Текст книги "Седьмое небо"

Автор книги: Луанна Райс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 19 страниц)

Глава 14

Старик Толбот наблюдал, как Уилл Берк буднично и привычно очищает свой самолет от снега, точно так же какой-то другой парень мог бы очищать от снега свой джип. Мужчина как мужчина, он делал все уверенно и четко. Не вдаваясь в объяснения и не пропуская ни одной мелочи, Уилл готовил самолет к полету. Он протер его от носа до хвоста, расчистил снег вокруг колес, развязал расчалки, затем откатил самолет назад, чтобы Джордж освободил от снега полосу. Затем Уилл запустил мотор вхолостую. Когда он убедился, что все в порядке, работа была закончена.

– У вас надежная машина, – похвалил Джордж.

– Спасибо, сэр.

– Авиация – это ваше хобби?

– Нет, работа.

– Я подумал было, что вы сделали это ради Сары.

– У меня маленькая авиационная компания в Форт-Кромвеле. Чартерные полеты в основном.

Старик кивнул. Он раскурил трубку и затянулся. На холодном ветру его ревматизм снова напомнил о себе, и не было ничего лучше, чем трубка, чтобы забыть о болячках.

– Вам везет: вы занимаетесь любимым делом, да еще и получаете за это деньги. Было время, когда я проводил много времени в воздухе.

– Над Европой?

– Да. Я сделал сорок два вылета: Кельн, Дрезден, Нормандия.

– Сорок два – это много.

– Семнадцать вылетов сверх положенного, – пояснил Джордж, благодарный Уиллу за понимание. Ему не с кем было больше поговорить о войне. Роуз была единственная, кому он рассказывал все. Она могла слушать часами в любое время, когда ему хотелось поговорить. И сейчас, когда он занимался самолетом с человеком помоложе, чем он сам, да еще из морской авиации, он припомнил свою молодость и чувствовал себя хоть куда.

– Почему так много?

– У нас был большой запас бомб, которые надо было сбросить. Нас накачивали кофе и злостью и посылали в небо снова и снова. Мы не успевали вернуться, как нас опять посылали в полет.

– И вас ни разу не подбили?

Джордж кивнул.

– Попал под обстрел над Эльзасом. Спрыгнул с парашютом и повис на дереве. Но это не беда.

– Вы теряли друзей, – сказал Уилл. Это было утверждение, не вопрос. Он знал это, как все настоящие солдаты. Даже если это не случилось с тобой, ты знал кого-то, кто пострадал в этой войне. Твой лучший друг, твой сосед по казарме, твой пилот, твой врач – кого-то обязательно убивали в сражении.

– Мой первый экипаж, – сказал Джордж. – Мы вместе тренировались целый год, совершили десять вылетов, пока не попали в Англию. Потом по какой-то идиотской причине я стал летчиком-бомбометателем на головном самолете.

– Сара рассказывала.

– Она мной гордится, – сказал старик. Но не улыбнулся. Он не гордился тем, что случилось в его жизни, потому что вряд ли это можно было причислить к его собственным достижениям. Это была война, и он шел туда, где был нужен. Ему пришлось подчиниться приказу, и его новый экипаж перенес его вещи в другую казарму. – В тот первый вылет, который они совершили без меня, их подбили над Гельголандом. Маленьким островком в Северном море, не больше этого.

– Мне очень жаль, – сказал Уилл.

– Все погибли.

– Очень жаль, – повторил Уилл.

– Да, – сказал старик, потягивая трубку. Это воспоминание все еще вызывало у него слезы, он не мог поверить, что такие отличные парни, его лучшие друзья ушли безвозвратно. Потеря безмерно огорчила его. Смерть непоправима, это больно, и тут ничего не поделаешь. Либо вы смиряетесь с этим, либо горюете, либо то и другое вместе. – Вы летали над Гольфстримом? – спросил он.

– Да.

– Настоящий мужик, – одобрительно кивнул Джордж. – Летчик?

– Да, сэр.

– Сара мне говорила, что вы были спасателем?

– Да, я тренировался на базе морской авиации в Джексон-вилле, служил на борту авианосца «Джеймс». Потом моя карьера пошла вверх. Поэтому я могу себе представить, что вы чувствовали, потеряв весь свой экипаж. То же самое было со мной.

Джордж пожевал трубку. Они закончили все дела с самолетом и сейчас ехали домой. Он поглядывал на Уилла через сиденье. У этого еще не старого человека было такое страдание в глазах. Отчего это – след войны? Или, может, что-то связанное с семьей? То, что приходит позднее, и ничего с этим не поделаешь и так и несешь внутри себя, не в состоянии забыть того, что когда-то случилось.

– А что с вами приключилось? – спросил старик. – Тоже потеряли кого-то?

– Да, сэр, – ответил Уилл и замолчал, но через минуту сказал: – Потерял сына.

– Сына? О Боже праведный! – воскликнул Джордж.

Уилл смотрел прямо перед собой и, очевидно, мысленно представлял себе своего мальчика. Джорджу было знакомо это выражение лица: он видел его собственными глазами, когда мельком смотрел на себя в зеркало по утрам. В этом взгляде были мысли о Роуз, о его погибших друзьях.

Он хотел спросить, где это произошло и при каких обстоятельствах. Но зачем – заставить Уилла еще раз все вспомнить и освободиться от горьких воспоминаний? Теперь считается, что горе как нарыв и надо помочь ему прорваться. Но Джордж думал, что это слишком просто. Он был убежден, что горе и печаль делают людей человечнее, навсегда соединяя с теми, кого они потеряли.

Старик кашлянул и опустил окно. Морозный воздух ворвался внутрь, ударяя им в спины. Он принес с собой не только холод, но и бодрость. Джордж похлопал Уилла по плечу.

– Ваша старая команда на «Джеймсе» может вами гордиться, старина, – сказал он, – вы спасли Майка.

– Спасибо, сэр.

– И мы тоже гордимся вами. Сара не пережила бы, если…

Уилл хмыкнул.

Джордж крепко пожал ему руку.

– Добро пожаловать на борт, командир, – сказал он. Затем дал газ, и большой джип рванулся вперед.

Когда Уилл и отец Сары вошли через задний ход, она встретила их в холле. Она слышала, как тетушка Бесс говорит по телефону с Хиллом Кроуфордом, пытаясь убедить его самолично доставить им лобстеров. Все еще расстроенная из-за Майка, Сара говорила рассеянно.

– Тетя Бесс и Снежинка задумали устроить сегодня вечеринку, – сообщила Сара. – Но Хилл слишком занят и не может сам привезти нам лобстеров. Могу я взять машину и забрать их?

– Тормоза никуда не годятся, – с сомнением в голосе произнес старик. – Майк как раз на днях заказал новые, но не успел установить их.

Сара улыбнулась:

– Я буду очень осторожна.

– Я поеду с тобой, – вызвался Уилл.

– Лучше бы вам, Уилл, сесть за руль, – попросил Джордж. – А Сара пусть покажет дорогу.

– Я согласна, – сказала Сара. Стоило ли по такому пустяку спорить с отцом? У них и так хватало разногласий. Прежде она как-то не задумывалась над тем, что сейчас пришло ей в голову. Дело было вовсе не в том, что отец сомневался в ее способности вести автомобиль по острову – она делала это не хуже любого мужчины. Потребовалось много лет, чтобы понять, что таким образом отец берег ее, неловко выказывая свою любовь. Поцеловав его в лоб, она приняла его предложение.

– Выберите лобстеров получше, – ворчал отец. – Если он станет говорить, что в каждом два фунта, заставь его взвесить при вас.

– Папа, он не станет нас обманывать. Ты знаешь Хилла всю свою жизнь, вы ведь вместе ходили в школу.

– Именно поэтому я вас предупреждаю! У него свои хитрости. Понаблюдай за ним, говорю тебе. Он проделывает такую штуку: оставляет крабовые ножницы на весах, и тогда вес увеличивается почти на фунт! Понаблюдай за ним, командир!

– Я все сделаю, сэр, – заверил Уилл.

Сидя на переднем сиденье джипа, они крепко обнялись. Несколько часов они провели врозь, но казалось, прошло несколько дней. Уилл поцеловал ее в губы. Сара продела руки под полы его парки и замерла, мечтая остаться так навсегда. Казалось, никто не следит за ними из дома, но если бы даже это было и так, им было бы все равно.

Уилл выехал на дорогу. Несколько гусей прошествовали из сарая и топтались прямо на их пути в поисках корма. Сара опустила окно и замахала руками, прогоняя их. И тут страшная боль пронзила ее спину, отдаваясь в ноги. Она вскрикнула, искры посыпались у нее из глаз.

– Что случилось? – Уилл обеспокоенно повернулся к ней.

Выпрямившись, она почувствовала, что боль ушла.

– Ничего, – переведя дыхание, отозвалась она.

– Ты меня обманываешь, – настаивал Уилл.

– Должно быть, защемило нерв, – сказала она, молясь, чтобы это было так. – Возможно, это из-за Майка. Я так отчаянно спорила с ним.

– И от этого может заболеть спина? – не верил Уилл.

– Это от нервного напряжения, – объяснила она. – Я сама виновата.

– Из-за чего вы спорили?

– Из-за меня, – сказала она и улыбнулась, потому что не хотела, чтобы он видел, как ей больно.

Она велела Уиллу ехать на север по узкой проселочной дороге, которая делила остров пополам. Сара знала тут каждый дюйм. Они миновали злосчастный пруд, сосновую рощицу, дом, где жили родители Зика. Она показала Уиллу здание школы, где после детского сада проучилась двенадцать лет, и то место, где они обычно собирали чернику… Дорога уходила вниз на Кестрел-Пойнт, где располагались большие летние особняки и где жила та самая «летняя» подружка Зика.

Они выехали на дорогу, ведущую к заливу, грязную после осенних штормов, она вывела их к причалу, куда рыбаки привозили улов. Ловцы лобстеров с Лосиного острова выходили на свой промысел с сентября по апрель, и так каждый год, позволяя лобстерам нагулять вес за лето. Труд был доходный, но изнурительный. Ловили лобстеров зимой, и это было опасным делом. Местная флотилия каждые четыре года теряла одного человека, а то и больше, но мэнские лобстеры считаются лучшими в Соединенных Штатах и стоят дорого.

Три траулера покачивались у причала. Сотни корзин с лобстерами штабелями высились на пристани. Яркие буи, канаты и старые снасти лежали в углу. Чайки кружились, высматривая добычу. В воздухе стоял запах соли и рыбы. Найдя свободное место на стоянке, Уилл и Сара направились в один из старых складов.

Хилл Кроуфорд был одногодком с отцом Сары, но выглядел куда старше. Его грубое, обветренное лицо было больше испещрено морщинами. Артрит заставил его ссутулиться еще больше, чем Джорджа. Жизнь на острове для всех его обитателей не была легкой, но старик Толбот всегда занимался гусями, а это куда легче, чем ловля лобстеров. Одного взгляда на Хилла было достаточно, чтобы понять это.

– Сара! Как я рад тебя видеть! – воскликнул Хилл Кроуфорд. На нем были точно такие же высокие грубые ботинки, какие надевал ее отец, когда резал гусей. Куртка была вся в пятнах, брюки изрядно помяты. Сара улыбнулась, вспомнив его жену Софью, которая дружила с ее матерью. Софья Кроуфорд, рассудительная и элегантная, никогда не позволила бы Хиллу являться на люди в таком неопрятном виде. Она стирала и гладила его одежду, отсылала шерстяные вещи в чистку на материк. Но прошлым летом она умерла.

– Привет, Хилл, – сказала Сара, обходя вокруг большого деревянного чана с лобстерами, чтобы чмокнуть его в щеку. Крепко обняв, он ее долго не отпускал. От него попахивало виски. Отцу повезло, что рядом с ним Бесс, подумала Сара. Бедные старики обречены на одиночество в этом уединенном уголке земли.

– Мы потеряли Софью, Сара, – сказал он, уткнувшись в ее шею.

– Я знаю, Хилл. Мне очень жаль.

– Да, она покинула нас. Она была настоящая леди, как и твоя матушка.

– Она вас любила, – сказала Сара. – Я помню, как Софья стояла на крыльце, поджидая, когда вернется ваша лодка. Я знаю, как вы скучаете по ней.

– Еще как! – сказал Хилл, вытирая глаза. – А вы тот летчик, что вытащил Майка из пруда? – спросил он, разглядывая Уилла.

– Новости здесь распространяются быстро, – усмехнулась Сара. – Хилл, это Уилл Берк. Уилл, это наш старый друг Хилл Кроуфорд.

Мужчины обменялись приветствиями, и Хилл начал жаловаться на жизнь. Он говорил о своей старой лодке, о мучившей его язве, об ушедших товарищах и о том, что его мечте переехать во Флориду не дано осуществиться. – Это была скорее идея Софьи, нежели моя, – сказал он, наклоняясь над чаном с лобстерами. – Мы несколько раз проводили там отпуск, и она полюбила это место. Мы думали продать мой бизнес и зиму проводить там, сохранив здесь дом на лето.

– Вы можете и сейчас это сделать, – сказала Сара.

– Ха! – воскликнул Хилл. – Разве это возможно без Софьи?

– Может быть, она хочет, чтобы вы это сделали, – продолжала Сара, наблюдая, как он медленно перешел от чана к весам. Хилл взвешивал каждого лобстера, записывал его цену на бумажном пакете и укладывал в деревянный ящик.

– Может быть, – вздохнул Хилл, – но я не поеду туда без нее. Сколько лобстеров вам нужно?

– Давайте посмотрим, – сказала Сара, взглянув на Уилла. Она прикинула в уме. – Шесть.

– Пять, – поправил Уилл, – Снежинка откажется.

– Два для Майка.

– Бесс сказала, по два фунта, правильно? – улыбнулся Хилл. – Хотите, я добавлю несколько клешней? Они очень вкусные, сам вчера ел на ужин.

– О, конечно. Спасибо, Хилл.

– Не за что, – сказал он и передал Уиллу ящик, в котором копошились лобстеры. Хилл двигался медленно, словно без цели. Сара забыла наставления отца следить за тем, чтобы Хилл их не обвесил, но она верила, что они ни к чему. Хилл и не пытался хитрить.

– С вами все в порядке? – спросила Сара, держа его холодную старую руку.

– Старею, Сара, – пожаловался он.

– Берегите себя, Хилл.

Он рассеянно кивнул. Уилл подошел пожать ему руку перед уходом.

– Ваша жена, наверное, была замечательная женщина, – сказал он. – Вы счастливый человек.

– Был, – сказал Хилл, и его глаза печально заблестели.

Сев за руль, Уилл не хотел сразу возвращаться домой. Не обсуждая это с Сарой, он повернул на восток, вместо того чтобы ехать на юг, и они двинулись вверх по берегу залива. Он хотел увидеть весь остров, прежде чем уехать отсюда, чтобы иметь лучшее представление об этом месте. Они миновали главный магазин, почтовое отделение и две бензоколонки.

– Это дом Хилла и Софьи, – сказала Сара, указывая на великолепный белый особняк в колониальном стиле. Он стоял недалеко от дороги за самшитовой изгородью. Несмотря на то что это был один из четырех домов на улице, было ясно: он был чем-то вроде городской достопримечательности. Дом был величав, американский флаг развевался перед ним на высокой белой мачте. Но засохшие герани и поникший плющ в оконных ящиках ясно давали понять, что за ними с лета никто не ухаживал. Одинокий черный ставень болтался на сломанной петле. На дорожке валялся мусор.

– Только взгляни на этот великолепный дом, – сказала Сара. – Я всегда хотела жить здесь, когда была маленькая. Больше, чем где-то…

– Но у вас замечательная ферма, – возразил Уилл.

– Я думала, что этот дом – образец хорошего вкуса и элегантности, – сказала Сара. – В центре города, кругом цветы и большие дома. Я любила ходить к Софье в гости с мамой. Но посмотри… без Софьи все пришло в упадок… видимо, все здесь было делом ее рук.

– Дело не в доме, – заметил Уилл.

– Что ты хочешь сказать?

– Дело в Хилле. Без Софьи он деградировал.

– Это верно.

– Я его не знаю, – продолжал Уилл, – но, похоже, он не хочет жить без нее. Он сдался.

– Я очень хотела бы, чтобы он поехал во Флориду.

Внезапно главная улица превратилась в узкую дорогу, на которой с трудом могли разъехаться два автомобиля. Несколько миль они ехали через сосняк. Затем снова показалось море. Они миновали два небольших заливчика, электростанцию и устье реки. Вода бурлила под красивым арочным мостом, впадая в море.

– Художники любят рисовать этот мост, – сказала Сара. – Они приезжают из Нью-Йорка и Бостона. Есть знаменитая картина в музее «Метрополитен», на которой изображено это место. Я сама видела и вспоминала, как ловила крабов в бухте.

– Голубых крабов? – спросил Уилл.

– Да.

– Я тоже люблю ловить крабов. Помню, у меня было одно заветное местечко под железнодорожным мостом… А они здесь большие?

– Огромные, – ответила она. – Мы ловили их на бекон или на мелкую рыбешку.

– А я предпочитал куриные косточки, – сказал Уилл. – Мой рекорд – двадцать штук за день.

– И хорошего размера? – спросила она, в ее тоне проскользнула скептическая нотка. – В Коннектикуте тоже голубые крабы?

– Что вы себе думаете, мисс Толбот? Что только в Мэне есть ракообразные? – спросил он, смеясь. – Они были вполне приличного размера. Моя мать готовила их на обед, и при этом у нее всегда был такой вид, словно она священнодействует.

– Моя тоже, – рассмеялась Сара.

– Покажи мне что-нибудь еще, – попросил Уилл. – Я видел твою школу, причал, где торгуют лобстерами, и твое любимое местечко, где ты ловила крабов. Я хочу увидеть все важные для тебя места.

– Давай навестим мою маму, – предложила Сара.

– Как это? – не понял Уилл, а Сара молча указала на восток.

Они проехали северные холмы, высокую гранитную вершину, на которой гнездились орлы. Уилл вел машину, а Сара, вытянув шею, выглянула в окно, пытаясь увидеть птиц. Ей удалось разглядеть гнездо, примостившееся на высоком выступе, – сплетение соломы и веточек ежевики, но птиц не было видно, они, видимо, где-то охотились. Сара попросила повернуть налево, в сторону от главной дороги. Уилл свернул на узкий проселок, недавно расчищенный, но вновь занесенный снегом, поэтому они тащились еле-еле. Дорога пролегала через поле, потом через старую дубовую рощицу, голые ветви шуршали у них над головами.

Наконец они увидели церковь. Она стояла лицом к океану, в окружении снежных полей. Рядом с ней за витой железной оградой располагался небольшой погост. Уилл заметил, что настроение Сары изменилось. Остановив джип, он потянулся к ее руке. Она смотрела на море с необычайной решимостью, словно ее привела сюда определенная цель.

Они пошли по заснеженной тропинке. Маленькая церковь скорее всего была построена еще в средние века, нечто подобное можно встретить в Оксфорде или в Кембридже. Неправдоподобно массивные стены из темного камня удерживали своды, над которыми, наперекор всем ветрам, возвышался остроконечный шпиль. Три гранитные ступени вели ко входу в виде арки. Кто-то повесил здесь венок из еловых веток, украшенный пурпурной лентой, сосновыми шишками, металлическими лавровыми листьями и засохшими веточками черники.

– Отец был здесь, – сказала Сара, и ее глаза просветлели.

– Это Джордж повесил венок?

– Он приезжает сюда каждый год, на утро после Дня благодарения. Он не жалует праздники, а мама любила их, особенно Рождество. Он делает это в память о ней.

– Она здесь? – спросил Уилл, прижимая Сару теснее к себе, пока они шли по кладбищу.

– Вон там, – сказала она, указывая на могилу с ангелом на надгробии.

Уилл поднял щеколду, и железная калитка мягко закрылась за ними. С моря дул ветер, принося запах соли и бросая снег им в лицо. Наверное, это было самое промозглое место на всем острове. Ветер пронизывал до костей, и Уилл невольно вспомнил ледяной пруд. Стоя среди могил, он склонил голову и подумал о Фреде.

Сара опустилась на колени перед могилой матери. Она была так красива в эту минуту, погрузившаяся в молитву и воспоминания. Ее серебристые волосы напоминали шапочку снега на голове ангела, того самого, что был на могиле. Имя матери Сары – Роуз Толбот – было выбито над датами ее рождения и смерти. Рядом, без дат, стояло имя Джорджа Толбота, ниже – имя Сары.

Увидев ее имя на могильном камне, Уилл вздрогнул. Его ноги, казалось, приросли к земле, он был не в состоянии сделать ни шагу. Он только смотрел на камень. Уилл перевел взгляд на Сару. Она была рядом. Стоя на коленях, она шептала молитву. Он протянул руку и прикоснулся к ее плечу. Она повернула голову, и его палец коснулся ее шеи. Ее кожа была теплой на ощупь. Она пошевельнулась в ответ на его прикосновение и потянулась к его руке.

– Сара, – прошептал он, опускаясь на колени подле нее.

– Это Уилл, мама, – сказала она, взяв его за руку. – Я бы хотела, чтобы ты его знала. И Майка… я бы хотела, чтобы ты знала моего сына.

– Роуз… – прошептал Уилл, сплетая свои пальцы с пальцами Сары.

– Мама, я скучаю по тебе, – прошептала Сара. – Мне так тебя недостает.

Уилл больше не мог этого вынести. Он молился о Фреде много раз с тех пор, как тот утонул, но слушать разговор Сары с ее умершей матерью, видеть ее имя на могильном камне было для него невыносимо. Он обнял ее за плечи и помог подняться.

– Ты что? – спросила Сара. Ветер задул еще сильнее, ее щеки порозовели, а слезы выступили на глазах у нее и у Уилла.

– Страшно холодно, – поежился Уилл. – Я не хочу, чтобы ты мерзла.

– Пойдем внутрь.

– В машину?

– Нет. В церковь, – сказала Сара.

– А она не заперта? – нахмурившись, спросил Уилл. Он предположил, что, так как церковь располагалась в таком отдаленном месте и на острове жило мало людей, скорее всего она закрыта.

– Я знаю, где лежит ключ, – улыбнувшись, сказала Сара и прошла с подветренной стороны. Примерно в двух футах от земли было укромное местечко в растворе, скрепляющем камни. Она достала старый железный ключ. Дюйма четыре в длину, с кружевными причудливыми завитками, он казался совершенно нереальным.

– Что-то не так? – спросил она.

– Не знаю… – замялся он. – Камень на могиле. – Он хотел прикоснуться к ней, но не мог посмотреть ей в глаза. – Почему там твое имя?

– Не только мое, но и моих родителей тоже, – возразила она.

– Твое, – сказал Уилл, – я видел только твое.

– Это семейное надгробие.

– Мне было неприятно смотреть на него.

– А что тут плохого? – Она пожала плечами. – Я привыкла, я вижу его с тех пор, как умерла мама. Так принято у нас на острове. Мы все рождаемся здесь и все уходим в эту землю… когда-нибудь.

– А крестили тебя тоже здесь? – спросил Уилл, стараясь переменить тему и заставить свое сердце стучать равномерно. Они стояли перед алтарем.

– Да, – ответила Сара. Ее голос дрогнул. – И Майка тоже, только с разницей в двадцать лет. Вот здесь, – сказала она, указывая на мраморную купель. – И здесь я чуть было не вышла замуж.

– За ловца лобстеров? – спросил Уилл, не в состоянии поверить, что Сара стояла в этой церкви перед алтарем с другим мужчиной.

– Он так и не появился. – Сара опустила глаза. – Он не хотел на мне жениться.

– Идиот! – не удержался Уилл.

Сара пожала плечами. Она казалась такой расстроенной. Стоя перед мраморной нишей, она коснулась святой воды. Но вода замерзла. Она постучала пальцами по льду.

– Он тоже похоронен здесь, – мягко произнесла она. – Отец Майка. Я знаю, именно поэтому Майк и приехал сюда.

– Ты думаешь? – спросил Уилл, неожиданно радуясь тому, что тот человек умер. Кто бы он ни был, но он оставил Сару в положении, бросил ее одну перед алтарем.

– Всю жизнь Майку не хватало отца, – сказала Сара, вспоминая недавний спор с сыном.

– Он хороший парнишка, – сказал Уилл. – И будет еще лучше.

– Да. Но он пока еще не верит в это. Он хотел понять своего отца – вот что я думаю. Жизнь на острове – это безумие… Тут нет будущего! Посмотри на моего отца, посмотри на Хилла! Уилл, я хочу, чтобы Майк был со мной. Я хочу, чтобы он поехал домой с нами.

– Я понимаю, – сказал Уилл, обнимая ее.

Сара рыдала у него на груди. Она хотела удержать при себе своего сына, а он сопротивлялся. Уилл не мог предположить, чем все это завершится, и беспокоился о Саре. Она все поставила на карту, наметила все наперед на добрых полгода, а ее сыну не было до этого дела. Уилл видел это по тому, как сотрясались ее плечи и прерывалось дыхание.

– Позволь ему жить так, как он хочет, Сара, – сказал он. – Это все, что ты можешь сделать.

– Я твержу себе то же самое. Но как? – спросила она. – Я его мать.

Уилл провел рукой по ее волосам, думая о Фреде. Как он позволил своему сыну уйти? Жизнь или смерть – самое важное на свете. Но Уилл знал секрет: на самом деле вы лишены выбора. Ваши дети вам не принадлежат и никогда не принадлежали. Они вверены вам лишь на короткое время. Вы делаете все, что в ваших силах, вы защищаете их; если им вздумается изменить свое имя, вы спросите, как их теперь называть. Если они захотят управлять яхтой, вы поможете им выбрать верный курс…

– Ты будешь его любить, где бы ты ни была, – сказал Уилл. – Ты это уже знаешь.

– Я знаю?

– Подумай о себе и своей матери, – сказал Уилл.

– Я люблю ее, где бы я ни была, – сказала Сара, всхлипывая.

– Ты уже знаешь, что такое быть дочерью, – сказал Уилл, вытирая ее слезы. – Теперь ты должна поступить как мать.

Сара кивнула. Уилл видел и раньше ее слезы, и его поражало, как мгновенно менялось ее настроение. Десять секунд назад она, совершенно разбитая, рыдала в его руках, а сейчас вся светилась, сияла как невеста. Он представлял, как она идет по этому проходу, останавливается у алтаря, ждет человека, который и не собирался здесь появиться.

– Сара, – сказал он, взяв ее за руки.

– Да?.. – запинаясь спросила она, словно все еще боялась говорить.

Слова застряли у него в горле. Его взгляд застыл, устремленный в ее прозрачно-чистые прекрасные глаза. Он так далеко продвинулся за такое короткое время. Сара вернула его к жизни, на то самое место, где он остановился, когда умер Фред. Если Уилл в состоянии ей помочь в отношениях с собственным сыном, может быть, это то, ради чего он здесь.

Больше они не говорили. Не отрывая глаз друг от друга, держась за руки, они пошли от алтаря к выходу из церкви. Уилл думал о человеке, который много лет назад оставил Сару ждать здесь в одиночестве… И который умер, так и не женившись на ней и не дав свое имя ребенку. Уилл жалел этого человека, не потому что тот умер, а потому, что он ушел от Сары Толбот.

Уилл вел Сару к выходу и остановился у двери. Он посмотрел ей в глаза, затем провел рукой по ее голове, словно приподнимал фату. Он стоял в проходе и целовал женщину, которая никогда не была его невестой. Толкнув дверь, они вышли из церкви навстречу холодному ветру.