Текст книги "Очищение огнем (тематическая антология)"
Автор книги: Лу Камерон
Соавторы: Фред Стюарт,Поль Андреотта
сообщить о нарушении
Текущая страница: 27 (всего у книги 32 страниц)
– Контактный цемент? – пробормотал я, водя лучом по полу.
– О чем ты говоришь? – спросил Кустис.
– На этой стене у них было распятие в натуральную величину! И где-то здесь они разожгли огромный костер. Я все еще чувствую запах серы.
Кустис понюхал воздух и сказал:
– Да, действительно пахнет так, как будто кто-то жег здесь спички. Никаких следов костра, однако.
– Он был где-то здесь, – настаивал я – Они держали эту черную женщину, понимаешь? Не знаю, они действительно собирались ее убить, или просто хотели выцедить из нее немного крови, но…
– Ты имеешь в виду, что здесь была черная женщина? – Кустис сдвинул брови.
Я кивнул.
– Горничная, я думаю. Они, должно быть, заманили ее, пообещав работу, и…
– Не посветишь ли сюда, сержант? – перебил Кустис. – Там, по-моему, что-то лежит рядом с ящиком.
Я направил туда фонарь, и в круге света оказались изуродованные останки большого черного бесхвостого кота. Половина его головы была снесена, ящик над ним был забрызган кровью и мозгом. Отверстие от пули в доске было менее заметно.
– Это же тот странный кот без хвоста из старухиного дома! – поразился Кустис.
– Удачный выстрел, сержант, – сказал патрульный. – Всего мы насчитали выстрела четыре.
– Да? – Я наморщил лоб и откинул цилиндр своей «кобры». Сосчитав вмятины от бойка на пустых патронах, я сказал: – Наверное, так и есть. Я был в бессознательном состоянии, насколько я помню.
– Хорошо, что ты попал только в кота. – Кустис улыбнулся и добавил: – Странно, а я думал, что чертов зверь погиб при пожаре.
– Я тоже так думал, – ответил я и добавил. – Одно определенно ясно. Мы знаем, что он мертв на этот раз. Меня немного тревожит его хозяйка, но, думаю, мы можем с уверенностью утверждать, что мы видели конец Мередита Аб Овэйна Ап Ховел!
Тогда я еще не знал, что это было одно из самых неудачных моих предположений!
После того как врачи определили у меня сотрясение мозга и соответственно обработали, Кустис отвез меня домой и уложил в постель. В течение ночи меня дважды рвало. Но к одиннадцати часам следующего утра я почувствовал себя достаточно хорошо, чтобы идти на доклад.
Тщательное исследование подвала, в котором я был найден, и при дневном свете ничего не дало. Мой письменный рапорт могли подтвердить только останки мертвого кота.
Ветеринар сообщил Кустису, что это был очень старый бесхвостый кот и что он был убит одним выстрелом. Пуля, извлеченная из деревянного ящика, была выпущена из моей «кобры». К нашему великому облегчению, ветеринар был того мнения, что Мередит-и-так-далее оставался жив до тех пор, пока моя пуля не убила его.
Мы уже не считали это самой собой разумеющимся.
Балахон, кольцо и все прочее было снято с меня, когда я лежал без сознания. Почему они не взяли также мой револьвер или мою жизнь – можно было только догадываться. Отдел по розыску пропавших людей не имел информации об исчезновении прислуги – черной, белой или любой другой. Внезапная проверка гетто в Восемнадцатом округе ничего не дала. Было длинное, прохладное лето, и никаких сведений о полных черных дамах средних лет.
Начальник округа сообщил Брюстеру, что из главного управления пришел запрос насчет моей психической полноценности.
Брюстер стоял за меня, как мог. Он показал мне копию письма, которое он отправил комиссару, где подчеркивалось, что такая же ерунда происходила и до того, как я был подключен к этому делу.
Комиссар заявил, что он равно считает меня тронувшимся.
Мы с Брюстером обсуждали наши дальнейшие планы, поскольку мое инкогнито теперь было раскрыто, когда в его кабинет заявилась мисс Клюни из Британского Консульства с дополнительной информацией о Цинтии Пауэлл.
Этим мы сразу же и занялись. Хелен Клюни сообщила, что из Кардиффа наконец получены сведения об американском отце Цинтии.
– Он тоже был уэльсцем, – объяснила мисс Клюни. – Правда, уэльсцем, родившимся в Америке. Он был в увольнении и посещал могилы предков, когда встретил мать Цинтии.
– И стал с ней встречаться, – добавил я.
– Это было зачатие в первую же ночь, – сказала Хелен Клюни, криво улыбнувшись. – Вы никогда не угадаете, из какой части Америки он происходит.
Она ошибалась. Сэм Брюстер сразу же взял трубку телефона:
– Если на нашу шею окажется, что он здесь…
– Нет, – перебила Хелен Клюни. – Его звали Ральф Говер, и он был убит под Швайнфуртом в сорок четвертом году. Он был стрелком американского В-24. Его самолет добрался до аэродрома при помощи только одного крыла и молитвы, а сержант Ральф Говер истек кровью над своими пулеметами. Он был похоронен близ Ситинга, в Восточной Англии, на некоторое время.
– Что значит «на некоторое время»? – спросил я.
Брюстер недовольно отмахнулся сигарой:
– Это было еще до того, как ты родился, несмышленыш. Сразу после войны большинство из них были перевезены обратно. Помню, я тогда был в президентской парламентской комиссии в Сан-Франциско. Мы их закопали восемь штук за один день на кладбище Голден Гейт. Этот Говер, наверное, похоронен сейчас где-то поблизости.
– Владельца «Уэльского уголка» зовут Говер, – вспомнил я внезапно.
Брюстер взглянул на меня в испуге:
– Э-эй, послушай! Этот мертв уже более четверти века!
– Но у него же была семья, – настаивал я. – Этот Говер из «Уэльского уголка» может быть его братом или отцом!
– Мы это проверим, – сказал Брюстер. Затем, так как Хелен Клюни уже освободилась от груза своей информации, он рассказал ей о моих развлечениях предыдущей ночью.
Она заинтересовалась кольцом с печаткой, которое они мне предоставили для церемонии.
– По-моему, это фамильный герб, – сказала она и обратилась к Брюстеру: – Вы не против, если я позвоню? – Брюстер кивнул и, пока она набирала номер, задумчиво произнес: – Очевидно, они хотели, чтобы Моргана можно было сразу узнать, даже в черном балахоне. Кольцо большое и неуклюжее, оно заметно в полумраке.
– Возможно, – откликнулась она; затем на том конце линии взяли трубку. – Это ты, Сюзан? Это мисс Клюни. Ты бы посмотрела в «Книге пэров Брука» один герб. Книга есть в моем кабинете, на… А, у тебя тоже есть? Отлично. Записывай. Геральдическое описание следующее: «Обузданный Древней Короной», полудракон на задних лапах, обычный. Подозреваю, что фамилия окажется Ап Рис, Райс или Прайс. Будь киской и перезвони мне по этому телефону…
Она продиктовала телефон Брюстера, в то время как мы с ним обменялись озадаченными взглядами. Когда она повесила трубку, Брюстер, нахмурившись, спросил ее:
– С чего вы взяли?
– Мне кажется совершенно очевидным, что кто-то пытается дискредитировать сержанта Прайса. После того, что вы мне рассказали, я готова поспорить, что все это было инсценировано ради него. Они несомненно знали, кто он такой.
– Может быть, но зачем им было трудиться и раздобывать это кольцо? И почему вы думаете, что это должен быть герб Прайса?
Девушка пожала плечами:
– Назовите это интуицией, если хотите. Но после того, что вы мне рассказали об этой команде привидений, я думаю, подобная вещь вполне соответствовала бы их гротескному чувству юмора. А достать такое кольцо – ничего не может быть проще. Есть несколько фирм, которые по почте могут снабдить поверхностно образованных американцев «древними» фамильными гербами. В Англии Геральдическая Коллегия этого не поощряет.
– Вы имеете в виду, что все эти объявления в журналах – жульничество?
– И да, и нет, – объяснила девушка. – Почти каждая фамилия имеет зарегистрированный где-то герб. Но использовать зарегистрированный герб может только заявитель.
– Вы имеете в виду, что если бы я в какой-нибудь книге нашел герб семьи Брюстеров, сам бы я не имел права его использовать?
– Именно это я и имею в виду. Если бы вы хотели иметь собственный герб на своей серебряной посуде, к примеру, вам нужно было бы зарегистрировать его в Геральдической Коллегии. Если, конечно, вам нужна регистрация в Великобритании.
– Для этого мне нужно быть рыцарем или чем-то в этом роде?
– Совсем нет. Там очень небольшая плата за регистрацию, и, конечно, ваш герб не должен вступать в противоречие с уже существующими гербами.
– Надо же, – рассмеялся Брюстер. – Я всегда думал, что, чтобы иметь герб, надо быть кем-то вроде лорда.
– Различная отделка определяет ранг владельца, – объясняла англичанка. – Но если вы не будете использовать шлем или животных, то всегда можно изобразить щит или гребень сверху. Однако нужно быть внимательным. Определенные символы обозначают трусость или внебрачное происхождение. Поэтому некоторые из ваших американских торговых марок развлекают нас в этом плане.
Телефон на столе Брюстера зазвонил, и, взяв трубку, он передал ее мисс Клюни.
– Да, сектанты меня вычислили. На кольце, которое дал мне Мерлин, был фамильный герб семьи Ап Райс.
– Они знали, что вы попытаетесь их остановить, – сказала мисс Клюни, – так что кто-то из них все время стоял за вами с дубинкой.
– Похоже на то, – согласился Брюстер. – Но как насчет этой черной горничной? Ты думаешь, она играла, Прайс?
– Если так, то она великолепная актриса, – сказал я.
– Никто, подходящий под ее описание, не заявлял в полицию и не пропадал, – размышлял Брюстер. – А ты уверен, что она была черная? Ты говорил, что у нее кавказские черты. Она могла накраситься. Кто угодно может купить парик с африканской прической и…
– Не спешите! – фыркнул я. – Они раздели ее почти догола, Сэм.
– Может, она намазалась вся?
– Нет. Они достаточно грубо с ней обращались, и у нее было белое нижнее белье. Я уверен, что женщина была черной.
– Я рад, что ты хоть в чем-то уверен! – буркнул Брюстер.
Вошел Пит Кустис. Брюстер пробормотал:
– Где ты был, Пит? У меня есть для тебя работа, придется побегать.
– А я и бегал. – Высокий сыщик осклабился. Потом он спросил меня, уэльская ли фамилия Данрейвен.
– Ирландская, – твердо ответила Хелен Клюни. Похоже, она это точно знала.
Кустис сдвинул брови:
– Ну все равно, это очень странно.
– Кто этот Данрейвен, Пит? – спросил лейтенант.
– Вы меня взяли врасплох, Сэм, – сказал Кустис. – Но он только что был похоронен на кладбище Гленвуд, и знаете что? В его бумагах не было свидетельства о смерти!
Глаза Брюстера стали задумчивыми.
– Интересно, а что ты делал на кладбище Гленвуд, Пит?
– Рыскал. Я проверял похоронные бюро, а это кладбище ближе всего к сгоревшему дому Сибиллы Эванс. Я подумал, что никто не будет тащить мертвеца дальше, чем надо, и…
– Ну-ну, и что же насчет этого Данрейвена?
– Вот что написано на камне: «Роберт Дж. Данрейвен, 1924–1971» – а могила свежая, и нет записи о том, что за последние шесть лет там хоронили кого-нибудь с таким именем. И рабочие на кладбище не помнят, что они его хоронили!
– Я получу ордер на эксгумацию, – бросил Брюстер, взяв трубку.
– А я схожу за лопатами, – сказал Кустис, усмехаясь.
Несмотря на то, что рабочий день окончился, несколько раздраженных полицейских копали мягкую землю на могиле Данрейвена.
Директор кладбища Гленвуд; тоже был не в восторге. Он и двое его сотрудников с несчастным видом наблюдали, как лейтенант Брюстер, Кустис, мисс Клюни и я ждали, когда лопата коснется гроба. Сэм Брюстер пытался отговорить девушку от этой поездки, так как раскапывание могил иногда бывает крайне неприятным делом. Но она настояла, заявив, что сделана из прочного материала. И, должен сказать, что она была вполне спокойна, когда один из землекопов, ударив лопатой обо что-то твердое, сказал:
– Гроб, лейтенант. По-моему, он прогнил.
– Давайте открывать, – сказал Брюстер, еще раз взглянув на дату смерти.
Гробокопатели сняли большую часть земли с разъеденных червями досок, и директор кладбища заметил:
– Это, по-видимому, внешняя оболочка. Под ней должен быть более солидный гроб.
Он был прав. Под полусгнившей крышкой наружного ящика была еще одна, латунная, позеленевшая от фунтовых вод. Брюстер спросил, сколько времени нужно, чтобы латунь позеленела, и работники кладбища ему ответили, что на это требуется достаточное количество времени.
Крышка была привинчена, и болты тоже позеленели. Однако после серии неудачных попыток и приглушенных ругательств землекопы внизу отвинтили их. Мы все сделали глубокий вдох, глядя, как открывается крышка.
На нас смотрел скелет, обнажив зубы в издевательской улыбке. Клочки рыжеватых волос прилипли к бровям над пустыми глазницами. Обрывки коричневато-оливковой шерсти прикрывали ребра. В сумеречном свете блестела латунная пуговица.
Долгое время никто из нас не знал, что и сказать. Затем Брюстер пробурчал:
– Не очень-то он хорошо сохранился для человека, похороненного день-два назад, не так ли?
– Этому телу лет двадцать, если не больше, – предположил директор. Брюстер не стал его спрашивать, откуда ему известно. Вполне логично было предположить, что директор действительно это знает.
– Что теперь, лейтенант? – спросил один из землекопов, стоящих у крышки гроба неизвестного скелета.
– Мы передадим его доктору Макалпину и посмотрим, не сможет ли он сказать, кто это такой.
– Мне кажется, я это знаю, лейтенант, – вмешался я. Брюстер медленно повернулся ко мне.
– Узнал с первого взгляда, что ли? Ходил с ним в школу, или как?
Повернувшись к директору кладбища, я спросил у него, много ли солдат было похоронено в конце сороковых годов и нет ли среди них Ральфа Говера.
На поиски ушло некоторое время. Но наконец, в середине кладбища могила стрелка военно-воздушных сил была найдена. Брюстер продолжал настаивать, что моя догадка слишком уж дикая, пока один из гробокопателей не воткнул лопату в то, что должно было быть землей, слежавшейся за двадцать пять лет.
– Ого, земля мягкая! – воскликнул он.
– Начинайте копать, – сказал Брюстер.
– Послушайте, лейтенант, – зашипел директор. – У вас ведь нет ордера на эксгумацию этого трупа!
Брюстер мрачно ему улыбнулся и спросил:
– Вы действительно хотите, чтобы дело зашло так далеко, дружище?
– Это решительно против правил, – протестовал несчастный директор, – но я вас уверяю, что мне нечего прятать!
– А кое-кому есть, – ответил Брюстер. – И становится чертовски поздно. Может, прекратим трепотню и все же узнаем, что там внизу?
– Я не буду отвечать, если родственники подадут в суд!
– Не подадут, – вмешался я. – В стране нет его родственников. По крайней мере таких, которые подали бы в суд.
– Откуда ты это взял? – спросил Брюстер.
– Они бы не стали подменять мертвецов, если бы это было не так, – ответил я.
Брюстер тонко улыбнулся:
– Интересно, как это ты так удачно нашел могилу. Я тоже видел, что это воинский гроб. Но сопоставить все это мне поначалу не пришло в голову.
– Пауэлл или кто-то, кто знал ее, могли знать и то, что ее отец здесь похоронен и что его можно будет безопасно перенести. Раскопать кого-то другого было бы рискованно. Одни только даты вам не скажут о том, как часто посещается та или иная могила.
Брюстер взял у Кустиса переговорное устройство и вызвал другую команду гробокопателей, а присутствующим дал приказ продолжать, пока их не сменят. Солнце к этому времени уже садилось, и, похоже, впереди у нас была длинная ночь. Мы с Хелен Клюни пошли в придорожную столовую, оригинально расположенную прямо напротив ворот кладбища. Занявшись кофе с пончиками, она продолжала изложение своей теории о том, что сектанты стремились выставить меня в дурацком свете. На мое возражение, что я не имел отношения к этому делу, когда оно началось, она сказала:
– Вы единственный полицейский во всей полиции, говорящий на уэльском. Они, естественно, ожидали, что вас привлекут к делу, так замесив уэльское блюдо, что оно оказалось не по зубам лейтенанту.
– Хорошо. Я – потерянный брат Цинтии Пауэлл или что-нибудь в этом роде, – фыркнул я.
– Не смейтесь. Девушка из семьи Пауэлл только что вышла замуж за члена вашей семьи, как вы знаете.
– Позвольте, лорд Глиндиверт очень дальний родственник, если вообще он мой родственник. Мы даже не знаем никого по фамилии Пауэлл.
– Может, наследство? – спросила она. – Ваш отец владел землей в Уэльсе, не так ли?
– Он продал ее много лет назад. Мой дядя в Америке исполнил его волю, а деньги находились под опекой, пока я не достиг совершеннолетия. Я видел документы, и я получил все эти деньги, сколько их там ни было. По существу, я смог оплатить учебу в колледже. Ни я, ни мой дядя не имеем вкладов в Уэльсе.
– Я знаю, я проверяла, – сказала Хелен Клюни. – Лорд Глиндиверт никогда не слышал ни о ком из вас, если вас это волнует.
– Господи, вы и его втащили в это дело?
– Попросила своего друга, который его знает, задать ему несколько вопросов. Кстати, во время войны он летал на Спитфайре, окончил ее командиром эскадрильи, по-моему.
– Странно.
– Что странно?
– Не знаю. Просто много совпадений, думаю. Отец Цинтии Пауэлл служил в ВВС США, а лорд Глиндиверт только что женился на другой девушке по фамилии Пауэлл.
– Никакой связи, – ответила Хелен Клюни. – Хористка, которую он только что сделал честной женщиной, не имеет никакого отношения к Цинтии, насколько мы знаем.
Еще некоторое время мы ходили такими кругами в разговоре, так никуда и не приходя и чувствуя какое-то беспокойство от того, что была в этом какая-то система, которую мы никак не могли ухватить.
Затем вошел Пит Кустис. Он выглядел очень кисло.
– Лейтенант зовет тебя, Прайс. Мисс Клюни, вы бы лучше не ходили, это не очень приятно.
– Раскопали вторую могилу? – спросил я.
Кустис кивнул с болезненным видом и сказал:
– Это Мерлин Плью. Он все еще в том же старом черном костюме. Но почему-то у него отсутствуют кисти и ступни.
– Он привел на шабаш каувана, а это – ай-яй-яй! – сказал я, вставая на ноги, но вдруг вспомнил про кольцо и пробормотал: – Что за черт…
– Действительно, «что за черт», – согласился негр. – Запах был такой, когда открыли гроб, что можно было свалиться в обморок, и знаешь, что работники кладбища только что нам сказали?
– Нет, – ответил я. – Что они сказали?
Пит Кустис глубоко вздохнул, затем выдохнул и сказал:
– По меньшей мере шесть месяцев. Вот что они сказали. Они сказали, что тело, чтобы разложиться до такой степени, должно пролежать в могиле по меньшей мере шесть месяцев!
Некоторое время никто ничего не говорил. Затем я облизнул губы и сказал:
– Пит, я же был с этим типом прошлой ночью!
– Да, – кивнул Кустис. – Я помню, ты нам рассказывал.
Тело действительно принадлежало Мерлину Плью. В этом не было никакого сомнения. В отношении времени смерти Сэнди Макалпин не был так уверен, как работники кладбища. В официальном заключении говорилось, что тело настолько разложилось, что развалилось на части. Сэнди Макалпин заявил, что некоторые странности его настораживают. Но все-таки он дал нам положительное заключение и, в то же время как Брюстер вслух громко стонал, спросил:
– Сколько же двойников вы можете выкопать в порядке срочного заказа?
Причина смерти тоже была интересна.
Мерлин Плью был застрелен выстрелом в голову.
Пулей из моего револьвера.
Мы все трое набросились на Макалпина. Он твердо стоял на том, что пуля, которую он передал в лабораторию, была именно той, которую он вытащил из слабоумного черепа Мерлина. Также он настаивал, что подменить ее было невозможно. Мозг сохранился достаточно хорошо, так что он мог быть уверен в том, что вошла только одна пуля и в одном направлении. Осколки кости и повреждения внутренней поверхности черепа без тени сомнения доказывали, что до Макалпина там раньше никто и ни с какой целью не копался. В отношении причины смерти он был так же непреклонен. Плью был застрелен из моего револьвера задолго до того, как я узнал, что он вообще живет на свете!
Чем дальше мы продвигались, тем хуже становились.
Этот револьвер был у меня только около двух месяцев, я заменил свой старый на более новую модель. После запроса на оружейный завод Кольта в Коннектикуте выяснилось, что револьвер «кобра» с моим серийным номером сошел с конвейера всего за несколько недель до того, как я его приобрел.
Так что Мерлин Плью был застрелен пять или шесть месяцев назад полицейским, который его не знал, из револьвера, который еще не был изготовлен!
К концу недели мы уже совсем ничего не соображали.
Потом стало еще хуже.
Утром в пятницу я зашел к Брюстеру. Он сидел за своим столом, жевал незажженную сигару и выглядел так, как будто его сейчас стошнит.
Я спросил его, что случилось, и он вручил мне телеграмму из Вашингтона и сказал:
– В ФБР все же были отпечатки пальцев той руки, что сжег Мерлин. Сошлись с отпечатками, полученными из Интерпола, для розыска человека, который мошеннически выманил у женщины ее состояние.
Я взял телеграмму, посмотрел в нее и онемел.
Рука Славы, которую я купил в том магазине, была некогда частью человека по имени Мерлин Плью! Отпечатки полностью совпадали.
Мисс Мейб была тверда, непоколебима и о своих гражданских правах знала больше, чем знают обычно девушки ее возраста.
Пит Кустис и я взяли ее, когда она закрывала магазин на выходные. Когда мы сели с ней в машину, Кустис по рации запросил отсчет времени и километраж. Сидя со мной на заднем сиденье, мисс Мейб пробормотала:
– Черт, а я собиралась заявить, что вы оба меня изнасиловали.
Игнорируя ее реплику, Кустис пробормотал магическое заклинание, которое, как требует Верховный суд, вы должны произносить, когда берете под арест ведьму или кого угодно другого.
Сообщать ей, что она имеет право не отвечать на вопросы, было бесполезной тратой времени. Она сразу же нам заявила, что не скажет ни слова, пока не увидит своего адвоката.
Так она себя и вела. Мы сначала привели ее в кабинет Сэма Брюстера, но она даже не сообщила нам свою фамилию. Брюстер подтолкнул к ней телефон, она набрала номер и стала разговаривать:
– Это ты, Бомбошка? Меня опять забрали. Они держали меня в Четырнадцатом округе. Сколько времени тебе надо, чтобы доехать?
Через некоторое время она сказала:
– Обвинение? Откуда я знаю, по какому обвинению? Ты же меня просил, чтобы я с ними не разговаривала, помнишь?
Она повесила трубку и сообщила, что ее адвокат прибудет через двадцать минут. Брюстер кивнул:
– Хорошо. Вы хотите, чтобы все было по-серьезному, мисс? Так и сделаем. Зарегистрируйте ее, Пит.
– Подозрение в убийстве, шеф?
– Да, это заставит повозиться ее стряпчего.
– Убийство? – Глаза мисс Мейб расширились. – Вы, должно быть, смеетесь. Я думала, вы меня взяли из-за…
Затем она пробормотала:
– А, вы очень умные, не так ли?
После этого она превратилась в манекен.
Я имею в виду, что она даже не заворчала, когда мы отвели ее в отдел регистрации и полисменша ее обыскала. Без единого слова она подписала квитанцию об изъятии личных вещей. Но, по крайней мере, мы заполучили ее фамилию вместе с отпечатками пальцев и фотографиями.
Это была мисс Мейб Смит.
Поскольку ее адвокат был в пути, не было смысла помещать ее в камеру задержанных. Так что мы поместили ее в комнате для допросов, посадили с ней полисменшу и сказали ей, чтобы она хорошо себя вела.
Она не ответила.
Мы с Питом вернулись в кабинет Брюстера, и он сообщил нам, что отправил машину с приказом обыскать магазин.
Кустис спросил, не рискуем ли мы, не имея ордера на обыск, но Брюстер сказал:
– Она снимает это помещение. Она не является владелицей здания, в котором размещен магазин, а ее лицензия дает ей право открыть только магазин новинок и подарков. Так что она сама уже нарушила несколько правил, если, конечно, не считать новинкой мумифицированную человеческую руку. Я приказал парням, которые туда поехали, сообщить надзирателю здания, что он имеет полное право их не впускать. Если он поднимет шум – а у него на это нет причин, – мы официально должны остаться чистыми.
– Что мы ищем конкретно? – спросил я.
Брюстер дернул плечами и сказал:
– Кто знает? Вот почему я и не побеспокоился об ордере на обыск. Ведь предполагается, что мы должны сказать, что мы ожидаем там найти. Эта мадам наверняка что-то прячет!
– Я бы остановился на резиновых масках и театральном гриме, – сказал Пит Кустис. – Если эти придурки сняли посмертные маски с трех холодных мертвяков, которых мы сейчас имеем, они, наверное, могли сделать плотно прилегающие резиновые личины и…
– Лицо Мерлина было совершенно настоящим, – перебил я. – Я его видел не один раз и при хорошем освещении. Я никогда не видел Цинтию живой, а госпожа Сибилла оба раза, что я ее видел, была сильно накрашена, но насчет старика я не согласен.
– В любом случае это осложняет дело, – задумчиво сказал Брюстер и заметил далее: – Любая зубастая блондинка могла прикинуться Цинтией, после того как та была убита. Я даже готов согласиться, что они нашли какую-то шлюху, говорящую по-уэльски, которая могла сойти за госпожу Сибиллу. Но говорящего по-уэльски жонглера с хромой ногой! Несерьезно, Пит!
– Я знаю, что эта идея притянута за уши, – сказал Кустис, – но все же она не такая дикая, как та, что три мертвеца бродили по городу, делая вид, что они живые! Ведь, в конце концов, Сэм, труп Мерлина уже разваливался, когда мы до него добрались, а кисти и ступни были отрезаны!
– Скажи мне лучше что-нибудь, что я не знаю! – прорычал Брюстер. – Я знаю, Пит, ты все это говоришь из наилучших побуждений, но все, с чем мы сталкиваемся, не имеет никакого смысла! Как бы мы ни перебирали факты, получаются дикие выводы! Все это элементарно невозможно!
– Может быть, именно это кто-то пытается нам доказать, – предположил я, – они хотят, чтобы мы опустили руки и бросили это дело.
– Дело об убийстве никогда не закрывается, – ответил Брюстер, – мы будем продолжать расследование, пока, рано или поздно, не получим какого-либо результата.
– Похоже на дело Джека Потрошителя, – тихо заметил Кустис, – сколько времени оно длилось, Сэм? Восемьдесят или девяносто лет?
– Конечно, мы не всех находим, – ответил Брюстер, – но мы все же продолжаем розыск, черт побери!
– Да? – мягко спросил Кустис. – А кто недавно выбросил словесный портрет Джека Потрошителя, шеф?
Я сказал:
– Есть еще другая точка зрения, которую мы не должны упускать. Эти шутники стремились к тому, чтобы мы начали это расследование.
– Да? – сказал Пит. – Почему ты так решил?
– Если бы Плью и эти две женщины были давно уже мертвы, все было бы чисто. Никто бы и не узнал, что их убили! Не думаю, что мы, по их плану, должны были найти тело Мерлина Плью! Он был отлично запрятан, и мы никогда не нашли бы его, если бы Консульство Великобритании не предоставило нам сведения о ее отце! Но этих двух женщин они фактически принесли нам на серебряном блюдечке, а для этого должна быть хоть какая-то причина!
Кустис вытащил из пачки сигарету и зажег ее. Затем, криво улыбнувшись, спросил:
– Кто-нибудь из вас читает научную фантастику?
– Бывает, – сказал я, – а что?
– Это уж слишком закручено, но, с другой стороны, все, что касается этого дела, и так закручено.
– Продолжайте, Пит, – сказал Брюстер.
Кустис покрутил головой:
– Я знаю, шеф, вы это серьезно не воспримете. Но я читал рассказ о человеке, который мог перемещать предметы во времени, понимаете?
– О Господи, теперь ты хочешь, чтобы мы занялись поисками путешественников по времени?
– Я знаю, что это считается невозможным. Но так же невозможно и колдовство! А если бы был какой-нибудь способ переместить кого-нибудь – или чей-нибудь труп – в прошлое… Я имею в виду, что это было бы идеальным алиби!
– Другими словами, – ответил Брюстер, – ты хочешь сказать, что кто-то убивает этих людей после того, как мы с ними побеседуем, и посылает их в прошлое? Ради Бога, Пит! Твои сигареты случайно не начинены чем-нибудь не тем?
– Знаете, – проговорил я, – в этой идее Пита что-то есть, лейтенант!
– Ох, бросьте! – фыркнул Брюстер. – Я не собираюсь верить в путешествия во времени!
– Уж и не знаю, во что мне верить теперь. Но я бы хотел поговорить с хорошим ученым-медиком. Макалпин мог и перепутать даты. Мы знаем только его мнение о том сколько времени были мертвы все эти…
– Я знаю, что ты думаешь. Но это не пройдет, – перебил Брюстер. – Ты беседовал с госпожой Сибиллой уже после того, как Сэнди Макалпин дал нам свое заключение по поводу ее тела. Так что на самом деле не так важно, сколько времени была мертва эта старуха. Факт состоит в том, что, пока ты занимался своими нечестивыми играми с ней и Мерлином, они оба где-то уже лежали мертвыми! Сибилла Эванс была в холодильнике городского морга, а Мерлин Плью разлагался в могиле на кладбище Гленвуд в то время, когда ты с ним разговаривал в подвале!
– Каким же образом я всадил в него пулю?
– Откуда же я могу знать? Может, ты и не всаживал.
Господи, Прайс, давай говорить о вещах, которые все-таки возможны, ради Бога!
Наш разговор был прерван появлением адвоката мисс Мейб. Его звали Мелвин Стерн, и Сэм Брюстер был с ним знаком. Брюстер представил его мне и Кустису, и из его тона я заключил, что этот энергичный коротышка был довольно известен в судебных кругах. С Брюстером он был, по-видимому, в разумно-дружеских отношениях.
Адвокат спросил, за что была арестована его клиентка, и Брюстер без всяких экивоков рассказал ему всю историю. Глаза адвоката немного остекленели к тому времени, когда лейтенант закончил рассказ о руке, которую продала мне мисс Мейб.
Естественно, он сказал, что мы ошибаемся.
– Все, что она продает, это подделки, Сэм, – сказал Мелвин Стерн. – Я знаю эту маленькую потаскушку. Но она из хорошей семьи, и я уверен, что она никогда бы и не коснулась настоящей мертвой руки!
– Она была настоящая, – вмешался я. – После того, как я залил ее чаем в ведре, я отправил то, что от нее осталось, в лабораторию. Оттуда сообщили, что это мумифицированная человеческая плоть, пропитанная креозотом, нафталином и парафином, чтобы она хорошо горела.
– Не мог ли ее подменить тот тип?
– Это не имеет никакого значения. Я снял отпечатки пальцев через несколько минут после того, как получил руку от вашей клиентки. Рука, которую я у нее приобрел, была высушенной лапой Мерлина Плью, давным-давно уже мертвого!
Я забыл добавить, что основным подозреваемым в его убийстве на данный момент был я!
Зазвонил телефон. Брюстер взял трубку, кивнул пару раз, поблагодарил и положил трубку на место. Затем с приятной улыбкой он обратился к Мелвину Стерну:
– Это звонил патрульный Свини, личный номер семьсот сорок три. Он только что обнаружил пару фунтов марихуаны в магазине твоей клиентки, Мел. Что же, она скажет, что такой товар тоже входит в ее лицензионные права?
– Вы произвели обыск без ордера, Сэм?
– Да, похоже на дешевую провокацию, не так ли?
Адвокат устало покачал головой и спросил:
– Я могу поговорить с ней с глазу на глаз, Сэм?
– Будь моим гостем, – ответил Брюстер.
Мы вчетвером прошли до коридору к комнате для допросов. Брюстер, открыв дверь, кивком головы отпустил полисменшу, которая вышла к нам, в то время как Мелвин Стерн вошел внутрь и сел напротив рыжеволосой Мейб. Брюстер закрыл дверь и спросил нас:
