог, окончилась для де Бразза жестоким разочарованием. Но этот отважный путешественник был из тех, кто не знает слова «отчаяние». Впрочем, ему недолго пришлось ждать, пока представится случай для блестящего реванша.

Рассказывая о путешествии Стенли, мы уже говорили о Международной африканской ассоциации, по уставу благотворительной и некоммерческой, но вскоре превратившейся в торговый дом, где патроном являлся бельгийский король, а деловое управление поручили Стенли.

Де Бразза прекрасно изучил нужды, ресурсы и пути сообщения в этих местах; он с первого же взгляда понял, чем грозит бельгийский план нашему политическому и торговому влиянию: его осуществление совершенно уничтожило бы нашу колонию в Габоне – и сколько усилий пропало бы даром!

Стенли достаточно было официально, от имени Международной ассоциации, завладеть берегами Конго в том месте, где начинается судоходство по великой африканской реке. В этом случае, в силу прав, закрепленных международными соглашениями за первооткрывателем, все Конго принадлежало бы новому государству, а то и получило бы право закрывать проход для судов под иностранным флагом.

Чтобы избежать подобной катастрофы, требовалось опередить Стенли, первым прийти на берег Стенли-Пула и, водрузив там французский флаг, закрепить право владения за собой.

Это был настоящий подвиг, и де Бразза решился на него.

Министр иностранных дел понял важность проекта, который без всяких подсказок созрел в голове отважного путешественника, и предоставил ему кредит в сто тысяч франков; министр общественного образования поручил ему вместе с доктором Баллэ продолжить дело, начатое в 1875 году.

Времени было мало; де Бразза не хотел терять драгоценных недель, необходимых для организации новой экспедиции, и 27 сентября 1879 года отправился в путь. Цель экспедиции состояла в приобретении для Франции приоритетного права на ближайшую к Атлантике точку судоходного Конго.

Сборами занимался доктор Баллэ – ему надлежало отправиться несколько позже, захватив с собой в разобранном виде пароходики для плавания по Алиме и Конго.

Инструкция Французского комитета Африканской ассоциации предписывали де Бразза как можно скорее обустроить на выбранных местах два укрепленных поста. Один из них должен был располагаться в верховьях Огове, называться Франсвиль и быть опорным пунктом на пути к Конго. Другой следовало поставить на самом Конго и назвать Браззавилем, который должен был служить цивилизаторской миссии Франции в этих краях. Место, выбранное для Франсвиля, имеет прямое сообщение с Габоном, находится на расстоянии 815 километров от него и 120 километров от начала судоходства по Алиме в здоровой, плодородной местности, населенной миролюбивыми племенами; недалеко от него находилось и устье реки Пасса, впадающей в Огове.

Все это было в точности исполнено, однако времени, разумеется, потребовалось много.

Де Бразза долго ожидал снаряжения, закупленного на правительственные сто тысяч франков. Время шло, запасы подходили к концу, а его все не подвозили. Не имея никаких вестей из Франции и вообще из Европы, де Бразза не знал уже, что и думать. В наше беспокойное время в столь долгом уединении каких только тревожных безумных мыслей не явится в голову!

Еще немного – и он окончательно застрянет во Франсвиле; собственные средства заканчиваются – их явно недостаточно, до Конго с ними не доберешься. На всякий случай француз отправил семьсот сорок туземцев во главе с механиком Мишо на сорока четырех пирогах искать груз (впервые жители верхнего Огове отправились к океану), а сам продолжал ждать.

Положение вот-вот станет совсем отчаянным; медленный огонь вынужденного бездействия изнутри пожирает де Бразза. Он понял: помочь может только подвиг.

Путешественник не может, не хочет больше ждать. Он отберет несколько самых крепких людей – сержанта-сенегальца Маламина и еще человек пять-шесть – и с ними пойдет водрузить на Конго французский флаг – или погибнуть.

Да, это выход! Надо немедленно идти, любой ценой, без поклажи, без провианта – питаться чем придется, но дойти и опередить того – англосакса, располагающего целой армией и королевской казной.

И вот де Бразза отправился в путь; только что казалось, что необъяснимое опоздание пароходов грозит катастрофой – теперь же он о них и не вспоминал.

Путешественник написал трогательное письмо матери. Чтобы успокоить ее, он шутил над собственными лишениями и старался казаться веселым. Но смертная тоска, угнетавшая его, невольно скользила между строк:

«Милая мамочка, здоровье мое хорошо, я по-прежнему бодр, хотя и подвергся тяжкому испытанию. Я совсем поиздержался – из Европы уезжал впопыхах и как-то не позаботился о своем гардеробе. Теперь все мои шляпы износились, да и ботинки просят каши, а пароходов почему-то все нет и нет…»

Когда неустрашимый путешественник вышел из лагеря на Огове, с первых же дней больше всего был занят укреплением влияния среди оканда и окота, приобретенного в первом путешествии.

Рано или поздно Баллэ и Мизон со всем снаряжением все-таки явятся из Европы и двинутся к Конго вслед за своим начальником. Страшно подумать, что будет, если они со всей поклажей пойдут через вражеские земли! Их тяжелый и громоздкий груз ценен не только сам по себе: в нем надежда всей Франции – не одной экспедиции… Они непременнейшим образом должны попасть в дружественные земли, чтобы без труда найти носильщиков и лодки с гребцами.

Как же должен был хвалить себя де Бразза за то, что в отношениях с неграми всегда проявлял бесконечную кротость, не теряя при том ни грана праведной твердости и неистощимого терпения и подчиняя все действия принципам непреклоннейшей справедливости!

Везде француза принимают как друга, хотя путешественник без подарков, обещает вручить их потом, и ему верят – он еще никогда никому не лгал. Де Бразза обгоняет добрая молва, и исследователя радушно встречают даже в незнакомых местах. Одним словом, нравственное влияние симпатичной личности преодолевает все трудности.

Теперь можно быть спокойным насчет груза: местные жители от природы свирепы, но не будут чинить препон, а напротив, всеми силами помогут французам. Так отважный офицер немедленно пожал плоды разумного поведения. Оно должно служить примером и непременным образцом всякому путешественнику, который хочет не только обеспечить собственную безопасность, но позаботиться о будущем и завязать с туземцами прочные связи.

К несчастью, де Бразза переоценил силы: здешний губительный климат подрывает здоровье самых крепких людей. Когда он ушел из земли оканда, жесточайший приступ дизентерии совершенно изнурил его. Бледный как привидение, ужасно исхудавший, он лежал, корчась от боли, в лодке, уносившей его вдаль под мерные удары весел в такт песням чернокожих гребцов…

Отряд достиг порогов Рува. Уже темнело; де Бразза хотел пройти пороги засветло и поклажу для быстроты перехода не стали выгружать из лодки.

Сначала все шло хорошо – но вот туземец-рулевой сделал неловкое движение веслом, судно перевернулось и вся поклажа вместе с полумертвым де Бразза попала в воду.

Здесь еще раз проявилась несокрушимая энергия этого замечательного во всех отношениях человека. Де Бразза превозмог боль и тут же организовал спасение потонувших тюков. Он не думал о том, что долгое пребывание в воде опасно (впрочем, плавал-то он отлично). До самой полуночи путешественник не выходил из воды – до тех пор, пока не выловили весь его скромный скарб, от которого зависел успех экспедиции.

Подобный поступок рисует портрет человека, совершенно презирающего страдание и смерть, всем жертвующего долгу…

Естественно, после такого своеобразного лечения дизентерия разыгралась с новой силой. Более того: ныряя за поклажей, де Бразза ударился ногой о камни и рассек лодыжку. В африканском климате травма ноги очень опасна для истощенного человека. Наш путешественник подвергся очередному испытанию.

Через два дня он счел себя здоровым, переправился через пороги, пошел дальше по Огове и даже решил сам править лодкой. Ему пришлось много часов подряд стоять на корме с веслом. От такого напряжения рана, затянувшаяся снаружи, разошлась внутри.

Тогда для де Бразза началась настоящая пытка. Лекарства все вышли: не было больше ни хинина, чтобы сбить жар, ни карболки – промыть рану.

Дизентерия изнурила путешественника, боль жгла нестерпимо – днем он не мог пошевелиться, ночью не смыкал глаз, сходя с ума от мысли, что время летит и его наверняка опередили… Француз терял последние силы и чувствовал дыхание приближающейся смерти…

Но люди, подобные де Бразза, так просто не сдаются. Лишь на миг поколебалась в нем стальная воля – и вскоре пробудилась с новой силой.

Гребцы научили его местному средству – ставить на ноги компресс из каких-то трав. Боль и вправду унялась немедленно; стало гораздо легче.

Но увы! Лекарство оказалось хуже самой болезни. Под действием варварского зелья края раны размягчились, нагноились; даже профан в медицине понял бы, что дело плохо.

Тогда де Бразза взял старый ланцет, наточил о камень и хладнокровно стал сам себе оперировать больную ногу. С удивительным бесстрастием рассекши опухоль вокруг раны, он вырезал кусок мяса толщиной около сантиметра и шириной сантиметров пять, избавившись таким образом от нагноения, грозившего гангреной.

Он сам признается, что боль при этом испытывал невыносимую – да и как же иначе!

После операции де Бразза два дня держал ногу в теплой воде с лимонным соком. Крепкое сложение помогло, и рана вскоре зажила.

Несколько недель путешественник провел во Франсвиле, который в те времена существовал почти номинально, и полностью выздоровел. Затем, окончательно расставшись с Огове, он с маленьким отрядом кратчайшей дорогой направился к Конго.

Де Бразза надо было пройти около трехсот километров по совершенно неизведанным местам – но добрая слава шла впереди. Поэтому и батеке, и ачиква, и абома прекрасно его принимали.

И вот путешественник увидел доказательство того, что негры с непостижимой быстротой сообщаются между собою. Перед де Бразза (он как раз заканчивал строить плот, чтобы плыть вниз по реке Лефини) вдруг предстал человек в ожерелье вождя батеке и сказал:

– Господин мой Макоко, король батеке, давно слышал о великом белом вожде с Огове. Он знает, что ты идешь в его земли. Он знает: из страшных своих ружей ты никогда не стрелял первым; всюду за тобой следует мир и изобилие. Он прислал меня к тебе с приветствием и просит проводить тебя к нему, ибо он твой друг.

Де Бразза и поверить не мог в такое счастье. Представьте: самый могущественный государь на правом берегу судоходной части Конго объявляет себя его другом!

Француз без промедления отправился вместе с гонцом, только настоял на том, чтобы не делать крюк по суше, а спуститься на плоту по Лефини.

Посланник от Макоко отправился вместе с ним. От Нгампи экспедиции вновь пришлось идти сухим путем. Негритянский вождь взял на себя роль проводника – но с той поры для де Бразза начался долгий ряд тревог, затруднений и неудач. Путь по Лефини сбил посланника с толку; он заблудился и наудачу повел экспедицию совсем в другую сторону. Сам де Бразза также потерял ориентировку в землях, где еще не ступала нога белого человека.

Двое суток продолжался этот безумный поход; проводник непрестанно путался, ошибался и злился от этого чуть ли не больше, чем сам де Бразза. А поскольку он много раз объявлял, что цель близка, и каждый раз ошибался, смущаясь при этом, наш герой в конце концов стал подозревать неладное – уж не ведут ли его в какую ловушку?

… И вот в очередной раз экспедиция пустилась в путь. Луна светила ярко; де Бразза, чтоб не терять даром времени, приказал идти днем и ночью.

Когда наступило одиннадцать часов вечера и путешественники из последних сил брели вверх по склону очередного холма, проводник объявил: теперь они точно у цели. Де Бразза шел с посохом в руке перед отрядом, а рядом с ним солдат из Сенегала нес французский флаг. Вот и вершина…

Де Бразза, обратив взор на северо-восток, увидел, как вдали блестит обширная речная гладь – и дальше теряется в тени окрестных гор… То было Конго!

– Конго! – раздался громкий клич из глоток истомленных путников. Начальник, столь же изнемогший, склонясь на посох, обратил свой взор к усеянному звездами небосклону и прошептал:

– О Франция! Я жизни бы не пожалел, чтобы первым прийти сюда – чтоб первым здесь водрузить твой драгоценный стяг!

Ночь прошла тихо и сосредоточенно, как перед битвой: назавтра решалась судьба нашей колонии…

На рассвете путешественники, предводимые церемониймейстером, отправились на переговоры с Макоко. Там, где французы должны были встретиться с африканцами, расстелили львиную шкуру – знак монаршей власти, а место трона обозначили большим медным тазом.

Вскоре бой барабанов возвестил о прибытии государя, рядом с которым шел главный колдун; жены и самые важные сановники следовали за ними.

Макоко сел или, вернее, присел на львиную шкуру, облокотясь на подушку. Главный колдун пал перед правителем ниц и вложил его руки в свои; так же приветствовал он и де Бразза. Вся свита разом преклонила колени. После этих церемоний начались переговоры, и могущественный государь так обратился к гостю:

– Макоко рад приветствовать сына великого белокожего вождя с Запада, совершающего дела, достойные мудреца. Макоко хочет, чтобы чужеземец рассказал своему вождю, как его приняли здесь.

Вся экспедиция, как могла, заштопала мундиры, надраила ружья, почистила шапки. Не так уж и плохо смотрелся французский отряд в своих поэтичных лохмотьях!

Вождь батеке Оссья – тот самый, что был послан к де Бразза, – обеими руками звонил в колокола у ворот Дворца. Путешественник между тем обошел почетный караул, в который встали его люди. Они были при оружии, но, по миролюбивому обычаю этой земли, обратили дула к земле.

Поднялась поразительная какофония, но де Бразза был так рад, что она показалась ему лучшей музыкой в свете. Затем распахнулись двери; наш моряк вошел вместе со свитой в большую хижину, которую называет «Тюильри короля Макоко»[94]94
  Тюильри – королевский дворец в Париже, построенный в 1564 году, уничтоженный пожаром в 1871 году.


[Закрыть], и сел на тюки с подарками, привезенными для конголезского государя. Над правителем висел красный полотняный балдахин, а перед ним слуги расстелили ковер.

– Белых людей, которые приходят к Макоко с миром, государь встречает как друзей.

Де Бразза поблагодарил царя за радушный прием и спросил, не был ли перед ним в этих краях еще какой-нибудь европеец. Сердце едва не выскочило у него из груди, когда Макоко ответил:

– Ты первый белый вождь, посетивший нас. Когда-то давным-давно один белый человек проплыл вниз по реке и убил многих наших. Но с тех пор он не возвращался.

Значит, Стенли его не опередил! Франция победила: водный путь по Конго был занят.

Двадцать пять дней пробыл де Бразза у Макоко, наслаждаясь роскошным и сердечным приемом. 10 сентября 1880 года, желая предотвратить столкновения европейцев с туземцами, государь батеке формально испросил защиты французского знамени и подписал договор, по которому над его царством устанавливался наш протекторат.

Кроме того, он соглашался, чтобы французская миссия выстроила себе поселение на ею же выбранном месте.

Подписав договор, царь с вождями положили в коробочку по горстке земли, которую главный колдун вручил де Бразза со словами:

– Передай эту землю великому вождю белых людей в память о том, что мы принадлежим ему.

И отважный путешественник ответил, водрузив французский флаг перед дворцом Макоко:

– Я оставляю вам этот знак дружбы и покровительства. Франция находится повсюду, где реет этот символ мира, и может защитить всякого, кто станет под наш флаг!

Итак, де Бразза сам мог выбирать место для своего укрепления. Он наметил центром будущего поселения деревеньку Нтамо-Неуна на правом берегу большого разлива Конго, который Стенли назвал в свою честь Стенли-Пулом. Площадь его около 1800 квадратных километров (примерно втрое больше Женевского озера), а ширина от западного берега до восточного – 45 километров. Пул расположен на высоте 352 метра над уровнем моря; выше него Конго становится чудной тихой и величественной рекой, на протяжении 1700 километров открывающей беспрепятственный путь для судов в самый центр Африки.

Имя «Пул» наводит на мысль об огромной водной глади. В стародавние времена, которые может исчислить лишь геологическая хронология, так оно, вероятно, и было: об этом свидетельствуют глубокие морщины, бороздящие прибрежные утесы метров на шесть выше самых больших современных паводков. Теперь же это просто скопление песчаных островов, между которыми множеством русел петляет река. Острова необитаемы: там лишь рыбаки устраивают запасы продуктов на сезон дождей да выходят на берег стада бегемотов и крокодилов, впрочем, постепенно исчезающие. На острове селятся и огромные стаи перелетных птиц: цапель, куликов, ржанок, уток…

Место, выбранное де Бразза, находилось под властью вождя Нгочоно, вассала Макоко; сперва этот князек повел себя так, что сговориться с ним было трудно. Здешние негры, с которыми так жестоко обходился Стенли, сохранили к белым недружелюбие и недоверие, что вполне естественно. То ли Нгочоно не понял, что французская миссия носит совершенно мирный характер, то ли недооценил значения договора, который торжественно подписал его сюзерен[95]95
  Сюзерен – в средневековой Европе так назывался земельный собственник, являвшийся государем по отношению к зависимым от него феодалам.


[Закрыть], только он резко оборвал разговор, едва проводник де Бразза раскрыл рот.