Текст книги "Путь Стратега 8. РеалРТС (СИ)"

Автор книги: Луций Корнелий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 22 страниц)

– Тебе ещё не повезло оказаться посреди довольно жестоких событий, – объяснял я. – Мир людей не всегда так лихорадит. Я бы даже сказал, что заварушки подобного масштаба происходят редко. Поговори об этом с Ориной или Арамией. Они смогут рассказать больше.

– А вы сами можете об этом рассказать?

Я с ухмылкой ответил:

– Мне тоже выпало сомнительное удовольствие сразу оказаться посреди исторических событий. Обычной жизни здесь я почти не знал.

Милен неожиданно подалась ко мне, взяв мою ладонь обеими руками. Её кожа была приятно прохладной.

– Как же мне вас жаль. Как же мне вас всех жаль… – произнесла она с интонацией, от которой у меня почему-то сжалось сердце.

И это чудовище?

В голосе девушке звучало неподдельное сочувствие. Я даже немного смутился, отстраняясь.

– Все в порядке. Нам не привыкать.

Ночь прошла относительно спокойно, а за час до рассвета мы начали подготовку к уничтожению линзы. По плану должны были лететь трое или в каком-то смысле четверо. Мы с Арамией отправимся на мантикоре, а Ноций, на котором Орина будет использовать единство, полетит на пегасе.

Там на высоте мне понадобится мощная дальнобойная магия. Именно поэтому выбор пал на Арамию и Ноция в тандеме с Ориной.

Подготовка к полету была недолгой. Мы выпили специальные зелья, которые употребляли от укачивания всадники пегасов. Арамиа проверила мое давление и также дала мне какой-то эликсир, чтобы защитить от перепадов высоты. От магического средства странное тепло разливалось по моему телу.

Обоих транспортных зверей я взял под контроль с помощью силы меча. Так будет надежнее.

Утренняя прохлада пока еще не была нарушена магическим вмешательством шаддинцев. Я с удовольствием вдыхал свежий воздух, который ветерок нёс со стороны священной реки. Орина в теле Ноция завершала энергетическую подготовку, чтобы можно было использовать заклинания Велвегров.

Воздушная разведка сообщала, что в небесах рядом с нами нет вражеских чудовищ. Можно было взлетать.

– Это будет очень рискованное предприятие, – озвучила Орина крутящуюся у меня в голове мысль.

– Как и весь этот поход, – ответил я.

Однако опасность опасности рознь. Там на головокружительной высоте свои законы и правила. Многочисленная армия внизу не сможет прийти мне на помощь. Кроме того, моя жизнь будет зависеть от крыльев прирученного чудовища. Если питомец подведет, то падать придется долго.

Это замечание Орины натолкнуло меня на интересную мысль. Что если взять с собой на высоту запасного «скакуна»? Хоть какая-то подстраховка.

Я потратил дополнительные двадцать минут, чтобы использовать контроль на ещё одном пегасе. По итогам когда на горизонте появились первые слабые проблески грядущего рассвета, три крылатых существа поднялись от имперского лагеря к чистым небесам, на которых ещё неясно мерцали звёзды.

Лица Ноция и Арамии защищали шарфы из мягкой шерсти. Я же полагался на полностью закрытый шлем-маску, смотря на мир от третьего лица с помощью дара стратега. Этот навык назывался парящая душа. Моё тело впрочем сейчас тоже поднялось над землёй и продолжало подниматься все выше.

К моему седлу был как в прошлый раз приделан круглый щит. Куда больше снаряжения захватила с собой Орина. На обоих боках пегаса висели колчаны для тяжёлых дротиков.

Так странно было чувствовать холод после вчерашней кошмарной жары. Организм будто не узнавал этого ощущения, какое-то время пытаясь разобраться что с ним происходит.

«Ощущаешь какую-нибудь магию?» – спросил я у Арамии.

«Только вашу и ваших зверей, мой господин».

Арамиа была магом Великого Пламени, но и со стихийным заклинательством давно знакома. По идее она может ощутить чары очень широкого спектра.

Мы поднимались всё выше. Слегка заболела голова. Я хорошо видел оба военных лагеря под нами, реку и город. Последний сейчас казался небольшим игрушечным замком, который можно поднять одной рукой.

Рассвет разгорелся чуть ярче. В нём пока не чувствовалось неестественного вредоносного жара. Ласковые лучи едва грели нас. На высоте холодный ветер усилился. Даже птицы уже не попадались. Мантикора хотела повернуть назад, но мой приказ заставил чудовище двигаться выше. Кожистые крылья рывками поднимали нас к бездне небес.

Мне вдруг показалось, что мы заметили нечто. Какой-то смутный едва различимый силуэт еще выше.

«Могущественные стихийные чары скрывают что-то от наших глаз», – произнесла Арамиа.

Зрение основано на фотонах света. Возможно ли, что жреческая магия шаддинцев скрывала от нас нечто на небесах, манипулируя ими?

Возникло желание немедленно врубить антимагическое поле, однако я сдержался, вспомнив Сейд-Нирам. У меня появилась версия с чем мы здесь имеем дело.

«Надо подлететь к этой штуке поближе», – скомандовал я. – «Орина, держись рядом».

Я активировал заимствование подавления. Очень вовремя. Со стороны пока невидимого объекта сверкнули золотистые искры. Через пару секунд три ярких луча, попытались достать нас. Ослабленное подавлением колдовство рассеялось, не достигнув меня, но я на всякий случай уводил мантикору из под обстрела.

Объект на небе постепенно становился видимым по мере нашего приближения. Это была сложная конструкция из меди, золота, кристаллов кварца и боги еще знают чего. Она переливалась как новогодняя елка. Это штука вообще напоминала какое-то гигантское сюрреалистическое украшение. Торчали во все стороны симметрично шестнадцать шипов с золотыми иглами на концах.

С подобным устройством мы уже сталкивались в Сейд-Нираме. Там летающая штука была сокрыта в куполе храма и поднялась затем в воздух, чтобы фигачить по нам мощным солнечным лазером. Сейчас же перед нами находилась более крупная версия такого устройства. Оружие массового поражения. Размером оно тоже превосходило устройство из Сейд-Нирама. Я мог заметить, что в центре медной конструкции находится своего рода здание из белого мрамора. Управляющая кабина? Похоже на то.

Сначала у меня была мысль сразу врубить антимагию, чтобы уронить эту штуку. Однако под нами находился имперский лагерь. Надо сначала дать нашим людям возможность расчистить пространство в месте потенциального падения устройства. Тогда уже можно сбивать. Но сперва хотелось изучить эту дрянь.

Неужели её когда-то собрали древние жрецы Шадда? Сконструировали и наполнили магией данное устройство? Оно было совершенно непохоже на ранее виденные мной чародейские примочки. Шадинские реликты заключали в себе странную смесь магии, ремесла и механики.

В мраморном здании по центру конструкции было четыре входа с площадками. На ближайшую к нам выскочили двое воинов со стационарным арбалетом и какой-то человекоподобный язат. Ого! У этой штуки даже экипаж есть!

Летающее устройство начало смещаться в сторону от нашего лагеря. Впрочем до скорости мантикор и пегасов ему было далеко. Шаддинские воины стрельнули по нам из арбалета, но попасть по движущимся мишеням не смогли. Куда опаснее оказался их язат. Он напоминал нечто среднее между статуей и заводной игрушкой. Сквозь медные доспехи можно было видеть как внутри вращаются шестерни.

Подняв правую руку язат принялся выпускать в нас короткие металлические иглы. Скорострельность была как у полибола. Иглы длинной в полтора указательных пальца летели одна за другой.

Я направил нашего «скакуна», чтобы по спирали обогнуть устройство. Уйти с линии огня. Однако маневр запоздал.

Мантикора взревела от боли, выпуская языки желтого пламени. Две иглы пробили кожистую перепонку правого крыла. Это уже было опасно. Мантикора разок-другой махнула крыльями. Я заметил, что раны расширяются, разрываемые потоками воздуха.

Возможно, без всадников мантикора могла без проблем спуститься на землю. В конце концов её полёт отчасти обеспечивала магия. Однако мы обременяли чудище своим весом. Возник риск катастрофы.

Какие варианты? Приземлиться в воды священной реки? Попытаться сменить мантикору на пегаса? Не зря же брал с собой «запаску». Только вот делать это в воздухе тоже опасно. Значит…

«Мы приземлимся на одну из площадок этой летающей штуки», – объявил я Орине и Арамии, одновременно приказывая мантикоре набрать высоту.

Чудище продолжало реветь, страдая от все более расширяющихся ран. Оно бешено дергало крыльями, но двигалось все медленнее. Я использовал божественный дар исцеления. Времени на заживление ран не было, однако моя способность ослабила боль. Мантикора дотянула до свободной площадки летающего устройства. Мы успели.

Площадью где-то пятнадцать квадратных метров, эта платформа оказалась весьма надежной даже для массивного зверя. Мантикора опустилась на белый мрамор, скребя по нему когтями.

С площадки внутрь устройства вела дверь, закрытая сейчас вертикальной решеткой. На стенах вокруг нас я заметил множество узоров и рисунков. Золотые линии заполняли борозды в мраморе, чередуясь с алмазами. Зрелище захватывало дух. Даже прекрасные доспехи царской гвардии казались дикарской подделкой по сравнению с этим устройством. Оружие и произведение искусства одновременно.

Мой взгляд зацепился за что-то знакомое, но времени разглядывать это не было. Решетка поднималась, а за ней ждали шаддинские воины. Четверо. Тяжелая пластинчатая броня, шлемы-маски словно у царской гвардии, небольшие круглые щиты и булавы.

Я приказал Арамии ударить по ним огнём, но лишь жалкие искры вспыхнули вокруг них. Подавление.

Я предупредил об этом Орину.

Вообще враги могли не поднимать решётку и не драться с нами, а за счёт антимагии не давать взлётеть нашим мифическим животным. Задержать меня здесь, попытавшись переправить в тыл своей армии и взять в плен. Однако вражескому стратегу не хватило хладнокровия на это. В голове я услышал голос Келима.

«Лучше сдавайся. Ты раскусил нашу уловку, но…»

Прежде чем он договорил, я обратил свое подавление на саму платформу. Конструкция дёрнулась вниз. Не ожидавшие этого шаддицы потеряли опору, а я успел схватиться свободной рукой за мантикору. Арамиа в это же время снимала для меня щит с седла.

Я отпустил подавление, чтобы платформа не упала. Враги уже собирались ринуться вперед, но сверху по ним ударил тяжелый дротик, разогнанный магической силой Орины и физической силой Ноция. Подавление не помогло.

Я специально предупредил о нём девушку, чтобы она атаковала дротиком, а не шаровой молнией. Снаряд пробил доспехи одного из шаддинцев, толкнув его на стоявшего за ним товарища. Двое других стражей летающей крепости кинулись ко мне. Блестящие медные навершия булав взметнулись к небесам, сверкая на солнце.

Мне пришлось защищаться, отступая назад. Булава не самое быстрое и достаточно предсказуемое оружие, но эти двои орудовали ими так ловко, а главное слаженно, что были всё основания опасаться за мою жизнь.

Один атаковал, другой готовил удар. И вот-вот подключится третий. Плюс где-то за спинами шаддинцев уже маячил силуэт механического язата.

Орина метнула ещё один дротик, но в этот раз вышла промашка. Лишь искры и мраморная крошка были выбиты из стены.

Я использовал призрачный клинок, выпуская силовую волну. Вражеское подавление превратило её в довольно безобидный толчок. Колоть или рубить таких бронированных врагов было практически бесполезно. Искать уязвимые места не было времени. Удары сыпались один за другим.

Решение оказалось простым, странным и немного гадким. В момент, когда меня теснил один из шаддинцев между нами возникала Арамиа, принимая хрупкими спиной и плечами вражеские удары. Раздался хруст ломающихся косточек. Используя колдунью как живой щит, я получил краткий миг, в который нанес одному из шаддинцев укол прямо под шлем маску.

Чтобы сделать удар точнее, использовал замедление времени.

Подоспел третий враг, но со своего пегаса как раз спрыгнул Ноций под управлением Орины. Он в упор швырнул дротик, сминая шлем маску одного из врагов, а потом, воспользовавшись его замешательством и потерей обзора, схватил противника. Через секунду шаддинец полетел прочь с платформы. Оставшегося врага мы вдвоём добили без проблем.

Решётка опять опустилась, чтобы не дать нам пробраться внутрь устройства. За ней появился механический язат, готовый открыть огонь. Однако один из мёртвых шаддинцев вскочил на ноги, бронированной тушей прикрывая нас от летящих игл.

Арамия превратила его в умертвие. Можно было спокойно пересесть на пегасов и снова взлетать, прежде чем уронить эту летучую крепость.

Я помог раненной колдунье забраться в седло. Лицом Арамии было закрыто тканью, но по взгляду мне показалось, что она улыбается. Ох уж эта её тяга к необычным ощущениям…

Мы снова поднимались в воздух. Внизу под нами уже были воды священной реки. Раненая мантикора тоже скользнула прочь с площадки. Махая одним крылом чудовище начало неуклюже, но вполне безопасно приземляться. Я бросил последний взгляд на летающее устройство шаддинцев.

Сказать честно, мне было реально жаль уничтожать его. Летающая крепость являлась шедевром неизвестных мастеров. Хотелось бы не просто ломать, а сначала изучить эту штуку. Посмотреть, что внутри и заодно вдумчиво поговорить с пилотирующими её жрецами. Однако, увы. Возможности провернуть это сейчас не было. Оставалось только покинуть крепость и врубить подавление на полную катушку.

Перед этим я задержал взгляд на стене, где, как показалось, видел что-то знакомое. Приблизив камеру, заметил золотые буквы надписи. Она гласила:

«Если нужен верный указатель – посмотри на звезды. Если думаешь куда направиться – двигайся к небесам».

Я запомнил надпись, прежде чем активировать один из самых мощных навыков своего меча.

Великое отрицание

Многие жители Империи равняют силы Забытого и темное колдовство, не понимая глубокую разницу между ними. Однако постигший пути Старика, осознаёт, что тот является мостом между диким прошлым человека и его цивилизованным будущем. Силы Забытого помогают людям одолевать темное колдовство, опираясь на храбрость товарищей. Потратьте заряд Поглощенного Героизма, чтобы на пятнадцать секунд получить его удвоенный коэффициент в расширенном радиусе. Данный навык особенно эффективен против нежити.

Объем расхода: 2264–2549

Эффекты:

– потратьте заряд Поглощенного Героизма, чтобы получить 200% доступного коэффициента подавления в радиусе 30,6 метров. Не сочетается с навыком Сфера Подавления.

– существует 29,4% шанс парализовать нежить на 54,3–75,4 секунды при попадании цели в радиус вашего усиленного подавления, если могущество цели меньше могущества артефакта на 2 и более единиц.

– существует 16% шанс полностью уничтожить нежить при попадании цели в радиус вашего усиленного подавления, если могущество цели меньше могущества артефакта на 5 и более единиц.

Мощнейшее антимагическое поле накрыто летающую крепость. Она накренилась и через секунду полетела вниз. Я двинулся за ней, чтобы эта штука не сумела остановиться. Впрочем, моё антимагическое поле способно не просто подавлять колдовство, а при должной мощности оборачиваться его вспять. Полагаю, это могло нанести древнему волшебному механизму непоправимый ущерб.

Когда я понял, что крепости уже не спастись, то перестал преследовать её. Огромная конструкция рухнула практически посередине священной реки, подняв огромный столб брызг. Ещё долго можно было наблюдать как пузыри поднимаются со дна. Река Айрат бурлила. Шаддинцы на лодках отправились туда в надежде выловить спасшихся. К моему удивлению такие даже нашлись. Вероятно, когда моё антимагическое поле отпустило механизм, то некоторые жрецы использовали свои чары, чтобы спастись.

Однако механизм летающей крепости был потерян. Вероятно, навсегда.

«Ты… Очень-очень неприятный враг, Михаир», – с явной досадой обратился ко мне Келим.

Затем я услышал голос Сандиса. Похоже он транслировал это всему нашему войску:

«Наш славный триумвир Михаир поднялся к небесам и усмирил само солнце, возмущенное колдовством шаддинцев. Низверг их летучую крепость в речные воды. Все для того, чтобы вы могли исполнить свой долг. Сегодня мы начнем подготовку к штурму города».

Глава 17

Два штурма

Разница между осадой и полевым сражением огромна. Казалось бы, в обоих случаях метаются снаряды, идёт вход оружие ближнего боя, защищённые доспехами воины пытаются убить друг друга. Однако за внешними сходствами скрываются глубинные механизмы, работающие совершенно иначе.

Даже самое затянувшееся сражение редко длится дольше нескольких дней. Тогда как долгие осады могут тянуться годами. Разумеется, боевой дух важен и для обороны крепости. Однако чем больше времени проходит, тем сильнее влияние внешних факторов. Запасы еды и воды, численность сторон, архитектура укреплений, болезни, даже погода.

Тягостная осада неприятна всем сторонами конфликта. Защитники заперты, часто ограничены в провизии и ресурсах. Тогда как атакующие вынуждены идти на штурм укреплений, неуверенные, что новый натиск принесёт какой-либо результат, кроме потерь. Их ресурсы тоже ограничены, а линии снабжения перегружены.

При этом защитники, не имея возможности отступить или сбежать, очень часто в случае поражения становятся жертвами жестокости утомлённых и остервенелых атакующих. Полностью вырезанные поселения, разрушенные города, население, поголовно обращенное в рабство. Накалом драматизма осады часто могут дать фору полевым сражениям, хотя их трагедии растянуты во времени.

Перед нами был город Табир с гарнизоном смертников, готовых продать свои жизни подороже. Наверное, худшая цель из возможных.

– Он рехнулся, – коротко охарактеризовал Поций действия моего славного коллеги Иворна Сандиса, войска которого готовились к первому быстрому штурму.

Я ничего не ответил военному трибуну. Тогда тот спросил:

– Мы же не будем в этом учавствовать?

– И отдадим всю славу его общипаным орлятам? – возразил ему другим вопросом Ган.

– Добрый мой друг и товарищ, – усмехнулся Поций. – Есть много способов славно умереть на такой войне, но лезть на стены без подготовки по первой прихоти стратега… – затем Поций сильно понизил голос и полушепотом добавил. – Я начинаю сомневаться, видит ли уважаемый Сандис разницу между войной и гладиаторскими играми. Во имя тёмных глубин задницы Неридии… Мы пришли сюда победить, а не просто красиво сдохнуть.

Я лишь мрачно хмыкнул в ответ. План Сандиса работал. Даже самые стойкие люди задавались вопросом: «Что за хрень происходит?»

– Мы не будем в этом учавствовать непосредственно, – наконец произнес я. – Но поддержать союзников своим присутствием и огнём артиллерии просто обязаны.

Пять тысяч легионеров и две тысячи воинов вспомогательных подразделений готовились к штурму. Там были лояльные шаддинцы, чернокожие наёмники из дальних стран, местные аналоги штрафбатов, набранные из провинившихся воинов, преступников и рабов.

Минотавр Горий с важным видом бродил вдоль стены, крутя над головой обоюдоострый топор. Вот уж кто точно не видит разницы между войной и выступлениями на арене. Правда теперь его зрителями стали враги, которые вместо восторженных криков орали оскорбления. Однако, кажется, минотавр был рад и такому вниманию. Он подмигивал, кровожадно улыбался, демонстрировал мускулы, всячески заигрывая с потенциальными жертвами.

– Тыыыы, даааа тыыыы! – мычаще рокотал его голос, когда он указывал на одного из защитников Табира. – Я тебя запооомнил. Я запооомнил зааапах. Съем твою пееечееь!

Защитники отвечали ему неприличными жестами, но монстр лишь смеялся. Поначалу они также пытались стрелять в него из луков, пращей и стационарных арбалетов. Однако минотавр держался на безопасном расстоянии, а его прочная шкура, защищённая магией, могла выдержать попадания многих снарядов на излёте.

В это время куда более уязвимые человеческие воины империи готовили лестницы для приступа. Ни осадных башен, ни таранов, ни каких-то иных серьёзных инженерных приспособлений у них не имелось. Даже тяжёлые баллисты ещё не были собраны. По стенам города стреляли лишь наши лёгкие орудия, неспособные нанести серьезного урона его укреплениям.

Несмотря на энергичные действия центурионов, мораль многих когорт уже просела. Опытные воины чувствовали, что от всей этой затеи воняет дурной авантюрой.

– Пошевеливайся! Быстро-быстро! – драл глотку средних лет центурион, размахивая узловатой дисциплинарной палкой. – Вам надо просто залезть туда и скинуть вниз сотню обоссаных козопасов! Поднять лестницы!

Однако на лицах легионеров особого энтузиазма я не замечал. План Сандиса по заманиванию врага на наш берег был вполне логичен. Однако вот так слать своих людей на убой ради провокации противника…

Возможно, во мне сейчас боролись два божества войны. Два разных принципа. С точки зрения Забытого это было предательством. Но для Клепсиды такая жертва вполне уместна ради победы. Кто из них был прав? Не знаю.

Однако в кои-то веки даже рад, что рядом присутствует мразь типа Сандиса, способная взять на себя реализацию непопулярных мер.

Впрочем, персонажи наподобия меня в таких планах тоже важны. Такая своего рода игра в плохого и хорошего, только не полицейских, а полководцов. Один портит себе репутацию сомнительными, но потенциально выгодными действиями. Второй же нужен для того чтобы в решающий момент поднять боевой дух войска и повести его к победе. Самым известным мне таким дуэтом были Барклай-де-Толли и Кутузов. Первый, навлекая на себя всеобщий гнев, отступал, заманивая врага вглубь страны. Второй подключился, когда Барклай уже слишком истрепал нервы армии. Вместе они сумели постепенно сломить противника. Надеюсь, у нас тоже получится.

– Вперед! – рявкнули центурионы и прочие командиры один за другим.

Под жарким, но вполне нормальным солнцем Востока начался первый штурм этой кампании. И он был обречён.

Орина, которая до этого нервно расхаживала из стороны в сторону, замерла с закрытыми глазами. Она будет использовать навык контроля осадных машин для повышения точности стрельбы. Даже если приступ не достигнет успеха, следует нанести врагу какие-то потери.

На том берегу реки шаддинские музыканты и жрецы выстроились у воды. Возможно они проводили какую-то форму публичной молитвы за успех товарищей, защищающих город.

Легионеры шли вперед, прикрываясь скутумами или большими деревянными панелями, которые несли сразу по 5–10 человек. Их порыв стрельбой поддержали четыре сотни лёгких орудий, включая скорпионы, онагры и полиболы моих легионов. Множество снарядов ударили поверх стены, выискивая уязвимые точки. Расчеты старались стрелять прицельно, не тратя боекомплект впустую. Искали места на стене, где враги выглядывали между зубцов. Ценой сотен снарядов удалось ранить всего нескольких шаддинцев, но остальные были вынуждены затаиться. Стены крепости казались абсолютно пусты. Лишь через узкие бойницы враг осмеливался огрызаться стрельбой. Однако доспехи и щиты воинов хранили их здоровье.

Ещё около тысячи бойцов выдвинулись как второй эшелон штурмующих. Это были стрелки: лучники, арбалетчики, пращники. Они также выступали в роли прикрытия натиска.

Пять сотен пращников начали метать за стену и на башни множество камней без передышки. Лучники старались попасть в самые широкие из бойниц.

Безумная мысль пришла мне в голову: а что если у них получится? Что если враг допустил ошибку и оставил слишком маленький гарнизон? Семь тысяч в штурме на просторный периметр стен. Что предпримет Сандис если его войска будут побеждать? Прикажет им отступить?

И вот под прикрытием лёгких орудий, лучников и пращников отряды штурмующих подошли к стенам города. Начали подниматься лестницы. Табир казался пустым и безжизненным. Когорты ободрились. Даже наёмники заметно ускорили шаг. Лестницы одна за другой взлетали на стену. Легионеры начали подъем и…

Все переменилось за секунду. Ещё мгновение назад пустые стены забурлили от белых и серых пятен шаддинских балахонов. Враги покинули убежища, поскольку наш обстрел теперь рисковал задеть своих. Если честно, это было даже не похоже на бой. Скорее напоминало торопливую работу.

Группы шаддинцев по 4–6 воинов двигались вдоль стен, сбрасывая лестницы. Из них вооружены были только 2–3. Они щитами прикрывали товарищей. Остальные, используя ломы, рычаги и топоры, скидывали тяжёлые осадные лестницы со стены. Всё происходило так быстро, что явно ощущалась долгая подготовка. Враги раз за разом отрабатывали эту ситуацию.

Чуда не произошло.

Уже спустя полминуты было ясно, что штурм захлёбывается. Только десятку лестниц благодаря личному героизму легионеров удалось закрепились на стенах. Враг сразу бросил туда подкрепления. Небольшие очаги нашего прорыва оказались в плотном окружении. На одного легионера Сандиса там приходилось по четыре шаддинца. Закипел неравный бой.

Наблюдая за этим кровавым действом, я заметил, что враги прекратили попытки сбросить оставшиеся лестницы. Они лишь не позволяли легионерам ставить новые.

Ксерион или кто там сейчас рулил осажденными, хотел навязать нам бой в невыгодных условиях и нанести как можно более серьёзные потери. Сандис решил подыграть.

Ещё примерно пятнадцать минут бойня на стенах продолжалась. Она стоила жизни почти сотне легионеров. Кто они были: самые смелые воины или «везунчики», чьи лестницы шаддинцы не успели сбросить сразу? История этого уже не узнает.

Ещё полсотни человек погибли от падений с высоты и в десять раз больше получили ранения.

Потери шаддинцов были просто смехотворными. Пять погибших и восемнадцать раненых, многие из которых скоро вернутся в строй. На том берегу музыканты праздновали быструю победу, а в нашем лагере воцарилась мрачная тишина.

Шаги, стук инструментов, стоны раненых, но практически никаких слов. В тягостном молчании люди исполняли свой долг.

Почти всех погибших мы сумели забрать из-под стен. Ещё несколько человек остались наверху. Вероятно, их снаряжение пополнит арсенал защитников. Осевшая пыль припорошила быстро высохшую кровь. Лишь раскиданные под стенами обломки лестниц, камни и стрелы напоминали о случившемся бое.

«Не стоит волноваться, сыны Империи», – обратился ко всем нам Сандис. – «Этот варварский вертеп падет, как и все прочие города Шадда».

Такая глупая бравада казалась насмешкой над теми, кто сегодня погиб. Впрочем, именно насмешкой она и была. Сандис продолжал снижать нам мораль.

«Это невероятно!» – бомбила мне через командный голос Орина. – «Мой отец, имея гораздо меньше сил, намного лучше подготовил первые атаки на Кринторн. Зачем Сандис отдал эти глупые приказы⁉ Его воины погибли без всякого смысла!»

Девушка казалась бледной, даже несмотря на приобретённый здесь загар. Она сильно нервничала. Видимо после Кринторна неудачные осады были её больным местом. Немудрено.

Я положил руку на плечо Орине. Казалось она вот-вот заискриться от негодования. Надо было сказать что-то успокаивающее.

– Сандис не мой подчинённый. Я не могу отвечать за него и за его людей. Иворна беспечно относится к жизням людей, но ему нужна эта победа. Он принесёт пользу нашему делу.

– Очень надеюсь… – вздохнула девушка, слегка успокоившись. – Я верю вам, знаю вас, но боюсь, что беспечность Сандиса нас всех погубит.

– Мы справимся. Это неприятные потери, но большая часть раненых вернётся в строй. Я сам этому поспособствую.

Последнее не было пустыми словами. Я пока мог использовать в сутки лишь два исцеления, но даже такая помощь пригодится. Плюс это способ прокачать мой новый дар.

Вскоре я уже посетил раненных, которых ещё не перенесли в лагерь легионов Сандиса. Эти люди выглядели ужасно. Их оставили недалеко от Табира, потому что боялись трогать. Сломанные позвонки, открытые раны, состояние близкое к агонии. Я выбрал двух тяжёлых пациентов, используя магию. Воззвание сработало. Золотисто-зеленоватое мерцание окутало раны людей. Людям стало заметно лучше. Я думал, что этот акт милосердия улучшит мне настроение, но, заметив исцеление товарищей, оставшиеся раненые потянули ко мне руки.

– П-п-пожалуйста… п-п-помогите, – едва шевеля губами шептали трое молодых юношей со страшными травмами.

– Это пока невозможно, – ответил я. – Дотерпите до завтра. Я пришлю к вам чародейку.

Однако двое раненых продолжали умолять. Похоже они слабо понимали, что происходит и не осознали сказанного мной. На пороге смерти эти люди узрели проблеск надежды. Они пытались тянуться ко мне ещё несколько секунд, а потом замерли без сил и сознания. Один умер. Я приблизился, чтобы отпустить его тень.

Вскоре явилась Арамиа. Прежде чем заняться ранеными она объявила, что исполнила моё поручение. Значит ночью можно будет приступить к реализации плана.

Я приказал Арамии изготовить простой магический светильник, чтобы Ноций мог нырнуть к затопленному устройству шаддинцев и осмотреть его получше. Очень уж мне не давала покоя надпись на его стене. Ощущение, будто когда-то давно я уже сталкивался с чем-то подобным.

Когда ночной мрак опустился на многострадальные земли Востока, мы приступили к осуществлению подводной операции. Кроме Ноция на нее собирались Луна и ещё один гибрид сирены. Также я решил направить туда Милен. Пусть сражаться она пока не готова, но благодаря отводу глаз сумеет незаметно пробраться мимо врагов и даже на короткое время замаскировать кого-то из союзников.

Не знаю, есть ли у врага подводные войска, но если таковые имеются, то Ксерион мог отправить их на охрану потопленного секретного аппарата. Надо было соблюдать осторожность.

Четверо пловцов аккуратно двигались к берегу. Луна и Милен были одеты лишь в набедренные повязки и бинты, стягивающие грудь. А вот Ноций щеголял в почти полной броне. Его способности позволяли передвигаться под водой даже с тяжелым снаряжением.

Все четверо были вооружены. Даже Милен я уговорил взять короткий клинок, который она осторожно держала кончиками пальцев, словно тот мог ее укусить.

«Начинайте», – скомандовал я и группа пловцов направилась к реке со стороны зарослей тростника.

Уже через пару минут они были под водой. Ноций, несмотря на броню, плыл быстрее всех, если этот процесс вообще можно было назвать плаванием. Вода сама несла его. Он парил в ней как Супермен, выставив вперёд руку с копьём, а другую, сжимающую меч, заложил за спину. Луна, Милен и третий гибрид едва успевали за ним. Последний замыкал процессию.

Этот мужчина с длинными зеленоватыми волосами не был искусным воином. Всю жизнь он провёл при храмах, где его учили управлению погодой. Однако я отправил его в эту экспедицию. Требовались ещё одни свободные руки, чтобы нести магический фонарь – тускло мерцающую жёлтым сферу из хрусталя.

Илистое дно священной реки было относительно чистым от водорослей. Лишь выступавшие из него тут и там скальные шершавые породы были покрыты зеленоватыми разводами. Также их облепляли моллюски.