Текст книги "Приключения знаменитых первопроходцев. Африка"

Автор книги: Луи Анри Буссенар

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 29 страниц)

Поскольку ниам-ниам так ужасно плотоядны, они, в отличие от многих африканских племен, не вырывают себе резцы, а, напротив, подтачивают и заостряют их, чтобы легче грызть труп или в сражении рвать «голыми зубами» тело еще живого врага. Дальше этого каннибализм простираться уже, вероятно, не может.

Большинство работ здесь выполняют женщины, мужчины не утруждают себя и располагают множеством времени для занятий туалетом, особенно прической, которой щеголяют до невероятия. Трудно назвать вид косичек, локонов, бантиков, валиков, узелков, тесемок, завивок, который эти господа не испробовали бы, чтобы придать сложному сооружению из волос как можно более утонченный шик. Вот какова была самая распространенная мода в те времена, когда ниам-ниам посетил Швейнфурт. Сначала волосы начесывали на лоб, делая при этом еще пробор и оставляя на лбу треугольную прядь. Еще по пряди брали на каждом виске, закидывали назад и завязывали узлом на затылке. По бокам завивали локоны, изображавшие ломти дыни. На висках у самых корней волосы заплетались бантиками или узелками, а дальше свешивались косицами вокруг шеи, причем три-четыре самые длинные косицы падали на шею или даже на грудь.

В завершение беглого очерка этого любопытнейшего племени, превосходно изученного замечательным путешественником, еще несколько слов. Все ниам-ниам воины, поэтому каждый из них носит копье и кинжал, а изготовлением оружия занято множество кузнецов. Копья у них, как и у всех народов тех мест, страшно зазубрены и потому чрезвычайно опасны. Кинжалы у них отличаются сложностью и многообразием форм: кривые, изогнутые, многогранные, угловатые, покрытые диковинными шипами…

…По-прежнему страстно желая видеть все новые виды человеческого рода и собирать все новые виды растений, Швейнфурт из страны племени ниам-ниам отправился на юг, к момбуту.

Площадь расселения момбуту не превышает десяти тысяч квадратных километров, население же доктору показалось чрезвычайно плотным: он оценивает его более чем в миллион человек. Страна их расположена между 3-м и 4-м градусами южной широты, между 26-м и 27-м градусами восточной долготы.

Эта страна произвела на путешественника впечатление земного рая. Склоны холмов покрывают бесчисленные, роскошные банановые рощи, среди которых возвышаются вершины масличных пальм несравненной красоты и других царственных деревьев. По берегам рек и ручьев – зелень, исполненная свежести и благодати; купола сельских жилищ укрыты навесом густых ветвей…

Обитатели этого экваториального Эдема[261]261
  Эдем – согласно библейской легенде, земной рай, местопребывание человека до грехопадения.


[Закрыть] самостоятельно, помимо всяких контактов с христианами и мусульманами, достигли весьма высокой степени культуры; у них развиты ремесла. Швейнфурту момбуту показались во всех отношениях выше соседних племен. У туземцев есть дух общежития, определенная национальная гордость; немногие из африканцев могут сравниться с ними интеллектом. Момбуту – преданные друзья, и живущие среди них нубийцы восхищены их душевностью, порядком и спокойствием общественной жизни, ловкостью, смелостью…

К сожалению, момбуту – самые закоренелые людоеды во всей Африке! К югу от них живут чернокожие племена, стоящие ниже по социальному развитию. Момбуту глубоко презирают эти племена и видят в южных землях раздолье для разбоя и грабежей. Там они достают себе и скот, и человеческое мясо. Все тела павших в битве немедленно расчленяются, тут же на месте коптятся и отправляются в кладовые. Пленных ведут гуртом, как баранов, дома сажают под замок – и со временем несчастные также исчезают в желудках страшных победителей.

Швейнфурту никогда не приходилось присутствовать при этих ужасных трапезах. Но как-то он проходил мимо одной хижины и увидел, как несколько женщин, не замечая европейца, ошпаривают кипятком нижнюю половину человеческого тела – кожа от этого из черной превратилась в изжелта-серую. Несколько дней спустя в каком-то доме он заметил, что над очагом висит – очевидно, коптится – человеческая рука.

Следы людоедства доктор встречал на каждом шагу. Более того, сам князек подтвердил каннибализм соплеменников. С князьком путешественник встретился у одного купца, который спросил, отчего при них никто в округе ни разу не ел человечины.

– Вы этого просто не видели, – ответил монарх. – Я знал, что вы гнушаетесь этой пищей, и приказал готовить и есть ее только тайком.

Достоверно известно, что антропофагия[262]262
  Антропофагия – людоедство.


[Закрыть] у момбуту распространена даже шире, чем у ниам-ниам. Доктору показывали множество черепов, оставшихся после туземных пиршеств. Жир из копченых человеческих тел момбуту вытапливают и готовят на нем.

Момбуту несколько светлее других африканских народов: их кожа имеет скорее цвет молотого кофе. У них длинные густые волосы, также довольно длинная и густая борода, руки тонкие, но отнюдь не слабые. Кроме того, есть одна особенность, отличающая момбуту от всех соседей: среди них немало светлоголовых. Швейнфурт за время пребывания среди них видел несколько тысяч человек и пришел к выводу: светлые – пепельные или соломенные – волосы имеет, как минимум, каждый двадцатый момбуту. Светлые момбуту, впрочем, так же курчавы, как и остальные негры, но кожа их более светлого, землистого оттенка; выглядят они слабыми, глаза бегают, а то и косят, во всем явно проявлялся альбинизм[263]263
  Альбинизм – отсутствие у организма нормальной для данного вида пигментации.


[Закрыть].

Выдающееся путешествие, выдвинувшее доктора Швейнфурта в первый ряд современных ученых, длилось целых три года и 2 ноября 1871 года завершилось благополучным возвращением в Европу[264]264
  Георг Швейнфурт скончался в Берлине 19 сентября 1925 года. Основные печатные труды путешественника (на немецком языке): «К исследованию флоры Эфиопии» (1867), «В сердце Африки» (2 тома, 1874), «Африканское искусство» (1875), «На нехоженых тропах Египта» (1922), «Африканские путевые записки» (1925). Кроме того, в 1888 году Швейнфурт принял участие в издании писем Эмин-паши.


[Закрыть].

ГЛАВА 18

МАДЕМУАЗЕЛЬ А. ТИННЕ

По Верхнему Египту. – От Хартума до Гондокоро. – Смерти. – В одиночестве. – Триполитания. – Катастрофа.

Из всех жертв, павших на африканской земле, где пролилось столько крови, никто не выглядит так поэтично и трогательно, как эта девушка. На заре жизни она жестоко обманулась в самых дорогих надеждах, сказала «прости» цивилизованному миру – и отправилась искать забвения на негостеприимной земле, где ее ожидала ужасная смерть.

Александрина[265]265
  Полное имя путешественницы – Александрина Петронелла Франсиска.


[Закрыть] Тинне родилась 17 июля[266]266
  Л. Буссенар ошибается: Александрина Тинне родилась 17 октября 1835 года.


[Закрыть] 1835 года. Ее отец – богатый английский негоциант – вторым браком женился на баронессе Стеенграхт-Капеллен. Она и стала матерью несчастной путешественницы, трогательную историю приключений которой мы собираемся здесь рассказать.

Отец Александрины умер, когда она была еще маленьким ребенком, и оставил ей солидное состояние: она сделалась одной из самых богатых невест в Нидерландах. Образование Тинне получила блестящее – гораздо более обширное, чем обычно получают девушки. Своей красотой, умом и исключительной добротой Александрина произвела сильное впечатление при голландском дворе. Королева полюбила девушку, быстро угадав своей возвышенной душой, насколько необыкновенна эта натура. Но вскоре разразилась катастрофа, безвозвратно уничтожившая все мечты Александрины Тинне. Она была помолвлена с неким молодым иностранным дипломатом. Вдруг перед самой свадьбой выяснилось, что жених – бесчестный негодяй. Удар был настолько силен, разочарование так жестоко, что она не пожелала слушать никаких утешений, оставила все и решилась отправиться в странствия.

Впрочем, желание странствовать у нее, пожалуй, не возникло на пустом месте, а лишь пробудилось после катастрофы от долгой дремоты. Так сильный удар высекает из кремня искру, скрытую дотоле в косной массе. Отрывок из одного письма нашей путешественницы доказывает наше утверждение:

«Повидать Америку или Австралию, – писала она после первого большого путешествия, – мне было не так любопытно. Но Африка, не сумею сказать почему, всегда притягивала меня. Еще когда я в детстве учила географию, посреди карты Африки было большое пустое пространство – мне все время хотелось поехать туда. Теперь я уже однажды добралась в этот неведомый край – и вновь по некоему инстинкту, словно бабочка на свет лампы, возвращаюсь туда».

Поистине в строках чудится прямое предсказание жестокой судьбы!

В 1856 году мадемуазель Тинне посетила норвежские ледники и отправилась дальше в сторону Северного полюса. Затем, стосковавшись по солнцу, в том же году устремилась в Италию, посетила Константинополь, Смирну, Каир… Ее сопровождали мать и тетка, мадемуазель Адриенна ван Капеллен, – бывшая фрейлина голландской королевы. Александрина поселилась вместе с ними в восхитительной вилле на берегу Нила и там жила, восторженно созерцая прославленное лазурное небо и солнце Ориента[267]267
  Ориент – здесь: Ближний Восток.


[Закрыть], неодолимо влекущие к себе.

Она была высокая изящная бледная блондинка; одевалась очень просто, причем в Египте носила местный наряд с широкими рукавами, более удобный в этом климате. Просторный наряд подчеркивал ее естественную грацию, а тюрбан из шелковой дамасской ткани делал еще более привлекательными тонкие, приятные, но волевые черты лица.

Итак, она жила в Египте, не переставая по-детски удивляться пустыням, лесам, цветам, восхищаться несравненным великолепием редких птиц. Она полюбила бездонное, ослепительное, ясное небо, на фоне которого встают величественные, красноречивые для сердца руины; полюбила и священную некогда реку – свидетельницу рождения цивилизации…

Но вскоре в этой душе к чувствам любви и восторга примешалась бессознательная мизантропия[268]268
  Мизантропия – человеконенавистничество.


[Закрыть]. Тинне очень захотелось провести в Африке остаток навсегда загубленной жизни. Но Египет слишком близок к дому, слишком многолюден… Добро бы еще были одни феллахи[269]269
  Феллахи – крестьяне-земледельцы в арабских странах.


[Закрыть], арабы, негры – но ведь здесь ежеминутно сталкиваешься с европейской цивилизацией. Куда ни пойдешь – бросается в глаза западное влияние в одежде, кухне, языке, попадаются навстречу шумные, все заполоняющие туристы…

И мадемуазель Тинне возжелала увидеть Африку первобытную, девственную. Лишения, трудности и опасности не страшили Александрину. Куда она решила – туда и отправляется. Мать с теткой не оставляли ее. Все вместе они поднялись вверх по Нилу, повторяя путь бесстрашных путешественников, пытавшихся раскрыть тайну истоков реки.

История первой большой поездки в дикую, почти не исследованную область, когда три женщины дошли до мест, расположенных всего в нескольких градусах от экватора, рассказана господином Джоном А. Тинне – единокровным братом путешественницы – в труде, озаглавленном: «Географические заметки о путешествии трех голландок в глубь Африки».

Александрина вернулась в Европу, поправила здоровье и вновь уехала в Каир, где и провела следующую зиму. Сначала она намеревалась отправиться в Абиссинию, но затем передумала и в конце 1861 года твердо решила посетить страну, лежащую по берегам Белого Нила. Это болотистая местность, полная испарений, несущих малярию; она особенно опасна для европейцев – страшная лихорадка изнуряет их. Но самая главная опасность крылась в том, что путешественницу ожидала страна, разоренная грабежами и охотой на людей, безнадежной борьбой чернокожих против работорговцев, – страна, где европейская женщина не найдет безопасного пристанища. Путешественницы знали это – но ничто не могло остановить бесстрашных голландок. Три женщины тщательно собрались в дорогу и 9 января 1862 года вместе со свитой спокойно и бесстрашно погрузились на три корабля, чтобы добраться через Нубию в Судан. Несмотря на всю важность путешествия, перед которым отступало столько закаленных мужчин, мы, за недостатком места, вынуждены отказаться от желания проследить шаг за шагом путь отважных женщин.

Вожди диких племен всюду оказывали мадемуазель Тинне, словно царской дочери, самый миролюбивый и пышный прием. Впереди нее бежали слухи о красоте и богатстве. Многие видели, как Александрина – бесстрашная амазонка[270]270
  Амазонка – наездница (от имени мифического народа, состоявшего будто бы только из женщин-воительниц и жившего, согласно эллинским сказаниям, в Малой Азии).


[Закрыть] – галопом скакала от селения к селению; многие восхищались ее покорявшей сердца благожелательностью. Путешественницу объявили дочерью султана Блистательной Порты[271]271
  Блистательная Порта (или просто – Порта) – неофициальное название Османской (Турецкой) империи.


[Закрыть]. Этот слух, разрастаясь с невероятной быстротой, перелетая из деревни в деревню, распространился по всей Восточной и Северной Африке – караваны донесли его до самых отдаленных оазисов Сахары. Герхард Рольфс[272]272
  Рольфс Герхард род. в 1831 г., ум. в 1896 г.


[Закрыть] позднее слышал его в таких местах, где никогда не ступала нога белого человека.

К сожалению, поэзия путешествия по удивительным диким местам нередко омрачалась встречей с парусниками, перевозившими невольников. Вот какие душераздирающие подробности содержит письмо мадемуазель Тинне из страны динка:

«Здесь я впервые увидела пресловутую торговлю чернокожими. Никогда в жизни я не бывала так поражена, не испытывала такого ужаса. Я, как и все, слышала разговоры об этом, много раз читала описания работорговых караванов, но не представляла себе ни размеров подобного зла, ни жестокости и цинизма торговцев. Все арабские купцы, а также большинство европейских, имеют так называемых охранников, на деле же охотников за неграми. Они окружают и жгут деревни, грабят все, что находят там, и угоняют сотни негров. Несчастных грузят на барки и увозят втайне от вице-королевских властей: хотя в отдаленных провинциях закон не имеет никакой силы, для вида с ним все же как бы считаются.

На самом деле все совершается совершенно бесстыдно. Поскольку в нынешнем (1862) году охота была успешной, все побережье было покрыто большими пятнами. Я подъехала ближе и увидела: это негры, сбитые в кучу так плотно, что образуется сплошная человеческая масса, за которой легко надзирать. Более всего поразила меня крайняя худоба невольников. Торговцы из экономии держат их впроголодь – впрочем, похоже, что натура негра приспособлена к этому: европеец на их месте вряд ли бы выжил.

Несчастные, несомненно, видели, как мы жалеем их. И однажды, когда я проходила мимо одной из групп негров, меня схватила за руку женщина с маленьким ребенком и что-то сказала. Мне перевели ее слова: она хотела через меня попросить хозяина о разрешении свидеться со вторым сыном и матерью, принадлежавшими другому торговцу. Купец не отказал мне. Встреча была столь трогательна, что я купила всех четверых. Сейчас они все у меня; вскоре, надеюсь, мы будем проезжать их родные места и я отпущу их.

На другой день под наше покровительство явились две старухи, которых бросил на произвол судьбы хозяин, потому что они слишком ослабли и не годились для продажи. Если купец видит, что продажная цена не покроет расходов на поддержание жизни раба, он оставляет его умирать без единого глотка воды, а родные, если находятся в той же партии, смотрят на мучения бедолаг и не имеют возможности не только помочь, но даже подойти к ним.

Короче говоря, не могу подробно описать все гнусности, свидетелями которых мы были, пока наши лодки находились вблизи этого лагеря. Вполне понятно, что все негритянские племена Белой Реки, некогда столь миролюбивые и гостеприимные, ныне ожесточились. Туда, где раньше можно было ездить в одиночку, теперь приходится брать большую охрану. От этого даже страдает торговля слоновой костью: негры с большой неохотой берутся возить ее».

Впрочем, мадемуазель Тинне с истинно королевскими почестями приняли в мусульманском селении Хеллет-Кока, расположенном на левом берегу Нила под 10°32′ северной широты. Селение было очаровательно, превосходно расположено в относительно здоровой местности. Но нашла ли здесь путешественница вожделенное Эльдорадо? Нет! Беспокойный дух увлекал еще дальше – все время дальше! Она продолжает плавание и вместе со спутницами прибывает в Гондокоро, под 4°5′ северной широты.

Однако высадиться у этого большого поселка, где сосредоточена торговля как слоновой костью, так и рабами, оказалось невозможно. Мальтийцы[273]273
  Мальтийцы – основное население острова Мальта; в прошлом веке мальтийцы охотно эмигрировали в Алжир и Тунис. Бон – алжирский порт.


[Закрыть] из Бона, самые отчаянные охотники на людей во всей стране, совершили столько жестокостей, что туземное население восстало против них и против всех белых. Хотя мадемуазель Тинне грозила гибель, вернуться она не пожелала. Лодки миновали пристань Гондокоро и продолжили путь вверх по Нилу.

Однако вскоре пороги и стремнины сделали реку труднопроходимой. Еще немного – и плыть дальше совершенно невозможно: река была перегорожена. Всякая человеческая воля отступила бы здесь перед препятствиями.

Мадемуазель Тинне велела возвращаться. В общем, это и так уже приходилось сделать. До сих пор здоровье трех спутниц было крепко, но тут их стали сильно мучить внезапные приступы тяжкой лихорадки. 22 сентября они пустились в обратный путь и 20 ноября достигли Хартума. Расходы на плавание составили сто пятьдесят тысяч франков.

Итак, путешественницы обосновались в Хартуме и начали готовиться к новым странствиям.

На этот раз целью была река Эль-Газаль к западу от Нила и страна племени ниам-ниам, в то время, до прекрасных исследований Швейнфурта, казавшаяся легендой. В 1862 году в Хартум прибыли два немецких путешественника, доктор Штойднер[274]274
  Штойднер Герман род. в 1832 г., ум. в 1863 г.


[Закрыть] и Теодор фон Хойглин[275]275
  Хойглин Теодор фон род. в 1824 г., ум. в 1876 г.


[Закрыть], с намерением предпринять экспедицию в те же края. Мадемуазель Тинне в сопровождении матери присоединилась к ним, тетка, мадемуазель ван Капеллен, по состоянию здоровья вынуждена была остаться в Хартуме.

Путешествие началось при весьма благоприятных обстоятельствах, закончилось же на редкость трагично. Хотя чернокожие, составлявшие охрану путешественников, хорошо переносят климат, большинство их умерло от злокачественной лихорадки. 10 апреля 1863 года от желтухи скончался доктор Штойднер; в июне смерть унесла госпожу Тинне! Отважная женщина пала жертвой материнской любви: ее также поразила болотная лихорадка, но она не пожелала остаться в Хартуме, а решила все же сопровождать дочь до конца!

Потеря матери сломила Александрину Тинне: ведь с самого рождения они никогда ни на минуту не расставались! Тинне-младшая распорядилась возвращаться как можно скорей. К несчастью, в это время года никак нельзя было пуститься в обратный путь, а ужасный климат косил новые жертвы. 20 августа, а затем в конце декабря на берегах разлившейся реки умерли две горничные-голландки… Наконец, испытав бесчисленные трудности и опасности, страшно поредевшая экспедиция в июне 1864 года добралась до Хартума, где ее ждала ужасная весть: мадемуазель ван Капеллен тоже скончалась от лихорадки!

Из Хартума храбрая путешественница, пережившая столько потерь, отправилась через Бербер и Суакин к Красному морю, где села на корабль и вернулась в Каир, в котором не была уже три года.

За это время мадемуазель Тинне увидела в Судане – дикой стране, полной смертоносных миазмов, но редкостно привлекательной из-за несравненной красоты растений и многообразия удивительной фауны – вторую родину. Она не захотела более возвращаться в Европу, давно отказалась от одежды женщин своей расы и переняла арабскую. Тинне окружали лишь арабские слуги и служанки, сидела она по-восточному, все вокруг нее выглядело по-африкански. Европейские вещи были совершенно изгнаны из ее жилища – на стенах висело оружие и разнообразные редкости, привезенные с верховьев Нила. Притом она проявляла княжеское гостеприимство: приютила у себя представителей восемнадцати арабских племен, с которыми встречалась в путешествиях. Решимость женщины навсегда остаться в Африке оказалась совершенно непоколебимой: брат хотел было отвезти ее в Европу, но, получив категорический отказ, вернулся один.

Говорят, Александрина Тинне хотела построить себе дворец на острове в окрестностях Каира, но хедив не соизволил дать разрешение: ему совсем не нравилось, что путешественница может остаться в его государстве. Она ставила правителя в затруднительное положение, то и дело подавая в суд на суданского губернатора Муса-пашу, открыто покровительствовавшего работорговцам. Это, конечно, был не лучший способ угодить вице-королю.

Лишившись внезапно всех самых дорогих привязанностей, мадемуазель Тинне нашла убежище от скорби в неутомимой деятельности, на которую ее вдохновляли благородные чувства, кроме того – желание внести вклад в науку. Притом она чувствовала глухую враждебность со стороны хедива и министров. Мадемуазель Тинне уехала из Каира, купила себе паровую яхту и вместе с верными чернокожими слугами пустилась в путь по средиземноморским портам.

Ее видали в Смирне[276]276
  Смирна – современный Измир.


[Закрыть], Константинополе[277]277
  Константинополь – западноевропейское название Стамбула.


[Закрыть], на Мальте, затем в Неаполе, Риме, Тулоне, далее – в Алжире, где она провела зиму на вилле в окрестностях города, в Тунисе и, наконец, в Триполи. Когда она жила в этом городе, туда прибыли большие караваны, прошедшие через раскаленные пески Сахары от Кукавы на озере Чад до побережья Средиземного моря. Увидев бесконечные вереницы верблюдов, навьюченных грузами из Центральной Африки, которая после исследований Барта, Кайе, Фогеля и Рольфса так живо возбуждала любопытство европейцев, мадемуазель Тинне почувствовала желание посетить после восточных районов мусульманского Судана также и западные.

Увы, этой стране суждено было стать ее могилой.

Тинне не откладывала исполнение желаний надолго – да и громадное состояние позволяло ей делать все быстро и с размахом, не останавливаясь перед препятствиями материального характера, часто непреодолимыми для обычных путешественников. Она организовала караван, насчитывающий пятьдесят человек и семьдесят верблюдов, чтобы отправиться сначала в Мурзук, столицу Феццана[278]278
  Феццан (Феззан) – историческая область в Ливии. Входил в состав средневековых арабских государств, но пользовался значительной автономией.


[Закрыть], а потом к Кукаве[279]279
  Кукава – на большинстве старых отечественных и зарубежных карт этот город называется Кука. Такое же название дано и у Буссенара, однако в настоящее время чтение топонима приближено к местному произношению. Город основан в начале XIX века выходцем из Феццана Мухаммадом аль-Амином аль-Канами, женившимся на одной из борнийских принцесс и захватившим власть в стране.


[Закрыть] в государстве Борну[280]280
  Борну – африканское государство, впервые упоминаемое в XIV веке и достигшее наивысшего могущества в XVI веке. Им управляли султаны из династии Сайфия, выходцы из Канема. Династия угасла в 1854 году, и страной стал править «шейх» Умар (Омар). В конце XIX столетия территорию Борну разделили между Великобританией, Францией и Германией.


[Закрыть]. До этого места больших трудностей в пути не ожидалось. Но далее мадемуазель Тинне задумала нечто грандиозное, отважное и чрезвычайно опасное: она хотела достигнуть восточного берега озера Чад и выйти к Нилу через Вадаи[281]281
  Вадаи – государство в Центральном Судане (на территории современного Чада), возникшее в начале второго тысячелетия новой эры и существовавшее до начала XX века.


[Закрыть], Дарфур и Кордофан. Если бы ей удалось осуществить этот замысел, она сразу же встала бы в самый первый ряд исследователей Африки – тогда еще ни одному европейцу не удавалось пройти такой маршрут от начала до конца. Эдуард Фогель и Мориц фон Бойрманн[282]282
  Бойрманн Мориц фон род. в 1835 г., ум. в 1863 г.


[Закрыть] в самом начале пути погибли, а путешественников, пытавшихся через Дарфур пройти в Вадаи, останавливали на границе государств.

Двадцать восьмого января 1869 года все было готово и караван мадемуазель Тинне пустился в путь из Триполи к Судану. Охрана путешественницы состояла из арабов и негров – кое-кого она привезла еще с берегов Белого Нила. Европейцев с нею было только трое: матросы-голландцы Кеес и Арди и один немец, прежде бывший на службе у Герхарда Рольфса, по фамилии Краузе.

Караван шел очень медленно. 1 марта он дошел до поселка Сокна в Феццане и надолго там остановился. Везде, где проезжала мадемуазель Тинне, ее встречали как царскую дочь; везде говорили о ее богатстве – и каждый кочевник-грабитель бросал мимоходом алчный взгляд на багаж, где, думал он, лежит много золота.

В Мурзуке Тинне заболела и долго не могла ехать дальше. Во время болезни она познакомилась с одним туарегским вождем по имени Ишнушен, жившим в Гате, вне пределов турецких владений. Она решила провести у него лето, а возможно – и осень, покуда из Триполи ей доставят богатые подарки для султана Борну. Ишнушен добровольно и по-рыцарски предоставил покровительство и пообещал прислать в Мурзук отряд для ее охраны. Она встретилась с этим пустынным царьком в Вадиеш-Шарги, в нескольких днях пути к юго-востоку от Мурзука, и заключила с ним вечный, если можно так выразиться, договор о дружбе.

К несчастью, Ишнушен был занят войной против мятежников и не смог немедленно сопровождать мадемуазель Тинне в Гат. Ей пришлось возвратиться в Мурзук и ждать обещанную охрану.

Но случилась странная вещь, которая должна была бы насторожить ее. К ней прибыли сразу два отряда во главе с туарегскими вождями – и оба вождя были подданными Ишнушена. Одного из них, хаджи Ахмеда Бу-Салаха, действительно прислал его хозяин. То же утверждал и другой, хаджи Бу-Бекр эль-Хогари, но он был явно самозванец. Трудно сказать, что ослепило разум нашей путешественницы: нервы? женский каприз? Так или иначе, она выбрала не добросовестного спутника, а предателя.

Так или иначе, она устремилась навстречу гибели, словно и вправду желая покончить с жизнью: отстранив хаджи Ахмеда Бу-Салаха, приняла покровительство и охрану хаджи Бу-Бекра. Она попала в западню. «Судьба избрала для нее жребий, и он неминуемо должен был выпасть», – писал в Триполи мурзукский шейх Бен Аллуа, сообщая подробности убийства путешественницы.

Хаджи Бу-Бекр был врагом Ишнушена и хотел ему отомстить – а какая же месть может быть лучше убийства женщины, связанной с Ишнушеном узами гостеприимства и дружбы! Сверх того негодяй рассчитывал крупно поживиться, разграбив караван и продав чернокожих из свиты Тинне.

Мадемуазель Тинне могла спокойно подождать и навести справки об Ишнушене. Но уже в июле она с невероятной безрассудной доверчивостью отправилась в путь под охраной бандитов. Как и было договорено, направились в Гат. Через несколько дней доехали до Биргиза, к юго-западу от Мурзука. Там и была устроена гнусная западня. Ничего не подозревая, в мечтах о счастливом исходе путешествия, полная грандиозных планов, Тинне спокойно вступила на землю туарегов. Скоро она должна была встретиться с их вождем. Но на другой день после приезда в Биргиз, в тот момент, когда начали грузить верблюдов для дальнейшего пути, она пала от рук своих охранников[283]283
  Голландские справочные издания датой смерти Александрины Тинне называют 1 августа 1869 года.


[Закрыть].

Между погонщиками верблюдов возникла ссора – то ли настоящая, то ли нет. Тинне попыталась ее усмирить, что и стало поводом для давно замышленного убийства.

«Барышня Скандрина (Александрина), – читаем мы в письме шейха Бен Аллуа, – получила две раны: сначала ей отрубили саблей правую кисть, чтобы она не могла стрелять из револьвера, а затем уложили выстрелом в грудь из ружья. Стрелял один араб из племени улед-бусиф. Обоих ее голландских спутников тоже убили – одного застрелили из ружья, другого проткнули копьем». Далее убийцы разграбили караван и погнали чернокожих в рабство. Удалось бежать лишь нескольким неграм, которые и принесли печальную весть в Мурзук. Турецкие власти немедленно взяли на себя похороны убитых и розыск убийц.

Господин Анри Дювейрье, выдающийся исследователь Северной Африки, посвятил несчастной путешественнице слова высочайшей похвалы, которыми мы завершим повествование об Александрине Тинне:

«Все, кто почитает великие, благородные дела, исходящие из стремления увеличить число человеческих знаний, приблизить нашу древнюю Европу к народам, пребывающим еще в детском возрасте, но рано или поздно призванным все же получить часть благодеяний цивилизации; все, кто когда-либо думал об этой женщине, равно одаренной умом и богатством, устремившейся в среду грубую и жестокую, не позволяя себе остановиться ни ввиду усталости и лишений, ни из-за немилосердного климата, ни из-за опасностей, которым подверглась жизнь ее, – все они, говорю я, прежде охваченные удивлением и восторгом, были в самое сердце поражены вестью о преступлении, жертвой которого стала мадемуазель Тинне…»