Текст книги "Седьмое небо"

Автор книги: Луанна Райс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 19 страниц)

– Твой отец говорит, что им пора, – тихо напомнила Элис. – Милая…

Сара кивнула. Снежинка тоже кивнула ей в ответ, затем повернулась к матери. Взглянув на нее, она почувствовала, что ее сердце наполнилось любовью и благодарностью, словно она только сейчас поняла, как ей повезло. Часы в холле пробили два часа дня.

– Милая! – снова сказала мать.

– Меня зовут Сьюзен, – тихо произнесла девочка, обнимая Сару так крепко и нежно, как бывает только при расставании. И только тогда она отпустила маленькие руки Сары и позволила родителям подхватить себя под руки, чтобы удержаться на ногах.

Сьюзен стояла с закрытыми глазами и тихонько махала рукой. Сара должна уехать. Открыв глаза, она увидела Сару в последний раз. Последний!

– Спасибо, – услышала она слова матери, обращенные к Саре.

– У вас замечательная дочь, – ответила Сара.

Сьюзен едва держалась на ногах, она вцепилась в руки родителей, боясь, что то, что она видит сейчас, скоро исчезнет.

– Я люблю вас, – сказала Сьюзен, не обращаясь ни кому в отдельности. Не важно, кто ее услышит. Главное, что они все еще были здесь.

Глава 24

Домой…

Это слово поддерживало Сару всю дорогу от Форт-Кромвеля до Лосиного острова. Оно звучало в ее голове и помогало ей собраться. Моторы басовито гудели, их низкий шум напоминал тот, что издавал аппарат при облучении. И снова и снова в голове у нее звучало: домой, домой…

Болеутоляющее притупило сознание. Мег накачала ее морфием. Медсестра в больнице установила па ее руке маленький портативный катетер, а Мег вколола большую дозу наркотика. Когда боль возобновлялась, Уилл делал то же самое. Морфий отгонял все страхи и убивал боль, делая возможным перелет через штаты Нью-Йорк, Вермонт, Нью-Хэмпшир, заправку в Портсмуте и снова полет через залив Мэн на восток, на Лосиный остров.

«Домой, – думала Сара. – Домой, домой…»

– Да, мы летим домой, – сказал Уилл.

Она произнесла это вслух?

– Мы уже прилетели? – спросила она, касаясь холодного окна. Она могла ощущать холод кончиками пальцев, но не чувствовала боли ни в спине, ни где-нибудь еще.

– Да, Сара, – сказал Уилл.

Его голос был низким, глубоким и звучным. Она так любила его. Его голос смешивался с монотонным гулом моторов, и это рождало в ее сознании образы из иностранных фильмов шестидесятых. Все дело в наркотиках. Она парила в воздухе, высоко-высоко, подобно бумажному змею, и не могла отличить действительность от воображения.

– Это надо прекратить, – пробормотала она.

– Что? – спросил он, быстро повернув голову, встревоженный ее словами.

Она завернулась в одеяло, со всех сторон окруженная туманом. Ее язык распух и едва ворочался во рту, веки отяжелели. Океан открылся впереди, но она была слишком заторможена, чтобы реагировать. Каждый поворот головы стоил ей сил.

– Не надо больше наркотиков, – прошептала она.

– Сара, боль может усилиться, – сказал Уилл.

– Я хочу понимать, что происходит, – возразила она.

Уилл промолчал. Он не согласился и не отказал. Он просто вел самолет. Сара потихоньку возвращалась к действительности. Боль в крестце напомнила ей, что она никуда не ушла. Когда прошло несколько минут и укола не последовало, боль стала резче. Но это привело Сару в чувство.

И вот они уже летят над Лосиным островом и смотрят на заснеженные кусочки суши в темном заливе. Сара заволновалась. Она потянулась к руке Уилла. С одной стороны, она хотела, чтобы Сьюзен была с ними и чтобы при приземлении, она высунулась из своего потайного укрытия, как тогда, в их первый полет.

Но вместе с тем она была рада, что они с Уиллом вдвоем.

Приближаясь к острову, самолет выписывал круги в темно-синем небе. Глядя в окно, Сара видела холмы к югу от залива, видела маленькую церковь на востоке и искала взглядом орла. Может, Майк ждет их на поле?

– Мы дома, – прошептала она, и ее глаза радостно засверкали.

Уилл сжал ее руку.

На земле их поджидала целая команда. Уилл старался посадить самолет как можно мягче, понимая, что действие болеутоляющих должно уже закончиться. Их встречали Джордж и Бесс со строгими и печальными лицами. Майк стоял, как всегда, без шапки, силясь изобразить улыбку. Женщина в синем жакете поверх белого халата, видимо, медсестра, сжимала поручни инвалидной коляски.

Помогая Саре выйти из самолета, Уилл почувствовал, как ее руки обвились вокруг его шеи, и ощутил ее дыхание на своей щеке. Это было удивительно, он так к ней привязан. Она та женщина, которую он любил и хотел увезти далеко-далеко и заниматься с ней любовью, строить планы совместных путешествий и будущей жизни. Он думал, что им лучше уехать из Форт-Кромвеля куда-нибудь поближе к морю, но он опоздал. Усадив Сару в коляску, он нагнулся и поцеловал ее в лоб.

– Сара, здравствуй, – сказал Джордж, его голос скрипел, а лицо было, как у столетнего старика.

– Здравствуй, папа, – сказала она. – Привет, тетя Бесс.

– Сара, дорогая, – пролепетала Бесс, нагнувшись к Саре. Она единственная не боялась к ней прикоснуться. Когда она выпрямилась, Сара улыбнулась Майку.

– Вот мы и прилетели, – вздохнула она.

– Здравствуй, мама, – сказал Майк. Он нахмурился и покраснел. Уилл был готов наброситься на него. Он едва сдерживался, сжимая ручку коляски. Сара протянула к сыну руки, Майк нехотя наклонился. Но когда он обнял мать нежно и горячо, Уилл видел, что он не хочет разжимать объятия.

– Как она переносит болеутоляющее? – спросила медсестра Уилла. Он посмотрел на нее сверху вниз: женщина около пятидесяти, маленькая и крепкая, с шапкой поседевших волос. Милое лицо, добрый голос.

– Она отказывается их принимать, – сказал Уилл. Он чувствовал тяжесть в груди. Пока они летели, он один отвечал за Сару. Ее решение отказаться от морфия испугало его, но сейчас он мог разделить бремя ответственности со специалистом и позволить сестре убедить Сару принимать лекарство.

– Меня зовут Марта, – сказала женщина, наклоняясь к Саре. – Я медсестра, и если вам что-то нужно, не стесняйтесь.

Сара внимательно смотрела на нее, словно пыталась вспомнить что-то.

– Мы не встречались? – спросила она. – Вы здесь живете? Мне знакомо ваше лицо.

– Я из Камдена, – ответила Марта. – Но я часто разъезжаю по острову. Наши пути могли пересекаться.

– О, вы посещаете больных на дому, – произнесла Сара с доверием в глазах. Она вспоминает Мег, подумал Уилл. Она смотрела на женщину несколько секунд. Затем закрыла глаза и глубоко вдохнула холодный соленый воздух. Она выглядела усталой после путешествия. Уилл знал, боль может быть нестерпимой, и удивлялся ее спокойствию.

– Может быть, еще болеутоляющего? – спросила Марта.

– Я больше не хочу, – тихо сказала Сара, глядя прямо Марте в глаза, как будто просила, чтобы с ней не говорили об этом.

– Многие больные считают так же, – сказала сестра.

– Вы уверены, дорогая? – спросила Бесс.

– Я уверена, – вмешалась Сара, и Уилл увидел, как она смотрит на Майка.

– Тогда поехали, – хмуро распорядился Джордж. – Слишком холодно, чтобы стоять здесь весь день.

В доме все было точно так же, как в день их отъезда. Сара мельком оглядела кухню – рождественская гирлянда украшала камин, в котором потрескивали дрова. Кошки попрятались, как только отворилась дверь. Все зашли в дом, и тетя Бесс сразу направилась к плите.

– Жаркое из говядины, – объявила она, указывая на кастрюлю.

– Твое любимое, – сказал отец Саре. Его голос звучал неуверенно, но все же с надеждой. Сара понимала, что он хочет, чтобы она поела, но она не могла.

– Я бы хотела лечь, – сказала она.

Майк поднял ее сумки. Уилл взял ее на руки. Она прижалась головой к его груди. Его сердце стучало так быстро. Действие наркотиков постепенно ослабевало, и в ее теле снова ожила боль. Но в голове прояснилось, и она все замечала.

Запах детства ощущался повсюду. Тетя Бесс вымыла окна, и они сверкали. Колли прыгала на Марту, приветствуя нового гостя. Сьюзен забыла свой розовый свитер, кто-то аккуратно его расправил и положил на широкий подоконник.

Майк был явно испуган. Сара видела это в его поведении, в движениях, в глубине его глаз. Он провел всех наверх в ее комнату.

– Нет, не сюда, – сказала Сара.

– Нет? – удивился Майк, замерев на пороге.

– Туда, – сказала Сара, указывая на комнату Уилла. Только там была широкая кровать, где он спал в прошлый приезд и где умерла ее мать.

– Тогда я могу расположиться в твоей комнате? – спросил Уилл.

– Останься со мной, – попросила Сара, не в состоянии поднять голову. – Пожалуйста, Уилл.

Он держал ее очень нежно, бережно прижимая к себе. Боль стала сильной и терзала крестец, словно грызла ее изнутри. Легкие у Сары болели при каждом вздохе.

Марта устроилась в другой комнате, но это не имело значения. Майк снял покрывало с большой постели. Уилл осторожно положил Сару, укрыв ее ноги мягким одеялом. Он подошел к дубовому шкафу, чтобы достать еще одно одеяло, и Сара перехватила взгляд Майка.

Его глаза были полны ужаса.

– Подойди ко мне, – сказала она.

– Куда? – спросил он и подошел. Его глаза метались из стороны в сторону, словно он лишился дара речи. – Что? – наконец спросил он.

– Я счастлива.

– Что? – переспросил Майк. Его голос был хриплым, в глазах застыло страдание.

– Я с тобой.

– Это… – начал он, едва в состоянии говорить. – Это из-за того, что… Потому что я не поехал с тобой?

– Что? – спросила она, не понимая.

– Ты снова заболела из-за меня?

Сара покачала головой. Она хотела только одного: увидеть своего сына на верной дороге, но не знала, что это за дорога. Теперь она знала. Жизнь не раз предоставляет вам выбор, и он постоянно меняется. Никогда не бывает все хорошо и никогда не бывает все плохо. Чем больше вы заботитесь, думаете о других, стараетесь сделать, как лучше… Теперь она могла гордиться своим сыном.

– Нет, Майк. Ты всегда был прав.

– Ты о чем? – спросил он. Его голос дрожал.

– Это твой дом, – сказала она и вдруг ощутила такую усталость, что должна была непременно поспать.

Вечером Марта несколько раз заходила к Саре. Или это была ее мать? Боль была чудовищной, причиняя ужасные страдания. Скривившись во сне от боли, Сара чувствовала холодную руку на своем влажном лбу. Нежные пальцы гладили ее веки и волосы.

– Мне больно! – стонала она.

– Я знаю, дорогая, – отвечал женский голос.

За окнами светила полная луна. Ее призрачный свет падал на свежий снег, серебрил тропинку, ведущую к заливу. Море светилось золотисто-зеленым планктоном. Ель, которую Сара украшала для своей матери в ее последнее Рождество, стала выше, но по-прежнему сверкала огнями от макушки до основания.

Боль стала нестерпимой. Сара закричала, вырываясь из теплых женских рук.

– Пожалуйста, – молила Сара. – Майк, прекрати это…

– Сейчас, дорогая, – пообещал женский голос. – Сейчас все пройдет.

Когда Уилл поднялся наверх после обеда с семьей Сары, он нашел ее стоящей у окна. На ней была ночная сорочка, она смотрела на залитый лунным светом двор и на море за ним. От неожиданности он замер на пороге.

– Сара! – окликнул он.

Она повернулась, прекрасная, как тогда, когда он увидел ее впервые. Ее кожа мерцала в лунном свете. На какой-то миг она показалась ему призраком. Но она подошла к нему, прижалась теплым телом и поцеловала его со всей страстью.

– Что случилось? – недоумевал он.

– Боль ушла, – просияла она. – Не знаю, как и почему, но у меня ничего не болит.

Она взяла его за руку и подвела к постели. Они разделись неторопливо, как в первый раз. Уилл осмелел, почувствовав, что не причинит ей боль. Ее кожа была горячей, точно у нее был жар. Она притянула его к себе. Уилл ласкал ее тело, целовал ее губы, чувствовал нежную и мягкую кожу кончиками пальцев.

Они любили друг друга. Он нежно прикасался к ней, и она гладила его спину. Она застонала, когда он вошел в нее, и сначала он думал, что боль снова вернулась. Притянув его лицо к своему и страстно целуя, Сара убедила Уилла, что он ошибается. Они хотели друг друга, они хотели дать друг другу все, что могли. Уилл отдал Саре себя целиком. Все, что он чувствовал, от всего сердца.

Когда один из них засыпал, другой осторожно будил его.

– Уилл, – шептала Сара.

– Привет, – отвечал он, просыпаясь. Внизу старинные часы пробили четыре. Они хотели любить друг друга всю ночь.

– Я не могу спать, – говорила она.

– Я тоже, – отвечал он.

– Хорошо, – сказала она, – я не хочу спать.

– Я тоже. – Он не хотел терять ни минуты.

– Уилл, я видела такой странный сон… я видела маму, – сказала Сара.

– Почему странный?

– Потому что мне казалось, что это вовсе не сон, что она со мной. Марта наверху?

– Она заходила сюда несколько раз, – сказал Уилл, гладя ее волосы. Он не хотел ее разочаровывать. Ему казалось, что Сара больше не больна, что она вообще никогда не болела. Он закрыл глаза, стараясь удержать эту мысль.

– Может, это была Марта? – сказала Сара. – Но я так не думаю. Я знаю, это была мама.

– Может быть, – произнес Уилл, ему не хотелось рассказывать ей о всех фантазиях, которые посещали его после смерти Фреда. Она была так прекрасна в его объятиях, теплая и сонная. Прижимаясь к нему теснее, она ласкала его грудь, заросшую жесткими курчавыми волосами, целовала его плечи. Что, если это никогда не повторится? А может, здоровье действительно к ней вернулось?

Уилл вспомнил, как встретился с ней впервые, как они летали над осенними холмами в ее день рождения. Знал ли он, что уже любил ее тогда? На фотографии, сделанной Мими на ярмарке, это очевидно. Сейчас ему казалось, что все было предрешено заранее и что в их встрече был особый смысл.

Отбросив одеяло, он крепче привлек ее к себе.

– Ты можешь встать? – спросил он.

– Да, но зачем? – удивилась она.

Он накинул одеяло Саре на плечи и повел ее к окну. Его сердце стучало. Они стояли, прижавшись друг к другу, чувствуя, как холодный ветерок обдувает их.

– Это прекрасно, – прошептала она, глядя, как серебрится тропинка к заливу.

– Как ты…

– Ты видишь эту ель? – спросила она, указывая на силуэт высокого дерева.

– Да, – сказал он.

– Это то самое дерево, которое я украсила для мамы в ее последнее Рождество. Я зажгла свечи и закрепила их на ветвях.

– Ей понравилось?

– Да, – сказала Сара. Она, прищурившись, смотрела на ель, словно видела, что на ней горят свечи. Уилл не видел никаких огней, как бы он ни напрягал зрение. Почему он привез ее на остров? Она попрощалась со всеми в воскресенье, новый полет казался ужасной идеей, если учесть состояние Сары и то, что они едва уцелели в катастрофе. Казалось, это было абсолютно бессмысленно, и вместе с тем в этом был великий смысл.

– Сара… – позвал он.

Она повернулась и взглянула на него огромными сияющими глазами.

– Выходи за меня замуж.

– О, Уилл…

– Здесь, в твоей церкви мы обвенчаемся, – сказал Уилл. – Сегодня. Ты согласна стать моей женой?

– Да, – сказала Сара, делая его самым счастливым человеком на свете. И Уилл наконец понял, почему они вернулись на Лосиный остров. – Я выйду за тебя.

– Я так хотела туда полететь, – шептала Сьюзен, слишком несчастная, чтобы говорить нормальным голосом.

– Я знаю, – сказала Элис.

– Мы рады, что ты с нами, – бубнил Джулиан. Он старался изо всех сил, но Сьюзен не могла этого вынести и с ненавистью смотрела на него. Они сидели за столом, уставясь в свои тарелки с овсянкой, к которой никто не притронулся. Маленький медвежонок, мама-медведица и противный отчим-медведь. Он завязал свой дурацкий хвост грубой резинкой, и Сьюзен подумала: еще не хватает, чтобы он выбрал для этой цели что-нибудь более оригинальное, например бархотку с блестками.

Взглянув на часы, Сьюзен увидела, что ей пора, иначе она не успеет на автобус.

– Я должна ехать в школу, – объявила она, отодвигая свой стул.

– Это не обязательно, – остановил ее Джулиан.

– Извини, но я лучше знаю, когда мне нужно в школу, – буркнула Сьюзен.

– Мы оставляем тебя сегодня дома, – негромко проговорила Элис.

– Почему? – У нее засосало под ложечкой. – Вы что-то узнали о Саре?

– Нет, – тихо сказал Джулиан, – мы бы сказали, если бы узнали что-то новое.

– Мы договорились с доктором Дарроу, – сказала мать.

– Только не это! – взмолилась Сьюзен.

– Я была немножко слепа, – сказала мать.

Сьюзен пропустила ее признание мимо ушей.

– Милая… – настаивала мать.

– Слепа? – переспросила Сьюзен.

– Не понимала, как это было для тебя тяжело.

– Переехать сюда, – поддержал Джулиан. – Жить с отчимом.

– Все? Лучше помолчи, – огрызнулась Сьюзен, в течение десяти секунд вновь меняя свое имя на Снежинку. Может, стоит подумать о Сосульке? – Ты и половины всего не знаешь, Джулиан.

– Расскажи мне, – попросил он.

– СФ, потом развод, мой котенок и водворение его в приют, – перечисляла Сьюзен.

– Что такое СФ? – спросил Джулиан с искренней заинтересованностью.

– Смерть Фреда, – отрезала Сьюзен.

– Как жаль, что я не знал его, – вздохнул Джулиан.

– Так многие говорят, – сказала Сьюзен, разглядывая свои носки, черные в желтую полоску. Фред любил носить их с синими джинсами или с вельветовыми брюками.

– Ты никогда мне о нем не рассказывала.

– Потому что тебе неинтересно.

– Откуда ты знаешь? Ты даже не пыталась.

– Он был такой классный, такой замечательный. Он был Фред! – воскликнула девочка.

– Расскажи еще.

– Он любил играть в футбол и бейсбол. А как он быстро бегал! Быстро до жути. Он звал меня Зевсик, уменьшительное от Зевс.

– Правда – Зевсик, – повторила мать, вспоминая.

– Он постоянно дразнил меня из-за прабабушки, которую тоже звали Сьюзен.

– Он был немного старше тебя, – сказала Элис. – Он застал еще вашу прабабушку. Она была, можно сказать, сильной личностью, если не вдаваться в подробности.

– Он прозвал ее «алебардой».

– Ее дом был настоящим Олимпом, – сказала мать, печально улыбаясь. – Я думаю, поэтому Фредди это придумал… Зевс.

– Может, он за глаза и называл меня Сьюзен, но в лицо никогда, – печально вздохнула девочка.

– Так ты поэтому меняла имя?

– Конечно.

– Вау-у-у, – протянул Джулиан, хлопнув себя по лбу. – Как СФ – смерть Фреда? Надо же…

– Ну да, СФ, – повторила Сьюзен.

– Твой котенок, между прочем, очень симпатичный, – вдруг сказал Джулиан.

Мать кивнула.

– Доктор Дарроу, – с горечью произнесла Сьюзен, вспоминая Сару. – Он был одним из множества котят на острове. Они доверили его мне. Он прапраправнук Дездемоны, кошки матери Сары.

– Хорошая родословная, – воскликнул Джулиан, помешивая свою овсянку.

– Не шути, – нахмурилась Сьюзен.

– Может, мы поторопились? – предположила мать.

Сьюзен вскинула голову:

– Что ты имеешь в виду?

– Твой отец прав. Тест показал, что у тебя нет аллергии на кошек.

– Я тебе говорила.

– Да, и мне следовало прислушаться, – согласилась мать.

– Значит, я могу забрать его из приюта?

Элис кивнула:

– Да.

– О Боже мой! – воскликнула Сьюзен, и в ее глазах заблестели слезы. В сердце вспыхнула радость, и она наклонила голову, понимая, как была бы счастлива Сара, узнай она, что котенок вернулся к своей законной хозяйке. – Спасибо, мама.

– Пожалуйста, милая. Только я боюсь, что приют сегодня закрыт. Мы заберем его завтра.

Джулиан улыбнулся, а потом рассмеялся.

– Не беспокойтесь, леди, – сказал он. – У меня есть приятель…

– Что это значит? – спросила Сьюзен. У Джулиана повсюду были «приятели». Это было частью его «я». Если они хотели получить столик в лучшем ресторане, у Джулиана находился приятель, который все организовывал. Когда «Роллинг стоунз» приезжали с сольным концертом, у Джулиана тут же отыскался свой человек, который достал им билеты. Если они хотели купить кресло чиппендейл, то находился приятель на аукционе Кристи, и кресло доставалось им.

– У меня есть приятель в городском гараже, – сообщил Джулиан. – Один из моих бывших механиков. Приют расположен в том же здании. У него наверняка есть ключ.

– Так мы можем поехать прямо сейчас? – спросила Сьюзен, сгорая от нетерпения.

– По пути к настоящему доктору Дарроу, – лукаво улыбнувшись, проговорила мать.

– Да? – сникла Сьюзен. – Вы все-таки меня к нему посылаете?

Элис кивнула.

– О Боже, – вздохнула Сьюзен. – Если я должна…

– Если мама говорит, ты должна поехать, – сказал Джулиан, нежно обнимая ее за плечи. – Только сначала надень пальто.

Глава 25

Уилл проснулся, когда за окном едва светало. Да и вряд ли он вообще сомкнул глаза в эту ночь. Тихо, чтобы не разбудить Сару, он поцеловал ее и спустился вниз все приготовить.

Сара открыла глаза. Она проснулась с ощущением чуда. Сегодня день их свадьбы. Поднявшись, она прислушалась к своему телу. Ночью боль ушла и не возвращалась. Она сделала шаг, другой, и с каждым шагом в ее голове стучала неотвязная мысль: «Сегодня я умру, сегодня я умру…»

Вчерашнее сияние исчезло, небо нависало так низко, что, казалось, его можно потрогать рукой. Снежное небо, приукрашенное кружевом облаков. У окна холод пробирал до костей, и Сара задрожала.

Стук в дверь заставил ее обернуться. Тебя Бесс с шумом отворила дверь. Увидев, что Сара проснулась, тетушка, прихрамывая, вошла в комнату с увесистой коробкой в руках. Коробка была явно тяжелой, и тетя Бесс поддерживала ее бедром. Лицо ее светилось гордостью и восхищением.

– Сара! – воскликнула тетушка, раскрасневшись от удовольствия. – Уилл сообщил нам новость. Я просто не могла поверить! Родная, мы так счастливы. Мы все.

Она пересекла комнату и водрузила коробку на постель.

– Спасибо, тетя Бесс, – проговорила Сара уже в объятиях тетушки.

Она была такой пухлой и мягкой и обнимала племянницу с искренней радостью.

– Уилл прелесть, – щебетала она, – он мне сразу понравился.

– Мне тоже, – отозвалась Сара.

Чуть отстранившись, тетя Бесс внимательно посмотрела на нее.

Сара видела, что тетушка сегодня поднялась ни свет ни заря. Она вымыла голову, подкрасила губы, нарумянилась. На ней было зеленое платье, которое она обычно надевала в Рождество. Шею украшало жемчужное ожерелье, в ушах сверкали такие же серьги, подарок дяди Артура на их золотую свадьбу.

– Долго мне пришлось ждать этого дня, – покачала головой Бесс.

Она открыла коробку. Даже не заглядывая внутрь, Сара знала, что там ее старое свадебное платье.

– Я не могу. – Она замотала головой, чувствуя, как в душе поднимается старая обида. – Я не хочу надевать платье, которое ты сшила мне для свадьбы с Зиком… – сказала она и задохнулась, увидев в коробке совсем другое платье.

– Твоя мама была в нем такая красивая, – вздохнула Бесс, вынимая из коробки белое атласное платье. – Когда Джордж привел ее в дом, я была очень рада. Я любила ее, как родную сестру. Думаешь, платье тебе подойдет?

Сара провела рукой по атласу. Нежная, гладкая ткань. Она перевела взгляд на фотографию матери. На ней мать в этом платье счастливо улыбалась. Взяв платье в руки, Сара не отводила глаз от фотографии. На платье ушло несколько ярдов ткани, но оно было словно пушинка.

– Думаю, подойдет, – прошептала Сара, приложив платье к себе.

Она очень устала, но платье и фото матери придали ей сил.

– Подойдет, – удовлетворенно заключила тетя Бесс, окидывая племянницу опытным взглядом портнихи.

– Тетя Бесс, боль ушла, – вдруг сказала Сара.

– Вот и хорошо, милая.

– Как вы думаете, что это значит? – спросила Сара.

– Это значит, что сегодня тебе предстоит нечто очень важное…

– …предстоит выйти замуж за Уилла, – закончила Сара.

Гуси вперевалку расхаживали по двору. Поджидая Сару, Бесс и сиделку, Джордж и Майк стояли у джипа. Оба были одеты так, как привыкли одеваться жители Лосиного острова по торжественному поводу. Уилл мерил двор шагами, он не привез с собой костюма, и ничего подходящего не нашлось в гардеробе Джорджа. Поэтому на нем была его летная куртка.

– Ты хоть о чем-нибудь думал? – укоризненно выговаривал ему старик.

– О многом, – сказал Уилл.

– Но только не о том, чтобы захватить с собой костюм.

– У меня было столько дел, столько всего нужно было уладить, прежде чем улететь сюда.

– Дед, – вмешался Майк, – не стоит…

– Она моя единственная дочь, – перебил Джордж.

– И она хочет выйти за него замуж.

– Да, – сердито бубнил Джордж. – В прошлом ей всегда недоставало ума в выборе мужчин.

Что бы они подумали, если бы знали, что на Джордже тот самый костюм, который он приготовил к свадьбе дочери и Зика Лоринга? И как бы все повернулось?

– Уилл – отличный парень, – встал на защиту летчика Майк.

– Ворвался в нашу жизнь, и все пошло вверх дном.

– Что… вверх дном? – запинаясь спросил Уилл.

– А то, что ты чуть было не угробил мою дочь в авиакатастрофе.

– Вы же знаете, такое случается, не вышло носовое шасси.

– Ты что, не проверяешь свои самолеты? – все больше кипятился Джордж.

Чем больше он думал об этом, тем сильнее росло его возбуждение. Он словно напрашивался на драку с Уиллом. Ярость, бурлящая у него внутри из-за несправедливой судьбы дочери, искала выхода.

– Проверяю, – ответил Уилл.

– Боже правый, да вы чуть было не разбились! Ведь Сара была на борту!

– Простите меня, ладно?

– Нет, не ладно. Ты считаешь, что извинение все искупает?

– Что все?

– А то, что ее болезнь вернулась после этого происшествия! – выкрикнул Джордж. – Вот что!

Уилл остолбенел. Обвинение Джорджа его потрясло.

– Ей нужен был покой, – говорил тем временем старик, глаза его горели. – Никаких душевных волнений. Может, она бы вернулась к нам на остров, если бы не встретила тебя. Мы бы заботились о ней – я, Майк и Бесс. Правда, Майк?

– Хватит, дед, – нахмурился Майк.

– Заставить ее так волноваться, столько пережить… – начал было Джордж и умолк. – Вот что случилось. И ей с этим не справиться.

– Черт! – бросил Уилл, не сводя с него глаз.

Джордж отвернулся, чтобы никто не заметил его слез. Точно так же он потерял Роуз. Пытался удержать ее в постели, оградить от эмоций, но напрасно: она хотела во всем участвовать. До самого конца она его любила и поддерживала во всем. Со всей страстью она любила его и Сару, и это было свыше ее сил. Это усугубило болезнь и свело Роуз в могилу.

– Сэр, – обратился Уилл к Джорджу.

– Что? – сопя, спросил старик.

– Я забыл вас попросить…

Джордж уже взял себя в руки. Было холодно. У него болело горло – казалось, каждое слово причиняет ему боль. Он повернулся и молча кивнул.

– Джордж, я прошу у вас руки вашей дочери.

Старик поднял глаза. Черт, снова повалил снег.

– Прошу вас, Джордж, – повторил Уилл. Его тон был мягок и сдержан, словно и не было никаких обвинений со стороны отца Сары.

Джордж медленно кивнул. Майк не проронил ни слова.

– Да, – наконец произнес старик. – Даю тебе мое благословение па брак с Сарой.

– Я люблю вашу дочь.

Джордж искоса взглянул на Уилла. Шесть футов росту. Моряк, который давно покинул свой корабль. Седые виски и усталые глаза, будто несколько ночей он не спал. По крайней мере чисто выбрит. Джордж уже собирался назвать его «командир», но сказал совсем другое.

– Знаю, сынок, – услышал он собственный голос.

Они обнялись, и он похлопал Уилла по спине. В дверях появилась Сара. На глазах у Уилла выступили слезы, Джордж крепко держал его, не давая повернуться к Саре.

Увидеть невесту до свадьбы – дурная примета.

Церковный двор покрывал чистый снег. Он валил и валил, пока они ехали в церковь. Этот маленький скромный храм выдержал не один шторм. Он одиноко стоял на краю земли, на двери красовался венок из еловых веток. Джордж повел Уилла внутрь. Он еще не видел Сару. Бесс приложила много усилий, чтобы убедиться, что он отвернулся, когда она усаживала Сару на заднее сиденье джипа.

Сара сидела в машине рядом с сыном и ждала, пока остальные войдут в церковь. Майк молчал. Сара нервничала, и знала почему. Ей тридцать семь, у псе взрослый сын, а она впервые выходит замуж. Ее сердце трепетало, как птичка.

– Ты в порядке? – спросил Майк.

Сара кивнула.

– Тебе не холодно? – снова спросил он.

– Нет, – ответила она, хотя вся дрожала.

– Я ездил включить обогреватели, так что в церкви будет тепло.

Повернувшись к сыну, Сара улыбнулась.

– Ты такой заботливый, – сказала она.

– Обычно ты так не говорила, – удивился он.

– А следовало бы, – вздохнула она, вспоминая, как часто оставляла его одного, когда работала или уходила на свидания, – и почаще.

Майк пожал плечами.

– Снежинка хотела приехать, – вдруг сказала Сара.

– Да?

– По мы решили, что на этот раз не стоит. Думаю, она будет рада услышать твой голос.

– Я позвоню ей, – пообещал Майк.

Сара кивнула.

– Ты ей нравишься, – сказала она, и вдруг ее осенило: она ведь никогда не узнает, что произойдет дальше. – Ох, – выдохнула Сара, приложив пальцы к губам.

– Что? – встревоженно произнес Майк.

Она сидела совершенно потрясенная. Рядом ее семнадцатилетний сын, и ей не суждено увидеть его восемнадцатилетие. Она не узнает, закончит ли он школу или решит остаться на ферме. Если они со Сьюзен полюбят друг друга, она не узнает и этого, как и того, что будет дальше. Не увидит их свадьбу, никогда не будет матерью жениха, а когда у них будут дети, ей не суждено стать бабушкой.

– Майк… – еле слышно прошептала она.

– Что, мама?

Как ему сказать? Она не имеет права причинять ему такую боль. Она так измучилась, так устала от боли, от ожидания… Она знала, ждать осталось недолго. Скоро придет смерть, которую она впустила в свою плоть, стоя у замерзшего пруда, когда погибал ее сын и когда она молила Бога спасти его. Как она могла сейчас ему сказать, что хочет знать, что будет с ним дальше?

– Милый, – начала она, – я хочу…

– Я знаю, мама.

– Нет, ты… – Она умолкла, чтобы обрести хоть каплю самообладания. – Будь счастлив, милый. – Это все, что она смогла сказать.

Майк встревоженно посмотрел на нее. На ее лице, как обычно, отразилось все. И даже легкий макияж ничего не мог скрыть. Сегодня для нее второй по важности день после дня, когда родился Майк. День, когда ей предстоит выйти замуж и… умереть.

Майк вышел, обошел машину, открыл дверцу и помог Саре выбраться из джипа. Они прошли по мощеной каменистой дорожке, запорошенной свежим снегом. Остановившись у входа, Сара положила руку на руку сына. Кладбище находилось справа от них. Взгляд Сары скользнул по могилам.

– Мама, – сказала Сара.

Майк ждал.

– Она была такая красивая, – прошептала Сара, – твоя бабушка. Я ведь рассказывала тебе о ней? Правда?

– Да, мама. Я ведь здесь.

– Что ты хочешь сказать?

– Это ее остров. Я все время с ней.

Слезы подступили к ее горлу. Она обняла сына. Он осторожно, но крепко ее поддерживал. Он был молод, но уважал прошлое. И чтил память предков. И это породило у Сары множество вопросов, которые она не могла не задать.

– Ты мне скажешь?

– Что сказать? – спросил Майк.

Напряжение Сары нарастало. Она понимала, что следует держать это при себе, не огорчать сына. Но что-то в его глазах, в его тоне позволило ей спросить.

– Ты расскажешь своим детям обо мне? – спросила она.

– Ох, мама, – напряженно улыбнулся Майк.

– Что? – спросила она, ей нужно было знать, почему он улыбнулся.